Учебное пособие Чебоксары 2003 м инистерство образования Российской Федерации Чувашский государственный педагогический университет имени И. Я. Яковлева Л. Б. Пастухов а
Скачать 1.61 Mb.
|
ЗАДАНИЕ 4. Определите, в чем своеобразие выделенных слов. Разграничьте слова, не осложненные в тексте дополнительными семами, и слова, осложненные ими. Какие это по типу семы? 1. – Здесь живет господин Шульц? – спросил Мюллер. Дворник посмотрел на немца и, отворотившись, отвечал: – Таких нет. – Господин Шульц, музыкант. – Есть какой-то немец, музыкант, что ли, кто их там разберет, этих всех музыкантов! ( В. Соллогуб. История двух калош.) 2. – Кому продал? – Харьковскому купцу Трощенке. Принесла его сюда, за тыщи верст, нелегкая из Харькова!... Слыхал про такого? – Купцов много, – уклончиво ответил слуга. – Ежели бы еще он был московский... да первой гильдии... – Повидал я купцов на своем веку каких хошь гильдий. Таких видал обормотов, что спаси господи! А этот – с виду приличный господин. (К. Паустовский. Повесть о лесах.) 3. – А не скажешь ли, Марина, что это я нынче ни свет ни заря понадобился? – Агроном из Москвы прибыл, в колхоз повезете. – Агроном – это хорошо! – одобрил ездовой. (Ю.Нагибин. Слезай, приехали…) 4. – Кто вы такой? Смущенный Трояновский пробормотал: – Я ... доктор. (Бальмонт прекрасно знал, кто такой Трояновский.) – Меня должен встречать не доктор (выделено в тексте. – Л.П.), а поэт, – с вескостью отчеканивает Бальмонт и восходит далее, не удостоив выслушать приветствия. (Л. Сабанеев. Мои встречи. «Декаденты».) 5. Дорога! Ах, долины, горы, то, сё, колокольчик! Реки тоже, извивающиеся, так сказать, в светлых руслах своих! Небо со столь естественными на нем облаками! Ничуть не бывало: все это было видено и проезжено тридцать раз. Дорога и есть дорога. Жар, пыль и мухи. Оводы непрестанно жалят лошадей, и те ни с места. (Ю. Тынянов. Смерть Вазир-Мухтара.) 6. День ленинградской весны 1942-го. Впрочем, слово «весна» звучало странно. Хлебный паек повысили, по размороженным улицам нерешительно ходили трамваи. Немцы перестали бомбить, но каждый день, несколько раз в день обстреливали город. Самые сильные и жизнеспособные уже умерли или выжили. Хилые продолжали замедленно умирать. Слово «весна» звучало странно. (Л. Гинзбург. Человек за письменным столом.) 7. – Так плохи, говоришь, дела? – спрашиваю я сестру <...>. – Совсем, совсем плохи! – поспешно, как будто даже с удовольствием подтверждает сестра. <...> – Зато тишина-то какая! – говорю я. – Уж этого хоть отбавляй! – с угрюмой иронией соглашается племянник-студент. – Действительно, тишина, и прескверная, черт ее дери, тишина! Вроде высыхающего пруда. – Издали – хоть картину пиши. А подойди – затхлостью понесет, ибо воды-то в нем на вершок, а тины – на две сажени, и караси все подохли ... (И. Бунин. Золотое дно.) 8. Мужчины зашумели и стали, перебивая друг друга, пить за мое здоровье. <...> – Молодым везде у нас дорога... – За счастливое детство... – Дорога, но какая дорога? Асфальт! (Ф. Искандер. Время счастливых находок.) ЗАДАНИЕ 5. В приведенных ниже фрагментах текстов самими авторами выделены отдельные слова. Раскройте значения этих слов. Ответьте на вопрос: чем обусловлено их специальное выделение в тексте? 1. – Что чувствует человек в бою? – спросил солдата Коломб. – Вот вы, например? – Ах, вот что? – Кавалерист помолчал. – То есть страшно или не страшно?.. – В этом роде. – Видите, привыкаешь. Не столько, знаете, страшно, сколько трудно. Трудная эта работа. Однако, черт возьми! – Он остановился и топнул ногой. – Ведь это наша земля?! Так о чем и говорить? (А. Грин. Повесть, оконченная благодаря пуле.) 2. Я никогда не встречала в таком молодом – такой страсти справедливости. (Не его – к справедливости, а страсти справедливости – в нем.) Ибо было ему тогда много-много – двадцать лет. «Почему я должен получать паек, только потому, что я – актер, а он – нет? Это несправедливо». Это был его главнейший довод, резон всего существа, точно (да точно и есть!) справедливость нечто совершенно односмысленное, во всех случаях – несомненное, явное, осязаемое, весомое, видимое простым глазом, всегда, сразу, отовсюду видимое – как золотой шар Храма Христа Спасителя из самой дремучей аллеи Нескучного. Несправедливо – и кончено. И вещи уже нет. И соблазна уже нет. Несправедливо – и нет. И это не было в нем головным, это было в нем хребтом. Володя А. потому так держался прямо, что хребтом у него была справедливость. Несправедливо он произносил так, как князь С.