3. Бахаулла
Среди тех немногих лидеров движения бабидов, которым удалось уцелеть во время массовой бойни 1848-1853 годов, выделялся один знатный перс по имени мδрзβ χусайн ‘Алδ.1 Его семья, принадлежавшая к одному из древнейших землевладельческих родов в Персии, владела обширными поместьями в области Нур в провинции Мазендаран.2 Мδрзβ χусайн ‘Алδ одним из первых объявил себя приверженцем Баба. Произошло это в 1844 году, когда Он услышал о Бабе от муллы χусайна в Тегеране, когда тот посетил Его в родовом имении. Из рассказа муллы χусайна явствовало, что найти мδрзу χусайна ‘Алδ поручил ему Баб. И действительно, Баб откладывал давно задуманное паломничество в Мекку, где Он объявил впервые о Своей миссии, до тех пор, пока не получил от муллы χусайна письмо с рассказом о встрече с мδрзой χусайном ‘Алδ. Четыре брата новообращённого вслед за Ним тоже приняли новую веру; и среди них был его младший брат, по имени мδрзβ Йаψйβ. Большинство последователей Баба происходило из духовного, купеческого и крестьянского сословий, так что обращение в Его веру членов влиятельного, принадлежащего к правящему классу семейства, было значимым событием.
В первые три-четыре года высокое положение мδрзы χусайна ‘Алδ, ставшего активным проповедником новой веры, в какой-то степени защищало его от физических нападок, которым подвергались Его единоверцы. Ограждала Его также заслуженная репутация честного человека, что было редким явлением в среде власть имущих того времени: взятки стали национальным обычаем и успех в жизни целиком и полностью зависел от подкупа. Члены Его семьи из поколения в поколение занимали высокие посты в правительстве и пользовались большим политическим влиянием. Его отец, мδрзβ ‘Аббβс, был первым министром в провинции Мазендаран. Когда он умер, мδрзе χусайну ‘Алδ, родившемуся 12 ноября 1817 года, было только двадцать два года, и тем не менее, ему предложили занять должность, которую прежде занимал в правительстве Его отец. К удивлению семьи и близких, Он отказался от высокого поста. Вместо этого следующие несколько лет он посвятил управлению фамильными поместьями, воспитанию младших членов семьи и широкой благотворительной деятельности, за что был прозван в народе «Отцом бедных».
В 27 лет мδрзβ χусайн ‘Алδ стал последователем Баба и со всей энергией погрузился в дело распространения веры, на которую уже обрушились первые удары её гонителей. Он много путешествовал, обратил в веру многих выдающихся людей, в том числе нескольких членов Своей Собственной семьи, и финансировал почти всю проповедническую деятельность бабидов в различных частях страны.
Вскоре после провозглашения Своей веры мδрзβ χусайн ‘Алδ вступил с Бабом в переписку, которая продолжалась до самой казни Баба в 1850 году. Благодаря этой переписке, а также близким контактам с такими лидерами бабидов, как Ваψδд, οуддζс, муллβ χусайн и υβхире, Он приобретал в глазах своих собратьев всё больший авторитет в вопросах веры. Роль и влияние мδрзы χусайна ‘Алδ стали особенно заметны на встрече в Бедаште в 1848 году, которую Он лично организовал и ходом которой косвенно руководил. На встрече, обстановка которой была весьма драматичной, в полной мере была продемонстрирована революционная сущность учения Баба.3
Во время встречи произошло и ещё одно важное событие, имевшее далеко идущие последствия. Чтобы отметить приближение нового Дня Божиего, мδрзβ χусайн ‘Алδ дал каждому из 81 участника новое имя, связанное с особенностями духовного склада каждого. Именно в Бедаште великая поэтесса οуррат аль-‘Айн из Казвина получила имя υβхире (Чистая), и это заставило замолчать тех, кто был так возмущен появлением её на встрече без чадры. Для себя самого мδрзβ χусайн ‘Алδ выбрал имя Бах β («Блеск» или «Слава»). Вскоре после встречи Баб написал письма некоторым из участников, в которых называл их именами, данными мδрзой χусайном ‘Алδ; таким образом, Баб подтвердил, что Тот был вправе присвоить им эти имена. Что касается Бах β, то к Нему Баб обратился с необычным посланием. Текст, собственноручно написанный Бабом, имел форму звезды. Он включал в себя три с лишним сотни коротких стихов. Все они состояли из производных от слова «Бах β», включая титул «Бахаулла» — «Слава Божия».
