Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 1.19 Mb.
|
Дорогие старики-супруги Рек! Наверное, вас нет уже в живых, вы и тогда были старые, но, все равно, буду считать вас живыми и говорю вам: ЗДРАВСТВУЙТЕ! Ваши вздохи, которые вы не могли сдержать, видя нас, многие кусочки хлеба и сахара, которые вы нам протягивали тоже живут в чеченских детях и они закладывают их в память детей своих. Поклон и уважение вам - если вас нет в живых - вашим могилам. Вы преподавали математику в старших классах, до которых мы не добрались, поэтому, наверное и не помним ваших имен и отчеств. Стыдно, что не помним. Человек лучше запоминает имена злые. Но мы помним всех: председателя колхоза, хлеставшего кнутом чеченских женщин, собиравших в поле колосья, казаха Бектимира, раздавшего чеченцам колхозную пшеницу... Да, наша память - это такой же длинный железнодорожный состав, как и тот, на котором черным утром 23 февраля 1944 года, 51 год назад, были увезены от земли отцов. ...Многие годы спустя, когда уже был студентом, услышал, что в книге Александра Верта, английского корреспондента в России во время войны, что-то сказано о коне, которого подарили Гитлеру. Стал искать эту книгу. Ее перевели с английского и издали в СССР, но потом, видимо, пожалели и прикрыли, и достать ее было трудно. Купил ее у самого известного книжного спекулянта, заплатил двадцать рублей. Тогда ни одна книга столько не стоила. Это были большие деньги, для студента, получавшего тридцать пять рублей стипендии. В той книге, называлась она "Россия в войне 1941-45 годов", на странице 196 было написано, что того злополучного коня Гитлеру подарил некто старый кабардинский князь. Рассказал об этом корреспонденту один кабардинец, с которым он беседовал в Нальчике, приехав туда после выселения чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев... Помню, как хотелось бежать с этой книгой к Екатерине Тарасовне и показать ей страницу 196... Уже в перестроечные времена, не помню какой год, русский советский писатель Николай Горбачев написал роман, не помню как называлась эта чепуха. В ней была описана сцена, как чеченцы в селении Ачхой-Мартан дарили "белого коня под золотым седлом" Гитлеру. Сцена была не только неверна исторически, но жалкой, примитивной и в литературно-художественном смысле. Писавший ее не знал даже где находится Ачхой-Мартан и где находились немцы в те времена. ...Сегодня был праздник уразы. Праздника, конечно, не было, а была грусть по нему. Несколько детишек вышло на улицу с пакетиками, чтоб собрать, обычные в этот день, гостинцы. Людей почти нет, гостинцев тоже и пакетики у них были пустые. Подозвал и дал каждому по грецкому ореху - ни конфет, ни печенья нет. Дети были рады и этому. Когда они повернулись и пошли, к горлу подкатил ком, этих детей лишили праздника, этого отнятого праздника им будет не хватать всю жизнь... ...Вчера только прилег, опять началась сумасшедшая стрельба, но не встал, так и уснул под "колыбельную", не знаешь когда все кончилось. ...Как-то, один товарищ, здешний поляк, рассказывал, как их, школьников, перед возвращением чеченцев, выводили школами и заставляли сбивать надписи с могильных памятников чеченцев, уложенных по улицам вместо бордюрных камней. Многие мосты, площади, тротуары города были выложены из этих памятников. Некоторые потом спрятали под асфальт. Отдельные собрали уже в ходе перестройки и уже при нынешней власти создали мемориал по улице Первомайской, который, надо полагать, уже разрушен. По республике много было всяких сараев, свинарников, складов, сделанных из могильных стел. Эта "архитектура" развивалась, когда чеченцы были высланы... ...Во времена шейха-Мансура брали чеченцы в плен и легендарного Багратиона, тогда еще молодого офицера. Он был ранен. Чеченцы отнесли его в русский стан, не сняв с него даже очень дорогую саблю. Отнесли за то, что храбро сражался против них... ...Некий немецкий генерал писал в воспоминаниях, что слышал, в осажденной, но не сдающейся Брестской крепости, музыку лезгинки. В этой крепости было, как нами уже упоминалось, много чеченцев. Старый чеченский писатель Халид Ошаев занялся их поиском и в написал интересную книгу. Много лет ее не разрешали издавать. Автор так и умер, не увидев ее изданной. Книга С. Смирнова о Брестской крепости была издана немедленно и он получил за нее все мыслимые и немыслимые награды. Разумеется, о чеченцах в его книге не упоминалось... ...