Вместо предисловия
Скачать 1.82 Mb.
|
ПЯТЫЙ ДОКЛАД Штутгарт, 27 декабря 1919 года По мере возможности, при наших ограниченных средствах начнем с показа опыта, о котором мы говорили вчера. Я сказал, и вы, наверное, еще помните, что когда раскаленное твердое тело распространяет свой свет, и мы пропускаем этот свет сквозь призму, тогда получается спектр, световое изображение, подобное тому, какое мы получаем от солнца. Если же у нас источником света служит раскаленный газ, то мы также получаем световое изображение, но оно появляется только в одном месте, а при наличии разных веществ — в нескольких местах в виде световых линий или небольших световых полос. Остальная часть спектра в этом случае не выражена. Подготовив и поставив опыты точно, мы заметили бы, что, в сущности, все светящиеся объекты имеют полный спектр, то есть такой спектр, который простирается от красного до фиолетового. Но если мы, например, получаем спектр от раскаленных паров натрия, то он становится очень и очень тусклым, а в одном месте этого спектра есть более яркая желтая линия, приглушающая по контрасту все остальное. Поэтому говорят: натрий, в общем, дает лишь желтую линию. Но вот имеется одна особенность — о ней, по существу, было известно и раньше с разных сторон. Вновь пересмотренная благодаря опыту Кирхгофа-Бунзена в 1859 году, она состоит в том, что если дать возможность некоторым образом одновременно действовать тому источнику света, который производит сплошной спектр, и тому источнику света, из которого возникает нечто вроде линии натрия, то эта линия натрия действует просто как непрозрачное тело; она противопоставляет себя цветовому качеству — здесь желтому, которое может быть на этом месте, и гасит его, так что желтая линия замещается черной. Итак, если основываться на фактах, можно сказать, что для желтого цвета в сплошном спектре другой желтый цвет, по своей силе равный силе, развиваемой именно в этом месте сплошного спектра, действует как непрозрачное Естественнонаучный курс тело. Вы увидите, как будут найдены основы для понимания уже собранных нами элементов. Мы только должны прежде всего придерживаться фактов. Теперь мы покажем вам, по мере возможности, что действительно в спектре имеется эта черная линия, когда мы вводим в действие раскаленный натрий. Только теперь мы сделаем этот опыт по-другому — не задерживая спектр с помощью экрана, но рассматривая его непосредственно глазом. Можно ведь и так смотреть на спектр, только при этом он сдвинут не вверх, а вниз, и цвета расположены в обратном порядке. Мы уже говорили о том, почему эти цвета появляются в таком порядке, когда я просто смотрю сквозь призму. Мы образуем световой цилиндр с помощью этого прибора, проводим его сюда и видим, как световой цилиндр здесь преломляется; смотря на него, мы созерцаем одновременно темную линию натрия. Я надеюсь, что вы увидите это; но вы должны в полном боевом порядке — в Германии теперь этого достичь не так уж трудно — подходить и смотреть. (Эксперимент демонстрируется каждому в отдельности.) Теперь воспользуемся тем коротким промежутком времени, который у нас остался, и перейдем к рассмотрению известных отношений цветов к так называемым телам. Чтобы можно было перейти к проблеме связи, существующей между цветами и так называемыми телами, я бы все-таки хотел показать вам еще один опыт. Вы видите на экране полный спектр. Теперь я ставлю на пути светового цилиндра маленькую ванночку, в которой находится сероуглерод, а в нем растворено некоторое количество йода, — и я прошу вас обратить внимание на изменение спектра. То, что вы видите сначала, представляет собой четко выраженный спектр; когда же я на пути светового цилиндра ставлю раствор йода в сероуглероде, он совсем гасит свет. Теперь вы ясно видите, как спектр распадается на две части из-за того, что его средняя часть погашена. Перед вами только фиолетовый цвет на одном конце спектра и красно-желтый цвет на другом конце. Из-за того, что я провожу свет сквозь раствор йода в сероуглероде, полный спектр распадается на две части, и вы видите только два его полюса. Ну вот, у меня осталось теперь мало времени, и я смогу рассказать вам только о