Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 4.75 Mb.
|
| "Что-то болит слабовато? - противоестественно меланхолично отметил Украинский, - видать, у меня аффект..." Он полз целую вечность, поражаясь своей выносливости, - "давно бы пора отключиться, ноги потерять, это все же не порезаться при бритье". Впрочем, судить о времени ему было сложно. Сколько минут (часов) истекло, знал один Господь. Наконец Украинский оказался в большой комнате, тесно заставленной железными двухъярусными кроватями. Кровати выстроились в безукоризненные шеренги. Под каждой, как боевые расчеты перед машинами, застыло по две пары армейских кирзовых сапог, с портянками, намотанными поверх голенищ. Комнату освещал мертвый лунный свет. Пол стал липким. Украинский поднес ладонь к глазам: "Черная. Это что, кровь?" Теплая тугая капля упала ему на лоб. Он сдавленно вскрикнул и с трудом поднял голову. Кровати, к нарастающему ужасу полковника, оказались забиты трупами солдат, - "Ну, не балерин же", - застигнутых смертью врасплох. Судя по всему, смерть пришла к служивым во время сна. Разглядывая свешивающиеся с матрасов безжизненные руки, ноги и головы, он вдруг отчетливо понял, куда попал, и попробовал закричать, но вышло одно бульканье. Казарма погранотряда, его погранотряда, вырезанного китайскими диверсантами глухой июньской ночью 1968-го года, хранила гробовое молчание. Китайцы прокрались в расположение отряда, бесшумно сняв часовых, и никто из пограничников не увидел следующего утра. Если со знанием дела воткнуть автоматный шомпол в ухо спящему человеку, шомпол выскочит из другого уха раньше, чем человек откроет рот. А диверсанты свое дело знали. Случилось это месяца через два после того, как младший сержант Украинский отбыл в Москву поступать в школу КГБ. Стремясь как можно быстрее убраться из этой ужасной комнаты, пропитанной запахами крови, мертвечины и портянок, Украинский выполз в коридор. Он тяжело перевалил приступку, оставляя за собой жирные багровые полосы. Дверь в Ленинскую комнату была распахнута настежь. Украинский дополз до порога и заглянул внутрь. На одной из стен поверх политической карты мира образца 68-го года, словно жук из коллекции орнитолога, висел какой-то человек. Голова его завалилась на левый погон. С правого поблескивали три маленькие офицерские звездочки. Из локтей и коленей офицера торчали шляпки гвоздей, по размеру близких костылям с железной дороги. Левая нога распятого была обута в сапог, правая - в одной портянке. Бурые потеки на стене переходили в густую лужу на полу. Кровь уже засохла. "У нас в отряде восемь офицеров было... - пришло на ум Украинскому. - Командир - раз, замполит - два..." Вдруг голова офицера качнулась из стороны в сторону и начала подниматься. Но Украинский не закричал. Вероятно, он уже миновал какой-то внутренний барьер, после которого ему все стало безразлично. -- Товарищ старший лейтенант?! - беззвучно прошептал Сергей Михайлович, в ужасе узнав начальника особого отдела погранотряда. Того самого офицера, что разглядел в младшем сержанте Украинском будущего чекиста. - Товарищ старший лейтенант?! Глаза покойника уставились на Сергея Михайловича. -- Просрали Родину, боец, - глухо сказал старлей. Неожиданно тишину Ленинской комнаты разорвал телефонный звонок. -- Наши!.. Магическое слово "наши" наполнило сосуды Украинского новой порцией адреналина. "Только дотянись до трубки и позови на помощь. Только дотянись и позови - и они сейчас же придут". Как в рассказе о военной тайне. Наши! Он рванул на звук звонка, как умирающая от голода змея за подраненной куропаткой, и уже коснулся пальцами черного эбонита трубки, когда кто-то схватил его за плечо. Схватил и затряс. Украинский заорал как человек, падающий живьем в горнило мартеновской печи, и попытался вырваться. -- Сережа! - голос жены доносился откуда-то издалека, еще сонный, но уже несколько испуганный, - Сережа?! Украинский открыл глаза. Он лежал в своей кровати мокрый от пота до такой степени, что можно было заподозрить все что угодно. -- Сереженька? Да что с тобой? Украинский резко сбросил одеяло, ожидая увидеть кровавые обрубки вместо ног. "Нет! Ноги, как ноги. Не манекенщицы, конечно, зато свои. Целые