В процессе исторического развития человечество выработало два противоположных отношения к труду
Скачать 2.92 Mb.
|
| Действие повести происходит в 1937 г. Виновницей неприятностей была Эрна Семеновна. Когда Софья Петровна вернулась на службу после двухнедельного отпуска, Эрну Семеновну оставили при ней помощницей: вычитывать переписанные рукописи. Софья Петровна полагала, что помощи от нее никакой: сама неграмотна! как она чужие ошибки исправит? но против распоряжения Тимофеева не пойдешь. И Эрна Семеновна вычитывала, а Софья Петровна молчала. И вот однажды хмурый товарищ Тимофеев, позванивая ключами — он теперь всегда носил при себе все ключи от всех столов и от всех комнат, — остановил Софью Петровну в коридоре и попросил ее послать к нему после работы Фроленко. Софья Петровна послала Наташу к нему в кабинет, а сама осталась ждать ее в раздевалке, недоумевая, что бы могло товарищу Тимофееву понадобиться от Наташи. Наташа вернулась довольно скоро. Серое лицо ее было бесстрастно, только губы будто немного дрожали. «Меня уволили», — сказала она, когда они вышли на улицу. Софья Петровна остановилась. — Эрна Семеновна показала парторгу мою вчерашнюю работу. Помните, большая статья о Красной Армии. У меня в одном месте написано Крысная Армия вместо Красная. — Но позвольте, — сказала Софья Петровна, — ведь это простая описка. С чего вы взяли, что вас завтра уволят? Всем известно, что вы лучшая машинистка в бюро. — Он сказал: уволят за отсутствие бдительности. — Наташа пошла вперед. Солнце било ей прямо в глаза, но она не опускала глаз. Софья Петровна привела ее к себе, напоила чаем. Коли не было. Раньше, когда Коля жил благополучно в Свердловске, Софья Петровна не мучилась от того, что его с ней не было. Так, скучала немножко. А теперь каждая вещь в комнате вопила Софье Петровне в лицо, что Коли нету. На подоконнике одиноко чернела его шестеренка. — Завтра я еще приду в издательство, но в последний раз, — сказала Наташа прощаясь. — Не говорите глупостей! — прикрикнула на нее Софья Петровна. — Не может этого быть. Но оказалось, что может. На следующий день на стене, в коридоре, висел приказ об увольнении Н. Фроленко и Е. Григорьевой — бывшей секретарши директора. Мотивировкой увольнения Фроленко служило отсутствие политической бдительности, увольнения секретарши — связь с разоблаченным врагом народа, бывшим директором Захаровым. Рядом с приказом висел большой плакат, извещающий, что сегодня, в пять часов дня, состоится общее собрание всех работников издательства. Повестка дня: 1) Доклад товарища Тимофеева о вредительстве на издательском фронте. 2) Разное. Явка обязательна. Наташа, собрав свой портфельчик, сразу после звонка ушла, сказав всем вместе: «До свиданья». — «Всего хорошего», — хором ответили ей машинистки, одна только Эрна Семеновна не ответила: она поправляла прическу, ловя свое отражение в стекле окна. У Софьи Петровны было тяжело на душе. Она проводила Наташу до самой раздевалки. — Приходите вечером, — сказала она ей на прощанье. Предместкома уже созывала всех в кабинет директора. Лифтерша Марья Ивановна вносила стулья. Софья Петровна вошла и села в первом ряду. Она чувствовала себя испуганной и одинокой. Зажгли верхний свет, задернули тяжелые шторы. Входили и рассаживались служащие. На всех лицах приметно было какое-то жадное и тревожное любопытство. — Что же вам, товарищи, особое приглашение посылать надо, что ли? — кричала в редакционном секторе предместкома. Тимофеев стоял у стола, сосредоточенно перебирая бумаги. Предместкома объявила собрание открытым. Лениво поднимая руки, ее единогласно выбрали председательницей. Товарищ Тимофеев откашлялся. — Мы, товарищи, собрались сегодня для важного дела, — начал он, — для того, чтобы кон-стан-тировать в нашем издательстве преступное притупление бдительности и сообща обдумать, как нам ликвидировать его последствия. (Он говорил на этот раз уверенно, гладко, он даже почти не запинался.) В течение целых пяти лет тут у нас, перед самым носом, если можно так выразиться, у нашей общественности подвизался ныне разоблаченный враг народа, злостный бандит, террорист и вредитель, бывший директор Захаров. Захаров уже лишен возможности вредить. Но в свое время он привел с собою целый хвост своих людишек, свою, с позволения сказать, свиту, которая вместе с ним образовала тут плотное гнездо и всячески способствовала ему в его грязных троцкистских махинациях. К стыду нашей общественности, захаровская свита не ликвидирована до сих пор. Вот тут передо мной, — он развернул бумаги, — вот тут передо мной находятся документальные данные, которые документально подтвердят вам об их грязном контрреволюционном деле. Тимофеев замолчал и налил себе воды. — Что показывают эти документы? — начал он снова, утерев рот ладонью. — Вот этот документ неопровержимо показывает, что в тридцать втором году, по личному распоряжению директора, без увязки с месткомом и отделом кадров, по личному, я повторяю, распоряжению директора была принята на работу некто Н. Фроленко. Софья Петровна вся съежилась на стуле, будто заговорили о ней. — А кто такая Фроленко? Она — дочь полковника, владевшего в старое время так называемым поместьем. Что же, спрашивается, делала в нашем советском издательстве гражданка Фроленко, дочь чуждого элемента, принятая на работу бандитом Захаровым? Об этом нам расскажет другой документ. Под крылышком у Захарова гражданка Фроленко научилась чернить нашу любимую Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, устраивать контрреволюционные вылазки: она называет Красную Армию — Крысиной Армией... У Софьи Петровны пересохло во рту. — А бывшая секретарша Григорьева? Это — верная подручная директора, которой он вполне мог доверять во всей своей, с позволения сказать, деятельности... Как же могло случиться, чтобы вредитель и его прихвостни целые пять