М. Волконский – некрасиво. Другое поколение – другой словарь, но вещь – одна. О, как я узнаю эту неотразимость основного довода! Как бедный: – это дорого, как делец – это непрактично – так Володя А. произносил: – это несправедливо. Его несправедливо было – неправедно. (М. Цветаева. Повесть о Сонечке.) 3. Я слушала, смотрела и верила: кто, как не Марина, мог оценить и полюбить эту доблестную, талантливую, умную, добрую женщину? В ней была стать, то, что так ценила Марина. И в ней я чувствовала – отвагу. Какое-то особенное свойство смелости и достоинства в ее синих больших глазах, в ее несколько гордом лице. И она уже была сердечно больная, но и к этому она относилась храбро. Это была, несомненно, личность, что не так часто встречается среди женщин, и это восхищало Марину... (А. Цветаева. Воспоминания.) 4. С первого же дня меня захватил талант горьковского устного рассказа. Я не ждала этого, я считала его писателем. Что он изумительный рассказчик, я не знала. И, придя после многих часов у Горького в свой номер в «Минерву», я села ночью писать. Я повторила все сказанное им по свежим следам памяти. Я легла под утро, счастливая, что не опущен в Лету вчерашний день. (А. Цветаева. Воспоминания.) 5. То, что летело откуда-то сверху и бурным, шумным прыжком обрушилось внизу мне навстречу, – был Макс. Он стоял и так глубоко улыбался, как – не умеют улыбаться люди. Молчал, голову набок, смотрел и радовался. Все понимал, входя в душу непонятно, неповторимо, – и я поняла, почему, еще подъезжая к его дому, я сбросила с плеч тяжесть: в этом доме жил Добрый дух. Мне сказала одна умная женщина, что Макс ей всегда казался Нептуном. Да, так. Зевс, Нептун – нечто природное, огромное, нечеловеческое. Распростершее руки – всему!.. Без меры интимное. И дарящее человеку – счастье!.. (А. Цветаева. Воспоминания.) 6. Второй случай – уже на возвратном пути в Россию – умирать. Где-то, кажется в Мюнхене, она (мать. – Л.П.) – все то же, куда бы мы ни прибывали, – только умывшись с дороги и даже не переодевшись, сразу пошла к роялю. И вот, видим с Асей, как какой-то мальчик, старше нас, должно быть, лет четырнадцати, ярко-розовый и весь отливающий волосяным золотом, все подъезжает к ней на стуле, к ней: к ее рукам и кипящим из-под них звукам, пока, наконец, неловким движением, как совершенно сонный, не свалился ей под ноги вместе со стулом, то есть попросту – под рояль. Мать, ничего не замечавшая, тут сразу все поняла: без всякой улыбки помогла ему выбраться и, опустив ему на голову руку, тут же не отводя ее, чуть погладила ему лоб, точно вчитываясь. (Сын Александр.) Нужно сказать, что из всех присутствующих, а присутствовали – все те же, куда бы мы ни прибывали – все, никто не засмеялся. (Ибо мальчик так же просто – с тем же полуоткрытым ртом – и с тем же стулом – мог бы свалиться на горячую печь – или в львиный ров.) Мы же с Асей отродясь знали, что глупо смеяться, когда другой падает: ведь Наполеон – тоже упал! (Я даже, в своем максимализме, шла дальше: глупо, когда не падает. Идет и не падает – вот дурак!) Никогда не забуду своей матери с чужим мальчиком. Это был самый глубокий, за всю мою жизнь, поклон. (М. Цветаева. Мать и музыка.) 