1. Теория структуры политических возможностей и общественное мнение как инструмент деятельности заинтересованных групп
Структура политических возможностей как контекст функционирования заинтересованных групп
Понятие «структура политических возможностей», как правило, используется в социологии общественных движений. В работах как отечественных, так и зарубежных исследователей достаточно часто встречается указание на то, что успех деятельности общественных движений напрямую зависит от политической среды.26 Так, американский социолог Сидни Тэрроу разработал теорию, согласно которой структура политических возможностей оказывает определяющее влияние на действия субъекта. Само понятие «структура политических возможностей» подразумевает структуру ресурсов, от которых зависит возникновение общественных движений, форма их деятельности и эффективность, то есть «политическая среда в целом и способность государства претворять политические решения в жизнь».27
Согласно указанной теории структура политических возможностей является составной частью политической среды. Основной предпосылкой образования и деятельности общественных движений служат возможности, предоставляемые социально-политической средой. Изменения в этой среде могут вызвать протестное поведение.
Р. Купманс подчеркивал, что следует различать политические и другие структурные возможности. Необходимо учитывать только те возможности, которые имеют отношение к общественным движениям и другим политическим акторам.28 Более того, политические возможности следует понимать в широком смысле, а не ограничиваться институциональными факторами.29 Существуют различные подходы к тому, какие показатели включаются в структуру политических возможностей. Различные авторы используют разные переменные, выделяя среди них динамичные и стабильные. Однако зачастую достаточно сложно определить является ли тот или иной показатель изменчивым или стабильным. Определив какие-либо показатели как стабильные, нельзя полагать, что они неизменны как таковые, так как по своей сути они имеют тенденцию быть стабильными во времени. То же самое и в отношении динамичных показателей. Приняв какой-либо показатель в качестве динамичного, нужно учитывать, что он не меняется постоянно, однако подвержен изменениям более регулярно. Обычно, стабильные показатели связывают с открытостью или закрытостью системы. Стабильными считаются следующие переменные: способность государства не допускать или запрещать деятельность определенных движений, количество партий как показатель открытости, сильные законодательные органы, то есть наличие каналов для доступа групп интересов. Переменные, которые могут изменяться, включают: стабильность политической и избирательной системы, кризисы режима, периоды политической нестабильности, конфликты внутри элиты, а также наличие союзников, что предусматривает наличие фактических каналов доступа для заинтересованных групп.30 Таким образом, структура политических возможностей определяется сочетанием стабильных и динамичных факторов.
Наиболее распространенным является учет в качестве показателей структуры политических возможностей таких индексов, как степень открытости политической системы, степень стабильности расстановки политических сил, а также наличие у общественных движений союзников, находящихся в пределах данной политической системы.31
С. Тэрроу акцентировал внимание на том, что во время коренных преобразований в обществе возникает большая политическая открытость, которая ведет к активизации общественности и увеличению количества общественных движений. То есть периоды трансформаций в обществе способствуют возрастанию структурно-политических возможностей и мобилизации ресурсов.
Стоит полагать, что уровень открытости определяется не только стратегией национального развития, но и открытостью самого политического процесса. То есть речь идет о доступности для граждан информации о проводимой политике, наличие каналов взаимодействия между обществом и государством при реализации каких-либо политических задач.
Степень открытости политической системы, согласно Тэрроу, определяется количеством партий, заинтересованных групп, представляющих общественные интересы. Показателем открытости политической системы в таком случае является удовлетворение властью интересов общества, совместное решение актуальных вопросов.
Открытость можно также рассматривать и в свете разделения исполнительной и законодательной власти, степени подчиненности законодательной власти исполнительной, поскольку последняя достаточно восприимчива к запросам со стороны общества. Чем больше возможностей для взаимодействия между обществом и исполнительной властью, тем меньше вероятность появления в обществе неблагоприятных для власти настроений.
Открытость власти как открытость информационного пространства, безусловно, является способом влияния на принятие и реализацию политических решений. Но зачастую такая информация не только является недостоверной, но и закрытой, недоступной для общества, что в свою очередь ведет к проблемам взаимодействия общества и власти.
Таким образом, открытость политического процесса во многом определяется формой политического режима, однако, с другой стороны, открытость или закрытость политического процесса обуславливает степень демократизации в той или иной стране.
Прежде чем рассмотреть два других показателя, следующих из теории Тэрроу, следует подробнее остановиться на понятии «стабильность», так как показатели тесно связаны с этим определением.
