Предварительные замечания
Скачать 0.93 Mb.
|
| ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ В июле/августе 1922 года по желанию студентов, изучавших экономику, Рудольфом Штайнером в Дорнахе был прочитан в четырнадцати докладах «Экономический курс». Этот курс внутри полного собрания трудов Рудольфа Штайнера образует под одноименным названием 1 часть серии «Задачи новой экономической науки». Опубликованные здесь шесть семинарских обсуждений состоялись во время курса в том же кругу участников. Они способствовали уяснению новых и дополнительных аспектов содержания, изложенного в курсе, знание которого и есть предпосылка для работы над представленным томом. ПЕРВОЕ ЗАНЯТИЕ Дорнах, 31 июля 1922 года Вопрос: «Основные положения»16 хотя и кажутся «логически завершенными в себе», но в них нельзя найти критерия «соответствия действительности». Рудольф Штайнер: Было бы как раз хорошо, чтобы друзья начали более четко высказываться с этой позиции. Вам надо учесть, что экономическое учение как таковое, собственно говоря, происходит из очень молодого мышления, ему едва несколько столетий, и что вплоть до великих утопистов в области экономической жизни все происходило более или менее инстинктивно. Однако эти инстинктивные импульсы были чем-то таким, что перешло в действительность. Для получения более точного представления обдумайте следующее. Сегодня люди часто говорят: наши представления об экономике вытекают из экономических противоречий классов, из способа производства и так далее. Я не обращаюсь к самому экстремальному, как это представлено Марксом и его последователями. Но даже ученые-экономисты с устойчивыми буржуазными взглядами говорят о том, что, собственно, все с автоматической необходимостью вытекает из экономической основы. Тем не менее, если люди приходят затем к обсуждению конкретных вещей, то в действительности оказывается, что существующие учреждения сегодняшней экономической жизни сами являются ни чем иным, как результатом средневекового мышления, разумеется, взаимосвязанным с различными факторами. Подумайте только, какое формообразующее развитие было вызвано к жизни римским понятием собственности, чисто юридической категорией, и что возникло в экономической жизни благодаря этому понятию. Видно, что эти вещи не рассматривались научно, однако как юридические категории, продуманные уже экономически, они оказали формообразующее действие. А меркантилисты так дальше потом и поступали, будучи людьми теоретизирующими, а не творческими. Можно, например, сказать, что советники императора Юстиниана17, создавшие кодекс Corpus Juris, были людьми намного более творческими, чем более поздние учителя экономики. Не только в нашем сегодняшнем понимании эти люди фактически создали Юстинианов кодекс, но и в последующем средневековом развитии мы видим, что противоположные импульсы основывались именно на том, что было установлено в этом юстиниановом законодательстве. И таким образом мы приближаемся в новое время к людям, которые больше не являются в своем мышлении экономически творческими, а только наблюдающими. Такое наблюдение проявляется по-настоящему у Рикардо. Возьмите, к примеру, закон о снижении плодородия почвы. Этот закон хорош, правилен, но он абсолютно не соответствует действительности. Ибо практика всегда показывает, что при учете всех указанных Рикардо факторов, хотя и осуществляется закон, названный им законом о снижении плодородия почвы, но в настоящий момент, когда появляется технически более интенсивное хозяйственное возделывание, расчеты этого закона перечеркиваются. Они не подтверждаются действительностью. Возьмите что-нибудь другое, что-нибудь более тривиальное. Возьмите «железный закон заработной платы» Лассаля. Должен признаться, я воспринимаю как некое научное легкомыслие, что все еще считают ошибкой необходимость преодоления этого закона, как не подтверждающегося обстоятельствами. Дело обстоит так: из образа мыслей Лассаля и из воззрения, что работу можно оплачивать, не следует ничего более правильного, чем этот железный закон заработной платы. Это логически столь строго, что нужно сказать: абсолютно правильно думать так, как думал Лассаль, что никто не заинтересован дать рабочему зарплату большую, чем это необходимо для пропитания рабочего. Никто, само собой разумеется, не даст ему больше. Однако если дать ему меньше, то рабочий погибнет, и за это должен поплатиться тот, кто выплачивает заработную плату. По существу, нельзя совсем обойтись без теоретического признания железного закона заработной платы. Но уже среди самого