4. Преемственность руководства
С кончиной Бахауллы наступил новый этап в развитии Веры бахаи, когда проявилась, как считают её последователи, самая важная отличительная особенность этой религии. Это был разработанный Бахауллой механизм передачи главой религии безоговорочных властных полномочий своему преемнику для создания надёжной системы, обеспечивающей защиту и единство веры в период её становления. Именно этой системе Вера бахаи, в первую очередь, обязана тем, что, единственная из всех мировых религий, она избежала раскола на секты.
Система эта зиждется на фундаменте из нескольких дополняющих друг друга документов, в которых излагается установленный Бахауллой Завет — торжественный договор, заключённый Им со Своими последователями. В Завете говорится, что старший сын Бахауллы, Абдул-Баха, назначается единственным толкователем Учения и финальным арбитром во всех вопросах веры. Один из титулов, дарованных Им Абдул-Баха, был «νуτн-и А‘κам» («Могущественнейшая Ветвь»). Завет ясно говорит, что Абдул-Баха — не пророк и не Божественный посланник, но человек, полностью демонстрирующий следование всем учениям Бахауллы. Наделение этой властью формулировалось чётко и исчерпывающе:
Всякий обращающийся к Нему, воистину, обратился к Богу, а отвратившийся прочь от Него отвратился от Моей красоты, отрицает Мои доказательства и причислен к преступающим. Подлинно, Он есть поминание Божие среди вас и Его наследие внутри вас, Его явление вам и Его олицетворение среди слуг, достигших близости. Так велено было Мне передать вам послание Бога, вашего Создателя; и Я вручил вам то, что было Мне заповедано передать.1
Бахаулла старательно позаботился о том, чтобы ещё при Его жизни все члены общины бахаи постепенно привыкли к той особой роли, которую Он отводил Абдул-Баха после Своей смерти. Все дела, касающиеся отношений между общиной бахаи и светскими властями, а также местным населением Палестины, почти полностью были доверены Абдул-Баха. Паломников из Персии обычно принимал «Хозяин» (в русской литературе бахаи устоялся перевод «Учитель», перс.: اقا [βπβ] обычно переводится как «господин» — прим. перев.) — ещё один титул, который Бахаулла дал исключительно своему старшему Сыну), и договорённости о встречах с основателем Веры заключались через Абдул-Баха. Исключительные полномочия, возложенные на Абдул-Баха, а также нужды растущей общины бахаи предоставляли Ему возможность проявить Свои выдающиеся личные качества. Профессор Браун, который впервые встретился с Абдул-Баха в 1890 году, а позднее познакомился с Ним довольно близко, писал:
«Редко доводилось мне встречать людей с более впечатляющей внешностью. Высокий, крепкого сложения человек, держащийся прямо, как стрела, в белой чалме и белом одеянии, чёрные вьющиеся локоны до плеч, высокий лоб, говорящий о сильном уме в соединении с несгибаемой волей, пронзительный ястребиный взгляд, резкие, но привлекательные черты лица,— вот мои первые впечатления от ‘Аббβса Эффенди, «Учителя» (απβ) [sic] как его по преимуществу именуют бабиды. Беседа с ним только укрепила во мне то уважение, что с самого начала внушил мне его облик. Даже среди лучших представителей его расы — красноречивых, находчивых, утончённых — вряд ли сыщется человек, более яркий в беседе, более находчивый в споре, более неистощимый на доказательства и лучше знающий священные книги иудеев, христиан и мусульман. Наблюдая эти качества, вкупе с его манерами, одновременно величавыми и дружескими, я уже нисколько не удивлялся тому влиянию и уважению, каким он пользуется даже за пределами круга последователей его отца. Никому из тех, кто встречался с ним, не дано усомниться в его величии и власти.2
В ретроспективе исторического анализа становится ясно, что Абдул-Баха усматривал Своё предназначение в том, чтобы как можно шире утвердить Веру бахаи в Европе и Северной Америке.3 Такие возможности открылись перед Ним в значительной степени благодаря уже имеющемуся интересу к драматической истории Веры баби среди западных деятелей науки и искусства, особенно в Западной Европе. В Северной Америке первое публичное упоминание о Вере бахаи, насколько известно, было сделано на одном из заседаний Парламента религий, организованном в связи с Чикагской международной выставкой в 1893 году: один из ораторов, христианин по вероисповедания, завершил своё выступление словами Бахауллы, с которыми тот тремя годами ранее обратился к Эдварду Брауну.
