Ней распространиться, заранее прося извинения у благосклонного читателя, если во зло употреблю снисходительное его внимание. А. Пушкин. История села Горохина. Вместо предисловия
Скачать 1.91 Mb.
|
| Глава 19. Волчий билет Вскоре после возвращения я зашел в ХАНА. Как я уже сказал, по распоряжению Министра разведка была прекращена, и сотрудники занимались анализом геологических материалов, накопленных за прошлые годы. Я поинтересовался, как идут дела, намечается ли что-нибудь интересное? Ответ был не очень обнадеживающим. Похоже, что сами исполнители проекта не особенно верили в его успех. Складывалось впечатление, что компания продолжает существовать, но об открытии нефти уже никто больше не думает. — Но разве это не является по-прежнему главной задачей? — спросил я Владимира Капцана, геолога из Молдавии, уже много лет работавшего в ХАНА и бывшего одним из основных исполнителей проекта. —Расскажу тебе историю, которая ответит на этот вопрос, — сказал Капцан. И он многозначительно рассказал о том, что произошло с его знакомым, начальником нефтеразведочной экспедиции в Кишиневе. За несколько лет до вторжения советских войск в Афганистан этот геолог был послан туда в качестве руководителя группы специалистов. На обычном в таких случаях инструктаже в ЦК партии он спросил — является ли их задачей открытие нефти в стране? "Это не обязательно, — ответил инструктор ЦК, — главное — обеспечить советское присутствие в Афганистане". Этот рассказ действительно был достаточно красноречивым ответом на мой вопрос. Оставалось только неясным — чье присутствие (и благополучие) в Израиле требовалось обеспечить? Скорее всего, тех, кто посвятил себя пожизненным поискам нефти в этой маленькой стране. "Господи, оставь истину себе, а мне дай бесконечные поиски ее". Существующее положение не является секретом. В декабре 1984 года при обсуждении в Кнессете ситуации с разведкой нефти депутат Беньямин Бен-Элиэзер заявил: "В Министерстве энергетики работают люди, лишенные уверенности. В то же время иностранные геологи считают, что в недрах Израиля находится около 400 миллионов тонн нефти. Этого достаточно, чтобы обеспечить потребности страны на протяжении 40 лет" (Джерузалем Пост, 22 декабря 1984). Известный американский геолог Уоллес Пратт писал в статье "Философия поисков нефти" (1952), которая стала библией разведчиков: "Открытия месторождений прекращаются, когда геологи больше не верят, что нефть может быть найдена. Но до тех пор, пока остается хотя бы один разведчик, в голове которого существует идея нового месторождения и у которого есть возможность и стимул искать нефть, открытия будут продолжаться". Эта истина была подтверждена на практике бесчисленное количество раз — как в старых нефтяных районах, так и в районах, в которых длительная безрезультатная разведка порождала пессимизм и неверие. Объясняется такая ситуация тем, что нефть все еще остается загадочным природным явлением, о котором многие знают немногое, немногие — многое, но никто не знает достаточно. Выйдя от Капцана, я столкнулся в коридоре с Цфанией Коэном. Незадолго до этого он был назначен главным геологом компании вместо ушедшего на пенсию Кашаи, который стал ее научным консультантом. Узнав, что я окончательно возвратился в Израиль и подумываю о работе, Коэн пригласил меня в свой кабинет, чтобы обсудить этот вопрос. Он сообщил интересную новость. Оказывается, ХАНА получила право после завершения проекта выбрать для себя наиболее перспективный район с тем, чтобы остальные были предложены иностранным компаниям и частным инвесторам. И хотя работа еще не окончена, но общее мнение таково, что этим районом должно быть Мертвое море, а объектом разведки -- залежи под солью. — Поэтому, — сказал Коэн, — ты приехал вовремя. Единственная проблема — это фонд зарплаты. Мы сейчас заморозили прием новых сотрудников. — Эту проблему на первых порах можно будет решить, — ответил я. — Как тошав хозер (вернувшийся в страну репатриант), я имею право на зарплату от Министерства абсорбции в течение года. — Прекрасно, — сказал Коэн. — Оформляй там документы, а когда получишь разрешение, договоримся, чем конкретно ты будешь заниматься. Пока же я бы хотел познакомиться с характером твоей работы в Канаде. Привез ли ты какие-нибудь отчеты или проекты? — Разумеется, я привез почти все свои работы, но они еще идут в багаже. Когда получу, передам тебе, — пообещал я. Получение разрешения на зарплату оказалось нелегким делом. В моем файле было указано, что я уже однажды получал