Для государства задача по обеспечению и поддержанию политической стабильности, безусловно, является одной из важнейших вне зависимости от политического режима, уровня социально-экономического развития, культурных особенностей и т.п. Категория «стабильность» получила разработку в западной политологии. Несмотря на широкую распространенность понятий «стабильность» и «политическая стабильность» до сих пор отсутствует какое-либо единое определение. Энциклопедический словарь содержит следующее определение: «Политическая стабильность – система связей между различными политическими субъектами, для которой характерны определенная целостность и способность эффективно реализовывать возложенные на нее функции (функциональность)».32 Существуют также множество трактовок указанного понятия, приводимых как западными, так и отечественными политологами. Так, Д. Яворски различал «демократическую» стабильность, предполагающую оперативное реагирование демократических структур на происходящие изменения в обществе, и «минимальную» стабильность, которая подразумевает отсутствие вооруженных конфликтов на территории того или иного государства и достигается с помощью авторитарных методов.33 Стабильность может рассматриваться как «отсутствие структурных изменений в политической системе или как наличие способности управлять ими. То есть в стабильной системе либо политический процесс не приводит к радикальным переменам, либо – они подчинены стратегии, заранее разработанной правящей элитой».34 Как отмечает А.А. Ковалевский, существуют два пути достижения стабильности: первый основан на страхе и насилии посредством установления диктатуры, второй – на развитии демократии.35
Итак, если учитывать трактовку понятия «стабильность», то второй показатель в теории структуры политических возможностей - степень стабильности расстановки политических сил - подразумевает:36
- наличие или отсутствие в обществе социальных и политических разногласий. Наличие таковых способствует появлению общественных движений;
- согласие или разногласие во властных элитах. Поиск союзников вне элитных групп зачастую происходит вследствие конфликта внутри самой правящей элиты. Лидеры элиты, вкладывая финансовые или организационные ресурсы, могут формировать общественные движения, вызывая, таким образом, намеренно их недовольство;
- усиление или ослабление конфликтов. Ситуация возникшего конфликта способствует мобилизации граждан и благоприятствует росту общественных движений;
- степень электоральной стабильности. Отсутствие стабильности в политических предпочтениях избирателей вызывает у партий необходимость искать союзников среди участников общественных движений. Для того, чтобы не утратить легитимность часть элиты может признать близкие ей общественные движения и их требования.
Н. Баранов указывает, что третий показатель - наличие у общественных движений союзников, находящихся в пределах данной политической системы - определяется:37
- степенью стабильности самой политической системы;
- интересом политических партий к взаимодействию с общественным движением;
- законодательным регулированием взаимодействия между властью и движениями, партиями, группами интересов.
Рассмотренная теория будет использована в данном исследовании для того, чтобы определить от каких же условий зависит успех действий заинтересованных групп в смене политического курса.
Представляется целесообразным определить, что понимается под «заинтересованными группами».
Концепция «заинтересованных групп» получила распространение благодаря работе А.Ф. Бентли «Процесс управления», в которой он проанализировал общество как совокупность групп интересов.38 Бентли обратил внимание на необходимость изучения действий людей, добровольно объединившихся для достижения каких-либо целей. «Поведение, личность, убеждение индивида могут рассматриваться только в контексте его деятельности в какой-либо группе».39 Ученый отмечал, что у каждой группы есть свой интерес, общество же представляет собой совокупность таких групп, каждая из которых действует исходя из своих интересов.
Важно понимать, что заинтересованные группы не всегда являются отражением демократизма, есть такая же вероятность того, что они могут быть действовать заодно с бюрократическими и партийными группировками.
Для того чтобы добиться своей цели, заинтересованные группы действуют различными способами от убеждений и организованных действий в поддержку своих интересов до насильственных методов.
Нужно различать заинтересованные группы и политические партии. Их принципиальное отличие состоит в том, что последние стремятся завоевать власть, в то время как заинтересованные группы не преследуют такой цели. Другое отличие в том, что партии направлены на выражение интересов всего общества и определение того или иного варианта общественно-политического развития, тогда как группы интересов преследуют более частные интересы.
Таким образом, заинтересованные группы – «группы лиц, стремящихся воздействовать на процесс принятия решений по тем или иным отдельным вопросам, но не пытающихся установить полный политический контроль над государством».40
1.2. Формирование общественного мнения как одна из стратегий заинтересованных групп в заданной структуре политических возможностей
Общественное мнение является феноменом, которому достаточно сложно дать четкое определение. В настоящее время существует множество его трактовок. На основе анализа научной литературы можно сформулировать следующее определение общественного мнения – это особое проявление общественного сознания, выражающееся в оценках и характеризующее явное (или скрытое) отношение больших социальных групп (в первую очередь большинства народа) к актуальным проблемам действительности, представляющим общественный интерес.41
При этом на сегодняшний день достаточно четко обозначилось несколько проблем изучения. Среди них:
Что можно считать объектом общественного мнения?
Кто является субъектом данного феномена?
Какова роль общественного мнения в жизни общества, или отношение власти и общественного мнения?
Основной задачей, которая возникает при анализе объекта общественного мнения, является выделение критериев, по которым само общество рассматривает то или иное явление в качестве объекта для своих суждений. Так, Б.А. Грушин в своей работе «Мнение о мире и мир мнений» выделяет три критерия: общественный интерес, дискуссионность и компетентность.