7. Я знаю, что у каждого человека здесь было свое самое последнее, самое важное – то, что помогало жить, цепляться за жизнь, которую так настойчиво и упорно у нас отнимали. Если у Замятина этим последним была литургия Иоанна Златоуста, то моим спасительным последним были стихи – чужие любимые стихи, которые удивительным образом помнились там, где все остальное было давно забыто, выброшено, изгнано из памяти. Единственное, что еще не было подавлено усталостью, морозом, голодом и бесконечными унижениями. (В. Шаламов. Колымские рассказы: Выходной день.) 8. Мы знаем, как собаки открывают невидимую им дичь в траве, и мы эту способность называем чутьем. Но как назвать у людей подобную способность угадывать в душе другого человека самое главное, самое для него нужное? Называют эту способность вниманием, но в этом чудесном слове не хватает немного чего-то, чтобы выразить самое дорогое, самое великое. Разве сказать – любовь? И тоже – назовут, а вслед за словом спрашивают: а что такое любовь? Скорее всего, люди еще не дошли до того, чтобы словом называть то самое дорогое, самое великое, чем, может быть, и держатся они сами на свете. А чтобы не ошибаться и попусту не тратить дорогие слова, я называю эту способность тоже чутьем и людей таких, самых хороших, называю чуткими. (М. Пришвин. Корабельная чаща.) 9. – Женитесь на мне, Евгений Петрович, – говорила она (Людмила Львовна. – Л.П.), словно не могла остановиться, словно ее куда-то несло, – женитесь на мне навсегда. Разве вы не видите, как мне хорошо с вами? И знаете, почему? Потому что я делаюсь другой в вашем присутствии, новой, настоящей, должно быть, какой никогда ни с кем не была. Я делаюсь смешной, особенно сейчас, вот в эти минуты, не говорите «нет», я теперь поняла, что это такое. В такой безоружности и еще оказаться смешной! Я делаюсь другой потому, что вы такой человек, какого я никогда не встречала в жизни. (Н. Берберова. Черная болезнь.) 10. Илья Ильич лег на спину, но не вдруг заснул. Он думал, думал, волновался, волновался... – Два несчастья вдруг! – говорил он, завертываясь в одеяло совсем с головой. – Прошу устоять! Но в самом-то деле эти два несчастья, то есть зловещее письмо старосты и переезд на новую квартиру, перестали тревожить Обломова и поступали уже только в ряд беспокойных воспоминаний. «До бед, которыми грозит староста, еще далеко, – думал он, – до тех пор многое может перемениться: авось дожди поправят хлеб; может быть, недоимки староста пополнит; бежавших мужиков «водворят на место жительства», как он пишет». <...> «И что тревожиться? – думал он. – Скоро и план подоспеет – чего ж пугаться заранее? Эх, я...» Мысль о переезде тревожила его несколько более. Это было свежее, позднейшее несчастье; но в успокоительном духе Обломова и для этого факта наступала уже история. Хотя он смутно и предвидел неизбежность переезда, тем более, что тут вмешался Тарантьев, но он мысленно отдалял это тревожное событие своей жизни хоть на неделю, и вот уже выиграна целая неделя спокойствия! (И. Гончаров. Обломов.) 11. После развратной, роскошной и изнеженной жизни последних шести лет в городе и двух месяцев в остроге с уголовными жизнь теперь с политическими, несмотря на всю тяжесть условий, в которых они находились, казалась Катюше очень хорошей. Переходы от двадцати до тридцати верст пешком при хорошей пище, дневном отдыхе после двух дней ходьбы физически укрепили ее, общение же с новыми товарищами открыло ей такие интересы в жизни, о которых она не имела никакого понятия. Таких чудесных людей, как она говорила, как те, с которыми она шла теперь, она не только не знала, но и не могла себе и представить. ( Л. Толстой. Воскресение.) 12. Брюсов знал, что его поэзию кое-кто считает не созданной талантом, творческим даром, а добытой «потом». И в ответ вызывающе подчеркивал, что без затраты этого «пота», труда, изучения нет культуры, нет отделки, нет совершенства. Не для самоснижения себя как поэта, а, наоборот, для возвеличения себя как поэта культурного он называл себя тружеником – «волом», погоняющим мечту тяжелым кнутом... (Н. Валентинов. Брюсов и Эллис.) 13. Шли годы, Сологуб становился все известнее. Появлялись, одна за другой, его книжки – первая, тоненькая, стихи; потом роман, ранее напечатанный в «Сев. вестнике», рассказы... Он занял в литературе такое свое место и так твердо стоял на нем, что не понявшие его сначала остались непонимающими и тогда, когда не признавать его уже сделалось нельзя. (З. Гиппиус. Отрывочное. О Сологубе.) 14. Он (Анненский. – Л.