и невредимые. Сорок лет проносили, и еще послужат". Он с удовольствием пошевелил пальцами. И тут горло засаднило от страха: -- Светка!!! Лида? Где Светка? Лида смотрела на мужа с изумлением. -- На тебе лица нет... -- Где Светлана?! -- Да у подруги, Господи. У Марины. Ты что переполошился? Вчера вечером позвонила, отпросилась на ночь. Я тебя и будить не стала, ты как из управления приехал - сразу спать завалился... - жена выглядела растерянно. Тонкий батистовый пеньюар открывал еще привлекательную пышную грудь, волосы на голове смешно торчали во все стороны после сна, на щеке розовел след от подушки. "Значит, все же сон..." - Украинский точно вновь родился. -- Плохой сон приснился? - сочувственно спросила жена. -- Похоже на то... - Украинский потрепал ее по голове, - все в порядке. -- Тогда возьми телефон, - Лида опустилась на подушку. -- Какой телефон?.. - только теперь до полковника дошло, что в прихожей битый час надрывается телефонный аппарат. -- Сережа, возьми трубку, ладно? - Лида сладко зевнула. - Дай поспать. Все равно тебя. Кто мне додумается звонить в восьмом часу утра, да еще в субботу? - жена перевернулась на другой бок, решительно потянув за собой одеяло. Украинский встал с кровати, норовя с одного захода попасть в тапки обеими ногами, потерпел фиаско и двинулся к телефону босиком. По пути зацепил плечом косяк, чертыхнулся и взялся за трубку, потирая ушибленное плечо: -- Алло? -- Сергей Михайлович, доброе утро, - бодрый и свежий голосок Милы Кларчук прозвучал из динамика так звонко, словно она была рядом. - "Ну да, она же на кухне", - мелькнуло у полковника в голове. -- Доброе утро, Мила, - "Жива все-таки", - Украинский еще пережевывал сон. -- Не разбудила, Сергей Михайлович? "Хм, да ты меня ночью едва не зарезала..." -- Даже не ложился еще, - ухмыльнулся Украинский, - "Сегодня я тебя едва не поимел, а затем все же решил, что правильнее будет тебя пристрелить", - работы было много, Мила Сергеевна. -- В таком случае, Сергей Михайлович, хочу вас огорчить, - спать вам уже не придется. - Голосок веселый, озорной, ни дать, ни взять, пионерка, кадрящая старшего пионервожатого, - нам необходимо встретиться. "Так выходи с кухни. Какие проблемы?" Украинскому вспомнилась невероятно реалистичная картина -дочь лежит на кухонном полу, карие глаза стекленеют. Шаловливое настроение увяло. -- Сергей Михайлович? Алло? -- Да-да, я слушаю, Мила. -- Около десяти утра вам удобно? -- Да, безусловно, - записав адрес и название кафе, в котором его будет поджидать Мила Сергеевна, Украинский повесил трубку. Постоял какое-то время в прихожей, раздумывая, а не завалиться ли в кровать хоть на часок. Отказался от этой мысли - целый день потом будешь чувствовать себя разбитым. Вообще говоря, Сергей Михайлович был самым настоящим жаворонком, да и служба не располагала к тому, чтобы продирать глаза к обеду. Однако, в последнее время, вставать ни свет, ни заря стало тяжело. Безрадостно как-то. Обреченно вздохнув - "точно скоро помру", Украинский направился в кухню и залил воду в кофеварку. "Ровента" деловито заурчала, а он подумал: - "хорошо, хоть за рубежом кто-то что-то изобретает, а то, ей Богу, сейчас бы дрова колол да котелок вешал на треногу". Отхлебнув горячего кофе, Сергей Михайлович с сомнением поглядел на холодильник, но ни крови, ни дырок от пуль не обнаружил. Часть мозга, отвечающая за демонстрацию сновидений, никак не могла угомониться, и события, развернувшиеся на кухне во сне, продолжали казаться ему если и не реальными, то, по крайней мере, весьма смахивающими на действительность. Покончив с первой чашкой кофе, Украинский вышел на балкон и с удовольствием вдохнул чудесный утренний воздух. -- Эх, в отпуск бы, - мечтательно пробормотал полковник. Ему представился изумрудный морской простор, усыпанный белыми барашками волн. Отодвинув пустую чашку, Сергей Михайлович целеустремленно прошагал в ванную комнату и влез под горячий душ. Стоя под струями вды, он напевал кальмановскую "Принцессу цирка". Голоса у него не было, слуха тоже, зато старался он от души. Когда ровно в 9:30 утра, благоухая дорогим одеколоном и одетый с иголочки, Сергей Михайлович вышел из подъезда и сел за руль припаркованного