Следует рассмотреть каждый из критериев подробней. В соответствии с первым «из всего бесконечного ряда явлений действительности предметом рассмотрения общественности становятся только те, которые представляют для общества непосредственный интерес».42 Данный критерий апеллирует непосредственно к важности, актуальности проблемы для общества. Американский политический обозреватель Уолтер Липпман пишет по этому поводу: «Справедливо, что ни одна идея не важна, пока не задевает наши личные интересы. До тех пор, пока она не освобождает или не подавляет, не усиливает или не заглушает наши собственные устремления, она для нас ничего не значит». 43
С другой стороны, общественный интерес необходимо иногда «разбудить», показать обществу или отдельным его группам, что то или иное событие является значимым для них. «Нас не могут интересовать или волновать вещи, которых мы не видим. Мы мало интересуемся событиями в общественной жизни, пока кто-то, обладающий даром художника, не перенесет их в кино», – рассуждает У. Липпман.44 Речь здесь, несомненно, должна идти о СМИ, прежде всего, о сводках новостей, которые сообщают нам о том, к чему у нас нет прямого доступа. И чем чаще журналисты обращаются к той или иной проблеме или чем нагляднее освещают то или иное событие, тем сильнее интерес общественности. Таким образом, СМИ часто выступают посредником между человеком и окружающей его действительностью, обладая возможностью концентрировать его внимание на одном и скрывать от него другое.
Второй критерий, дискуссионность, предполагает, что обычно общественное мнение приковано к тем явлениям, которые допускают различие в оценках, суждениях, характеристиках, то есть заключают в себе больший или меньший момент спорности. В таком случае возникает дилемма: считать ли очевидным фактом единодушие общественного мнения? Или стоит прислушаться к мнению французского социолога Альфреда Сови: «Не говорят об общественном мнении, когда имеется полная общность идей»?45 На наш взгляд, признаком зрелого общества является плюрализм мнений по поводу того или иного события, процесса, а дискуссия может помочь найти наиболее оптимальное решение проблемы.
В определении объекта общественного мнения не менее важна компетентность, или степень осведомленности о предмете. Основная мысль здесь сводится к тому, что общественность может судить только о том, что доступно ее знанию и пониманию. Так, например, с появлением глобальных СМИ и развитием технологий телевидения и интернета люди получили широкий доступ к тем событиям в мире, о которых раньше могли даже не подозревать. В связи с этим появилось выражение «a living room war» («война в гостиной»), которое предполагает, что человек, следящий за новостями по телевизору, не просто узнает о происходящем, но у него появляется ощущение присутствия на месте событий. С одной стороны, СМИ повышают компетентность общественности, но с другой – они способны влиять на формирование ее мнения, но их сообщения не всегда объективны.
Решение вопроса о критериях выделения объекта общественного мнения тесно связано с определением его субъекта. При анализе проблемы субъекта необходимо, прежде всего, проводить различие между субъектом общественного мнения и его выразителем. В качестве последнего могут выступать и отдельные индивиды, и различные группы людей. По поводу же субъекта, или носителя, существуют две основные точки зрения. Например, древнегреческий философ Протагор считал, что общественное мнение (он его называл публичным мнением) – это мнение большинства, а Платон утверждал, что истинно публичным является мнение аристократии.46
Заслуживающей внимания видится точка зрения американского социолога Э. Богардуса: «Общественное мнение – это не простое собрание индивидуальных мнений, а продукт дискуссионного процесса».47 Таким образом, в качестве субъекта общественного мнения может выступать как общество в целом, так различные группы индивидов (нация, коллектив и др.).
Спор о субъекте общественного мнения связан с другим вопросом – какова роль общественного мнения в жизни общества. Поскольку этот вопрос имеет прямое отношение к вопросу о власти, он подчас выступает на первый план всех рассуждений об общественном мнении. И здесь имеются две точки зрения. Сторонники одной понимают его как силу, с которой должны считаться правительства и парламенты, то есть общественное мнение выступает как инструмент участия народа в управлении государственными делами. Представители другой полагают, что оно выступает как сила, воздействующая на население и способствующая легализации политического господства элиты.
Предмет данного спора, который волнует социологов и политологов, содержался и в знаменитой дискуссии между отцами-основателями американской демократии – Томасом Джефферсоном, Александром Гамильтоном и Джеймсом Мэдисоном.
Все три политика исходили из необходимости народного правительства, системы конституционных гарантий прав и свобод личности, разделения властей и выборного правительства. Однако, когда каждый из них смотрел на общество, он видел его по-своему. Из этого вытекали и различные подходы к формированию самого представительного правительства.
Александр Гамильтон не считал общественное мнение сколько-нибудь значимым институтом демократического общества. В своих замечаниях к Конституционной Конвенции 1787 г. он пишет: «Говорят, что глас народа – глас божий, и хотя эту максиму превозносят и верят в нее, на самом деле она неверна. Народ беспокоен и непостоянен, он редко понимает и судит верно».48 Такая трактовка привела его к поддержке ограниченной представительной системы с имущественным цензом для избирателей, когда только элита общества может быть прямо представлена в руководстве государством.
