Методы презентации единиц специальной номинации в языке права (на материале англоязычных текстов)
Скачать 2.01 Mb.
|
| Глава 2 Терминологическая лексика как главная дингвистическая составляющая языка для специальных целей. 2.1. Проблемы определения термина (докогнитивный период) Чтобы уточнить природу термина, сравнить и оценить различные определения этого базового для всего терминоведения понятия мы воспользовались научными, словарно-справочными и учебными изданиями по языкознанию и терминоведению преимущественно 80–90 гг. XX и начала XXI века. Прежде всего, отметим, что далеко не во всех работах, обсуждающих терминологические темы, предлагается дефиниция понятия ‘термин’ (в каком-либо естественном смысле слова ‘дефиниция’), даже если они активно комментируют определения своих коллег. Так, в монографии С.Н. Виноградова при обсуждении статуса термина содержатся интересные замечания о понимании ‘понятия’ и ‘термина’ разными авторами, однако собственных дефиниций этих центральных для терминоведения понятий автор не предлагает. [Виноградов 2005]. Известно, что процесс номинирования понятий научно-профессиональной отрасли знания связан с таким понятием, как «термин». Термины, с одной стороны, являясь отражением отношений специальных понятий, способны указать на степень развития данной отрасли знания; с другой стороны, термины являются тем материалом, на базе которого создается профессия. К настоящему времени лингвистика накопила огромный материал по системе и структуре языка, его функционированию и развитию. Л.А. Манерко пишет: «Лингвистика последних лет развивается в рамках новой, уже оформившейся когнитивно-дискурсивной парадигмы, вобравшей в себя достижения, полученные в рамках других направлений исследований, но взявших за основу представление речевой деятельности как результата влияния лингвистических, с одной стороны, и целого ряда сфер (психологических, философских, логических, социокультурных и др.) человеческой деятельности – с другой» [Манерко 2000: 16]. Развитие когнитивной лингвистики спровоцировало новую вспышку научного интереса к проблеме языка для специальных целей и его лингвистической составляющей – терминологической лексики, в результате чего в языкознании выделилось новое направление – когнитивное терминоведение, которое пересматривает свои традиционные вопросы о сущности термина, о специфике научных текстов и ставит новые проблемы о структурах знания, которые стоят за термином, о когнитивных картах науки, о профессиональной коммуникации и т.п. Следует отметить, что когнитивное терминоведение, по мнению В.М. Лейчика, является не одним из разделов терминоведения, «а представляет собой закономерный этап развития терминоведения как нового направления в его истории» [Лейчик 2007: 121]. «Становление теории термина шло довольно непростым и уж совсем не прямолинейным путем» [Татаринов 1996: 117]. Как отмечает С.В. Гринев-Гриневич, исследование истории развития терминологий и терминообразовательных средств позволяет вскрыть объективные тенденции развития терминологий, без учета которых невозможно создание полезных и жизнеспособных терминологических материалов. При этом диахронические исследования терминолексики дают возможность не только повысить надежность рекомендаций по упорядочению терминологий и образованию новых терминосистем, но и установить пути и особенности развития научной мысли в различных странах, приобретая таким образом большое культурное, социальное и научное значение [Гринев-Гриневич 2008: 179]. Создание собственной теории в рамках языкознания – формирование системы терминологических понятий и теории – началось в 30-50-е годы ХХ столетия, с момента появление идей, связанных с описанием единицы, выполняющей номинативную функцию и обозначающей общее понятие в определенной системе научных знаний. Наука о термине и терминологии в докогнитивный период развивалась как объект лингвистического исследования, вследствие чего были определены место и функции терминологии в лингво-мыслительной и научно-познавательной деятельности человека. Одним из сторонников создания новой науки «терминоведения» является А.