Особенности сюжетной структуры в авторской сказке и фантастической новелле эпохи романтизма

Скачать 319 Kb.

Название	Особенности сюжетной структуры в авторской сказке и фантастической новелле эпохи романтизма
страница	1/3
Дата публикации	16.02.2015
Размер	319 Kb.
Тип	Автореферат

100-bal.ru > Право > Автореферат

1 2 3

На правах рукописи

МАКСИМОВ БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ

Особенности сюжетной структуры в авторской сказке и фантастической
новелле эпохи романтизма
Специальность 10.01.08 – теория литературы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Тверь – 2007

Работа выполнена на кафедре зарубежной журналистики и литературы факультета журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова

Научный руководитель:

доктор филологических наук Балдицын Павел Вячеславович.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Зенкин Сергей Николаевич

доктор филологических наук Семенова Нина Васильевна

Ведущая организация:

Государственный институт русского языка им. А.С.Пушкина

Защита состоится 3 июля 2007 г.в 13 часов на заседании диссертационного совета К. 212.263.03 в Тверском государственном университете по адресу: 170002, Тверь, Проспект Чайковского, д. 70, филологический факультет
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: 170000, Тверь, ул. Володарского, д 44 А
Автореферат разослан 31 мая 2007 года
Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук С.Ю.Николаева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Автор настоящей работы солидарен с мнением А.В.Карельского, В.М. Толмачева и В.П. Руднева, которые полагают, что творческие импульсы романтизма в значительной степени определяли развитие культуры в двадцатом веке. Опора на романтическую традицию проявила себя, в частности, в мифотворчестве, в продолжении работы над «новой мифологией», которая активизировалась во времена fin de sсiècle, а затем в эпоху постмодернизма. Не случайно авторские сказки и фантастические новеллы/повести писателей-романтиков на рубеже двадцатого – двадцать первого веков оказались востребованы массовой аудиторией, что проявилось в многочисленных экранизациях, включая мультипликационные фильмы и театральные постановки. Одновременно, начиная с 1960-х годов наблюдается заметный рост научного интереса к романтической авторской сказке и фантастической новелле.

Помимо современности исследуемого материала, актуальность и сопряженная с ней научная новизна работы определяется отчетливым дефицитом комплексных исследований по сюжетосложению названных жанров. Речь идет не только о пристальном внимании к наименее изученному плану романтической поэтики, но – прежде всего – о рассмотрении широкой, интернациональной группы авторских текстов как вариаций единого текста, отражающих на уровне сюжетной структуры единство романтической поэтики. В методике новым элементом является функциональное описание внутренних процессов, отсутствующих в фольклорной сказке, а также выделение и классификация категории «ресурсов».

Непосредственной целью работы было выявление сюжетных констант (инварианта) и комбинаторных возможностей (вариаций) сюжета в обширной группе авторских сказок и фантастических новелл романтического периода. Под сюжетом понималась (вслед за А.Н.Веселовским, В.Е.Хализевым и Г.Н.Поспеловым) хронологически организованная событийная канва произведений; сюжетная структура представляет собой сюжет, обобщенный через категории персонажей, функций, ресурсов и пространств, которые будут охарактеризованы ниже. В более широком смысле исследование ставило своей целью рассмотреть отражение этапов познавательного процесса в организации сюжета в определенной жанровой группе эпохи романтизма. Для достижения поставленной цели требовалось решить следующие задачи:

- обосновать жанровое родство исследуемых произведений

- обосновать возможность применения методов структурного анализа к авторским произведениям

- определить основные категории анализа (виды функций, виды ресурсов, состав персонажей, виды пространств)

- выявить устойчивые последовательности функций (циклы, функциональные цепочки), а также поворотные точки, в которых модификации сюжета расходятся

- графически отобразить «метасюжет» исследуемой жанровой группы

- на основании выявленной сюжетной структуры сделать вывод о преобладающей тематике, типологии и драматургии романтической авторской сказки и фантастической новеллы

Объектом исследования стали 50 авторских сказок и фантастических новелл европейских и американских романтиков (Гофмана, Новалиса, Гауфа, Брентано, Тика, Клейста, Шамиссо, Мериме, Гоголя, Погорельского, Андерсена, Готорна, По), созданные преимущественно в первой половине XIX века. Исследуемые произведения прочно вошли в золотой фонд мировой литературы, в них наиболее полно отразились структурные особенности романтической «новой мифологии».

Положения, выносимые на защиту:

1. Жанр авторской сказки и фантастической новеллы привлекал художников романтического мировоззрения не условностью и отсутствием регламентации, но прежде всего как идеальная форма для отображения диалектически организованного процесса познания. По сравнению с древними образцами, ориентированными в конечном итоге вовне, на успешную социализацию индивида, романтическая мифология обращена вовнутрь, ее стержень образует самоидентификация личности. Течение этого процесса определяет взаимодействие двух сил - «индивидуального» начала, которое выделяет протагониста из среды, и его «общего» начала, в котором собраны общие с неким множеством (социальный слой, род, семья) качества.