Искусство каллиграфии очень ценилось в Персии, владение им считалось признаком высокой культуры, и манускрипт Баба был признан шедевром, превосходящим всё, на что способен самый искусный каллиграф,— по отзыву одного писателя, «настолько тонкая и филигранная работа, что на расстоянии кажется сплошным ровным слоем чернил, нанесённым на бумагу».4 Именно под этим именем — Бахаулла — и приобрёл мδрзβ χусайн ‘Алδ известность среди Своих единоверцев, и под этим именем Он вошёл в историю.
За встречей в Бедаште последовала новая волна насилия; положение было таково, что теперь ни один сторонник новой веры не мог чувствовать себя в безопасности. Когда Бахаулла попытался вступиться за υβхире и некоторых её сподвижников, взятых под арест после встречи в Бедаште, Его Самого бросили в тюрьму и подвергли бастинадо. Чуть позже Он ещё раз стал жертвой этой жестокости, когда Его арестовали на пути к гробнице шайϊа υабарсδ, куда он направлялся, чтобы увидеться с οуддζсом и муллой χусайном. Выйдя на свободу, Он неоднократно пытался убедить Своих друзей и родственников, занимающих государственные посты и весьма недовольных его деятельностью, что бабиды — мирные и законопослушные люди. Бахаулла предупреждал сановников о том, что если правительство не выполнит своего долга и не пресечёт разжигаемых духовенством бесчинств, то в стране воцарятся беззаконие и хаос.
Случилось именно то, о чём Он предостерегал: летом 1852 года двое юных бабидов совершили покушение на шаха. Бахауллу вместе с другими известными бабидами арестовали, доставили в Тегеран и заточили в печально известную тюрьму «Сδйβх-Чβль» (Чёрная Яма). Это была «подземная темница в Тегеране — отвратительная яма, раньше служившая резервуаром для сточных вод одной из общественных бань города».5
В Сδйβх-Чβль Бахаулла пробыл четыре месяца. Тем временем волна гонений на бабидов прокатилась по всей Персии. Узники Сδйβх-Чβль жили под постоянной угрозой смерти. Не проходило и дня, чтобы по ступенькам не спускался палач, который выбирал и уводил с собой очередную жертву. Некоторых из приговорённых убивали прямо на месте. Бывало, что в глотку жертвы с помощью молотка вгоняли тяжелый деревянный кол, а мёртвое тело часами и даже днями оставалось лежать, прикованное к телам живых.
Имя одного из погибших в Сδйβх-Чβль навеки вошло в историю бахаи. Это был Сулаймβн-ωβн, молодой человек, прежде служивший в кавалерии. Презрев смертельную опасности, Сулаймβн-ωβн в своё время вызволил останки Баба, брошенные после казни в Тебризе на краю рва. Когда же пришёл черед самого Сулаймβн-ωβна предстать перед палачом, тот несколько раз проткнул его тело острым ножом и вставил в каждую рану горящую свечу. В таком виде его и водили по улицам до тех пор, пока он не упал замертво. У персов ничто так не ценится, как умение держаться с достоинством. Подтверждением этому может служить исполненный драматизма эпизод казни Сулаймβн-ωβна, в состоянии душевного подъёма проходившего по улицам города, улыбаясь знакомым и декламируя отрывки из классических произведений великих персидских поэтов. В ответ на вопрос мучителей, отчего он не танцует, если ему так весело, Сулаймβн-ωβн сделал несколько движений из величавого танца, созданного мистиками Маулавδ [название секты «танцующих дервишей» (прим. ред.)].6
Смерть, напоминавшая театральное зрелище, сильно подействовала на воображение западных учёных и художников. Трагическая история юного Баба и Его героических соратников произвела глубокое впечатление на самых разных людей — от графа де Гобино до Сары Бернар, от Льва Толстого до Эрнеста Ренана. Эдвард Браун впервые узнал историю Баба из записок графа де Гобино, после чего посвятил значительную часть жизни изучению Веры баби и бахаи. Браун так описывает юных мучеников:
«Жизнь и смерть этих людей, их надежда, не знавшая отчаяния, их любовь, не знавшая сомнений, их стойкость, чуждая любых колебаний,— всё это наложило особый, неповторимый отпечаток на это движение, делая его поистине удивительным. Хороша ли, плоха ли вера, за которую положили жизни сотни и тысячи наших ближних, но есть в этой вере нечто, во имя чего они было готовы
«Отринуть всё сущее под небесами,
Под солнцем и дождём, нагими
В путь пуститься, чтобы, трудясь и уповая,
Счёт потерять годам».