Первым советским полком, встретившимся с американцами на Эльбе командовал чеченец, подполковник Висаитов. Умер не так давно. Как-то участвовал с ним в одной телепередаче, у него на груди был высший американский орден, и советских было много, и Орден Ленина. В полку Висаитова были в основном чеченцы. Здесь обо всем этом забыли, может американцы помнят?! Или немцы? Висаитову героя не дали, вернее, дали, когда умер. Его книгу: "От Терека до Эльбы" издали и тут же запрятали. Много чеченцев сражалось на фронтах Великой Отечественной, но в год, когда на всех посыпались награды, их выслали. Некоторые оставались довоевывать и после выселения, записываясь в иные национальности... ...Ермолов, называвший чеченцев: "дичь", "головорез", "злодей", "разбойник", когда расписывал свои победы перед Петербургом, именовал их: "народ досель непобедимый", "сильнейший", "храбрейший", "бесстрашный"... Не делал записей три дня и три ночи. Прервалось все из-за неожиданного приезда всей семьи. Думал, что они все время находились в Урус-Мартане, но оказалось, что там начали бомбить и им пришлось бежать в Малгобекский район Ингушетии, к тете жены. Радость приезда мгновенно вытеснила тревога - ведь здесь ежедневно, особенно еженощно, идет стрельба. Малыши все время будут на улице. Уже весь внутренне съежился, нервничаешь, но стараешься не подавать вида. К счастью все эти ночи особо сильных стрельб не было. Два дня, по инерции, продолжал делать все так, будто их нет дома. Отопление не работает, только на кухне слабо дышит газовая плита, ее теплом и живем. ...Разумеется, воспользовавшись приездом семьи, с утра пораньше двинулся своим ходом к Зелимхану. Впечатлений набрался гнетущих, чуть с полпути не вернулся. О разрушении города не стоит и говорить - невозможно ни описать, ни передать. Грозный - Вавилон после землетрясения, или Помпей, или Карфаген, после римлян... или Хиросима... Нагасаки... Это уже и не город, а огромный труп и по нему - червями - мародеры. Напомнил стихотворение Бодлера, в котором описывалась дохлая лошадь, на которой копошились черви... "... полуистлевшая, она, раскинув ноги, подобно девке площадной, бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги, зловонный выделяя гной..." Казалось, все оставшееся в живых городское население с тележками, тачками, велосипедами занимается мародерством - растаскивает из разбитых домов и квартир чужое имущество. Открытость, размах, массовость явления потрясли. Пытался заглянуть в глаза этим людям, это были просто глаза животных, которые делали свое обыкновенное дело, да простят меня мои, настоящие, животные. Выражение каждого лица говорило: знаю, что думаешь, но мне все равно... Путешествие от Катаямы до "Минутки" оказалось хуже известного "Путешествия из Петербурга в Москву".На площади "Минутка" стоит пост. Пулеметы и прочее повернуто во все стороны. Стреляют просто так - от нечего делать, видно, не могут остановиться. Там была огромная куча книг и огромная гора золы, от сожженных. Как понял, солдаты жгли их для тепла. В основном это были школьные учебники и русская классика. Наличие романа Достоевского "Преступление и наказание" показалось уместным. Дошел до дома Зелимхана - к конечному пункту путешествия. Второй этаж дома, где находились две комнаты Зелимхана, отсутствовал. Внутренне содрогнулся . Металлические ворота были изрешечены пулями и осколками. Долго стоял, не смея войти. Потом вошел. Во дворе все было разбито вдребезги. Стал звать Зелимхана, будто не видно было, что здесь никого нет! Вдруг услышал стук металлической калитки, кто-то вошел во двор. Увидел... огромную собаку - кавказскую овчарку. Она была фантастично большой, никогда не видел собаку таких размеров. Мелькнула мысль не наваждение ли, но в это время собака подошла и ткнулась в меня, мордой в колено. Я похолодел и не мог шевельнуться. Подумал о собаках, что едят трупы и стал нащупывать в кармане складной нож и оглядываться, что бы такое увесистое схватить. Но собака вела себя спокойно и я, наконец, понял, что она просто голодная. Она стала тыкать мордой во все, что было во дворе, но