лет нагло морочили советскую общественность? Это, товарищи, могло объясняться только одним: преступным притуплением политической бдительности. Товарищ Тимофеев сел и принялся пить воду. Софья Петровна с жадностью смотрела на воду: такая сушь была у нее во рту и в горле. Предместкома резко зазвонила в звонок, хотя все молчали и никто не шевелился. — Кто хочет высказаться? — спросила она. Молчание. — Товарищи, кто просит слова? — еще раз спросила предместкома. Молчание. — Неужели никто не хочет сказать пару слов по такому жгучему вопросу? Молчание. И вдруг — громкий голос от дверей, на который все повернули головы. Это была лифтерша Марья Ивановна. До сих пор она ни разу не выступала ни на одном собрании. И вообще мало кто в издательстве слыхал ее голос. — Пожалуйста, просим, просим, товарищ Иванова! Лифтерша, грузно шагая, подошла к столу. — Вот я тоже хочу сказать свое пролетарское слово. Тут насчет секретарши, это, граждане, правильно. Как, бывало, войдет в лифт в калошах — наследит, наследит — а ты вытирай за ей. Она наследит, а ты вытирай. И вверх ее вози, да еще вниз норовит на лифте съехать. Вверх по сту разов ездит, да еще и вниз ее спускай. А как ее не спустишь, когда она все норовит к директору присуседиться? Куды он, туды и она. Он в лифт — и она за им в лифт, он в машину — и она рядышком в машину. Это верно, что они в одну руку работали... Только я хочу и товарищу Тимофееву сказать — по-нашему, по-простому, по-пролетарскому — сколько разов ему, бывало, докладываешь: уйми ты ее, барыню! а ему хоть бы хны! никакого внимания не оказывал — махнет рукой и пойдет. Думаете, товарищ Тимофеев, лифтерша маленький человек, не понимает? Ошибаетесь! Нонче не старое время! при советской власти маленьких нет, все большие. — Правильно, товарищ Иванова, правильно, — сказала Анна Григорьевна. — Кто еще, товарищи, просит слова? Молчание. — Можно мне, — тихо попросила Софья Петровна. Она встала, потом села опять. — Я хотела всего несколько слов, насчет Фроленко... Конечно, это ужасно, ужасно, то, что она написала... но ведь у каждого в работе бывают ошибки, не правда ли? Она написала не «Красная», а «Крысная» просто потому, что в машинке — это все машинистки знают — буква «ы» находится неподалеку от буквы «а». Товарищ Тимофеев говорил, что она написала крысиная, но ведь она написала крысная — а это немного не то... это не имеет нехорошего смысла. Просто описка. Фроленко — высокой квалификации работник и очень старательная. Это просто случайность. Софья Петровна смолкла. — Будете отвечать? — спросила у Тимофеева предместкома. — Документы, — отозвался из-за стола Тимофеев и постучал косточками пальцев по бумагам, — против документов не пойдешь, товарищ Липатова. Крысная или крысиная — это значения не имеет. Классово-враждебная вылазка со стороны гражданки Фроленко налицо. П. Григоренко В подполье можно встретить только крыс Генерал П.Г. Григоренко, преподаватель Академии Генштаба, выступил с критикой проекта программы КПСС, за что был «подвергнут критике» и уволен. Вместе с тем нарушенные партийные мои дела приведены к какой-то стабильности. Теперь можно было начинать и разговоры о делах служебных. До этого никто на сию тему говорить не хотел. Даже Чуйков, который всегда удовлетворял мои просьбы о приеме, когда речь заходила о назначении, говорил: «Разрешите партийные дела, тогда будем говорить и о назначении». Теперь я пошел к нему снова с этим вопросом. — Ну что, утвердили «строгий выговор»? — задал он вопрос, как только я уселся в кресло перед его письменным столом. — Да! — Кто председательствовал? Сердюк? — Да! — Ну, как он? Попробуй ответь на такой вопрос. Или попробуй хотя бы понять, к чему он. Я понял так, что Чуйкову хочется узнать, какое впечатление произвел на меня Сердюк. О Сердюке ходячее мнение как о невероятном хаме. Как о гражданском Чуйкове. Кстати, они и дружили между собой, когда Чуйков был командующим Киевским военным округом, а Сердюк — секретарем Львовского обкома КПСС. Не знаю, какого ответа хотел от меня Чуйков, но тот, который я дал, его вряд ли удовлетворил. Я ответил: — Ну что ж, Сердюк. Он от меня далеко стоял. Он председатель, а я штрафник. В общем, прочитал мне нотацию и оставил все, как было. — Ну, это хорошо, что так оставили. Хуже было бы, если бы исключили. — И внезапно, показывая свою осведомленность, добавил: — Вы правильно себя вели. Если бы вступили в спор, так бы благополучно не закончилось. — Но закончилось, товарищ Маршал Советского Союза. Теперь я прошу решить вопрос о назначении. Уже четвертый месяц на исходе, как я безработный. — А на что вы претендуете? — Ну кафедру мне теперь, естественно, не дадут, но я человек не гордый, согласен пойти на должность старшего преподавателя на свою же кафедру. — Нет, о преподавательской работе не может быть и речи. Вас нельзя подпускать к молодежи. — Ну тогда старшим научным сотрудником в НИО. — Нет, академия вас не возьмет ни на какую должность. — Ну тогда старшим научным сотрудником в любой из вычислительных центров Министерства обороны. — Нет, в Москве мы вас не оставим. — Ну тогда подбирайте мне должность сами. — Хорошо. Как только подберем, я вас вызову. Вызвал он меня через неделю. — Предлагаю вам на выбор три должности — облвоенкомом в Тюмень, заместителем начальника оперативного управления военного округа в Новосибирск или начальником оперативного отдела штаба армии в Уссурийск. — Первое предложение просто несерьезно. Я уж не говорю, что мне надо будет осваивать совершенно новую для меня отрасль работы. Дело в другом. Облвоенком — заметная в области фигура. Как правило, член бюро обкома. И естественно, как только придет мое личное дело, обком спросит у вас: «Кого вы нам прислали?» А то так еще хуже. Прямо пошлют жалобу в ЦК. Чуйков согласился со мной и первое предложение снял. — Второе. Вы знаете значимость