некоторых принципиальных вещах. Не правда ли, главный вопрос, касающийся отношений, существующих между цветами и телами, которые мы видим вокруг (а все тела так или иначе окрашены), главный вопрос должен состоять в том, чтобы объяснить, каким образом окружающие нас тела оказываются цветными, то есть имеют со своей стороны определенное отношение к свету, в какой-то мере развивая отношение к свету через свое материальное бытие. Одно тело является красным, другое — синим и так далее. Конечно, проще всего справиться с этим вопросом, сказав: когда белый солнечный свет, под которым физик понимает совокупность всех цветов, падает на тело, имеющее красный цвет, то красный цвет происходит оттого, что данное тело поглощает все другие цвета, кроме красного, и отражает только красный цвет. Так же просто можно объяснить синюю окраску тела. Оно отражает только синий цвет, а все другие цвета поглощает. Но все дело в том, чтобы вообще исключить подобный умозрительный принцип объяснения, приблизиться к довольно сложному факту видения так называемых цветных тел с помощью какого-то другого факта и, прослеживая факт за фактом, уловить представленный здесь сложнейший феномен. Мы окажемся на верном пути, если вспомним, что еще в XVII веке, когда люди много занимались алхимией, в ходу были разговоры о так называемых фосфорах, о носителях света. Под фосфорами понимали в то время следующее. Возьмем такой пример: некий сапожник в Болонье делал алхимические опыты с одним видом тяжелого шпата, с так называемым болонским камнем. Он выставлял его на свет, и ему являлось удивительное зрелище: камень, который находился на свету, еще долгое время после этого светился, излучая определенный цвет. Следовательно, болонский камень приобретал какое-то особое отношение к свету, и это отношение выражалось у болонского камня таким образом, что он, подвергшись действию света, продолжал светиться после того, как свет был убран. Поэтому такие камни, неоднократно исследованные в этом отношении, назвали фосфорами. Если бы в литературе того времени вам встретилось слово "фосфор", то вы не должны понимать его так, как оно понимается сегодня, но только как фосфоресцирующие тела, носители света, фосфоры. Все же это явление послесвечения, фосфоресценции оказывается не таким уж простым; простым будет другое явление. Если вы берете обычный керосин и смотрите сквозь него на какой-нибудь источник света, вы видите керосин тускложелтым. Но если вы становитесь так, что даете возможность свету проходить сквозь керосин, рассматривая его сзади, то керосин представляется вам в синеватом сиянии, — однако лишь до тех пор, пока на него падает свет. Этот опыт можно проделывать с самыми разными веществами. Он становится особенно интересным, когда растворяешь хлорофилл, растительное вещество зеленого цвета (рис. 21). Если смотреть  Рис. 21 сквозь такой раствор на свет, то раствор выглядит зеленым; но если стать каким-либо образом сзади, так, что здесь раствор, а здесь проходящий свет, и если теперь смотреть сзади на то место, где проходит свет, то хлорофилл отсвечивает красноватым цветом, тогда как керосин имеет синее свечение. Есть самые разные вещества, показывающие, что они светятся иначе, когда свет проходит сквозь них, как сквозь прозрачное тело, чем когда они отбрасывают свет от себя, то есть вступают в некое отношение со светом, изменяющимся благодаря их собственной природе. Если мы смотрим на хлорофилл сзади, то мы видим некоторым образом то, что свет вызвал в хлорофилле, видим отношение между светом и хлорофиллом. Это явление свечения вещества в то время, когда оно само освещается светом, называется флуоресценцией. И мы можем сказать: фосфоресценция — что же она такое? Это длящаяся флуоресценция. Флуоресценция состоит в том, что, например, хлорофилл до тех пор остается красноватым, пока на него действует свет; при фосфоресценции это происходит так, что мы можем убрать свет, а тяжелый шпат, например, продолжает еще некоторое время светиться. Таким образом, в нем сохраняется это качество цветного свечения, тогда как у хлорофилла качество цветного свечения не сохраняется. Теперь у вас имеется две ступени. Одна представляет