Новые религиозные движения в современной россии как акторы религиозного поля
Скачать 2.15 Mb.
|
| § 3. Рассмотрение НРД в научной среде и производство знания о них как механизм закрепления статуса. В рамках рассмотрения производства знания о НРД в научной среде России нам следует разделить производство собственно новых знаний – написание статей, книг, учебников, и перенос уже полученных в других странах знаний посредством перевода литературы. В каждом случае есть своя специфика. Вместе же они создают интеллектуальное поле, в рамках которого происходит дискуссия и борьба за признание, повышение собственного статуса. Знакомство с НРД произошло в России значительно позднее, нежели за рубежом, а социология религии в СССР в 1960-е годы (время расцвета НРД) этим вопросом не занималась, так как в СССР первые аналоги НРД появляются лишь в конце 70-х – начале 80-х годов. Настоящее столкновение с феноменом НРД произошло лишь в 90-е годы. Конфликт РПЦ МП с представителями других конфессий стимулировал появление большого количества работ и переводов иностранных трудов, посвященных НРД. На момент появления первых русскоязычных переводов в США (а именно оттуда вернулся А. Дворкин – один из главных и наиболее радикальных борцов с НРД) окончательно сложилась ситуация, которую некоторые авторы называют «Два лагеря».1 На ней следует остановиться подробнее, так как эта ситуация дает ключ к пониманию современной российской ситуации. Вот что пишет о сложившейся в США ситуации американский психолог Майкл Лангони: «В конце 1970-х, когда я впервые приступил к исследованию культов, я быстро стал осознавать способность данного поля исследований к поляризации разумных и благонамеренных ученых и профессионалов, таких как юристы. … Симпатизирующие, обычно были учеными-социологами или религиоведами с большим количеством публикаций, в то время как критики были в основном специалистами по душевному здоровью (за некоторыми заметными исключениями), которые не публиковались столь широко и далеко не всегда отвечали на критику со стороны симпатизирующих по поводу так называемого «анти-культового движения» (АКД), которое обычно преподносилось как включающее профессионалов и ученых с критической позицией.» 2 Различия между двумя лагерями касались не только вопросов использования того или иного термина (например, термин культ стал распространяться на нерелигиозные группы, несмотря на изначальную религиозную окраску), но и затрагивали мировоззренческие позиции (например, позицию о приоритете различных свобод человека). Коммуникация между двумя лагерями была затруднена не только тем, что их представители не читали трудов своих оппонентов, но и принципиальным нежеланием разобраться в аргументах и, соответственно, позиции противной стороны. Это приводило к тому, что каждая сторона развенчивала мифы и боролась с тем, что существовало в ее воображении, а не в реальности. К спорным вопросам также относились проблемы практики: де-программирование, внесение поправок в законодательство и т.д. Следует отметить, что этот конфликт развивался по всем правилам социального конфликта, описанного Р. Мертоном.1 Разрастание конфликта сопровождается созданием стереотипов, которые очень легко опровергнуть, чем и начинают заниматься стороны. Происходит снижение мотивации изучать работы другой стороны, так как уже заранее предполагается, что скажет оппонент. В итоге существуют две стороны, каждая из которых воспринимает себя как носительницу истинного знания, а противоположную сторону как носительницу опасных заблуждений. Места для третьей стороны практически не остается и новые акторы, входящие в дискуссию, вынуждены либо принимать ту или иную сторону, либо становится изгоями для обоих лагерей и соответственно не получать поддержки ни от кого. В позиции изгоя заключается опасность как для самого актора, так и для общего развития науки: непринадлежность ни к одному лагерю приводит к тому, что автора нигде не читают, а если и читают, то воспринимая его труды через свою призму, называют их «эклектиками» или «ренегатами». Несмотря на то, что такие конфликты «запрограммированы» в самом поле науки, в данном случае ситуация осложнялась тем, что в конфликт оказались вовлечены представители не только разных наук, но и священники, правозащитники, журналисты, политики, которые далеки от непосредственно научной среды. Ситуация еще более осложнилась, когда на судебные слушания стали приглашать представителей различных лагерей в качестве экспертов. Академические разногласия, таким образом, получали последствия далекие от собственно науки. Это позволило Бромли охарактеризовать сложившуюся ситуацию как политически запутанную (a political imbroglio). По мнению же Лангони это было лишь частью проблемы, так как Бромли отрицал эмпирическую составляющую спора – как сами данные, которыми руководствовались сторонники того или иного лагеря, так и методологические предпосылки. Ситуация несколько стабилизировалась только после некоторых изменений