Ней распространиться, заранее прося извинения у благосклонного читателя, если во зло употреблю снисходительное его внимание. А. Пушкин. История села Горохина. Вместо предисловия
Скачать 1.91 Mb.
|
| Глава 8. Асфальтовое озеро С первого же дня работа захватила меня. Предстояло скрупулезно изучить все, что было опубликовано или содержалось в архивах по району Мертвого моря, просмотреть документацию по пробуренным скважинам, изучить образцы пород, поднятых при бурении, геофизические материалы. Нельзя было упустить ни одного документа, письма, записки. Все это хранилось в многочисленных папках, покрытых пылью — свидетельство того, что они не раскрывались долгие годы. Необходимо было также выполнить несколько геологических маршрутов на местности. Мертвое море — это уникальный геологический, геохимический и топографический феномен, подобного которому нет на Земном шаре. Топографически море представляет собой самое низкое место на Земле — поверхность воды расположена на 400 метров ниже уровня мирового океана. Геологически — это самая молодая часть гигантского Восточно-Африканского рифта, протянувшегося от Замбии и Ботсваны на юге до Красного моря на севере. У южной оконечности Синайского полуострова рифт раздваивается — западная ветвь образует Суэцкий залив, а восточная — залив Акаба, долину Арава, Мертвое море, долину Иордана и далее через Кинерет продолжается в долину Хула. В Суэцком заливе и на его обоих берегах открыто много нефтяных месторождений. Одно из ответвлений рифта пересекает Южный Судан. Там тоже обнаружены крупные месторождения. Вода Мертвого моря содержит самые высокие в мире концентрации калиевых, бромистых и магниевых солей, на базе которых построен химический комбинат. Следует заметить, что на иврите море называется не Мертвым, а Соленым. Его библейское название Сиддим. Прямые признаки нефти в окрестностях Мертвого моря в виде натеков на стенках вади (сухие овраги), высачиваний тяжелой вязкой нефти из трещин в горных породах, а также огромных глыб асфальта, то есть окисленной нефти, всплывающих время от времени на поверхность воды, известны с глубокой древности. Первое в истории письменное упоминание о нефти, содержащееся в Торе, относится именно к этому району: “А в долине Сиддим было много ям, заполненных асфальтом. И цари Содома и Гоморры бежали и упали в них” (Бытие, 13-14, 10). Римляне называли Мертвое море Асфальтовым озером. Вот что писал о нем греческий историк Диодорус, живший в эпоху Юлия Цезаря (102—44г. до н.э.): “В этом обширном озере имеется много асфальта, который используется лишь в незначительном количестве. Каждый год огромные куски всплывают со дна на середину озера. Варвары, живущие на его берегах, называют крупные куски ‘быками’, а небольшие — ‘телятами’. С берега плавающие глыбы асфальта выглядят как острова. За двадцать дней до их появления вокруг озера возникает неприятный запах, а изделия из серебра, золота и меди тускнеют. Воздух становится легко воспламеняющимся. Эти явления исчезают, когда асфальт всплывает на поверхность воды”. Геологический смысл этого заключается в следующем. Перед тем, как глыбы асфальта отрывались от дна и всплывали на поверхность, струи сероводородного газа прорывались с еще больших глубин и достигали атмосферы. Это указывает на активизацию подвижек земной коры, предшествующую землетрясению, как правило, незначительному. Несколько позже Диодоруса еще одно подтверждение столь необычного природного явления было дано греческим историком и географом Страбоном, жившим в первом столетии новой эры. Вслед за ним Иосиф Флавий описал технологию асфальтового промысла. Большая часть выловленного асфальта отправлялась в Египет, где во времена фараонов и Птолемеев он употреблялся для изоляции водохранилищ, подвалов домов, зернохранилищ, саркофагов, «осмоления» лодок, а также для мумификации умерших. Уже в древние времена Мертвое море считалось важным экономическим владением, и на протяжении столетий оно непрерывно переходило из рук в руки. Египет, Вавилон, Сирия, Ассирия, Персия, Греция, а затем и Рим поочередно владели этой асфальтовой кладовой, и каждый новый завоеватель создавал здесь асфальтовый промысел. Сохранилось свидетельство, что Марк Антоний подарил