ее в течение года как оле хадаш (новый репатриант). И хотя я тогда не использовал полностью положенную по закону двухгодичную финансовую помощь, а теперь как тошав хозер имел право еще на один год, юридически ситуация не имела прецедента. Многие бывшие репатрианты уехали из страны, но ни один из них не вернулся обратно. Поэтому министерские чиновники плохо знали, как поступить в моем случае. Потянулись долгие месяцы хождений по инстанциям, встреч, ожидания решений то одной, то другой комиссии. В одной инстанции от меня даже потребовали письменного объяснения — почему я уехал из страны? Неожиданно Цфания Коэн начал вести себя странно. Через несколько недель после встречи он вдруг сказал, что если я и буду работать в компании, то не по Мертвому морю, а по какому-нибудь другому району. Это напомнило самый первый разговор с ним и Кашаи в 1977 году. ("Вы же не согласитесь составлять проекты бурения скважин?"). На этот раз я был снова немало удивлен, так как и мне, и ему было очевидно, что наибольшую пользу я могу принести именно в районе Мертвого моря. Да и разговор об этом он начал по своей инициативе. Мне не оставалось ничего другого, как ответить, что я не являюсь узким специалистом только по Мертвому морю и могу работать в любом районе Израиля. "Посмотрим", — неопределенно сказал Коэн, видимо, ожидавший другой реакции. Слова и тон были хорошо знакомы. Что-то явно происходило за моей спиной. Тем временем пришел багаж, и я передал Коэну обещанные канадские отчеты и проекты. Мои друзья с недоумением следили за развитием ситуации в Министерстве абсорбции и ХАНА. Каждый пытался чем-то помочь, но их возможности были ограничены. И наиболее частый совет сводился к тому, что нужно искать протекцию. То, что этот способ улаживания дел очень популярен в Израиле, конечно, не было для меня секретом. Однако еще ни разу в жизни мне не приходилось прибегать к нему — ни в России, ни в Канаде, ни прежде в Израиле. Я просто не знал, как это делается. Было что-то недостойное и нелепое в том, что специалист должен искать какие-то обходные пути, чтобы принести пользу государству. В это время коллега моей жены стала настойчиво предлагать познакомить меня с некой, по ее словам, влиятельной дамой, женой бывшего израильского посла. "У нее обширные связи — министры, депутаты Кнессета", — уговаривала она. Жена тоже оказала нажим. Так состоялось мое знакомство с Рахель Каспи — обаятельной милой женщиной, обладающей добрым сердцем и огромным желанием помогать людям, которое намного превосходит ее реальные возможности. Но тогда я еще не знал этой существенной детали. При первой же встрече Рахель составила план действий, в котором фигурировали известные имена — "позвоним тому, обратимся к этому, организуем встречу с Шахалом" и т.п. Это произвело на меня определенное впечатление. Однако в конечном итоге грандиозный стратегический замысел закончился тем, что по чьей-то протекции Рахель удалось поговорить по телефону с неким Яроном Раном, референтом Шахала. И Ран милостиво согласился передать ему мое письмо. Рахель четко объяснила мне, каким должно быть письмо министру. Во-первых, только самые существенные факты, а во-вторых, краткость — больше одной страницы израильский министр читать не будет. Письмо получилось на трех страницах. Рахель была в ужасе, но прочитала и согласилась, что из песни слова не выкинешь. И вот незабываемый день — 26 октября 1987 года отношу письмо господину Рану. Встретил меня очень занятый молодой человек с приятными демократическими манерами. — Хаим, я все сделаю. Письмо передам лично Министру. Можете быть уверены, Хаим. — Я бы хотел встретиться с Министром, — говорю я. — Я спрошу об этом, Хаим, — обещает Ран. Потянулись долгие недели ожидания. Ответа из Министерства не было. Через месяц я позвонил Рану и узнал, что письмо находится у некоего Михаила Байта, начальника Управления наук о земле. — Как насчет встречи с Министром? — спросил я. — Это исключено, Хаим. — В таком случае я хотел бы встретиться с Байтом. — Я узнаю, Хаим. Через неделю опять звоню Рану. — Байт отказался встретиться с вами, Хаим. — Почему? — Не знаю, Хаим. Рахель тоже позвонила Рану. С ней он был более откровенен. — Вам не стоит хлопотать за Соколина. Из этого ничего не выйдет. — Почему? — Я вам пришлю кое-что, и вы поймете, в чем дело. Через несколько дней Рахель позвонила мне и попросила срочно приехать. По выражению ее лица я понял, что есть плохие новости. — Вы угадали. Смотрите, что я получила от Рана. На столе лежала копия письма Министру абсорбции Якову Цуру от Министра энергетики Моше Шахала. Письмо было датировано 12 июня 1987 года, то есть за четыре месяца до моего письма Шахалу, и являлось ответом Шахала на запрос Цура "О возможности трудоустройства доктора Соколина в системе Министерства энергетики при условии, что Министерством абсорбции будет выделен специальный фонд зарплаты". В письме говорилось, что предоставление мне работы полностью исключается по двум причинам: 1. Профессиональные качества геолога Соколина не соответствуют израильским стандартам (этот пункт был жирно обведен Раном). 