НАПРАВЛЕНИЕ 3. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Клименкова А.M.
Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко, аспирантка
КУЛЬТУРНЫЕ КОДЫ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ СУБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Базисной структурой субъективной реальности, – как отмечает Д. Дубровский, – является «единство противоположных модальностей «Я» и «не-Я», образующих «динамический биполярный контур, в котором совершается движение «содержания» субъективной реальности. Это движение «содержания» есть процесс отражения объекта и одновременно ценностное отношение к отображаемому» [1, с. 88]. При этом самим индивидом его ценностное отношение к объективной реальности (в частности, к социальной реальности) рассматривается как наиболее рациональный способ отображения этой реальности, реагирования на нее и взаимодействия с ней (исходя из той картины реальности, которая сформировалась в его сознании).
Явления и объекты внешнего мира интересны для индивида лишь в той мере, в которой они имеют смысл, значение для его жизнедеятельности. Поскольку смыслы, которые приписываются объектам и явлениям, в разных культурах и субкультурах могут отличаться, то разным будет и реагирование представителей различных социокультурных общностей на эти объекты и явления. Эти смыслы генерируются и транслируются через систему культурных кодов.
Согласно принципам кибернетики все системы, которые предусматривают передачу информации, также предусматривают ее кодировку, то есть превращение информации в систему кодов. Человеческое общество относится к сложным управляющим системам. При этом трансформация информации в коды в общественной системе происходит в значительной мере под воздействием культуры общества, именно поэтому в обществе мы преимущественно имеем дело с культурными кодами.
Дж. Фиске определяет культурный код как систему знаков, управляемых «определенными правилами, которые распространены среди представителей определенной культуры, и которая предназначена для генерации и циркуляции смыслов в этой культуре и для этой культуры» [6, p. 4]. Для осознания сущности культурного кода и функций, которые он выполняет, наиболее важной, по моему мнению, является вторая часть этого определения, где идет речь о том, что с помощью культурных кодов генерируются и транслируются смыслы. А смыслы, как отмечает Р. Вагнер «являются образующей и организующей силой культурной жизни» [9, p. 9].
Анализируя разновидности знаков, Ч. Пирс среди них выделяет символы как репрезентацию объекта на основе материальной формы, которая является произвольной относительно изображаемого [8, p. 4-27]. Иными словами, связь символа и объекта носит конвенциональный, приписанный культурой, характер. Э. Кассирер рассматривал создание символов не столько как средство отображения реальности, столько как средство «замены» объективной реальности субъективной реальностью, созданной самим человеком. Он вводит понятие «символического запечатления», обозначая им «способ, позволяющий «чувственному» переживанию одновременно включать в себя несозерцаемый «смысл» и ведущий его к непосредственному конкретному представлению» [2, с. 159]. Создание субъективной, «окультуренной» реальности происходит путем «кодировки» этой реальности, когда определенным объектам или событиям приписывается значения и смыслы в зависимости от того, каким образом эти объекты или события включены в структуру деятельности представителей определенного социума, носителей определенной культуры: «То, что воспринимается как реальность в рамках определенной культуры, является продуктом кодов, выработанных этой культурой, поэтому «реальность» всегда закодирована» [6, p. 4].
Культурный код придает знаку дополнительное, коннотативное значение. Как известно, коннотативное значение отличается от денотативного тем, что, если денотативное дает «типичное представление» об объекте или классе объектов, которые объединяются по наличию определенных свойств (например, «автомобиль – четырехколесное средство передвижения, которое приводится в движение двигателем»), то коннотативне значение – это любая прибавленная к денотативной информация (например, автомобиль как символ жизненного успеха и престижа). Е. Бартминский определяет коннотацию как «совокупность не всегда связанных, но закрепленных в культуре данного общества ассоциаций», которые образуют сопутствующему значению «содержательные элементы, логические и эмотивные, которые складываются в стереотип» [5, с. 13-14]. В известной мере в формировании таких «ассоциативных стереотипов» и заключается превращение объектов и явлений, «обогащенных» приписанными им культурными кодами смыслами, в объекты ценностного отношения.