П.) умер скоропостижно от эмболии, на ступенях Царскосельского вокзала в Петербурге. Его труп опознали в Обуховской больнице. Мы хоронили его на Казанском кладбище Царского Села. Отпевание вышло неожиданно многолюдным, его любила учащаяся молодежь, собор был битком набит учениками и ученицами всех возрастов. Чувствовалось, что ушел человек незабываемый. (С. Маковский. Из воспоминаний об Иннокентии Анненском.) 15. Насколько помню, первое «свидание» наше с Блоком после начала войны было телефонное. Не хотелось, да и нельзя было говорить по телефону о войне, и разговор скоро оборвался. Но меня удивил возбужденный голос Блока, одна его фраза: «ведь война – это прежде всего весело!» Зная Блока, трудно было ожидать, что он отнесется к войне отрицательно; страшило скорее, что он увлечется войной, впадет в тот неумеренный военный жар, в который впали тогда многие из поэтов и писателей. Его «весело» уже смущало... (З. Гиппиус. Мой лунный друг. О Блоке.) 16. Наиболее характерной чертой внутреннего мира Андрея Белого представляется мне его абсолютная безбрежность. Белый всю жизнь носился по океанским далям своего собственного «я», не находя берега, к которому можно было бы причалить. Время от времени, захлебываясь в безбрежности своих переживаний и постижений, он оповещал: «берег!» – но каждый очередной берег Белого при приближении к нему снова оказывался занавешенной туманами и за туманами на миг отвердевшей «конфигурацией» волн. (Ф. Степун. Памяти Андрея Белого.) 17. На войне у людей ландшафт воспринимается иначе, оценивается каждый естественный предмет, потому что война – это зона между их жизнью и смертью, где жизнь добывается в тяжелом труде через смерть врага, – война вместе с тем место, где надолго решается судьба человечества. Например, русское серое обычное поле является великим многозначительным образом, а супряга, когда тринадцать-четырнадцать детей и старух впряжены в общую лямку, тянут однолемешный плуг, символом непобедимой России... (А. Платонов. («Труд есть совесть». Из записных книжек разных лет.) 18. Вот они, сны обманные! что-кому. Приснился и нянькин сон, пышный, сытный. Видела она так – рассказывала недавно: «Шла полем. А по полю тому, прямо – земли не видно, – все глыбы сала да жиру. А сын Алеша, в белой будто рубахе... до земли рубаха... с видами, переваливает глыбы, будто навоз трусит. «Смотрите, – говорит, – мамаша, сала да жиру сколько!» Схватила нянька жирный кусок, есть стала. Ела-ела – в глотку не лезет, уж больно жирен... Проснулась, а все тошно. Всем про сон рассказывала. Обхаживала Горку, – не к добру, чуяла! (И. Шмелев. Солнце мертвых.) 19. Все кустики одеваются, все ветки распускаются, а между ними там и тут елочки по-прежнему стоят на своем. Тут бывает разговор между ними, и нам легко его понять. Листики молодые, показываясь, хотят нам сказать, что они все лучшее свое собрали в эти минуты и дела им нет до того, что станет потом; ведь оно станет, а им дорого мгновение, и оно больше стоящего бессмертия. (М. Пришвин. Прекрасное мгновение.) 20. ...Чтобы научиться ездить на велосипеде, надо ездить на велосипеде. Чтобы научиться писать, надо писать! Нельзя обставить себя хорошими рекомендациями, как писать, и сразу начать писать правильно и хорошо: ничего не выйдет. (Д. Лихачев. Письма о добром и прекрасном.) 21. Андрей Николаевич еще колебался; но теперь не отвага руководила им, не расчет, не увлечение, а только жадность. Корабли, люди, земля, показавшееся в желтом тумане огромное медное солнце – все это было «мое, ощутимое, желанное». И то, чего желала душа, – разрушить, не казалось разрушением. Нужно было излить бешеную живую силу в эту дивную, страшную жизнь. Только одна эта воля бушевала в нем – жажда, жадность, ощущение всего. (А. Толстой. Под водой.) 22. Вдруг Жиран завыл и рванулся с такой силой, что я чуть было не упал. Я оглянулся. На опушке леса, приложив одно ухо и приподняв другое, перепрыгивал заяц. Кровь ударила мне в голову, и я все забыл в эту минуту: закричал что-то неистовым голосом, пустил собаку и бросился бежать. Но не успел я этого сделать, как уже стал раскаиваться: заяц присел, сделал прыжок, и больше я его не видал. Но каков был мой стыд, когда вслед за гончими, которые в голос вывели на опушку, из-за кустов показался Турка! Он видел мою ошибку (которая состояла в том, что я не выдержал) и, презрительно взглянув на меня, сказал только: «Эх, барин!» Но надо знать, как это было сказано! Мне было бы легче, ежели бы он меня, как зайца, повесил на седло. (Л. Толстой. Детство.) 