пролетариата люди говорят: железный закон заработной платы ошибочный, так как неверно, что в последние десятилетия заработная плата сохранялась на некотором минимуме, который вместе с тем был максимумом. Да, но почему железный закон заработной платы Лассаля ошибочен? Если бы обстоятельства, при которых он его установил — я хочу сказать, обстановка с 1860 по 1870, — продолжали иметь место, если бы хозяйство продолжали вести с чисто либеральными воззрениями, то железный закон заработной платы вошел бы в действительность с абсолютной правильностью. Это не было сделано, от либеральной экономики отвернулись, и сегодня железный закон заработной платы постоянно улучшают посредством создания государственных законов, корректирующих действительность так, чтобы она подпадала под действие этого закона. Итак, вы видите, закон может быть правильным и все же не соответствующим действительности. Я не знаю ни одного человека, который был бы более сильным мыслителем, чем Лассаль. Только он был очень односторонен. Он был уж очень последовательным мыслителем. Если имеют дело с каким-то законом природы, то его определяют. Если же имеют дело с каким-то социальным законом, то его тоже можно определить, но уже в виде конкретного направления, которое требует корректировки. Поскольку наша экономика основывается лишь на свободной конкуренции, — здесь еще многое основано только на свободной конкуренции, — постольку железный закон заработной платы имеет силу. Но чтобы он действовал при этих предпосылках, нужно делать поправки в социальном законодательстве, устанавливать рабочее время и так далее. Предпринимателю надо предоставить полную свободу действий — таково значение железного закона заработной платы. Поэтому он не может быть дан экономике чисто дедуктивным методом. Одно только индуктивное начало тоже не помогает. Ему следовал Луйо Брентано. Мы можем наблюдать экономические факты, говорит он, и тогда постепенно поднимемся к законам. Да, тут мы приходим вообще не к творческому мышлению. Это так называемая новая экономика, которая именуется научной. Она хочет быть, собственно, лишь индуктивной. Но и с ней не уйти вперед. В народном хозяйстве вам непременно нужен характеризующий метод, который стремится получать понятия благодаря тому, что, исходя из различных отправных точек, объединяет их. В результате получают определенное понятие. Оно, правда, будет в известном смысле односторонним, так как никогда нельзя в полном объеме обозреть всех фактов, но только — некую сумму опыта. Теперь пройдите с этим понятием еще раз через явление и попробуйте подтвердить его истинность. Тогда вы увидите, что появляются изменения. Таким образом, в то время как вы характеризуете, вы приходите к понятию, которое, подтверждая его правильность, модифицируете, и получаете затем экономическое воззрение. Вы должны стремиться к воззрениям. Такой подход я хотел бы выработать у вас во время докладов экономического курса, в которых показал, что всегда все вмешивается в образование цены. Метод, используемый сейчас в народном хозяйстве, является как раз наиболее неудобным методом, так как он в действительности сводится к тому, что понятия нужно составлять из бесконечно большого числа факторов. Вы должны стремиться к экономическим имагинациям! Только с ними вы сможете продвинуться вперед. Если они у вас есть, и вы подступаете с ними к чему-либо, тогда они изменяются сами собой, в то время как устоявшиеся понятия модифицировать не так то легко. Вы знаете так называемый Грэшемский18 закон: хорошие деньги вытесняются плохими. Если где-то находятся в обращении плохие, неполноценные, ниже обычной стоимости отчеканенные деньги, они вытесняют деньги с хорошей пробой, которые и перемещаются в другие страны. Этот закон является тоже индуктивным законом, законом чистого опыта. Но, с другой стороны, этот закон таков, что нужно сказать: он имеет силу до тех пор, пока деньгам не обеспечивается их значение. В тот момент, когда вы за счет духа предпринимательства будете в состоянии обеспечить хорошим деньгам их права, закон изменится. Он не совсем отомрет. Не существует ни одного экономического закона, который не был бы действителен до определенной точки, но все они изменяются. Поэтому нам нужен характеризующий метод. В естествознании пользуются индуктивным методом, иногда обращаются к дедукции. Но дедукция в естествознании имеет, в целом, значение намного меньшее, чем думают. Здесь, собственно, имеет значение только индукция. Чистая дедукция существует в юриспруденции. Если в юриспруденции действуют индуктивно, то