Книга сказов
Скачать 1.01 Mb.
|
Сказ о Семене ОхотникеВ давние времена – еще до Руси – в наших краях стары люди жили. Железо ковали, бронзу варили. С камнями, кажут, разговаривали, как мы промеж себя. Жили себе они, жили, да куда-то и сошли. Только синие камни от них остались да холмы – сказывают, хоронили так. А после на ту землю Русь пришла. Не от хорошей жизни, конечно, в такую глушь забирались, а кому простору не было или родная земля пяты жгла. Искали, знать, пустые земли, где никого в округе не было – ни друга, ни врага. Наша земля, вестимо, и лесом богата, и водою не обижена, а богаче всего – зверем да рыбою. А вот хлеб плохо родит. Кругом камни да болота, да мох на камнях в три сажени висит – где тут сеять? Песок уже за чернозем почитали. Каждое зернышко наперечет. Так и жили там люди, хлеба не видали, пивом да квасом тоже не баловались, а все больше пчел пасли да охотою промышляли. Железо тоже ковали, особо в некоторых семьях – научились незнамо у кого. Сколько-то веков так промыкались, да постепенно – вдали от добрых людей – на нет сошли. Под конец остались там только старик со старухою, да молодой парень, Семенко. Откуда такое имя, не ведаю. От семени, чай. Тот Семенко молод, а славный охотник был. В дождь ли, в бурю снежную, без добычи не ворочался. Да в тех местах иначе и не проживешь. В железе тоже толк понимал, наставил его отец, прежде, чем за Холодное Море податься. Как остался Семен один, старики ему не раз говаривали: Подался бы ты, Семенко, на Русь, к чему здесь тебе пропадать без плоду и семени? Отвечал Семен: Как же я вас оставлю? И земля здесь моя, и леса мои, и отец мой здесь спит. Отвечали ему старики: Не о тех тужи, кому помирать, а о тех, кому по тебе жить. Здесь останешься – пропадешь в одиночку, и род наш с тобою пропадет. Эту бесталанную землю оставишь – род наш и семя наше сохранишь. Иди на полудень, там наша земля родная Русь, там корень твой, там, верно, и доля твоя. Только не забывай, чему тебя учила наша земля суровая. Такая по нам, да по отцам твоим, будет лучшая память. Вот пришло время – доспели старики за Холодные Моря. На берегу сама собою лодка появилась, сложил Семенко их в лодку, чашу да полотенце на грудь поставил – отошла лодка от берега и пропала с глаз. А жальников в том краю не было. А Семенко собрался в дальний путь – как на охоту: нож за обмотку, чарку на пояс, хлеба ломоток за пазуху. В малую кису сложил костяной гребень, да кремень, да кресало витое. На околице старая береза стояла, поклонился он ей, помянул своих родителей, сам себе доброго пути пожелал и повернулся лицом на полудень, пошел по стежке забытой, долю свою искать. Шел он, шел по путям заросшим, по тропам звериным, по местам вовсе нехоженым. Шел в те края, где Солнце выше всего стоит. Шел – ни спереди ни сбоку не видал тени своей. Охотничий шаг скор, особо когда не добыча впереди – судьба. Вот пришел он на солнечном закате на некую поляну. Бежит по поляне звонкий ручеек, а у ручья холмик земляной, и на холмике камень стоит. Сел Семенко передохнуть. Снял с пояса чарку, зачерпнул водицы из ручья – добрая водица была. Чарку осушил, поклонился ручью да тут же другую наполнил – всякому, кто ни пройдет. Только сделал то – как выходит из сумерек некто. Вроде, человек в годах пожилых, только одет не по-нашему, гривна медная на шее, и всяка медна снасть на поясе висит. А сам в шапке лохматой да в рукавицах – летом-то. Здорово, прохожий. Здравствуй, отец. Испить не хочешь ли? В самую пору. Взял дивный человек Семенкову чарку, Отпил, на земь поставил. Спрашивает: Далеко ли путем? Иду на Русь, за долей за своей. Говорит странной человек: В полуденных краях воды не богато. Так коли в воде нужда случится, вспомни про сей курган да в любом месте копни землю три раза. Увидишь, там и вода бежит, и чарка лежит. Так воды пей сколь угодно, а чарку с собою не бери, оставь. И ни слова больше не говоря, шагнул за курган и пропал с глаз. Семенко и подивиться не успел. Поглядел только на чарку, а она треснула. Так он там ее и оставил. Переночевал Семенко и поутру снова в путь тронулся. Идет вовсе по неведомым местам, по камням да по бурелому. Шел он так шел, и к вечеру вышел снова на ровное место. Стоит на краю леса холм, малость повыше первого, и на вершине несколько камней, сложены как бы лодкою. Присел Семенко отдохнуть. Достал из-за пазухи ломоток хлеба, разломил пополам. Половину себе взял, а другую у холма оставил. Глядь – выходит из-за холма человек в мохнатой одеже. Тоже в рукавицах, застежки серебряны, каких Семенко и не видал, и на поясе серебро. Здравствуй, добрый человек. И тебе здорово. Вкуси со мною, чем богато! Тебе самому-то мало будет! Одному, может и мало, а разделить – в самый раз. Вкусил тот человек, и говорит: Далеко идешь, да без запасу? На полудень иду, за долей своей. А в лесу не пропаду – лес прокормит. А коли в дальнем пути нужда случится, так вспомни про сей курган, оборотись к горам либо к лесу да гикни раза три, будто зверя пугаешь. И выбежит к тебе оленуха с телочкой. Так ты смотри, телочку бей, а матку не тронь. Тогда беды избежишь. И скрылся с глаз, Семенко не успел и сказать ничего. И еще ночь прошла. Идет Семенко лесом да горою, то вверх лезет, то вниз спускается. Было Солнышко впереди, а покатилося направо. Перед тем, как вовсе Солнцу скрыться, выходит Семен к высокому-превысокому кургану. На вершине кургана камень большой-пребольшой, на нем всяко вырезано, вроде корабля да разных диковинных змей. Поляна та, где курган стоял, Семенку дивной показалась. Такие места хозяева любят, селятся в