Д. Хаютин, который еще в начале 1970-х годов выделил в ней три основных направления развития: - собственно терминологическое, в котором на основании общелингвистических принципов определяются особенности терминологии как системы; - терминографическое, представляющее собой фактически контрастивные исследования, целью которых является составление отраслевых терминологических словарей; - терминоведческое, которое занимается исследованием конкретных терминов и терминосистем в отдельных языках или по отдельным отраслям знаний (частно-лингвистические исследования) [Хаютин 1972: 115-116]. В 70-е – 80-е годы ХХ столетия терминоведение выделяется в самостоятельную научную дисциплину, обладающую своей теорией, понятийным аппаратом, методологией. Отечественные и западноевропейские терминологи Р. Теммерман, Б.Н. Головин и Р.Ю. Кобрин разграничивают понятия терминологии как совокупности слов и словосочетаний, называющих специальные объекты и выражающие специальные понятия, и указывают на специальный раздел, изучающий совокупности терминов, их грамматическую организацию и законы функционирования [Temmermann 2000: 12; Головин, Кобрин 1987: 7]. Понятие «термин» сформировалось в основном к началу ХХ века. В числе авторов соответствующих толкований – О.С. Ахманова, Р.А. Будагов, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, А.С. Герд, Б.Н. Головин, А.А. Реформатский, Ф.П. Сороколетов, Ф.П. Филин и многие другие. В известном смысле этот перечень, сколь бы ни различались содержащиеся в нем формулировки, подводил итог пониманию центрального объекта терминоведения. «Энциклопедический словарь» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона определяет термин и терминологию следующим образом: «термин – слово, которому соответствует определенное понятие, или изолированное, или входящее в состав суждения и умозаключения… научные термины – слова, имеющие специальное, строго определенное в данной научной области значение. Совокупность прочно установленных в данной науке терминов образует терминологию данной науки …». Исследования отдельных терминологических систем в равной степени как и само становление терминологии имеют также длительную историю. Вопрос о терминоведении как науки вообще, различиях, существующих между терминологической и общеупотребительной лексикой, сущности терминов не только с позиции их образования, но и функционирования интересовал многих исследователей. Практически все исследователи языков для специальных целей единодушны в том, что главную роль в них играют термины. Но при этом следует отметить, что общепринятого определения самого понятия «термин» до сих пор не существует. Во всех случаях поиски дефиниции понятия «термин», наиболее адекватной сути соответствующего объекта, в науке о терминах не прекращаются десятилетиями. Можно привести десятки определений, какими сопровождается понятие «термин» в энциклопедиях, словарях, научной литературе. Еще в 1977 году В.П. Даниленко привела в своей работе более 20 определений, собранных ею по лексикографическим источникам и научным трудам, объясняющим, что такое термин [см.: Даниленко 1977: 83-87]. Естественно предположить, что за тридцать прошедших с тех пор лет количество дефиниций, которыми определяется понятие «термин» значительно выросло. Но даже у лингвистов иногда возникают трудности с определением понятия «термин». По наблюдениям Р. Бононо, для переводчиков терминология – это «слова, которых я не знаю», слова, которых нет в словаре или последний (профессиональный) жаргон [Bonono 2000: 648, цит. по: Кудашев 2007: 94]. Б.Н. Головин приводит семь определений этого понятия [1970: 17-26], 3.И. Комарова даже предлагает классификацию подходов к определению термина, считая, что их по меньшей мере пять [Комарова 1991: 149]. В.М. Лейчик полагает, что создать общепринятое определение термина вообще невозможно, поскольку термин – это принадлежность и объект целого ряда наук, и каждая наука стремится выделить в термине признаки, существенные с ее точки зрения, поэтому, например, лингвистическое определение термина должно отличаться от философского или собственно терминоведческого [1987: 135-144]. С.В. Гринев в 1993 году указывал на две точки зрения, существовавшие на статус термина. Согласно первой точки зрения, по мнению С.В. Гринева, многие исследователи (к их числу С.В. Гринев относит В.П. Даниленко) считают, что термином становится общебытовое слово. Сторонники второй точки зрения (к ним, в частности, С.В. Гринев относит Н.