Сибирского военного округа. Я еще до войны занимал аналогичную должность в штабе Дальневосточного фронта. Здесь мне просто будет делать нечего. Поэтому на сию должность только по приказу. Чуйков и с этим согласился. — Значит, у меня имеется фактически только одно предложение. И если вы так богаты кадрами, что можете давать на должность начальников оперативных отделов армий начальников ведущих кафедр академии, то я не против того, чтобы занять такую должность. Через несколько лет Григоренко остается вообще без работы. Умирать с голоду я, естественно, не хотел. Жить на иждивении больной жены не мог. Поэтому начал искать работу. Сначала я схватился за высшую из своих гражданских профессий. Тем более, что она в Москве пользуется чуть ли не наиболее высоким спросом. Все доски спроса рабочей силы оклеены объявлениями: «Требуются инженеры-строители». Начинаю ездить по этим объявлениям. Вот обычная схема этих поездок и переговоров. Сначала звоню по телефону: — Я по вашему объявлению. Я инженер-строитель, но у меня большой перерыв в работе по своей специальности. — Сколько? — Двадцать восемь лет. — Ого! А почему? — Служил в армии. — А... а... Ну, приезжайте. Найдем для вас должность. Еду. Обычный разговор с начальником отдела кадров. Поначалу меня «отфутболивали» сразу после этого разговора. Как только я сообщал, что уволен из армии с разжалованием, так тут же находилась причина для отказа мне. Потом я научился говорить так, что ни арест, ни разжалование не упоминались. В результате мне начали давать для заполнения «листок по учету кадров». Тут спрятать арест, разжалование и, особенно, исключение из партии было столь трудно, что на этом этапе меня обязательно ловили и на работу не брали. Но в конце концов я научился и «листок по учету кадров» заполнять так, что вся моя биография выглядела вполне благопристойно, и меня включали в проект приказа для зачисления на должность. Но подписан приказ был только один раз. В остальных случаях те, что ходили по моим следам, успевали предупредить. Но выйти на работу не удалось и в этом единственном случае. «К сожалению, на ваше место прислали молодого специалиста», — позвонила мне домой в выходной день директор учреждения, куда я намеревался пойти работать. Кстати, «молодой специалист» и во всех других случаях, когда я попадал в приказ, «присылался» на мое место. После целой серии таких бесплодных вояжей, в которых едва удаётся сдерживать себя всеми силами, чтобы не крикнуть: «Перестань лгать, ничтожество! Во имя чего ты лжешь? По чьему приказу? И для кого? В чьих интересах?» — мне стало ясно, что должность инженера не для меня. Ну, что же, я человек не гордый. На любую работу пойду, если она даст пропитание мне и семье. У меня есть несколько рабочих профессий. От юности моей комсомольской я слесарь и паровозный машинист. Теперь, правда, иные локомотивы завладели железными дорогами, но переквалифицироваться не столь уж сложно. Да и паровозы еще далеко не везде выброшены. Кроме того, я имею права водителя автомобиля и три строительных специальности — плотник, каменщик, штукатур. Но и эти специальности мне не пригодились. Напрасно я мотался по Москве. Всегда находился повод для отказа. Пересказывать все было бы скучно для читателя и тошно для меня. Всегда противно вспоминать человеческое ничтожество. Поэтому приведу два, хоть тоже подлых, но все же остроумных отказа. Остальные — стандарт — ложь, замаскированная с такой «тщательностью», что все «белые нитки наружу». Первый из этих примеров таков. Начальник одного из подмосковных локомотивных депо, куда я пришел по предварительной договоренности для собеседования по специальности, первым вопросом поставил такой: — А какое у вас воинское звание? — Я же вам уже отвечал, никакого. — Ну, это сейчас. А раньше-то у вас звание ведь было. — Это не имеет никакого отношения к сегодняшней нашей беседе. — Нет, имеет. Да если рабочие узнают, что машинистом на единственном оставшемся у нас паровозе ездит генерал, так это же скандал будет. Это же мальчишки будут сбегаться к месту работы вашего паровоза. Нет, уж вы, Петр Григорьевич, поищите не рабочую себе профессию. А то получается вроде демонстрации против власти. — Что же мне поделать, если на интеллигентные должности меня не берут? — Ну а на рабочую я вас тоже не допущу. — Значит, выходит, мне идти подыхать под забором? — Не знаю, не знаю, но на должность машиниста принять вас не могу. Второй пример. Разговор на автозаводе Лихачева. Здесь у меня нашелся, через посредство десятка знакомых, человек, который взялся меня устроить. Человек настолько влиятельный, что начальник отдела кадров не осмелился ему отказать. Он сделал хитрый ход. Обращаясь к моему «шефу», он сказал: «Я ему легко подберу должность, но я прошу переговорить с секретарем парткома. Тов. Григоренко исключен из партии. А у нас порядок: всех, кто исключался из партии, направлять для собеседования к секретарю парткома». И вот мы пошли. Тот быстро ухватил суть вопроса. Больше того, он вспомнил мою фамилию: «А это не вы в 1961 году выступили на партийной конференции в Ленинском районе?» — Да, я. — Вот видите, сколь одиозна ваша фамилия. Я сразу вспомнил. А вы думаете, у рабочих память хуже? Разговоров не оберешься. Попробуй разъясни, как человек из рабочих вышел в генералы, а оттуда снова в рабочие. Да и вообще вам не надо даже и пробовать поступать на крупные предприятия. Эти предприятия — цитадели рабочего класса, и их надо держать в чистоте. — Так что же мне теперь, с голоду подыхать? — Ну, об этом надо было думать, когда вы начинали борьбу против партии. Докладная записка наркома здравоохранения СССР Н.