собой флуоресценцию: мы делаем тело цветным, пока освещаем его. Вторая ступень — это фосфоресценция: мы делаем тело цветным еще на некоторое время после освещения. И есть третья ступень: тело является постоянно цветным благодаря чему-то такому, что делает с ним свет. Итак, существуют флуоресценция, фосфоресценция и окрашенность тел. До некоторой степени мы сопоставили разные явления. Теперь все дело только в том, чтобы надлежащим образом приблизиться к этим явлениям с помощью наших представлений. Для этого необходимо, чтобы мы сегодня усвоили еще одно определенное представление, которое мы потом, в течение ближайшего времени, будем прорабатывать вместе со всем сказанным. Я прошу вас сейчас думать непременно лишь о том, что я высказываю вам, думать по возможности точно и основательно; я напоминаю вам формулу скорости v, мы ведь уже говорили о ней. Скорость выражается, как вы знаете, с помощью деления пути s, который проходит движущееся тело, на время t, так что формула читается: v=s/t. Предполагают, что где-то в природе есть некий путь 5 и время t, в течение которого этот путь 5 преодолевается в пространстве; потом делят реальный пространственный путь s на реальное время и получают скорость, рассматриваемую как нечто не вполне реальное, скорее, как функцию, как что-то, полученное в результате вычисления. Но в природе это не так. Из этих трех величин: скорость, пространство и время — единственной истинной реальностью, единственно существующей, является скорость. То, что вне нас, — это скорость; другое — s и t — мы получаем только потому, что, производя некоторым образом деление, мы расщепляем единую скорость v на две абстрактные вещи, которые образуются нами на основе имеющейся скорости. Мы поступаем примерно следующим образом. Мы видим, как то, что мы называем телом, летит с определенной скоростью через пространство. Тело имеет скорость, и это — единственная реальность. Но мы вместо того, чтобы внимательно следить за этой целостной скоростью, за быстро летящим телом, думаем теперь о двух абстракциях, мы разделяем то, что едино, на две абстракции. Благодаря тому что тут имеется скорость, имеется и определенный путь. Его мы рассматриваем прежде всего. Затем мы отдельно рассматриваем время, в течение которого проходится путь, и из скорости, единственно здесь присутвующей, извлекаем в процессе восприятия пространство и время. Но это пространство здесь есть не что иное как создаваемое скоростью, таково же и время. Пространство и время, отнесенные к той действительности, которую мы приписываем скорости v, не являются реальностями, но есть абстракции, образуемые нами из скорости. И мы только тогда справляемся с внешней реальностью, когда мы ясно представляем себе, что мы сами в процессе нашего восприятия создали эту двойственность — пространство и время; что вне нас как реальность существует лишь скорость, и мы сами сначала создали пространство и время с помощью двух абстракций, на которые может распадаться скорость. От скорости мы можем себя отделить, но от пространства и времени не можем; они существуют в процессе нашего восприятия, внутри нашей воспринимающей деятельности; мы суть одно с пространством и временем. То, о чем я теперь говорю, имеет большое значение: мы суть одно с пространством и временем. Обдумайте это! Мы суть одно не со скоростью во вне, но с пространством и временем. То, с чем мы едины, мы ни в коем случае не должны сразу приписывать внешним телам, но нам надо использовать это только для того, чтобы соответствующим образом придти к представлению о внешних телах. Мы должны были бы сказать: благодаря пространству и времени, с которыми мы внутренне связаны, мы учимся познавать скорость; нам не следовало бы, однако, говорить: тело проходит путь, но лишь: тело имеет скорость. И мы не должны были бы также говорить: телу требуется время, но лишь: тело имеет скорость. Мы измеряем скорость с помощью пространства и времени. Пространство и время — наши инструменты, они связаны с нами, и именно это важно. Вы снова видите здесь резкую границу между так называемым субъективным, связанным с пространством и временем, и объективным, каковым является скорость. Будет