Вместо предисловия
Скачать 1.82 Mb.
|
ВТОРОЙ ДОКЛАД Штутгарт, 24 декабря 1919 года Вчера я говорил вам о том, что, с одной стороны, существует чисто форономическое рассмотрение природы. Мы можем достичь его, формируя из жизни наших представлений те представления, которые мы хотим образовать обо всем, что проникает из исчислимого, из пространственного и из движущегося в физические процессы. Этот форономический аспект мы можем некоторым образом извлечь из жизни наших представлений. Однако сколь важным является получаемое нами в виде математических формул исчислимое, пространственное и движущееся, применимое также и к самим процессам природы, столь важно, с другой стороны, чтобы, проникая от исчислимого, от чисто пространственного и от движущегося, например, к массе, мы подошли к внешнему опыту. Вчера нам это стало ясно и мы, возможно, поняли, что в современной физике надо совершить прыжок от внутреннего построения природных событий посредством форономии ко внешнему физическому эмпиризму, хотя бы и без осознания этого прыжка. Видите ли, не сделав шага к пониманию необходимости такого прыжка, никогда нельзя будет получить представление о том, что в физике называется эфиром. Я ведь уже говорил вам вчера: современная физика, рассматривая, например, световые и цветовые явления, все еще продолжает утверждать, хотя подобные представления и пошатнулись, что воздействие света и цвета на нас как на существ, обладающих внешними чувствами, имеющих нервы и душу, является будто бы субъективным. То же, что происходит вовне, в пространстве и во времени, является объективным движением в эф::ре. Но если вы в современной физической литературе или в самих физических явлениях обратитесь к представлениям, образованным относительно эфира, который должен вызывать световые явления, то найдете эти представления запутанными и противоречивыми. Имея их в своем распоряжении, современная физика не может получить соответствующих действительности представлений о том, что должно называться эфиром. Мы попытаемся вступить на путь, который действительно может привести к преодолению пропасти между форономией и механикой, поскольку последняя имеет дело с силами и массами. Я представлю вам сегодня без особых доказательств одну формулу. Мы потом еще займемся тем, что в ней выражено, и кто больше не помнит ее по школьным временам, тот сможет наверстать упущенное в отношении понимания. Я сопоставлю элементы этой формулы для того, чтобы вы немного пережили ее в своей душе. Видите ли, если мы, в смысле форономии, предположим, что некая точка (мы должны тут, собственно, всегда говорить "точка"), что некая точка движется в данном направлении, то она будет передвигаться (мы смотрим только на движение, а не на его причины) либо скорее, либо медленнее. Мы можем сказать: точка движется с большей или меньшей скоростью. Я обозначу скорость через v. Эта скорость является, таким образом, большей или меньшей. Оставаясь в пределах форономии, мы не принимаем во внимание ничего другого, кроме того, что точка движется с известной скоростью. С этим, однако, мы не можем подойти к природе, даже к механической природе. Если же мы хотим подойти к природе, должны обратить внимание на то, благодаря чему эта точка движется, ибо только мыслимая точка передвигаться не может, когда она движется, она должна быть чем-то во внешнем пространстве. Итак, допустим, что некая сила действует на эту точку. Я обозначу скорость через v, а силу, действующую на точку, — через р. Предположим, что эта сила не только дает толчок точке и приводит ее в движение, в результате чего она, если нет препятствий, отскакивает с некоторой скоростью; но мы хотим исходить из предположения, что эта сила действует непрерывно, что таким образом на эту точку действует сила на протяжении всего пути. И путь, на котором эта сила действует на точку, я обозначу через s. Кроме того, надо обратить внимание на саму эту точку: она должна чем-то являться в пространстве, и это "нечто" бывает большим или меньшим. В зависимости от того, больше или меньше оно, мы можем сказать, что точка имеет большую или меньшую массу. Масса же выражается прежде всего через вес. То, что движется благодаря силе, мы можем взвесить и выразить как вес. Итак, я обозначаю массу через т. Если теперь на массу т действует сила р, то возникает определенный эффект, выражающийся в том, что масса движется не