ничего не нашла. Потом спокойно вышла. Стало жалко. Зря холодел, кавказская овчарка такая собака, которая никогда не станет есть человека. Обследовав дом, понял, что в нем никто не ночует и пошел стучать по соседям. Достучался в один дом, откуда вышел русский мужчина. Спросил его, не знает ли Зелимхана. Оказалось, что знает. Сказал, что иногда приходит брат его Докка, а сам Зелимхан был один раз, после нового года, и больше не появлялся. Дал кусочек мела и я на воротах написал: "Проживают люди" - это уже повсеместная наивность - просьба, чтобы в дом не стреляли и не трогали мародеры. Ниже написал целое письмо Докке. Та большая собака все время ходила за мной. Даже в таком плачевном состоянии она была красива. Подумал не забрать ли ее с собой, если согласится, но она, будто угадав эти мысли, отошла, уговаривать не стал. Все же сделал вывод, что Зелимхан где-то есть, может подался в горы. Ведь в этом году его видели, а мой сон был в прошлом году... . Обратно плелся еле живой. У разбитого Дома печати валялись книги и много солдатских шапок. Несколько книг про насильника Чикатило "След зверя" и сборник стихов Аллы Дудаевой - жены президента. Просмотрел несколько стихотворений, без очков было трудно, что-то сентиментальное. Никогда ее стихи не читал. Сборник был издан в Прибалтике, бросил обратно на место. По дороге идти невозможно" - завалено деревьями, столбами, проводами. По узкой проезжей части постоянно двигается бронетехника с солдатами. Несколько раз, смеясь, стреляли поверх меня. ...Жена решила, как она выразилась, "капитально" отмыть меня. Вылила в ванну два ведра бесценной воды и приступила к делу. Вода в ванне была где-то под спиной. Лежал и смотрел на свои будущие останки, и подумал, что где-то видел такие. Потом возник некий образ, очень зримый, но вспомнить его не мог. Перебрав все имеющиеся в памяти символы, наткнулся на образ Христа, которого только что сняли с креста, что запечатлено на многих полотнах. Но, мысленно перелистывая полотна с изображением Спасителя человечества, понял, что ошибся, что это не то, и тут вырос сломанный бетонный столб электролинии на "Минутке", из которого торчали погнутые арматуры - оказывается они и были... ...Когда шла прошлая русско-кавказская война ХIХ века, офицер, проигравший в карты, брал солдат и совершал нападение на ближайший аул, чтобы добыть средства для продолжения игры. Каждый разжалованный хотел получить на той войне обратно офицерский чин. Был тогда у армии и другой род бизнеса - захват заложников, для получения выкупа от родственников. Также торговали телами мертвых. С нашего закутка приехало еще несколько семей. Днем, иногда кажется, что вокруг мирная жизнь, но ночью иллюзии рассеиваются. Денег совсем нет, тревожно когда их нет. Хотя бы батарейки для радио купить, говорят, стоят дорого, 3 тысячи штука, надо три. Погода мерзкая - сырая, холодная, зато воды много. ...Может, в каких-то местах этих "царапин на осколках", у кого-то сложилось впечатление, что автор как бы пытался "царапнуть" тот или иной народ. Говорилось уже, что в природе существуют две России или в ней всегда две культуры, два народа и две трагедии. Одна - парадная, дворцовая, барская, купеческая, столичная и другая - деревенская, бабья-мужицкая, забитая, доведенная до нищеты и убожества. Речь, опять же, о тех, кто не давал и не дает русским быть русскими, чеченцам - чеченцами, армянам - армянами... Многое из того, что говорится, может быть ностальгией, относиться к прошлому. Собственно, о прошлом народа и речь. Между чеченцами и русскими конфликт - и между собой, и внутри себя. Ни один народ не может ладить с другим - не имея лада в самом себе. Это касается тех и этих. В Шалях совершили нападение на известного командира Шамиля Басаева. Ранили его водителя, а сам Басаев ранил одного из покушавшихся, убил двоих и ушел невредимым. Видно, началась охота на командиров и лидеров. Это, конечно, будет продолжатся и убитые будут, но это не решит проблему, у этой войны нет успеха для тех, кто ее начал. Вот, пожалуй, основное, что рассказал очевидец. Расстрелянные в Петропавловской мирные жители: Хушалаев Байали, Демхаев Супьян, Бидигов Ваха - наши односельчане. Это были абсолютно безобидные ребята и выросли на моих глазах. Бидигов Ваха остался жив. Их сбросили в обрыв, но он выжил. "Ваха" - означает "живи". Знать не зря получил его - оправдал! ... Те, кому надо разрушить тот или иной народ или народы, оторвать их от своих традиций, обычаев, культуры, начинают с женщин. После известной "эмансипации" те, кого эти женщины порождают, будут уже готовым продуктом "цивилизации". Женщина не просто чья-то мать,- она мать народа. Распад личности матери - возвращает людское общество в обыкновенный животный мир, где женщина уже не мать, а самка... ...