Джеймс Мэдисон, напротив, признавал важность рассматриваемого феномена как мнения всего общества, а не только элиты, как канала формирования законодательной власти за счет механизма народного представительства. Однако он также не доверял большинству: «Всегда, когда какой-то интерес или страсть объединяют большинство, права меньшинства оказываются в опасности».49
Томас Джефферсон выступал за полноправное включение общественного мнения в политический процесс, так как считал его способным к компетентным и ответственным оценкам. Он считал идею ограниченного политического представительства не отвечающей природе американской демократии. 50
Уже на примере дискуссии между Гамильтоном и Джефферсоном можно увидеть, как различное понимание сущности общественного мнения ведет к различным моделям построения государственной власти. Первая, консервативно-олигархическая, стремится свести до минимума влияние общественного мнения, тогда как вторая, либеральная, напротив, предлагает интегрировать массовые оценки в процессы выработки и реализации политики.
Гамильтон в своих отрицательных оценках «гласа народа» не одинок. Так, например, немецкий философ Юрген Хабермас рассматривает общественное мнение как инструмент в руках господствующих классов. Общественное мнение, на его взгляд, является сознательным рассуждением образованных слоев населения, владеющих собственностью, и в нем он видит возможность сохранения того, что не удается осуществить политическими средствами. Действительно, такое общественное мнение должно защищать существующие законы и укреплять господство имущих слоев.51
Однако возникает вопрос, почему Платон, Гамильтон, Мэдисон и Хантингтон считали, что большинство представителей общества не способно давать более или менее объективную и ответственную оценку происходящему?
Немецкий социолог Элизабет Ноэль-Нойман отмечает два источника, которые создают общественное мнение:
непосредственное наблюдение за окружающим;
средства массовой коммуникации.52
Так как мир и все, что в нем происходит, выходит далеко за рамки того, что человек может наблюдать непосредственно, он вынужден обращаться к другим источникам, чтобы восполнить отсутствующую информацию, прежде всего к СМИ. Другими словами, многие факты он узнает опосредованно. «Человеческие поступки основываются не на прямом и очевидном знании, а на картинах, которые индивид рисует сам или получает от кого-то другого», – полагает Уолтер Липпман.53
Он также не считает общественное мнение объективным, более того, Липпман в своей уникальной концепции изучаемого феномена вскрывает рационалистический самообман людей относительно того, как они получают информацию в современном обществе, как формулируют суждения и действуют на их основании. Он полагает, чтобы понять поступки других людей, «мы должны оценить не только известную им информацию, но и сознание, через которое они ее отфильтровали».54 А большая часть нашего сознания, по Липпману, состоит из эмоционально окрашенных стереотипов.
Липпман дает рациональное объяснение того, почему стереотипы «играют существенную роль в построении ментального мира»55. Во-первых, это связано с экономией усилий: «В целом, окружающая среда – слишком сложное и изменяющееся образование, чтобы можно было познавать ее напрямую. Мы не готовы иметь дело со столь тонкими различиями, разнообразием, перемещениями и комбинациями. Но поскольку нам приходится действовать в этой среде …необходимо воссоздать ее на более простой модели».56
Поэтому журналисты при подаче новостей, прежде всего, ценят ясное, непротиворечивое содержание. Поскольку критерии отбора информации у журналистов чаще всего совпадают, то их сообщения согласуются, что производит на читателя впечатление подтверждающихся известий. Формируется, по словам Липпмана, «псевдосреда».57
Во-вторых, стереотипы могут служить «ядром нашей личной традиции, способом защиты нашего положения в обществе»,58 гарантом нашей стабильности. «Стереотипная картина мира может быть не полной, но эта картина возможного мира, к которому мы приспособились», поэтому «любое изменение стереотипов воспринимается как атака на основы мирозданья».59
В-третьих, стереотип «может защищать нас от всей той путаницы, которая возникает при попытке посмотреть на мир как на нечто устойчивое и целостное».60 В социальной психологии разрабатывается понятие «селективное восприятие»,61 которое наряду со стремлением человека избежать когнитивного диссонанса, то есть создать противоречивое представление о мире, объясняют, почему люди не желают отказываться от стереотипного мышления, и являются неизбежным источником искажений в восприятии действительности.
Как считает Элизабет Ноэль-Нойман, восприятие мира через призму стереотипов дает толчок процессам конформизма: «Общественное мнение навязывается людям через положительный или отрицательный стереотип, настолько экономичный и однозначно воспринимаемый, что каждый сразу понимает, когда ему нужно говорить, а где следует и промолчать».62 Она выдвигает теорию «спирали молчания», согласно которой часто за общественное мнение принимается мнение лишь части общества, которая наиболее активно и уверенно его высказывает. Тот, кто разделяет данную позицию, чувствует, что «все одобряют его мысли, поэтому он громко и уверенно выражает свою точку зрения».63 Тот, кто придерживается другого мнения, либо переходит на сторону оппонентов, либо отмалчивается, поскольку боится оказаться в изоляции. Поэтому первые чувствуют себя сильнее, чем есть на самом деле, другие же – слабее, чем в действительности. Это побуждает первых быть еще убедительнее, а вторых – еще незаметнее. Такой процесс Ноэль-Нойман и называет «спиралью молчания», а боязнь изоляции и осуждения – его движущей силой.64
«Многие искали уединения и многие примирялись с ним; но никто, имея хотя бы малейшее сознание или чувство присутствия около себя человека, не может жить в обществе под гнетом постоянного нерасположения и дурного мнения своих близких и тех, с кем он общается»,65 – соглашается Джон Локк.