них. Снял Семенко с пояса ковано колечко и оставил на камне – кому ни есть в дар. Присел Семенко на отдых. И только Солнце скрылось, как выходит из-за кургана некий человек. Борода большая, одежды не наши, дорогих тканей, всякая снасть золотая и шапка с золотым шитьем. Говорит тот человек: Поздорову ли, молодец? Поздорову, отец. Куда путь держишь? С полуночи на Русь иду. Что ж без оружия? Сила при мне – иного не надо. А коли понадобится, вспомни про сей курган и в дерево ли в лесу, или в камень, или в стену ударь трижды. И появится там меч в ножнах. Меч прими, а ножны оставь. И исчез, в темноте сокрылся. Долго после этого шел Семенко по лесам да болотам. Малые ручейки перескакивал, быстрые реки по камням переходил. И долго ли, коротко, а вышел на прохожие пути. Стали селища попадаться. Говорят ему люди: Хочешь весь век сечь да корчевать, тюрю с квасом хлебать – оставайся здесь, земли много – рук мало. А коли хочешь попытать иную долю, молодецкую – ступай на коны-рубежи, где дружины по заставам пути-дороги берегут. Там вострый глаз да скорая рука без дела не останутся. Послушал Семенко таких речей и подался на полуденные рубежи. Там вышел на великую реку, к крепостице. Крепость невеликая, всей дружины там двадцать копий с воеводою. Стал Семенко подручным дружинному кузнецу, воинскому делу учился с самыми молодыми отроками. В долгом ли времени – проезжал через их крепостицу светлый князь, той земли владетель. С ним ближняя дружина, молодцы – один к одному. Заставные-то вои встретили князя с почетом, вечером сели пировать за один стол. Во главе того стола светлый князь сидит, здешние вои по одну сторону, а княжеские – по другую. Отроки вдоль стола снуют, вареное да печеное подают, пустые сулеи да кувшины на полные меняют. Дружинники себя не обидели, медку хлебнули и разговорились. Стали княжеские похваляться, в каких странах бывали, каких царей да королей видали, каких богатырей порубили или из седла спешили. А заставные молчат, им похвалиться не много чем – хоть служба сама у них не тихая, да супротивник не больно важный, лесные всякие народцы да придорожные ватажки. Голову легко сложить, а ни славы, ни добычи не нажить. Княжеские то смекнули да стали присмеивать: У вас, слыхать, тут знатная победа была – трех мерян да пятерых зырян в овраге приловили. А с одного лесовика добыча велика – шерсти клок да подшерстка стог, да волосяного жителя три своры. Вот пойдем в поход на степняка – ваши кони заспотыкаются, по привычке от веток попригибаются, хоть веток-то и нету. Да то вам хорошо – коли за степняками не поспеете, так с их коней добрую дань по степи соберете! Заставные молчат, обиды не кажут. При князе-то особо не погрозишь, а отшутиться они не так свычные. Только седой воевода заставный смолчать не мог, говорил таковые слова: Не хвались, едучи на рать. Вы хоть и в дорогих плащах ходите, а большого-то дела и из вас никто сполнить не мог. На том и примолкли княжеские. Да и заставные не особо развеселились. Даже князь сам помрачнел, брови нахмурил. Некий воинской муж, что долго во чужих краях был, стал того воеводу спрашивать: О каком большом деле ты говоришь? Расскажи, коли уж начал. Посмотрели на него без одобрения – видать, вспоминать неохота было. Но делать нечего – стал сказывать. То большое дело называется Кот Баюн. В старые времена, когда я еще в отроках стоял, шел через стольный град старый человек – странник. Во княжьем тереме сказывал он сказ про Кота Баюна. Живет он в великом нехоженом лесу у Каменных гор, на восход от нашей реки. Сидит на высоченной сосне, дивны сказки говорит – сам себе, да небу синему, да седым камням, а сказы те прежде нашего языка сложены. Многи хотели те сказы услышать, да не пускает никого ко себе Кот Баюн, больно сильно жаром пышет. Как услышал тот сказ наш светлый князь, так похотелось ему того Кота Баюна добыть и сказы его дивны услышать. Не дадут мне соврать старые люди – по его по княжескому зову многие славные вои за тем котом ходили, да немноги назад ворочались. На моей памяти только двое и вернулись – один своих не признавал, а другой до смерти в одной рубахе под стрелы бросался – студился, что с пустыми руками пришел, а головы не сложил. Тут заговорили заставные вои: Может нам, лесовикам, того счастья попытать? Мы привычные лесного зверя полевать, это не с заморским королевичем копьями тяпаться. Пойдем, сполним княжескую волю. Тут пристукнул князь кубком по столу – все смолкли. Говорил князь таковы слова. Нет на то более моей воли – посылать войско за войском на верную погибель. И сам пойти не могу, года мои не пускают, и лучших воев губить более не стану. Немало уже в нехоженом лесу от неведома врага головы сложили, а каждое копье ныне на счету. Не досягнуть человекам выше человеческого. Оставьте о том помышлять, как я оставил. Встали заставные дружинники от стола, как один, кожаны рубахи на груди рвали, булатные ножи в перстах гнули: Светлый князь, повели! Не можем укора нести,巫постоим за твою славу! Задумался князь – говорит наконец: Будь по-вашему. Доля вам в помощь. Только всех не отпущу – десяти довольно. Седой воевода первым встал, остальных из лучших воев выбирал. Восемь выбрал, не успел назвать девятого – подошел к нему отрок Семен, поклонился: Дозволь, воевода, мне пойти! Я за всяким зверем с малости хожу, и в кузне к жару привычный. Хотел было воевода сразу послать отрока горшки мыть, чтобы поперед старших не совался, да подумал: кузнецы, они всякое ведают, авось и не зря будет. Спросил только: А не закаешься по дороге? На хозяина ходил – не каялся. А на такого зверя