Http://rels obninsk com/Cd/Sdc/free/edu/Lm/sup-01. htm. Основы городского хозяйства Л. А. Велихов аннотация
Скачать 7.26 Mb.
|
| ГЛАВА ТРЕТЬЯ ГЕНЕЗИС РУССКОГО ГОРОДА Особняком в научной литературе стоит вопрос о возникновении и происхождении русского города, хорошо освещенный в целом ряде русских исторических и муниципальных работ, из коих особенное внимание следует обратить на труды профессоров М.Покровского, В.Ключевского, В.Семенова-Тян-Шанского и Рожкова. При всех особенностях русской природы, почвы и климата, а также и быта национальной физиономии восточных славян, нас поражают черты сходства муниципально-генетического процесса в России с аналогичным процессом урбанизации в Западной Европе. Проследить образование первых городов среди племен, населявших Россию в доисторический период, невозможно. Первые более или менее достоверные летописные сведения застают русские или, вернее, славянские города уже образованными и частью даже развитыми. В нашей прежней исторической литературе (Погодин, Костомаров, особенно же Беляев и Забелин) проводился тот взгляд, что восточные славяне поселились в пределах русской равнины еще за несколько веков до начала христианской эры, причем уже очень давно из их первобытных мелких родовых союзов вырастали целые племена, а среди племен возникали города. Из числа этих городов, по тому же мнению, еще за много веков до Рюрика и Олега поднимались старшие города, составлявшие с пригородами племенные политические союзы полян, древлян и других племен, которые, после призвания князей, начали соединяться в общерусский союз. Это голословное мнение теперь сильно поколеблено новейшими исследованиями, но несомненно, что древние славяне, как говорит Семенов-Тян-Шанский, “обнаружили склонность к основанию городов гораздо ранее германцев” и что такие города, например, как Киев, Новгород, Смоленск, Чернигов, возникли значительно раньше, чем о них говорится в летописной литературе. Начальный русский “город”, как это показывает самое слово, обозначает огороженное, т.е. укрепленное, место, своего рода “военное укрепление”, в которое спасались во время нападений врага мирные сельские жители. Этот свой признак, типичный, как мы видели, и для большинства западноевропейских городов, русский город сохранил в течение многих веков. Судя по всем источникам, никаких исключений из этого общего правила в древней Руси не было. “Кремль”, носивший в старину название “детинца”, или стены (обыкновенно деревянные, но в более крупных центрах – кирпичные и каменные), или по крайней мере земляные валы – составляют принадлежность каждого города. Ни одно описание русских городов до XVIII века не обходится без упоминания его характерных аксессуаров: “острога, тына, рогаток, надолб, проезжих башен”. По мере расширения города, он опоясывался новыми, все более обширными кольцами стен и укреплений, как это мы можем сейчас наблюдать по развалинам в древних русских центрах. Этот признак “укрепленности” древнего и даже позднейшего русского города, по своей всеобщности и длительности своего исторического существования и по характеру укреплений, выступает в России еще явственнее, чем в Западной Европе, что вполне понятно при наших равнинах и периодических нашествиях азиатских орд. Значение этих “городов-крепостей” было громадно. Только они помогли крепнущей Руси на заре нашей истории сопротивляться набегам хазар, печенегов, половцев и других кочевых племен. Как указывает проф. М.Покровский, “степняки не умели брать русских городов. Например, половцы, напав врасплох на Киев в 1096г., не смогли в него ворваться и лишь опустошили окрестности. Одни татары справлялись с русскими городами, ибо усвоили себе всю военную технику того времени и научились в войнах с китайцами брать города, окруженные каменными стенами. Приступая к городу, они окружали его тыном, подводили осадные машины, били в ворота таранами, зажигали строения внутри города греческим огнем, прибегали к подкопам и подчас даже отводили реки”. И все-таки находились города, настолько хорошо укрепленные, что они сопротивлялись такой активной осаде в течение нескольких недель. Нашей исторической и экономической мысли очень свойственно было смотреть на русский древний и даже позднейший город главным образом как на военный и административный центр (административная теория), в отличие от западноевропейского города, который создал “гармоническое” городское хозяйство, т.