фона. Во-первых, выяснилось, что экспертное свидетельство на суде не приносит ощутимых материальных дивидендов, а может оказаться намного более разрушительным для ученого, если его позицию признают недостаточно аргументированной. Во-вторых, «сторонникам» культов стало ясно, что религиозной свободе ничто не угрожает, после того как законы, направленные на ограничение деятельности новых религиозных движений, потерпели поражение. Снижение накала полемики способствовало тому, что стало возможным постепенное принятие осторожной формулировки: «Некоторые группы могут причинять некоторый вред некоторым людям».2 В среде отечественных исследователей в значительной степени воспроизводится разделение на сторонников культов и их категорических противников. Так как позициям тех людей, которые имели возможность переводить труды, более импонировало то или иное течение внутри «лагеря противников», то и переводная литература, доступная отечественному читателю, оказалась «анти-культистской». Сюда можно отнести переводы книг С. Хассена, а также некоторых других авторов. Переводная литература носила практический характер, что придавало ей убедительности в глазах читателей. Вскоре появились и отечественные работы, выдержанные в том же ключе. Подавляющее большинство работ было написано священнослужителями РПЦ, которые имели дело с бывшими адептами, либо с членами семей адептов. Представители противоположного лагеря («сторонники культов») практически неизвестны в России, что обусловлено отсутствием переводов. Можно сказать, что, взяв часть зарубежных исследований, мы не взяли другую часть, которая служила бы необходимым противовесом и обогатила бы научные исследования. Различия в оценках деятельности НРД во многом обусловлены тем, что разные исследователи используют разные методы и практически не читают исследования «противоположного лагеря». Эта ситуация, характерная для США (хотя уже и потерявшая былую остроту) воспроизвелась в России, хотя и в измененной форме. В роли сторонников культов выступают в первую очередь исследователи Карнеги Центра, чьи исследования являются наиболее информативными и взвешенными, но негативные стороны деятельности различных НРД практически не упоминаются. Сюда можно отнести также часть отечественных религиоведов. В то же время противники культов представлены в основном представителями РПЦ, а также рядом ученых. Как и в американской ситуации, лагерь «противников культов» очень неоднороден, даже если мы возьмем представителей РПЦ. Вообще отношение к различным «нетрадиционным» религиям в РПЦ, несмотря на общее неприятие, очень вариативно. Кроме того, этот вопрос оказывается тесно связан с общим неприятием РПЦ МП концепции прав человека, а этот аспект является существенным в полемике между двумя лагерями. Можно выделить основные направления критики НРД, наиболее яркими представителями которых являются А. Дворкин и О. Стеняев. Рассмотрим их основные принципы и деятельность. А. Дворкин представляет радикальное крыло критиков. По его мнению, сейчас происходит разгул сектантства и все должны с ним бороться. В рамках этой борьбы уже нельзя полагаться только на святоотеческую традицию, так как «… главные черты этих сект вполне новы. Новое – это структура, организация, методы пропаганды и вербовки, а также способы контролирования сектами сознания своих адептов. Новы невиданные ранее синкретизм и эклектизм их доктрин, вызванные глобализацией распространения религиозных идей и их опошлением и профанацией в современной высокотехнологичной постмодернистской цивилизации. Новы приспособленность тоталитарных сект к массовой популярной культуре, агрессивное их распространение через профессионально отточенные методы маркетинга и рекламы, а также мастерское использование ими слабостей демократических систем современных государств. И, наконец, новым является тоталитаризм современных сект, их сращенность с международным бизнесом, СМИ, а зачастую с организованной преступностью, терроризмом и даже со спецслужбами».1 Как видим, здесь собственно религиозные разногласия усугубляются вполне светскими обвинениями (не всегда доказанными). Представители сект (в первую очередь лидеры) обвиняются не только в неэтичном поведении по отношению к своим последователям, но и в связях с криминальными структурами и одновременно же – со спецслужбами. Связь со СМИ представляется нам надуманной. При этом список тоталитарных сект2 расширяется за счет и не собственно религиозных групп – «Синтон» Н. Козлова, «Гербалайф», «Am-way» и т.