И. Проппер-Гращенкова на имя Ежова от 17 ноября 1937 г.: В течение октября м-ца Наркомздравом СССР был получен ряд жалоб на массовые увольнения сотрудников Киевского медицинского института и Одесского санитарно-бактериологического ин-та. Так в Киевском мединституте директором ШАШКО в течение одного дня было уволено 32 человека по мотивам «как не соответствующие требованиям, предъявляемым к преподавателям советской высшей школы», в Одесском санбакинституте в течение 2-х дней было уволено 35 чел без указания причин. Расследованием, произведенным специальной комиссией НКЗдрава СССР с участием представителя Всесоюзного комитета по делам высшей школы указанные факты подтвердились. Все уволенные из Киевского медицинского института немедленно вслед за этим увольнялись и из других медучреждений Киева и при попытке получить какую либо медицинскую работу — везде получали отказ. Из 47 человек рассмотренных по Киевскому мединституту объединенной Комиссией НКЗдрава СССР и НКЗдрава УССР – 26 чел было восстановлено на прежней работе, остальные 21 человек – комиссией были направлены на практическую работу с отменой прежней формулировки их увольнения. Среди уволенных и восстановленных Комиссией на прежней работе много крупных специалистов, честно работающих и преданных Советской власти. Крупный бактериолог Шеремет, имеющий грамоту ЦИКа СССР за разработку бактериальных фильтров и награжденный т. Орджоникидзе за внедрение их в промышленность, совершенно определенно заявил комиссии «мое увольнение есть акт классового врага». Профессор физики Руденко был снят с 1-го Киевского мединститута (причина — якобы он когда-то был пьян на лекции), а директор 2-го Мединститута, страхуя себя, немедленно снимает его с работы во 2-м Мединституте за... совместительство в 1-м Медицинском институте. Бактериолог Скибинская, врач с 12-летним стажем и научными трудами, будучи снята с работы в Киевском медицинском ин-те и получив отказ Горздравотдела послать ее на другую врачебную работу, ушла работать швеей на фабрику, бравируя этим и возмущая рабочих. В Одесском санитарно-бактериологическом институте директор института Анина по указанию Местного Отдела НКВД уволила в два дня с работы 35 чел., среди них 4 заведующих основными отделами института, 11 научных работников врачей. Общее у всех уволенных — наличие родственников за границей, хотя многие из них связи с родственниками не поддерживают. Среди уволенных есть крупные специалисты, некоторые из них (проф. Палавандов, доцент Куперштейн, научн. сотр. Гринфельд) работали в институте свыше 15 лет, неоднократно премировались, являлись хорошими производственниками и общественниками. Снятие работников Санбакинститута проводилось немедленно, сдавать дела запрещалось, некоторые по случаю увольнения досрочно вызывались из отпуска. Уволенным сотрудникам запрещался вход в институт, зарплата и другие денежные расчеты присылались на дом, для приема профсоюзных взносов, выдачи личных карточек и проч. Местком открыл прием в скверике около института. Причина увольнения уволенным не сообщалась. Несмотря на то, что директор института каждому уволенному заявлял, что он как честный специалист ничем себя не дискредитировал и может работать в другом учреждении по специальности – местные органы здравоохранения никого из уволенных на работу не берут и лица эти в настоящее время являются фактически безработными. Если и требовалось увольнение указанных лиц из Санбакинститута по мотивам политического характера, то это могло быть сделано постепенно, путем перевода их на другую работу. Подобные же методы «чистки» вузов и научных учреждений, в результате которых около 70 чел. специалистов были лишены права на труд, создают только панику и озлобление среди научных работников и могут быть выгодны лишь врагам советской власти. Расценивая эти факты, как контрреволюционный акт, — прошу обратить внимание ЦК КП(б)У с просьбой срочно принять необходимые меры к недопущению появления подобных актов впредь. РЦХИДНИ, ф.17, оп.114, д.833, л.132–134. Подлинник. Машинопись. По изд.: Общество и власть. 1930-е годы. М.: ГОСПЕН, 1998 * * * После войны, после победы союзников в войне, в Германии проводилась денацификация. Денацификацию проводили оккупационные власти, представлявшие державы-победительницы. В Японии (о Японии известно меньше) американская оккупационная администрация устранила с постов в государственных учреждениях 220 000 активных функционеров бывшего военного режима. Но эта, так сказать, демилитаризация в Японии была шире, чем в Германии, потому что в Японии этим лицам запрещено было занимать какие бы то ни было руководящие должности также и в частном секторе. В дальнейшем, конечно, все это размывалось обстоятельствами реальной жизни, реальными закулисными отношениями и так далее. Те, кто хотел вернуться в общественную жизнь, вернулся. Радио «Свобода». 1998. 28 нояб. Е. Лабецкая «Охота на ведьм» началась с повышения налогов Комитет Дайса появился на свет ровно 60 лет назад, 26 мая 1938 г. Это событие определило целую эпоху в американской истории: пережив не одну реорганизацию, комитет просуществовал до 1975 г. Кульминация же борьбы с врагами Америки пришлась на начало 50-х, когда за нее взялся печально знаменитый сенатор Джозеф Маккарти. История комитета — наглядный пример того, как в атмосфере политических интриг «защита национальных интересов» неизбежно становится орудием межклановой борьбы. Однако поиск «врагов нации», как это часто бывает, довольно быстро вышел за рамки задуманного, превратившись из способа достижения вполне конкретных коммерческих целей в мощный антидемократический инструмент. После смерти Рузвельта комитет возглавил республиканец Парнелл Томас, инициатор расследования «коммунистического проникновения» в федеральное правительство, Голливуд и рабочее движение США. В 1946 г. ведомство Томаса преобразовалось в Постоянный Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, при нем функционировал специальный аппарат с филиалами в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе. Уже