е. непосредственный обмен между городскими ремесленниками и крестьянами, приезжавшими со всех мест в соседний город и получавшими за свою сельскую продукцию “мануфактурный” товар. Мы не оспариваем, конечно, того факта, что упомянутого непосредственного и массового контакта и обмена между горожанином и крестьянином в России быть не могло вследствие дальности расстояний и отсутствия сколько-нибудь сносных путей сообщения. Однако можно ли думать, что в России один военный или один административный признак городу достаточны для отличия города от села? Можно ли признать, что древний русский город уже конституирован, раз село огорожено стеной или укреплено? Одним словом, можно ли отказываться от экономического признака для характеристики русского исторического города и его происхождения? На эти вопросы следует ответить отрицательно. “Укрепленность”, как единственный признак отличия между городом и деревней, падает уже по той причине, что восточные славяне, как мы знаем, укрепляли не только одни города, но также крупные села и даже свои дворы, обнося их деревянными стенами, рвами, тыном, частоколом, но от этого села еще не теряли ни своего названия, ни своего чисто сельского характера. Укреплялись и древние внегородские монастыри, которые продолжали оставаться “монастырями”. Что же касается административной роли древнего города, как средоточия “волости”, к которой тянулся сельский округ, то она всецело базировалась на экономической и в частности на торговой мощи города. И в России, mutatis mutandis, только “теория рынка” в дополнение к “теории социальной защиты” и “административной теории” поможет нам разрешить генетическую проблему. Исследование экономических признаков древнего русского города должно идти по линии не столько внутренней, сколько внешней торговли, в отличие от средневекового западноевропейского города, в котором торговля развивалась, так сказать, “изнутри”, благодаря целому ряду физико-географических, этнических и исторических причин. В.Ключевский рисует следующую ясную и яркую картину внешней торговли восточных славян и возникновения первых русских городов, которую мы в кратких выдержках и воспроизводим. “Днепр еще задолго до Р.Х. сделался большой торговой дорогой, о которой знал Геродот и по которой греческие колонии на берегах Черного и Азовского морей – Ольвия, Херсонес Таврический, Пантикапея и Танаис – получали товары (янтарь) с берегов Балтийского моря. Когда восточные славяне расселились по русской равнине, они стали торговать (начиная с VII и VIII веков по Р.Х.) с хозарским, греческим и арабским Востоком мехами, медом, воском, пользуясь Днепром и другими речными путями. Прямым следствием этой торговли было возникновение древнейших городов, как это видно из самого их местоположения. Большинство их вытянулось длинной цепью по главному речному пути “из Варяг в Греки” – по линии Днепра – Волхова (Киев, Смоленск, Любеч, Новгород, Полоцк), и только некоторые, как, например, Переяславль на Трубеже, Чернигов на Десне, Ростов в области верхней Волги, выдвинулись к востоку с этого операционного базиса русской торговли, как ее восточные форпосты, указывая фланговое направление торговли – к Азовскому и Каспийскому морям. Возникновение этих больших торговых городов было завершением сложного экономического процесса. Восточные славяне расселились по Днепру и его притокам одинокими и укрепленными дворами. С развитием торговли среди этих однодворок возникли сборные торговые пункты, места промышленного обмена, куда звероловы и бортники сходились для “гостьбы” (т.е. для торговли). Мелкие сельские пункты тянулись к более крупным, возникавшим на особенно бойких торговых путях (погосты). Из этих крупных рынков, служивших посредниками между туземными промышленниками и иностранными рынками, и выросли древнейшие торговые города, служившие торговыми центрами и главными складочными пунктами для образовавшихся вокруг них промышленных округов. С принятием христианства эти погосты и города получили значение и религиозных центров, а так как к приходам приурочивалось сельское административное деление, то это сообщало погосту и городу административное значение “волости”. Ход процесса становился ясным: от укрепленного двора через торговый пункт и “погост” к городу. “С другой стороны, и внутренняя или, вернее, внутригородская торговля также свойственна русским городам с самых древних времен, хотя она была тогда мало значительной. Внутренне-торговая жизнь городов внешним образом выражалась в наличности торговых “рядов”, из которых каждый специализировался на известной категории товаров. Ряды состояли из лавок, прилавков, полок, шалашей и амбаров. Ремесленная жизнь в свою очередь сосредоточивалась в “посадах” (главных торгово-промышленных частях городов) и “слободах” (городских предместьях), но была в течение многих веков очень ограничена и неразвита особенно на юге. Правда, Никитский и Пресняков рисуют несколько иную картину экономических отношений древнего русского города, указывая на преувеличение Ключевским глубины влияния торговли на слабый и мелкий ее характер в старину, но все же и они признают значение внешнего обмена для русских городов той эпохи, а М.