под домом "Мерседеса", ночные кошмары развеялись без следа. * * * Пока Украинского терзали кошмары, Андрей Бандура, тоже прирожденный жаворонок, дрых без задних ног в квартире Атасова на Шулявке. Жаворонок Андрея молчал, подавленный пережитыми накануне стрессами и несколькими стаканами водки, принятыми на пустой желудок. Когда, в конце концов, Андрей "разул" глаза, то обнаружил, что огромные напольные часы в дальнем углу комнаты показывают без четверти двенадцать. Из этого открытия неумолимо следовало, что с субботним утром, в принципе, покончено. "Может часы того?" - предположил внутренний голос. "Сам ты того. Такие часы не врут. Видал, маятник какой?" Маятник имел впечатляющие размеры. Наблюдая за его размеренным шагом, Андрей нутром ощутил, как настоящее ежесекундно оборачивается прошлым. Он зажмурил глаза и натянул одеяло на голову. Пролежал в таком положении еще минут десять, ломая голову над вопросом: "А куда же я собственно попал?" - но вразумительного ответа не было. После одиннадцати часов сна мысли в голове плавали с флегматичностью стаи крокодилов, обожравшихся толстым бегемотом. Затем Андрей поднял веки и занялся изучением приютившей его комнаты. Тяжелая портьера закрывала окно с дверью на балкон, в комнате стоял полумрак. Сквозь узкую щель из-под портьеры пробивались солнечные лучи и гомон давно проснувшегося двора. Справа от окна, в полном теней углу, громоздился древний деревянный шкаф, похожий на башню средневекового замка. В верхней части шкафа помещались забранные стеклом окошки, живо напоминающие бойницы. Створки дверей были снабжены замочными скважинами. В замках торчали ключи такой величины, что их, пожалуй, не зазорно было вручить неприятелю при сдаче осажденной крепости. Дальнюю стену комнаты украшал большущий ковер, на котором разлихацкая тройка неслась заснеженным лесом. Тройку преследовали зловещего вида волки. Второй ковер располагался над кроватью Бандуры и являл собой репродукцию картины кого-то из известных русских художников XIX века. На нем группа медведей бездельничала посреди поляны в сосновом бору. Бандура склонялся к Шишкину, но спорить на деньги не стал бы. Под потолком висела люстра, вероятно, хрустальная. Высота самого потолка наводила на мысли о знаменитом некогда герое Сергея Михалкова дяде Степе- милиционере. Дядя Степа вполне бы мог жить в комнате, без риска ушибить макушку. Неожиданно старинные часы разразились громким боем. Наступил полдень. Пережив все двенадцать ударов, он вылез из-под одеяла, нырнул в тапочки и вышел в полутемный коридор. В воздухе стоял запах дорогих сигарет, приятный для носа Бандуры, привыкшего в Дубечках к дыму отечественной махорки. Миновав вешалку, тумбу с музейного вида телефоном и дважды споткнувшись о паркет, державшийся на честном слове, Андрей обогнул угол и вышел на кухню. В кухне Андрей застал Протасова. Протасов стоял перед плитой в футболке и шортах таких кричащих цветов, словно только что сошел с плаката "Бермудские острова - рай на Земле", и жарил яичницу. Каким-то образом Протасову удалось разместить в сковороде не менее половины лотка яиц. Теперь он испытывал определенные сложности, связанные с их прожаркой, но сдаваться, судя по своему бодрому виду, вовсе не собирался. -- Здорово, братан, - Протасов весело подмигнул. - А я думал, ты, в натуре, скопытался. - Справа от Протасова бурлила внушительная фритюрница, под стать самому Валерию. Удушливый смрад кипящего подсолнечного масла стоял в кухне повсюду. -- Доброе утро, - дружелюбно улыбнулся Андрей. Несмотря на устрашающий вид, здоровяк пришелся ему по душе. -- Каву пьешь? - Протасов мотнул головой в сторону кофеварки, стеклянная колба которой наполнялась тоненькой струйкой кипятка со звуками, весьма близкими стонам. - Вон вода, а банка "Нескафе" - в шкафу. -- Я только умоюсь. Если комната, послужившая Андрею спальней, здорово отдавала далекой эпохой 60-х годов (если не более отдаленной), то санузел как будто материализовался из иллюстрированного каталога выставки последних сантехнических достижений. Собственно, так и было на самом деле. Отказавшись от первоначального намерения умыться и почистить зубы, Андрей зашел в душевую кабину. Полки над