А. С. Пушкин и славянская мифология

Лукоморье, Беловодье, Остров Буян, Рипейские горн, легендарная Гиперборея...

Где ты, славянский Ирий-рай? /Или индийская Шамбала? Или западно-европейский остров Аввалон со столицей …/

Лукоморье - излучина моря... Может быть, это на севере, где на Кольском полуострове в горах Луяврута на Сейдозере энтузиасты-исследователи ищут следы древней Гипербореи, а рядом излучина Бе­лого моря? Или это, по мнению других исследователей, Азовское мо­ре у Таганрога, где совсем рядом находилась древнерусская Тьмутаракань, тем более, что имя царя Салтана очень уж созвучно восточ­ному султану? Или это Балтика, а остров Буян - реальный остров Рюген, где в древности было славянское капище, и сейчас нашли ар­хеологи следы его? Остров Буян часто упоминается и в русских сказках, и в народных заговорах:

"На море-Окияне, на острове Буяне стоит дуб зеленый, а под дубом лежит камень Алатырь. Кто сей камень изгложет, тот мой заговор превозможет".
Алатырь-камень /или нынешний церковный АЛТАРЬ?/- это бел-горюч камень, всем камням отец /или скала в Рипейских горах?/. Он наделен чудесными свойствами. Как гласят легенды, он упал с неба /с ОРИОНА камень ЧИНТАМАНИ?/, и на нем были начертаны письмена с законами бога Сварога. Под тем камнем сокрыта вся сила земли русской, и той силе конца нет. Из-под Алатырь-камня текут источ­ники, дающие всему миру пропитание и исцеление, т.е. живая вода. На Алатырь-камень садится красная девица Заря, прежде чем рассте­лить по небу свою розовую фату.

Вот о какой острове Буяне знал Пушкин.

А дуб зеленый - это первое славянское название дерева вообще /отсюда «дубинка», "дубрава"- роща, добрый молодец» как дубок зе­леный, т.е. молодой/.

Но дуб еще и священное дерево, под которым совершались ритуалы, обращенные к Богу. Это "перуново" дерево - считалось, что сам Пе­рун-громовержец обитает на его вершине.

И это еще не все. Дубу приписывались - функции мирового дерева /им могла быть береза, ива; а ель - дерево жизни и долголетия/. Древние славяне представляли мировое дерево в центре вселенной или на окраине» то есть ^«у лукоморья", где оно упирается макушкой в небеса, а корнями достигает царства мертвых. Мировое дерево сос­тавляет своеобразную "ось" мифического пространства и как середина мира относится к месту порядка, уравновешенности и блага, т. е. "зо­лотой середине".

В "Слове о полку Игореве" говорится: "Боян бо вещий, aщe кому хотяше песнь творити, то ратекашется мыслию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы". Боян словно путешествует по мифическому мировому дереву, как по сферам мироздания: небу, земле, подземному миру.

Близок по значению к «путешествующему^» Бояну пушкинский кот-баюн, который ходит по дереву, поет песни и рассказывает сказки.

Источником первых шести строк пролога является формула из ска­зки "Чудесные дети". Пушкин был знаком с разными национальными вер­сиями этой сказки, известной у всех народов мира, но только в вос­точнославянской версии имеется образ кота-баюна, закрепленный по­этической формулой.

Образы вещего Бояна и кота-баюна уходят в глубину славянской мифологии. Боян, один из немногих, кто умеет слышать пророчества птицы Гамаюн /а, м.б., он и сама перевоплотившаяся птица?/.

Гамаюн - птица вещая, говорун. Инкарнация Велеса, бога мудро­сти. Посланник богов, она пропевает книгу "Песен", в которой есть все о происхождении земли и неба, богов и людей, и всего живого.
Композиция пролога - не произвольное собрание сказочных "ос­колков", а художественно организованное единство.

Главное слово "сказка", завершающее первый период, в дальней­шем тексте превращается в стержневое "там", которое многократно повторяется и скрепляет композицию пролога.

Там чудеса: там леший бродит.