Ф. Яковлева) считают, что термины в ходе развития языка становятся бытовыми словами [Гринев 1993: 27-29]. Обращаясь к случаям сформулированных отдельными авторами дефиниций определяемого (Definiendum, Dfd) и собственно определяющего выражения (Definiens, Dfn), обобщенных в таблице (Приложение 1) С.Д. Шелов указывает на независимость связи термина с его дефиницией. [Шелов 2010: 795-799]. Детальным анализом приведенных в схеме дефиниций понятия «термин» и тех его свойств, которые ими постулируются (профессиональность понятия, отнесение к классу слов или словосочетаний, обязательность наличия дефиниции и точность понятия), С.Д. Шелов утверждает следующее. Условие «профессиональности» обозначенного языковым знаком понятия является достаточным для того, чтобы считать его термином, но не является необходимым. Трактовка термина как слова или словосочетания определенного функционального стиля развитого национального языка или его подъязыка представляется справедливой, а, следовательно, и понятия ‘слова или словосочетания’ могут считаться родовыми для понятия ‘термин’. Является достаточным, но не является необходимым условие наличия дефиниции обозначенного языковым знаком понятия. Наконец, условие точности, строгости обозначенного понятия (или его определения) не является ни достаточным, ни необходимым [2010: 797–798]. По мнению С.Д. Шелова достаточно одной номинации, чтобы дать толчок к «специализации» одного-единственного, но очень важного понятия, служащего точкой кристаллизации всего ментального построения. Развитие этого построения до масштабов знания (в том числе теоретического знания) может завершить общенациональный язык, common language, посредством своих неспециальных средств. Таким образом, суть термина, его raison d’etre, как представляется, заключается в том, что, будучи специальным или неспециальным обозначающим (знаком), термин вводит некоторое неизвестное (или недостаточно известное) понятие и потому нуждается в каком-то его определении (толковании, объяснении) или мотивации. С учетом сказанного С.Д.Шелов определяет термин как: А. Языковой знак (слово, словосочетание, сочетание слова или словосочетания с особыми символами и т.п.), выражающий понятие какой- либо области знания и в силу этого имеющий дефиницию (толкование, объяснение), на которую сознательно ориентируются использующие этот языковой знак, является термином. Б. Языковой знак (словосочетание, сочетание слова или словосочетания с особыми символами и т.п.) является термином, если он выражает понятие какой-либо области знания и мотивируется языковыми знаками (словами, словосочетаниями, сочетанием слова или словосочетания с особыми символами и т.п.), хотя бы один из которых является его (лексико-синтаксической) частью, выражает специальное понятие той же области знания и признается термином в силу п. 1. На наш взгляд предложенное определение, соответствует сути термина в большей степени, нежели традиционные его формулировки, которые ориентированы на связь термина с его дефиницией. Во-первых, оно напрямую связывает часто незамечаемую связь между «специфичностью» понятия, называемого термином, и необходимостью его объяснять именно в силу этой «специфичности». Во-вторых, оно включает в процесс объяснения понятийного содержания термина не только определение, но и постоянно происходящие процедуры понятийной мотивации термина. В-третьих, с точки зрения охвата языкового материала, чрезвычайно важно, что предложенная формулировка распространяется на языковые обозначения, которые обычно интуитивно включаются в терминологию, несмотря на отсутствие каких бы то ни было объяснений (определений) обозначаемого ими. В этой связи оно открывает некоторые перспективы объективации процедуры выделения терминов из текста, выделения, при котором необходимо и достаточно, чтобы сохранялась понятийная цельность обозначения (например, в рамках любой субстантивной конструкции в языке, представленной словосочетанием с существительным в главной роли, и некоторого базового элемента этой конструкции, который имеет собственное толкование,определение, объяснение в соответствующей области знания). Вместе с тем С.