Покровский категорически заявляет, что “если мы его” (т.е. внешний обмен) не привлечем к делу, то и города и городская волость X–XII веков окажутся для нас чистой загадкой”, и дальше: “если мы упустим из виду сочетание войны, торговли и разбоя, мы ничего не поймем в организации древнерусского города и в частности его “тысяцкого”, который был одновременно и главным командиром городских “воев” и председателем специального “коммерческого” суда? Поэтому трудно согласиться с С.Семеновым-Тян-Шанским в том, что “русский город возникал только как военный центр, а торгово-промышленный характер ему придавала впоследствии сама жизнь”. Наоборот, город только потому и укреплялся интенсивно, что он, как складочное место товаров, служил главной приманкой для разбойничьих племен, и ему было что защищать. Как наша летопись, так и иностранные источники сходятся на том, что типичный древний русский город является местом иноземной торговли и населен “нарочитыми мужами”, т.е. торговой аристократией, “житыми людьми” – купцами и иностранными “гостями”, заполняющими в городах “варяжские” и “немецкие” слободы. Раннее развитие внешней торговли, объясняемое русской равниной, удобными речными системами, дерзкой предприимчивостью частью воинственного и частью торгового, хотя бы и на разбойный лад, населения (точнее – купеческого его класса), вообще характерно для древней русской истории, и опорными пунктами этой торговли были несомненно древние города. В этом их социально-экономическая роль. Подобно тому как укрепление и внутренний рынок создали западноевропейский город укрепление и внешний, по преимуществу, рынок создали восточноевропейский город. Правда, вне городов в то время господствует целиком натуральное хозяйство, а сами города его очень немногочисленны, и за кратковременным их торговым расцветом следует глубокое разложение; правда, наконец, что технические средства внешней торговли (лодки, волок) в то время крайне примитивны, но отрицать внешнеторговый базис древнерусского города, признавая его лишь за военно-административный центр, это значит отрицать самое понятие “экономического” города, как научно-социального явления. Таков вывод из всего сказанного. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ГОРОДА Если какой-нибудь урбанист, сторонник теории постепенной прогрессивной эволюции, попытался бы изложить нам историю городов, начиная с древнейших городов-крепостей и вплоть до современного Лондона, как некий непрерывный процесс роста и усложненья, согласно закону интеграции и дифференциации Герберта Спенсера, то он потерпел бы решительную неудачу. На самом деле город появлялся в одной типичной своей форме, развивался и исчезал, чтоб уступить свое место городу с совершенно иными существенными признаками, и так несколько раз, в зависимости от диалектической смены эпох, ибо город, как социальное явление есть прямой результат данного преходящего экономического базиса. Вспомним простейшую социально-экономическую классификацию эпох, сделанную в свое время К.Марксом и до сих пор никем не опровергнутую: 1)дикое состояние, в которое включается как первобытный коммунизм, так и первобытная родовая община; 2)азиатское (кастовое) хозяйство; 3)античное (рабовладельческое) хозяйство; 4)средневековое (феодально-крепостное) хозяйство; 5)современное (капиталистическое) хозяйство и 6)будущее (социалистическое) хозяйство. Всем этим типичным эпохам, если не считать дикого состояния, в котором город как оседлое скопление людей возникнуть не может, соответствует и своеобразный тип города: 1)азиатский город (город-крепость), 2)античный город (город-государство), 3)средневековой город (город цехового ремесла), 4)современный город (город торгового, промышленного и финансового капитала) и 5)будущий город. Как ни опасно строить схемы в вопросах социальных, но перечисленные типы городов выступают так ярко и выпукло в своих существенных признаках и формах, что научный исследователь был бы не прав, если