его Клеопатре, которая сдала предприятие в аренду Малхусу-набатейцу. Последний не выполнил своих финансовых обязательств и по приказу Клеопатры был наказан Иродом. Во времена крестоносцев асфальт отправлялся в Европу и использовался как медицинское средство. В более поздние эпохи явления, описанные Диодорусом, продолжались, но стали более редкими. В 1834 и 1837 годах американский исследователь Эдвард Хитчкок наблюдал большие массы асфальта, всплывшие на поверхность после землетрясения. Спустя почти сто лет, в 1925 году геолог Блэйк сообщил о 150 тоннах асфальта, появившегося на поверхности моря в районе Эйн Геди. И, наконец, в 1958 году израильский геолог Яков Нир сфотографировал глыбу асфальта высотой в человеческий рост напротив Масады. Все эти исторические и современные данные с несомненностью указывали на существование залежей нефти, которые служат источником асфальта. Что касается относительной древности исторических описаний, то несколько тысяч лет в масштабе геологического времени являются ничтожно малым периодом, и то, что наблюдалось во времена Римской империи, может считаться современным явлением с геологической точки зрения. Поэтому неудивительно, что после образования государства Израиль первая разведочная скважина с символическим названием Мазал 1 (счастье, удача) была пробурена именно в районе Мертвого моря (1953 год). Бурение этой скважины можно считать началом активной разведки этого уникального геологического региона. Но, как известно, нефть здесь до сегодняшнего дня так и не обнаружена. Следует сказать, что, помимо Мертвого моря, в мире известны несколько озер, называемых асфальтовыми. И все они связаны с доказанными или предполагаемыми нефтяными залежами на глубине. Назову наиболее известные. Озеро Ла Бреа (“ла бреа” -- асфальт по-испански) на острове Тринидад, крупнейшее в мире скопление природного асфальта. Хотя разведка не проводилась, нефтяная залежь под озером предполагается. Одноименное озеро Ла Бреа в пределах городской черты Лос-Анджелеса. Нефтяная залежь предполагается, но проверка ее бурением в городе невозможна. Озеро Гуанако (или Бермудес) в Венесуэле. В районе озера имеются много нефтяных месторождений. Все это лишний раз указывает на несомненное присутствие нефтяной залежи также и под израильским Асфальтовым озером. Глава 9. “Шансы открытия нефти минимальны” К 1978 году, когда Гедалия предложил мне заняться Мертвым морем, в этом небольшом районе были пробурены 11 разведочных скважин глубиной от 600 до 4000 метров, не считая более 20 мелких скважин. По результатам бурения был сделан вывод о бесперспективности дальнейших поисков. В 1976 году они были прекращены. Хотя предложение Гедалии было продиктовано скорее психологическими, нежели геологическими соображениями, я сразу же почувствовал, насколько эта работа профессионально интересна. Спустя пять лет, когда я работал советником по международной разведке в канадской компании, мне пришлось выполнять оценку нефтяного потенциала пограничного района Ботсваны, Намибии и Южной Африки, в котором берет свое начало гигантская рифтовая система, оканчивающаяся в Израиле. Это позволило детально изучить геологию на обоих ее концах, разделенных расстоянием более 6 тысяч километров. Незадолго перед тем промышленные залежи нефти были обнаружены примерно на полпути между Израилем и Ботсваной — в средней части рифтовой зоны, расположенной в Южном Судане. И тогда я лишний раз убедился, насколько интересна геология рифта и насколько перспективны различные его участки для поисков нефти. Но вернемся к Мертвому морю. В ситуации, когда в каком-либо районе многолетняя разведка не приводит к открытию месторождений, необходимо найти ответы на два принципиальных вопроса. Во-первых, имеются ли здесь вообще объективные геологические предпосылки для образования и сохранения залежей нефти? И если на этот вопрос ответ будет аргументированно положительным, то следующий вопрос касается разведочной концепции — была ли она адекватна конкретным геологическим условиям района? По этим двум направлениям я и построил свою работу. Чтобы ответить на первый вопрос, помимо собственных полевых наблюдений, я собрал и проанализировал все имевшиеся сведения о прямых и