д. Таким образом, данный метод заключается в том, чтобы собрать всю негативную информацию о группе и сообщить ее читателю, попутно пересказав с критическими замечаниями доктрину исследуемой группы. В общении с представителями НРД Дворкин рекомендует быть настороженными, а формулировки вопросов, которые он рекомендует задать миссионеру НРД, являются невежливыми. Последователи воспринимаются как жертвы, которыми манипулируют, завлекают и управляют посредством обмана. В целом труды А. Дворкина направлены на дискредитацию той или иной группы. Надо отметить, что у него уже есть последователи – например, А. Слюсаренко, подготовивший на основании своего дипломного проекта книгу о Порфирии Иванове и его последователях.3 О. Стеняев же исходит из того, что нужно критиковать доктрину, поэтому он вступает в богословские диспуты с представителями различных НРД, в первую очередь со Свидетелями Иеговы и последователями Международного Общества Сознания Кришны. В его книгах значительное место занимают цитаты из Библии и трудов святых отцов. Кроме того, налицо разный подход к последователям НРД – Стеняев воспринимает их как людей заблуждающихся, но сделавших осознанный выбор, поэтому с ними можно и нужно вести диалог. Помимо этих двух церковных деятелей, стоит упомянуть о. Андрея Кураева, Р. М. Коня и о. Даниила Сысоева, ныне покойного. В целом они стоят ближе к позиции о. Олега Стеняева. Их позиции характеризует упор на то, что священники должны противостоять представителям другим религий, но не прибегать для этого к карательным методам или поддержке властей. Единственным выходом становится самосовершенствование и указание своим собственным примером на правильность своей веры. Другими членами лагеря «противников культов» являются представители психологов и психотерапевтов. Наиболее часто они рассматривают последователей НРД как зависимых от своих групп. Здесь также присутствуют обвинения в манипуляции. Мало того, может признаваться ключевой роль манипуляции как в процессе обращения, так и в процессе удержания человека в группе.1 Присутствует и более сбалансированный взгляд, при котором процесс манипуляции рассматривается лишь как вспомогательный.2 Следует отметить, что обвинения в причинении психического вреда невозможно подтвердить напрямую – отсутствуют данные о том, каким человек был до прихода в группу. Представителями другого лагеря стали, как и в США, религиоведы и социологи религии. Их публикации появились позднее, нежели труды противников культов. Связано это с тем, что в социологии религии, начиная с перестройки и на протяжении всего первого периода формирования религиозного поля России, имел место спад публикаций, который во многом не преодолен и до сегодняшнего дня. Не сумев включиться в разработку правил, регулирующих взаимодействие внутри религиозного поля, эти эксперты стали «интеллектуалами», если пользоваться терминологией Питера Бергера. Их отзывы не только не нужны тем, кто принимает решение, но и прямо вредны, так как подрывают устоявшуюся картину. Те же из них, кто мог бы повлиять на принятие норм, не смогли этого сделать. Наиболее авторитетными исследователями новых религиозных движений из данного лагеря стали авторы, сотрудничающие с Московским Карнеги-Центром: Р. Лункин, С. Филатов, А. Малашенко и другие, а также И. Я. Кантеров и другие религиоведы и социологи религии. Значительную роль в некоторых публикациях занимают выпады против антикультистов, а некоторые статьи только им и посвящены. Кроме того, на основном портале, где можно найти публикации сторонников культов, публикуются и официальные представители новых религиозных движений – в первую очередь Церкви Саентологии и Международного общества сознания Кришны. Для членов данного лагеря характерно неприятие терминологии противников культов – «деструктивный культ», «тоталитарная секта». По мнению данных авторов (в первую очередь, И. Я. Кантерова), и в отличие от представителей другого лагеря (например, В. Н. Чайкина, считающего, что данный термин имеет право на существование из-за точности описания сути явления) эти термины не имеют научной значимости и носят уничижительный оттенок. На наш взгляд, разные точки зрения, характерные для двух лагерей, связаны также с эмпирическими данными которыми оперируют стороны. Если мы обратим внимание на используемые материалы, то увидим, что представители лагеря сторонников полагаются на данные, собранные посредством интервью действующих членов, а также лидеров НРД. Публикации СМИ воспринимаются ими в критическом ключе. В то же время представители лагеря противников полагаются на сравнительно небольшую часть бывших последователей НРД, которые не смогли сами выйти из группы. Многие из них считают, что в группе им причинили вред. Используются также данные, полученные из включенных наблюдений. Однако необходимо отметить, что рекомендации для проведения такого наблюдения показывают изначальную заданность оценок – группы воспринимаются как зло, их деятельность направлена на причинение вреда и в этой рамке интерпретируется любое поведение. Более взвешенные оценки присутствуют у авторов, которые не задают изначальных негативных рамок восприятия. Дальнейшее развитие конфликта проходит в форме усугубления противоречий, так как необходимые предпосылки для снижения накала – принятие таких законов, которые не оставляли бы места для ограничений в праве на свободу совести и вероисповедания, признание представителями обоих лагерей того, что «некоторые группы могут иногда причинять вред некоторым людям» и т.