бы он и данном случае отказался от типизации. Если вообще возможна история десятков тысяч городов, существовавших на земном шаре, то она мыслится только в пределах такой упрощающей классификации. Что же касается всех неизбежных и многочисленных исключений, отклонений и пережитков, которые часто нарочно приводятся и описываются, чтобы запутать или опровергнуть принятую систему, то мы о них упоминать не будем. Бесконечное разнообразие действительности, как известно, преодолевается наукой не путем индивидуального описания каждого сепаратного случая, а посредством обобщения и упрощения. Рассмотрим же отдельно и кратко каждый основной тип города в исторической последовательности его появления, развития и упадка. 1) Город-крепость примитивных деспотий, названный так его ученым исследователем Карлом Бюхером, является древнейшим типом известных нам городов. На определенной ступени развития он создается повсеместно как логический результат закономерно сложившихся экономических и политических условий – в Египте, Судане, позднее в Ассирии, Мидии, еще позднее в Месопотамии, Персии, Иране, Китае, кончая варварскими племенами современной Африки. Учитывая индивидуальные особенности, связанные с национальными различиями, историческими случайностями и ролью личности, мы все же можем синтетически описать этот тип города, разбив его впоследствии на две категории: город чисто потребительный и город полупроизводительный. Этот город есть не что иное, как военная резиденция деспотического главы племени – его жилище, а также орудие защиты и господства. По общему правилу – “сколько деспотов, столько и городов”. Чуть ли не каждый глава племени, фараон, сатрап, хан, султан и т.п., основывая царство или получив наследство, приказывал строить себе свой собственный город, приноровленный к его вкусам и планам. Как уже указывалось выше, прежде всего строился укрепленный дворец для самого деспота и затем многочисленные постройки для его жен, телохранителей и несчетного количества рабов, а также храмы национальных божеств. Все это обносилось крепкой стеной, и отсюда, по удачному выражению Бюхера, вождь господствовал над окрестным населением, “как хищный зверь, живущий в берлоге, в которую он стаскивает добычу”. Кругом живут племена, свободные в своем внутреннем быте, но покорные воле деспота и готовые к призыву в случае войны и к платежу дани. Однако относительная безопасность существует лишь в пространстве, обнесенном стенами: разбойничьи номады пустыни бродят за ними, промышляя грабежом. В экономическом отношении такой город не имел производительного характера. Он жил, во-первых, натуральной данью и оброками, которые приносило вождю подвластное население, и, во-вторых, плодами военных набегов, периодически предпринимаемых вождем. Хотя в древнем городе-крепости, по описаниям исследователей (Мейера, Эрмана, Брэстеда), часто находилась площадь для “рынка”, но этот рынок был чисто репартиционного характера, и своих продуктов город там не обменивал. Все это бесспорно, но много разногласий до сих пор возбуждает вопрос о площади рассматриваемых городов. Одни приписывают им поистине баснословные размеры, опираясь на рассказы путешественников о сохранившихся еще развалинах стен, на свидетельство старинных летописцев и библейских легенд; другие, наоборот, настаивают на весьма скромных размерах примитивного города-крепости. Упомянутый вопрос, однако, далеко не так трудно разрешить, как это кажется на первый взгляд. Громадное большинство описываемых городов были действительно весьма невелики, хотя они и поражали подчас грандиозностью и великолепием дворцовых зданий и храмов, построенных рабским трудом. Поселение, имеющее чисто потребительный характер, возникшее в эпоху примитивной техники и варварских путей сообщений к тому же весьма недолговечное, живущее, как мы можем это наблюдать и теперь на примерах патриархальных народностей, лишь, в течение одного поколения (до смерти вождя или разрушения на войне), не могло быть, как правило, ни чрезмерно людным, ни слишком обширным. Эрман, описывая самый старый египетский город, о котором мы имеем отчетливое представление, а именно Кахун, резиденцию СезострисаII, основанную за 2000 лет до нашей эры, говорит, что площадь его была равна только 350–400 квадратным метрам, причем рабочий (рабский) квартал города, занимавший 1/4 его территории (около 105 кв. метров), вмещал до 200 домишек(?!). Аналогичных примеров, научно описанных, мы имеем немало. Таким образом для нас выясняются существенные признаки