к тому времени картотека на неблагонадежных граждан США занимала около 200 комнат. В 1947 г. началась масштабная травля голливудской богемы. Член комитета Джон Рэнкин требовал депортации Чарли Чаплина. Кстати, тот же конгрессмен Рэнкин отказался даже обсуждать деятельность «Ку-Клукс-Клана», не усмотрев в ней ничего антиамериканского. Наконец, в начале 50-х настал звездный час – на горизонте возник Джозеф Маккарти, именем которого и окрестили этот политический феномен. Маккарти, до тех пор малоизвестный сенатор-республиканец от штата Висконсин, произнес 9 февраля 1950 г. историческую речь, в которой обвинил в принадлежности к компартии аж 205 сотрудников Госдепартамента США. Хотя доказательств представлено не было, выступление стало началом фантастического взлета оратора. В условиях разгоравшейся холодной войны яростный антикоммунизм сенатора привлек всеобщее внимание. Вначале борцу с левыми благоволил президент Эйзенхауэр, использовавший его для дискредитации соперника-демократа в борьбе за президентский пост в 1952 г. В том же году Маккарти «на ура» переизбрали в сенат, где он возглавил Комиссию по вопросам деятельности правительственных учреждений и ее подкомиссию по расследованиям. Круг подозреваемых быстро расширялся. Недостаточно патриотичными оказались «Голос Америки», посол США в СССР Чарльз Болен и даже библиотечный фонд диппредставительств США за рубежом. По подозрению в симпатиях к красным Маккарти требовал вызвать для дачи показаний бывшего президента Трумэна. Партнеров США по НАТО Маккарти обвинял в уступчивости Советам столь рьяно, что госсекретарь США Джон Ф. Даллес был вынужден публично отмежеваться от его высказываний. Сенатор надоел уже всем, в том числе и тем, кто вначале активно поддерживал его антикоммунистическую риторику. Последней каплей стала атака на армейскую верхушку — в апреле 1954 г. глава комиссий обвинил в прокоммунистических настроениях министра обороны и группу высокопоставленных генералов. Ответ не заставил себя ждать: Маккарти и его помощников обвинили в нечистоплотности. В декабре 1954 г. за деятельность, недостойную сенатора, верхняя палата конгресса отстранила борца с красной угрозой от руководства комиссиями. Маккарти так и не смог оправиться от коварства коллег — в мае 1957 г. он скончался, не дожив до 49 лет. В 1969 г. детище Мартина Дайса в очередной раз было переименовано, на сей раз в Комитет по внутренней безопасности. Он просуществовал до 1975 г., затем был распущен. Время – MN. 1998. 25 мая М. Шатерникова Новости Голливуда В октябре Голливуд отмечал 50-летие событий, расколовших мир американского кино надвое. Еще в 1934 г. при Палате представителей Конгресса США была создана Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Одним из видов такой деятельности комиссия считала содействие коммунизму и его пропаганду. Во время войны союзничество с «Дядюшкой Джо» не позволяло Комиссии подступиться к американским коммунистам. Но в 1946 г., когда в Конгрессе взяли власть республиканцы, а в мире началась «холодная война», комиссия активизировалась. Среди художественной интеллигенции США членов компартии и сочувствующих («попутчиков») было немало. Семена коммунистических идей пали на благодатную почву. Великая депрессия вызвала разочарование в капитализме. В 30-е годы шла яростная борьба между трудом и капиталом — рабочие воевали за право образовывать профсоюзы. «Передовая» интеллигенция сочувствовала рабочему делу. Советский Союз, о реальном положении в котором американцы имели очень слабое представление, издалека выглядел истинной альтернативой миру капитала, раем для трудящихся. То, что компартия США получала деньги и инструкции из Москвы через Коминтерн, держалось в строжайшей тайне от ее рядовых членов. Коммунисты казались многим интеллигентам естественными союзниками в их стремлении к социальной справедливости. В 30-е годы творческие работники Голливуда тоже начали объединяться в профсоюзы, которые существуют до сих пор и именуются гильдиями. Коммунисты сыграли в этом немалую роль. Основателем и президентом гильдии сценаристов, например, стал коммунист Джон Говард Лоусон. Конечно, голливудские партийцы сильно отличались от своих российских собратьев. Они верили в то, что при коммунизме по-настоящему расцветут демократические свободы, которые, по их мнению, попирались в Америке, что исчезнет расизм и наступит подлинное освобождение труда. Вера эта была наивной, основанной на неосведомленности, но искренней. В 1947 г. правые, наконец, добрались до левых. Началась кампания чистки, с целью разоблачения коммунистов в Голливуде. Кино для начала выбрали потому, что Голливуд был на виду, и можно было поднять изрядный шум. Как избавляться от еретиков, было неясно. Сажать и расстреливать их никто не собирался, тем более, что компартия была легальной организацией. Для начала требовалось выяснить, кто именно коммунист. 20 октября 1947 г. Комиссия (одним из членов которой, кстати, был Ричард Никсон) начала публичные слушания в Вашингтоне, широко освещавшиеся в прессе. На них разослали 43 повестки — предполагалось заслушать 24 «дружественных» и 19 «недружественных» свидетелей. Следует подчеркнуть, что никаких обвиняемых не было — все именовались свидетелями. «Дружественные», среди которых были кинозвезды Роберт Тейлор, Гарри Купер, Рональд Рейган, писательница Эйн Рэнд (русская по происхождению) обличали засилье левых в Голливуде. Уолт Дисней жаловался, что в 1937 г. коммунисты финансировали стачку у него на студии (что вполне могло быть правдой). Припомнили, что во время войны были поставлены «просоветские» фильмы «Миссия в Москву» и «Песнь о России». Это было глупо, ибо фильмы создавались из одобренных свыше политических соображений, в поддержку союзников по борьбе с фашизмом. Повеяло и дурным запашком антисемитизма — среди киноработников