с постоянной скоростью, а все быстрее и быстрее, что скорость становится все больше и больше. То есть мы имеем здесь дело с увеличивающейся скоростью, и на это надо обратить внимание. Существует определенная мера, в соответствии с которой прибывает скорость. Когда на массу действует все меньшая и меньшая сила, эта сила меньше и меньше убыстряет движение; когда на массу действует все большая и большая сила, она будет больше и больше убыстрять движение. Меру, в соответствии с которой прибывает скорость, я называю ускорением и обозначаю через у. То, что нас теперь прежде всего интересует, представляется следующим образом. И тут я хочу вам напомнить одну формулу. Вы, вероятно, знаете эту формулу, и вам надо только вспомнить ее. Произведение силы, действующей на массу, и пути равняется, то есть может быть также выражено через массу, умноженную на квадрат скорости и деленную на два, иначе: ps=mv2/2. Если вы обратите внимание на правую часть формулы, то вы увидите здесь массу. Из уравнения можно понять, что чем больше будет масса, тем больше должна быть сила. Но сейчас нас интересует правая часть уравнения, где мы имеем массу, которую никак нельзя получить с помощью форономии. И речь идет о следующем: должны ли мы теперь просто сознаться, что все, лежащее вне форономии, всегда остается недостижимым, что мы должны знакомиться с этим некоторым образом только путем разглядывания, рассматривания; или все-таки между форономическим и механическим имеется какой-то мост, которого современная физика не может найти? Да, современная физика не может сегодня найти переход (и последствия этого велики), не может потому, что она не имеет никакого истинного знания о человеке, никакой истинной физиологии человека, — ведь физика действительно не знает человека. Видите ли, если я пишу х?, то имею в виду что-то целиком выраженное посредством исчислимого и движущегося. В отношении скорости формула представляет собой некоторым образом нечто форономическое. Если я пишу т, то следует задать себе вопрос: имеется ли что-то во мне самом, соответствующее массе, подобное массе, так же как мое представление об исчислимом, о пространственном соответствует тому, что я, например, записываю через vl Итак, что же соответствует ml Что тут я, собственно, делаю? Физик обыкновенно не осознает этого, записывая т. И вы видите, что возникает тот же вопрос: могу ли я вообще подобным образом увидеть, что заключено в т, как я могу, исходя из форономии, увидеть, что заключено в vl — Это возможно, и для этого надо осознать следующее. Если вы надавите на что-либо пальцем, то вы некоторым образом познакомитесь с простейшей формой давления. Но ведь и масса обнаруживает себя прежде всего не иначе, как через некое давление, — я говорил вам, что можно представить ее посредством взвешивания. С такого рода давлением знакомишься, когда надавливаешь на что-либо пальцем. И теперь спросим себя: если мы переживаем давление, надавливая на что-либо пальцем, то происходит ли в нас нечто подобное, когда мы, например, обозреваем движущееся тело? Да, происходит. Вы можете уяснить себе это при увеличении давления. Попытайтесь однажды (хотя лучше так не делать), попытайтесь надавливать на одно место где-нибудь на теле и давите все больше и больше, усиливайте давление! Что произойдет? Когда давление достигнет определенной силы, вы лишитесь чувств, ваше сознание вас покинет. Из этого можно сделать вывод, что явление потери сознания имеет место до некоторой степени и в малом, когда вы еще в состоянии перенести оказываемое давление. Сознание теряется ровно настолько, насколько вы еще можете выДержать давление. То, что я вам охарактеризовал как потеРю сознания при таком сильном давлении, что его уже более невозможно выдержать, существует отчасти и в малом, когда мы каким-либо образом приходим в соприкосновение с воздействием давления, с неким воздействием, исходящим от массы. Теперь вам надо только проследить эту мысль дальше и вы приблизитесь к пониманию того, что'обозначается через т. В то время как все форономическое некоторым образом нейтрально соединяется с нашим сознанием, в отношении массы мы находимся в ином положении, тут наше сознание сразу погашается. Небольшое погашение сознания мы еще можем выдержать, но сильное — нет. То же самое лежит в основе переживания массы. Когда мы записываем т, мы переносим из природы то, что, объединяясь