типичного города-крепости примитивных деспотий: 1)наличие мощного укрепления, 2)недолговечность, 3)скромные размеры городской территории и населения и 4)чисто потребительный его характер. Все эти связанные между собой признаки прямо вытекают из особенностей древне-феодальной рабовладельческой эпохи, создающей город “по своему образу и подобию”. Однако на протяжении веков всегда бывают исключения из общих правил, и если эти исключения более ярки и любопытны, чем правила, то на них подчас и направляется все внимание. На ряду с описанным типом древнейшего города, как он возникал и исчезал в разных странах в сотнях и тысячах случаев, оставляя за собой лишь развалины, развилось в ту же эпоху и несколько всемирно прославленных грандиозных центров (Вавилон, Мемфис, Ниневия), к созданию которых, при особом стечении обстоятельств, были экономические и политические предпосылки. Представим себе специальное сочетание счастливых условий: особенно удачно выбранное местоположение города в отношении климата, почвы, рельефа местности, густоты соседнего производящего населения, а также длительное и сравнительно мирное процветание как царства, столицей коего является город, так и династии, его возглавляющей. При таких условиях выбирать новое местоположение и строить новый город нет смысла, и город приобретает признак сравнительной долговечности. Этот признак неизбежно влечет за собой и другие. Долговечный город, столица процветающего царства, имеет внутреннюю потребность становиться более людным и застраиваться, но этому препятствует чисто потребительный характер города и крайне экономное распределение территории, заключенной в стенах, “как в панцыре” (выражение Геродота). Тогда город теряет свой потребительный характер и постепенно приобретает новый полупроизводительный характер. Однако единственным производством того времени является экстенсивное земледелие и единственной его формой – натуральное (ойкосное) хозяйство. Эти условия, в свою очередь, требуют обширного пространства, в котором вместе с хозяевами могли бы существовать и средства их производства – пашни, покосы, огороды, фруктовые сады. В результате, уже очень обширное пространство обносится новой стеной, и в нем растут разбросанные группы дворцов вельмож и домов с усадьбами, пашнями, финиковыми садами. Одним словом, возникают Фивы, Мемфис, Сокото, Вавилон, Ниневия, Сузы. У последней категории города остается лишь один отличительный признак свойственный типичным городам примитивных деспотий, а именно их стены и укрепления. Во всем остальном они отличаются от своих “собратьев”. Размеры их поистине колоссальны, хотя и можно допустить, что первые летописцы, легенды и позднейшие путешественники несколько преувеличивают, т.е. принять объяснение Богданова утверждающего, что только развитие обмена создает “точный счет”, а натуральное хозяйство “мерит на глаз”, который может и ошибаться. По Геродоту, например, Вавилон имел в окружности 480 стадий, т.е. 88 километров; согласно пророку Ионе (III,3), Ниневия была протяжением в три дня пути, а по рассказу Аристотеля, когда Вавилон был взят, то часть его населения узнала о том только через три дня. Однако эти города не имели ничего общего с нашими современными городами-гигантами. Они представляли собой в сущности целые простейшие государства, обнесенные стенами и своеобразное сочетание города и деревни. Поражают также в них, судя по описаниям, и ненужные, но великолепные затеи, вызванные расточением тяжелого труда, – пирамиды, башни, грандиозные храмы, высокие набережные, искусственные бассейны, даже отводы рек – при одновременной грязи, вони и скученности рабских кварталов и, конечно, в общем, полном отсутствии современной техники благоустройства. Итак, общий вывод ясен: конъюнктура древнейшей эпохи, т.е. деспотическое самодержавие на основе примитивной техники, рабского труда, натурального хозяйства и экстенсивного земледелия, только и могла создать описанные нами типы потребительного и, как исключение, полупроизводительного большого города. Некоторые урбанисты и историки (Анциферов, Henry Martin, Zimmern и друг.), на ряду с городом-крепостью примитивных деспотий, выдвигают как особый тип города древнейшей эпохи так называемый первобытный город-село, застроенный землянками, деревянными хижинами и населенный чисто земледельческим, полудиким населением, едва вышедшим из периода родовой общины, а также жрецами примитивных культов. Такие сельскохозяйственные “города”, описанные еще Гомером, встречались, например, у галлов, бриттов, иберийцев до их покорения римлянами, но они едва ли заслуживают зачисления в особый тип города в научном смысле этого слова, так как отличаются от деревни разве только несколько большей людностью. Равным образом нельзя считать городами староиндийские крупные общины, вроде Калькутты, которые представляли группы деревень, имеющих “в городе” только общее пастбище, или же обнесенные стенами “города” Средней Азии с их пашнями и обширными загонами для скота, которые служат местом спасения и питания людей в случаях неприятельской осады. 