не ходил. Да коли и закаюсь, так назад не побегу. Махнул рукой воевода. Стали собираться, путевой припас готовить да доспехи воинские. У Семена свои сборы – нагрузил на коня пять мехов воды, привязал к седлу турью шкуру, да котел с крышкой, да железный прут, да большие кузнечные рукавицы. Напоследок прихватил туесок меду цеженого. Дружинники смеются: Семен-богатырь из кузнецов в водовозы прыгнул – этак скоро боярином станет! На что тебе котел – из воды кашу варить? А коли не наварится каша, так на досуге мед припьешь да рукавицами закусишь. Отроку насмешка не впервой, отвечает только: По зверю и снасть! Сели на коней – поехали. День да ночь ехали по путям хоженым, да два дня по путям нехоженым, да три дня безо всякого пути. На седьмой день въехали они в дремучий лес, в коем дерева – молодые по десять охватов, а старые пешком не обойти. Едут они – а вокруг все жарче становится. Сперва кони захрапели, потом и вои закряхтели, а наконец совсем дышать нечем стало. Вот-вот кровь в жилах испечется, а доспехи слезой потекут. Никто первый не сказал, да все сразу подумали – дале не пройти. А ведь добычи-то еще и в глаза не видали. Тут говорит отрок Семен: Дозволь, воевода! Пойду-ка я вперед! А с жаром управлюсь по-кузнечному, остужу малость. Махнул воевода рукой – иного ничего не приходило. Только подумал: дай-то ему живому вернуться, а того кота все одно не видать. Накрывался Семен турьей шкурой, поливал ее водой, не жалея, надевал большие кузнечные рукавицы, из трех подошв стеганые, взял с собою туесок меду, да котел, да железный прут. Пригнулся к земле да пошел. Идет он, жарко под шкурою, да в терпеж – мокрый мех защищает. Откуда жаром пышет, туда и идет, да поспешает, пока не высохло. Так вышел он на поляну. Стоит посреди сосна – немалая, всю ее жаром высушило да повело, в плетенку завило, а на сосне нечто махонькое светится, и смотреть на него мочи нет. Прикрыл Семен очи поплотнее шкурою да выставил котел, а в нем туесок меду. Чует он – жара помене стало. Видеть не видит, а слышит: спускается нечто с сосны. Мягко подходит к котлу да слегка и брякает – видать, на мед покусился. Тут Семен долго ждать не стал – скок к котлу, не глядя, накрыл котел крышкою, а крышку прутом железным прижал. Разом пыхнуло жаром – накалился котел, из черного стал белым, из белого красным, на Семене турья шкура паром изошла, прут железный гнуться стал, задымились большие кузнечные рукавицы – держит, не выпускает, мнит только: помогай Доля! Тут и стало жаром отпускать. Чует Семен – доносится из-под котла глас неслыханный, говорит слова несказанные: Ты кто будешь, камень али дерево, зверь али птица, человек али иной? Голова ли тебе моя надобна али тайны довечные? Я не птица и не зверь, а со Светлой Руси человек, пришел тебя звать в стольный град на княжеский пир, чтобы послушали твоих песен диковинных светлый князь да честной народ. Коли взял ты меня – быть по-твоему! А коли довезешь меня до места с почетом, будут тебе и песни. Говорит Семен: Уважим по чести. Князь на одном коне ездит, а тебе двух коней подведут. Привязал крышку к котлу потуже и понес его. Котел-то тяжелый был! Донес-таки его Семен до того места, где воевода с дружиною стояли. Показал Семен им котел, а они и не поверили: Полно, да Кот ли то Баюн? Это диво столько витязей победило, как ему в таком котле спрятаться? А сами думают – не угольков ли в котле настырный отрок притащил? А Семен чуть приотпустил крышку, из нее и брызнуло светом, как новое Солнышко засияло. Стоят дружинники в безмолвии, первый воевода опомнился: Ну, Семен, ну, кузнечило! Всю дружину уел, и княжью, и заставную, а меня, седого, от позора спас! Думал я ни с чем возвращаться, а теперь-то вернемся с честью! Только как его довезти, жарко, чай! Говорит Семен: Дело простое. Тот самый прут в ушки котла продеть да меж двумя седлами и расставить. Так и довезем. Да посылать гонцов в стольный град, чтобы в княжьих палатах ставили посреди деревянных столов каменный стол, потому камень огня не боится. Долго ли коротко, едут они не на заставу, а в сам стольный град, да еще тихим шагом, чтобы котел не колыхать. Пока ехали, в княжьих покоях пробили дубовый пол да изладили каменный стол, да под тем столом в семь накатов насыпали битых горшков да молотого камени, чтобы Землю-Матушку не попечь. В стольном граде их уже народ ждет, толпою толпится, смотрит-дивится. Семен-то наш столько людей сразу в одном месте не видал. Подъезжают они с ношею своею на княжеской двор. Стоят там воеводы да дружинники, сам светлый князь на пороге встречает. Исполать тебе, говорит, воевода. Добыл-таки Кота Баюна! И ни одного человека не оставил. Большое дело совершил ты и вои твои! Воевода честен был, поклонился князю: То не я, светлый княже, то отрок Семен, почитай, один совершил! – и все рассказал по порядку. Подозвал князь отрока поближе, стоит Семен безмолвно – зверя лесного не робел, мар ночных огнем по лесу гонял, а тут и не разумеет, говорить ли что, да какими словами – все слова пропали из памяти. Говорит ему князь: Молод ты годами, а смыслом старых воев превзошел! Такому молодцу место в моей дружине. С молодшими дружинниками станешь. А теперь идите все в палаты, подивимся на нашу добычу, да послушаем, что споет. Вот проходят они во княжески палаты, ставят железный котел на каменный стол, из погребов глубоких выкатывают бочку сорокаведерную самого верного столетнего меду, дно из нее выбили да пред столом поставили. Выносили из княжьих покоев золотую чашу, древними узорами украшену, письменами мудреными очищену, сплошь покрыту дивьими зверями