очень хорошо, если вы именно это вполне уясните себе; вам станет ясно, что v не есть только частное от деления s на t, что, хотя v выражается в числах через частное от деления s на t, но, выраженное мною с помощью числа, оно внутренне само по себе есть нечто реальное, его внутренняя сущность состоит в том, чтобы быть скоростью. То, что я показал вам в отношении пространства и времени, что они совсем не отделимы от нас, что нам нельзя отделять себя от них, — это относится также и к чему-то другому. Теперь еще есть много "кенигсбергства" в людях, я имею в виду кантианство. Это "кенигсбергство" должно быть совершенно преодолено. Ибо кто-нибудь мог подумать, что я сам сейчас говорил в смысле "кенигсбергства". Тут это означало бы: пространство и время находятся в нас. Однако я не говорю: пространство и время находятся в нас, но: воспринимая объективное — скорость, мы пользуемся для этого восприятия пространством и временем. Пространство и время суть одновременно в нас и вне нас, но мы связываем себя с пространством и временем, тогда как со скоростью мы себя не связываем. Она проносится мимо нас. Итак, это есть нечто существенно иное, нежели кантовско-кенигсбергское. То, что я говорил о пространстве и времени, можно отнести также и к чему-то другому. Точно так же, как мы связаны с объективным через пространство и время и должны искать прежде всего скорость, так мы находимся в одной стихии с так называемыми твердыми телами, в то время как мы видим их благодаря свету. Мы можем так же мало говорить об объективности света, как и об объективности пространства и времени. Мы так же плаваем в пространстве и времени, как проплываем с определенной скоростью внутри тел. Мы плаваем в свете, и тела плавают в свете. Свет есть общая стихия между нами и тем, что находится вне нас в виде так называемых тел. Итак, вы можете представить себе, что если постепенно освещать темноту, то пространство наполняется чемто таким (назовем это %), внутри чего находитесь вы, внутри чего находится также и то, что вне вас. Это — общая стихия, в которой плаваете вы и окружающие вас элементы. Мы должны теперь спросить себя: как мы, собственно, это делаем, что мы плаваем в свете? Нашим так называемым физическим телом мы не можем плавать внутри света, но мы плаваем внутри света на самом деле нашим эфирным телом. Если не переходить к фактам, не возникнет никакого понимания света. Мы плаваем нашим эфирным телом внутри света, вы можете сказать: в световом эфире — но дело не в этом. Итак, мы плаваем с помощью эфирного тела внутри света. В течение этого времени мы рассмотрели, как в свете самыми разными способами образуются цвета. Самыми разными способами создаются в свете цвета, а с другой стороны — цвета возникают в так называемых телах или уже существуют в них. Мы видим в какой-то мере призрачные цвета, которые возникают и исчезают в свете. Если я создаю спектр, то он ведет себя, как призрак, он некоторым образом скользит в пространстве. Внутри света мы плаваем нашим эфирным телом; как же мы относимся к скользящим в пространстве цветам? Тут имеет место не что иное, как то, что внутри цвета мы пребываем нашим астральным телом, мы связаны с цветами нашим астральным телом. Вам ничего не остается, как уяснить себе: там, где вы видите цвета, там вы связаны с ними вашей астральностью. И чтобы придти к действительному познанию, вам не остается ничего иного, как сказать себе: мы плаваем внутри света, в то время как свет в сущности остается невидимым для нас. Как мы не должны объективизировать пространство и время, поскольку мы плаваем внутри них совместно с другими телами, так же мы должны были бы рассматривать свет как общий элемент; но цвета могут появиться лишь благодаря тому, что мы с помощью нашего астрального тела вступаем в связь с деяниями света. Теперь, однако, предположите, что вы каким-то образом вызвали в пространстве А В С D какое-либо цветовое явление, какой-то спектр или нечто подобное — явление, протекающее только в свете (рис. 22). Тогда вы должны обратить-  Рис.22 ся к астральной связи со светом. Но, возможно, что вы, например, окрасили некую поверхность так, что она, в известном смысле, в виде