2) Вторым, по времени возникновения, основным типом городского строя является несомненно “город-государство” античного мира (по-древнегречески , по-немецки Stadtstaat, по-английски citystate). Это в высшей степени интересное явление, впервые описанное Fustel de Coulanges в его классическом труде “La cite antique”, возникло также в рабовладельческую эпоху, но в значительно более поздний ее период когда, вместо повсеместного, однородного натурального хозяйства и застывших каст древнего Востока, мы встречаем уже значительное разделение труда, некоторое развитие торгового капитала и связанную с ними оживленную борьбу классов. В это время ликвидируются грубые типы господства и простейшие единоличные формы власти, а закладывается новая дифференцированная система политического управления, опирающегося на города как на социально-энергетические центры и на возникшее в них своеобразное классовое расселение. Эта эпоха служит богатейшим историческим источником и для современной “муниципальной науки”: самые понятия “городского хозяйства”, “городского благоустройства” возникли там; оттуда же вышли и такие термины, как “коммунальный”, “муниципальный”, “куриальный”. Более того: все важнейшие проблемы муниципально-общинного управления и самоуправления впервые зародились в “городе-государстве” греков к римлян. Сущность рассматриваемого понятия – в отождествлении государства и города. Греческое слово “ ” и латинское “civitas” значат одновременно и государство и город. Всякий город с окружающей его территорией есть уже государство, каждое же государство сводится к городу или к союзу городов. Это тесное сплетение двух различных по существу понятий объясняется поглощением деревни городом в античном мире. Из двух составных частей “государства” “город, – по выражению H.Martin, – в древнем мире был все, а деревня ничто”. Город, как экономический “паразит” деревни, как средоточие политической, юридической, научной, художественной, религиозной жизни и как военно-административный центр, совершенно не считается с деревней, смотрит на нее как на “варвара”, которого надо использовать. Афины ведут свою политику, войны, переговоры, заключают договоры за всю Аттику. То же делает и Рим, навязывая деревне свою волю. Полноправный гражданин (civis) – это член гражданской общины (civitatis), т.е. горожанин. И за все время господства города-государства, т.е. в течение многих столетий, деревня и сельское население поражает своей чисто служебной ролью, своим неустройством и бесправием: она посылает в город всех своих энергичных людей, военных рекрутов, платит ему подати, доставляет хлеб, но не получает взамен никакого эквивалента. Город даже не управляет ею, а только приказывает. Прежняя роль единоличного деспота в отношении деревенского населения перешла к городскому общежитию и к городским союзам, т.е. к гражданской общине. Этот типично городской характер античной цивилизации объясняется теми же экономическими и политическими предпосылками эпохи. Деревня в то время продолжала вести свое домашнее натуральное хозяйство и была чужда какой бы то ни было политической интеграции. Стройная и сложная политическая система греков и римлян в процессе организации только в городах могла находить свои опорные пункты: с невежественной и политически-пассивной деревней ей делать было нечего. При распространении господства на варварские страны Риму не могло хватить и государственных агентов для осуществления своей власти на всей территории: естественно поэтому, что древняя история Европы была эпохой развития союзов между отдельными городами на началах гегемонии, а Римская империя оказалась в конце концов, по выражению проф. Н.И.Кареева, “громадной федерацией муниципиев, урбанизировавшей и те области, в которых раньше не было городов”. К тому времени, когда греки начали осуществлять свой “синойкизм”, т.