с нашим сознанием, частично прерывает, усыпляет его. Таким образом, мы вступаем в некое отношение с природой, но в такое отношение, которое частично усыпляет наше сознание. Вы видите, почему невозможно проследить подобные вещи форономически. Все форономическое пребывает нейтрально в нашем сознании. Когда мы выходим из форономического, то вступаем в области, противостоящие нашему сознанию и прерывающие его деятельность. Следовательно записывая формулу ps-mv/ 2, мы должны сказать себе: наш человеческий опыт содержит т, как он содержит и v, но обычного сознания не достает, чтобы охватить т. Это т сразу высасывает силу нашего сознания. И теперь у вас есть некое реальное отношение к человеку. Некое вполне реальное отношение к человеку. Вы видите, если мы хотим понять относящееся к природе, нам надо прибегнуть к рассмотрению состояний сознания. Без такого рассмотрения не удается продвинуться от форономического даже к механическому. Итак, хотя мы не можем жить внутренне нашим сознанием во всем том, что, например, можно обозначить через т, мы все-таки живем внутренне в этом нашим человеческим существом. Главным образом, мы живем нашей волей, мы очень сильно живем нашей волей внутренне в этом. Я хочу наглядно пояснить на одном примере, как мы внутренне живем нашей волей в природе. Снова я буду исходить из того, что вас должно перенести в школьные времена и что вам тогда было хорошо известно. Я хочу вернуть вас к вашим школьным годам. Вы знаете, что если у нас есть весы, то мы можем, положив сюда гирю, взвесить что-либо; к другой чашке весов я подвешу предмет равного веса, чтобы привести в равновесие коромысло весов; мы взвешиваем этот предмет и находим его вес. Потом мы ставим сосуд с водой — он наполнен водой до этого уровня (см. рис. 3), — и если мы погрузим данный предмет в воду, то плечо коромысла поднимется. Благодаря тому что предмет погружается в воду, он становится легче, он теряет в своем весе.  Рис.3 И когда мы проверяем, насколько легче он стал, когда мы отмечаем, сколько мы должны снять с весов, чтобы весы снова уравновесились, тогда мы находим, что предмет сделался настолько легче, сколько весит вода, вытесненная им. Взвешивая этот объем воды, мы получаем указанную потерю веса. Вы знаете, что это называется законом Архимеда, и он утверждает: каждое тело, погруженное в жидкость, становится настолько легче, сколько весит жидкость, вытесненная им. Итак, вы видите — когда некое тело находится в жидкости, оно стремится вверх, то есть оно некоторым образом освобождается от давления, направленного вниз, от веса. То, что с точки зрений физики можно наблюдать объективно, имеет очень важное значение для конституции человека. Видите ли, наш мозг весит в среднем 1250 граммов. Если бы мозг, который мы несем в себе, весил бы действительно 1250 граммов, то он так сильно давил бы на расположенные под ним кровеносные сосуды, что не мог бы правильным образом снабжаться кровью. Сказывалось бы сильное давление, и оно тотчас затуманивало бы сознание. В действительности мозг давит на нижнюю поверхность черепной коробки не всеми 1250 граммами, а лишь приблизительно 20 граммами. Это происходит оттого, что мозг плавает в мозговой жидкости. Как тело плавает в воде, так плавает мозг в мозговой жидкости. И вес мозговой жидкости, вытесненной мозгом, равняется примерно 1230 граммам. На это число граммов мозг становится легче и весит лишь 20 граммов. Если теперь рассмотреть мозг с известным правом как инструмент нашей интеллигенции2 и нашей душевной жизни, по крайней мере, одной части нашей душевной жизни, то не следует принимать в расчет только вес мозга — не в нем одном суть; ибо благодаря наличию подъемной силы мозг стремится, собственно, вверх, стремится вопреки собственной тяжести. Это значит, что мы живем нашей интеллигенцией не в увлекающих вниз силах, а в силах, устремляющихся вверх. Мы живем нашей интеллигенцией внутри устремления вверх. Разумеется, мои разъяснения подходят только для мозга. Из других частей нашего организма от основания черепа вниз лишь спинной мозг находится почти в таком же положении. В целом другие части организма устремлены вниз. То есть в них мы живем увлекаемыми вниз. Мы живем нашим мозгом в подъемной силе, и, кроме того, мы живем в движении вниз. Наша воля полностью живет в движении вниз. Она должна объединиться с давлением, направленным вниз. И поэтому