Д. Шелов одну из основных трудностей при определении термина видит в многочиcленности и разнообразии предметных сфер, описываемых посредством терминов. «Особенно трудно, – пишет он, – провести одну линию в трактовке этого понятия на материале различных научных дисциплин и областей знания. Возможно, что именно поэтому пока еще немного исследований терминологий нескольких далёких друг от друга областей, исходящих из одних и тех же общих положений и теоретических установок. Возникает опасность нескольких как бы порознь существующих терминологических теорий: «теории математической терминологии», «теории биологической терминологии», «теории экономической терминологии» и т.д.» [Шелов 1998: 152]. Нам представляется, что ещё одна трудность при дефинировании понятия «термин» связана с тем, что наряду с горизонтальным членением специальных языков, они подвержены также вертикальной стратификации, и термины каждой страты имеют определенные особенности. Современные логики употребляют наряду с «термином» и слово «терм». «Терм (англ. term, фр. terme, от лат. Terminus – «граница, предел», позднее – «выражение, определение») в логико-математическом плане – это аналог подлежащего или дополнения естественных языков, т.е. выражение, обозначающее (или описывающее) какой-либо объект и универсум предметной области, предполагаемой модели этого исчисления [Философский энциклопедический словарь 1983 С. 681]. Но все же в историческом развитии попытки дать определение понятию «термин» не могли отразить всей его сущности. Так, А.А. Реформатский утверждает «Термины – это слова специальные, ограниченные своим особым назначением; слова стремящиеся быть однозначными как точное выражение понятия и называние вещей. Это необходимо в науке, технике, политике и дипломатии» [Реформатский 1967: 110]. Р.А. Будагов идет вслед за Реформатским и определяет термин как «слово со строго определенным значением…Термин стремится к однозначности (моносемии)» [Будагов 1958: 23]. В.П. Даниленко понимает под термином слово (или словосочетание) специальной сферы употребления, являющееся наименованием специального понятия и требующее дефиниции. В этом определении фиксируются три признака: 1) соотнесенность с определенной сферой употребления; 2) соотнесенность со специальным понятием; 3) необходимость дефиниции. Первые два признака не оспариваются большинством специалистов-терминологов. Расхождения при обсуждении первого обычно касаются определения границ сферы функционирования терминов, например того, относить ли к ней научно-популярную литературу [Коготкова 1981: 28-30; Лейчик 1996: 45] или сферу потребления. Однако, как считает В.М. Лейчик, само по себе суждение о связи термина с понятием является достаточно общим и нуждается в конкретизации, поскольку при простой констатации этого факта логическое понятие не отделяется от научных, технических, экономических понятий, которые фигурируют в теориях, описывающих специальные сферы человеческой деятельности. Термины, являясь средством обозначения специальных понятий, несут в своей содержательной структуре признаки и специальных и логических понятий. Можно поэтому говорить, что признаки логического понятия накладываются «сверху» на содержательную структуру термина, и, таким образом, термин представляет собой сложное многослойное образование, в котором естественно-языковой субстрат и логический суперстрат образуют соответственно нижние и верхние слои, а сердцевину составляет терминологическая сущность, включающая специфическую концептуальную, функциональную и формальную структуру [Лейчик 2000: 28-30]. Нам кажется, что такое понимание взаимоотношения термина и понятия все-таки, главным образом, ориентировано на термины различных фундаментальных наук, т.е. те, которые Л. Хоффманн относит к страте IVА. Что касается других страт специальных языков они могут объединять термины иного типа, обозначающие не столько специальные научные понятия, сколько понятия, обобщающие представления о предмете или явлении, изучаемом в конкретной науке. В качестве примера из области юридической терминологии можно сопоставить, с одной стороны, термин право, с другой – обязанность. Очевидно, что первый соотносится с абстрактным научным понятием, а второй тоже с понятием, но – с более конкретным. На существование различных в этом смысле терминов указывал ещё Э. Вюстер, который проводил деление терминологии на принятую в «высшей сфере» понятийно-ориентированную (begrifforientiert) и более низкую по рангу предметно-ориентированную (sachorientiert) [Wüster 1971: 98-104]. З.