Несмотря на процессы конформизма, который присущ значительной части общества, Ноэль-Нойман считает, что общественное мнение – это «мнение всех», а не только элиты.
В этом ключе особую важность принимает и другая сторона вопроса взаимосвязи власти и общественного мнения, которую можно выразить тезисом Дэвида Юма: «Правительство основывается единственно на мнении. И это справедливо как для деспотических и милитаристских режимов, так и для самых свободных и популярных правительств».66 Таким образом, общественное мнение можно считать оценивающей инстанцией деятельности правительства.
Д.П. Гавра выделяет критерии, на основании которых различают режимы взаимодействия власти и общественного мнения. Под режимом взаимодействия власти и общественного мнения он понимает «обобщенную характеристику меры его реальной включенности в принятие политических решений, управление делами государства и общества и возможностей для функционирования, предоставленных властными институтами».67
Гавра предлагает следующие критерии:
Демократичность системы выборов и избирательных законов на различных уровнях. Если избирательный закон дискриминирует отдельные группы населения, то они тем самым автоматически исключаются из числа активных субъектов общественного мнения. Мнение только допущенных в политическую сферу групп, выдаваемое за общественное, на деле таковым не является.
Характер законодательной (в том числе конституционной) закрепленности роли и прерогатив общественного мнения. Когда законодательная ветвь власти определила перечень вопросов, которые не могут быть решены иначе, чем через апелляцию к общественности, приняла закон о референдуме, посредством системы нормативных актов конституировала место массовых социальных оценок в принятии общезначимых решений, она тем самым существенно ограничила произвол власти исполнительной.
Наличие каналов свободного выражения мнений и собственно свобода их выражения.
Характер протекания дискуссий общественности и власти. Власть в ходе дискуссии всегда выступает активным субъектом, тогда как общественное мнение может быть и активным и пассивным субъектом, и, наконец, просто объектом властного воздействия.
Частота, предметный и объектный ареал обращения власти к общественному мнению. Отражает меру внимания органов власти к реакциям общественности. Чем выше частота обращений, шире их предметный и объектный ареал, тем больше потенциальная возможность общественного мнения полноценно реализовывать свои функции. Постоянные апелляции к массовым суждениям могут быть лишь частью так называемой «public policy» (публичной политики) власти. Принимаемые при этом решения могут быть никак не связаны с общественным мнением, а наоборот, в корне противоречить ему.
Характер, предметный и социальный ареал включения реакций и оценок общественного мнения во властные решения. Используя данный критерий можно оценить реальный результат реакции органов власти и управления на оценки и предложения общественности.
Наличие свободных и множественных каналов изучения и анализа общественного мнения. Они могут принадлежать только государству или в решающей степени зависеть от властных институтов. Возможна и ситуация плюрализма субъектов выявления мнения, наличие как государственных, так и независимых служб и институтов.68
Фактически можно говорить о том, что существует, по крайней мере, семь различных вариантов (моделей) взаимодействия политики и общественного мнения.
Во-первых, взаимодействия политики и общественного мнения осуществляется с помощью института опросов. Информация, полученная с их помощью, дает возможность руководству страны принимать правильные, с точки зрения общественности, решения.
Во-вторых, существуют более активные формы выражения общественного мнения – участие в демонстрациях, митингах. В этом случае речь идет о «демократии прямого участия». Одним из ее проявлений также являются публичные слушания, проходящие с участием представителей общественности.
В-третьих, существует возможность выразить свое мнение в отношении политических проблем и посредством активного участия в политической жизни страны, например, в деятельности политических партий.
В-четвертых, взаимодействие политики и общественного мнения может происходить посредством деятельности через различные организации, а также с участием в деятельности «групп интересов».
В-пятых, представители общественности могут использовать возможности СМИ.
В-шестых, нередко практикуется обращение отдельных представителей общественности к представителям власти напрямую, посредством отправки писем и т.п.
В-седьмых, эффективным механизмом являются выборы представителей центральных органов власти, которые непосредственно заняты разработкой и осуществлением политического курса.
Практически все варианты взаимодействия общественного мнения и политики, как формы реализации гражданской активности, допускают легальное политическое действие разных социальных групп, но возможны только в случае, если общественность занимает активную позицию по отношению к проводимой политике.
Феномен общественного мнения тесно связан с понятием «гражданская активность», который позволяет акцентировать внимание на процессе реализации различными социальными группами своих интересов с целью решения общественно-значимых проблем. В этой связи заинтересованные группы способны воздействовать на формирование общественного мнения. Так, помимо руководства страны активным носителем общественного мнения являются и другие акторы, среди которых:
Политические партии. Они являются одним из каналов, через которые общественность выражает свое мнение. Оказавшись у власти, партия получает возможность реализовать свою программу политики.