было много евреев. Член комиссии Джон Рэнкин, совсем как его русские единомышленники, принялся раскрывать псевдонимы и поведал, что фамилия известного комика Дэнни Кэя на самом деле — Каминский, а другой кинозвезды, Эдварда Робинсона, — Голденберг. Главным вопросом, который задавала комиссия, было: «Являетесь ли вы или являлись раньше членом компартии?» Вопрос был с подвохом. Если человек говорил «да», от него немедленно требовали назвать имена других, известных ему, коммунистов. А это уже сильно смахивало на доносительство. Коммунисты решили на вопросы не отвечать, прикрываясь Пятой поправкой к Конституции, которая, в частности, гласит: «Никого нельзя принуждать в уголовном деле (criminal case) свидетельствовать против самого себя». Речь, правда, не шла об уголовном процессе, но их адвокаты избрали эту тактику. Это был вызов — тем самым свидетели давали понять Комиссии, что не признают ее полномочий и не собираются вообще с ней разговаривать. Не все к этому присоединились. «Дружественные» свидетели решили признаться в принадлежности к партии — это были люди, уже ее покинувшие и разочаровавшиеся в коммунизме. И они называли имена. Композитор Раксин, о котором упомянуто в начале, пришел накануне заседания к Абрахаму Полонски и попросил разрешения назвать его имя. Полонски не разрешил. Раксин все равно назвал его и еще 13 человек. Вот этого «осведомительства» Полонски и многие другие не могут простить ему уже 50 лет. До сих Раксин носит на себе клеймо стукача. Страсти разгорелись чудовищно. Рушились дружбы. Людей обуревал страх. Правда, перед глазами у них маячила не колючая проволока и расстрелы в подвалах, а возможная потеря работы и обеспеченной жизни, но паника царила нешуточная. В Голливуде киноработники создали «Комитет по защите Первой поправки к Конституции», т.е. свободы слова, и его члены поехали в Вашингтон поддерживать «недружественных». Среди них были крупнейшие режиссеры Уильям Уайлер и Дон Хьюстон, кинозвезды Хамфри Богарт и Джин Келли. (Правда, Богарт вскоре заявил на пресс-конференции, что ненавидит коммунизм, а его поездка в Вашингтон была непродуманным и даже глупым поступком.) Из 19 «недружественных» Комиссия допросила всего 11, а затем «балаган» быстро свернули. 10 коммунистов держались, как партизаны, и на вопросы не отвечали. Одиннадцатый — великий немецкий драматург Бертольт Брехт нарушил солидарность. Он счел за лучшее честно ответить Комиссии, что в партии никогда не состоял, и быстро покинул Америку. Палата представителей рассердилась на «недружественных» и 25 ноября проголосовала за то, чтобы признать их поведение «презрением к Конгрессу». А это уже дело подсудное и наказывается заключением в тюрьму. Правда, в тюрьму — сроком на 1 год — «голливудская десятка» попала только в 1950 г., после долгих слушаний и апелляций. Более ощутимое наказание пришло не от Конгресса, а от родных киностудий. Их руководители сначала сопротивлялись Комиссии. Но потом поняли, что их фильмы могут начать бойкотировать, а у кинотеатров появятся демонстранты с плакатами «Не смотрите продукцию этой студии, на ней работают коммунисты». Испугавшись за свою репутацию и доходы, 50 крупнейших киномагнатов в ноябре 1947 г. спешно собрались в гостинице «Уолдорф Астория» и подписали письмо, где осуждали коммунизм и обязались не пользоваться услугами «левых». Так возникли печально известные черные списки, куда попали сотни киноработников. Черные списки просуществовали до 60-х, а потом постепенно сошли на нет. Наступила бурная эпоха борьбы за гражданские права негров, антивоенных протестов, студенческих волнений, сексуальной революции, и либерализм в Голливуде снова расцвел пышным цветом. Процветает он и до сих пор. О черных списках отнюдь не забыли. Тех, кто «называл имена», подвергают остракизму. Времена расследования называют «культурным холокостом». Премии дают только тем, кого преследовали. В гильдиях до сих пор разбирают их претензии и присуждают компенсацию. В январе нынешнего года Ассоциация кинокритиков Лос-Анджелеса отказалась присудить свой приз 88-летнему Элиа Казану, крупнейшему режиссеру — тому, кто сделал звезд из Марлона Брандо и Джеймса Дина, постановщику «Трамвая Желание» и многих фильмов остросоциального звучания. Казан, вышедший в свое время из компартии, был «дружественным» свидетелем и назвал 8 имен. Этого ему, как и многим другим, не забыли и не простят. На общем фоне чествования жертв черных списков звучат и редкие голоса несогласных. Los Angeles Times опубликовала гневную заметку Майкла Берлинера, руководителя Института имени Эйн Рэнд. Институт, как не без ехидства представляет его газета, «описывает себя защитником разума, индивидуализма и капитализма». Берлинер утверждает, что «голливудская десятка» была не жертвами, а злодеями. Он обвиняет «политически корректный Голливуд» в «трех больших неправдах». Ложь номер один состоит в том, что Комиссия по расследованию якобы нарушила право коммунистов на свободу слова. На самом деле их всего лишь спрашивали о принадлежности к определенной организации. Ирония, пишет Берлинер, состоит в том, что поборниками свободы слова выступали члены партии, жаждавшей эту самую свободу окончательно запретить. Ложь номер два — что лишение коммунистов работы являлось преследованием. Наниматели вправе были не брать на работу людей, для которых идеалом было уничтожение частной собственности и предпринимательства. Отказываясь отвечать на вопросы Комиссии, писатели стремились скрыть от нанимателей свою идеологию, то есть хотели их по-прежнему обманывать. Ложь номер три — что «жертвы» были гуманистами и идеалистами. Во имя коммунистического идеала были уничтожены миллионы людей. Пока голливудские левые говорили о мире, братстве и правах трудящихся, их духовные вожди — советские коммунисты — устанавливали самую кровавую тиранию в мировой