Русалка на ветвях сидит…

Пушкин требует серьезного отношения к сказочному вымыслу. Он не просто рисует поэтические картины, исполненные чудесного, но чтобы читатель в это чудесное поверил. Образы лешего и русалки вовсе не сказочные, это те фантастические существа, в которые народ верит. И нам тоже не надо лешего описыватъ, мы его знаем. Следует доба-вить только, что образ Лешего восходит опять же к Велесу - скотьему богу, а первоначально покровителю охоты и лесного зверя, а значит, хозяину леса.

А русалки в глубокой древ­ности были представителями мира берегинь /от слова - беречь, бе­рег/, которые оберегали водоемы, леса, поля, людей. Поэтому лес­ная берегиня русалка с распушенными русыми волосами могла вполне сидеть на дереве. / Украинская лесная МАВКА/.

Содержание пролога абстрагировано в пространстве и во времени. И к тому же они целиком замкнуты в сюжете. И сказочное повествование в целом кажется с одной стороны ирреальным, а с другой усиливает впечатление "достоверности^» чудесного. Ведь "неведомые дорожки" могут быть и реальными лесными звериными тропами, но вот "невидан­ные звери", даже не сами они, а их "следы" - это уже незаметный переход в сказку, готовящий появление избушки на курьих ножках. Сознательная неясность, загадочность всей картины.

С появления избушки, обычно в сказках и мифах стоящей на границе двух миров: человеческого жилья и леса, света и тьмы, этого и того мира; усиливается нарастание таинственного, чудесного.

За избушкой вскоре появляется образ Бабы-Яги. Поэт заставляет активно работать память, воображение читателя. Один образ влечет за собой всю сцену, целый сказочный мир, требует объяснения.

Баба-Яга - образ до такой степени древний, что нет убедительного объяснения самого имени "Яга", характерного только для восточных славян. Под другими именами этот персонаж известен всем народам. О глубокой древности Яги говорит ее двойственность: она может быть и помощником, и противником. В "Песнях птицы Гамаюн» ее полное имя Буря-Яга, Золотая нога, богатырша Усоньша Виевна. Этот образ своими корнями уходит в эпоху матриархата, к образу праматери все­го живущего, хранительнице огня в очаге /не случайно с ней связаны предметы домашней утвари - ступа, помело, кочерга/. Вместе с тем Яга выступает как воительница, а позднее и мстительница, отрицате­льный персонаж.

Наиболее древнейшей берегиней была Баба - (на санскрите - “мудрейший”). Наиболее известной из них была Баба Яга (или Йога). В переводе с санскрита “Баба Яга” означает – “Мудрейший, владеющий глубокими знаниями (йогой)”.

Баба Яга изначально – прародительница, очень древнее положительное божество, хранительница рода и традиций, детей и околодомашнего, часто лесного пространства.

Постепенно строгая хранительница рода и традиций превратилась в злобную старуху. Во времена борьбы с язычеством ей были даны уродливые черты, характер злобного демона. Но если читать сказки про Бабу Ягу, можно заметить, насколько часто она помогает героям выйти из затруднительного положения. А если убрать страшный образ Бабы Яги и заменить его на строгую бабушку, намного лучше будет понятна мудрость сказок, дошедших до нас.
Сказочный мир пролога из своего необъятного "там" вновь и вновь возвращает нас к конкретным картинам: 1. выходу витязей из морских вод (из сборника «Чудесные дети» в Михайловской тетради, но известен только один вариант этой сказки),

2. к царевне в темнице, которой служит "бурый волк».

3. "Бурый волк"- ус­тойчивое сочетание в народном языке Псковской области, где услышал Пушкин сказку. «Бурый" в значении "серый, темный". В славянской мифологии волк, как и медведь, были почитаемыми животными. Волк наделен даром всеведения, считался пожира-телем чертей /злых духов/, помогает героям сказок, является хранителем брачного чертога.

И, наконец, "... царь Кащей над златом чахнет...". Это персонаж демонической природы, владыка темного царства» царства мертвых /"кощное царство"/, как и змей играет роль скупого хранителя со­кровищ и похитителя земных красавиц. Кащей - кощь, кость, или "кощуна", то есть миф. Очень загадочный образ. И настоящее его значение в мифе-сказке еще на разгадано.

В нашем языке осталось слово "кощунство".

