Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2.28 Mb.
|
Торжественная дата в жизни выдающегося ученого и видного общественного деятеля была отмечена специальным декретом СНК УССР от 27 декабря 1927 г., в соответствии с которым было решено издать за ечет государства все научные работы Д. И. Багалея; присвоить его имя Харьковской научно-исследовательской кафедре истории украинской культуры; обеспечить кафедру и подаренную ей Д. И. Багалеем библиотеку средствами; назначить Д. И. Багалею персональную пенсию93. Кроме того, Укрнаука учредила ежегодную научную премию имени Д. И. Багалея за лучшие исследования по истории Слободской, Левобережной и Южной Украины94. Юбилей Д. И. Багалея подтвердил его большую популярность в самых широких научных и общественных кругах Советского Союза. «Гордостью нашей науки назвал историка будущий президент Академии наук УССР профессор А. В. Палладии95. В редакцию юбилейного сборника в честь Д. И. Багалея ученые всей страны направили такое количество научных статей, что они заняли 6 томов90. В их числе были работы востоковедов Т. Г. Кезмы, И. Ю. Крачковского, А. Е. Крымского, филологов А. И. Белецкого, Л. А. Булаховского, В. М. Перетца, этнографа Д. К. Зеленина, историков В. П. Бузескула, В. И. Пичеты, Б. В. Фармаковского, а также химиков К- А. Красуского, А. В. Палладина, математиков Д. О. Граве, Г. О. Пфсйфсра. Отношение к Д. И. Багалею ученых старого поколения, которые деятельно сотрудничали с Советской властью, выразил академик А. Е. Крымский в письме к В. И. Вернадскому: «Багалей дорог нам как человек науки, связанный со всем нашим строем жизни, органики выросший на почве нашей российской Украины, а не австрийской окраины. Мы, то есть целиком подав чее большинство академиков, решили превратить его юбилей в знамя той прежней Академии наук, которая развивалась первые шесть лет в духе Ваших заветен. Поэтому в сборник, ему посвященный, входят статьи не только историков, а вообще всех, кто желает глядно засвидетельствовать свою солидарность с на-укой, которая вырабатывалась на российской, а не чужестранной почве»97. В Сексте письма содержится намек на М. С. Грушев- 109 ского, вернувшегося в 1924 г. с разрешения Советского правительства на Украину и работавшего в УАН, и намек этот не случаен. Факты свидетельствуют о том, что с момента появления М. С. Грушевского в стенах УАН между ним и его сотрудниками, с одной стороны, и группой академиков во главе с А. Е. Крымским и Д. И. Багалеем — с другой, возникла устойчивая конфронтация98. Любопытное подтверждение этому находится в письме В. П. Бузескула Н. И. Карееву от 22 ян-заря 1928 г., где автор письма высказывает свое мнение о Д. И. Багалее и, между прочим, отмечает: «Украинцев вообще нелегко понять. Вот, напр[имер], в юбилейном сборнике в честь Б[агалея] редакторы боялись помещать с ) гьи на русском языке, из опасения М. С. Гр [ушевско] го и его сторонников, несмотря на то, ч[то] Б [агалей] условился с ними относительно помещения и русских статей. А между тем теперь в Киеве печатается сборник «На пошану» М. С. Гр [ушевско] го и в нем есть статьи на русском яз[ыке]; печатается сборник по западоведению, причем его издание — в руках сторонников М. С. Г[рушевск]ого, и в нем тоже статьи печатаются и на русском яз[ыке]... Итак, для сборника более умеренного украинца, каким является Б [агалей], русский язык оказался неприемлемым, опасным; для издания крайних украинцев он оказывается допустимым. На первый взгляд непонятно. Но, конечно, это имеет свое объяснение, если принять в соображение киевские отношения — отношения М. С. Г [рушев-ск]ого к А. Е. Крымскому и друг [им]. Искусная тактика!..»99 Конфронтация среди академиков ВУАН, борьба различных группировок создавали питательную среду для административного вмешательства в сферу науки, а впоследствии и для политических обвинений и выводов. 