истории. Почему же, спрашивает Берлинер, нас до сих пор заставляют извиняться перед теми, кто оправдывал массовые убийства? Информация взята с Интернет-сайта: http://www.vestnik.com/issues/97/1209/win/shater.htm 10.08.1999 Действие закона о люстрации в Ч-СФР Беседа Я. Фингерлянда, сотрудника посольства Ч-СФР, с российскими правозащитниками Закон о люстрации вызвал массу споров, и не только в Чехии и Словакии. Речь идет о запрете на занятие руководящих должностей в государственных структурах определенному кругу граждан Чехо-Словакии. Закон этот направлен против лиц, которые в прошлом нарушали законы, в том числе касающиеся прав человека. Первоначальный смысл Закона — как-то рассчитаться с прошлым и защитить общество от возможного вредного влияния людей, несущих ответственность за беззакония коммунистического режима. Думаю, возникает два вопроса: во-первых, о совместимости этого Закона с Конституцией Чехо-Словакии и с международными соглашениями по правам человека, в которых участвует государство, во-вторых, о реальном выполнении Закона. Закон о люстрации был принят 4 октября 1991 г., в нем указано, что запрет касается руководящих должностей во всех органах государственной администрации Ч-СФР, армии, полиции и других государственных учреждениях, включая государственные предприятия, высшие учебные заведения и пр. На частные предприятия Закон не распространяется; он имеет силу лишь в случае, когда государство является совладельцем предприятия, и его доля имущества превышает известный предел. Теперь о круге людей, которым запрещено занимать эти должности. Первая группа — те, кто в период с 25 февраля 1948 г. по 17 ноября 1989 г. были сотрудниками госбезопасности (у нас эта организация называется СТБ), фигурировали в материалах госбезопасности как агенты, включая так называемых «кандидатов», а также партийные работники, рангом от районного секретаря и выше. Есть исключения для лиц, занимавших должности в Коммунистической партии с 1 января 1968 г. по 1 июня 1969 г., т.е. во время «пражской весны». Следующая группа – лица, работавшие в аппарате компартии и госбезопасности. Наконец, это все сотрудники так называемой «народной милиции», вооруженных отрядов Коммунистической партии. И последняя категория — все студенты и аспиранты высших учебных заведений Министерства внутренних дел СССР. Этот запрет рассчитан на 5 лет (до 31 декабря 1996 г.). Механизм осуществления закона, может быть, я раскрою в ходе дискуссии. При обсуждении этого закона общество разделилось пополам: много сторонников, много и противников. Аргументы первых я уже привел (надо отметить, что лица, подпадающие под запрет, были, как правило, связаны с советским КГБ; поскольку эта структура существует и поныне, они могут и дальше работать против демократического развития в Ч-СФР). Доводы противной стороны: Закон о люстрации есть нарушение прав большой группы граждан на основе коллективной линии без индивидуального доказательства степени вины этих людей, закон есть также нарушение презумпции невиновности. Александр Дубчек отказался подписать этот документ; от имени парламента закон подписал его заместитель. Президент г-н Гавел подписал, но с оговорками, что он не совсем согласен с вариантом, который принят. Его возражения заключались прежде всего в том, что в законе не предусмотрен действенный механизм защиты человека; на основе какого-то списка он считается виновным. Ряд депутатов парламента подали ходатайство в Верховный суд, полагая что этот закон противоречит нашей Конституции, международным соглашениям, в том числе и Декларации прав человека, которые принял парламент в начале нашей революции. <…> Что касается реакции на закон из-за рубежа, то недавно у нас побывала Генеральный секретарь Совета Европы госпожа Лалюмьер, которая считает его противоречащим международным соглашениям по правам человека. Международная организация труда также дала негативный отзыв. Вопрос: Простите, а когда Закон был приостановлен? Л. Богораз: Действие закона приостановлено? Я. Фингерлянд: Нет-нет, сам процесс рассмотрения действует. Я не знаю точных цифр, но, кажется, около 9 тысяч лиц на основании этого закона покинули свои руководящие посты. Трудно сказать, сколько, так как закон предоставляет людям возможность уйти до начала процесса люстрации. Л. Богораз: В перечне упомянуты также и выборные органы? Я. Фингерлянд: Нет, только государственные структуры. Например, закон не касается Президента, депутатов. Известен, по крайней мере, десяток случаев, когда люди обратились в суд с заявлениями, что данные Министерства внутренних дел не отвечают истине. Однако пока суд не закончил рассмотрение ни одного из этих случаев. Кроме того, закон часто нарушается: в газетах, журналах и листовках появляются так называемые «дикие» списки агентов-«стукачей». Их достоверность сомнительна; такая публикация может быть и делом рук фашистов, и провокацией, и сведением личных счетов, и т. д. Вопрос: А какой процент населения подпадает под Закон о люстрации? Я. Фингерлянд: Я читал примерные оценки: от ста тысяч до миллиона. Л. Иванов: Чьим решением определяется увольнение — суда или какого-то еще органа? Я. Фингерлянд: Организацией, где работает данный человек, потому что она действует в соответствии с законом. Вопрос: Эти люди не имеют права занимать только руководящие должности? Я. Фингерлянд: Только руководящие. Вопрос: А начиная с какого уровня? Я. Фингерлянд: Как раз это в законе точно не определено. Вопрос: А бригадир строительной бригады? Я. Фингерлянд: Вероятно, я не смогу точно ответить. Вопрос: Как разрешается этот вопрос конкретно? Я. Фингерлянд: Это решение организации, государственного предприятия, министерства и так далее. Вопрос: То есть этого человека уволят?.. Я. Фингерлянд: В принципе это возможно. Н. Богатикова: Возможна такая ситуация: под Закон о люстрации