тела АС представляется вам, скажем, красной. Мы говорим: А-С красного цвета. Ибо вы смотрите на поверхность тела и представляете себе примерно так, что это тело под поверхностью тоже все сплошь красное. Вы видите тут нечто совсем другое. Вы имеете астральную связь, но от этой астральной связи, в которую вы вступаете по отношению к цвету, отделены поверхностью тела. Хорошо поймите это! Вы видите цвета в свете, спектральные цвета, вы имеете непосредственные астральные связи более прямой природы, ничто не стоит между вами и этими цветами; вы видите цвета тел; тут уже нечто находится между ними и вашим астральным телом, и через это нечто вы все же вступаете в астральные связи с цветами тел. Я прошу вас точно воспринять и продумать эти вещи в вашем сердце, ибо они являются важными основными понятиями, которые мы будем здесь прорабатывать. Мы получим основные понятия для истинной физики только благодаря такому подходу. В заключение я бы хотел упомянуть еще о следующем. Как вы видите, у меня не было желания сообщать вам о том, что вы легко можете узнать, купив себе первый попавшийся учебник. Я не пытаюсь также излагать вам то, что вы можете прочесть в "Учении о цвете" Гёте; я говорю о том, что вы не найдете ни в учебнике по физике, ни у Гёте, но благодаря чему и то и другое соответствующим образом будет духовно питать вас. Не будучи правоверными физиками, мы вовсе не должны становиться также ортодоксальными последователями Гёте, ибо Гёте умер в 1832 году; мы не придерживаемся гётеанизма 1832 года, но признаем гётеанизм 1919 года, то есть гётеанизм, который развивается дальше. И я прошу вас отдельно продумать также то, что сказал вам об астральной связи. |
Похожие:
 | Вместо предисловия Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что | | Вместо предисловия Ученый и гражданин Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины |
| Учебно-методическое пособие вместо предисловия Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М | | Оглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию... Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге |
| Вместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... |  | Вместо предисловия подарите мне холст, научите меня рисовать Цель работы: практическое знакомство со стандартными методами определения качества вина: органолептическая оценка качества вина... |
| Ней распространиться, заранее прося извинения у благосклонного читателя,... Израиле. Сейчас, спустя двадцать лет, когда пишутся эти строки, правительство озабочено тревожно нарастающей утечкой мозгов, которая... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Методы научного познания» вместо 4-х часов целесообразно использовать 2 часа, а освободившиеся часы распределить в последующих блоках,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В неформальной повседневной речи «фразовики» вытеснили традиционные глаголы, например, ‘to take apart’ вместо ‘to separate’ или ‘to... | | Уроки советского опыта Предисловие звучит как протокол судебного заседания, в котором автор книги подсудимый, а сочинитель предисловия прокурор, адвокат... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Он должен обращать вспять то, что можно назвать естественными импульсами. Вместо того чтобы надеяться, он должен бояться; вместо... | | Учебно-методическое пособие Петрозаводск 2008 Составитель, автор... Гвоздева М. С. зав кафедрой английского языка факультета иностранных языков кгпу, кандидат педагогических наук, доцент |
| Записки спутницы в место предисловия Отмечая двадцатипятилетие страшных дней на берегу реки Дравы, я решила распространить мои записки самиздатом. Это всё, что можно... | | Политология вместо идеологии: необходимо ли политическое образование де мократическому обществу? |
| В. Мартынов Культура, иконосфера и богослужебное пение Стоглавого Собора 1555 года. И хотя цель этого предисловия заключается именно в том, чтобы рассеять подобные опасения, уже поставленный... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Это новое, третье издание данной книги требует небольшого предисловия. Я перевёл её на английский язык в 1985 году, и сейчас, перед... |