косвенных признаках нефти и газа на поверхности и в скважинах. Эти сведения были разбросаны по сотням публикаций, отчетов, кратких записок и даже личных писем, хранившихся в архивах. Данные, собранные вместе и рассмотренные под единым углом зрения, показывали, что район Мертвого моря буквально дышит нефтью (эту фразу впоследствии подхватили журналисты, и я часто встречал ее в газетах). В документах были зафиксированы и весьма бурные нефтегазопроявления. В одном случае, например, дальнейшее углубление скважины оказалось технически невозможным из-за непрерывного притока в нее тяжелой вязкой нефти. В другом случае аварийный фонтан горючего газа из скважины сорвал с места буровую вышку и оборудование. Практически в каждой пробуренной скважине были обнаружены прямые или косвенные признаки нефти. Однако, несмотря на то, что поиски проводились в течение 23 лет, неудачи следовали одна за другой. Учитывая чрезвычайно малую площадь района, столь продолжительная безрезультатная разведка была сама по себе фактом беспрецедентным в истории нефтяной промышленности. Напрашивался вопрос, как в известном анекдоте, — или разведка не та, или район не тот? (анекдот касается реплики “наивного” кинозрителя при обсуждении провала фильма “Война и мир”: “Или режиссер не тот, или роман хреновый”). Неудачи требовали объяснения. И как всегда в подобных случаях, были выдвинуты научные теории, доказывающие, что нефти в районе нет по естественным, геологическим причинам. Одним из самых популярных объяснений, которое разделяли почти все израильские геологи, была теория флашинга, то есть вымывания и окисления нефти относительно пресными подземными водами. Поэтому все, что сейчас осталось, -- это лишь следы разрушенных прежних скоплений в виде тяжелой окисленной нефти и асфальта. В 1974 году в Иерусалиме состоялся национальный симпозиум по проблемам энергии. В докладе “Прошлое и будущее разведки нефти в Израиле” доктор Гедалия Гвирцман подвел итог многолетней дискуссии о Мертвом море: “Многие геологи считают асфальт остатками месторождений, разрушенных пресными водами, и поэтому шансы открытия нефти в районе минимальны”. Иными словами, получалось, что район “не тот”. Справедливости ради замечу, что сам Гедалия не разделял эту точку зрения. Должен сказать, что отрицательный прогноз, даже разделяемый большинством геологов, не произвел на меня особого впечатления. Еще в СССР я задумал написать книгу о наиболее драматических ошибках и просчетах в нефтяной разведке. Хотя книга не была закончена, для нее удалось собрать обширный фактический материал. Потом в Канаде, когда я погрузился в мир западной нефтяной разведки, появилась возможность существенно дополнить его и охватить многие нефтяные провинции мира. что опять отодвинуло написание книги. В результате она так и осталась лишь в многочисленных папках моего архива. Но собранный материал позволял сделать много интересных выводов. Один из них заключался в том, что почти во всех регионах на определенных этапах выдвигались скептические, а порой и резко отрицательные оценки перспектив обнаружения нефти. История поисков нефти в каждом регионе усеяна надгробьями геологов, утверждавших, что нефти здесь нет. Первым прославился на этом поприще Джон Арчболд, вице-президент крупнейшей американской компании Стандард Ойл. В 1885 году, будучи уверенным, что нефть есть только на востоке США, он публично заявил: “Я выпью каждый галлон нефти, который будет получен к западу от Миссисипи”. Как правило, после открытия месторождений, эти оценки становились не более чем историческими курьезами и со временем забывались. В действительности они были не столь безобидны и в ряде районов задержали обнаружение нефти на многие годы и даже десятилетия. Тому есть множество примеров в далеком и в не столь далеком прошлом. Достаточно назвать такие ныне известные нефтяные провинции как Волго-Уральская и Западно-Сибирская в России, Северное море, Австралия. Более поздним примером служит уже упоминавшийся Южный Судан, где еще в 60-х и в начале 70-х годов категорически отвергалась возможность открытия нефти, что, естественно, подкреплялось соответствующими теориями. А в середине 70-х годов американская компания Шеврон проигнорировала