вносят в нее нечто ее уничтожающее. Если в юриспруденцию внести психологический метод, то она ликвидируется. Тогда каждого человека надо будет признавать невиновным. Такие методы, вероятно, могут быть введены в действительность, но тогда они приведут к подрыву существующего юридического понимания. Так что, может быть, это все же будет правомерным, однако это больше не будет юриспруденцией. Таким образом, в народном хозяйстве вы не сможете справиться с помощью дедукции и индукции. Вы могли бы справиться с помощью дедукции, только если было бы возможным дать всеобщие правила, для которых сама действительность представляла бы повод. Здесь я упомяну тех, которые действовали чисто дедуктивно, правда, с одной основной индукцией, которую они ставили во главу. Например, Оппенгеймер, поставил во главу основную историческую индукцию с его товариществами-колониями и дедуцировал от этого весь социальный порядок. Много лет назад, Оппенгеймер тогда был уже колонистом-поселенцем, он сказал: «Я получил капитал, и теперь мы учредим современную культурную колонию!» — Я возразил ему: «Господин доктор, давайте поговорим об этом, когда она погибнет». Она должна была погибнуть, поскольку невозможно внутри всеобщего хозяйства основать маленькую область, которая бы пользовалась своими преимуществами за счет чего-то другого, так что была бы паразитом внутри целого народнохозяйственного организма. Такие предприятия всегда являются паразитами. До тех пор, пока они достаточно получают от других, они существуют, — но потом они умирают. Таким образом, в экономике вы можете только характеризовать, вступая своим мышлением в явления. Это также следует из того, что в народном хозяйстве на основании прошлого нужно постоянно врабатываться в будущее. И тогда, если где-то врабатываются в будущее, туда прибудут индивидуальности с их способностями, так что в народном хозяйстве можно, в сущности, не делать ничего иного, как быть настороже. Если вступают в практическое, то необходимо быть готовым постоянно модифицировать понятия. Здесь не надо иметь дела с формообразованием вещества, но здесь работают с живыми людьми. А это превращает экономическое учение в науку особого рода, так как все должно быть проникнуто действительностью. Теоретически вы можете это легко осознать. Вы скажете: тогда в высшей степени неудобно работать в науке экономики. Но также и с этим я совсем не могу согласиться. При известных обстоятельствах, когда вы, например, имеете определенную точку зрения и хотите писать диссертацию, вы можете получить очень много, если проследите в какой-либо области соответствующую литературу последнего времени и сравните отдельные взгляды. Как раз в учении о народном хозяйстве имеются невероятнейшие определения. Итак, попробуйте хотя бы один раз на основании различных экономических справочников или даже больших сочинений сопоставить определения капитала! Попробуйте поставить их — восемь, десять — друг за другом! Прямо сейчас мне пришло на ум одно: «Капитал есть сумма произведенных средств производства». Должен сказать, что не понимаю, что при этом означает прилагательное. Противоположность: непроизведенные средства производства— под этим можно было бы также что-то мыслить, например природу, а следовательно, землю, и тот, кого мы упомянули, также должен будет придерживаться этой точки зрения. Но тогда он, конечно, не оправдает ничем то, каким образом земля может теперь капитализироваться, превратиться в капитал. Однако она капитализируется. Следовательно, из этого, собственно, ничего не выходит, потому что все основано на понятиях, которые сначала отыскивают, а затем пытаются их как-либо расширить. Все оказывается слишком узким. Если вы полагаете, что при таких рассмотрениях соответствие действительности будет для вас трудным делом, то я хотел бы сказать: соответствие действительности может, собственного говоря, стать как раз легким! Вы говорите: «Основные положения» логически завершены в себе. Но они совсем не такие, ни «Основные положения», ни другие вещи! Причем я подчеркиваю, что не стремился к чисто экономическому, но — к социальному и экономическому. Этим естественно обусловлены стиль и манера этих сочинений, так как я все-таки достаточно осторожно дал только основные направления и примеры, или, собственно, только иллюстрации. Я хотел, чтобы было осознано, что же достигается тогда, когда кто-либо управляет средствами производства так долго, как может; затем они должны переходить к тому, кто опять-таки может сам управлять ими. Я могу хорошо представить, что достигаемое таким