у нее отнимается сознание. Поэтому она постоянно спит. Здесь как раз проявляет себя существо воли: она гаснет как сознающая, объединяясь с направленной вниз силой тяжести. А когда мы можем объединиться с подъемной силой, когда мозг противодействует силе тяжести, наша интеллигенция наполняется светом. Вы видите, что в человеческой жизни, которая по-разному 2 В антропософии интеллигенция означает также космическую мысль, прони] зывающую и наше мышление. (Прим. ред.) связана с лежащей в ее основе материальностью, происходит, с одной стороны, погружение воли в материю, а с другой стороны, просветление воли в направлении интеллигенции. Интеллект никогда не мог бы возникнуть, если бы наше душевное существо было связано лишь со стремящейся вниз материей. Теперь подумайте о том, что мы имеем, собственно, правильные переживания только тогда, когда рассматриваем человека не абстрактно, но таким, каков он есть в действительности. В человеке духовное встречается с физическим, однако духовное должно мыслиться очень сильным, способным охватить также и знание о физическом. Ибо у человека, с одной стороны, благодаря особому объединению с материальной жизнью, а именно, с подъемной силой, имеет место просветление до интеллигенции, а с другой стороны, происходит усыпление, когда мы должны некоторым образом позволить направленному вниз давлению всасывать волю, так что воля действует в смысле этого направленного вниз давления. И она действует таким образом. Лишь малая ее часть посредством давления в 20 граммов, пропускается вверх и входит в интеллигенцию. Поэтому интеллект частично проникнут волей. Но по существу в интеллигенции мы имеем дело с тем, что противостоит весомой материи. Мысля, мы всегда хотим быть выше головы. Отсюда вы видите, как на самом деле должно объединяться знание о физическом с тем, что живет в человеке. Если мы останавливаемся в пределах форономического, тогда мы имеем дело со столь излюбленными абстракциями сегодняшнего дня, и мы не можем построить мост между этими излюбленными абстракциями и действительностью внешней природы. Мы нуждаемся в знании с таким мощным духовным содержанием, которое могло бы реально погружаться в явления природы, и постигать, например, действие в самом человеке физического веса и подъемной силы. Я показал вам сейчас, как человек внутри себя разбирается с давлением, направленным вниз, и с подъемной силой, как °н, следовательно, вживается в связь между форономическим и материальным. Но для такого вживания необходимо новое углубление науки. Со старым научным образом мыслей этого сделать нельзя. Этот научный образ мыслей изобретает волновые движения или излучения, которые являются лишь чистыми абстракциями. Он ищет путь в материю с помощью одной лишь спекуляции и, конечно, не может найти его. Только истинная духовная наука ищет путь проникновения в материю, пытаясь реально погрузиться в нее и прослеживая душевную жизнь в воле и в интеллигенции вплоть до явлений давления и подъемной силы. Здесь вы имеете действительный монизм. Он может возникнуть только из духовной науки. Не тот словесный монизм, который сегодня так усиленно проповедуется невежеством. Необходимо, чтобы именно физика немного поумнела, (я смею употребить это выражение) и приводила в связь с физиологическим явлением плавания мозга такие явления, которые здесь упоминаются. Если эта связь устанавливается, то значит — так должно быть, потому что закон Архимеда не может потерять своего значения для мозга, плавающего в мозговой жидкости. Однако что же происходит благодаря тому, что мы, собственно, живем с помощью мозга в интеллектуальной сфере, исключая 20 граммов, в которых разыгрывается бессознательная воля? Поскольку мы пользуемся инструментом мозга, мы освобождены в нашей интеллигенции от устремленной вниз материальности. Материя отделяется в столь высокой мере, что мозг утрачивает вес на 1230 граммов. В столь высокой мере исключается материя. Благодаря тому, что материя исключается в столь высокой мере, мы оказываемся в состоянии дать возможность нашему эфирному телу действовать в особенной степени на наш мозг. Оно может делать что хочет, так как ему не мешает тяжесть материи. В остальном организме тяжесть материи одерживает верх над эфиром. Вы имеете, следовательно, некое членение человека, ибо для всего, служащего интеллигенции, вы некоторым образом получаете эфир