эти теории и обнаружила крупные месторождения. Но, пожалуй, наиболее ярким примером является Кувейт, само название которого служит синонимом нефтяного богатства. Мало кто знает, что в 20-30-е годы “разведочная судьба” Кувейта поразительно напоминала нынешнюю “разведочную судьбу” Мертвого моря. Эта история настолько поучительна, что ее следует рассказать подробнее. Асфальт и выходы тяжелой вязкой нефти на поверхность были известны в Кувейте, как и в районе Мертвого моря, с давних времен. Во время Первой мировой войны асфальт даже использовался для покрытия дорог. В 1913 году эмир Кувейта предложил Англо-Иранской нефтяной компании (АИНК) разведочную концессию на очень выгодных условиях. К тому времени АИНК уже открыла крупное месторождение Меджид - Сулейман в юго-западном Иране и вводила в разведку новые районы. Но компания отклонила предложение, считая перспективы сомнительными, а территорию слишком малой для проведения масштабных поисков (площадь Кувейта 19 тысяч квадратных километров, что соизмеримо с площадью Израиля). Настойчивые попытки эмира заинтересовать АИНК закончились только в 1925 году, когда появился официальный отчет ее главного геолога Гуго де Бокха, авторитетного знатока региона Персидского залива, в котором утверждалось: “Особенности геологического строения Саудовской Аравии и Кувейта исключают наличие здесь залежей нефти. Что касается тяжелой нефти и асфальта, то это лишь остатки разрушенных месторождений” (если бы авторы теории флашинга в районе Мертвого моря изучали мировую историю разведки нефти, они вряд ли решились бы повторить это утверждение слово в слово). Сегодня заключение де Бокха может насмешить даже школьника, но тогда Кувейт еще не был Кувейтом. После этого отчета две другие крупные компании, владевшие месторождениями в соседнем Ираке и проводившие там разведку, отвергли предложение эмира. Теперь они точно знали, что “в Кувейте нет нефти”. Так же вели себя все остальные компании, к которым он обращался. Это продолжалось до 1937 года, когда на сцене появилась американская компания Галф Ойл, которая “не знала, что в Кувейте нет нефти”. Применив open mind approach и проведя собственные независимые исследования, компания разработала новую разведочную концепцию и открыла самое крупное в мире нефтяное месторождение Эль-Бурган. Этот пример лишний раз подтверждает простую истину -- для того, чтобы нефть была обнаружена, одного ее присутствия в недрах недостаточно. Нужны геологи, умеющие читать “геологические иероглифы”. Впрочем, это в равной мере необходимо для любой науки -- медицины, физики, химии и других. Все наблюдают одно и то же в своих областях, но не все правильно оценивают то, что наблюдают. В каждом районе геология существует до того момента, пока не появляется первый геолог. С этого времени геология уступает место интерпретации. А интерпретация может быть правильной и ошибочной, в зависимости от знаний и личного опыта интерпретатора. Поэтому, зная достаточно хорошо нефтяную геологию и историю разведки в разных странах, я пришел к выводу, что теория разрушения залежей пресными водами, которая была столь популярна в Израиле, не соответствует реальной геологической обстановке. В Венесуэле и в штате Вайоминг, США крупные залежи нефти контактируют с еще более пресными подземными водами, чем в районе Мертвого моря. Иными словами, район был “тот”. Что же было “не то”? Для ответа на этот вопрос нужно было выполнить вторую часть работы -- анализ разведочной концепции. Помня слова Гедалии о психологическом факторе, я понимал деликатность задачи. В каждой стране может оказаться собственный Гуго де Бокх. А в Израиле никого нельзя затрагивать. Глава 10. Приезд нецелесообразен Примерно через год после начала работы произошло событие, которое заставило меня кое о чем задуматься. По каким-то делам я зашел в Иерусалимское отделение Сохнута (Еврейское Агентство), и начальник отдела алии Бенцион Фикслер попросил секретаря принести мой файл. Он раскрыл его, и в этот момент его вызвали в другую комнату. Папка оказалась открытой на первом подшитом в ней документе. Это было письмо на иврите. Поразительной была дата письма — оно было написано за год до моего приезда в Израиль! К внутренней стороне