Жители государства в целом. Их представляет выборочная совокупность – выборка, часть населения, строго отражающая особенности и соотношение всех элементов исследуемого сообщества в целом.
Представители национальных общин, некоторые из которых смогли оформить собственные лобби и которые, несмотря на длительную ассимиляцию, не утратили эмоциональной связи со своей прежней родиной, а порой и со своими соотечественниками. Влияние каждой национальной общины тем больше, чем многочисленнее ее сторонники, а наличие сети политически ориентированных организаций, обладающих возможностью вносить и активно продвигать их требования, только усиливают это влияние.
Религиозные конфессии. Верующие нередко выступают по тем или иным проблемам политического характера, придерживаясь точки зрения, которую имеет руководство религиозных конфессий, и эта точка зрения, как правило, отличается ярко выраженным пацифизмом.69
Общественные деятели государства, или «лидеры мнений», преимущественно представители политико-академического сообщества, ученые, авторитетные в области культуры лица.
Общественные (некоммерческие) организации и союзы, деятельность и интересы которых часто выходят за пределы их основной декларируемой деятельности, и является лоббистскими инструментами.
Используя теорию социального конструктивизма представляется возможным на конкретных примерах протестов, происходивших в США и СССР, определить каким образом заинтересованные группы, воздействуя на формирование общественного мнения, влияют на изменение политического курса.
1.3. Правительственные методы воздействия и формирования общественного мнения
«Просвещенное общественное мнение», на роль которого так полагались либералы начала ХХ века, не оправдало ожиданий в качестве фактора, способного предотвращать вооруженные конфликты. Однако это не опровергает необходимости целенаправленной работы с ним при формировании и реализации политики. Как выяснилось в этот же период, правительства, имеющие агрессивные намерения, научились манипулировать общественным мнением и использовать его в своих целях.
Важность контроля над общественным мнением признавалась с растущей отчетливостью по мере того, как народным движениям удавалось расширять процесс демократизации: население, обыкновенно пассивное и апатичное, становится организованным и стремится выйти на политическую арену, чтобы реализовать собственные интересы и требования, угрожая тем самым стабильности и порядку. Как объяснил проблему Эдуард Бернайс, «всеобщее избирательное право и школьное обучение… в конце концов, привело к тому, что простого народа стала страшиться даже буржуазия. Ибо массы обещали сделаться королем».70 Эту тенденцию либеральные элиты пытаются повернуть вспять по мере того, как изобретались и внедрялись новые методы формирования общественного мнения.
Без опоры на общественное мнение государству трудно противостоять вызовам своего окружения.
Умелая политика должна принимать во внимание разнообразные факторы влияния внутри страны: давление многочисленных групп интересов, точки зрения религиозных сообществ, взгляды лидеров мнения, конфликтующие идеологии, стереотипы и меняющиеся предпочтения массового сознания, возражения оппозиции, взгляды регионов. При этом общественное мнение часто бывает не справедливым и редко гомогенным, особенно в демократических обществах. А политическая стратегия государства может быть эффективной и находить свое оправдание только в том случае, если указанное разнообразие не распадается на непримиримые фрагменты, если она находится в соответствии с консенсусом общественного мнения вокруг основных составляющих интересов и ценностей.
Поэтому правительства проводят постоянную работу по целенаправленному формированию общественного мнения путем пропаганды и управления им. Причем каждое правительство ведет эту работу по-разному и с разным успехом, но обойтись без нее в своей политике не может ни одно государство.
Так, в XX веке, во время двух мировых войн, правительство США предпринимало меры для пропаганды американского военного участия. Во время Первой мировой войны президент Вудро Вильсон организовал Комитет по вопросам общественной информации, который занимался цензурой и пропагандой под руководством журналиста Джорджа Крила. Комитет выпускал статьи, пресс-релизы, фильмы, создавал рекламу и нанимал ораторов для пропаганды военного участия по всей стране.71
В ХХI веке такие возможности несоизмеримо возрастают за счет потенциала новейших информационно-коммуникационных технологий. Так, американский исследователь СМИ Р. Макнейл в книге «Машина манипулирования народом» писал в 1968 г.: «Телевидение явилось причиной таких коренных изменений в средствах политического информирования общества, подобных которым не происходило со времени основания нашей республики. Ничто до распространения телевидения не вносило таких чудовищных перемен в технику убеждения масс».72
Среди акторов, которые постоянно подвергают воздействию общественное мнение, находятся представители руководства государства. Как правило, органы государственной власти имеют в своей структуре специальные подразделения, деятельность которых связана с тем, что они целенаправленно оказывают подобное воздействие. Что же касается главы государства, то существуют определенные методы создания его правильного имиджа:
Распространение «идеи дня» – центральной темы данного времени – с помощью всего аппарата, когда вся президентская команда говорит «одним голосом», что существенно ограничивает возможности выхода конфликтующих между собой сообщений.
Резко и эффективно менять стратегию, учитывая те или иные нюансы изменяющегося общественного мнения.