/Например, непонятно, почему славяне боялись ЗМЕЯ-ГОРЫНЫЧА, а восточные народы почитали ДРАКОНА, относились к нему с уважением; или ШИВА-РАЗРУШИТЕЛЬ – это БОГ, а не наш ли это КАЩЕЙ?/
Последняя строчка пролога "Там русский дух... там Русью пахнет!" звучит как итог, звучит гордо, т.к. здесь происходит катарсис - возвышенное просветление души читателя, который, поддавшись поэти­ческой магии Пушкина, вошел в мир русской сказки, поверил в нее.

У Пушкина "русский дух" - это духовный мир Руси.

Поэма "Руслан и Людмила" - миф о подвигах Перуна.

В поэме "Руслан и Людмила" Пушкин использовал разнообразные фольклорные элементы. Например, из сказки "О Еруслане Лазаревиче" он заимствовал имя героя и эпизод встречи с богатырской головой, охраняющей меч-кладенец.

Образ Черномора, старого карлика с длинной бородой, летающего по воздуху, похищение им красавицы-невесты, пришли в поэму из древней и широко известной русской сказки "Три подземных царства".

Похититель невесты – «старичок», «мал человек», «старичок с ноготок», борода с локоток, усы по земле тащатся, крылья на версту лежат. Влетает он в облике птицы – «Вихорь-птица» или змея (это прообраз древнего Волха-змиевича, огнебога – сын подземного Индрика-змея, он в то же время летал по воздуху. Кто или что это?).
Сама эта сказка берет начало в мифологии. Известный иссле­дователь славянской мифологии и собиратель русских народных ска­зок А.Н.Афанасьев видит связь между богатырем из русских сказок и мифом о Перуне, боге-громовержце, у которого Велес похищает прямо со свадьбы невесту Диву-Додолу. В предисловии ко 2-ому из­данию "Русских народных сказок" он пишет: "Трудные подвиги богатырей и их битвы с великанами и змеями суть только образные, по­этические изображения естественных явлений, так могуществен-но влияющих на производительность земли. Солнце, закрываемое темными тучами, в народных сказках представляется девою неописуемой красоты, похищаемой змием, который уносит ее в свои неприступные горы и ограждает крепкими затворами; освободи-телем красной девицы является богатырь - владетель чудодейственного меча-саморуба, т.е. сам Перун, божество грозы и молнии; он проникает в мрачные подземелья, поражает змия, то есть разбивает тучи молнией, проливает на зем­лю дождь и выводит из змеиных пещер деву-солнце".

Богатырская голова, охраняющая меч-кладенец /меч-равновесия сил добра и зла из фильма «Легенда о Кащее». Какова его настоящая функция? – ведь только полным равновесием, «золотой серединой», полным смирением можно победить зло/

Богатырская голова - это отголоски мифов о великанах-богатырях первого поколения. /в Греции - это ти­таны, гиганты/, о волотах, исполинах непомерной величины и силы. Это сказочные Горняя, Дубыня, Усыня и былинный богатырь Святогор, которому, по-видимому, и принадлежит голова в поэме. Когда перво­начальное становление мира уже произошло, их сила оказалась бес­полезной. Имя Святогор связано со Святыми горами, неосвоенным местом, так как "матъ-сыра-земля" уже не выносит тяжести богатыря. Это образ положительного героя, защитника земли, а когда прихо­дит /проходит/его срок, он отдает часть своей силы Илье Муромцу /в былине/, или меч-кладенец богатырю нового поколения.

С его смертью утвер­ждается победа космоса над хаосом. /в формировании планеты Земля наступает период (период Луны или Земли)жизни человека/.

Государство царя Салтана - "иное царство". Сказка начинается со старости,.. с того давно прошедшего времени, которое она определяет формулой «ЖИЛ-БЫЛ», «ДАВНЫМ-ДАВНО». Сказка не знает, когда это было, но тогда на земле повсюду творились чудеса. Значит, был какой-то мир до сказок, полный чудес. А русская сказка упрямо повторяет: «В старые годы, в старопрежние».

Мы говорим, что мы умны, а старики спорят: нет, мы умнее вас были. А сказка сказывает, что когда еще наши деды не учились и пращуры не родились, а в некотором царстве, в некотором государстве…