папки был приклеен бумажный конверт, в котором лежало что-то объемное. Когда Фикслер вернулся, я спросил его, что это за письмо и каким образом оно могло появиться в то время, когда я еще находился в России и даже не обращался за получением визы? Он прочитал его и сказал, что это ответ Геологической службы на запрос, поступивший через посольство в Риме. — Что говорится в письме ? — спросил я. — Здесь написана какая-то глупость, будто они рассмотрели документы и считают твой приезд нецелесообразным, — с неохотой ответил Фикслер. -- Письмо адресовано мне. Я бы хотел забрать его. -- Оно адресовано не тебе, а Сохнуту и посольству в Риме. Поэтому я не могу отдать его. Оно должно остаться у нас. -- Пусть так, но сделай мне копию. -- Копия и оригинал -- одно и то же. Ты не можешь получить письмо. Оно тебе не нужно. -- А что в конверте? -- спросил я. Фикслер заглянул в него. -- Здесь какая-то книга. Она пришла вместе с письмом, -- он вынул ее. -- Это моя книга. -- Твоя? Можешь забрать, если хочешь. Я взял книгу. Они даже не захотели оставить ее для технической библиотеки. Незаинтересованность была полная и демонстративная. -- Кто подписал письмо? -- Доктор Иехезкель Друкман, -- сказал Фикслер, взглянув на подпись. Еще не осознав полностью смысл письма, я испытал шок от этой очень уж знакомой формулировки. Ах да, конечно, — это же стандартная формулировка ОВИРа: "Рассмотрев... считаем выезд нецелесообразным". Вот где "отказ" настиг меня! Не успев подать документы в ОВИР, я уже попал в отказники здесь, в Израиле. Было над чем задуматься… — Почему же ты не переслал письмо в Рим? — с трудом сдерживаясь, спросил я. — Мы не отправляем такие письма, — сказал Фикслер. И, увидев выражение моего лица, добавил -- Не стоит волноваться. Ты же работаешь. Мы знали, что все будет хорошо. В Израиле никто не умирает с голоду. — Но как ты посмел перехватить личное письмо? —Моя задача привозить евреев в Израиль, а не отпугивать их, —невозмутимо ответил Фикслер. Самое любопытное в этой истории то, что волноваться действительно не стоило. Как я узнал впоследствии, любая научная или профессиональная организация в Израиле — университет, институт, госпиталь — отвечают на подобные запросы, точно так же, делая все возможное, чтобы предотвратить приезд коллег. В моем случае возмутительным был лишь факт перехвата письма Сохнутом. Это стало возможным из-за того, что израильское посольство в Риме отправило мой запрос не непосредственно в Геологическую службу, а сделало это через Еврейское Агентство. И поэтому ответ Друкмана был тоже передан ему. Все остальное вполне вписывалось в рамки профессиональных взаимоотношений в Израиле. Из-за этого страна теряла, теряет и будет терять нужных специалистов в науке, технике, медицине и других областях. На следующий день, встретив на работе Друкмана, я сказал, что только вчера случайно узнал о содержании его письма, и спросил, чем это было вызвано. Друкман на миг задумался и начал грызть ногти. Потом, не вдаваясь в объяснения (да и какие могли быть объяснения, если вся пропаганда на русском языке твердила одно -- приезжайте, историческая родина ждет вас, вы нужны ей), ответил без малейшего смущения: “Письмо было согласовано с руководством. Все были уверены, что ты получил его”. Теперь мне стали, наконец, понятны слова директора Геологической службы Эли Зоара, сказанные год назад при первой встрече с ним: “Я слышал о вас. Был бы рад помочь, но бюджет ограничен, вакансий нет”. Итак, моя судьба была разыграна двумя шулерами -- один послал “черную метку”, другой перехватил ее. Оба действовали от имени респектабельных (по израильским нормам) учреждений, представления которых о жизненных интересах маленькой страны были диаметрально противоположными. Сохнут (и правительство) были зазывалами, Геологическая служба (и многочисленные другие государственные организации, в том числе университеты) -- вышибалами. Ну что ж, начало было многообещающим. Что еще можно будет ожидать в такой среде обитания, к чему следовало готовиться? Как потом оказалось, вопрос этот не был праздным… Здесь следует забежать вперед и сказать о своеобразной роли правительства в истории алии. Как уже отмечалось в первой главе, из восьми семей