Ней распространиться, заранее прося извинения у благосклонного читателя, если во зло употреблю снисходительное его внимание. А. Пушкин. История села Горохина. Вместо предисловия
Скачать 1.91 Mb.
|
| Глава 11. Бурение под городским фонарем Я должен очень кратко и схематично остановиться на некоторых геологических вопросах, без которых дальнейший рассказ не будет понятным. Геологическое строение района Мертвого моря можно упрощенно изобразить как систему из трех структурных зон, протягивающихся параллельно западному берегу и ступенчато погружающихся по разломам с запада на восток, то есть от Иудейских гор к центральной части моря. Иными словами, каждый геологический пласт залегает на относительно небольшой глубине во внешней, наиболее западной зоне, затем резко опускается на большую глубину в средней зоне, и, наконец, опускается еще ниже в центральной зоне, основная часть которой занята морем. Однако южнее береговой линии, в районе Арват Сдом, центральная зона расположена на суше. Если представить себе поперечный геологический разрез с запада на восток, от Иудейских гор до морской границы с Иорданией, то мы увидим как бы гигантскую лестницу, верхняя ступень которой шириной около двух километров проходит через крепость Масада, средняя ступень шириной от 2. 5 до 5 километров расположена на 500 метров ниже, и, наконец, нижняя ступень шириной 5-6 километров находится на 3500 метров ниже средней. От границы по направлению к иорданскому берегу картина повторяется в обратном порядке. Важнейшим элементом геологического разреза центральной зоны является соленосный пласт, достигающий толщины трех километров в соляных куполах и становящийся значительно более тонким между ними. Распределение скоплений нефти в регионах, имеющих подобное геологическое строение, изучено достаточно хорошо. Именно этой проблеме была посвящена моя докторская диссертация. Основные, наиболее крупные залежи располагаются, как правило, непосредственно под соленосным пластом в центральной зоне. Мелкие скопления полупромышленного значения или залежи-сателлиты могут образовываться в более высокой средней зоне, хотя их присутствие там необязательно. И, наконец, на долю внешней зоны остаются лишь обильные нефтепроявления, высачивания тяжелой вязкой нефти на поверхность и, в лучшем случае, небольшие карманы, заполненные нефтью непромышленного значения. Из одиннадцати разведочных скважин в районе Мертвого моря пять были пробурены во внешней зоне, пять в средней и одна в центральной. Однако скважина в центральной зоне Мелех Сдом 1, пробуренная в 1968 году, даже не вскрыла поверхность соли, которая в точке ее бурения залегает на глубине более 3500 метров, при общей толщине соли, вероятно, не превышающей 300-400 метров. Если бы она была пробурена до глубины порядка 5000 метров и вскрыла пласты, залегающие под солью, то нефть могла быть обнаружена еще в 1968 году. Но такая задача перед скважиной не ставилась, так как разведочная концепция была совершенно другая, не связанная с поиском подсолевой нефти. Что касается пяти скважин во внешней зоне, то после бурения здесь в 1953 году первой сухой скважины Мазал 1, они продолжали буриться с непонятным упорством вплоть до 1975 года. Ни одна из них, разумеется, не встретила нефтяную залежь, но во всех без исключения отмечались обильные нефтепроявления в процессе бурения. Такими же были результаты бурения и в средней зоне. Иными словами, все пробуренные скважины подтвердили именно такое распределение нефтепроявлений, которое должно быть при наличии основных залежей под солью в центральной зоне. Но чтобы прочитать это четкое геологическое “послание” требуется либо личный опыт разведки в других подобных районах, либо знакомство с этим опытом по литературным данным. К сожалению, израильские геологи не имеют ни того, ни другого. Здесь следует сказать об одном важном показателе, определяющем профессиональный уровень нефтяного геолога. Он должен быть хорошо знаком с историей разведки месторождений разного типа в различных геологических регионах. На английском каждая такая история называется “case history”. Когда говорят, например, “Case history of Cameron oil field”, имеют в виду историю разведки нефтяного месторождения Камерон. Сюда входят правильные и ошибочные решения в процессе разведки, проблемы, с которыми при этом пришлось столкнуться и т.