И. Комарова предлагает в этой связи различать собственно термины и предметные термины [Комарова 1991: 100]. Некоторые исследователи называют собственно термины научными терминами [Кантор 1968: 112; Суперанская и др. 1989: 244], а предметные термины – техническими терминами [там же]. По мнению З.И. Комаровой, в семантике собственно терминов на первый план выступает их сигнификат, а у предметных терминов – их денотат. Предметные термины, по-видимому, можно рассматривать как промежуточное звено между собственно терминами и номенами (номенклатурными обозначениями). На необходимость строгой дефиниции как обязательном признаке термина указывают многие специалисты [Ахманова, Тер-Мкртичан 1976: 57-63; Городецкий 1987: 62; Канделаки 1977: 167; Комарова 1991: 156; Суперанская и др. 1989: 204; Rey 1979: 128; Rondeau 1980: 129; Sager 1974: 117]. Важно отметить в то же время, что наличие у термина строгой дефиниции позволяет использовать его как относительно стабильный элемент научного познания. Определение термина фиксировано (хотя и подвержено коррекции в связи с развитием научных знаний), т.е. характеристики концептов, формирующих значение термина, в нем отражены достаточно точно и соответствуют определенному этапу развития науки. С.Д. Шелов посвятил анализу таких дефиниций целую книгу «Термин. Терминологичность. Терминологические определения» [2003]. Исследования С.Д. Шелова показывают, что содержание термина может быть выражено и в строгой дефиниции, и в более общей структуре – толковании термина [Шелов 1998: 33]. Особенности толкования термина по мнению С.Д. Шелова делают возможным говорить о количественном измерении свойства терминологичности отдельно взятой единицы (слова). В этой связи С.Д. Шелов выдвигает следующие положения: а) в значении и только в значении знака (слова или словосочетания принадлежащего какой-то области знания) заключается то, что делает знак терминологичным; б) терминологичность знака (слова или словосочетания) определяется только относительно некоторой системы объяснения его значения, например, относительно принятой системы определений; в) терминологичность знака (слова или словосочетания) тем больше, чем больше сведений требуется для идентификации его значения согласно данной системе объяснения [Шелов 1998: 6]. Но все же, несмотря на правильность этих общих положений, конкретная суть термина здесь не выявляется: конкретного определения не дано прежде всего самой необходимой для термина «системе определений». Можно предположить, что наибольшей терминологичностью обладают термины, обозначающие научные понятия, т.е. те, которые Комарова называет собственно терминами. При характеристике особенностей терминологии, отличающих ее от других лексико-семантических подсистем языка, чаще всего выделяют следующие свойства: 1) термин однозначен (или по крайней мере имеет тенденцию к однозначности); 2) термин точен, он имеет номинативную функцию, но ему не свойственны эмоциональная, экспрессивная и модальная функции, с чем связано и безразличие термина к контексту; 3) значение термина равняется понятию (в объеме познанного); 4) термин стилистически нейтрален; 5) термин системен [Толикина 1970: 53-54]. Большинство этих свойств соотносятся с «требованиями, предъявляемыми к термину», сформулированными Д.С.Лотте, еще в 30-40 гг. прошлого века [Лотте 1961: 113]. Со временем в работах различных авторов к определению термина добавлялись все новые требования. Следует в то же время отметить, что существует большое количество работ, в которых обязательность большинства из перечисленных выше свойств, присущих термину, подвергается сомнению [Городецкий 1988: 4-7; Даниленко 1986: 9], [Лейчик 1981: 121, Пекарская 1981: 26-28], [Прохорова 1971: 470, Суперанская и др. 1989: 244]. Особенно наглядно это проявляется в терминологии гуманитарных наук [Крючкова 1989: 114]. Это положение принимается подавляющим большинством исследователей, и различия во взглядах сводятся к признанию большей или меньшей специфичности содержательной, формальной и функциональной структуры термина. Так, Лотте придерживался мнения о том, что термин – это особое слово, а Г.