летевших с нами в самолете Москва - Вена, почти 90 % направлялись не в Израиль, а в США. Такое соотношение было весьма устойчивым в конце 70-х и в 80-х годах. В 1986 году премьер министром стал Ицхак Шамир, сделавший своей главной задачей переломить эту тенденцию. Естественно, не путем превращения Израиля в более привлекательную страну, а путем беспрецедентного давления на администрацию и еврейскую общину США с целью заставить их отказаться от приема советских евреев и предоставления им статуса беженцев. Его усилия увенчались успехом, и в 1989 - 1992 годах миллионный поток беженцев был перехвачен и развернут в сторону Израиля. В подавляющем большинстве случаев против их воли. Советские евреи были лишены права свободы выбора, который проходит красной нитью через Тору. На похоронах Ицхака Шамира 2 июля 2012 года это “достижение” отмечалось как его величайшая заслуга перед алией. При этом использовался эзопов язык. Так, премьер министр Натаниягу сказал: “Благодаря Ицхаку Шамиру советские евреи получили возможность сделать осознанный выбор -- сначала познакомиться с Израилем, а потом, если не понравится, уехать в Америку”. Он, конечно, знал, что уехать “потом” было не так-то просто -- беженцы теряли свой статус и превращались в обычных иммигрантов, да и денег для еще одной эмиграции у неимущих советских евреев не было. И, тем не менее, 80 тысяч человек из этой волны алии по официальным, вероятно, заниженным данным уехали из страны. Считается, опять же по официальной версии, что это в основном репатрианты, у которых были проблемы с подтверждением своего еврейского происхождения. Разумеется, это не так. Журналист Давид Шехтер рассказал на радио РЭКА в день похорон Шамира, что в год массовой алии покойный премьер министр во время интервью с ним воскликнул с искренним недоумением: “Почему они не голосуют за нас (т.е. за Ликуд - Х.С.)! Ведь мы же привезли их в страну”. Ему и в голову не приходило, что именно поэтому и не голосуют… Этот наивный вопрос-восклицание показывает всю глубину непонимания главой правительства созданной им проблемы. Впрочем, таким же непониманием репатриантов отличались все другие премьер министры -- до и после него. Но вернемся к письму Друкмана. Его перехват был, скорее всего, исключительным случаем в истории советской (российской) иммиграции. Более частыми были запросы потенциальных репатриантов, посланные будущим коллегам или работодателям напрямую, минуя Сохнут. Расскажу одну такую историю. Она связана с всемирно известными киевскими математиками братьями Григорием и Давидом Чудновскими. В 1978 году, после многолетнего отказа они получили разрешение на выезд из СССР. В борьбе за них принимали участие ученые и научные организации многих стран, в том числе израильские. Первоначальным твердым намерением Чудновских была алия в Израиль. Однако, как говорится -- на всякий случай, они (как и я в свое время) сообщили израильским коллегам в Тель-Авивском и Иерусалимском университетах о своих планах. Вскоре был получен ответ. Оба университета по бюджетным соображениям считали их приезд нежелательным. Потрясенные и разочарованные Чудновские вынуждены были изменить направление и отправиться в США. Израильские газеты много писали о борьбе за их выезд, а когда разрешение было получено началось ликование по поводу их предстоящего приезда в Израиль. И вдруг имя Чудновских исчезло со страниц газет. Они проехали мимо, и пресса потеряла к ним интерес. Широкая публика так и не узнала о причине, заставившей их изменить маршрут. Остается добавить, что на приеме, устроенном по поводу их приезда в США, президент Колумбийского университета сказал, что Григорий Чудновский входит в пятерку крупнейших математиков мира. Эту историю рассказал мне доктор Абрам Энглин, близко знавший семью Чудновских. В Иерусалимском отделе трудоустройства репатриантов висит постер, изображающий человеческий мозг в разрезе. Надпись на английском гласит: Grey matter matters in Israel (серое вещество имеет значение в Израиле). Вопрос лишь в том -- насколько серое? Судьба ученых и специалистов, выходцев из СССР (России), активно обсуждается в русскоязычной израильской прессе и интернет-изданиях. При этом сами “неудачники”, в силу психологических