перевитыми, кою взял с бою сам князь в молодых годах в дальнем северном походе. Поставили ее пред котлом, а у чаши стоит Семен-охотник во красной рубахе, в больших кузнечных рукавицах, чтобы из бочки мед во ту чашу подливать. Круг каменна стола выставили лавки тесовые, а посреди них – золотой престол да серебряный престолец. На злат престол сел сам светлый князь, а на серебряный престолец – юный княжич, Семеновых годов. Как подал князь знак – сняли с котла крышку. Вышел из котла Кот Баюн – слыхом его слыхать, а взором не видать, больно ярко светит. Чашу меду опростал – и пошел петь песни дивные. Пел он о додревних временах, когда Буря Великая в чистом небе с Окиан-морем повстречалася, да как у той Бури дети многи пошли, что по свету ходят без следу. Пел о дивной стране, что лежит не на суше, не на море, а против неба на земле, где на серебряных деревах златы яблоки спеют, а ручьи медвяны бегут – обо всем на свете поют. Пел о древней земле Лукоморье, где реки бегут – взором не перекинуть, а горы высятся – век вершины не достичь, где одно дитя в год родится, да что ни дитя, то и богатырь. Пел о Небесных братьях, что на заоблачных конях ходят взапуски круг земли по небу, то един другого превозможет, то другой первого, и бегу их конца нет. Пел он о Белун-горе на Свентовом Дворе, на которой растет Дуб Старовек, а на нем не желуди – звезды частые. Долго пел. Сидят все – часов не знают, сами себя не чуют. А Кот Баюн медку опробует – и снова поет. А как бочка дно показала, запел Кот Баюн про Царевну Золотые Кудри, да не одну песню, а целых семь. Вот поет Кот Баюн первую песню, про самое про Царевну, что живет на краю света, в золотом дворце, служат ей птицы поднебесные, куда взор окинет – там земля цветет. Сидят люди, слушают, затаив дыхание. Поет Кот Баюн вторую песнь – про страну ее на краю света, за тремя морями, а во тех во морях волны бурные, да чуда хладноребрые, да горы ледяные. Сидят люди, слушают, затаив дыхание. Поет Кот Баюн третью песнь, как окружают ту страну горы неприступные да пески безводные, ни конь их не перейдет, ни птица не перелетит. Сидят люди, слушают, затаив дыхание. Поет Кот Баюн четвертую песнь, как стоит круг двора ее дремучий лес, а в том лесу дерево с деревом говорит, цветок цветку весть подает. Сидят люди, слушают, затаив дыхание. Поет Кот Баюн пятую песнь про сам ее двор, что стеною обнесен, а хода в той стене не видать, а за стеной – дворец ее с золотой крышей. Сидят люди, слушают, затаив дыхание. Поет Кот Баюн шестую песнь, о девяти братьях – могучих витязях, что дворец тот стерегут, и нет им ни смерти, ни погибели. Сидят люди, слушают, затаив дыхание. Только завел Кот Баюн седьмую песнь, едва зачин зачал – медок-то в бочке и кончился. А новую выкатить некому было, все очарованы сидят. Мяукнул тут Кот Баюн, вспыхнул жаром – только его и видели. А как пришли люди маленько в себя после песен, задумал старый князь такие думы: Не найти мне лучшей жены для сына моего, чем Царевна Золоты Кудри. Коли наш род солнечный перевить с ее родом заоблачным, через то и нашему семени долгий век, и всей земле великое благо будет. И сказал честному народу таковы слова: Сей же час собираю посольство – сватать Царевну Златые Кудри. Сказывали князю – будет ли толк: кто ту царевну видал, может, басни то все. На то князь ответил: Сказывают, что дед мой славный для Светлой Руси Солнце добыл. Басни то али не басни, а Солнышко-то светит. Тридцать лучших мужей собрал, наделил дарами богатыми, златом-серебром да каменьями. Был при том стар человек – сказывал: Не берите злата-серебра, берите вострых мечей да стрел – в дивьих землях всяко бывает, там не спросят, посол али не посол. Послушали его вои, оборужались, как в дальний поход. Во главе поставил светлый князь своего большого воеводу, что весь свет, почитай, прошел и морем и сушею. Многие с ними вызывались, сказался и Семен-охотник. На то говорят ему: что ж, иди, ты на добычу удачлив. Сели они на корабль и поплыли за три моря. Долго ли коротко плыли – а приплыли к неведомой земле. Плещутся в волнах дивы морские, ходят-играют, валы на берег бросают. А на самом берегу стоят горы до небес. Вроде та самая земля. Вышли они с корабля на твердую землю, выводили добрых коней. Посылал воевода трех витязей на высокую гору, проведать пути-дороги по земле незнаемой. День их не было, и другой не было, а на третий воротились они, говорят: Поднимались мы на гору высокую, с той горы видели еще шесть каменных гор, и ни пути ни дороги по ним не проложено. А как Солнце скрылось, то за седьмой горой видели мы какое-то сияние, как бы жар горит. На то сказал воевода: Верно то не жар, а горит-сияет золотая крыша на царевнином дворце. В ту сторону нам и подаваться. Собрались витязи в путь-дорогу, наказали корабельщикам: Дождитесь нас, без нас от берега не уходите. Сели на коней – и в путь. Долго ли коротко ехали, перевалили одну за другою шесть каменных гор, поднимались на седьмую. Места скудные были – ни воды, ни дичины какой. Вот поднялись они на вершину и видят – на самом виднокрае златым-злато горит-сияет. А у подножия горы простерлась пустыня безводная, камни да песок. Задумался воевода: Не пройти нам через пустыню, не проехать, только коней положим и сами в ней останемся. Но и ворочаться с пустыми руками не след. Одно остается – здесь стоять да охотников посылать, окольного пути искать. Говорит на то Семен-охотник: Дозволь, воевода, попытать удачи – поискать прямого пути. Как же ты через пустыню-то пройдешь? Дело привычное. Кот Баюн еще жарче был. Ин ладно. Попытай, коли дело знаешь. Но