Мало кому под силу претерпеть то, что претерпели они, и нет сомнения в том, что наши усилия понять, ради чего они принесли в жертву свою жизнь, стоят того. Я не стану говорить о том огромном влиянии, что религия баби окажет в будущем, ни о новой жизни, которую она, быть может, вдохнёт в умерший народ; ибо вне зависимости от того, ждёт ли её успех или забвение, чудеса героизма её мучеников — это то, что останется в веках. …
Невозможно выразить словами беспредельную убеждённость этих людей и то неописуемо сильное впечатление, которое эта убеждённость, вкупе с другими удивительными качествами, производит на каждого, кому довелось с ними встретиться. Поверьте, это так». …7
Бахаулла чудесным образом уцелел, пережив эту страшнейшую волну гонений. Светские власти не желали выпускать Его на свободу, ибо знали, каким огромным влиянием Он пользуется в общине бабидов. В то же время, ввиду высокого положения, занимаемого Его семьёй, и личного заступничества российского посла, князя Долгорукова, было бы слишком неразумно казнить Его без суда. Судить же Его не представлялось возможным. Во время судебного разбирательства, на котором присутствовал представитель российского правительства, человек, покушавшийся на жизнь шаха, полностью взял на себя ответственность за это преступление, сняв любую ответственность за его поступок с лидеров движения, в том числе и с Бахауллы.8
Со временем новому первому министру, родственнику Бахауллы, удалось убедить членов шахской семьи, требовавших казнить узника, что разумнее будет изгнать Его из Персии.9 Бахаулла был приговорён к изгнанию, но ещё до этого всё его имущество было конфисковано шахом, дом в Тегеране разграблен, загородный дом разрушен до основания, а принадлежащие Ему произведения искусства и манускрипты перешли во владение персидских сановников, включая и самого первого министра.
Без средств к существованию, с подорванным здоровьем и с навсегда оставшими на теле шрамами от пыток, перенесённых в Сδйβх-Чβль, Бахаулла без суда и права обжалования был изгнан из родной страны. Те, кто видел Его в те дни, не могли поверить своим глазам: страшные испытания, которые должны были опустошить Его, казалось, наоборот, придали Ему уверенности и сил. Действительно, именно там, в мрачной яме Сδйβх-Чβль, произошло самое важное в истории бабидов и бахаи событие. Именно там на плечи Бахауллы легла мантия «Того, Кого явит Бог». Сам Он так описывал то, что пережил в темнице, когда впервые осознал Своё предназначение:
Однажды ночью во сне послышались со всех сторон сии возвышенные слова: «Воистину, Мы даруем Тебе победу силою Твоей и Твоего Пера. Не печалься о том, что постигло Тебя, и не страшись, ибо Ты в безопасности. Вскоре соберёт Бог сокровища Земли — людей, кои помогут Тебе, черпая от силы Твоей и Твоего Имени, коим воскресил Бог сердца тех, что признали Его». ...На протяжении тех дней, что провёл Я в тюрьме Тегерана, хотя саднящая тяжесть цепей и зловонный воздух едва давали уснуть, всё же в редкие минуты дремоты Мне казалось, будто с темени Моего к Моей груди стекает нечто, подобное могучему потоку, стремительно низвергающемуся на землю с вершины высочайшей горы. Все члены Моего тела от этого словно воспламенялись. В такие минуты Мои уста изрекали то, что не под силу было бы выслушать никому из людей.10
