Постановление Страсбург, 17 мая 2010 года Перевод на русский язык Николаева Г. А
Скачать 1.64 Mb.
|
-------------------------------- <*> Включая Сент-Джеймскую декларацию 1942 года; Московскую декларацию 1943 года; и Уставы МВТ в Нюрнберге и Токио. <**> Преамбула к Конвенции 1968 года. 232. Существенный вопрос, который должен быть разрешен Европейским Судом, заключается в том, устанавливало ли международное право срок давности в отношении таких действий в любой момент до начала преследования заявителя. Из предыдущего пункта следует, что в 1944 году международное право не предусматривало срока давности в отношении преследования военных преступлений. Развитие международного права после 1944 года также не установило срока давности за военные преступления, в которых был обвинен заявитель <*>. -------------------------------- <*> Комиссия ООН по правам человека (U.N. Commission on Human Rights) (1966), Вопрос о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности: исследование, представленное Генеральному секретарю ООН" (Question of the non-applicability of Statutory Limitation to War Crimes and Crimes against Humanity: Study submitted by the Secretary General) UN Doc. E/CN.4/906, at p. 104); Конвенция 1968 года; Миллер Роберт Х. (Miller Robert H.), "Конвенция о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности (The Convention on the Non-Applicability of Statutory Limitations to War Crimes and Crimes Against Humanity, AJIL, 65(3) (Jul., 1971) 476 - 501 с содержащимися дополнительными ссылками; Конвенция 1974 года; Статут Международного уголовного суда; и Кок Р. (Kok R.) (2001) Сроки давности в международном уголовном праве (Statutory Limitations in International Criminal Law, TMC Asser Press The Hague, pp. 346 - 382). 233. В итоге Европейский Суд заключает, во-первых, что любые давностные положения в национальном законодательстве не являлись применимыми (§ 230 настоящего Постановления) и, во-вторых, что для обвинений, предъявленных заявителю, сроки давности не были установлены в международном праве (§ 232). Он заключает, что для преследования заявителя не истек срок давности. 6. Мог ли заявитель предвидеть, что соответствующие действия составляют военные преступления и что он подвергнется преследованию? 234. Заявитель также утверждал, что он не мог предвидеть, что оспариваемые действия составят военные преступления, или предвидеть, что он впоследствии подвергнется преследованию. Прежде всего он подчеркнул, что в 1944 году он был молодым солдатом в боевой ситуации, находившимся за линией фронта и отдаленным от вышеупомянутых международно-правовых событий, в связи с чем он не мог предвидеть, что действия, за которые он осужден, составят военные преступления. Во-вторых, он утверждал, что его преследование было политически непредсказуемым: его осуждение после признания независимости Латвии в 1991 году было политическим решением Латвийского государства, а не реальным желанием исполнить международные обязательства по преследованию военных преступников. 235. Что касается первого пункта, Европейский Суд полагает, что в контексте статуса командира и законов и обычаев войны понятия доступности и предсказуемости должны рассматриваться совместно. Европейский Суд напоминает, что объем понятия предсказуемости в определенной степени зависит от содержания данного инструмента, сферы, которую он призван охватывать, и числа и статуса тех, на которых он распространяется. Лица, осуществляющие профессиональную деятельность, должны действовать с высокой степенью предосторожности в ее процессе, и от них можно ожидать особой заботливости при оценке рисков, сопровождающих такую деятельность (см. Постановление Европейского Суда от 10 октября 2006 г. по делу "Пессино против Франции" (Pessino v. France), жалоба N 40403/02, § 33). 236. Что касается того, могла ли считаться квалификация оспариваемых действий как военных преступлений, основанная, как в данном случае, исключительно на международном праве, достаточно доступной и предсказуемой для заявителя в 1944 году, Европейский Суд напоминает, что ранее он устанавливал, что индивидуальная уголовная ответственность рядового (пограничной службы) была определена с достаточной доступностью и предсказуемостью, в частности, требованием о соблюдении международных фундаментальных актов о правах человека, которые сами по себе не предусматривали индивидуальную уголовную ответственность, и один из них не был ратифицирован соответствующим государством в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "K.-H.W. против Германии", § 92 - 105). Европейский Суд нашел, что даже рядовой солдат не мог проявлять полное, слепое повиновение приказам, которые очевидно нарушали не только национальное законодательство, но и международно признанные права человека, в частности, право на жизнь, высшую ценность в международной иерархии прав человека (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "K.