Восемь
Я никогда не страдал бессонницей. Поцеловав жену на сон грядущий, я
поправлял подушку, и, едва прикоснувшись к ней головой, уже спал.
Только не сегодня. Уже два часа как Лесли заснула, а я все еще гляжу в
потолок и в тринадцатый раз прокручиваю события этого дня.
Когда я в последний раз смотрел на часы, было час ночи. Еще шесть часов
до рассвета. Придет день, и я пойду повожусь немного с ремонтом Дэйзи -
нашей Сессны Скаймастер*.
Хотя бы дождь пошел с утра, мечтал я во мраке. Мне нужно летать при
разнообразной погоде, чтобы не заржавели мои профессиональные навыки. К
Бейвью - ориентирование по сигналу автоматического маяка, затем развернуться
на Порт-Анджелес, посадка вслепую...
Обязательно нужно заснуть.
Ты боишься, что Дикки сожжет дверь и зажарит тебя в собственной
постели?
Глупо! Чего я боюсь? Когда Лесли сердита на меня, разве я выскакиваю
вон из комнаты? Ну, иногда бывает, но не так уж часто. Так почему же я так
шарахаюсь от этой деревянной камеры? Я захлопнул ту дверь, не нужно было
этого делать, я сожалею об этом, я не соображал, что делаю. Это вышло
неумышленно, и теперь я должен по крайней мере открыть дверь и выпустить
моего воображаемого мальчишку.
Через полчаса, уже в полудреме, я снова увидел эту дверь, такую же
холодную и темную, как и прежде.
Ну-ка, подумал я, не давай спуску своим страхам, вызови их на открытый
бой, пусть покажутся, и если покажутся - раздави их. Каждый поворот,
которого ты боишься, - это всего лишь пустота, одетая так, что кажется адом.
Я откинул засов, но оставил дверь закрытой.
- Дикки, это я, Ричард. Я не понимал, что я делаю. Я поступил глупо.
Мне ужасно стыдно за то, что я сделал.
Я слышал его движения внутри камеры.
- Хорошо, - наконец произнес он. - Сейчас ты войдешь внутрь и дашь мне
возможность закрыть тебя здесь на пятьдесят лет. После чего я возвращусь и
сообщу тебе, как мне стыдно. Посмотрим, что ты скажешь тогда. Ну как,
справедливо?
Я открыл дверь.
- Это справедливо, - сказал я. - Я прошу прощения. Я поступил глупо,
закрыв тебя здесь. Моя жизнь от этого стала беднее. Теперь твой черед.
Закрой меня здесь.
Отворяя дверь, я прежде всего увидел голубое сияние воспламенителя в
ствольной насадке нацеленного на меня огнемета. Нет уж, я не побегу, что бы
ни случилось, подумал я. Он имеет полное право убить меня здесь, если
захочет.
Он, не двигаясь, сидел на скамье напротив двери.
- Ты закрыл меня здесь и оставил меня одного! Тебя не волновало, плачу
я здесь или молю о помощи; с глаз долой - из сердца вон. РИЧАРД, Я МОГ БЫ
ТЕБЕ ПОМОЧЬ! Я мог бы тебе помочь, но я тебе не был нужен, ты не любил меня,
тебе вообще до меня НЕ БЫЛО ДЕЛА!
- Я вернулся, чтобы извиниться перед тобой, - сказал я. - Я величайший
и тупейший идиот, какой только есть в мире.
- Ты думаешь, раз я живу только в твоем сознании, то меня можно не
замечать, я не страдаю, я не нуждаюсь в том, чтобы ты защищал и учил, и
любил меня. НЕТ, Я НУЖДАЮСЬ В ЭТОМ! Ты думаешь что я не существую, что я не
живой, что меня не ранит то, что ты делаешь со мной, - НО Я ЕСТЬ!