свободным, для всего иного эфир связывается с физической материей. Так что для нашего мозга эфирный организм заглушает физический организм, а для остального тела устройство и силы нашего физического организма заглушают силы эфирного организма. Я уже обратил ваше внимание на то отношение к внешнему миру, в которое вы вступаете, когда на вас действует давление. В этом случае имеет место некоторого рода усыпление. Но бывают также и другие отношения, и об одном я хочу вам сегодня рассказать; это такое отношение к внешнему миру, которое наступает, когда мы открываем глаза и находимся в наполненном светом пространстве. Здесь, по-видимому, существует совсем иное отношение к внешнему миру, чем когда мы наталкиваемся на материю и знакомимся с давлением. Если на нас воздействует свет, то от сознания ничего не отбирается; более того, поскольку свет действует именно как свет, каждый по своему желанию может ощутить, что его сознание, испытывая воздействие света, принимает участие во внешнем мире, что свет все более пробуждает. Силы сознания объединяются известным способом (мы это еще обсудим более точно), объединяются некоторым образом с тем, что выступает навстречу нам в свете. Но в свете и при свете навстречу нам выступают также и цвета. Свет есть нечто такое, о чем мы совсем не можем сказать, что мы его видим. С помощью света мы видим цвета, но мы не можем, собственно, сказать, что мы видим свет. Почему мы видим так называемый белый свет, об этом мы еще поговорим. Теперь речь пойдет о том, что все идущее нам навстречу как цвет выступает, собственно говоря, полярно, как, скажем, полярно выступает магнетизм: положительный магнетизм, отрицательный магнетизм. Так же полярно выступают перед нами и цветовые явления. На одном полюсе находится все то, что мы можем обозначить приблизительно как желтое и как родственное желтому — оранжевое и красноватое. На другом полюсе находится синее и все то, что мы можем обозначить как родственное синему: индиго, фиолетовый и даже некоторые оттенки зеленого. Почему я говорю, что красочное выступает перед нами полярно? Видите ли, полярность красочного — одно из значительнейших явлений во всей природе — надо изучать правильно. Если вы хотите сразу приступить к тому, что Гёте называет прафеноменом в том смысле, как я вам это вчера разъяснял, то можно подойти к прафеномену красочного прежде, всего через отыскание общей связи красочного со светом. Сегодня мы будем по мере возможности отыскивать красочное в свете в нашем первом эксперименте. Прежде всего я объясню вам этот эксперимент. Мы можем провести его следующим образом. Пропустим свет через узкую щель — пусть она вырезана в непрозрачной перегородке и имеет круглую форму. Итак, мы пропускаем свет через щель (рис.4).  вынужден не просто проникать к экрану, образуя на нем круг, но и отклоняться от своего пути. Вызывается это тем, что у нас есть полая призма, устроенная с помощью расположенных в форме клина плоских стекол. Она наполнена водой, и мы пропускаем световой цилиндр через эту водяную призму. Таким образом, вы видите, если теперь посмотрите на экран, что круг находится не там, внизу, где он был раньше, но он приподнят, он возникает на другом месте (рис.5).  Рис. 4 Если мы даем возможность свету проходить через щель и напротив перегородки, через которую проникает свет, ставим экран, то под действием светового потока на поверхности экрана возникает светлый круг. Лучше всего проделать этот эксперимент, впуская свет в отверстие, вырезанное в окон* ном ставне. Рядом помещают экран и ловят возникающей изображение. Мы так сделать не можем, но вместо этого вое пользуемся проекционным аппаратом с открытым затвором Как видите, мы получаем освещенную круговую поверхность Эта освещенная круговая поверхность представляет собо* прежде всего не что иное, как изображение, возникающее бл годаря световому цилиндру, который, распространяясь, поп дает на экран. Теперь можно поставить на пути падающег сюда светового цилиндра так называемую призму. Тогда с Рис. 5 Кроме того, можно заметить еще нечто удивительное. Верхний край круга окрашен в голубовато-зеленый цвет. Вы видите голубоватый край, вы видите голубовато-зеленый край. А внизу вы видите красновато-желтый край. Здесь перед нами то, что называется феноменом, явлением. Задержимся на нем. Если описать суть дела, то надо сказать так: свет каким-то образом