подпадает мать двоих несовершеннолетних детей, она занимает руководящую должность. Каким образом вы уволите ее? Ведь нарушается другой закон? Я. Фингерлянд: Прошлая деятельность не карается Уголовным кодексом; эти люди не могут быть осуждены, но не имеют права занимать определенный круг руководящих должностей. Вопрос: Но если после увольнения она не сможет устроиться на другую работу? Я. Фингерлянд: Не могу ответить; я не эксперт по этим вопросам, не юрист, я просто гражданин Чехо-Словакии. Л. Богораз: Закон о люстрации, с которым познакомил нас г-н Фингерлянд, касается государственной службы. Но есть опасность, что закон воздействует на общественное мнение, и частные предприниматели тоже будут отказывать в работе человеку, который, скажем, сваривал тюремные решетки. Мне кажется, есть опасность серьезного нарушения прав человека по принятии такого закона. Он может вовлечь общество в «охоту за ведьмами». Как сказано было у Маяковского: «А ваши кто родители? Чем вы занимались до 17-го года?» Естественные права человека: Сборник материалов семинара МХГ. М., 1993
Глава 3. Свобода труда. Труд как право и как обязанность. Гарантирование государством права на труд
Высочайшее повеление На судьбу Федотова как живописца особенно сильно повлиял прямой указ самого государя. Еще в полку Павел Андреевич баловался карикатурами, разными смешными рисунками и иногда даже акварельками на исторические темы. Одну из таких акварелек, «Освящение знамен в возобновленном дворце», он без всякой задней мысли преподнес наследнику-цесаревичу и получил в подарок бриллиантовый перстень. Однако наследник показал картинку царю. И вот через некоторое время Федотова вызвали во дворец: — Государь император, удостоив внимания способности рисующего офицера, высочайше повелеть соизволил разрешить капитану Федотову добровольно отставить службу и посвятить себя живописи! Делать было нечего. Федотов долго тянул с отставкой, размышляя — а сможет ли он? а нужно ли это? Великий Карл Брюллов его всячески отговаривал: — Живопись — страшно неблагодарное дело. Но через год все же пришлось выполнять «высочайшее повеление» и становиться профессиональным живописцем. — Вот влип так влип! — частенько говаривал Федотов. — Служил бы и служил себе, а теперь вот изволь идти в художники. Жизнь замечательных людей (художники). М.: Астрель, 1999
Одной из главных целей Октябрьской революции 1917 г. было освобождение трудящихся от капиталистической эксплуатации; недаром первая марксистская группа называлась «Освобождение труда». Лозунг «Кто не работает, тот не ест» попытались воплотить в жизнь. Кодекс законов о труде РСФСР (1918) |
Похожие:
 | Программа вступительного экзамена направления подготовки аспирантов... Ххi в., умение обобщать исторические факты и делать выводы об особенностях исторического развития России, соотносить общее и частное... |  | Реферат на тему: «Нужно ли воспитание в современной школе и если «да», то в каком виде?» «Поведение – это образ жизни и действий. Культура поведения – это всё то,что выработало человечество в области поведения т е обычаи,... |
| Алферов А. А. Два противоположных подхода к историческому прошлому Саратовская областная организация Профессионального союза работников народного образования и науки Российской Федерации | | Уроке математики в 4 классе Тема: Движение в противоположных направлениях Цели: -создать условия для знакомства с другим типом обратных задач на движение в противоположных направлениях |
| Самостоятельная работа по дисциплине ми ен «Математика» Два поезда отошли одновременно от одной станции в противоположных направлениях со скоростью 114 км/ч и 108 км/ч. Первый из них проехал... | | Пояснительная записка Обучение труду учащихся с задержкой психического... Основные задачи обучения труду этой категории детей также соответствуют задачам трудового обу чения в общеобразовательной школе |
| Пояснительная записка Обучение труду учащихся с задержкой психического... Основные задачи обучения труду этой категории детей также соответствуют задачам трудового обу чения в общеобразовательной школе | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Стремление человека к здоровому образу жизни вытекает из потребностей, которые выработались в процессе исторического развития. Здоровье... |
| Тема раздела История в системе гуманитарных наук. Основные концепции исторического развития человечества. Периодизация исторического процесса | | Урок по теме «Взаимоотношение в семье» «Помощь по дому»; воспитательный аспект формирование сознательного отношения к труду |
| Социальная история номадизма. Проблемы изучения и оценки исторического развития кочевых обществ Охватывает период исследований по проблемам социальной истории номадизма, уровня исторического развития кочевых обществ, начиная... | | Рабочая программа, методические указания, тематика вопросов и рефератов.... Моральная деятельность, моральный поступок и отношения. Мораль как продукт общественно-исторического развития. Общественное значение... |
| Рабочая программа, методические указания, тематика вопросов и рефератов.... Моральная деятельность, моральный поступок и отношения. Мораль как продукт общественно-исторического развития. Общественное значение... | | Программа дисциплины отечественная история цикл гсэ общие гуманитарные... России как неотъемлемые части Всемирной истории, об особенностях исторического развития России в контексте мирового исторического... |
| Литература: Детские народные подвижные игры: Кн для воспитателей... Играющие выбирают пастуха и волка, а все стальные — овцы. Дом волка в лесу, а у овец два дома на противоположных концах площадки.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ваются основы для систематического изучения исторического опыта человечества в его хронологической последовательности, начинается... |