2. Ожидается большая алия из России. Поэтому Министерство энергетики должно подготовить рабочие места для более достойных геологов, которые приедут в страну. Под подписью Шахала было напечатано — "копия М. Байту". Это означало, что Байт является подлинным автором письма. Но поскольку оно было адресовано Министру, то и подписал его тоже Министр. Напомню, что после приезда из России в 1977 году мой профессиональный уровень был определен как “слишком высокий”. Сейчас, спустя десять лет, после возвращения из Канады, он перестал соответствовать “израильским стандартам”. И то, и другое было плохо, нечто подобное “пятому пункту” в России. Историческая родина вступила в состязание с географической! На географической мне удалось выстоять (дальше об этом будет рассказано подробно). Удастся ли на исторической? Тогда я еще не понимал, что письмо Байта-Шахала это не просто бюрократическая межминистерская переписка, а пожизненный волчий билет. Я попросил у Рахель разрешения сделать копию письма. Она замялась и сказала, что должна поговорить об этом с Раном. Их телефонный разговор оказался весьма любопытным. Узнав о моей просьбе, Ран перепугался: "Соколин вообще не должен знать об этом письме. Если станет известно, что оно попало к нему, у меня будут большие неприятности. Немедленно верните его обратно". Рахель, как честный человек, наотрез отказалась позволить мне сделать копию письма. И очень переживала, что показала мне его и что я успел записать содержание (она это видела). Это было похоже на историю с письмом Друкмана, которое Фикслер отказался передать мне. Но почему же неприятности? Потому что знали авторы этого подметного письма, что нарушили заповедь Торы: “Не отзывайся о ближнем твоем свидетельством ложным”. Впрочем, ближним они меня вряд ли считали. И боялись, что получив письмо, я могу что-нибудь натворить. Ведь категорию алеф я получил на основании трех экспертных заключений из США, и они это знали. Байт меньше всего хотел публичного конфликта с авторами этих заключений. А от Соколина всего можно ожидать. Могут действительно быть неприятности… В этом эпизоде проявилась еще одна распространенная черта израильского характера -- трусость, стремление совершать неблаговидные делишки в тайне, которая идет рука об руку с высокомерием и хуцпой. Все это напомнило мне историю, которая произошла в конце 70-х годов с моим хорошим знакомым доктором технических наук Г.Б., текстильщиком из России и мастером-золотые руки. Г.Б. с большим трудом нашел работу мастера на текстильной фабрике в Кирьят-Гат. Инженер цеха, румынский еврей, увидел в нем конкурента, и жизнь Г.Б. стала настолько невыносимой, что одно время он был близок к самоубийству. Однажды на фабрике вышла из строя французская прядильная машина, и никто не мог отремонтировать ее. Г.Б. вызвался сделать это, и после долгого дня кропотливой работы машина была исправлена. Поздно вечером перед уходом домой он еще раз проверил ее, все было в порядке. Придя утром на фабрику, Г.Б. узнал, что машина со скрежетом остановилась сразу после запуска. Он снова полез в нее и обнаружил гаечный ключ, вставленный в труднодоступном месте между шестеренками. Я бы никогда не поверил в эту историю, смахивающую на дешевые детективы о "вредителях", наводнявшие книжный рынок и киноэкраны в СССР в 30-х годах, если бы не услышал ее от самого Г.