отклоняется от своего пути, проходя сквозь призму. Он отклоняется вверх и образует круг. Измерив его, мы нашли бы, что он не является точным кругом, он немного вытянут в длину, вверх и вниз, и имеет голубоватый верхний край и желтоватый нижний край. Итак, вы видите: мы пропускаем световой цилиндр сквозь воду, имеющую форму призмы, и на краях изображения возникают цветовые явления. При этом мы можем не учитывать изменения, вызванные стеклянными пластинками. Теперь я хочу повторить эксперимент еще раз, но со значительно более узким световым цилиндром. Вы видите здесь круг гораздо меньшего размера. Если мы отклоним его с помощью призмы, то это световое пятно, этот световой круг снова сдвинется вверх. Однако теперь мы видим, что световой круг почти весь заполнен цветом. Посмотрите, я хочу это нарисовать. Изображение сдвигается вверх, и оно имеет фиолетовый, синий, зеленый, желтый и красный цвета. Да, если бы мы могли все точно проследить, то здесь расположилась бы полная радуга цветов. Давайте примем это просто как факт. Я прошу всех, кто изучал в школе столь прекрасные изображения световых лучей и перпендикуляров к месту падения и так далее, забыть их и придерживаться чистого явления, чистого факта. Мы видим, как в свете возникают цвета, и можем спросить себя: в чем причина возникновения цвета в свете? Если я теперь еще раз расширю круг, то тогда световой цилиндр, идущий сквозь пространство, падает на экран и дает световое изображение щели. Снова поставив на пути светового цилиндра призму, мы получим отклонение светового изображения, а, кроме того, на краях — цветовые явления. Теперь я прошу вас, оставаясь внутри фактов, обратить внимание на следующее. Если вы посмотрите более внимав тельно, то увидите, что во время прохождения света сквозь стеклянную призму прямо внутри призмы образуется светящийся водяной цилиндр. Световой цилиндр проходит сквозь призму с водой (это только факт), и, значит, имеет место непосредственное взаимодействие света с водой. Прошу вас обратить на это особое внимание. В то время как световой цилиндр проходит сквозь призму с водой, имеет место взаи модействие света и воды. Это взаимодействие света и воды оказывает, конечно, влияние на окружающую среду, но те перь мы должны сказать, оставаясь внутри фактов: здесь про ходит световой цилиндр, и он имеет силу каким-то образо проникать сквозь призму на ее другую сторону. Однако с: товой цилиндр отклоняется призмой. Он проходит сквоз призму не по прямой линии, а поднимается вверх; и мы констатируем, что световой цилиндр отклоняется: здесь существует нечто, отклоняющее световой цилиндр. Я хочу отметить то, что отклоняет световой цилиндр, и я покажу это с помощью стрелки (см. рис. 5). Как сказано, мы остаемся полностью внутри фактов, не спекулируя ими. Можно указать направление отклонения и можно утверждать: при помощи такой призмы световой цилиндр отклоняется вверх. Теперь я прошу вас ко всему этому мысленно добавить то, что также соответствует только фактам. Если вы дадите свету проникать сквозь замутненное, молочное стекло или сквозь какую-то замутненную жидкость — в общем, сквозь тот или иной род замутненной материи, то этот свет, конечно, ослабится. Когда смотрят на свет сквозь незамутненную воду, он не теряет своей яркости. Когда же вода замутнена, вы видите свет ослабленным. В бесчисленных случаях вы можете наблюдать, как свет, проходя через замутненную среду, ослабляется. Это наблюдение представляет собой нечто выраженное прежде всего как факт. В каком-то отношении, хотя бы и очень незначительном, любая материальность, а следовательно, и то, что присутствует здесь как призма, является такой замутненной средой. Эта среда всегда помрачает свет, то есть, рассматривая свет, находящийся здесь, внутри призмы, мы имеем дело с помраченным светом. Слева у нас незамутненный свет (см. рис. 5). Справа свет, прошедший сквозь среду. Внутри же призмы материя и свет взаимодействуют, возникает замутнение света. Здесь действует именно замутнение, и об этом вы можете судить по тому, что, наблюдая свет сквозь замутненную среду, вы видите еще нечто. Итак, действует замутнение, и оно воспринимаемо. Что возникает благодаря замутнению? Мы имеем дело не только с проходящим и отклоняющимся световым конусом, но и с возникающим здесь замутнением света, с тем, что действует посредством материи. Мы можем представить себе это