О. Винокур считал, что «термины – это не особые слова, а только слова в особой функции» и что «в роли термина может выступать всякое слово, как бы оно ни было тривиально». В рамках специальных языков термины функционируют наряду с нетерминологической лексикой, подчиняясь грамматическим правилам общеупотребительного языка, что, естественно, не может не оказывать на них влияния. В лексический состав языка для специальных целей, по мнению И.С. Кудашева, могут входить: общеупотребительная лексика, специальная лексика, имена собственные, термины и номенклатура, терминоиды, специальная лексика, имеющая ограниченное употребление, устаревшие слова и неологизмы, неалфавитные элементы и несубстантивные классы специальной лексики, морфо-синтаксические классы специальной лексики [Кудашев 2007, с. 95-117]. Следовательно, по мнению И.С. Кудашева, язык для специальных целей, выполняя коммуникативную функцию, пользуется всеми имеющимися в отдельном национальном языке средствами и привлеченными из других коммуникативных систем средствами. Единственное свойство терминов, которое, видимо, пока никем не опровергнуто, это его системность. Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что сам термин «системность» понимается не всеми исследователями одинаково. Е.Н. Толикина указывает, что существует по крайней мере три интерпретации системности термина: одни авторы усматривают в ней классификационную сущность, другие считают, что терминам свойственна системность словообразовательная, а по мнению третьих, термин системен вдвойне: как элемент терминологической системы, с одной стороны, и как элемент системы языковой – с другой [Толикина 1970: 57]. Вполне обосновано наличие у терминов системности первого и второго типов, однако наиболее содержательный третий подход нуждается в уточнении относительно того, что означает «системность термина в терминологической системе». В этой связи А.А. Реформатский писал: «При рассуждении о системности надо было бы указать, что термин должен быть дважды системен»: он должен как «словесное обозначение понятия» отвечать системе понятий данной области науки или технологии, а как слово термин должен соответствовать системе языка». Показывая двойственную природу термина, А.А. Реформатский, а вслед за ним и некоторые другие авторы, например, [Суперанская и др.1989: 197] дифференцируют термины-понятия и термины-слова. Термины-слова группируются не в любом порядке, который им может предписывать система данного языка, а исходя из системности науки, которую они обслуживают, что создает особую парадигматику, особую, не вытекающую из норм данного языка сочетаемость слов. Таким образом, «системность термина в терминологической системе» состоит в том, что он находится в устойчивых связях с другими элементами терминосистемы, которая, в свою очередь, отражает структуру взаимоотношения понятий описываемой терминологией области знания, причем связи эти определяются именно взаимоотношением понятий. Терминологическая система как феномен иной семиотической природы в отличие от лексической системы естественного языка существует в виде частной и обособленной системы языковых знаков. Термин не является элементом общеупотребительного языка, пока его содержание не становится широко известным и в каком-то смысле он не детерминологизируется. Когда обозначаемое термином понятие выходит за пределы системы специальных понятий и становится элементом общеязыковой семантики, термин входит в общеупотребительный язык и становится единицей общеупотребительного языка, оставаясь по-прежнему термином в терминологической системе. Очевидно, однако, что в этом процессе семантическая структура субстанциональной ему единицы не остается равной ему. Граница между терминологической и общеупотребительной лексикой нестабильна, процесс превращения терминов в единицы общеупотребительного языка, как и процесс использования естественной лексики для формирования терминологий, идет постоянно. Следует отметить, что система терминов-слов не является полностью аналогичной системе терминов-понятий. Система понятий богаче по числу элементов и глубже, чем то, что отражается в системе терминов. Множественность теорий в какой-либо отрасли знания порождает параллельность нескольких систем понятий и терминов. Конкурирующие теории в физике и др. отраслях знания дают многозначность терминов и систем значений в естественно сложившихся терминологиях [Сифоров, Канделаки 1979: 106]. Т.