п. – что происходило в США, еще не созданы. Мало того, конфликт периодически нагнетается такими событиями, как, например, создание при Министерстве юстиции экспертного совета, в который вошли представители лагеря противников культов1, или подготовка поправок в законодательство, благодаря которым ликвидировалось понятие «религиозная группа». Ответом на первую меру стал старт акции «Инквизиторам – нет, инквизиции – нет», в рамках которой планировалось собрать подписи против данного решения в целях изменения состава Совета. Акция сопровождалась оскорблениями с обеих сторон. В целом можно сказать, что группа противников культов задает тон и характер дискуссии, группа сторонников культов в основном реактивна. Их действия направлены на соблюдение законов и научной объективности. В то же время в сложившейся ситуации именно они становятся «интеллектуалами» (пользуясь терминологией П. Бергера и Т. Лукмана), это связано с общими характеристиками «имитационной демократии», где практика противоречит формальным правилам. Указанное разделение нашло свое отражение и в отображении проблемы новых религиозных движений в учебной литературе. Учебники по религиоведению или не содержат этой темы вообще или затрагивают ее мало. Внимание в них акцентируется на вероучении и игнорировании практик. В базовом учебнике по социологии религии В. И. Гараджи1 излагаются лишь теоретические основы выделения сект, а современные проблемы рассматриваются в несколько устаревшем контексте секуляризации. В некоторых публикациях по психологии религии, которые можно использовать в качестве учебников2, новые религиозные движения рассматриваются исключительно в негативном ключе. Отдельно стоящий курс сектоведения преподается только в религиозных учебных заведениях, несмотря на то, что является старейшим предметом, изучающим подобные группы. В рамках данного курса учебные пособия могут разниться, что обусловлено вышеупомянутыми разными подходами к изучению данной проблемы. Тем не менее, полемика между двумя лагерями представлена в учебной литературе недостаточно. Единственным выходом из сложившейся ситуации, на наш взгляд, является открытое обсуждение представителями обоих лагерей накопившихся проблем. И если у представителей различных наук есть возможные точки схождения, точнее, предпосылки (на что указывает, в частности, Е. Н. Волков): это научная объективность, проверенный эмпирический материал, определенный уровень подготовки собеседников, позволяющий вести диалог, то присутствие в том и в другом лагере представителей различных религий поднимает вопрос о толерантном диалоге между наукой и религией. Толерантная форма диалога науки и религии предполагает не только уважение к точке зрения другой стороны, но и принятие ее к рассмотрению. Принятие точки зрения другой стороны невозможно без принятия аргументов данной стороны. Отсюда можно сделать вывод, что одной из важнейших задач на пути построения толерантной формы дискурса между наукой и религией является поиск аргументов принимаемых обеими сторонами. У религии есть свои специфические, чисто религиозные аргументы, связанные с апелляцией к священным текстам, как выразителям сакральной истины. Бог является носителем конечной истины, которая передается им путем откровения и находит свое отражение в священных текстах. Помимо этого, существуют герменевтические тексты, которые призваны найти рациональное в иррациональном. Для религиозного человека эти аргументы являются достаточным основанием для принятия той или иной точки зрения на проблему. Для религиозного человека отсылка к священному тексту – это не просто отсылка к некоему сборнику правил, а отсылка к воле Бога, который знает истину. Наука не может принять эти аргументы в силу нескольких причин: А) Наука имеет дело с материальным миром, а религия помимо материального, – еще и с нематериальным (Бог и все сакральное как раз и лежит в области нематериального и поэтому закрыто для непосредственного изучения наукой).1 Б) Существование Бога не очевидно и не доказуемо в секулярной картине мира, которая характерна для российского общества.2 Поэтому авторитет священных текстов не подкреплен, в глазах неверующих, ничем, кроме исторического обоснования. Но это, в данном случае, достаточно шаткое обоснование, так как религия может рассматриваться как пережиток и анахронизм, выполнивший свою службу в прошлом, а в настоящем для него нет места. В) Еще одна причина, характерная для современного российского общества, – утрата наукой позиции «светской церкви» характерной для советского общества и утраченной – в связи со сменой общественно-политического строя. Поэтому вмешивается фактор заинтересованности института в доминировании для возрождения прежнего влияния, а также общественной и государственной поддержки.3 Таким образом, возникает следующая ситуация: у одной группы есть аргументы, которые другая группа не принимает. Существующая практика показывает, что в этих условиях первой группе приходится отказываться