- Я не очень-то силен в заботе о других, Дикки. Когда я запер тебя
здесь, я запер вместе с тобой большую часть моих чувств и жил вдали отсюда,
в мире, где управляет главным образом интеллект. До вчерашнего дня я даже не
подозревал, что ты здесь, и не заглядывал сюда. - Мои глаза стали привыкать
к темноте. - Ты внушаешь мне такой же страх, как и я тебе. Ты имеешь полное
право уничтожить меня на месте. Но прежде чем ты сделаешь это, я хочу, чтобы
ты знал: я видел тебя, когда ты лежал на кровати, сразу после смерти Бобби.
Я хотел сказать тебе, что все будет хорошо. Я хотел сказать тебе, что люблю
тебя.
Его глаза засверкали, черные, чернее, чем тьма камеры.
- Так вот как ты любишь меня? Запереть меня здесь? Удалить меня из
своей жизни? Я прожил здесь твои труднейшие годы, я ИМЕЮ ПРАВО знать то, что
ты знаешь, но Я НЕ ЗНАЮ ЭТОГО! ТЫ ЗАПЕР МЕНЯ! ТЫ ЗАПЕР МЕНЯ В КАМЕРЕ, ГДЕ
ДАЖЕ ОКНА НЕТ! ЗНАКОМЫ ЛИ ТЕБЕ ЭТИ ОЩУЩЕНИЯ?
- Нет.
- Это все равно что бриллиант в сейфе! Это все равно что бабочка на
цепи! Ты чувствуешь безжизненность! Ты чувствовал когда-нибудь
без-жизненность? Тебе знаком холод? Ты знаешь, что такое тьма? Знаешь ли ты
кого-нибудь, кто должен любить тебя больше всех на свете, а его даже не
интересует, жив ты еще или мертв?
- Мне знакомо одиночество, - сказал я.
- Одиночество, подонок! Пусть кто-нибудь, кого ты любишь, - пусть это
буду я - схватит тебя и засунет против твоей воли в эту деревянную клетку, и
повесит большой замок на дверь и оставит тебя здесь без еды, без воды и без
слова привета на пятьдесят лет! Попробуй это, а потом приходи со своими
извинениями! Я ненавижу тебя! Если здесь есть что-нибудь, что я мог бы дать
тебе, что-нибудь, что тебе от меня нужно, без чего ты жить не можешь, дай
мне морить тебя без этого до тех пор, пока ты не свалишься, и тогда приноси
мне свои извинения! Я НЕНАВИЖУ ТВОИ ИЗВИНЕНИЯ!
Единственным оружием в моем распоряжении был разум.
- Сейчас, Дикки, это первая из миллионов минут, которые мы можем
провести вместе, если, конечно, есть хоть что-нибудь, ради чего ты хотел бы
быть со мной вместе. Я не знаю, сколько минут у нас есть, у меня и у тебя.
Ты можешь уничтожить меня, ты можешь закрыть меня здесь и уйти на весь
остаток нашей жизни, и если это хоть как-то уравновесит мою жестокость к
тебе, сделай это. Но я так много мог бы рассказать тебе о том, как устроен
мир. Хочешь прямо сейчас узнать все то, чему ты научишься за пятьдесят лет?
Ну так вот, я стою перед тобой. Половина века потрачена мною главным образом
на пробы и ошибки, но время от времени я натыкался и на истину. Закрой меня
здесь, если хочешь, или используй меня, чтобы осуществить свою старую мечту.
Сделай свой выбор.
- Я ненавижу тебя, - сказал он.
- У тебя есть полное право ненавидеть меня. Есть ли хоть что-нибудь,
что бы я мог сделать для тебя? Есть ли что-нибудь, о чем ты мечтаешь, а я
мог бы показать тебе это? Если я делал это, если я прожил это, если я знаю
это, - оно твое.
Он устремил на меня безнадежный взгляд, затем отвел в сторону огнемет,
и его темные глаза наполнились слезами.
- Ох, Ричард, - сказал он. - Как это, летать?
* Cessna-337 "Super Skymaster".
|