путем может быть достигнуто и другим путем. Я хотел дать лишь основное направление. Я хотел показать, что выход найдется, если надлежащим образом провести это деление на три части, если духовную жизнь как таковую действительно освободить, если правовую жизнь поставить на демократическую основу, и если экономическую жизнь устроить целесообразно и профессионально, что может существовать в ассоциациях. И я убежден, что тогда в экономическом свершится правильное. Я говорю, что люди, которые войдут в ассоциации, найдут правильное. Я хочу считаться с людьми, а это и есть соответствие действительности. Трактат о «Понятии работы» должен быть таким, чтобы там действительно можно было найти понятие работы, в экономическом смысле. Это понятие должно быть освобождено от всего, что не создает в труде стоимости, и именно экономической стоимости. Итак, это нужно выделять прежде всего. Тем самым подходят, конечно, только к характеристике. И этот характеризующий метод является тем, что важно. Об этом надо говорить методологически. Вопрос Насколько инспирация необходима для экономического познания? Рудольф Штайнер: Полагаю, что инспирация, если принимать вещи всерьез, собственно, не столь уж и затруднительна. Речь идет не о поиске сверхъестественных фактов, но о том, чтобы сделать инспирацию действенной в области экономики, да так, чтобы она могла быть не особенно затруднительной. Способ, которым нужно давать определение труду, должен содержать как исходную точку возможность показать следующее: человек может выполнять труд и без того, чтобы он имел народнохозяйственную ценность. Это — азбучная истина. Можно ужасно утомиться разговором, и при этом, однако, не получится никакой народнохозяйственной стоимости. Затем надо бы показать, за счет чего труд, даже если он начат для народного хозяйства, модифицирует свою стоимость. Предположим, что кто-то работает дровосеком и выполняет труд, фактически создающий стоимости, а кто-то другой — хлопковым агентом и, таким образом, не имеет ничего общего с дровосеком, но от своей работы он становится настолько нервным, что каждое лето в течение четырнадцати дней рубит в горах дрова. Здесь обстоятельства становятся сложнее, так как этот агент может израсходовать для себя наколотые дрова, он что-то от этого получит. Но то, что он получит, вы все же не можете так оценить, как оцениваете труд дровосека. Вы должны учесть, что этот человек, если он летом четырнадцать дней не колет дров, зимой намного хуже сможет работать в качестве агента. Тогда вы должны принять во внимание, что эта работа является для него поощрением. Народнохозяйственная стоимость дров, наколотых хлопковым агентом, равнозначна стоимости дров, наколотых дровосеком; но народнохозяйственный эффект его труда, получаемый от его деятельности, существенно другой. Если для агента колка дров имеет такое значение, что оказывает обратное влияние на его деятельность как агента, тогда надо исследовать, чему соответствует то, когда кто-либо встает на ходовое колесо19 и поднимается с одной ступени на другую, становясь от этого стройнее. Для него это — усилие, но для экономики здесь нет никакого эффекта. Все это правильно, но здесь надо различать, является ли упомянутый мною человек рантье или предпринимателем. Последний более деятелен как создатель экономических стоимостей. Нужно постепенно, характеризуя, разрабатывать эти вещи, и тогда, если идти так все дальше и дальше, можно будет получить непосредственную и косвенную, побочную стоимости труда. Таким образом вы подойдете к определению понятия труда. С ним вы можете вернуться к нашим дровосекам и сравнить, что означает в экономическом процессе рубка дров хлопковым агентом по сравнению с рубкой профессионального дровосека. Так можно постепенно подниматься дальше от одной ступени к другой и всюду смотреть, как взаимодействуют вещи. Я называю это соответствием действительности. Вы должны показать, как труд проявляет себя во всей полноте в самых различных областях жизни. Это сделал Гете в понятии прарастения: он, конечно, начертил схему, но подразумевал нечто постоянно изменяющееся. В реальной жизни экономические понятия должны постоянно претерпевать метаморфозы. Именно это я имею в виду. Вы, конечно, будете иметь много хлопот с такими понятиями. Преподаватели экономики сегодня не допускают этого, они хотят иметь определения, дефиниции. Но я не считаю, что понятие работы в экономических учениях отчетливо разработано. Необходимо характеризовать, а не говорить беспрестанно от противного. В экономических сочинениях я нашел, к