2. Содержанием основного действия в романтической авторской сказке и фантастической новелле является поэтапный переход от неразличимости индивидуального и общего (либо растворенности индивидуального в общем): тезис - через форсированную реализацию индивидуального: антитезис – к свободному взаимодействию (взаимному ограничению) двух начал: синтез. Сходный, трехчастный процесс самоидентификации, совершается в мифологической «рамке», с той разницей, что конфликтными партиями здесь выступают стихийные силы. Основными модификациями исследуемой жанровой группы являются готическая модель, повествующая о прерванной самоидентификации, и более полная благополучная вариация «каприччио».

История вопроса. Если в изучении структурных основ древней мифологии и фольклорной сказки после второй мировой войны были достигнуты выдающиеся результаты, то конструктивные особенности романтической авторской сказки и фантастической новеллы – сюжет, композиция, драматургия – на сегодня остаются мало изученными. В наиболее известных современных обзорных исследованиях (Ф.Клотц, Ф.Апель, Г.Шумахер, П.-В. Вюрль, В. Фройнд, М.Тальман, Б.ф.Визе) акцентируется специфика – тематическая и образная – отдельных авторов, в то время как жанровая проблематика и структурные характеристики играют второстепенную роль.

Среди работ, в которых проведено комплексное исследование группы текстов (А.Яффе, П.Утц, Б.Янсен, Р.Друкс, А.Крех, Д.Халлибертон, Э.Дэвидсон, П.Куинн, Д.А. Риндж и др.), на сегодня преобладают труды, анализирующие образную структуру романтической авторской сказки и фантастической новеллы (метафорические комплексы, устойчивую символику). Значительно реже анализу подвергаются повествовательные стратегии (Ц.Тодоров, Р.Тарот, М.Момбергер, Г.Велленбергер). В абсолютном меньшинстве находятся комплексные исследования сюжета (И.Кройцер, С.Бекман, Л.Пикулик, К.Негус).

Хотя ряд работ касается вопроса об устойчивых, «сквозных» мотивах, либо о трансформации общеромантических мотивов в творчестве отдельных авторов, мотив преимущественно рассматривается как самостоятельная единица с устойчивой семантикой, поэтому законы сцепления мотивов – законы сказочного синтаксиса – по сути дела, не разработаны. Поэтому исследование этого пласта романтической поэтики, на наш взгляд, является крайне актуальным.

Теоретической и методологической базой настоящего исследования стали работы по теории структурализма (Ц. Тодоров, У.Эко, А.-Ж.Греймас, Р. Барт, Ю.М.Лотман, К. Бремон, Р.Якобсон, Г.К.Косиков), комплексные исследования древней мифологии и народной сказки (В.Я.Пропп, К. Леви-Строс, К.Бремон, М.Люти, К.Ранке, Б.Малиновский, Е.М.Мелетинский, О.М.Фрейденберг, Б.Н.Путилов, К.Хюбнер), современные монографии и сборники, исследующие жанровую природу романтической «сказки» и «фантастической новеллы» (Ф.Клотц, Ф. Апель, К. Линдеман, Й.Тисмар, Г. Шумахер, Ф.Фройнд, М.Тальман, П.-В.Вюрль, Б. фон Визе, Г.Ремак, Д.Риндж, А.Б. Ботникова, И.В. Карташова, Н.Я.Берковский, М.И.Бент, Е.М.Мелетинский и др.), а также работы и статьи об отдельных авторах либо произведениях, использующие методы структурного анализа (И. Кройцер, С.Бекман, А.Яффе, К.Негус, Л.Пикулик, Г. Цахариас-Лангханс, Ю.М.Лотман).

Методология работы. Надо заметить, что методы структурного анализа начиная с 1970-х годов преодолели границы фольклористики и успешно применялись, в частности, при исследовании авторских текстов, связанных с романтической традицией – достаточно вспомнить работы Р.Якобсона о Бодлере и Блейке, Ю.М.Лотмана – о Пушкине, Гоголе и Лермонтове, У.Эко – о Нервале, В.Н.Топорова – о Достоевском, Ц.Тодорова и Е.М.Мелетинского – о «фантастических новеллах», Р.Барта – о По и Бальзаке. Применение методов структурного анализа представляется нам оправданным, поскольку речь идет о сюжетосложении в произведениях родственных жанров (авторская сказка и фантастическая новелла) и одного художественного метода (романтизм). Настоящая работа не ставит целью свести сюжетное многообразие исследуемых произведений к единому образцу: формализуется только система правил, по которым представители определенной культурной эпохи моделируют художественный объект. В нашем случае многочисленные развилки (связанные с неординарностью либо ординарностью ресурсов, наличием либо отсутствием ресурсов, наличием либо отсутствием объекта желания, и следовательно, любовной интриги, разделением на готическую вариацию и каприччио), а также возможность пропуска функций и тиражирования функциональных цепочек обеспечивают бесконечное разнообразие вариантов сюжета.