без дела голову не рони. Сюда и приходи, ежели что. Собирал Семен-охотник нехитрый припас, мех воды да узелок еды, брал с собою оружие – копье, да топор, да окованный щит, да нож за сапог, а брони тяжкой не надел. И коня оставил, пешим пошел. Ему-то по охотницки не привыкать, по болотам с битым зверем по три дня хаживать, болотной воды не пить, только шикшу-ягоду устами давить. Вот идет он день по пустыне, и другой идет, а на третий день опустел мех, воды не стало. Идет Семен, ноги резвые спотыкаются, ратное оружие к земле клонит. Опустился он на песок да и вспомнил: Кабы так стало, как тот стар-человек у кургана сказывал! Взял нож, копнул три раза каленый песок – и наткнулся ножом на дерево. Показалась из песка чарка деревянная кверху дном, а под нею из земли жилка воды ключевой пробивается. Зачерпнул Семен чаркой воды, испил. Чистым-чиста была та вода – от единой чары всю усталь сняло и ровно силы прибавилось. Помнил Семен, что ему сказано было – испил, и мех наполнил, а чарку не тронул, вновь жилку ею покрыл. Встал и пошел далее. Вот и перешел он пустыню безводную, вошел в дремучий лес. В том лесу дерева растут диковинные, прежде Семеном не виданные, и каждое ровно говорит на своем языке – такая молвь волнами ходит по лесу, а кто говорит, и не видать. И ни зверя рыскучего, ни птицы летучей, ни гриба, ни ягоды – только тень какая то и дело меж дерев покажется. В том лесу не было ни дороги ни тропы, только меж дерев просветы малые. Ну да ничто, Семену такая дорога не впервой. Вот идет он по лесу, по свету златой крыши дорогу находит по ночам, а златой дворец все ближе и ближе. Уж совсем близко подошел Семен к лесной окраине, а тут-то у него и припасу конец пришел. Притомился парень на сухой доле – как пойти на неведомое? Присел под деревом и думает: Вот бы то исполнилось, что на втором кургане стар-человек сказал! А потом встал, обернулся в лес да и крикнул трижды кличем громким. И тут – выбегает из лесу важенка, да такая красивая, и с нею теленок, глазастый такой. Смотрит как дитя. Много Семен по лесам зверя заполевал, а тут и рука не поднялась: Как такую красоту да себе на харч бить? А теленок сам к нему подбегает. Видно, так богами суждено. Укрепился Семен, да свистнул ножом во един мах. Кивнула важенка головою и в лес убежала. Высек Семен огня, насушил оленины полосками, наелся и пошел своей дорогой через лес. Вот подходит Семен к самой стене златого дворца. Кругом как днем светло. Да что толку в свете, если входу и днем с огнем не сыщешь? Трижды обошел Семен весь дворец по округе, а и малой щелочки не сыскал. От досады и постучал кулаком в перво попавшееся место. И тут глядь – зашумело, загремело, бегут девять братьев, девять витязей – все один в одного, в сияющих доспехах. Без слова, без клича налетели на Семена, засверкали мечи не нашего облика. Ждал Семен такой встречи, ударил долгомерным копьем – четверых наземь свалил, да и копье приломал. Наседают на него братья-витязи. Ударил Семен щитом кованым – троих с ног сбил, да и щит в мелкую щепу раскрошился. Заносил над головой секиру тяжкую, ударил раз, ударил другой – разлетелись два остатних заморских витязя, да и секира следом за ними – топор в одну сторону, топорище в другую. Лежат на земле все девятеро, да вот-вот обратно подымутся: нездешнего богатыря простым ударом не уложишь. А у Семена и вовсе оружия не осталось. Тут и вспомнил он, что говорил ему стар-человек на третьем на кургане, прижался к стене, ударил в нее трижды – и с третьего удара показался на стене меч в ножнах. Ножны черные, простые, а рукоять вся узорами завита. Помнил Семен крепко, выхватил меч из ножен, а ножны оставил – и пропали они, как их и не было. А брат黶я-витязи уже на ногах, кругом окружают, налететь не спешат – прижмут незваного гостя к стене да и карачун. Засверкали мечи, рубит Семен, бьет, а сам чует – долго так не выстоять. В отчаянии ударил он о стену рукоятью меча – помоги, кто ни есть! И вот диво, отворилась в стене малая дверь. Прыгнул в нее Семен и оказался во златом дворце. Но и братья-витязи не отстали, кинулись погонею. Бежит Семен темными ходами, по сторонам не глядит, погоня за спиною тишает, однако не отстает, да и по незнаемой дороге идти… И вот входит Семен в золотые покои. В тех покоях ни дверей, ни окон, а стоит посреди них золочена кровать, мордами звериными украшена, и лежит на ней Царевна Золотые Кудри, лежит, не шелохнется, то ли спит, то ли не спит, а дыхания не видать. А по две стороны кровати стоят два светильника – один вовсе не горит, а другой горит синим пламенем. Как увидел ее Семен – застыл очарованный. А погоня-то все ближе! Тут меч из Семеновой руки возьми да и выпади, да об пол. Очнулся Семен да слышит, под полом гулко звякнуло, вроде пустота сказалась. Нагнулся он, а в полу кольцо. Потянул он за это кольцо, открылся ход в широкий подпол. Спустился Семен по ступенькам, а в подполе светло как на утренней заре. Видит Семен, стоит в подполе на диво добрый конь, и сам собою светится, от него свет и идет. А конь и говорит человеческим голосом: Кто ты, что ко мне сюда пришел? Тебя самого не помню, а меч твой помню. Давно не слыхать про того, кто его носил. Отвечает Семен: Я Семен-охотник, роду людского, пришел с посольством со Светлой Руси сватать Царевну Золотые Кудри. Говорит конь: Некому тут посольства встречать, сама Царевна три месяца спит да еще три проспит, а которые во дворце – те только бить да колотить могут. Коли нужна тебе Царевна, так бери ее на руки да и подавайся во свои края. Знаю, как вошел, да не знаю, как выйти. Так это дело не