-H.W. против Германии", в § 75). 237. Действительно, Уголовный кодекс 1926 года не содержал ссылок на международное право и обычаи войны (как в деле "K.-H.W. против Германии"), и эти нормы международного права и обычаи не были формально опубликованы в СССР или в Латвийской ССР (как в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты по делу "Корбей против Венгрии", § 74 - 75). Однако это не имеет решающего значения. Как следует из выводов в § 213 и 227 настоящего Постановления, нормы международного права и обычаев войны были в 1944 году сами по себе достаточными для установления индивидуальной уголовной ответственности. 238. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в 1944 году эти законы составляли подробные положения lex specialis <*>, устанавливавшие параметры уголовно наказуемого поведения в военное время, прежде всего обращенные к вооруженным силам и особенно к командирам. Заявитель по настоящему делу являлся сержантом Советской армии, приписанным к резервному полку Латвийской дивизии: в период, относящийся к обстоятельствам дела, он являлся членом спецподразделения и командовал взводом, в основные обязанности которого входили военные диверсии и пропаганда. С учетом его положения командующего офицера Европейский Суд придерживается мнения о том, что от него можно было разумно ожидать особой заботливости при оценке рисков, сопутствовавших операции в Малых Батах. Европейский Суд полагает, что с учетом явно незаконного характера жестокого обращения с девятью селянами и их убийства при установленных обстоятельствах операции 27 мая 1944 г. (§ 15 - 20 настоящего Постановления), даже самое поверхностное размышление заявителя указало бы ему, что как минимум оспариваемые действия рискуют противоречить законам и обычаям войны, как они понимались в то время, и особенно рискуют быть восприняты как военные преступления, за которые он в качестве командира может нести индивидуальную и уголовную ответственность. -------------------------------- <*> Специального закона (лат.). Непонятно, какому общему закону противопоставляет их Большая Палата. Возможно, употребляя это выражение, она имела в виду особенную часть уголовного права, описывающую составы преступлений (прим. переводчика). 239. По этим причинам Европейский Суд считает разумным установить, что заявитель мог предвидеть в 1944 году, что оспариваемые действия могут быть квалифицированы как военные преступления. 240. Что касается второго его довода, Европейский Суд принимает к сведению декларации о независимости 1990 и 1991 годов, немедленное присоединение новой Латвийской Республики к различным актам о правах человека (включая Конвенцию 1968 года в 1992 году) и последующее включение статьи 68-3 в Уголовный кодекс 1961 года в 1993 году. 241. Он напоминает, что для государства-преемника является законным и предсказуемым возбуждение уголовного преследования против лиц, совершивших преступления при прежнем режиме, и что суды правопреемника не могут подвергаться критике за применение и толкование правовых норм, действовавших в период, относящийся к обстоятельствам дела, при прежнем режиме, но с учетом принципов, регулирующих государство, приверженное верховенству права, и ключевых принципов, на которых построена конвенционная система. Это особенно касается дела, затрагивающего право на жизнь, высшую ценность Конвенции и международной иерархии прав человека, которое государства-участники в соответствии с Конвенцией должны защищать в первую очередь. Что касается обязанности государства по преследованию на основании законов и обычаев войны, статья 2 Конвенции также обязывает государства принимать целесообразные меры по защите жизни находящихся под их юрисдикцией и предполагает первостепенную обязанность вводить эффективные положения уголовного права для предостережения от совершения преступлений, посягающих на жизнь (см. Постановление Большой Палаты по делу "Штрелец, Кеслер и Кренц против Германии", § 72 и 79 - 86, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "K.-H.W. против Германии", § 66 и 82 - 89). Для этих целей достаточно отметить, что вышеупомянутые принципы применимы к смене режима того характера, которая имела место в Латвии после деклараций о независимости 1990 и 1991 годов (см. § 27 - 29 и 210 настоящего Постановления). 242. Что касается ссылки заявителя на поддержку советских властей с 1944 года, Европейский Суд полагает, что этот довод не имеет значения для правового вопроса о предсказуемости того, что оспариваемые действия 1944 года составят военные преступления. 243. Соответственно, преследование (и позднейшее осуждение) заявителя Латвийской Республикой, основанное на международном праве, действовавшем в период совершения оспариваемых действий и примененном судами, не может рассматриваться как непредсказуемое. 