70-летие со дня рождения Д. И. Багалея вызвало большой резонанс и в кругах украинской политической эмиграции, часть которой рассчитывала на оживление сепаратистских настроений среди интеллигенции Советской Украины. Но они обманулись в своих ожиданиях. Отвечая на поступившие в его адрес приветствия и поздравления, Д. И. Багалей недвусмысленно заявил: «Наши перспективы не в прошлом, как ни прекрасно и романтически оно изображено, а в ясном будущем. Поворот к прошлому — это руина и смерть. Такова основная общая перспектива» 100. 110 Позиция, занятая Д. И. Багалеем, вызвала глубокое ра очарование у определенной части украинского зарубежья. Едва ли не самым острым проявлением этого стала опубликованная в журнале «Літературно-науковий вісник» за 1930 г. бранная статья историка С. Нарижного «К юбилею академика Д. И. Багалея», в которой подвергались грубым нападкам Д. И. Багалей и А. В. Крымский101. Последние годы жизни и творчества Д. И. Багалея пришлись на особый, во многом переломный этап в истории нашей страны, ставший за последние годы предметом оживленных дискуссий. Историки сходятся но мнении, что в условиях резкого обострения экономической и политической ситуации и стране, нагнетания атмосферы всеобщей подозрительности, страха и ненависти именно старая интеллигенцня воплощала собою образ того самого врага, на которого обрушились первые удары тоталитарной системы в конце 20-х годов. Видимо, не случайно первые зловещие предвестники «нового курса» — инспирированные властями политические процессы над «спецами» — начинались именно на Украине с известного «Шахтинского дела» 1928 г., в ходе которого были осуждены ряд инженерно-технических работников, и последовавшего за ним в 1929 г. процесса так напеваемой «Спілки визволення України» (СВУ), направленного в первую очередь против Всеукраинской Академии наук. В сгущавшейся атмосфере всевозможных «чисток», проверок и самопроверок, критики и самокритики, «выкорчевывания» инакомыслия и его носителей начинался и разгром советской исторической науки, жертвами которого стали многие сподвижники Д. И. Багалея еще с дооктябрьского периода: В. П. Бузескул, Н. И. Ка-реев, С. Ф. Платонов, М. К. Любавский и др. На Украине их судьбу в той или иной мере разделили не только единомышленники М. С. Грушевского во главе с ним самим, но и те исследователи, которые считались марксистами: О. Ю. Гермайзе, М. Е. Слабченко, а также их лидер М. И. Яворский. Разумеется, в этих условиях Д. И. Багалей - один ИЗ крупнейших историков, руководитель целой школы советских исследователей, ряда научных и общественных учреждений, не мог остаться в стороне, чем более, что с конца 20-х годов его имя все чаще стало подвер-iaii,cn критике на страницах советской печати. 111 Так, уже в мае 1929 г. молодой историк партии М. С. Волин, выступая при обсуждении схемы истории Украины М. И. Яворского, расценил недавнее празднование юбилея Д. И. Багалея как одно из проявлений активности «буржуазной историографии на историческом фронте», не получившее должного отпора. В подобном же тоне были выдержаны опубликованные на протяжении 1929—1931 гг. критические рецензии на работы Д. И. Багалея, принадлежавшие перу Ф. А. Ястребова, Т. Т. Скубицкого, М. Редина, о которых речь пойдет ниже 102. В этой связи нельзя не упомянуть и об эпидемии постоянных проверок, комиссий, охвативших в начале 30-х годов и любимое детище Д. И. Багалея — научно-исследовательский институт истории украинской культуры, созданный на базе бывшей кафедры. Следствием этих акций стала дальнейшая идеологизация научных исследований, проходившая под лозунгами ударничества, социалистического соревнования, борьбы со всевозможными «школами» и «течениями» на так называемом «историческом фронте». Понятно, что последние годы жизни Д. И. Багалея проходили под нараставший аккомпанемент политизации научной и культурной жизни в стране. В этом контексте и следует, по нашему мнению, расценивать общественную и научную деятельность историка в конце 20-х — начале 30-х годов. Известно, что Д. И. Багалей сыграл заметную роль в перестройке академической науки на Украине, проведенной в конце 20-х—начале 30-х годов. Ом, в частности, принял активное участие в выборах новых академиков ВУАН, проводившихся в 1929 г. по решению Советского правительства. В качестве действительного члена Академии наук и руководителя профсоюза ученых республики, Д. И. Багалей приветствовал это решение в своих выступлениях в газетах «Пролетарська правда» и «Biстi ВУЦВК» 103. В интервью, опубликованном наряду с мнениями академиков К- Г. Воблого и Д. К- Заболотного в газете «Biстi ВУЦВК», Д. И. Багалей развернул обширную программу реформы академической науки, мотивируя ее тем, что «...