«Разговоры с президентом» – регулярные встречи с журналистами.
Использование неофициальных лиц – группа известных, узнаваемых и четко формулирующих свои мысли лиц как выступающих вместо президента.73
Существует множество других тактик, к которым прибегают представители политической элиты. Например, упрощение предмета спора и «смещение акцентов» или создание «ложного впечатления» – замены дискуссий о законе обсуждением других проблем.
С распространением медийных технологий и их возросшим влиянием на общество исследователей все больше стали интересовать проблемы политической коммуникации и политической пропаганды. Главным образом, они сосредотачивают свое внимание на двух типах медиасодержания: политической рекламе и сюжетах новостей.
Исследователи Брайант и Томпсон выделяют несколько типов воздействия политической пропаганды на общество:74
Формирование и изменение убеждений.
Воздействие когнитивных процессов. Новостные медиа определяют отдельные темы как особенно важные и делают их известными посредством более широкого освещения в СМИ. В данном случае эти темы воспринимаются публикой как существенные. Сюжеты новостей о предвыборных кампаниях, кандидатах, политических дебатах и соглашениях – все это способствует приобретению аудиторией различных знаний.
Восприятие людей. Например, медиаосвещение, особенно телевизионное, может приучить людей думать, что ответственными за отдельные социальные проблемы, как бедность или преступность, являются конкретные люди, а не общество в целом. Исследователи определили два типа фреймов (структур), лежащих в основе сюжетов политических новостей на телевидении: эпизодические, используемые при освещении отдельных случаев или репортаж о конкретных событиях, и тематические, рассматривающие ту или иную тематику с более абстрактных и общих позиций. Экспериментальным путем установлено, что тематический фрейминг является причиной того, что аудитория ассоциировала общественные проблемы с ответственностью общества и правительства, а не конкретных людей. При эпизодическом фрейминге восприятие ответственности на уровне государственной системы снижается. Исследования, затрагивавшие политические статьи в газетах, показали другие результаты, так как освещение в прессе более стремится к тематичности, чем к эпизодичности.75
Политическое поведение. Политическая реклама доказала эффективность своего воздействия на поведение избирателей. За 40 лет продолжительность телевизионной рекламы значительно сократилась: от 30-минутной биографической рекламы в 1950-е и 1960-е годы до четырехминутного ролика в 1970-е и до 60-, 30- и 15 секундных реклам в 1980-е и 1990-е годы. Исследования установили, что слабые сторонники каких-либо политических взглядов и люди, которые мало интересуются политикой, более восприимчивы к политической рекламе, чем верные приверженцы какой-либо партии или идеи и избиратели, активно интересующиеся политикой.76
Таким образом, так как правительство, проводя политику, не может игнорировать общественное мнение, то оно старается влиять на его формирование, чтобы получить поддержку своим действиям. Основным инструментом, как правило, является использование возможностей СМИ в целях политической пропаганды.
2. Деятельность заинтересованных групп как фактор изменения политического курса на примерах событий в США и СССР
2.1. Деятельность заинтересованных групп в США на примере войны во Вьетнаме
Война во Вьетнаме, продолжавшаяся в течение 10 лет (если брать во внимание период непрямого участия США в событиях в начале 1960-х годов – даже гораздо больший, чем 10 лет, срок) и завершившаяся подписанием 27 января 1973 года Парижских соглашений, сопровождалась колоссальными по своим масштабам тратами: сумма общих расходов, которые понесли США, составила 111 млрд. долларов США. Людские потери США также были весьма значительными: 58200 человек оказались убитыми и 306606 человек ранеными.77
На протяжении всех лет войны американские СМИ активно освещали происходящие во Вьетнаме события. Вместе с позицией СМИ менялась и позиция общественности по отношению к войне. Как представляется, в данном параграфе необходимо рассмотреть следующие вопросы:
Насколько сильно предоставляемые материалы СМИ о событиях во Вьетнаме и о принимаемых руководством США решениях повлияли на общественное мнение?
Способствовали ли СМИ и общественность выведению американских войск из Вьетнама?
Необходимо, на наш взгляд, проанализировать несколько моментов, которые оказали ключевое влияние на ход событий, относящихся к Вьетнамской войне.