244. С учетом всех вышеизложенных обстоятельств Европейский Суд заключает, что в период их совершения действия заявителя составляли преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью законами и обычаями войны. D. Заключение Европейского Суда 245. По всем вышеизложенным причинам Европейский Суд полагает, что осуждение заявителя за военные преступления не составило нарушения пункта 1 статьи 7 Конвенции. 246. В связи с этим не является необходимым рассматривать осуждение заявителя с точки зрения пункта 2 статьи 7 Конвенции. НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД: 1) отклонил единогласно ходатайство заявителя о рассмотрении жалоб, признанных неприемлемыми Палатой; 2) постановил 14 голосами "за" и тремя - "против", что по делу требования статьи 7 Конвенции нарушены не были. Совершено на английском и французском языках и вынесено на открытом слушании во Дворце прав человека в Страсбурге 17 мая 2010 г. Председатель Палаты Суда Ж.-П.КОСТА Заместитель Секретаря Секции Суда М.О'БОЙЛ В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда, к Постановлению прилагаются следующие особые мнения: (a) совместное совпадающее особое мнение судей Розакиса, Тюлькенс, Шпильманна и Йебенса; (b) несовпадающее особое мнение судьи Коста, к которому присоединились судьи Калайджиева и Поалелунжь. Ж.-П.К. М.О'Б. СОВМЕСТНОЕ СОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ РОЗАКИСА, ТЮЛЬКЕНС, ШПИЛЬМАННА И ЙЕБЕНСА 1. В то время как мы полностью согласны с большинством в настоящем деле, что жалоба заявителя не может повлечь установление нарушения статьи 7 Конвенции, мы расходимся с ее мотивировкой в конкретном пункте относительно утверждения Российской Федерации о том, что преследование заявителя представляло собой придание обратной силы уголовному закону. 2. Действительно, Российская Федерация, вступившая в настоящее дело, утверждала, что для любого преследования заявителя истек срок давности не позднее 1954 года, как это предусматривал максимальный срок давности, установленный статьей 14 Уголовного кодекса 1926 года. Согласно Российской Федерации заявитель был осужден в соответствии со статьей 68-3 Уголовного кодекса 1961 года, и статья 6-1 этого Кодекса указывала, что срок давности не применяется, в частности, к военным преступлениям. При таких обстоятельствах Российская Федерация - и заявитель - утверждали, что преследование последнего представляло собой последующее удлинение национального срока давности, который применялся в 1944 году, и, соответственно, придание обратной силы уголовному закону (см. § 228 и 229 Постановления). 3. Ответ дан Европейским Судом в § 230 и 233, где, в сущности, отрицается, что основой для ответственности заявителя в 1944 году - если бы заявитель преследовался за военные преступления в Латвии в 1944 году, - был Уголовный кодекс 1926 года (с его положением о сроках давности). Европейский Суд полагал, что с учетом использованных в Уголовном кодексе формулировок, "преследование за военные преступления в 1944 году на национальном уровне требовало ссылки на международное право, не только в отношении определения таких преступлений, но также в отношении определения применимого срока давности. Однако Европейский Суд указал далее, что "международное право в 1944 году не содержало таких указаний. Принятые ранее международные декларации об ответственности за военные преступления и обязанности преследовать их и наказывать за их совершение не упоминали применимых сроков давности... Ни Уставы МВТ в Нюрнберге/Токио, ни Конвенция о геноциде 1948 года, ни Женевские конвенции 1949 года или Нюрнбергские принципы не содержали никаких положений относительно применения сроков давности к военным преступлениям (что подтверждалось в преамбуле к Конвенции 1968 года)". Отсутствие в послевоенных актах упоминаний о вопросе сроков давности вынудило Европейский Суд сделать вывод о том, что международное право, умолчав об этом, признало, что сроки давности к преступлениям заявителя не применяются; что в 1944 году международное право не предусматривало сроков давности в отношении преследования военных преступлений; и что последующие акты не содержат указаний на то, что международное право с 1944 года ввело какие-либо сроки давности для военных преступлений, за которые был осужден заявитель. 4. Мы полагаем, что ответ, данный Европейским Судом на это конкретное утверждение, не является правильным. Само по себе умолчание международного права не является достаточным для того, чтобы утверждать, что согласие и намерения международного сообщества в 1944 году были достаточно ясными в отношении неприменения сроков давности к военным преступлениям, особенно если принять во внимание, что до Нюрнберга и Токио развитие международного уголовного права в части индивидуальной ответственности за военные преступления еще не достигло степени изощренности и полноты, позволяющей заключить, что технические и процессуальные вопросы применения этого права были недвусмысленно разрешены. По существу, можно утверждать, что до 1944 года всеобщее международное право - как сочетание всеобщих международно-правовых соглашений и практики государств - разрешило вопрос индивидуальной ответственности (а не только ответственности государств), и что только послевоенный период ознаменовался точной настройкой процессуальных вопросов, таких как сроки давности в отношении военных преступлений. 