Таким образом, оказалось, что Бахаулла и есть Тот, о Ком поведал Баб в Своём Откровении,— средоточием истины для Его последователей. Судя по всему, Баб с самого начала знал, что готовит путь именно для Бахауллы. Он не раз отчётливо намекал на это в беседах с ближайшими учениками. Вот один весьма примечательный отрывок из Байана:
Благо тому, кто устремляет свой взор к Порядку Бахауллы и возносит благодарения Господу своему! Ибо Он, несомненно, будет явлен. Воистину, Бог с непреложностью установил сие в Байане.11
После четырёх месяцев заключения в Сδйβх-Чβль Бахаулла безо всяких объяснений был отпущен на свободу — так же, как до этого без всяких оснований брошен в тюрьму. Ему объявили, что, согласно официальному шахскому указу, Он изгоняется из страны вместе с семьёй и всеми, кто решит за Ним последовать. Заметим, что Бахаулла не воспользовался этим моментом, чтобы сообщить последователям о Своей миссии. Ему предложили убежище в России, но вместо этого Он выбрал Багдад, столицу нынешнего Ирака, который был тогда провинцией Турецкой Османской империи. За следующие три года вокруг Него постепенно выросла небольшая колония бабидов, включавшая и членов Его семьи, последовавших за Ним в изгнание. Среди них был мδрзβ Йаψйβ, младший сводный брат Бахауллы, тайно бежавший из Персии и присоединившийся к семейству вскоре после того, как в 1853 году они прибыли в Ирак. Трудно было предположить, что именно его приезд станет началом новых тяжёлых испытаний и бед.
История жизни мδрзы Йаψйβ одновременно и увлекательна, и трагична. Деятельность Йаψйβ стала угрозой для миссии Бахауллы и вплоть до наших дней используется недоброжелателями как повод для нападок на общину бахаи.
Мδрзβ Йаψйβ был тринадцатью годами младше Бахауллы и получил образование под Его руководством. Будучи искусным каллиграфом, он некоторое время служил личным секретарём Бахауллы. Знакомые описывали его как человека робкого и впечатлительного, легко подпадавшего под влияние более сильных личностей. Вслед за Братом он стал пылким приверженцем Веры баби и даже несколько раз сопровождал Его в поездках по делам веры.
Мδрзу Йаψйβ , человека по натуре приветливого, почитали в общине баби как близкого родственника Бахауллы и представителя влиятельного семейства. Ко времени встречи в Бедаште Баб, предварительно посоветовавшись с Бахауллой и ещё одним выдающимся бабидом, написал распоряжение, согласно которому в случае Его смерти номинальным главой общины баби назначался Йаψйβ. Теперь уже очевидно, что таким образом был создан канал, через который Бахаулла мог продолжать руководить движением, не подвергаясь столь большому риску, ибо принятие официальной должности, несомненно, привлекло бы к Нему ещё большее внимание.12 Йаψйβ в тот момент почти ничто не грозило: он жил уединённо, в семейном поместье на севере страны, а когда волна гонений докатилась и до этих мест, бежал и скрывался под чужим именем.13
Однако вскоре после того, как группа изгнанников обосновалась в Ираке, Йаψйβ поддался влиянию некоего сиййида Муψаммада, молодого человека, изучавшего исламское богословие. Сиййид Муψаммад, ловкий краснобай, по всей видимости, желал стать среди бабидов авторитетом в вопросах веры. Он убеждал Йаψйβ освободиться от опеки Старшего Брата и взять на себя руководство единоверцами.14 Какое-то время Йаψйβ колебался, а потом, под неустанным давлением сиййида Муψаммада, постепенно стал отдаляться от Бахауллы. Называя себя преемником покойного Баба, он заявил о своих правах на власть и соответствующее положение.