Культурный код является идеальным образованием, которое «приписывает» символам смыслы, а символы – это материальные объекты, которые с помощью определенного культурного кода (кодов) превращаются в носителей информации, становятся способными нести «закодированные» сообщения. Но для того, чтобы эти сообщения могли быть восприняты, «раскодированы» потребителями информации, эти потребители должны быть ознакомлены с культурным кодом, то есть понимать его значение. Конвенционально установленная «понятность» культурного кода его реципиентами обеспечивается процессом их социализации в рамках определенной культуры, доминирующей в общественной системе.
Культурный код, в отличие от знака и символа, не может быть материальным объектом (материальным носителем информации), а существует лишь как идеальное образование (как подчеркивает У. Лидс-Гурвиц, «код не является физической реальностью» [7, p. 59]). В этом смысле, как отмечает этот автор, существование кода является «скрытым», то есть оно проявляется и может быть обнаружено лишь через другие феномены (в первую очередь, символы).
В определенной степени культурный код может быть сравнен с идеей (порожденной определенной культурой), которая «закладывается» в материальный объект и превращает его в наполненный смыслом символ. Культурные коды, приписывая символическое значения объектам и явлениям, создают основу для формирования представлений о ценностной значимости этих объектов и явлений для человека. Объект, чтобы стать объектом ценностной ориентации, должен быть «замечен» индивидом в качестве ценности. И именно культурный код «выделяет» для субъекта определенный объект из всей совокупности социальных объектов как такой, который может быть объектом ценностного отношения к нему. Подобное выделение объекта происходит через создание связанного с ним эмоционально окрашенного образа, который имеет мотивирующую силу. Согласно К. Рапаю, усвоение индивидом культурного кода, «проникновение» его в индивидуальное сознание сопровождается возникновением личностно значимой эмоциональной ассоциации (импринтингом). Запечатленный эмоциональный образ «управляет мышлением и определяет наши действия в будущем» [4, с. 17].
Культурные коды формируют систему субъективных координат, в которой разворачивается жизнедеятельность индивида. В системе этих координат формируются так называемые «культурные потребности», которые базируются на символическом значении объектов и явлений реальности. То есть, зная культурный код, которым наделяется тот или иной объект или явление, можно спрогнозировать ценностное отношение членов определенной социокультурной общности к нему.
Культурные коды формируются на основе системы прецедентных феноменов. Прецедентные феномены – это культурные феномены (тексты, визуальные образы, представления), которые уже «укоренились» в определенном культурном пространстве, то есть уже существуют «прецеденты» их широкого использования в определенной культуре. Главной характеристикой прецедентных феноменов является их способность 1) выполнять роль эталона культуры; 2) функционировать как свернутая метафора; 3) выступать как символ какого-либо феномена или ситуации [3, c. 170-171]. Например, в качестве прецедентных феноменов часто выступают распространенные в определенной культуре мифы и мифологемы (которые могут быть как выработанными в рамках этой культуры, так и «заимствованными» из других культур).
Усваивая заданные культурой, системой прецедентных феноменов. созданных этой культурой, значения культурных кодов, индивид тем самым воспринимает и систему ценностей, сформированную культурой (по крайней мере, как систему ориентиров, с которой он должен считаться).
Список использованной литературы:
1. Дубровский Д. И. Проблема идеального. Субъективная реальность. — М.: Канон+, 2002.— 368с.
2. Кассирер Э. Философия символических форм. Том 3. Феноменология познания. — М., СПб.: Университетская книга, 2002. — 398 с.
3. Красных В.В. «Свой» среди «чужих» : миф или реальность? — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. — 375 с.
4. Рапай К. Культурный код: как мы живем, что покупаем и почему. — М.: Альпина Бизнес Букс, 2008. — 167 с.
5. Bartminski J. Zalozenia teoretyczne slownika // Slownik ludowych stereotypow jezykowych. Zeszyt probny. — Wroclaw: Wydawnictwo Uniwersytetu Wroclawskiego, 1980. — S. 7-36.