и этических причин, хранят молчание. Настоящие “Записки” -- скорее исключение, чем правило. Высказываются обычно те, кому повезло, кто оказался востребованным, и потому доволен жизнью и собой (такие, разумеется, тоже есть). Приговор некоторых из них в отношении менее удачливых коллег беспощаден и благоухает самодовольством. Вот два примера. Профессор физики Марк Азбель: “Тот, кто действительно чего-то стоит, без труда находит работу”. Профессор физики Мирон Амусья: “За бортом оказались те, кто по возрасту, ненужности профессии, чрезмерной самооценке или просто плохой подготовке -- не вписались в израильскую жизнь… они существуют в воображаемом мире… пытаются насадить… не хотят признать… и т.д.” Кто же эти “люди за бортом”? Вот навскидку несколько имен. Доктор технических наук Лев Б., один из ведущих нефтяных геофизиков в СССР, живет на пособие. Доктор экономических наук Леон М., работает охранником (его шансы получить работу по специальности стали нулевыми, когда по просьбе интервьюировавшего его профессора показать свои работы, он принес чемодан книг и журналов). Доктор медицинских наук Шалва Марди, крупнейший специалист по кожным болезням. Был выдавлен коллегами из Израиля, уехал в Швейцарию и создал там всемирно известную клинику. Список можно продолжать и продолжать... Но, пожалуй, самым вопиющим (и показательным) из известных мне примеров является судьба моего друга Герца Франка, выдающегося режиссера-документалиста, получившего за свои фильмы множество международных призов и премий в Испании, Франции, Германии, Японии и в других странах Ему посвящены статьи во всех энциклопедиях по кинематографии, не говоря уже о Еврейской Энциклопедии. Его книга-руководство о документальном кино неоднократно переиздавалась в разных странах. Приехав в 1994 году в Израиль (между прочим, с беглым ивритом), Герц предложил свои услуги факультету кинематографии Тель-Авивского университета. И получил ответ: “В связи с сокращением штатов и финансовыми проблемами, мы не сможем предоставить вам работу”. Это равносильно тому, как если бы физический факультет отказал в работе лауреату Нобелевской премии. Позже Герц рассказал в интервью иерусалимской газете Кол а-Ир (январь 2002 г): “Я тогда еще был идеалистом, оставившим в Латвии блестящую карьеру и приехавшим в Израиль в возрасте 68 лет. И я написал им, что буду рад преподавать бесплатно. Они мне даже не ответили. В Израиле думают, что если кто-то готов работать бесплатно, то он идиот. А кому нужно, чтобы идиот преподавал студентам? Я не жалуюсь и не разочарован. Я просто надеялся, что могу быть полезен”. Остается добавить, что период с момента приезда в Израиль и до настоящего времени (2012 г) стал одним из самых плодотворных и творчески насыщенных в его жизни. Герцу сейчас 86 лет, а график его зарубежных поездок напоминает расписание оперной звезды -- просьб на показ его фильмов, мастер-классов и приглашений в жюри международных кинофестивалей больше, чем он может позволить себе физически. При этом он продолжает снимать фильмы во многих странах, за исключением Израиля. Одними из тех, кто несказанно рад всему этому, являются руководители факультета кинематографии, И их радость, разумеется, вызвана тем, что они сразу же разглядели угрозу и обезопасили себя от такого конкурента. Таков еще один “человек за бортом”. Еще более печально то, что такие местечковые нормы взаимоотношений существуют не только в науке и искусстве. В своей автобиографии Ариэль Шарон рассказывает, как в 1968 году начальник генштаба Хаим Бар-Лев отказался продлить его контракт, то есть заставлял покинуть армию. Шарон был в то время 40-летним генералом, одним из лучших в стране. Поводом для конфликта послужила дискуссия о так называемой линии Бар-Лева (израильский вариант «линии Мажино» вдоль Суэцкого канала). Шарон высказался против ее строительства, считая саму концепцию устаревшей и неэффективной. Война 1973 года показала, насколько он был прав. Но тогда, в 1968 году, Шарон удержался в армии только благодаря вмешательству всесильного министра финансов Пинхаса Сапира, который был обеспокоен возможной потерей голосов на выборах, если Шарон присоединится к Ликуду. А ведь могло сложиться и по-другому, и