е. слагать густо населенные пункты Эллады в города-государства, города-крепости восточных деспотий уже отжили, повидимому, свой век как экономически, так и политически. Центр тяжести цивилизации и социальной энергетики переносится в бассейн Средиземного моря, и постепенно все народы и даже небольшие племена, живущие в том районе – от Малой Азии до Испании и Галлии – собираются в городах. Города этой новой цивилизации (Афины, Спарта, Рим, Карфаген, Виена, Массилия) постольку отличались от примитивных городов-крепостей, поскольку различались две эпохи. Социальная структура, быт, темп жизни и даже внешний вид античных “полисов” имел весьма мало общего с примитивными городами, и эти различия, по мере исторического развития греко-римского мира и усиливающейся борьбы классов, все время продолжают углубляться. Городские укрепления и стены понемногу перестают играть свою первостепенную роль, единоличный деспотизм заменяется коллективным муниципально-политическим самоуправлением знати и затем демоса; под влиянием усиленного роста обмена крепнут гавани, распространяется наука и искусство, города застраиваются разнообразными зданиями, служащими новым потребностям, и начинают заботиться о своем благоустройстве (водоснабжение, термы). В то же время, на ряду с отличиями между упомянутыми типами городов, нельзя не отметить и черт глубокого сходства, коренящегося в неликвидированном еще рабстве. Прежде всего следует констатировать тот факт, что города-государства продолжали носить все тот же потребительный характер. Они жили тем, что создавали для них окружающие их сельские местности или что получалось со стороны, от покоренных народов или союзников. Не производя в сущности ничего, кроме культурной роскоши, и с помощью того же рабского труда рассматриваемые города были, с одной стороны, проводниками греко-римской культуры, а с другой – эксплуататорами в полном смысле слова. На этот паразитический характер античных городов, осуществлявших свое накопление и свое развитие за счет сельского хозяйства деревни и рабского труда, неоднократно указывали и К.Маркс и Энгельс. Эти же эксплуататорские и паразитические свойства, как коренное противоречие античного мира, постепенно усиливаясь, повели к разложению и упадку городов-государств и их федераций, к их полнейшей внутренней деморализации, и волны нашествий более молодых кочевых орд с Востока, встречая все меньше сопротивления, в конце концов смыли античную культуру. На развалинах этой последней возникает новая, германская культура, а с нею и новый тип средневекового европейского города. Нам думается, что, при всей схематичности и обобщенности нашего краткого изложения вековых процессов, диалектическое развитие города на основе меняющейся экономики эпох выступает достаточно рельефно. Остается сказать несколько слов о населении и размерах города-государства. “Национальный эллинизм, – говорит Бюхер, – не выдвинул совсем больших городов. Греки считали свои маленькие государства-города, – в которых голос оратора на базаре слышен собранью всего народа и граждане лично знают друг друга, – за выражение величайшего политического смысла. То, что описано Платоном и Аристотелем, в существенных чертах своих взято из этой действительности”. Самый большой город древних греков – Афины – в период его расцвета, по последним исследованиям, не имел более 100 тысяч и в крайнем случае – 150 тыс. жителей. И даже это сравнительно небольшое количество населения могло питаться, при незначительных собственных источниках дохода, лишь благодаря господству Афин в Делосском союзе над сотнями обложенных податью городов, островов и местечек и благодаря гавани Пирею, из которой по укрепленной стенами дороге доставлялся хлеб. По общему правилу, при неразвитых путях сообщения и потребительном характере города, больших центров создаться не может. В смысле классового расслоения население городов-государств было довольно разнообразно. Знать, т.е. владельцы латифундий и помещики, жившие, как все “благородные” граждане, вне деревни, всадники, ростовщики и торговцы, квалифицированная интеллигенция и специалисты (особенно скульпторы, зодчие, философы, адвокаты), ремесленники, преимущественно из чужеземцев и рабов, и, наконец, вся масса рабов, составлявшая большую половину населения, – рабов бесправных и очень часто непроизводительных, занимавшихся в городе только личными услугами, – таково в общем и целом население городов-государств. Италийские города, не говоря уже о городах Галлии, Испании, были также относительно скромны по размерам людности. Исключение составлял Рим, как господин, культуртрегер и экономический паразит мира, к которому