6. Fiske J. Television culture. — London: Routlege, 1999. — 356 p.
7. Leeds-Hurwitz W. Semiotics and communication: Signs, codes, cultures. — Hillsdale: Lawrence Erlbaum Associates, 1993. — 116 p.
8. Peirce C. S. Logic as semiotic: The theory of signs // Semiotics: An introductory anthology. — Bloomington: Indiana University Press, 1985. — P. 4-27.
9. Wagner R. Symbols that stand for themselves. — Chicago: University of Chicago Press, 1986. — 150 р.
Шапошникова И.В.
кандидат филологических наук, доцент
Херсонский государственный университет, декан факультета психологии, истории и социологии
ОСНОВЫ СОЦИАЛИЗАЦИИ СОВРЕМЕННОЙ УКРАИНСКОЙ МОЛОДЕЖИ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИИЙ АСПЕКТ
Современное украинское общество столкнулось с усилением инновационного пласта в культуре, который обусловил углубление разногласий между социальными институтами. Нарастает тенденция ослабления общения между поколениями как формы трансляции социокультурного опыта от человека к человеку, что генерируется одним параметром - мгновенным доступом к любой информации. Поэтому вопросы культурной социализации молодежи остро стоят перед украинским обществом.
Проблему социализации рассматривали зарубежные исследователи: Д. Джос, Д. Доллерд, Т. Кемпер, Л. Колберг, Дж. Кольман, А. Маслоу, Дж. Мид, Т. Ньюк, А. Оллпорт, А. Парк, К. Роджерс, В. Уолтер, Д. Хорке. Среди русских ученых, которые исследовали проблему социализации молодежи, можно выделить работы Н.Аитова, Ю.Волкова, Я.Гилинского, И.Кона, В.Лисовского, В.Магуна, Г.Осипова, С.Парамонова, В.Стегния, М.Титмы, А.Яковлева.
Вопросы социализации молодежи изучали такие украинские исследователи, как В. Волович, Е. Лазоренко, М. Лукашевич, М. Михальченко, В. Москаленко, С. Омельченко, С. Савченко, А. Тащенко, Л. Харченко и другие авторы [4; 5; 7]. Несмотря на наличие значительного количества работ, посвященных данной проблеме, в настоящее время возникает необходимость разработки новой парадигмы культурной социализации современной украинской молодежи.
Отношения между традиционными и инновационными культурными образцами в современном социуме приобретают характер жесткой конкуренции, приводящей к вытеснению первых вторыми. Для того чтобы избежать неустойчивости в социуме, которая сопровождается разрушением традиционных социокультурных стереотипов, следует иметь богатый фонд разнообразных культурных форм, способных составить желательную альтернативу репликатору, котрый устаревает. Здесь является важным собственно диверсификационный потенциал этого фонда, широкий выбор вариантов оперативного архива культуры. Это может способствовать тому, что институты социализации будут строить отношения между традиционными и инновационными репликаторами преимущественно в режиме кооперации и иерархизации, а не в режиме жесткой конкуренции, которая более эффективна для самосохранения и воспроизведения социума.
В связи с насыщением социокультурного пространства новыми искусственными средами наблюдается трансформация привлечения. Социализация теряет свой основной смысл - формирование креативной личности, способной к проявлению творческой активности и самореализации в социуме.
