Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2 Mb.
|
| § VI СОРАЗМЕРНОСТЬ МЕЖДУ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ И НАКАЗАНИЯМИ В интересах всего общества не только добиться прекращения совершения преступлений вообще, но и свести к минимуму совершение наиболее тяжких из них. Поэтому эффективность мер, препятствующих совершению преступлений, должна быть тем выше, чем опаснее преступление для общественного блага и чем сильнее побудительные мотивы к совершению преступления. Следовательно, суровость наказания должна зависеть от тяжести преступления. 83  Невозможно предусмотреть все последствия хаоса, порождаемого всеобщей борьбой человеческих страстей. Этот хаос усиливается по мере роста народонаселения, ведущего к расширению масштабов столкновения частных интересов. А этими последними невозможно управлять в интересах общественного блага по законам геометрии. В политической арифметике математическая точность вынуждена уступить место приблизительным расчетам. **Обращение к истории убеждает в том, что расширение государственных границ сопровождается усилением хаоса в той же мере, в которой происходит ослабление национального чувства. Отсутствие порядка в обществе стимулирует также и преступность в той мере, в какой это выгодно частным интересам, что является причиной постоянного роста потребности в ужесточении наказаний.** Наше стремление к личному благосостоянию, подобное силе тяжести, уравновешивается соразмерными противовесами. Оно является источником для целого ряда спонтанных человеческих действий. Если в результате указанных действий происходят взаимные столкновения, то наказания, которые я называю общественными противодействиями, призваны предотвращать их отрицательные последствия, не уничтожая при этом вызвавшей их причины, каковой является присущее человеку самолюбие. Действуя таким образом, законодатель уподобляется искусному градостроителю, задача которого заключается в том, чтобы свести на нет разрушительные последствия силы тяжести 84 и направить ее на упрочение несущих конструкции здания. Поскольку доказана необходимость объединения людей и существования общественного договора, неизбежно вытекающего из потребности в умиротворении противоположных частных интересов, то нарушения установленного порядка можно классифицировать и по степени их важности. На первом месте стоят нарушения наносящие вред непосредственно обществу, а на последнем — самые незначительные нарушения прав частного лица. Между этими двумя экстремами размещаются по нисходящей линии — от высшего к низшему — все деяния, направленные против общественного блага, которые называются преступлениями. Если бы геометрия была применима к бесчисленным и запутанным хитросплетениям человеческих деяний, то должна была бы существовать и соответствующая классификация преступлений, составленная также по принципу нисхождения от наиболее тяжких до самых незначительных. Но мудрому законодателю достаточно указать лишь основные пункты в рамках установленных градаций, чтобы в дальнейшем наиболее тяжкие преступления не карались самыми легкими наказаниями. Если бы существовала подобная точная и всеобщая классификация наказаний и преступлений, то она могла бы служить нам, вероятно, в качестве единой шкалы ценностей и для определения степени узурпации власти и свободы, гуманности и жестокости различных народов. 85 Всякое деяние, выходящее за рамки крайних пределов упомянутой классификации, не может рассматриваться в качестве преступления или караться как таковое кем-либо. Исключение могут составлять лишь те, кому выгодно причислять такие деяния к преступлениям. Отсутствие четкости при определении этих пределов породило у ряда народов мораль правонарушителей. Это привело также к противоречивости применяемых законов, к тому, что, согласно многим законам, наиболее мудрый человек подвергается наиболее суровому наказанию, а понятия порока и добродетели становятся размытыми и неопределенными. У людей появляется неуверенность в собственном существовании, что влечет за собой летаргию и гибельный сон политических организмов. Философ, углубившийся в чтение кодексов и историй различных народов, обнаружит, что почти всегда понятия порока и добродетели, законопослушного гражданина и преступника менялись с течением веков, но не в силу особенностей развития данной страны и сообразно ее общественным интересам, а по прихоти и вследствие заблуждений, присущих целым поколениям многочисленных законодателей, последовательно сменявших друг друга. Он обнаружит также, что страсти одного века часто составляют основу морали