таким образом: в пространство за призмой проходит не только свет, но сюда проходит, здесь излучается в свет то, что живет в призме как замутнение. Здесь это излучается. Как оно здесь излучается? Оно, конечно, распространяется вслед за светом, который прошел сквозь призму. Замутненное излучается в светлое. Обдумайте правильно этот вопрос,, и тогда вы скажете себе: сюда, наверх, светит замутненное, и если наверх отклоняется светлое, то наверх также отклоняется и замутненное. То есть замутнение отклоняется наверх в том же направлении, в каком отклоняется и свет. Некоторым образом вслед за светом, отклоняющимся наверх, посылается замутнение. Так что свет не может беспрепятственно распространяться наверх. В него посылается замутнение. Мы имеем дело с двумя взаимодействующими: с отклоненным светом и с посланным туда же замутнением; при этом отклонение замутнения происходит в том же направлении, что и отклонение света. И вы видите результат: из-за того, что наверх в свет излучается замутнение, возникают темные, синеватые цвета. А что же происходит внизу? Вниз также излучается замутнение. Посмотрите — тогда как излучаемый свет частично уже находится наверху, в том же направлении движется замутнение, с силой проникая в свет, то есть мы имеем здесь некое распространение, излучение того, что возникает как замутнение. Имеется некое пространство, благодаря которому весь световой цилиндр отклоняется вверх. А в это отклоненное наверх световое тело излучается замутнение. Есть также область, где через верхние части призмы замутнение движется вниз. Следовательно, внизу замутнение отклоняется в противоположном свету направлении. Можно сказать: здесь замутнение, которое хочет вступить в свет; но в нижней области свет действует таким образом, что он отклоняется в направлении, противоположном замутнению. В результате, если отклонение замутнения движется за отклонением света и они, следовательно, взаимодействуют так, что замутнение проникает в свет в качестве некоего паразита, — то внизу замутнение, отражаясь внутрь света, одолевается светом, некоторым образом выталкивается вниз. Здесь, внизу, свет преобладает, он является господствующим в борьбе с замутнением. Как следствие этой борьбы между светом и замутнением, как следствие противостояния и взаимного проникновения замутнения и света в направлении книзу возникают красные или желтые цвета. Так что можно сказать: наверху затемнение втекает в свет, и возникают оттенки синего; внизу свет подавляет проходящее замутнение, или тьму, и возникают оттенки желтого. Вы видите, мы имеем дело с различным проявлением тьмы, замутнения в светлом просто благодаря тому, что призма в одну сторону отклоняет полностью светлый световой конус, а в другую сторону отклоняет замутнение. Мы имеем взаимодействие тьмы и света, которые не смешиваются между собою до некоего серого оттенка, но остаются самостоятельными. Только в направлении одного полюса их самостоятельность выражается так, что тьма некоторым образом воздействует на свет, проявляется внутри света лишь как тьма. В противоположном направлении тьма, хотя и существует самостоятельно, хотя и противится свету, но заглушается им. Возникают светлые, желтоватые цвета. Следовательно, пока вы полностью остаетесь внутри фактов, принимаете то, что есть, вы можете из чистого наблюдения понять возможность того, почему с одной стороны появляются желтоватые цвета, а с другой — синеватые; в то же время вы видите, что именно материальность призмы весьма существенно участвует в возникновении цветов. Ведь благодаря призме происходит, с одной стороны, отклонение замутнения в том же направлении, что и отклонение светового конуса, а с другой стороны — перекрещивание потоков излучающегося дальше света и отклоненной тьмы, потому что призма посылает свою тьму также и в другую сторону, противоположную отклоненному свету. В последнем случае тьма отклоняется вниз, и там, внизу, тьма и свет взаимодействуют иначе, чем наверху. Итак, цвета возникают там, где взаимодействуют тьма и свет. Это я и хотел объяснить вам сегодня. Теперь, если вы подумаете, с какой точки зрения это лучше всего понять, то надо принять во внимание, например, что ваше эфирное тело по-другому включается в мышцу, чем в глаз: оно объединено с работой мышцы, тогда как в глазу, (поскольку глаз очень изолирован) эфирное тело до некоторой степени не входит в физический аппарат глаза, но действует довольно самостояЕстественнонаучный курс тельно. Поэтому в глазу астральное тело может вступить в тесную связь с частью эфирного тела. Наше астральное тело внутри глаза совсем иначе проявляет свою самостоятельность, чем в отношении другой части физической организации. Предположим, что тут фрагмент физической организации мышцы, а тут физическая организация глаза (рисуется). Описывая их, мы должны сказать: наше астральное тело в обоих случаях включается в физическую организацию; но имеется одно значительное различие. В мышцу оно входит так, что занимает то же пространство, что и физическое тело, но оно здесь не самостоятельно. Физическое и астральное тела и там и там заполняют определенное пространство; но в одном случае они действуют самостоятельно, а в другом — не самостоятельно. Поэтому когда утверждают, что наше астральное тело находится внутри физического тела, то высказывают лишь половину истины. Мы должны спросить себя, каким образом оно находится внутри. Ибо оно расположено в глазу иначе, чем в мышце. В глазу оно довольно самостоятельно, хотя оно находится внутри глаза, как и в мышце. Вы видите, что составные части могут проникать друг в друга и тем не менее быть самостоятельными. Таким же образом вы можете объединить свет и тьму в нечто серое; это означает, что они пронизаны друг другом, как астральное тело и мышца. Или они могут, пронизав друг друга, остаться самостоятельными, тогда они пронизывают друг друга так, как наше астральное тело и физическая организация в глазу. Один раз возникает нечто серое, другой раз — цвет. Если свет и тьма так пронизывают друг друга, как астральное тело и мышца, то возникает серое, а если они так пронизывают друг друга, как астральное тело и глаз, то возникает цвет, ибо свет и тьма остаются относительно самостоятельными, хотя они и находятся в одном и том же пространстве. |
Похожие:
 | Вместо предисловия Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что | | Вместо предисловия Ученый и гражданин Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины |
| Учебно-методическое пособие вместо предисловия Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М | | Оглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию... Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге |
| Вместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... |  | Вместо предисловия подарите мне холст, научите меня рисовать Цель работы: практическое знакомство со стандартными методами определения качества вина: органолептическая оценка качества вина... |
| Ней распространиться, заранее прося извинения у благосклонного читателя,... Израиле. Сейчас, спустя двадцать лет, когда пишутся эти строки, правительство озабочено тревожно нарастающей утечкой мозгов, которая... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Методы научного познания» вместо 4-х часов целесообразно использовать 2 часа, а освободившиеся часы распределить в последующих блоках,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В неформальной повседневной речи «фразовики» вытеснили традиционные глаголы, например, ‘to take apart’ вместо ‘to separate’ или ‘to... | | Уроки советского опыта Предисловие звучит как протокол судебного заседания, в котором автор книги подсудимый, а сочинитель предисловия прокурор, адвокат... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Он должен обращать вспять то, что можно назвать естественными импульсами. Вместо того чтобы надеяться, он должен бояться; вместо... | | Учебно-методическое пособие Петрозаводск 2008 Составитель, автор... Гвоздева М. С. зав кафедрой английского языка факультета иностранных языков кгпу, кандидат педагогических наук, доцент |
| Записки спутницы в место предисловия Отмечая двадцатипятилетие страшных дней на берегу реки Дравы, я решила распространить мои записки самиздатом. Это всё, что можно... | | Политология вместо идеологии: необходимо ли политическое образование де мократическому обществу? |
| В. Мартынов Культура, иконосфера и богослужебное пение Стоглавого Собора 1555 года. И хотя цель этого предисловия заключается именно в том, чтобы рассеять подобные опасения, уже поставленный... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Это новое, третье издание данной книги требует небольшого предисловия. Я перевёл её на английский язык в 1985 году, и сейчас, перед... |