примеру, что труд может и не быть основополагающим для цены, так как у отдельных людей он различен в соответствии с их индивидуальной силой. Негативные моменты вы находите уже констатированными. Но отсутствует позитивное, продвигающее вперед к тому, чтобы все же охарактеризовать труд, к поискам того, как он, собственно говоря, теряет свой первоначальный сущностный характер и получает стоимость из других позиций, в которые он помещается. Когда характеризуют таким образом, то утрачивают вещественное и, в конце концов, получают нечто, полностью свершающееся внутри экономической области. Труд является народнохозяйственным элементом, который действительно первоначально следует из человеческих усилий, но затем, однако, переливается в экономический процесс и вследствие этого в самых различных направлениях получает самую различную экономическую стоимость. Следовало бы говорить о процессах, которые ведут к оценке труда по самым различным направлениям. Инспирация основана на том, что приходят к пониманию, как продвигаться от одного к другому. Надо обращаться хоть немного к духу, чтобы находить правильные примеры. Вопрос. Не является ли все же необходимым общее понятие? Нужно ли и в случае характеризующего метода придавать значение причинам, с помощью которых приходят к определенным результатам? Рудольф Штайнер: По отношению к результатам я согласен с тем, что следует обращаться к причинам. Но если для некоторых областей природы причины находят не иначе, чем исходя из последствий, то в экономической области в высшей степени не помогает познание причин, не касающееся последствий. Например, чудовищны последствия военной экономики. Если их не воспринимать как последствия, то совершенно невозможно оценить причину. Таким образом, чтобы иметь возможность подойти к причинам, нужно осваивать определенное смысловое качество последствий. Несомненно, на практике нужно обращаться прямо к причинам. На этом, практически, и основано экономическое учение. Изучают, оценивают последствия и, видя искажения результатов, приходят к тому, чтобы изучить, а затем исправить причины. Изучением одних только причин достигают немногого. К причинам нужно подходить так, чтобы можно было сказать: я знаю их благодаря тому, что исхожу из последствий. Огромной важности открытие находящегося в левом полушарии речевого центра сделано исключительно на основе последствий: потеряна речь — парализовано левое полушарие мозга. Вы познаете сначала последствие. Затем вы приходите к исследованию предмета. Таким образом, этот метод необходим. Вопрос. Я не могу воспринимать с экономической точки зрения все, что связано с искусством, религией или со спортом. С такой точки зрения можно ли рассматривать их только отчасти, но не в целом? Рудольф Штайнер: Я еду через какую-либо местность и обнаруживаю там необыкновенно искусные строения —я изображаю, конечно, утопию. Они — результат не только художественного воззрения. Эти красивые здания возможны только на основе совершенно определенного экономического положения. Если я еду через местность, где очень много красивых зданий, то сразу получу образ того, как там хозяйствуют. Напротив, если я еду через местность, где так называемые красивые здания сами по себе безвкусны, то, благодаря этому, также получу представление об экономическом положении данной местности. И даже если я обнаружу только утилитарные постройки, то получу представление об экономическом положении соответствующей местности. Если я встречаю искусные строения, то могу сделать вывод о том, что там более высокая заработная плата, чем там, где я не обнаружил красивых зданий. Таким образом, я не могу себе представить, чтобы можно было что-то рассматривать не экономически. Все, вплоть до высочайших областей, надо рассматривать экономически. Если бы сегодня ангел спустился в мир, то он должен был бы появиться во сне, чтобы ничего не изменить; но как только он явился бы людям во время их бодрствования, он вмешался бы уже в экономическую жизнь. Он не смог бы по-другому. Возражение: Я соглашусь, что это возможно рассматривать с экономической точки зрения — но только возможно! Это можно рассматривать и с других точек зрения. Рудольф Штайнер: вы попадаете в замкнутый круг. Можно сказать только следующее: в основу рассмотрения необходимо положить экономическую точку зрения. Это имеет только эвристическое значение, значение исследования, обследования. Но если вы хотите сформировать исчерпывающее, соответствующее действительности экономическое учение, то вам не обойтись без всесторонней характеристики