Б. Крючкова называет процесс развития у терминов различных значений под влиянием этого фактора концептуальной дифференциацией терминологии, а соответствующий тип многозначности – концептуально обусловленной многозначностью [Крючкова 1991: 18]. Еще одной особенностью терминов, не вызывающей серьезных дискуссий у специалистов, является то, что они фигурируют как таковые не в системе языка в целом, а только в некоторой его части. Как пишет В.П. Даниленко, «весь комплекс вопросов, связанных с выявлением собственно лингвистических особенностей терминологической лексики, может быть поставлен и решен только при изучении ее в естественных условиях, т.е. той языковой среде, где она применяется в прямом назначении, в основной номинативно-дефинитивной (или по терминологии А.А. Реформатского, номинативно-семасиологической) функции, т.е. в функции наименования и выражения специального понятия, регламентированного в своих границах дефиницией. Такой естественной средой для терминологии является, с нашей точки зрения, самостоятельная функциональная разновидность общелитературного языка, традиционно именуемая языком науки (или языком науки и техники)» [Даниленко 1977: 23]. Об этом же пишут многие другие авторы, притом одни, называя эту «естественную среду функционирования терминов» так же, как В.П. Даниленко, другие – языками для специальных целей, третьи – подъязыками науки и техники. Совокупность взглядов на вопрос о параметрах специальной лексики можно условно разделить на три группы:
На наш взгляд, компромиссная третья точка зрения наиболее адекватно отражает современное состояние национальной лексики, поскольку она позволяет говорить о том, что смысл слова (и слова-термина) зависит от дискурса. На связь термина с дискурсом указывают многие современные терминоведы. Так, М.Н. Володина считает, что «именно в термине наиболее отчетливо проявляется социально-коммуникативный параметр познания, его коммуникативно-диалогическое измерение, поскольку в основе лежит стремление человека поделиться своим умением и опытом с другими» [Володина 1997: 24]. Современные исследования в области терминологической лексики с применением принципов автоматизации и инженерно-лингвистического моделирования в её описании (Пиотровский, Беляева, Герд, Городецкий, Караулов, Денисов и др.) базируются на фундаменте, заложенном классиками русской и советской лексикографии и терминоведения (Реформатский, Виноградов, Лотте, Щерба и др.). Сегодня неоспоримым является тот факт, что формирование понятий, закрепленных в термине, происходит в процессе становления и развития специальных знаний в конкретных научно-технических и профессиональных областях деятельности человека. В последнее время достаточно активно используются языковедами, исследующими проблемы отраслевой терминологии, такие понятия, как «профессиональная картина мира» и «профессиональная языковая картина мира», несмотря на то, что ни то, ни другое не получили четкого определения в лингвистической литературе. Тем не менее, О.А. Корниловым предпринимается попытка перевести названные понятия в категорию научных терминов. Очевидно, что, если научная картина мира представляет собой всю совокупность научных знаний о мире, выработанную всеми частными науками, то профессиональная картина мира – это фрагмент научной картины мира. Являясь результатом познавательной деятельности человека в определенной отрасли знания, профессиональная картина мира является своего рода «информационной кладовой» научных знаний в данной специальной сфере [Корнилов 2003: 349]. Таким образом, в нашем понимании профессиональная картина мира – это содержательный инвариант научного знания в определенной специальной области деятельности человека. Профессиональная картина мира универсальна, поскольку объективны сами научные знания. Профессиональная картина мира, эксплицированная средствами национального языка, - это профессиональная языковая картина мира, отражение в языке понятий, связанных с определенной отраслью знания. Профессиональное знание, как и любое знание, формируется и аккумулируется только в процессе мыслительной и речевой познавательной деятельности человека. Именно с помощью языка осуществляется получение, оформление и закрепление профессиональных знаний. Исходя