Вчера и сегодня войска безуспешно пытаются взять Аргун. Вчера по "Президентскому каналу" вроде бы выступал Дудаев и говорил, чтоб люди не возвращались в Грозный, якобы они перевернут его верх дном. Это в его манере. Верх ногами Грозный уже не поставить - не осталось ни ног, ни головы, но ополченцы будут постоянно устраивать войскам сюрпризы. Вряд ли и одна ночь пройдет для них без потерь. В городе много местных русских ребят, воюющих вместе с чеченцами... ...Стали с Томом давать уличные представления. Собирается вся детвора улицы... Власть всегда была над чеченцами самозванной, навязанной, чужой. Может именно поэтому обманывать ее - играть с нею, двуличничать - не считается аморальным. Эта норма отношения к власти установилась с тех пор как установилась власть царя, далее власть советская. Поскольку насильственно сбросить власть чеченец не мог, у него было три выхода: уйти в абреки, или держаться подальше от нее, не давая ей по мере возможности ничего, или лицемерить с ней - извлекая выгоду. Власть тоже была с горцами лицемерна, лжива и безразлична к их будущему. Обмануть власть - украсть у государства, провести начальника - стало, не только дозволенным, но и богоугодным делом. Со временем, многие, в основном пожилые люди, принюхались к власти и сделали открытие, что она любит лесть и обман. У власти нет совести, значит соблюдение норм морали в отношении к ней - наивность. Эта философия отношения к государству и власти привела к формированию определенного слоя в обществе, который стал играть с властью именно в ту игру, в которую играла сама власть с человеком. Названный слой не устраивался на работу во властные структуры, а вертелся вокруг тех, кто там работал, и, делая вид, что помогает или поможет в нужное время, извлекал те или иные материальные блага, права, привилегии. Особенно нравится таким людям власть слабая, неуверенная в себя, нуждающаяся в общественной поддержке. Строго говоря, этих людей можно осуждать, считать нравственно ущербными - начиная свое дело как игру с властью, со временем они и становятся такими, но такова человеческая природа и говорить против нее есть ли смысл? Со временем, став влиятельными лицами новой власти, лицедеи, во многом, толкали неопытную власть к тем или иным ошибкам, промахам, конфликтам... Утром пораньше тронулись в путь. За мной увязался Барсик, никак не смог отослать его домой. Мы двигались по Старопромысловскому шоссе, в сторону центра. Когда прошли "Березку" и были не так далеко от места назначения, вдруг сзади услышал автомашину. Оглянулся и заметил, что прямо, на нашей с Барсиком стороне, несется белая "Волга", на большой скорости. Барсик бросился вперед, но не успел завершить маневр, помешали мои ноги, и его ударила машина. Удар был сильный, беднягу закружило юлой. На ногах показалась кровь. Свое состояние и огорчение передать и пытаться не буду. Уложил Барсика в стороне, на землю у поваленных деревьев. Он визжал, скулил, стонал и переворачивал во мне все нутро. Хусейн увел меня, сказав, что собачку можно забрать на обратном пути. Если бы не он, конечно, взял бы Барсика на руки и вернулся домой. Но перед пожилым человеком, было неловко поступить так и пошел за ним. В отвратительном состоянии провел день, не мог найти себе места. Вечером долго ходил по улице, в надежде услышать Барсика, но увы. Я был потрясен, вспоминал дни, что провели с ним под бомбежками и стрельбой и вдруг его не стало, даже писать нет сил, как было плохо... Ночью услышал жалобный, скулящий голос. Это был Барсик!!! Барсик!!! Барсик!!! Я почти голым кинулся к воротам, открыл ему, он вошел и поковылял на веранду. Уложил его и вернулся в комнату, с плеч упали две огромные горы. Такая радость, жалко отдавать бумаге... |