экономических эффектов. Вы должны охарактеризовать, какое значение имеет для экономической жизни области, проживает ли там сотня выдающихся живописцев или только десять. Без этого едва ли допустимо думать, что экономическая жизнь может быть охвачена. Иначе я бы так сильно не настаивал на этом извлечении. Именно потому, что извлекают, всегда приходят к определениям, которые, в сущности, не подходят к какой-либо области или нуждаются в чрезмерном подстраивании. В самом деле, невозможно определить необходимый человеку доход, принимая во внимание лишь его право на то, «что сам производит». Существует даже такая формулировка: «каждый имеет право на то, что сам производит». Это кажется милым, когда дают такое определение. В какой-то мере это правильно. Однако уборщик сточных ям имел бы с этого мало толку. Речь идет о том, что в случае народного хозяйства нельзя изымать чего-то из суммы явлений, а следует исходить из всей суммы. Нужно понимать: я думаю экономически и поэтому могу помочь тем, кто этого не умеет. Однако надо отдавать себе отчет и в том, что как раз экономическое мышление должно претендовать на достаточную полноту, быть всеохватывающим мышлением. Юридически думать намного легче. Большинство экономистов думают очень юридически. Вопрос: О «нормальном» в народном хозяйстве мнения расходятся настолько, что совершенно не знают, что является нормальным? Рудольф Штайнер: Я не считаю важными споры о «нормальном» и «ненормальном». Существует поговорка: есть только одно здоровье и множество болезней. Я этого не признаю. Каждый человек здоров по-своему. Люди приходят и говорят: у этого сердечного больного есть такие-то небольшие изъяны, которые нужно лечить. Я часто говорю: оставьте человеку его маленькие изъяны. Это напоминает мне одного больного, у которого, к несчастью, была деформирована носовая кость, так что он имел узкий носовой проход и получал мало воздуха. Врач сказал: «Нужно оперировать, это необычайно простая операция». Я сказал: «Оставьте операцию! Его легкое устроено так, что не может получать много воздуха; это счастье для него, что он имеет суженный носовой ход. Так он может прожить еще десять лет. Если бы у него был нормальный нос, он совершенно определенно умер бы через три года». — Таким образом, я не придаю большого значения «нормальному» и «ненормальному». Я усматриваю в этом только тривиальнейшее. Очень часто я говорю: нормальный гражданин, нормальная гражданка. Здесь уже понятно, что имеется в виду. Вопрос о ценности статистики. Рудольф Штайнер: Это правильно, что статистика может во многом помогать. Но статистические методы применяются сегодня поверхностно. Кто-нибудь собирает статистику об увеличении стоимости домов в некоторой области, а затем о том же самом в другой области и сопоставляет одно с другим. Это, однако, нехорошо. Правильнее, когда процессы исследуют как таковые. В таком случае знают, как надо оценивать эти цифры. Ибо тогда можно представить ряд цифр как нечто особенное просто потому, что в него включилось чрезвычайное событие. Вопрос. Может ли появиться инспирация также и от собранных цифр? Рудольф Штайнер: Инспирация появляется и здесь в то время, когда вы, имея один ряд, второй, третий, затем исследуете — благодаря опять-таки духу, — какие факты, если вы рассматриваете их количественно, модифицируются в первом ряду посредством соответствующих фактов, скажем, третьего ряда. Тем самым уничтожаются определенные значения чисел. В историческом методе я называю это симптоматологическим рассмотрением20. Нужно иметь возможность оценивать и, смотря по обстоятельствам, правильно соотносить между собой противоречащие вещи. Как раз экономическое учение создают временами чрезвычайно необъективным способом. Возникает ощущение, что, например, благодаря применению статистики, форма баланса в министерствах финансов различных стран может быть той или иной под влиянием партийно-политических точек зрения. Когда кто-нибудь хочет подтвердить определенную партийную линию, то он фактически применяет цифровой материал, которым равным образом хорошо можно доказывать и что-то другое. Пользу приносит ни что иное, как беспристрастность души. Тогда действительно принимают во внимание нечто основополагающее, первоначальное. Во всех науках, имеющих дело с человеком — даже если это наука, направленная на то, чтобы научиться обращаться с животными, научиться их приручать, — ваши понятия должны быть модифицируемыми. И это тем более верно в народном хозяйстве. Тут начинается инспирация. Она должна уже быть. Не обижайтесь на меня, если я