В том, как Бахаулла отреагировал на эти требования, проявился весь Его характер. Не вступая в спор, который подверг бы опасности единство и даже само существование общины, члены которой и без того были деморализованы, Бахаулла без предупреждения ушёл в горы вблизи провинции Сулаймβнδййе, что в соседнем Курдистане. Почти на два года Он прервал всякую связь с общиной бабидов. Этот добровольный уход в пустыню Курдистана напоминает аналогичные эпизоды из жизни Основателей других великих религий. Как выяснилось впоследствии, это было время напряжённого творчества. У Него начало формироваться ясное понимание Своей миссии, что нашло отражение в текстах размышлений, молитвах и стихах, которые Он слагал в течение этих месяцев полного одиночества. Уцелели лишь немногие из написанных Им на персидском языке ранних сочинений, возвещавших о Его послании миру.
Пока Бахаулла был в Сулаймβнδййе, все дела общины баби оказались целиком в руках Йаψйи, который опирался на своего нового наставника, сиййида Муψаммада. В результате, в маленькой общине изгнанников воцарилась анархия. Менее чем за два года нашёлся десяток-другой отчаянных голов, предпринявших попытки захватить руководство общиной. Вскоре мδрзβ Йаψйβ удалился от дел, предоставив сиййиду Муψаммаду решать, в меру его разумения, все богословские вопросы. Так предполагаемый лидер общины проявил свою несостоятельность в отношении тех полномочий, которых он так настойчиво добивался. Для большинства его товарищей-бабидов этот урок не прошёл даром.
Положение с каждым днем становилось всё хуже, поэтому несколько человек отправились на поиски Бахауллы в надежде, что им удастся уговорить Его вернуться. Наконец, до одного из наиболее усердных участников поисков дошли слухи о «святом», живущем в горах, и вскоре он разыскал Бахауллу. Семья Бахауллы (в том числе и сам Йаψйβ) и остальные бабиды стали умолять Бахауллу вернуться в общину и вновь взять на себя управление её делами. 19 марта 1856 года Бахаулла, уступив их уговорам, вернулся в Багдад.
В последующие семь лет в жизни общины бабидов произошли разительные перемены. Личным примером, увещеваниями и строгой дисциплиной Бахаулле удалось поднять дух общины на ту же высоту, что и во времена Баба. Мδрзβ Йаψйβ по-прежнему не принимал никакого участия в делах, тогда как слава о Бахаулле как духовном учителе распространилась по всему Багдаду и его окрестностям. Принцы, богословы, мистики и государственные сановники искали встречи с Ним. Среди них было много известных Персии личностей.
В Багдаде Бахаулла написал Китβб-и γπβн, «Книгу Несомненности», в которой развернул перед читателем всю панораму Божественного плана спасения рода человеческого. В книге подробно изложены учения Бахауллы касательно природы Бога, роли сменявших друг друга Богоявлений, а также духовной эволюции человечества. В заключение Бахаулла раскрывает сущность собственной миссии. В последующие годы книга γπβн стала самым влиятельным из всех сочинений Бахауллы и главной основой для распространения Веры бахаи.
Однако растущее влияние Бахауллы вызвало опасения и тревогу у шаха и его приближённых, которые, в свою очередь, слали обеспокоенные письма правительству Османской империи. Совершенно неожиданно в апреле 1863 года Бахауллу с семьёй уведомили о том, что Османское правительство решило, по требованию Персии, удалить изгнанников от границ их родной страны. Предполагалось переместить их в Константинополь (ныне Стамбул).
Пока длились приготовления к отъезду, Бахаулла временно перенёс Свою резиденцию на один из островов на реке Тигр, в сад, названный им «Риόвβн» [или, в персидской фонетической транскрипции, «Ризван» — прим. перев.], что значит «Рай»,— именно под этим названием он вошёл в историю. Там Бахаулла открыл избранному кругу Своих ближайших последователей, что Он и есть «Тот, Кого явит Бог», вселенский посланник Божий, обещанный Бабом и Писаниями всех предшествующих религий. История бахаи говорит о том, что для Бахауллы свет откровения забрезжил в тюрьме Сδйβх-Чβль. В саду Ризван Бахаулла впервые заявил о Своём предназначении со всей определённостью, и это стало поворотным пунктом в истории Веры баби. Это событие ныне отмечается во всём мире как главный праздник Веры бахаи, хотя значение его стало очевидным только четыре года спустя, когда Бахаулла всенародно возвестил о Своей миссии. |