Б. Ну что ж, одни орудуют гаечными ключами, другие — письмами. Все зависит от уровня интеллигентности и обстоятельств. Я позвонил Гедалии Гвирцману и рассказал ему о письме Байта-Шахала. Он не мог в это поверить. Гедалия тут же предложил написать собственное письмо и адресовать его "всем, кого это касается". Хотя я и понимал, что обращаться с ним к кому-либо в Израиле мне уже не придется, но с благодарностью принял предложение. Вот это письмо: "Я знаю профессора Хаима Соколина с января 1978 года, несколько месяцев спустя после его приезда в Израиль, когда он начал работать в нефтяном отделе Геологической службы. Я в то время был начальником этого отдела. Очень скоро выяснилось, что Хаим — геолог высокого уровня, обладающий большими знаниями и опытом в поисках нефти. В Геологической службе он занимался изучением перспектив нефтеносности района Мертвого моря. За короткое время Хаим подготовил отчет, в котором дал убедительную оценку нефтяного потенциала района. Высшая аттестационная комиссия научно - исследовательских институтов Израиля присвоила Хаиму категорию алеф с начала его работы в Геологической службе. Эта категория эквивалентна званию профессора университета. Решение комиссии основывалось на трех независимых экспертных заключениях, полученных из США, о его исследованиях и работах, выполненных в СССР. К моему сожалению, Хаим оставил работу в Геологической службе и уехал из Израиля в 1980 году. В 1984 году компания Сисмика получила разрешение Геологической службы выпустить дополнительный тираж его отчета с целью привлечения инвесторов для поисков нефти в районе Мертвого моря. У меня нет сомнений, что профессиональные качества и опыт Хаима Соколина, приобретенные в Советском Союзе, Израиле и Канаде, могут принести большую пользу стране". Замечу, что через много лет я случайно узнал, какую зависть и недовольство вызвала эта категория алеф у многих коллег, мечтающих о ней иногда всю жизнь (не успел приехать, и сразу алеф… ). 15 декабря 1987 года я написал второе письмо Шахалу, в котором сослался на его письмо Министру абсорбции Цуру, и приложил письмо Гедалии. "Если по каким-либо причинам вы не можете ответить мне письменно, я хотел бы встретиться с вами лично и ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть", — писал я. Разумеется, никакого ответа не последовало. Письмо было сразу же передано Байту. При этом Шахал, вероятно, указал ему на несоответствие между его "оценкой" моих профессиональных данных и оценкой Гвирцмана. Дальнейшее мне рассказал Гедалия. Разъяренный Байт примчался в Геологическую службу и потребовал от него взять обратно письмо, которое, как он заявил, поставило его в трудное положение. Гедалия наотрез отказался, сказав, что это профессиональный документ, который он намерен твердо отстаивать, если конфликт будет где-либо разбираться. Конечно, никакого разбирательства не было и в условиях Израиля быть не могло. "Я не хочу участвовать в политических дрязгах, не имеющих отношения к профессиональной стороне дела", — добавил Гедалия. Байт уехал ни с чем, бросив напоследок, что Соколин не получит ответов на свои письма, в которых "он представляет себя самым лучшим геологом в Израиле". Эти слова смутили Гедалию, и он спросил, о чем я писал в письмах Шахалу. Я дал ему прочитать их. “Здесь нет ничего такого, о чем говорил Байт. Он просто зациклен на своей значимости, — сказал он и добавил, -- у екки это встречается” (екки -- выходцы из Германии). В разгар этих событий я неожиданно получил письмо из Министерства абсорбции с уведомлением, что мне будет предоставлена годовая зарплата, если найдется организация, готовая принять меня на работу. Я позвонил Цфании Коэну и услышал то, что уже и так не вызывало сомнений, — компания больше не заинтересована в моих услугах. Я напомнил Коэну о своих канадских проектах. “Если не возражаешь, я задержу их еще на пару недель” -- попросил он. Когда я, наконец, получил материалы обратно, то обнаружил, что с них сняты копии. Отчеты и проекты были разброшюрованы, а затем снова скреплены. Сделано это было небрежно, многие страницы оказались перепутаны. Зачем Коэну потребовались материалы по Индонезии, Северному морю или Канаде я не мог понять. Возможно, чтобы знать, как делаются такие работы. Здесь есть и этический аспект -- копирование чужих работ без разрешения. И все же это лучше того, что сделал Фишер, вовсе не возвративший отчет в Канаду. В это время сосед по дому Марк Харитонский, главный инженер Иерусалимского университета, узнав о моих трудностях с поисками работы, предложил поговорить с деканом Геологического факультета профессором Иешуа Колодным, с которым я не был знаком. Только знал его по имени. На следующий день Марк зашел ко мне. -- Хаим, скажи честно, что ты натворил? Колодный изменился в лице, когда я назвал твое имя. И сказал, чтобы я к нему никогда больше не обращался по поводу тебя. Волчий билет уже действовал в Иерусалимском университете. В других, вероятно, тоже. Израиль такая компактная страна… -- Что натворил? Ничего особенного. Зарезал двоих. Ну и еще банк ограбил, но это мелочь. Марк посмотрел на меня как на идиота. Да я и сам почувствовал себя героем кафкианского сюжета. Здесь уместно привести отрывок из интервью Идо Натаниягу, младшего брата Биби Натаниягу, о методах расправы с “инакомыслящими”: “В Израиле хорошо отработан психологический прием дискредитации личности, придерживающейся взглядов, отличных от общепринятых. И это касается любой области -- искусства, науки, экономики, военного дела и т.