произношу это сухо. Я убежден в том, что сегодня много больше учащихся владели бы этой инспирацией — ведь она не имеет ничего общего с чем-то устрашающим, парящим в туманных высях — если бы ее, собственно, основательно не изгоняли из школ, гимназий и реальных училищ. Наша сегодняшняя задача, находясь в университете, вспомнить то, что из нас было изгнано в гимназии, тогда мы сможем осуществить оживление науки. Ею занимаются сегодня необычайно мертво. В одной стране мне довелось разговаривать с несколькими преподавателями в области экономики. Они сказали, что когда хотят посетить своих коллег по профессии в Германии, те говорят: да, приходите, но только не на мою лекцию, посетите меня дома! Сегодня требуется действительно беспристрастный взгляд на эти вещи... Экономическое учение особенно обеднело в последнее время. На самом деле все связано с тем, что люди потеряли духовную основу творчества. Сегодня человека, если он должен поверить какому-либо факту, надо действительно ткнуть в него носом. В газетах сейчас можно читать статьи о духовной блокаде в Германии. Само собой разумеется, она образовывалась в течение долгого времени. Если сегодня поставлять в Германию журнал «Дас Гетеанум», то цена по себестоимости должна составлять восемнадцать марок за один экземпляр! Подумайте о технических, медицинских журналах! Их невозможно выписывать. Подумайте о культурных последствиях! Это тоже экономический вопрос. В Германии духовная блокада... Утрата этих журналов является тем, что может привести к оболваниванию в Германии. В Германии это носит экономический характер! А в России это приняло уже государственный характер, там вы больше не можете читать ничего, кроме того что продается самим Советским правительством. Люди превращаются в чистейший оттиск Советской системы. В подобных случаях вы можете там или тут вводить в обман с помощью книги. Вопрос. Не полезно ли при получении экономических результатов исходить в первую очередь не из статистики, а из наблюдения имеющихся фактов? Рудольф Штайнер: Этот способ наблюдения необходим, когда обращаются к статистике. С помощью статистики можно только доказывать цифрами обстоятельства дела. Понятно, что если сейчас приехать в Вену, то нужно только пройтись по улицам и накопить опыт. Вам нужно лишь посмотреть, в какой квартире жили ваши знакомые десять лет назад, и в какой они живут теперь. И так фрагмент за фрагментом. Можно сделать подобные наблюдения самого страшного рода. Вы убедитесь, что стерт целый средний слой, который, в сущности, еще живет, — да, ибо он еще не умер. Он не живет экономически, так как если увидеть, чем он живет, то становится страшно. Это исходные данные, но кому-то для доказательства могут быть все еще чрезвычайно важны числа. Нужно иметь известного рода «нюх», потому что если вещи можно показывать статистически, то числа заводят немного дальше. Например, девальвация кроны в Австрии: смешно, как мало значит крона сегодня, но никакая стоимость не может снижаться без того, чтобы что-то от чего-то не отнимали. Если вы отыскиваете жертв валюты, то среди них находятся те, чьи ренты и подобные доходы обесценивались. Здесь можно проводить расчеты, и примечательно, что сегодня для Австрии, не говоря уже о России, расчеты больше уже не могут ничего определять, не могут быть действительны. Так как все уже исчерпано, то Австрия должна бы иметь право проводить девальвацию кроны и дальше, и все же государство не объявляет себя банкротом. Это, конечно, может быть достигнуто только путем чем-либо вызванной блокады. В тот момент, когда вы снимете блокаду, люди должны будут принимать совсем другие меры... Вопрос. Может ли государство, пока есть состояние, присваивать себе это состояние путем увеличения количества денег? Рудольф Штайнер: Конечно, государство может существовать благодаря увеличению количества денег, но если достигнута точка, когда поступления ренты иссякли и их искусственно не поддерживают, оно, собственно говоря, не сможет больше существовать экономически, даже если продолжит изготовлять банкноты, так как дальнейшее изготовление банкнот ведет к бесконечности. Государство тогда будет все больше и больше изолироваться. Вопрос: Разве само государство не живет на хозяйственный капитал, который имеется на предприятиях? Рудольф Штайнер: Да, но на то, что в нем является рентой. Вопрос Да, я имею ввиду, что оно откачивает капитал. Капитал уменьшается? Рудольф Штайнер: Поскольку капитал несет характер ренты. Так как дело в том, что когда государство его поглощает, он носит такой