д. Чем больше таких “историй” знает разведчик нефти, тем легче ему ориентироваться и находить правильные решения в каждой конкретной геологической ситуации. При отсутствии такого профессионального багажа ошибки и непонимание ситуации неизбежны. В этом отношении разведчика можно сравнить с шахматистом, опирающемся на знание множества прошлых игровых ситуаций. В связи с упорным продолжением разведки внешней зоны, геологическое строение которой требовало бурения менее глубоких и следовательно более дешевых скважин, я напомнил в отчете старый анекдот о человеке, который ищет кошелек не там, где он его потерял, а под городским фонарем, ибо там светлее. Глава 12. Йоси Лангоцкий В конце 1979 года геологический отчет "Поиски нефти в районе Мертвого моря", содержавший детальный анализ прошлых разведочных работ и предложения для следующего этапа, был закончен. Главная рекомендация заключалась в необходимости бурения скважины глубиной 5-6 тысяч метров в конкретной точке южнее Мертвого моря, где центральная зона расположена на суше. Помня предупреждение Гедалии Гвирцмана о "психологическом факторе", я постарался свести критическую часть отчета к минимуму, без которого, как я полагал, работа теряла бы свой доказательный характер, ибо в научном анализе спорной проблемы любой тезис предполагает наличие антитезиса. Нефтяной потенциал Мертвого моря был, несомненно, спорной проблемой. Однако, когда я передал несколько экземпляров отчета коллегам для обсуждения, то единственное их замечание касалось именно критических фраз о разведочной концепции компании ХАНА. В результате отчет пришлось переделать и убрать из него всякий намек на критику. Что касалось существа работы и рекомендаций, то по ним никаких замечаний сделано не было. За два месяца до окончания отчета компания ХАНА опубликовала прекрасно изданную книгу “Перспективы поисков нефти и газа в Израиле. Руководство для потенциальных инвесторов”. В предисловии к ней тогдашний Министр энергетики Ицхак Модаи особо подчеркнул: “Правительство Израиля, Национальная нефтяная компания и связанные с ней организации затратили огромные средства и усилия на геологические исследования, которые впервые позволили выявить нефтяной потенциал страны”. Результатом этих усилий было выделение пяти конкретных районов, в которых рекомендовалось сосредоточить разведочные работы. Района Мертвого моря в этом списке вообще не было. Более того, отмечалась полная бесперспективность дальнейших поисков нефти в нем. Таким образом, моя рекомендация была прямо противоположна официальной позиции Министерства и руководителей разведочных работ в стране. Забегая вперед, замечу, что спустя десять лет очередной Министр энергетики Моше Шахал именно эту рекомендацию объявит “Главным результатом многолетних исследований, выполненных израильскими геологами” (разумеется, без ссылки на мой отчет десятилетней давности). Почти одновременная публикация “Руководства для инвесторов” и моего отчета по Мертвому морю совпала с важными переменами в самой компании ХАНА. Президентом ее был назначен полковник Йоси Лангоцкий, закончивший службу в армии. В отличие от всех других “нефтяных полковников”, до армии он окончил геологический факультет и девять лет работал в Геологической службе. И теперь, после многолетнего перерыва, снова вернулся к своей гражданской профессии. Лангоцкий был исключительно энергичный и преданный делу человек, сразу же развернувший активную деятельность и встряхнувший компанию, находившуюся до этого в дремотном состоянии. Помимо общей амбиции найти нефть в Израиле, у него было особое желание— сделать это именно в районе Мертвого моря, где его отец был одним из создателей химического комбината. “Представьте себе комбинацию нефти и солей Мертвого моря” -- мечтательно говорил он. Поэтому, когда Лангоцкому сказали, что некий русский геолог только что закончил отчет по Мертвому морю, он немедленно запросил экземпляр работы. В тот момент отчет еще не был окончательно завершен, готов был лишь рабочий вариант, который нуждался в редактировании (мой английский тогда оставлял желать лучшего) и который мне не хотелось отдавать "на сторону". Но Лангоцкий не хотел ждать и, сославшись на важность вопроса, попросил "то, что есть". И, не поставив меня в известность, сразу же отправил отчет на экспертное заключение в США Джеймсу Вильсону, бывшему президенту Американской Ассоциации Нефтяных Геологов и Американского Геологического Института. Незадолго перед этим Вильсон провел некоторое время в Израиле в качестве советника по нефтяной разведке