23. Он (Игорь. – Л.П.) еще некоторое время удивляется странному поведению рябчика, а потом говорит: – У меня тут, Алексей, полно всякой птицы. Любит она здешние места. На Сысольских озерах даже орлы живут, во как! А вообще-то нервная пошла нынче птица... Да и как ей не нервной быть, ежели по всему северу железный гром стоит! Скажем, журавль, к примеру. Весной это летит с юга, день и ночь крыльями машет. Ладно, думает, вот прилечу на родину – отдохну. А прилетел – негде сесть. На гнездовьях-то уж люди. (Ф. Абрамов. Сосновые дети.) 24. Есть магические слова, магические вне смысла, одним уже звучанием своим – физически-магические – слова, которые, до того как сказали – уже значат, слова – самознаки и самосмыслы, не нуждающиеся в разуме, а только в слухе, слова звериного, детского, сновиденного языка. – Возможно, что они в жизни у каждого – свои. – Таким словом в моей жизни было и осталось – Вожатый. (М. Цветаева. Пушкин и Пугачев.) 25. На другой день я вышел из дому, хоть и в десять часов дня, но изо всех сил постарался уйти потихоньку, не простившись и не сказавшись; так сказать, ускользнул. Для чего так сделал – не знаю, но если б даже мама подглядела, что я выхожу, и заговорила со мной, то я бы ответил ей какой-нибудь злостью. Когда я очутился на улице и дохнул уличного холодного воздуху, то так и вздрогнул от сильнейшего ощущения – почти животного и которое я назвал бы плотоядным. Для чего я шел, куда я шел? Это было совершенно неопределенно и в то же время плотоядно. И страшно мне было, и радостно – все вместе. «А опачкаюсь я или не опачкаюсь сегодня?» – молодцевато подумал я про себя, хотя слишком знал, что раз сделанный сегодняшний шаг будет уже решительным и непоправимым на всю жизнь. (Ф. Достоевский. Подросток.) 26. По высоко-приличному, церемонному голосу мама, употребляемому обыкновенно с новыми знакомыми, я узнала, что второй гость был Дьяков. Дьяков говорил, что его жена и дочь за границей, что и он туда скоро поедет и что он непременно хотел перед отъездом быть нам представлен. «Ну, этот – настоящий», – думала я почему-то. «Настоящим», в моем детском понятии, считался тот, кто был утонченного светского воспитания, с известным лоском, порядочностью, что я называла «слоеным тестом». (Т. Кузминская. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне.) 27. Старик понял, что это смерть и что смерть ужасна. Но еще лучше понял он, – вернее, почувствовал всем нутром, – что жизнь прекрасна и радостна и что он любит жизнь, – хочет и будет жить во что бы то ни стало, ибо самое страшное – лежать вот так, опрокинувшись через бревно, уткнувшись носом в мертвую землю, и знать, что через несколько секунд тебя не станет. И потому, что сердце старика работало неутомимо, как машина, а ноги стихийно, стремительно, мощно несли над землей послушное тело, и потому, что все его насыщенное волей и бегом существо напряженно рвалось к жизни, молило о жизни, цеплялось за жизнь мельчайшими клеточками, фибрами, жилками, – он выдержал этот полуверстный пробег под огнем на вздыбленные кручи Алиня. Это был пробег израненного зверя через чащу, бурелом, карчи. Но он вырвался все-таки на хребет... Вырвался – взмыленный, изодранный и ярый, но живой! (А. Фадеев. Один в чаще.) 28. – Забывать, сударь отец дьякон, я уже стар, я уже и сам к ней, к утешительнице моей, служить на том свете давно собираюсь, – отвечал карлик очень тихо и с легким только полуоборотом в сторону Ахиллы. – Утешительная, говорит, была эта старуха, – отнесся безразлично ко всему собранию дьякон. – Ты это в каком же смысле берешь ее утешительность? – спросил Туберозов. – Забавная! Протопоп улыбнулся и махнул рукой, а Николай Афанасьевич поправил Ахиллу, твердо сказав ему: – Утешительница, сударь, утешительница, а не забавница. (Н. Лесков. Соборяне.) 