Г. А. Бондарев a n t h r o p o s опит энциклопедического изложение духовной науке рудольфа штайнера том Второй част первая

Душа русского народа

1422. 
      «То, чем является русская народная душевность в ее постепенном становлении в народной Душе, не толь­ко воспитано, а вскормлено тем, что идет от древне- греческого Духа Времени». 121 (10)
      
1423. 
      «С русской народной Душой дело обстоит так, что она должна пойти в школу Средней Европы; и если она переработает все, что выработано Средней Европой, то однажды сделает свой собственный вклад, который она должна сделать, в евро- пейскую культуру. Вместо этого в беспорядочных, хаотических инстинктах (воз­буждаемых всевозможными ариманическими и люциферическими импульсами) там совершается нечто со­вершенно странное». 157(13)
      
1424. 
      «Сравнивая русскую народную Душу с запад­ноевропейскими народными Душами, получаешь впечатление чего-то молодого, восходящего, с одной стороны, и
      древнего, старческого - с другой». 158 (11)
      
1425. 
      «... будущее Европы имеет свой источник в рус­ском народном Духе, в народном Духе Востока». 192 (11)
      

Характер русского народа

1422. 
      «Характерным именно для русского народа является то, что важнейшая жизнедеятельность протекает у него не в физ. теле, как в Западной и Средней Евро-
      

1428. 
      «На Востоке силы больше действуют непосред­ственно на физ. тело.... Эф. тело у народов Восточной Европы сформировалось в прошлом.... На Востоке
      мысли как бы струятся из земли, чтобы подготовить людей к будущей эволюции». 158 (3)
      
1429. 
      «Все задатки мышления у человека Востока таковы, что они склоняются к имагинации, если даже эти имагинации иногда, как у Вл. Соловьева, схватываю- тся абстрактными понятиями». 200 (3)
      
1430. 
      Душа русского народа парит в высях, «в то время как внизу действуют отдельные люди с их душевными силами; но до них не доходят силы Души народа. Поэтому мы видим у людей Востока, как отдельные ду­шевные силы, которые еще не поняты как стадия разви­тия, анархически действуют одна сквозь другую. По­скольку народнодушевное не вызывает в них внутренней гармонии, три душевные силы действуют анархично сквозь друг друга и не находят возможности прийти в гармоническое взаимоотношение». И это не нравится людям Запада. «Мужество и сила присущи натуре Зиг­фрида, смирение, непосредственная жертвенность - на­туре Ильи Муромца». Последний чувствует Божествен­но-духовное в отдалении, а не как нечто непосредственное в его душе, чему он мог бы принести жертву как Высшему и служить как борец. 64, с. 299-300
      
1431. 
      Герман Гримм говорил, что мы могли бы понять римлянина, встретившись с ним в жизни, ибо мы пользу­емся его понятиями, но грек показался бы нам жителем сказочной страны. Однако Восток Европы уже в поздние времена испытал сильное влияние греческого. «На Востоке Европы мы встречаем пос- ледний отблеск греческого чувства, греческого ощущения». 225 (6)
      

1432. 
      «Тайна русской географии заключается в том, что воспринимаемое рус- скими от земли есть воспринятый землею свет, который вновь отражается от нее. Так что русский воспринимает от земли, собственно, то, что сна­чала из вне- шних сфер устремляется к ней; русский любит свою землю, но он любит ее на том основании, что она ему отражает Небо. Однако, хотя русский и чувствует так территориально, в этом территориальном чувстве – хотя это сегодня и детская ступень - он исключительно кос­мополитичен: т. к. Земля, когда она движется через миро­вое пространство, приходит в соприкосновение со всевозможными слоями земного окружения.... Что русский любит свою землю, проникнут ею - это обусловливает в нем ряд слабостей и одновременно - определенную спо­соб-
      

1432. 
      «Славянские народы России в значительно большей степени, чем широ- кие массы немецких народов, призваны постоянно стремиться возвышать свою индивидуальность. Они зависят от отдельных личностей, ко­торые обособле- нно, изолированно от народа открывают то, что должно открываться в среде народа. Поэтому еще долго, до восхода 6-й послеатлантической культуры, рус­ская народная культура будет культурой откровения. Русский более, чем кто-либо другой, зависит от провидца, и он весьма восприимчив к тому, что ему дает ясновидящий». 186 (6)