от специфических аргументов в пользу аргументации «исключительно вне-религиозного (например, гуманистического характера».4 Против этого варианта существует несколько возражений. Во-первых, в этом случае встает вопрос об исключительности и универсальности секулярного дискурса, а на этот вопрос пока нет ответа. Во-вторых, данное решение может повлечь за собой утрату специфики позиции религиозной группы и, в конечном итоге, доказательство необязательности и ненужности Бога и возможность игнорирования специфических религиозных взглядов данной группы при решении каких-либо проблем общества. Другим выходом может являться ««перевод» важных для общества религиозных понятий с религиозного языка на общедоступный».5 Но здесь возникает вопрос транспонирования смыслов. Любой перевод изначально несовершенен и риск здесь не только в том, что понятия могут быть переведены упрощенно, не показывая всей глубины смысла, но и придание понятию абсолютно другого смысла, что приведет к приписыванию группе взглядов, которых она не придерживается и не разделяет. Кроме того, появляется угроза превращения подобного перевода в проповедь какой-либо религии (самым ярким примером может служить полемика вокруг введения в школе предмета «Основы православной культуры»).1 Для построения действительно толерантной формы публичного дискурса науки и религии необходим взаимный перевод аргументов. Религия должна объяснить, почему для нее весом тот или иной аргумент и может ли общество принять этот аргумент, не нарушая идеологической нейтральности, но и не ущемляя и не дискредитируя идею сакрального, характерную для данной группы. Наука же должна отказаться от априорного неприятия аргументов специфически религиозного характера, а посмотреть, что скрывается за данным аргументом и что данная позиция может дать для общества в целом. Сосредоточившись на создании благоприятных условий для ведения диалога и учитывая опасности, обрисованные выше, мы сможем перейти к толерантной и конструктивной форме диалога. |
Похожие:
 | Рабочая программа дисциплины Новые религиозные движения Целями освоения дисциплины «Современные нетрадиционные религиозные движения и культы» являются | | Роль и функции религии в современной России В высших и средних специальных учебных заведениях изучался предмет «Научный атеизм». Создавались документальные фильмы, писались... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Общественно-политическое развитие России во второй половине 1990-х гг. Политические партии и движения Российской Федерации. Современные... | | Российской федерации Данная дисциплина относится к базовой части профессионального цикла, являясь элементом модуля «Религия, государство и общество».... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Общественно-политическое развитие России во второй половине 1990-х годов. Политические партии и движения Российской Федерации. Современные... | | Новые акторы и безопасность в киберпространстве Кроме того, современное информационное общество достигло такого уровня развития, когда одной из основных форм ведения войн начала... |
| Молодежные религиозные группы и антикультовые движения: история противостояния Специальность 09. 00. 13 – Религиоведение, философская антропология и философия культуры | | Главная задача образовательной политики страны обеспечение современного... Новые условия развития экономики и общества предъявляют новые требования к качеству образования. Как одна из мер по его повышению... |
| Отчёт по прессе 17 апреля 33 публикации, 2 радио Физические поля Эмоциональные поля Ментальные поля Твой разум находится не в мозгу Система чакр | | Муниципальное общеобразовательное учреждение Лицей №8 Кафедра информатики... Поля: сверху – 2 см, снизу – 2 см, слева – 2,5 см, справа – 2,5 см. (Разметка страницы →Поля →Настраиваемые поля) |
| Руководство для Вознесения Оглавление. Предисловие Часть Что такое энергия? Физические поля Эмоциональные поля Ментальные поля Твой разум находится не в мозгу Система чакр |  | Компетентностный подход в обучении географии в рамках перехода на новые фгос ООО В условиях введения Стандарта нового поколения перед современной школой поставлены новые задачи |
| План введение Первые шаги Философские мысли о возникновении жизни Религиозные взгляды на жизнь В нашей современной суете мы слишком заняты своими повседневными делами, но стоит вырваться куда-нибудь в лес, в горы, к реке, оглядеться,... | | Контрольная работа №1. Великие географические открытия. Эпоха Возрождения.... Широкие религиозные и социально-политические движения, выступающие за реформу католической церкви и порядков, с ней связанных |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Человек в современной социокультурной ситуации»; «Гуманитарная культура как фактор преобразования России»; «Культура как фактор... | | «Национальный состав населения России» Познакомить с особенностями национального и религиозного состава населения России, с размещением народов на территории страны |