Приблизительно в то же время сирийский торговец Ибрахим Хейралла (Ibrahim Kheiralla), принявший Веру бахаи в Каире (Египет) и эмигрировавший затем в Соединённые Штаты, начал читать лекции для интересующихся. Первым американцем-бахаи стал служащий страховой компании по имени Торнтон Чейз (Thornton Chase). К 1897 году, по словам Хейраллы, уже было несколько сотен верующи в Чикаго и Кеноше, штат Висконсин. Для дальнейшего распространения веры немаловажное значение имело то обстоятельство, что всем, кто объявлял себя бахаи, предлагалось обратиться с письмом напрямую к Абдул-Баха, дабы подтвердить свою веру в учение Бахауллы и просить благословения Учителя.
Деятельность Хейраллы замечательна не только тем, что в результате его усилий у Веры бахаи появилось немало новых последователей, но и тем, что среди новообращённых было несколько человек, ставших впоследствии активными распространителями Веры бахаи на Западе. Одной из них была талантливая и энергичная женщина Луиза Гетсингер. Разъезжая по Соединённым Штатам, она читала лекции об учении бахаи, стремясь распространить новую веру за пределы Чикаго и Кеноши.
Во время своего путешествия она встретилась с Феб Хёрст, известной своей филантропической деятельностью миллионершей, и обратила её в Веру бахаи. . В 1898 году миссис Хёрст выразила желание посетить Абдул-Баха, и Он согласился её принять. Госпожа Хёрст собрала группу, в которую вошли пятнадцать её единоверцев. Первая партия паломников прибыла в Акку 10 декабря 1898 года. Среди них были госпожа Гетсингер, её муж, доктор Эдвард Гетсингер, и Ибрахим Хейралла. Посещение Акки было сопряжено с некоторым личным риском, ибо политическая обстановка на Ближнем Востоке оставалась напряжённой. При таких обстоятельствах неожиданное прибытие группы паломников с Запада неизбежно вызвало подозрение властей.
Однако, несмотря ни на что, эта короткая поездка сыграла решающую роль для становления Веры бахаи на Западе. Ум и неотразимое обаяние личности Абдул-Баха оказали на гостей сильнейшее впечатление. Они уверились, что перед ними — живое воплощение Иисуса Христа, вновь появившегося среди людей. Преисполненные восторга, они готовы были приписать Абдул-Баха положение куда более высокое, чем то, которое определил для Него Бахаулла. Иные из паломников, включая госпожу Хёрст, склонялись к мысли о том, что Абдул-Баха и есть Мессия, второе пришествие Иисуса Христа.4 Здесь уместно вспомнить высказывание по этому поводу самого Абдул-Баха:
…Те, кого пророчества называют «Господом Сил» и «Обетованным Христом»,— это Благословенное Совершенство (Бахаулла) и Его Святость Возвышенный (Баб). Моё имя — Абдул-Баха [Слуга Бахá]. Моё качество — Абдул-Баха. Моя реальность — Абдул-Баха. Моё прославление — Абдул-Баха. Рабство пред Благословенным Совершенством — мой славный и сияющий венец, и служение всему роду человеческому — моя непреходящая религия. …Нет у меня и никогда не будет иного имени, иного титула, иного упоминания, иной хвалы, кроме Абдул-Баха. …Таково моё величайшее и страстное желание. В этом моя вечная жизнь. В этом моя непреходящая слава.5
Значение встреч Абдул-Баха с последователями Его Отца на Западе описано в краткой истории первого века религии баби и бахаи, опубликованной в 1944 году:
«Паломники вернулись домой, проникнутые духом веры первых дней Веры, когда Пророка ещё можно было узреть человеческим оком, а речи Его услышать человеческим слухом, а мир был наполнен радостью, словно золотыми лучами рассвета... … Всё, что осуществлено во имя дела Бахауллы в Америке,— это результат деятельности нескольких десятков людей, которые за период с 1894 по 1911 год побывали в Акке и Хайфе и обрели там предмет всех своих земных исканий».6
Вслед за группой, которую возглавляла чета Хёрст, в Святую Землю устремился непрерывный поток бахаи из Европы и Северной Америки. На протяжении двадцати трёх лет, вплоть до кончины Абдул-Баха в 1921 году, этот поток не прерывался, за исключением периода, когда шла Первая мировая война.