Методика работы. Основными категориями анализа в настоящей работе служат функции, ресурсы, актанты и пространства. Под функцией понимается действие персонажа или же перемена его состояния, которые создают новую ситуацию. Функции объединены в контрастные пары, в которых одна функция выступает обращенной формой другой (получение / утрата (ресурсов), социализация / десоциализация, активизация / торможение (тяготений), переход / возвращение (в социальное либо стихийное пространство). Ресурсы мы подразделяем на общеродовые – средства, которые по своей природе обеспечивают общность героя с некоторой группой (семья, род, общество, народ), и индивидуальные – средства, которые позволяют индивиду выделиться, проявить свою специфику, самоутвердиться. Говоря об актантах, мы прежде всего разделяем протагониста - это персонаж, который добывает/получает, применяет, а также и утрачивает ресурсы – и манипулятора, представителя стихийных сил, чей удел – производить и передавать ресурсы, а также контролировать их применение. В сюжетах с любовной интригой персонаж, к соединению с которым стремится протагонист, назван объектом желания.

Безусловно, деление на функции (как минимальную конструктивную единицу сюжета), а также «синхронное» рассмотрение обширной группы текстов восходит к основополагающей работе В.Я.Проппа; вместе с тем, при выявлении функциональных оппозиций и параллелей, при объединении функций в циклы, меньшие, чем пропповский «ход», при отображении функциональных развилок (функций-шарниров) и условий разветвления, а также в большей (по сравнению с В.Я.Проппом) степени абстрагирования функций и в привлечении семантического плана (отображенного в образных характеристиках героя и объекта желания, манипуляторов, ресурсов и пространств) автор опирался на методологию французского структурализма.

Научно-практическое значение работы. Выявление сюжетной структуры позволяет охарактеризовать типологические особенности, преобладающую тематику и драматургию авторской сказки и фантастической новеллы романтического периода. Результаты настоящей работы могут быть использованы при преподавании курсов истории зарубежной литературы (романтизм) и теории литературы.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложений, включающих графически отображенные сюжетные схемы. Объем работы 190 печатных страниц, библиографический список состоит из 200 наименований.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры зарубежной журналистики и литературы факультета журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, а также на семинарах кафедры германской филологии РГГУ и на научных конференциях Тверского государственного университета. По материалам работы опубликованы 6 статей.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении автор определяет объект и предмет исследования, его методику и цель, обосновывает актуальность и научную новизну работы, рассматривает историю вопроса.

В первой главе обосновывается жанровое родство исследуемых текстов – «легенд» Готорна, «фантастических новелл» Гофмана и Мериме, «арабесок» Эдгара По, фантастических «повестей» Гоголя, «сказок» Новалиса и Андерсена. Прежде всего мы показываем, что смешение жанровых признаков «сказки» и «новеллы» прослеживается, помимо заведомо спорных в жанровом отношении текстов (Гофман, Тик, Шамиссо), также и в произведениях, традиционно причисляемым исследователями либо к сказкам (Гауф, Андерсен, Новалис, Брентано), либо к (фантастическим) новеллам (Мериме, По, Клейст).

В частности, ряд общепризнанных романтических «сказок» оступают от канонов сказочного жанра, обнаруживая влияние новеллы: «чудесное» в строгом смысле отсутствует в «Новом платье короля» и «Сказке об Атлантиде», несомненность чудесного – в «Карлике Носе», «Щелкунчике», «Черной курице», «наивный» тон повествования – в «Сказке об Атлантиде» и «Холодном сердце», условность времени и пространства – в «Щелкунчике», «Черной курице», «Холодном сердце», благополучная развязка – в «Свинопасе», «Ромашке», «Новом платье короля», «Русалочке».

С другой стороны, «фантастическая новелла» вместо тематической установки на исключительное и связанной с ней экономичности повествования, подобно фольклорной сказке, изображает типические (регулярные) события, что проявляется в циклической композиции (параллелизм мифологической рамки и основного действия, линии протагониста и объекта желания/побочного героя, тиражирование мини-последовательностей в сюжетной линии протагониста). Драматическая концентрация не свойственна фантастическим новеллам, поскольку они изображают процесс, а не «случай», сближаясь в этом со сказкой. Наконец, если в традиционной новелле исторические или природные катаклизмы часто перекраивают судьбу героев, то в «фантастической новелле» внешние обстоятельства служат либо условием, либо следствием выборов, которые совершает протагонист – соответственно, новеллистические перипетии для этой жанровой группы не характерны.

Изложенные выше наблюдения подтверждают вывод ряда авторитетных российских и германских исследователей (Е.М.Мелетинский, А.С.Дмитриев, С.В.Тураев, Н.Я.Берковский, Б.фон Визе, Э.Белер, Ш.Грайф) о размывании жанровых границ между «авторской сказкой» и «фантастической новеллой» в эпоху романтизма, что позволяет рассматривать исследуемые произведения совокупно – как произведения одной жанровой группы или родственных жанров.
Во второй главе рассматривается сюжетная структура сказок Вильгельма Гауфа. Отчетливый примат действия, минимум побочных линий, отсутствие мифологической «рамки», совпадение фабулы и сюжета позволяют проверить категории анализа на этих текстах, прежде чем переходить к более сложным по структуре произведениям современников Гауфа. Группы функций автор объединяет в последовательности (циклы), каждый из которых описывает перемещение ресурсов и обусловленную им перемену социального положения героя.