характер. Государство, конечно, живет, но больше не может хозяйствовать. Это больше не хозяйство. Государство живет в таком случае только тем, что уже было достигнуто в результате хозяйственной деятельности; оно только расходует прошлое. Жизнь за счет ренты умирает. В Австрии давно уже мог бы наступить тот момент, когда рента умерла бы. В Германии до этого еще далеко. Совершенно определенно, такое не могло бы продолжаться дальше и в Австрии, если бы там не возникли некоторые принуждающие законы, например, в отношении квартирной платы. Там за жилье, собственно говоря, ничего не платят, — я полагаю, около двадцати пяти сантимов за трехкомнатную квартиру. Это положение может сохраняться только за счет того, что чем-то владеют даром. В Германии тоже за квартиру платят, вероятно, только одну десятую. Благодаря этому сохраняют положение дел в определенном общественном классе, который вообще может платить до какого-то предела. В Австрии с известного рода классом общества дело зашло так далеко, что он не может платить даже двадцать пять сантимов. Люди, имевшие доход, скажем, в три тысячи крон, когда-то могли этим жить; сегодня это несколько больше английского шиллинга. Не правда ли, на это жить нельзя! Сегодня экономические явления в самом деле столь страшны, что люди могли бы стать повнимательнее к тому, что, собственно, нужно изучать экономические законы и именно так, чтобы это помогло как-то практически. Эта попытка не удалась в 1919 году; но тогда валютное бедствие было еще не на таком уровне, как сегодня. Мы могли бы обсудить вопрос, что называется экономическим мышлением. Затем: как подходить к понятию труда в экономическом смысле? А потом было бы хорошо, если бы кто-нибудь совершенно свободно, в своем понимании, поработал с понятиями, которые я уже использовал. Было бы также хорошо, если бы кто-нибудь попробовал разработать понятие предпринимательского капитала, что является чистым предпринимательским капиталом. Если хотят охарактеризовать предпринимательский капитал в соответствии с его понятием, то его надо точно сопоставить только с рентовым капиталом. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Предварительные замечания Заместитель директора по воспитательной работе Захарова Т. А.; классные руководители 1-11 классов | | Предварительные замечания издателя Мы признаем критически важную роль, которую играют малые фермерские хозяйства, особенно под руководством женщин, в трансформации... |
| Предварительные замечания Дэвид Карузо Ph. D., один из авторов наиболее авторитетной методики оценки эмоционального интеллекта msceit, коллега Питера Саловея... | | Рекомендации по их выявлению, оценке и продвижению на рынок Вводные замечания |
 | Предварительные выводы. Сравнение выводов группы с индивидуально выполнявшими Объяснительно- иллюстративные (Рассказ, показ, объяснение, доклад, инструктаж, беседа) | | Тестовые материалы Замечания Разработчики программы: ст преподаватель балакирева с. М., к пс н., доцент савёлов в. П |
| Тематика курсовых работ по уголовно-процессуальному праву (уголовному процессу) Предварительные слушания как форма подготовки уголовного дела к судебному разбирательству | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Предварительные отчёты, поданные государствами-участниками согласно статье 35 Конвенции |
| Искуссионный документ ... | | Канск 2011 количество цор Подвести предварительные итоги изучения информатики за год, обобщить полученные знания, совершенствовать навыки работы на пк, стимулировать... |
| Предварительные выводы. Сравнение выводов группы с индивидуально выполнявшими Представьте, что вы пишите письмо коллеге, напишите в нескольких словах, в чём заключается суть теоретического исследования | | День Защитника Отечества. Задачи Подвести предварительные итоги изучения информатики за год, обобщить полученные знания, совершенствовать навыки работы на пк, стимулировать... |
| Замечания Листы Рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений | | Девиз: «Люби, твори, доверяй, прощай…» Подвести предварительные итоги изучения информатики за год, обобщить полученные знания, совершенствовать навыки работы на пк, стимулировать... |
| Программа проводится на кануне праздника 23 февраля Подвести предварительные итоги изучения информатики за год, обобщить полученные знания, совершенствовать навыки работы на пк, стимулировать... | | Конспект физкультурного занятия «Бравые солдаты» Подвести предварительные итоги изучения информатики за год, обобщить полученные знания, совершенствовать навыки работы на пк, стимулировать... |