Повсюду в Соединенных Штатах и Канаде возникали общины бахаи. Активные сторонники веры устраивали многолюдные собрания, организовывали дискуссионные клубы; увидели свет первые скромные брошюры, посвящённые вере. Содержание этих брошюр составляли в основном отрывки из скрижалей Бахауллы и Абдул-Баха, а также воспоминания североамериканских паломников, побывавших в Акке. В клубах из рук в руки переходили копии машинописных материалов, содержавших более пространные выдержки из молитв и текстов для размышлений, открытых Бахауллой, а также отрывки из писем Абдул-Баха к отдельным верующим.
Однако в самом начале этого этапа становления Веры бахаи по ней был нанесён жестокий удар, задержавший её развитие и чем-то напоминавший случай с Йаψйβ из истории баби. Младший сводный брат Абдул-Баха, Муψаммад-‘Алδ, начал пытаться подорвать авторитет нового главы веры. Не имея возможности оспорить основные положения завета своего Отца, Муψаммад-‘Алδ сначала попытался помешать Абдул-Баха выполнять Его обязанности по руководству общиной бахаи. Потерпев неудачу, Муψаммад-‘Алδ предпринял попытку организовать внутри общины секту своих приверженцев. В результате, незадолго до прибытия первой группы паломников с Запада, произошёл раскол, почти сразу привлёкший внимание д-ра Хейраллы.
Ибрахим Хейралла считал себя наиболее влиятельным проповедником Веры бахаи в Северной Америке,— и, кроме того, ведущим авторитетом в толковании основных положений веры. Позднее Браун опубликовал конспекты лекций Хейраллы, и изложенные в них принципы не могут не вызвать удивления.7 Из основных положений учения бахаи благополучно пережили путешествие из Персии в Америку всего два: о положении Бахауллы и о единстве человечества. Оба эти положения преподносятся Хейраллой в обрамлении причудливой смеси эзотерических доктрин, не имеющих ни малейшего отношения к учению Основателя Веры бахаи.
С посещением в 1898 году Акки Хейралла связывал надежду услышать от Абдул-Баха одобрение своей трактовки основных положений Веры бахаи. Абдул-Баха внёс тогда поправки в целый ряд ошибочных концепций Хейраллы и порекомендовал ему приступить к серьёзному изучению Писаний бахаи. Хейралла пренебрёг этим советом и в дальнейшем стал всё более и более отходить от вероучения Бахауллы. Во время того же самого визита произошла встреча Хейраллы с Муψаммадом-‘Алδ. По возвращении в Америку Хейралла поверг в изумление своих друзей-бахаи и всех тех, кто был всерьёз занят изучением веры, отказавшись признать авторитет Абдул-Баха и провозгласив себя лидером Веры бахаи в Западном мире. Однако его попытки захватить власть в общине бахаи не увенчались успехом, и Хейралла, глубоко разочарованный, вынужден был вернуться в Сирию. С его отъездом опасность раскола миновала: круг приверженцев Муψаммада-‘Алδ всегда был весьма ограничен и состоял в основном из его родственников и домашних слуг.
Этот кризис и его последствия оказались решающими для дальнейшего развития Веры бахаи. Пройдя через это испытание, новое сообщество избрало единственно верный путь, способный превратить новое движение в самостоятельную мировую религию. Нет ни малейших сомнений в том, что если бы попытки Муψаммада-‘Алδ и Хейраллы взять руководство общиной в свои руки увенчались успехом и они сумели бы подчинить движение своему влиянию, оно выродилось бы в обыкновенный культ.