29. – Боже, кто это тебя, Варначок, так изувечил? – вскрикнула, встретив запоздалого сына, просвирня. – Никто-с, никто меня не изувечил. Ложитесь спать. Это на меня впотьмах что-то накинулось. – Накинулось! – Ну да, да, да, впотьмах что-то накинулось, и только. Старушка просвирня зарыдала. (Н. Лесков. Соборяне.) 30. В каретном сарае сани убраны высоко на доски, под потолок, до зимы будут отдыхать. Теперь пролетки: расхожая и парадная. С них стянули громадные парусинные чехлы, под которыми они спали зиму, они проснулись, поблескивают лачком и пахнут... чудесно – весело пахнут, чем-то новым и таким радостно-заманным! Да чем же они пахнут?.. Этого и понять нельзя ... – чем-то таким привольным-новым, дачей, весной, дорогой, зелеными полями ... и чем-то крепким, радостной горечью какой-то ... которая... нет, не лак. Гаврилой пахнут, колесной мазью, духами-спиртом, седлом, Кавказкой, и всем, что было, из радостей. И вот, эти радости проснулись. Проснулись – и запахли, напомнились: копытной мазью, кожей, особенно душистой, под чернослив с винной ягодой... заманным, неотвязным скипидаром, – так бы вот всë дышал и нюхал! – пронзительно-крепким варом, наборной сбруей, сеном и овсецом, затаившимся зимним холодочком и пробившимся со двора теплом с навозцем, – каретным, новым сараем, гулким и радостным... И все это спуталось-смешалось в радость. (И. Шмелев. Лето Господне.) |
Похожие:
 | История мировой литературы и искусства Печатается по решению ученого совета гоу впо «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева» | | Учебное пособие министерство образования российской федерации гоу... Учебное пособие предназначено для курса «История музыкального образования», который входит в федеральный компонент учебного плана... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Гоу впо «чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева» | | Учебно-методический комплекс дисциплины/ Специальность 033100 (050720)- «Физическая культура» Печатается по решению учёного совета гоу впо «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева» |
| Воспитание нравственно-этической культуры у подростков на основе... Работа выполнена на кафедре педагогики и яковлевоведения фгбоу впо «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я.... | | Основная образовательная программа магистратуры, реализуемая фгбоу... Фгбоу впо «Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова» по направлению подготовки 210700 Инфокоммуникационные технологии... |
 | Учебное пособие Ставрополь, 2014 Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ставропольский государственный медицинский... | | «липецкий государственный технический университет» Е. И. Козлова... В целях обеспечения конституционных прав граждан Российской Федерации на бесплатное оказание медицинской помощи Правительство Российской... |
| Министерство образования и науки российской федерации федеральное... Факультет фиоп | | Основная образовательная программа магистратуры, реализуемая фгоу... Основная образовательная программа магистратуры, реализуемая фгоу впо «Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова»... |
| Методические указания Самара Самарский государственный технический... Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Псковский... Рабочая программа составлена на основании Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по специальности... |
| Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Псковский... Рабочая программа составлена на основании Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по специальности... | | Российской Федерации Федеральное агентство по образованию псковский... Рабочая программа составлена на основании Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по специальности... |
| Попова А. Н. Волгоград, 2005. 110 с. Практическая терапевтическая... Гбоу впо «волгоградский государственный медицинский университет» министерства здравоохранения российской федерации | | Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Псковский... Методические рекомендации по отечественной истории для студентов I курсов неспециальных факультетов |