Министерства энергетики и поэтому был в достаточной мере знаком с проблемой поисков нефти в стране. Заключение Вильсона пришло в феврале 1980 года. К моему большому удовлетворению, он полностью согласился со всеми выводами и рекомендациями отчета. Более того, он отметил еще одно важное обстоятельство. Дело в том, что помимо принципиальных геологических и разведочных предложений в отчете содержалась также чисто техническая рекомендация, касающаяся технологии бурения под солью. Из собственного опыта я знал, что нефть под солью находится под очень высоким давлением, намного превышающем давление на такой же глубине при отсутствии соли. Это сверхдавление создает чрезвычайно опасную ситуацию, которая может привести к аварийному нефтяному фонтану, пожару и разрушению скважины, если заранее не предусмотреть такую возможность и не оснастить скважину специальным противовыбросовым оборудованием. Зная, что буровые бригады в Израиле не имеют опыта работы в подобных условиях, я обратил на это особое внимание в отчете. И Вильсон оценил важность вопроса: “Соколин предупреждает, что под солью скважина может войти в зону сверхвысокого давления. На его предупреждение надо обратить особое внимание, так как это очень реальная возможность. Поэтому я настоятельно рекомендую разработать инженерную часть проекта рекомендуемой им скважины гораздо более тщательно, чем любой другой когда-либо бурившейся в Израиле. Я рекомендую также, чтобы работа проводилось под контролем инженеров, имеющих опыт бурения в подобных условиях в других странах”. Был я приятно удивлен и оперативностью Лангоцкого, которая, наряду с серьезной рецензией Вильсона, вселяла надежду на быстрое практическое осуществление моих предложений. События разворачивались с такой стремительностью, что разговоры об израильской левантийской медлительности стали казаться сильно преувеличенными. Вскоре я сделал два доклада о результатах работы — в Геологической службе и ХАНА. Оба доклада прошли хорошо. Было много вопросов и никаких возражений. Однако через некоторое время стали происходить странные вещи. Отчет был издан тиражом 100 экземпляров и разослан всем заинтересованным организациям. Я знал, что Лангоцкий развил активную деятельность по подготовке к новому этапу разведки в районе Мертвого моря и с нетерпением ждал начала бурения. И вдруг, в июне 1980 года стало известно, что ХАНА решила в качестве первого шага углубить на несколько сот метров старую скважину Масада 1, пробуренную еще в 1955 году до глубины 1700 метров во внешней зоне, то есть там, где нефтяных залежей заведомо быть не могло. Не говоря уже о явной геологической бесполезности этого мероприятия, само по себе углубление скважины являлось дорогостоящей и сложной технической операцией. Масада 1 не была законсервирована согласно техническим правилам, а представляла собой заброшенную скважину, заваленную металлическим мусором. Необходимо было извлечь этот металлолом -- операция, на которую нефтяные компании идут только при полной уверенности в наличии нефтяной залежи и оправданности затрат. Я попытался связаться с Лангоцким и отговорить его от этой затеи, ведь она означала ни что иное, как начало нового витка бессмысленной и безрезультатной разведки. Но поймать его оказалось практически невозможно. Он был в непрерывных поездках, на бесконечных встречах, совещаниях — стиль работы, олицетворявший бурную деятельность. 20 июля 1980 года я написал Лангоцкому докладную записку, в которой попытался убедить его отказаться от углубления старой заброшенной скважины, расположенной в абсолютно бесперспективной зоне. Ответа не последовало. Через несколько дней мы встретились на геологической экскурсии, и я спросил, каково его окончательное решение насчет Масада 1. Ответ поразил меня обезоруживающей откровенностью: "Видишь ли, Хаим, ты советуешь одно, другие — другое. А я еще не такой специалист, чтобы понять, кто прав, а кто нет". Да, действительно, как понять кто прав -- свои ребята или этот парень из России, который с трудом на иврите говорит. И кто знает, чем он в России занимался -- разведкой или кабинетной наукой? Вот если бы он был американец, тогда другое дело. Известно, что американские геологи лучшие в мире (этот рефрен я не раз слышал от израильских коллег). Я уже имел представление о том, как происходит "получение советов" новым президентом ХАНА. Незадолго до того я присутствовал на совещании, где обсуждались принципиальные вопросы поисков нефти в стране. В зале находилось более тридцати специалистов в самых разных областях геологии, геофизики, бурения, экономики, административные работники и т.