Произошло, однако, прямо противоположное: североамериканская община бахаи, хотя и потеряла часть своих членов и была ослаблена внутренними разногласиями, обратилась за руководством в вопросах веры к Сыну Основателя религии, к Абдул-Баха. В своём ответе Абдул-Баха ещё с большей прямотой и решительностью изложил основные положения Откровения бахаи. Отвергнув метафизические спекуляции, он поставил Своей задачей разъяснить смысл социального послания Бахауллы всему человечеству. В многочисленных письмах и сочинениях, а также в беседах с паломниками, Абдул-Баха постоянно проводил мысль о том, что должен измениться не только духовный облик отдельных людей — необходимо добиться изменения всего общественного устройства. Он подчёркивал истинность всех мировых религий, необходимость искоренения расовых предрассудков, равенство положения мужчин и женщин, говорил об обязательном всеобщем образовании и установлении справедливой общественно-экономической системы, а также затрагивал множество других подобных тем. Учение Бахауллы о социальном устройстве отвечало самым насущным нуждам общества: свидетельством тому были разрушительные кризисы, постоянно сотрясавшие мир.8
В 1908 году, после победы Младотурецкой революции, были выпущены на свободу все политические и даже религиозные узники Османской империи. Таким образом, у Абдул-Баха неожиданно появилась возможность покинуть Палестину и посвятить Себя непосредственному распространению и укреплению веры Своего Отца в странах Запада. Однако прежде Ему удалось осуществить Своё давнее заветное желание, выполнив один из важнейших наказов Бахауллы. 20 марта 1909 года, в присутствии группы верующих как с Востока, так и с Запада, Абдул-Баха вложил небольшой деревянный гроб, в котором покоились останки Баба, в великолепный мраморный саркофаг, дар бирманской общины бахаи. Гроб поместили в каменную гробницу, сооруженную на склоне горы Кармель, именно в том месте, которое задолго до этого выбрал сам Бахаулла, предвидевший, что вокруг этой усыпальницы со временем вырастет комплекс различных административных зданий всемирного центра Веры бахаи. Среди бахаи считается, что именно на крови мучеников-бабидов выросли административные институты, создать которые призвал Бахаулла и которые вскоре начали возникать во всём мире под руководством Абдул-Баха. Жертва Баба была помещена в самое сердце Веры бахаи и теснейшим образом интегрирована с главными учреждениями этой религиозной системы, и неразрывное историческое единство религий баби и бахаи получило зримое символическое воплощение.
В 1910 году Абдул-Баха сделал вывод, что обстановка на Святой Земле более не препятствовует поездке, о которой Он так долго мечтал. Многолетнее заточение серьёзно подорвало Его здоровье, поэтому первой стадией путешествия стал Египет, где Он отдыхал и восстанавливал силы. 11 августа 1911 года Он в сопровождении небольшой группы отплыл в Марсель на пароходе «Корсика». Так началось продлившееся 28 месяцев путешествие Абдул-Баха по странам Запада. За это время Он дважды посетил Лондон, Париж и Штутгарт, побывал в других европейских центрах и совершил нелёгкую поездку по Северной Америке.
11 апреля 1912 года Абдул-Баха прибыл в Нью-Йорк. За время пребывания в Северной Америке он посетил около 40 больших и малых городов США на всём протяжении от Атлантического океана до Тихого. Больше всего времени Абдул-Баха провёл в Нью-Йорке, и именно здесь Он впервые решил объяснить группе последователей Веры значение Завета, установленного Бахауллой,— Завета, «Средоточием» которого Он был назначен. Из других крупных американских городов, в которых Он побывал, следует упомянуть Чикаго,— там Он заложил первый камень здания, которому предстояло стать «Материнским Храмом Запада». В городе Элиот, штат Мэн, Абдул-Баха встретился с Сарой Фармер, основательницей учебного центра для взрослых «Грин Эйкр» (Green Acre). Будучи бахаи, она систематически использовала это место для рассказов о Вере.9 В Канаде Абдул-Баха посетил Монреаль и был гостем канадского архитектора Уильяма Сазерленда Максвелла и его жены, Мэй Боллс Максвелл. Мэй Максвелл ещё в юности приняла Веру бахаи и посетила Акку в 1898 году вместе с группой госпожи Хёрст.
Приём, оказанный Абдул-Баха в Монреале, во многих отношениях можно считать типичным — как правило, так же Его встречали и в других городах Запада. |