Это происходит из-за изменения соотношения между целенаправленными и стихийными формами социализации, передачи социокультурного опыта в недопустимо сокращенных «дайджестах-вариантах», создания искусственной среды – новых реалий, расширяющих обычные границы существования. Часть процесса социализации происходит в пространствах другого типа, таких, как интерактивная полиморфная информационная среда, символические миры и виртуальная среда. В современном обществе существенно изменяется направленность и содержание процесса социализации личности. Актуальной становится проблема развития комплекса способностей, обеспечивающих деятельность человека в сложных многофакторных, динамических средах, социальных сетях, информационных взаимодействиях разного уровня. Рождается тип человека, который «создает» новый общественный порядок, происходит перманентный процесс саморазвития, импульсами, движущими силами которого являются имманентные противоречия между устойчивостью и изменчивостью, простым и сложным, старым и новым, прогрессивным и регрессивным, естественным и искусственным, внутренним и внешним, единичным и множественным. Все это свидетельствует о значительной роли передачи опыта в системе социализации, привычек, особых семиотических систем, транслирующих программы поведения, учебных систем (по терминологии Н. Н. Моисеева – системы «Учитель»), что действуют по принципу: «Делай, как я». Роль поведенческой информации, а также работа системы «Учитель» представлена А. Тойнби, который использует термин «мимесис», анализируя причины надломов цивилизаций [6]. Мимесис рассматривается как средство и источник «механизации» человеческой природы. Средство, так как формирует у людей привычки наследования и подчинения и является видом социальной тренировки. Источник, так как способность к наследованию заложена в природе человека (в виде носителей поведенческой информации). Недостаток наследования в том, что человек заимствует способ действия, который не допускает собственной инициативы: «таким образом, действие, рожденное мимесисом, ненадежное, так как оно не самоопределено. Лучшая практическая защита против опасности надлома – это закрепление качеств, усвоенных путем наследования в форме привычки или обычая» [6, С. 304].
Таким образом, современное общество особенно остро ощущает необходимость пересмотра методологических основ теории социализации, максимального приближения этой теории к его нуждам.
Социологическое исследование сути процесса социализации связано с серьезным анализом общественной природы человека как носителя социальности, совокупности обобщенного опыта предыдущих поколений. Такой анализ требует от исследователя осуществления междисциплинарного подхода, который учитывает достижение других наук, в том числе социальной антропологии, социологии, психологии и педагогики, ряда других гуманитарных дисциплин.
С этой точки зрения социализация не сводится к целенаправленному и контролируемому влиянию общества на индивида, аналогично и социализацию нельзя свести к процессу приспособления индивида к социальной среде. Социализация - это прежде всего процесс интериоризации или усвоения субъектом всего социального, привлечения его к социальному, т.е. ко всему, что создано человечеством в процессе его исторического развития. И чем качественнее усвоен субъектом положительный опыт человечества, тем более социализированным он является. Такой подход гарантирует нам возможность уйти от крайностей этатизма и конформизма, позволяет лучше и реальнее видеть границы возможностей, социальных практик.
Авторская концепция культурной социализации строится в аспекте полипарадигмальности исследовательского подхода, который опирается на теоретическое и эмпирическое наследие структурного функционализма и символического интеракционизма, социальной антропологии и гуманистической психологии, теории деятельности развития личности, гуманистической психологии, согласно принципу дополнительности как особому принципу продуктивного консенсусного способа мышления. Методологическая парадигма данной теории способна учитывать определенное векторное отношение к природе, к человеку и социуму, к культуре и мирозданию, к самому себе. При этом объект исследования - отношения ответственной зависимости всех субъектов процесса социализации. Это позволяет учесть нетождественность социального и социализующего потенциалов, причем последний содержит лишь положительный (с точки зрения той или другой эпох) опыт, в то время как социальный потенциал может включать опыт отрицательный или нейтральный, что делает недопустимым отождествление этих потенциалов. Именно разница потенциалов делает возможным существование такого важного атрибута человеческой личности, как свобода выбора. Процесс социализации в этом случае выступает как непрерывный выбор, который осуществляется субъектом в условиях наличия нескольких альтернатив. При этом существует возможность говорить об ответственности индивида перед обществом и общества перед личностью, т.е. при наличии адекватных социокультурных условий может быть успешно разрешима проблема наращивания и материализации воспитательного потенциала общества и государства, которые действуют в условиях реальной свободы.
Таким образом, новая методологическая парадигма теории социализации рассматривает украинскую молодежь как особую социальную группу, способную быть не только и не столько объектом, но и субъектом процесса социализации, обладающую собственной волей, действующей в условиях свободы выбора и несущей ответственность за свои действия и поступки, реализующей себя в поле противоречий между собственными нуждами и возможностями, которые существуют в конкретном обществе.
|