самое мудреное. Выводи меня из подпола, а дальше увидишь, что делать. Выводил Семен дивного коня из подпола в золоты палаты, взял на руки могучие Царевну Золотые Кудри – легче пуху лебединого показалась. Конь и говорит ему: Ударь мечом в стену. Ударил Семен – и разошлась стена, раздалась золотая крыша, открылось небо чистое. Теперь садись на меня да гейни погромче, да держись покрепче – сразу далеко будем. Тут зашумело-загремело, совсем близко погоня послышалась – настигают девять витязей, поспешать надо. Прыгнул Семен в седло, гейнул во всю мочь – прянул конь прямо в небеса, и лес перемахну, и пески перемахнул, у самых гор на землю опустился. Говорит Семену чудо-конь: Мне на белый свет в эту пору дорога заказана. Дальше сам выбирайся. А я останусь по горам ходить. Как будешь ты в этих краях, да как нужда у тебя случится – гейни так, как сегодня, я сразу приду. Да гляди, про меня никому ни слова. И пропал с глаз. А Семен-охотник подхватил царевну на руки да и понес до самой седьмой горы, до стана воинского, где ждал его воевода со товарищи. Царевна и не шелохнулась. В воинском стане уже всем припасам конец пришел, и не знали, ждать или не ждать. И собрались в обратный путь. Ехали – песни певали, только тем сыты и бывали. Семен ночи не спал, все на царевну глядел – ждал, не проснется ли, не очнется ли. Да где там, лежит как неживая, только чуть румянится. Вот вернулись они во стольный град, встретил их светлый князь. Приводил их во свои палаты каменны, стал спрашивать, с чем вернулися. Рассказал ему Семен-молодец все как было, только про коня не сказывал да про дары чудесные. Едино меч показал. Долго смотрел князь на меч – дивная вещь, не нашей работы. Еще дольше того смотрел князь на Царевну Золотые Кудри. То ли любовался, взор тешил, то ли думу думал – жива или не жива. Под конец сказал: Совершил ты, молодец, небывалое. Предки мои для Руси Солнце добыли, а ты себя вровень с ними показал. И позвал своего сына. Пришел в палаты молодой княжич, Семеновых годов. Говорит старый князь таковы слова: Вот, сыне, Семен-дружинник, головы не жалея, для тебя дивную невесту добыл. Брат родной бы для брата больше того не сделал. Будьте же оба братьями названными. Исполняю то, отец, с радостью, - говорит княжич, а сам думает: вот чем вои простые славятся, а мне только и славы, что своему отцу сын. Когда же и я сам себя окажу? Княжьим заветным клинком отворили кровь княжич и Семен, не жалея, смешали, перед предками да Солнцем Красным быть вовек заодно реклись. С той поры всегда вместе были, учились и воинским делам, и всякой иной мудрости. А Царевну Золотые Кудри положили в светелку в верхнем тереме да знающих людей призвали, чтобы присоветовали, как с ней быть. Един стар-человек и сказывал: Коли все так, как Семен говорил, то со дня на день проснется царевна. А потому рядом с нею поставить хлеба с солью, да чарку ключевой воды. Так и сделали. Долго ли, коротко – проснулась Царевна Золотые Кудри. Не опомнилась еще со сна, протянула руку – встретила хлеб с солью. Приломила малость к устам поднесла, проглотила. Протянула снова руку, встретила чару воды, глоток отпила – тут и опомнилась. Видит над собою вместо золотых палат матицу дубовую, зрит незнаемых людей. Где это я? Отвечают ей старые люди: Ты пресветлая, на людской стороне, у светлорусского князя в покоях. Не прогневайся, что тебя сюда привезли. Нашего хлеба да соли ты отведала, как мы стала. Теперь ты в своей воле. Хочешь ли за княжеского сына пойти? Задумалась Царевна Золотые Кудри. Видно, говорит, доля моя такая. Будь по-другому, вовек бы вы меня не нашли, а нашли, так сюда не привезли. Потом вспомнила. А светильники-то мои не здесь? Нет, пресветлая, светильники во твоем дворце стоят, как стояли. Как так можно? Да ведомо ли вам, что в одном том светильнике Синее Пламя горит, а в другом – Красное Пламя? Нет, неведомо, пресветлая, да и что в нем? От тех светилен мне полгода спать сном очарованным, а полгода день и ночь бодрствовать, где бы я не была. Раз в полгода приходит в палату баба-самокрутка, гасит Синее Пламя, а Красное Пламя зажигает – и я ото сна встаю, за дела принимаюсь. А как полгода пройдет – приходит опять баба-самокрутка, гасит Красное Пламя, зажигает Синее Пламя, и засыпаю я на полгода опять. А коли обе светильни погаснут, так и мне днем бодрствовать, а ночью спать, как люди спят. А вместе двум гореть им от века заказано. Задумались старые люди. А Царевна Златые Кудри и говорит: Ежели хотите, чтобы я среди вас жила, как люди живут, то не миновать вам снова на край света отправиться, добывать из золотого дворца мои светильни. И пусть тот, кто хочет меня взять, их и принесет! По-иному не быть. Рассказали о том князю да княжичу – и сказал свое слово старый князь: Вот, княжич, и пришла твоя пора. Собирай дружину да отправляйся за три моря, за семь гор, добывать золоты светильни, освобождать невесту свою от заклятия. А молодой княжич отвечает: Ни к чему мне дружина. Что она там сделает? Мое то дело, один и пойду. Говорит князь: Не возьмешь дружину – возьми Семена. Названный брат – все одно, что ты сам. Один не пойдешь. Таково мое последнее слово. Делать нечего, собрались княжич с Семеном, сели на корабль и поплыли через три моря. Вот вышли они на берег и поехали через семь гор. Вот дошли они до последней горы, стали станом на прежнем месте. Сидят это вечером у костра, княжич и спрашивает: Как это ты, Семен, прошел через пески да леса, да нездешних богатырей одолел? Их, сказывают, наше оружие коснуться не может, враз ломится. Семену говорить не хотелось, будто что в