теперь и среди академиков, и среди научных работников хотя и есть, но очень мало марксистов и тех, что вступили на путь марксистской методологии. Здесь перед Академией стоит задача огромной важности...». От имени профсоюза ученых Украины Д. И. Багалей призвал всех его членов принять активное участие в выборах новых акаде 112 миков 104. Впоследствии Центральное бюро СНР УССР на заседании под председательством Д. И. Багалея утвердило списки кандидатов в члены ВУАН; сам ученый председательствовал в комиссии ВУАН, рассматривавшей кандидатуры по историческим наукам, языку и литературе 105-109. В контексте этих и других выступлений подобного рода следует рассматривать позицию, занятую Д. И. Багалеем и по отношению к процессу так называемой «Сшлки визволення України» (СВУ), инспирированный характер которого лишь недавно стал достоянием широкой общественности110. Вместе с группой академиков ВУАН (А. В. Корчак-Чепурковским, С. Ю. Семковским, А. П. Соколовским и др.) Д. И. Багалей публично осудил обвиняемых в контрреволюционной деятельности представителей украинской интеллигенции, выступив с заявлениями по этому поводу на заседаниях ЦИК УССР, Центрального бюро Секции научных работников УССР и Совета ВУАН111. Эти заявления советских ученых были использованы для придания правдоподобия процессу, вызвавшему волну протестов зарубежной общественности. Так, председатель Совета Народных Комиссаров УССР В. Я. Чубарь в беседе с представителями печати подчеркнул; «Выступления академиков Д. И. Багалея, Корчак-Чепурковского и Соколовского... заявления сотен научных работников, преисполненных протеста и возмущения против деятельности дерзкой группы контрреволюционеров и солидарностью с Советской властью и Коммунистической партией, являются наилучшим ответом всем этим ундо-фашистским лгунам» 112. Факты, число которых можно умножить, дают представление о характере общественной и политической деятельности Д. И. Багалея в переломный для истории нашей страны период конца 20-х начала 30-х годов. Источники, имеющиеся в нашем распоряжении, свидетельствуют о том, что, став на путь сотрудничества с Советской властью, Д. И. Багалей шел по этому пути до конца. Трудно сказать, не имея тому прямых доказательств, представлял ли он достаточно четко направление этого пути, известна ли была ему истинная подоплека происходящего, какими мотивами руководствовался ученый, принимая то или иное решение. Нам остается лишь догадываться, как сложилась бы жизнь Д. И. Багалея, проживи он еще несколько лет. Но судьба распорядилась иначе. 113 Д. И. Багалей скончался 9 февраля 1932 г., до последнего дня занимая видное положение в общественной, научной и культурной жизни страны. «В лице акад. Багалея,— писала в некрологе газета «Комуніст»,— советская общественность потеряла выдающегося советского ученого, крупного общественного деятеля, отдавшего последний этап своей жизни на службу Советской власти. Вот почему вся Советская Украина с глубокой скорбью откликнулась на весть об этой большой утрате» из. 2. ЭВОЛЮЦИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ взглядов Перейдя на сторону Советской власти, Д. И. Багалей стремился пересмотреть свои прежние исторические взгляды, стать на позиции марксизма в науке. Этот процесс явился логическим следствием изменений в его общественно-политических взглядах. Советская историческая наука в 20-х годах переживала сложный процесс методологических поисков, предпринимавшийся различными, в том числе немарксистскими школами и направлениями, существовавшими, как известно, в нашей стране до конца 20-х годов114. Наиболее динамично развивалась