д. И все с одинаковым апломбом и уверенностью высказывались по вопросам, о которых многие из них имели лишь смутное представление. Это все равно, как если бы в медицине для решения вопроса об операции по пересадке печени, помимо хирургов были приглашены с равным правом голоса ортопеды, стоматологи, кожники и т.п. Оставалось бы пожалеть пациента, судьба которого решалась. Но в разведке нефти в Израиле это считается нормой. Здесь каждый специалист, независимо от того, какова его узкая область — палеонтология, геохимия, гидрогеология и т.п. — считает себя вправе авторитетно высказываться о наилучшем месте бурения, глубине скважины — по всем вопросам нефтяной геологии. В какой-то мере это напоминает государственную политику, в которой любой израильтянин считает себя экспертом. Нефть и политика — по двум этим вопросам у каждого жителя страны имеется твердое мнение. Что касается нефти, то оно формируется не в последнюю очередь журналистами, которые бросаются из одной крайности в другую. В одних случаях они раздувают сверх всякой меры значение нескольких баррелей нефти из очередной скважины, вызывая спекулятивную лихорадку на бирже. В других — публикуют пессимистические прогнозы сомнительных экспертов. Вот образчик такого нелепого высказывания: "Геолог сказал мне, что нефть ушла. Мы опоздали на полмиллиона лет. Землетрясения разорвали пластическую оболочку, которая удерживала нефть, и она ушла в сторону Мертвого моря. Мы бурили в этом районе, но ничего не нашли. Нефть, где ты?" (Джерузалем Пост, 29 сентября 1988 г.). Этот безграмотный пассаж принадлежит Якову Молдауэру, бывшему начальнику отдела бурения нефтяной компании Лапидот. Невозможно представить себе, чтобы начальник отдела бурения российской или любой другой нефтяной компании говорил таким языком. Вполне естественно, что Лангоцкий, будучи неопытным дирижером, не мог разобраться в этой разноголосице и понять, какая скрипка в оркестре играет правильно, а какая фальшивит. И прислушивался к той, которая играла громче. В мире разведки нефти на Западе хорошо известны слова выдающегося американского геолога Арвилла Леворсена: “До того, как нефтяное месторождение открыто скважиной, оно существует лишь как идея в голове геолога. Именно здесь месторождение впервые обретает форму”. Не всем геологам приходят в голову хорошие идеи. Поэтому нефтяные компании и охотятся за теми головами, в которые такие идеи приходят. В Израиле профессиональные и деловые интересы диктуются совершенно иной философией и иными амбициями. Когда Лангоцкий пришел в ХАНА и стал набирать свою геологическую команду, один из немногих действительно опытных израильских нефтяных геологов был готов перейти в компанию из Геологической службы. Это был Дан Гилл, сделавший в США блестящий докторат, который с успехом использовался американскими компаниями при поисках нефти. Дан предложил свою кандидатуру в качестве главного геолога ХАНА. Но главный геолог в компании уже был. Он, правда, не пробурил ни одной удачной скважины за свою долгую карьеру, но зато находился под охраной квиюта. Предложение Дана было отклонено, и он оказался практически исключенным из поисков нефти в стране. Итак, начались работы по углублению скважины Масада 1. Вскоре я побывал на месте бурения. Досадно было видеть, как огромные деньги и усилия тратятся на ненужное дело. Как и следовало ожидать, эта затея, которая обошлась в полмиллиона долларов, вписала еще одну страницу в непрекращающуюся историю ошибок. Снова была сделана попытка найти нефть "под городским фонарем". Когда через некоторое время стало известно, что Лангоцкий принял чей-то совет пробурить глубокую разведочную скважину к северу от Иерихона — в столь же бесперспективном районе, я понял, что дальнейшие мои усилия ни к чему не приведут, и отчету по Мертвому морю, в который вложено столько труда и надежд, уготовано лишь место на полке в длинном ряду других пыльных геологических документов. Скважина Иерихо 1 была вскоре пробурена, и более миллиона долларов выброшено на ветер. В это время я получил приглашение от канадской нефтяной компании. Это поставило меня перед сложной моральной и профессиональной дилеммой. Стоило ли приезжать в Израиль, чтобы через три года покинуть его? Внешне у меня все обстояло благополучно. Спустя год после