«Тихая» эскалация полномасштабного военного вмешательства. 18 февраля 1965 года президент Джонсон принял решение о начале бомбардировок Северного Вьетнама, «но, опасаясь реакции общественности, предпочел не делиться своими соображениями».78 Роберт Макнамара в своих воспоминаниях пишет: «…на заседании СНБ с участием лидеров Конгресса 8 февраля 1965 года… сенатор Эверетт Дирксен спросил президента, что ему можно сказать прессе. В ответ Джонсон попросил его не говорить, что США собираются «расширять военные действия».79 Действительно, в это время практически не было сделано ни одного существенного заявления, в котором призывали бы американскую общественность к войне.80
Следует отметить, что на начальном этапе «тихая» эскалация выполнила свою задачу: в феврале 1965 года опросы общественного мнения показали, что большинство населения поддерживает вьетнамскую политику. На вопрос: «Должны ли США продолжать свои военные действия в Южном Вьетнаме или нам надо вывести оттуда войска?» – 64% опрошенных ответили, что «нам надо их продолжать», и 18% высказались за «вывод».81
Заслуживает внимания точка зрения Г.Л. Кертмана о том, почему американцы в основном поддержали политику президента во Вьетнаме, имея о ней небольшое представление: «Воспринимая едва ли не все внешнеполитические проблемы в контексте советско-американского противостояния, «средний американец» не подвергал сомнению необходимость активных действий США на мировой арене во имя сдерживания «советского экспансионизма»…Не считая себя достаточно компетентным, чтобы определять, когда именно подобное участие является необходимым, «человек с улицы» был склонен полагаться в этом на Белый дом, но видел свой моральный, патриотический долг в поддержке соответствующих решений. Этот психологический механизм, обеспечивающий «сплочение вокруг президента» в кризисных ситуациях, безотказно «сработал», в частности, на начальной стадии войны во Вьетнаме».82
Постепенно у проводимой во Вьетнаме политики появлялось все больше критиков и оппонентов. СМИ стали активно ее освещать. Только в 1966-1970 годах телевидение передало 2300 репортажей непосредственно из Вьетнама.83 Проиллюстрируем на трех примерах, какие именно события освещались в СМИ и как эти материалы влияли на ход событий.
Первый пример. Уже в 1963 году американские газеты опубликовали фотографии с буддистскими монахами, совершившими акт самосожжения. Монахи выступили против объявленных Нго Динь Зьемом религиозных свобод. В ответ южновьетнамское правительство использовало против буддистов государственные силы безопасности, а в газетах появились слова мадам Нью, первой леди Южного Вьетнама, назвавшей протестующих «буддистским барбекю».84 Уже это способствовало появлению дискуссий о выводе из Вьетнама американских войск и предоставлении нейтралитета Южному Вьетнаму.85 Но, как уже отмечалось, общественность в 1965 году еще поддерживала правительственный курс.
Второй пример. Освещение Новогоднего, или Тетского, наступления северовьетнамских войск 30-31 января 1968 года, которое произошло на фоне развернутой PR-кампании, имевшей целью «указать на свет в конце туннеля вместо сражений, смертей и опасности».86 Новогоднее наступление стало колоссальным шоком для США. Уже к осени 1967 года 90% вечерних новостей были посвящены войне и приблизительно 50 миллионов человек смотрели телевизор каждый вечер.87 Дело в том, что вьетнамская война была первой войной, которую транслировали по телевиденью. «A living-room war» («война в гостиной») – так называли ее, потому что каждый вечер люди собирались перед экранами телевизоров семьями и смотрели репортажи.
К сожалению, именно тогда, когда «журналисты имели неограниченную власть над умами и сердцами миллионов американцев»,88 они показали «свою полную несостоятельность».89 В то время как СМИ трактовали наступление как психологическую победу вьетконговцев и Северного Вьетнама, «историки, напротив, пришли к заключению, что Новогоднее наступление стало крупнейшим военно-политическим промахом Ханоя на Юге».90
Генерал Максвелл Тейлор пишет: «В том, что касается формирования взгляда людей на события Новогоднего наступления, доминирующая роль принадлежала ТВ. Вид горящих сайгонских зданий на экранах телевизоров, раздающийся из динамиков мрачный голос диктора, сообщающего о разрушениях в столице Южного Вьетнама, неминуемо создавали впечатление, что то же самое происходит во всем городе или в большей его части».91
«Человек, которому больше всех доверяют американцы»,92 – ведущий вечерних новостей CBS Уолтер Кронкайт – предпринял поездку во Вьетнам, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Вернувшись в США, он высказал свою «редакционную точку зрения»:93 «Кто победил, а кто проиграл в крупнейшем Тетском наступлении? У меня нет ответа на этот вопрос … Судьи истории могут признать ничью … Как во Вьетнаме, так и в Вашингтоне нам так часто приходилось разочаровываться в оптимизме наших лидеров, что мы больше не можем верить в тот свет, который они сумели увидеть в самом темном туннеле. … Признать, что мы попали в безвыходное положение, кажется единственно правильным, хотя и нерадостным, решением».94
Известно, что, посмотрев передачу Кронкайта, Линдон Джонсон сказал: «Вот и все. Я потерял Кронкайта. Я потерял средний класс Америки».95 Результаты опроса общественного мнения, вероятно, подтверждают его опасения:
Таблица 1. Оценка американцами войны во Вьетнаме до и после Тетского наступления96
Критерий для сравнения
|
До наступления
|
После наступления
|
Разница
|
Поддержка того, как Джонсон выполняет свою работу в качестве президента.
|
48%
|
36%
|
- 12
|
Поддержка того, как Джонсон справляется с ситуацией во Вьетнаме.
|
39%
|
26%
|
- 13
|
Считают, что война во Вьетнаме является ошибкой.
|
45%
|
49%
|
+4
|
Часть, считающая себя «ястребами».
|
60%
|
41%
|
- 19
| |