последующих веков, что клокочущие страсти, являясь порождением фанатизма и безрассудства, ослабевают и, успокаиваясь под воздействием неумолимого времени, которое приводит в равновесие все явления физического и 86 нравственного свойства постепенно становятся житейской мудростью века, эффективным орудием в руках ловких и могущественных. Таково происхождение наиболее неопределенных понятий о чести и добродетели. Они и поныне остаются таковыми, поскольку их содержание меняется с течением времени, оставляющего от вещей лишь оболочку — их названия, а также в зависимости от рек и гор, которые очень часто служат границами не только в физической, но и в политической географии. Если наслаждение и страдание — движущая сила наделенных чувствами живых существ, если в качестве стимулов, побуждающих людей к самым возвышенным поступкам, невидимый законодатель использовал награду и наказание, то очевидно, что установление неверного соотношения между ними порождает малозаметное, но широко распространенное противоречие, вследствие которого преступления порождаются самими наказаниями. Если одно и то же наказание предусмотрено в отношении двух преступлений, наносящих различный вред обществу, то ничто не будет препятствовать злоумышленнику совершить более тяжкое из них, когда это сулит ему большую выгоду. 87 § VII ОШИБКИ ПРИ УСТАНОВЛЕНИИ МЕРИЛА НАКАЗАНИЙ Предшествующие размышления дают мне право утверждать, что единственным истинным мерилом преступлений служит вред, причиняемый ими обществу. И заблуждались поэтому все те, кто принимал за истинный критерий преступления намерение его совершить. Намерение зависит от сиюминутного впечатления, производимого вещью, и от предшествующего расположения духа: оно изменчиво у всех и каждого, и на него влияют быстрое чередование мыслей, смена чувств и внешних обстоятельств. Потребо- 88 валось бы поэтому не только разработать специальный кодекс для каждого гражданина, но и принимать новый закон для каждого преступления. Иногда люди из лучших побуждений наносят обществу непоправимый ущерб. Иногда же, руководствуясь самыми низменными намерениями, приносят ему большую пользу. Иногда оценка преступления зависит скорее от общественного положения потерпевшего, чем от его значения для общественного блага. Если бы этот критерий действительно отвечал самой природе преступления, то неуважение к Творцу всего сущего следовало бы карать строже, чем цареубийство, поскольку любой ущерб, нанесенный природе, всегда будет ничтожно мал по сравнению с ее величием. Наконец, полагали, что одним из критериев преступления является тяжесть греха. Ложность этой точки зрения для непредвзятого наблюдателя становится очевидной при рассмотрении им истинных отношений между людьми и между людьми и Богом. Первые суть отношения равенства. Лишь необходимость примирить столкновения страстей и противоположных интересов породила идею общей пользы, которая лежит в основе человеческой справедливости. Вторые — отношения зависимости от Всевышнего, который по своей природе Совершенство и Творец. Лишь он один позволил себе оставить за собою право соединить в одном лице законодательную и судебную власти, так как только он один способен избе- 89 жать при этом отрицательных последствий такого совмещения. Если он предписал вечные кары тем, кто не повинуется его всемогущей власти, то разве осмелится ничтожнейшее существо добавлять что-либо к Божественному правосудию, мстить за высшее Существо, само себе достаточное, которому предметы материального мира не в состоянии дать ощущения земной радости или печали и который Один лишь среди всех остальных существ действует, не встречая противодействия? Тяжесть греха зависит от непознаваемой порчи, затаившейся в сердце. Суть ее не может быть постигнута смертными без Божественного откровения. Но каким тогда образом порча в сердце может служить мерилом при наказании преступлений? В этом случае люди вполне могли наказывать тогда, когда Бог прощает, и прощать, когда Бог наказывает. И если люди могут перечить Всемогущему, совершая тем самым преступления против него, то это также может произойти с ними, когда они наказывают против его воли. 90 § VIII КЛАССИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ Мы уже видели, что настоящим мерилом преступлений является вред, причиненный ими обществу. Это одна из тех очевидных истин» для познания которой не требуется ни квадрантов, ни телескопов и которая доступна любому заурядному уму. Однако по странному стечению обстоятельств у всех народов и во все времена эту истину понимали лишь немногие мыслящие люди. Азиатский образ мыслей и кипение страстей, подкрепленных авторитетом власти, выхолостили, воздействуя большей частью исподволь, а 91 иногда производя и сильное впечатление на боязливых и легковерных граждан, те простые понятия, которые составляли, вероятно, содержание первичной философии нарождающихся обществ. Нынешний просвещенный век, по-видимому, возвращает нам эти понятия еще более устоявшимися и выдержавшими испытание временем. Они прошли проверку на прочность в результате точного научного исследования, тысячи неудачных опытов и преодоления столь же многочисленных препятствий. По логике вещей нам следовало бы изучить и классифицировать все известные виды преступлений и способы их наказания. Но в этом случае нам пришлось бы вдаваться в бесконечные детали их природы, меняющейся в зависимости от места и времени. Поэтому я ограничусь указанием на наиболее общие принципы и на самые распространенные ошибки, чреватые роковыми последствиями, чтобы раскрыть глаза тем, кто вследствие ложно понятой любви к свободе хотел бы ввергнуть общество в анархию, равно как и тем, кому по душе заставлять людей строго следовать дисциплине монастырского устава. Некоторые преступления чреваты уничтожением непосредственно самого общества или того, кто это общество олицетворяет. Другие являются посягательством на личную безопасность граждан, их имущество или честь. Третьи представляют собой противоправные действия или воздержание от действий, которые закон запрещает гражданам ввиду того, что 92 эти действия или бездействия представляют угрозу для общественного блага. Первые из упомянутых преступлений наиболее опасны» так как наносят наибольший вред. Я называю их "оскорблением величества". Только в условиях тирании и невежества» при которых существует путаница в самых ясных словах и понятиях, может использоваться это название и соответственно назначаться высшая мера наказания за преступления совсем иного рода, превращая людей» как и в тысяче других случаев, в жертву одного единственного слова. Всякое преступление, даже в отношении частных лиц, наносит вред обществу в целом. Однако это не означает, что любое преступление совершается с намерением непосредственно подорвать основы общества. Все происходящее в обществе и в природе подчиняется законам материального мира, и подобно всякому природному явлению имеет ограниченную сферу действия, пределы которой по-разному обусловлены пространством и временем. И только предвзятое толкование, — эта философия рабства, — может произвольно менять пределы, раз и навсегда установленные Вечной Истиной. Затем следуют преступления против личности. Поскольку гарантия безопасности частных лиц является первоочередной задачей любой законно созданной ассоциации, то нарушение неотъемлемого права каждого гражданина на безопасность не может не повлечь за собой одного из самых суровых наказаний, установленных законом. 93 Постулат, согласно которому каждый гражданин должен быть наделен правом совершать любые, не противоречащие закону действия, не опасаясь каких-либо последствий, за исключением тех, что могут быть порождены этим действием, является политическим принципом. Народы должны верить в него непоколебимо, а верховные власти реализовать в строгом соответствии с законом. Священный принцип, без которого не может существовать общество, основанное на праве, служит справедливым вознаграждением людям за то, что они поступились всей полнотой своего общения с окружающим миром, свойственной существам, наделенным чувствами, и ограниченной лишь возможностями каждого. Этот принцип воспитывает свободный и сильный дух и предприимчивость ума, делает людей добродетельными и бесстрашными, чуждыми покорного благоразумия, то есть того качества, которое отличает людей, привыкших влачить жалкое и необеспеченное существование. Таким образом, посягательство на жизнь и свободу граждан является одним из тягчайших преступлений. В этом же ряду стоят убийства и кражи, совершаемые не только простолюдинами, но и лицами высших сословий, а также самими властями, поскольку их влияние обладает значительно большей силой воздействия и охватывает более широкий круг людей. И если преступления такого рода, совершаемые высшими сословиями и власть имущими, остаются безнаказанными, то это убивает в подданных 94 чувство справедливости и чувство долга. Их заменяет вера в право сильного, что одинаково опасно как для тех, кто такое право применяет, так и для тех, кто от него страдает. 