в это время молодая марксистская историография, к которой стремилась примкнуть и часть ученых старшего поколения. К их числу относились В. И. Пичета, А. Е. Пресняков, А. Е. Крымский, Е. В. Тарле и др.115 К сожалению, процесс усвоения советскими историками Украины основ марксистского учения практически не изучен: не определен круг этих ученых, не выявлены основные закономерности и специфика данного явления. Пример Д. И. Багалея в этом отношении весьма важен, и не только потому, что он считался одним из крупнейших современных историков Украины, но и в связи с тем, что ученый внес большой вклад в становление советской исторической науки на Украине как в организационном, так и в исследовательском плане. В период революции, когда ряд крупнейших историков старшего поколения переживали глубокий творческий кризис, затронувший и некоторых известных впоследствии ученых116, Д. И. Багалей по-прежнему с неослабевающей энергией и горячей верой в познавательные возможности исторической науки занимался исследовательской работой. В послеоктябрьский период им было опубликовано около пятидесяти научных произве- 114 дений, в том числе четыре монографии, т. е. интенсивность работы ученого, невзирая на преклонный возраст, не уступала годам его творческого расцвета. «Очевидно, что причины научной продуктивности,— пояснял этот факт Д. И. Багалей,— нужно искать и в тех новых общих условиях нашей жизни, которые дала нам Октябрьская революция, в особенности же мне самому»117. Однако исторические взгляды Д. И. Багалея эволюционировали несколько медленнее, чем его общественно-политические воззрения. Можно утверждать, что вплоть до начала 20-х годов основные произведения Д. И. Багалея (по истории Слободской и Южной Украины, источниковедению истории Украины) были написаны с позиций позитивистской историографии. Изменения коснулись лишь тематики работ — наряду с прежними проблем-ами ученый обратился к истории Кирилло-Мефодиевского общества и роли в нем Т. Г. Шевченко 118. При этом следует подчеркнуть, что Д. И. Багалей уже в начале 20-х годов открыто провозгласил свое признание марксистского учения. «Академик Багалей,— говорилось в докладной записке, поданной Наркомпросом УССР в Совнарком Украины по поводу юбилея ученого в 1927 г.,— был первым и почти единственным на Украине из старой профессуры, который уже в 1920 году принял в основу своего исторического мировоззрения марксистский метод, заявивший об этом публично в печати...»119 В 1930 г., отвечая на критический выпад историка Т. Т. Скубицкого, который поставил под сомнение искренность его побуждений, Д. И. Багалей писал: «Я действительно «декларировал присоединение к марксизму» еще тогда и при тех обстоятельствах, когда его не воспринимал фактически ни один из старых историков па Украине. Декларировал я... потому, что признал и признаю марксизм как единственно революционную идеологию пролетариата, потому, что признаю и поддерживаю сознательно для себя не только классовую борьбу, но и диктатуру пролетариата» 120. Стремясь проникнуть в сущность переживаемого страной исторического периода. Д. И. Багалей обратился к работам В. И. Ленина. Об этом свидетельствуют, в частности, его подробные конспекты и выписки из ленинских работ, озаглавленные ученым «Пролетариат у власти». Прежде всего внимание Д. И. Багалея привлекли статьи и речи В. И. Ленина, в которых давалась оценка политической обстановки в стране после Октября: «Речь на первом 115 Всероссийском съезде военного флота», «О левом ребячестве и мелкобуржуазности», а также «замечательные доклады и статьи, посвященные Брестскому несчастному миру», «замечательную брошюру «Пролетарская революция и ренегат Каутский»121. Особенно заинтересовала Д. И. Багалея работа В. И. Ленина «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», где дана, по его словам, «блестящая историческая характеристика этапов развития большевизма в России»; кроме того, в архиве историка сохранились выписки из ленинской работы «Задачи союзов молодежи», озаглавленные Д. И. Багалеем «О пролетарской культуре» 122. |