д. Основа приема состоит в том, что личность ‘разоблачается’, перечеркивается, выводится за рамки ‘хорошего общества’, после чего члены этого общества, дорожащие своим статусом, не отваживаются вступать с автором иных взглядов в дискуссию по существу вопроса. В такой компактной стране, как наша, последствия псевдоразоблачений подобны эффекту разорвавшейся бомбы. Индустрия поточного производства псевдофактов достигла в Израиле настоящих вершин. Еженедельно и даже ежедневно у нас взрываются такие бомбы, и взрывная волна разносит по стране их осколки. Иногда осколок попадает прямо в грудь ушедшему на пенсию армейскому офицеру: он узнает из газеты о том, что натворил тридцать лет назад и о чем ему стало известно только сейчас. Иногда удар приходится по рядовому гражданину, согласившемуся участвовать в телевизионном обсуждении морального состояния армии. Этот человек вдруг узнает из газет о своей затянувшейся тяжбе с владельцем квартиры, купленной под ключ, и о том, что сам он имеет привычку разбрасывать мусор по лестничной клетке. Если некий профессор математики случайно выскажется о значении в еврейской истории той или иной горы и этим затронет чьи-то интересы, то через некоторое время он узнает из газет, что сам он едва постиг элементарную алгебру, не говоря уже о высшей математике“. Эта обширная цитата могла бы быть ответом на вопрос Марка Харитонского о том, что я натворил. Но, к сожалению, разговор наш происходил в 1987 году, а интервью Идо Натаниягу появилось в 1998 году, когда вышел его роман “Итамар К.” -- перенесенный на израильскую почву сюжет романа Кафки “Процесс”, изображающий тотальный абсурд, в котором существует его главный герой Иосиф К. |
Похожие:
 | Предупредим катастрофу или …!? Внимание. Автор статьи не претендует на истину, это личная позиция. Заранее прошу извинения, если затронул чьи-то чувства. Данный... |  | Вместо предисловия Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что |
| Классный час на тему «Добро и зло» (4 класс) Тема: «Добро и зло» Гареева Римма Кутдусовна, учительница начальных классов мобу сош села Суккулово Ермекеевского района рб | | Вместо предисловия Ученый и гражданин Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины |
| Учебно-методическое пособие вместо предисловия Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М | | Оглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию... Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге |
| Вместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... | | Вместо предисловия Целью дисциплины является ознакомление студентов с эволюцией структур, институтов и механизмов государственной власти России и с... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... | | Урок №5 «Добро и зло» Тема «Добро и зло». Понятны ли вам слова «добро», «зло» (Ответы детей, опирающиеся на жизненный опыт). Прочитайте вопросы из рубрики «Вы узнаете». Можете... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Тема: А. С. Пушкин. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях». Добро и зло в сказке | | «история образования школьного музея и его развитие в современный период» Современный мир не стоит на месте, а находится в постоянном движении. В нем происходят различные события, явления и процессы. Появляются... |
| Урок по теме: «Побег и его строение. Стебель часть побега, его строение» Если поставить веточку ивы в воду, то через некоторое время на ней будут развиваться | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Формирование качеств творческого читателя (внимательное, вдумчивое чтение, осмысление роли средств речевой выразительности; особое... |
| Человек после человека. Антропологический форсайт1 Вместо эпиграфа В который раз подтверждается правило: если хочешь что-то понять – начни с русской классики. В ней есть все. Даже то, о чем наши духовные... | | Вместо предисловия подарите мне холст, научите меня рисовать Цель работы: практическое знакомство со стандартными методами определения качества вина: органолептическая оценка качества вина... |