стекался весь цвет сотен народностей и все их богатства. Раскинувшийся на семи холмах, блещущий мрамором и в первую пору свой жизни “гражданскими добродетелями”, он имел, повидимому, не менее миллиона жителей, живших плодами нескончаемых и победоносных войн. В эпоху империи, развращенный рабским трудом, даровым хлебом и кровавыми зрелищами, он падал ступенью ниже с каждым поколением и погряз в чудовищной беспринципности, сделавшись наконец сам легкой добычей варваров. Впрочем, Рим, как первоисточник государственных систем правотворчества, сложной техники городского благоустройства в целом ряде областей (водопроводов, купален, шоссированных путей) и муниципальной терминологии, остается для современного городского хозяина в высшей степени интересным объектом изучения. Без достижений Рима у нас едва ли могло бы существовать современное муниципальное хозяйство. 3) Третьей ступенью в диалектическом развитии городов был средневековой город, о начальном генезисе которого мы уже говорили с достаточной подробностью. Созданные Римом города были как в Италии, так и в Галлии, Британии, Испании разорены, сожжены, обезлюжены вследствие набегов готов, гуннов, вандалов, норманнов, сарацын, сарматов, венгров и других кочевых орд Востока и Юга. Городское строительство начинается сызнова, на новых основах, предопределенных экономическими отношениями новой эпохи. Разыгрывается третий акт муниципальной истории, который настолько сложен, что его изложение приходится выделить в особую главу. |
Похожие:
 | Http :// schools keldysh ru / info 2000/ index htm Рабочая программа составлена в соответствии со следующими нормативно-правовыми и инструктивно-методическими документами | | Патентам и товарным знакам (19) Патент на изобретение №2480565 htm Сылка на Федеральный Институт Промышленной Собственности (фипс). htm |
 | Урок английского языка в VII классе по теме: «Problems of Free Time» «Problems of Free Time». But before we discuss this problem let’s revise what we know about free time and learn some new words | | О создании Общественного совета по вопросам реформирования жилищно-коммунального... В целях содействия реализации реформы жилищно-коммунального хозяйства, обеспечения общественного участия, при решении вопросов жилищно-коммунального... |
| 2. п рограмма предоставления образовательных услуг по специализированной... Программа предоставления образовательных услуг по специализированной образовательной программе повышения квалификации специалистов... | | Приказ «12» декабря 2012 год г. Ставрополь №116-к О внесении изменений в Методику проведения конкурса на замещение вакантной должности муниципальной службы в комитете городского хозяйства... |
| Программа кандидатского экзамена по научной специальности 08 Составители рабочей программы: доцент кафедры экономики городского хозяйства и сферы обслуживания, к э н., доц. Суптело Н. П., доцент... | | Cgi-variables За исключением тех строк из заголовка http-запроса, которые были включены в другие переменные, сервер приделывает строкам префикс... |
| Впервые магазины duty-free появились в Ирландии, в 1947 г ирландцы... Впервые магазины duty-free появились в Ирландии, в 1947 г ирландцы впервые приняли закон, освобождающий магазины, расположенные в... | | Аннотации основной профессиональной образовательной программы для... Аннотация к рабочей программе дисциплины оп. 02. «Основы электротехники и микроэлектроники» |
| Реферат ргасу 19 2009 699 содержание введение 2 список использованной... «Теоретические основы "Философии хозяйства" С. Н. Булгакова» одна из важных и актуальных тем на сегодняшний день | | Учебно-методический комплекс по дисциплине Биологические основы сельского хозяйства (название) Учебно-методический комплекс Биологические основы сельского хозяйства составлен в соответствии с требованиями Государственного образовательного... |
| План конспект урока по английскому языку в 6 классе (умк “EnjoyEnglish”... Умк “EnjoyEnglish” М. З. Биболетовой, раздел 8 по теме “How to spend free time” | | Содержание Введение Реформа жилищно-коммунальной сферы РФ. Анализ... Характеристика муп «Управление городского хозяйства» г. Пятигорска. Анализ ценовой и тарифной политики муп |
| T ax Free это система возврата налогов на товары, купленные не жителями... Европейского сообщества и вывозимые ими за пределы стран Евросоюза. В италии эта система достаточно неразвита (чаще всего в магазинах... | | Перечень приоритетных продуктов и технологий, используемых в отраслях городского хозяйства |