умывальником ломились одеколонами, лосьонами и гелями, стоявшими плотно, как гоплиты в древнегреческой фаланге. Краны выглядели роскошно. -- Я б здесь жил, - присвистнул Андрей. Облицовочная плитка казалась ему мраморной, ванная по форме напоминала чашу. В общем, санузел атасовской квартиры дал бы фору и бассейну Бонасюка. Едва в мозгу всплыл достойный банщик и его частная сауна, последние прорехи в памяти Андрея заполнились, и события вчерашнего дня выстроились в один ряд. -- Лысый, - застонал Андрей. - "Лысый бежал к выходу, и Андрей, не целясь, нажал курок. Затвор клацнул, Лысый дернулся, прошел несколько шагов, как лунатик, а затем повалился в чашу фонтана..." - руки Андрея задрожали, желудок судорожно сжался. В глазах потемнело, и он переломился над умывальником, забрызгав голубой фаянс желто-зелеными каплями желчи. Когда Андрей через двадцать минут вновь появился на кухне, было без четверти час. Побрившись, приняв душ и вывернув на голову половину флакона лучшего из атасовских одеколонов, он немного взбодрился. Протасов тоже не терял даром времени. Яичница стыла в тарелках, содержимое фритюрницы было выгружено, а она по второму разу заполнена свежим картофелем. -- Садись, давай, - здоровяк пододвинул Андрею порцию, которой тому вполне бы хватило дня на три-четыре, - кофе сам мешай. А то я, в натуре, не в курсе - крепко, некрепко. Атасов, к примеру, ложками жрет, а Эдик - ах, Боже, мне побольше молока, го-го-голубчик... -- А ты, Валера? -- А я, в натуре, одно молоко потребляю. А то инфаркт, знаешь, бац, и все дела. Не успел Андрей запустить ложку в жестяную банку "Нескафе", как щелкнул входной замок, и на пороге возникли Армеец с Атасовым. Лицо Атасова просветлело, в сравнении со вчерашним. Он решительно пересек кухню, поздоровался за руку с Протасовым и тепло потрепал Бандуру по плечу. -- Здоров, мужик. Как, типа, спалось на новом месте? -- Спасибо, - Андрей немного смутился. -- Са-саня тебе выделил кабинет родного деда, та-так что цени. - Армеец, в свою очередь, поприветствовав Протасова и Бандуру, присел к столу. -- Валера, а мне с-сливок побольше, а? -- А мне четыре, типа, ложки... -- О, началось, в натуре. Я ж говорю, Андрюха, пошла дедовщина. Не успеешь банку притащить, беги по новой в ларек... - Протасов внезапно посерьезнел, - Саня, ну что там у нас? Прошлой ночью, после того как Протасов на руках занес Бандуру в квартиру и уложил на кровать, приятели заперлись в гостиной и держали совет до трех часов утра. Первым вопросом обсуждались причины нападения на сауну, вторым - судьба Андрея Бандуры. Прямо с утра Атасов связался с Правиловым, после чего вместе с Армейцем съездил за город, в гробарском направлении. -- У нас все нормально, - Атасов снова добродушно хлопнул по плечу Андрея, - с парнем все в порядке, с его машиной - нет. Бандура недоуменно вытаращился на Атасова. -- Твою "тройку", похоже, зажилили местные менты. На запчасти, типа, или так - покататься... С этим еще разберемся. Или по-другому как-то решим. Машина, брат, - большая фигня. Кусок железа, короче... -- Нормально... - Протасов негодующе фыркнул, но было очевидно, что его настроение пошло в гору, - беспредел конкретный, Андрюха. Но ничего, блин. Мы тебе, в натуре, "бимер" подгоним, будешь летать, как все пацаны, - и на радостях подбросил в тарелку Андрея очередную порцию дымящегося картофеля. Поверх недоеденного Андреем. Армеец, с чашкой кофе в правой руке, выразительно посмотрел на часы: -- Ребята, по-половина второго. Допивайте кофе и по коням. -- Э, подожди, - Протасов переправил в рот огромный кусок яичницы, - подожди, - продолжил он, работая челюстями, - а как те дебилы, которых мы вчера в бане порубали? Вы выяснили, кто они, блин, такие? Не успел Армеец открыть рта, как из коридора раздалось цоканье когтей по паркету, и через секунду на кухню выскочило животное, отдаленно напоминающее собаку. Андрей, по крайней мере, таких собак в жизни не видел. Пес имел бочкообразное туловище, в деталях близкое к поросячьему, вплоть до озорного короткого хвоста, свернутого в задорную баранку. На туловище вращалась голова небольшой акулы, шея напрочь отсутствовала. Следует добавить, что вся конструкция ловко перемещалась