сердце толкало: промолчи! Но подумал: что же я буду от названного брата таиться? Завтра ведь вместе на смерть пойдем. И говорит: Есть на мне три зарока. И рассказал про три кургана да про три дара, что неведомые гости ему оставили. Только про коня не рассказал. Стали на ночь располагаться. Первая стража выпала Семену, а вторая княжичу. Наутро порешили с горы спуститься. Отстоял Семен свою стражу и лег спать. Стоит княжич, думает свою думу: На что мне побратимова помощь? Сам все улажу, и вся слава мне. Ни мига не теряя, бросил стан и пошел в ту сторону, где золотая крыша светилась. Даже оружия не взял, с одним ножом в путь кинулся. Вот идет княжич, поспешает, ночь идет и день идет, стало припекать. Захотел княжич воды напиться. Вспомнил все, что брат ему рассказывал, копнул песок трижды – открылась жилка водяная, золотой чарой прикрытая. Знать, вместе с кровью своей Семен и дары свои передал княжичу-то. Напился княжич вдоволь, да чарку за пазуху: пригодится. Тут побежала водица из землицы все сильнее да сильнее, зашумела, ударила княжича, с ног сбила – враз ее много стало. Едва не утонул княжич, выбрался на сухое место, долго отдышаться не мог. Побрел княжич дальше. Тяжело ему было в мокром идти, да на жаре скоро высохло. Вот вошел он в лес, идет-сторожится, на тени за деревами косится, через правое плечо оглядывается, а через левое не смеет. Скоро притомился княжич, брюхо к спине подвело. Он хоть и сыздетства в лесах да на ловах, а все не так, как Семен, привычный по лесу шагать. Вспомнил он про второй Семенов дар, да боязно ему было к дивьей подмоге прибегать, после первого-то раза. Только скоро голод все страхи превозмог. Выбрал княжич место поровнее, гейнул трижды и видит, выбежала из чащи оленуха с маленькой телочкой. Знай, нож бери. Да на беду подумал княжич, не головою подумал, а чревом пустым – телочки одной мало, вот кабы матку завалить! Все забыл, что помнить надобно. Только княжич нож достал да к оленухе шаг ступил, она скок прямо на него, ударила копытами. Опрокинулся княжич наземь, едва жив остался. А оленуха с телочкой обратно в чащу ушли. Еле живой приподнялся княжич на ноги и далее побрел. Идет как во сне, одною думою томится – вперед. Впусте не ворочаться, брату названному да отцу седому в очи не смотреть. Так доплелся он до золотого дворца. Вот и стена золотая, до неба высота, ни ворот, ни дверей, ни малого ходу. Ударил княжич в стену – тут послышались шум да гром, набежали на него девять братьев, девять витязей на одно лицо. Вспомнил княжич третий Семенов сказ, постучал в стену трижды – и явился на стене драгоценный меч в золотых ножнах, рукоять в узорах черненых, а на ножнах каменья самоцветные. Княжич увидал этакое чудо, да меч прямо в ножнах хвать. Тут меч сам из ножен и выпал, меж каменных плит угодил рукоятью и встал стоймя. Рванулся княжич за ним, да оступился и прямо грудью на острую сталь. Упал на землю княжич, кровью заливаясь, а шелом с головы стратил. И только коснулся земли, как и сгорел в пепел. Вмиг не стало ни его, ни меча. Только шелом и остался в стороне лежать. С зорею поднялся Семен, видит – костер догорел, а княжича не видать. Сперва подумал Семен, что ненадолго отошел княжич-побратим, до ночи прождал, не вернется ли. До поры не тревожился – коли отлучился спутник, знать нужно так, а в обиду княжич и с голыми руками не дастся. Наутро нашел след княжича, а след тот с горы спускается. Понял он, что княжич в одиночку в путь отправился, захотел один всю славу добыть, даже с братом названным ее не делить. На этакой дороге и пропасть недолго. Гейнул Семен во всю богатырскую глотку – засвистал ветер, загремели подковы, показался богатырский конь. Спрашивает конь человеческим голосом: Зачем звал? Можешь ли ты спутника моего догнать? Спешить уже некуда. Садись в седло, пойдем по его следам. Прыгнул Семен в седло, поднялся конь в воздух, недолго летел, спустился среди песков. Смотрит Семен – лужа воды медленно в песок уходит. Говорит конь: Здесь он встал в первый раз Снова скакнул, опустился на лесной поляне. Видит Семен на траве кровь едва засохшую. Говорит конь: Здесь он встал во второй раз. А коли бы здесь и остался, так сейчас мог жив быть. Скакнул конь третьим скоком и опустился наземь у самого золотого дворца. Увидал Семен у стены горсть пепла, а рядом с нею золоченый шелом. Говорит конь: Вот и в третий раз он здесь встал. Закручинился Семен: Недобрую весть на Русь принесу. За что тебе такая доля, брат? Ждали тебя и невеста-краса, и княжий стол, и ратная слава, а ты даже честной тризны не увидал. Отвечает конь: Не то беда, что в пути пал, а то, что веры недостоин сделался. Потому и сожгло его дивьим жаром. А теперь сполняй, зачем пришел. Сел Семен в седло, только шелом в плащ завернул вместе с прахом. Поднялся конь на золотую крышу, ударил копытом – раскрылась она. Спустился Семен вниз, в золотые палаты. Стоят там у пустого ложа две светильни, одна погашена, а другая горᇝт красным огнем. Тут Семен и вторую светильню погасил. Положил обе светильни в плащ и обратным ходом – на крышу. Там ждал его дивий конь, вскочил Семен в седло и во единый взмах донес его конь до морского берега. Там их корабль ждал. Конь Семену и говорит: Теперь я могу с тобою отправиться на белый свет. Как придем на Русь, выпусти меня в поле. А коли понадоблюсь, выходи после заката в поле да позови – явлюсь. Поднялся Семен на корабль, и сим же часом подняли паруса. Поплыли в обратный путь, несет Семен на Русь золоты светильни, а старому князю – скорбную ношу. В тот час, как Семен в золотом дворце светильню погасил, на