5. Все же нам представляется, что Европейский Суд неправильно разрешил вопрос о неприменимости сроков давности к военным преступлениям заявителя 1944 года как обособленный аспект требований на основании статьи 7 Конвенции. Европейский Суд, стремясь ответить на довод, выдвинутый сторонами, оставил впечатление о том, что связь, установленная последними, между (не)применимостью сроков давности к военным преступлениям и приданием обратной силы закону, регулирующему такие преступления, является правильной, и просто сосредоточил свои усилия на доказывании того, что при обстоятельствах дела к указанным преступлениям сроки давности уже не применялись. 6. Это не является правильным подходом. Правильный подход, по нашему мнению, заключается в том, что статья 7 Конвенции и принципы, которые она воплощает, требуют того, чтобы в системе верховенства права каждый рассматривающий совершение конкретного действия имел возможность со ссылкой на правовые нормы, определяющие преступления и соответствующие им наказания, установить, составляет ли данное действие преступление, и какое наказание он понесет в случае его совершения. Поэтому нельзя говорить о придании обратной силы материально-правовой норме, если лицо осуждено, пусть несвоевременно, на основе норм, существовавших в период совершения действия. Мнение о том, что, как Европейский Суд дал возможность полагать, процессуальный <*> |
Похожие:
 | Закон РФ от 10 июля 1992 года №3266-1 (ред от 02. 02. 2011) «Об образовании» Программы для общеобразовательных учреждений: Русский язык 5-9 кл; 10-11кл. / сост. Е. И. Харитонова. М.: Дрофа, 2010 к учебному... | | Европейский суд по правам человека первая секция дело «религиозная... Настоящее постановление станет окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции. Постановление может подвергаться редакционной... |
| Рабочая программа Учебного курса «Русский язык» 6 класса Переславль-Залесский «Русский язык» в общеобразовательных учреждениях Ярославской области за предыдущие три года, Методического письма о преподавании... | | План работы на 2009-2010 учебный год. Обеспечение основного общего... Определение уровня зун на начало учебного года в 4 и 5 классах (математика, русский язык), в 9, 10 классах (алгебра, обществознание,... |
 | Программа одб. 01 Русский язык 9 «Технология продукции общественного питания», утвержденного приказом Министерства образования и науки Российской Федерации №675 от... | | Программа одб. 01 Русский язык 9 «Монтаж и эксплуатация оборудования и систем газоснабжения», утвержденного приказом Министерства образования и науки Российской Федерации... |
| Постановление От 01. 11. 2010 г. №65 г. Куртамыш Об утверждении целевой... Куртамышского района», постановлением Администрации Куртамышского района от 21 октября 2010 года №62 «О внесении изменений в постановление... | | Доклад главы администрации муниципального района «Новооскольский район» Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. №601 «Об основных направлениях совершенствования системы государственного... |
| Крылова О. Н. Русский язык: итоговая аттестация: 3 класс: типовые тестовые задания Полякова А. В. Русский язык 1 Просвещение 2010 Полякова А. В. Русский язык 2 Просвещение 2007 | | Экзаменационные вопросы по русскому языку к экзамену 2013 года (теоретическая... Гоу спо «Нижегородский музыкальный колледж им. М. А. Балакирева» для обучения по специальностям |
| Николаева Олеся/ Библиотека Golden-Ship ru Мене, текел, фарес Главы администрации муниципального образования «Чердаклинский район на заседании региональной конференции «Стратегия социально-экономического... | | Учебно-методический комплекс иностранный язык в сфере юриспруденции... Фгос впо по направлению подготовки 030900. 62 «Юриспруденция» (квалификация (степень) "бакалавр") утвержденный Министерством образования... |
| Методические рекомендации по проверке выполнения заданий с развернутым... Русский язык. Гиа 2012. Демонстрационный вариант Демо; Аудио; Спецификация; Кодификатор; Изменения ким гиа 2012 | | Рабочая программа учебного предмета «Русский язык» Программы общеобразовательных учреждений: Русский язык. 5-9 классы. – 11-е изд., М.: Просвещение, 2010. – 46 с. Авторы: М. Т. Баранов,... |
| Рабочая программа учебного предмета «Русский язык» Программы общеобразовательных учреждений: Русский язык. 5-9 классы. – 11-е изд., М.: Просвещение, 2010. – 46 с. Авторы: М. Т. Баранов,... | | М. В. Козулина "Русский язык. Подготовка к экзамену. Практикум",... Русский язык, 11 класс" (контрольно-измерительные материалы), Москва "Вако", 2012 |