Бар-Леву удалось бы изгнать Шарона из армии. И в 1973 году Шарон, вопреки приказу Генштаба, не форсировал бы Суэцкий канал и не обеспечил бы перелом в войне. Но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения. Не будем и мы заниматься вопросом “что было бы если… “, а вернемся к своим делам. Как-то богатый американский еврей Самуэль Эйзенштат, тесно связанный с разведкой нефти в Израиле, заметил в разговоре со мной: “Все те сложности, которые существуют в отношениях между людьми в любой стране, в Израиле увеличены в тысячу раз”. Но все это я узнал значительно позже. А тогда, после разговора с Друкманом, я почувствовал себя не прошеным гостем, которому прямо сказали, что его не хотят здесь видеть, но он все же нахально явился и даже занял рабочее место. “Израильские братья” были, разумеется, уверены, что письмо дошло до меня. Да, было над чем задуматься… Вспомнился холодный прием у директора Геологической службы, который, несомненно, отражал политику Министерства энергетики, в состав которого она входила. Потом, когда я уже начал работать, один из коллег сказал мимоходом: “Так ты, Хаим, все-таки решил приехать”. Это “все-таки” я тогда не понял, а сейчас все становилось на свои места. Действительно, получалось, что Фикслер прав -- у Сохнута одни задачи, у Министерства энергетики -- другие. Впрочем, через много лет мне предстояло поближе познакомиться с нравами этого Министерства. А что касается двух вышеназванных профессоров физики и всех, кто разделяет их самодовольные взгляды, то приведу слова великого американского актера Кирка Дугласа (Иссура Гершелевича Даниеловича): “И мой отец, и Марк Шагал покинули Россию. Шагал стал всемирно известным парижским художником, а мой отец - старьевщиком в Нью-Йорке. Таланты евреев многообразны”. Кто-то увидит в этих словах правдивую шутку, а кто-то -- шутливую правду… |
Похожие:
 | Предупредим катастрофу или …!? Внимание. Автор статьи не претендует на истину, это личная позиция. Заранее прошу извинения, если затронул чьи-то чувства. Данный... |  | Вместо предисловия Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что |
| Классный час на тему «Добро и зло» (4 класс) Тема: «Добро и зло» Гареева Римма Кутдусовна, учительница начальных классов мобу сош села Суккулово Ермекеевского района рб | | Вместо предисловия Ученый и гражданин Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины |
| Учебно-методическое пособие вместо предисловия Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М | | Оглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию... Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге |
| Вместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... | | Вместо предисловия Целью дисциплины является ознакомление студентов с эволюцией структур, институтов и механизмов государственной власти России и с... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... | | Урок №5 «Добро и зло» Тема «Добро и зло». Понятны ли вам слова «добро», «зло» (Ответы детей, опирающиеся на жизненный опыт). Прочитайте вопросы из рубрики «Вы узнаете». Можете... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Тема: А. С. Пушкин. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях». Добро и зло в сказке | | «история образования школьного музея и его развитие в современный период» Современный мир не стоит на месте, а находится в постоянном движении. В нем происходят различные события, явления и процессы. Появляются... |
| Урок по теме: «Побег и его строение. Стебель часть побега, его строение» Если поставить веточку ивы в воду, то через некоторое время на ней будут развиваться | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Формирование качеств творческого читателя (внимательное, вдумчивое чтение, осмысление роли средств речевой выразительности; особое... |
| Человек после человека. Антропологический форсайт1 Вместо эпиграфа В который раз подтверждается правило: если хочешь что-то понять – начни с русской классики. В ней есть все. Даже то, о чем наши духовные... | | Вместо предисловия подарите мне холст, научите меня рисовать Цель работы: практическое знакомство со стандартными методами определения качества вина: органолептическая оценка качества вина... |