95 § IX О ЧЕСТИ Между гражданскими законами, этими ревностными стражами личности и имущества граждан, и так называемыми законами чести, предпочитающими всему остальному общественное мнение, существует удивительное противоречие. Слово "честь" принадлежит к числу тех, которые служат поводом для длинных и блестящих рассуждений, не позволяющих, однако, составить точного и твердого понятия о предмете. Прискорбное свойство человеческого ума: иметь более четкое представление о малозначащем 96 вращении отдаленных небесных тел, чем о близких человеку и важнейших для него нравственных понятиях. Эти понятия всегда зыбки и переменчивы под воздействием вихрей страстей человеческих. Они попадают в руки легко внушаемых невежд и распространяются ими! Но это противоречие — кажущееся, особенно если вспомнить, что любой предмет, поднесенный слишком близко к глазам, теряет свои очертания. Точно так же многочисленные простейшие элементы, входящие в состав нравственных понятий и принимаемых нами слишком близко к сердцу, легко смешиваются в нашем сознании, стираются их отличительные черты, столь необходимые уму ученого, желающему провести научно обоснованное исследование проявлений человеческого духа. Но все нелепые фантазии рассеются, если за дело возьмется трезвый исследователь человеческой природы, который выдвинет смелую гипотезу о том, что людям для обретения счастья и безопасности не требуется существующая запутанная система нравственных норм и запретов, связывающая их по рукам и ногам. Честь, таким образом, является одним из тех сложных понятий, которые состоят, в свою очередь, из совокупности других не только простых, но и сложных понятий. Такие понятия, открываясь с разных сторон нашему уму, то высвечивают, то скрывают различные элементы своего содержания. Причем во всех этих комбинациях присутствуют элементы, имеющие между собой общие составляющие, подобно 97 общему знаменателю сложных алгебраических величин. Чтобы найти этот общий знаменатель в элементах, образующих понятие чести, необходимо бросить беглый взгляд на происхождение общества. Первые законы и власть появились в связи с потребностью восстанавливать порядок, беспрестанно нарушаемый вследствие столкновений эгоистических интересов каждой отдельной личности. Эту первичную цель преследовали при создании общества, и она всегда, постулируется в качестве основополагающей искренне или для отвода глаз во всех, даже самых деспотичных, кодексах. Установление более тесных связей между людьми, успехи в их познаниях породили бесконечное разнообразие взаимных отношений и потребностей, которые всегда выходили за рамки возможностей любого кодекса предусмотреть их заранее. И в то же время были недостаточны, чтобы раскрыть в полной мере реальные возможности каждой отдельной личности. С этого-то времени и начинается господство общественного мнения, поскольку оно оставалось единственным средством защищать добро от зла в случаях, не урегулированных законом. Общественное мнение подвергает пытке мудреца и невежду, заставляя принимать за добродетель то, что является лишь ее внешним проявлением, и превращая злодея в проповедника, если оно сочтет это соответствующим своим собственным интересам. Поэтому мы вынуждены не только прислушиваться к мнению людей, но и следовать ему, чтобы не опуститься ниже 98 общепринятого уровня; человек честолюбивый стремится завоевать признание общественного мнения для поднятия собственного престижа, тщеславный делает это для подтверждения собственных заслуг, а человек чести считает своим долгом быть признанным в глазах общественного мнения. В этом смысле многие рассматривают понятие чести как необходимое условие своего существования. Понятие чести появилось уже после образования общества. Поэтому оно не могло быть элементом общего достояния делегированного людьми верховной власти по общественному договору. Его использование означает инстинктивный возврат к естественному состоянию с тем, чтобы хотя бы временно стряхнуть с себя бремя законов, не способных в данном случае предоставить гражданину достаточную защиту. Поэтому при проявлении крайностей, связанных с предоставлением или ограничением политической свободы, понятие о чести исчезает или сливается с другими понятиями. В первом случае господство законов делает излишним стремление добиваться одобрения других людей, а во втором — господство тирана, уничтожая гражданское общество, делает существование человека непрочным и сиюминутным. Честь, следовательно, является одним из основных принципов монархий с умеренным деспотическим правлением, выполняя ту же функцию, что и революция в деспотических государствах: кратковременное возвращение в естественное состояние и напоминание властителю о древнем равенстве. 99 |