начала работы израильская ВАК присвоила мне ретроактивно, с первого дня работы, высшую профессиональную категорию алеф (в то время я был единственным советским доктором геолого-минералогических наук в стране, и ВАК не могла понять, чем докторская степень отличается от кандидатской; поэтому несколько моих публикаций были посланы трем известным американским геологам-нефтяникам для экспертного заключения; в решении ВАК отмечалось, что оно основано на этих заключениях). Я получил также пресловутый квиют. Мне было 48 лет, и я мог рассчитывать на спокойную жизнь и работу в Геологической службе вплоть до пенсии. Но что это была бы за работа? Каковы были бы ее практические результаты? Писать никому не нужные отчеты, ставить их на полку и писать новые. Перспектива удручающая. В противовес этому в Канаде ждала интересная живая работа, возможность приобрести непосредственный опыт в крупной западной компании. И не буду скрывать -- высокая зарплата тоже была не лишней. Но при этом мы с женой не собирались покидать Израиль навсегда. Здесь у нас оставалась единственная дочь, недавно родился внук. Появились новые близкие друзья, что не часто бывает в нашем возрасте. Затевать еще одну эмиграцию было и неразумно и не по силам. После долгих размышлений мы решили поехать на два-три года. Разумеется, будь отношение к моим рекомендациям по Мертвому морю иное, я бы не задумываясь отклонил предложение канадской компании. Израильские коллеги отговаривали меня от переезда. Особую настойчивость проявлял Гедалия Гвирцман. Но я уже принял решение, которое считал правильным в сложившейся ситуации. Не многие израильские геологи отказались бы от такого заманчивого предложения. Более того, двое коллег даже попросили меня узнать в Канаде насчет работы для них. Перед отъездом купили квартиру, которую снимали до этого. Это уже был шаг к подготовке нашего будущего возвращения. На работе я устроил прощальную вечеринку. Пришло много народу, была теплая дружеская обстановка. Говорились добрые слова напутствия, хотя возможно никто не верил моему обещанию вернуться обратно. |
Похожие:
 | Предупредим катастрофу или …!? Внимание. Автор статьи не претендует на истину, это личная позиция. Заранее прошу извинения, если затронул чьи-то чувства. Данный... |  | Вместо предисловия Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что |
| Классный час на тему «Добро и зло» (4 класс) Тема: «Добро и зло» Гареева Римма Кутдусовна, учительница начальных классов мобу сош села Суккулово Ермекеевского района рб | | Вместо предисловия Ученый и гражданин Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины |
| Учебно-методическое пособие вместо предисловия Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М | | Оглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию... Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге |
| Вместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... | | Вместо предисловия Целью дисциплины является ознакомление студентов с эволюцией структур, институтов и механизмов государственной власти России и с... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... | | Урок №5 «Добро и зло» Тема «Добро и зло». Понятны ли вам слова «добро», «зло» (Ответы детей, опирающиеся на жизненный опыт). Прочитайте вопросы из рубрики «Вы узнаете». Можете... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Тема: А. С. Пушкин. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях». Добро и зло в сказке | | «история образования школьного музея и его развитие в современный период» Современный мир не стоит на месте, а находится в постоянном движении. В нем происходят различные события, явления и процессы. Появляются... |
| Урок по теме: «Побег и его строение. Стебель часть побега, его строение» Если поставить веточку ивы в воду, то через некоторое время на ней будут развиваться | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Формирование качеств творческого читателя (внимательное, вдумчивое чтение, осмысление роли средств речевой выразительности; особое... |
| Человек после человека. Антропологический форсайт1 Вместо эпиграфа В который раз подтверждается правило: если хочешь что-то понять – начни с русской классики. В ней есть все. Даже то, о чем наши духовные... | | Вместо предисловия подарите мне холст, научите меня рисовать Цель работы: практическое знакомство со стандартными методами определения качества вина: органолептическая оценка качества вина... |