по полу на четырех тонких и коротких ножках. Появление собаки на кухне было встречено приветственными возгласами Протасова: -- Иди ко мне, Гримуля. У меня кое-что есть для хорошего песика, - он подхватил со стола полную тарелку "фри". Чудовище с радостным хрюканьем проскакало к Атасову и уткнулось розовым носом в его колени. -- Гримушка, - Атасов ласково почесал за ушами собаки. Собака ответила таким счастливым храпом, которому позавидовал бы и Лорд Вэйдер из "Звездных войн" Лукаса. - Валерий, твою мать, не давай ему жареной картошки, у него от подсолнечного масла понос. -- Может, "фри" и яд, в натуре, но до твоего "педи-гри" ему один хрен далеко, - возразил Протасов, но руку от тарелки забрал, под выжидающим взглядом Атасова. -- Ребята, бе-без двадцати два, в самом деле, - Армеец встал из-за стола. Они уже выходили из квартиры, когда Протасов, замешкавшийся было в дверях, брякнул что-то о забытой магнитоле, проскользнул в кухню и опустил на пол полную миску "фри". -- Давай, рубай, в натуре, - хлопнув пса по мускулистому заду, Протасов вернулся в коридор и затворил за собой дверь. Гримо, виляя во все стороны хвостом и хрюкая, как поросенок, нырнул носом в тарелку. * * * -- Слушай, Атасов, - Протасов повернул возле Охмадета и воткнул нейтралку. Джип покатился с горы к Воздухофлотскому путепроводу, - слушай, ну на черта ты мучаешь бедное животное этим своим конченым ошейником со свинцовыми гирями? - И, не дождавшись ответа, продолжал. - Нет, ты сам, конкретно, что, в армии здорово балдел, когда тебя заставляли сдавать кросс с автоматом и в бронежилете? -- А это что за небоскреб? - заинтересовался Андрей, разглядывая через голову Армейца появившееся справа здание. Троица дружно пропустила вопрос мимо ушей. -- Валерка? - Армеец щелбанами избавлялся от шерстинок, прилипших к брюкам после общения с Гримо. Выглядел он, как всегда, безупречно, - ты с-спрашивал о ребятах, с которыми мы схлестнулись вчера в бане? -- Ага, спрашивал, - Протасов вырулил на Борщаговскую, едва не переехав бабулю, неторопливо плетущуюся по белой зебре перехода. - Хочу найти того козла, что напустил на нас этих клоунов, и удалить ему гланды. -- Так вот, этих клоунов никто, типа, не знает, - Атасов щелчком выбил сигарету из пачки "Мальборо", - Правилов - ни сном, ни духом, хотя обещал, типа, разобраться... - Атасов глубоко затянулся и выпустил струю дыма в потолок, - короче, обычные беспредельщики... -- Ни хрена себе, обычные?! - Протасов свернул в Политехнический переулок, практически не сбавляя скорости. - Нас чуть не угрохали! Протасов припарковал джип у метро. При этом маневре правые колеса внедорожника выскочили на полтротуара. Прохожие шарахнулись врассыпную, как стая испуганных голубей, но никто не посмел и рта открыть. Атасов, Протасов и Армеец направились к длинной шеренге коммерческих ларьков, протянувшейся от пятого учебного корпуса КПИ до станции метрополитена. Андрей остался в джипе. Изо всх четырех динамиков гремел Владимирский централ. Впрочем, не успела песня закончиться, как троица вернулась обратно. -- Заплати налоги и гуляй спокойно, в натуре, - хмыкнул Протасов, запихивая в бардачок объемистый пакет, набитый баксами самых разнообразных калибров. -- Давай, типа, в центр, - распорядился Атасов, и Протасов рванул с места так, будто участвовал в гонках Формулы-1. Андрей испугаться не успел, как они уже катили в крайней левой полосе Брест-Литовского проспекта. Очевидно, медленно ездить Протасов просто не умел. -- А Бонасюк чего болтает? - поинтересовался Валера у Атасова, - есть вообще у жирного дурня хотя бы какие соображения? -- А Бонасюк, Валера, и-исчез, - особой тревоги в голосе Армейца не чувствовалось, - как корова языком слизала. -- Ударился, типа, в бега, - подвел итоги Атасов, - домашний телефон молчит, в бане - автоответчик, мобильный - вне досягаемости, - безуспешно пошарив по карманам в поисках зажигалки, он воткнул электрическую в гнездо прикуривателя, предварительно выдернув оттуда штепсельный разъем антирадара. Радар протестующе чирикнул и погас. -- Э-э! Е-мое! Ты чего приборы ломаешь? - возмутился Протасов. Антирадар был предметом его особой гордости, приобретенным Валерием - |