из сказанного, профессиональная языковая картина мира определяется нами как национальная форма выражения единого содержательного инварианта специального знания. Ядром языковых единиц, составляющих профессиональную языковую картину мира, является терминология данной отрасли знания. Очевидно, что в профессиональную языковую картину мира входит и номенклатура. Однако язык в профессиональной языковой картине мира представлен не только терминами и номенклатурными единицами, но и теми единицами, которые используются всеми работниками, вступающими в профессиональную коммуникацию, включая и простых рабочих. Поэтому язык для специальных целей, обслуживающий профессиональную языковую картину мира, включает в свой состав и те средства, которые обычно лингвистами исключаются из языка для специальных целей, это профессионализмы и профессиональные жаргоны [Чернышова 2009: 253]. Исследуя языковую картину медицины, В.Ф. Новодранова высказывает близкую точку зрения на состав её языковых единиц: «Языковые единицы, составляющие языковую картину медицины, неоднородны. Кроме терминов в неё входят номенклатурные единицы, профессионализмы, а также нетерминологическая лексика, которая объективирует обыденные и фоновые знания» [Новодранова 2009: 272]. Следовательно, профессиональная языковая картина мира – это одновременно продукт научного осмысления научных понятий, принадлежащих определенной отрасли знания, и продукт обыденного мышления как результат профессионального осмысления данных научных понятий языковой личностью. Всю совокупность взглядов исследователей о сравнении и оценке различных определений ключевого для терминоведения понятия, можно условно разделить на три группы: |
Похожие:
 | Учебное пособие по академической письменной речи Барнаул Учебное пособие предназначено для студентов, магистрантов и аспирантов, которые хотят овладеть основами научного стиля на английском... | | Морфологическая и словообразовательная ассимиляция англоязычных заимствованных... Охватывает всех производных слов с этим формантом, так были встречены случаи употребления англицизмов на -ing с иными категориальными... |
| Разновременная синонимия в переводном тексте (на материале переводов... Разновременная синонимия в переводном тексте на материале переводов коранических текстов | | Антропонимическое прозвище в когнитивно-функциональном аспекте (на... Список литературы введение 3 |
| Программа дисциплины Подготовка и написание академических текстов... Подготовка и написание академических текстов на английском языке в гуманитарной сфере | | Тема реферата должна соответствовать специальности аспиранта (соискателя)... Реферат должен быть выполнен на русском языке по материалам специальной литературы на иностранном языке |
 | Методы изучения и усвоения пословиц, поговорок и фразеологизмов хошимова Зарина При чтении художественной литературы и учебных текстов учащиеся встречаются с идиомами, пословицами и поговорками. Пословицы, поговорки... | | Конкурса, время проведения Победитель в номинации «Публичная форма презентации доклада- издание», руководитель оу г. Н. Игнатьева |
| Политкорректность как коммуникативная категория современного английского... | | Синергийная антропология: концепция и метод (выдержки из основных текстов)1 Определение прецедентности в лексико-графическом материале |
| Проблемы лексикографического описания фразеологических единиц (на... Специальность 10. 02. 20 – сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание | | Место В конференции приняли участие 25 обучающихся и 18 педагогов из 8 школ района. В номинации «Реферат» работы представили 7 обучающихся,... |
| Сопоставительный анализ фразеологических единиц с компонентом-зоонимом... Специальность 10. 02. 20 – сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание | | Лабораторная работа №3 «Технологии обработки, автоматизированного реферирования и аннотирования текстов на естественном языке» |
| Развитие бытового речевого этикета как функционально-семантической... Работа выполнена в педагогическом институте Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского | | Н. А. Фролова федеральное агентство по образованию Фролова Н. А. Реферирование и аннотирование текстов по специальности (на материале немецкого языка): Учеб пособие / Волггту, Волгоград,... |