Руси ночь была. До сей поры Царевна Золоты Кудри по ночам не спала. А в тот самый миг ее в горнице и сморило. Поутру проснулась она и говорит таковы слова: Верно теперь знаю – добыл мой суженый золоты светильни. Теперь пора пришла и мне судьбу свою встречать. Вышла она во двор, куда глянула – зацвели цветы лазоревы, где прошла – зелена трава-мурава поднималась на земле утоптанной. Как запела она песню дивную, в сей же миг пробился звонкий ключ из стены каменной. Стихли во степях ветры буйные, слетались со всех краев птицы небесные, Свет-Царевне садились на плечи, на руки, каждая пела свою песнь. И во всю мочь развернулись листы на дубах вековых, а на дубу, как ведомо, лист в пятак – и яровому быть так. Обрадовались тому во княжьем терему, стали свадьбу готовить. А через три месяца приплывает корабль, да сходит на берег один Семен, без княжича. Как прибыл он во стольный град, так поднялся ко светлому князю в палаты и показал ему золоченый шелом. Все, как было, рассказал. А напоследок поставил золотые светильни и говорит: Вот, княже. Золотые светильни со мной, и невеста ждет, а свадьбе не быть. Вот шелом сына твоего, а вот моя голова – не уберег я своего названного брата, и коли прикажешь, за ним на тот свет пойду. Долго молчал князь. Наконец сказал, на шелом смотря: Сын мой, сын. Не ждал я от тебя такого подвоха. Был ты у меня один, остальные в битвах полегли. Только под старость снова вас двое стало. А теперь лишился я кровного сына, остался названный, да достойный. И говорит Семену: Ты светильни добыл, ты до края света дошел, и не твоя вина в вероломстве брата твоего. Станешь ты мужем Царевне Золотые Кудри – такова ее воля, и моя воля такова же. С княжичем простимся, срок пройдет – готовься, Семен, к свадебному пиру. Так и стал вскорости Семен князю соправителем, а Царевна Златые Кудри – его женою. От них большой род пошел, славный. Как проводили старого князя по ту сторону облаков, собрал молодой князь самых сведущих людей да отбыл с ними на полуночный край, ко морям студеным. Через полгода вернулся. Что там было – никому не сказывал. А золоты светильники еще при старом князе стары-матеры люди унесли в незнаемое место да укрыли от света белого на долгие времена. Много всякого про них рассказывали. Одни говорят, что зарыли их под Кон-камнем, а вокруг сотню каменных воев на стражу поставили, другие – что сам Семен-богатырь заковал их в ларец небесного железа да подвесил на сук тысячелетнего древа во священном лесу, а дорогу в тот лес знатецы навеки закрыли, третьи – что выбрали дупло во живом дубе каменным теслом, железом древа не касаясь, да и поместили в него светильни, так дупло и заросло, а через пять веков из того дуба изваяли резной столп в самом почитаемом храме. Многое еще сказывали, да все то, верно, байки. Вот про Семена-охотника да про его деяния самый верный сказ. Подай нам Дивии и того не меньше. Сказано на Осенни Деды во заезжем доме на улице без начала и конца. |
Похожие:
 | Книга подготовлена издательством «Книга-Сефер» Книга подготовлена издательством «Книга-Сефер», Москва – Тель-Авив, +972 545 318 933 | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Уральских сказов мастер дивный» сказочный вечер к 90-летию со дня рождения П. Бажова |
| Аппиана Александрийского «Сирийские войны» Аппиана Александрийского «Сирийские войны» (ближе к концу), книга Юстина «Книга Маккавейская» (11, 13, 14, 15 главы) и книга Иосифа... |  | Православная книга первая книга на Руси. Час православной книги (сценарий) Православная книга – первая книга на Руси. Час православной книги (сценарий)/ Сост. Т. Л. Теплякова/ Пушкинская библиотека-филиал... |
| Книга не просто «позволяет задуматься» Эта книга о жизни самого обычного человека. Самого обычного российского парня. Среднестатистического. Выросшего в обычной семье.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Учитель: Павел Петрович Бажов – наш уральский писатель, автор знаменитых сказов, прославляющих умелый труд, смекалку, любовь к родной... |
| Тема: Красная книга России. Правила поведения в природе красная книга Кубани Оборудование: рисунки для лесной полянки, запись мелодии леса, слайды редких растений Росси и Кубани, Красная книга России и тетрадь... | | Классный час «Хорошая книга – твой друг на всю жизнь» Буратино, Айболит, Незнайка, подборка книг для выставки, выставка детских рисунков, костюмы книжек (имитированные обложки книг),... |
| Урок для учащихся 2-го класса «знакомство с библиотекой. Строение... «знакомство с библиотекой. Строение книги. Как рождается книга. Из чего сделана книга» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель урока: познакомить учащихся с жизненным и творческим путями уральского сказочника Павла Петровича Бажова, показать своеобразие,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Введение. Книга в жизни человека. Книга как духовное завещание одного поколения другому | | Тема урока: красная книга ... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Для получивших настройки эта книга руководство для практикующих и обучающих Рейки. Это первая книга, в которой для западных целителей... | | «Книга в счастье украшает, а в несчастье утешает.» Цель урока: заинтересовать учащихся историей книги, рассказать о роли, которую играла книга в развитии человечества, вызвать у ребят... |
| Книга предназначена для врачей хирургических специальностей, а многие... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Книга учёта бланков аттеста-тов, св-в о неполном среднем образовании, книга учёта золотых и серебряных медал |
