АССОЦИАЦИЯ «АНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ»
АКАДЕМИЯ ИНФОРМАЦИОННОЙ САМОЗАЩИТЫ
В.БУРБАКИ
ПРЕДЕЛЫ СОКРАЩЕНИЯ
(доклад Российскому интеллектуальному клубу)
2013
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
1 Границы и качественная характеристика анализируемого объекта (Дискурсивный анализ) 21
2 Что день грядущий нам готовит? 39
3 НОВЫЙ ДСНВ И ДЕСТАБИЛИЗИРУЮЩИЕ ФАКТОРЫ СИСТЕМЫ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ 106
4 ЧЕМ СПОРИТЬ, ДАВАЙТЕ ПОДСЧИТАЕМ 144
5 «ПО КАРМАНУ» ЛИ РОССИИ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ? 179
6 «КИТАЙСКИЙ ГАМБИТ» Б. ОБАМЫ? 193
7 НА ОЧЕРЕДИ ОСТАТКИ ТАКТИЧЕСКОГО ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ РОССИИ 212
8 ЗАЧЕМ «ОБНУЛЯЕТСЯ» РОССИЯ. ПЯТЫЙ СЦЕНАРИЙ (К ВОПРОСУ О ВСЕОБЩЕМ ЯДЕРНОМ РАЗОРУЖЕНИИ) 218
9 БОЛЬШАЯ ЯДЕРНАЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ИГРА ПО ФОРМУЛЕ «7+1» 232
10 ДЕСТАБИЛИЗИРУЮЩИЕ ВОЕННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ СИСТЕМЫ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ЯДЕРНОГО СДЕРЖИВАНИЯ 244
11 НОВЫЕ ПОДХОДЫ 260
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 266
БИБЛИОГРАФИЯ 275
«Та война справедлива, которая
необходима, и то оружие священно,
на которое единственная надежда»
Н. Макиавелли «Государь»
Введение «Ядерный гамбит» России, возможен ли выигрыш?
Перед войной во время встречи и беседы с А.Моруа У.Черчиль, обсуждая творчество последнего, высказал следующую мысль: «На вашем месте я писал бы только об одном, что у Франции слишком мало самолетов». По воспоминаниям классика биографического жанра, в тот момент английский премьер ему показался не умным и даже не вполне адекватным человеком. Однако, в последствии, он сожалел о данной оценке. Спустя 70 дней после упомянутой встречи немцы вошли в Париж /1/.
В настоящее время эта история вспоминается прежде всего потому, что для современной России «ядерный фактор» как инструмент обеспечения ее безопасности и статусного положения в Мир-системе играет ту же роль, что и когда-то самолеты для Франции.
Сегодня «ядерный фактор» все в большей степени оказывается в центре Российской (и мировой) политики. При этом «международный фон», на котором он должен проявляться, в настоящее время крайне неблагоприятен для принятия далеко идущих разоруженческих решений в сфере ядерного оружия (ЯО), к которым толкают Россию. Это обусловлено следующими факторами.
Во-первых, после начала активного разрушения Западом Ялтинско-Постдамской политической системы сущность нового мирового порядка составляет состояние «глобальной турбулентности». Мир-система находится, говоря языком синергетики, в «перемешивающем слое». И если развитие международных отношений, как утверждается, идет по пути глобализации, то в данном случае теоретически с научной точки зрения возможны разные пути построения глобального мира, в том числе и необязательно ведущие к «миру Америки». Возможно возникновение региональных «аттракторов», для которых обладание ядерным оружием объективно является важным фактором поддержания своего геополитического статуса /2…19/.
Очевидно, что наличие столь разрушительного оружия в руках другого государства само по себе является большой имманентной угрозой национальной безопасности России. Единственной непреходящей гарантией безопасности является свой потенциал «ядерного сдерживания» - даже если на данное время государства не считают друг друга врагами.
Во вторых, развал Бреттон-Вудской системы, намечающийся крах «Вашингтонского консенсуса» и экономический кризис привели к тому, что главный инструмент власти США на международной арене – доллар, уже не обеспеченный золотом, - поддерживается исключительно военной мощью, регулярно задействуемой в разных точках мира, что усиливает указанные выше стимулы к обладанию ЯО.
В третьих, серьезными дестабилизирующими факторами международной обстановки, которые Россия должна учитывать в своей ядерной политике, являются изменения в НАТО в сторону глобализации своей деятельности.
После принятия новой стратегической концепции альянса объективно усиливаются стимулы к «горизонтальному распространению» ЯО, являющегося для многих стран, находящихся на периферии и полу - периферии Мир-системы, единственным средством обеспечения своего национально-государственного суверенитета перед лицом активно-агрессивного «центра» (Запада).
Как показывает моделирование глобальных экономических процессов /2….4, 17, 18/, западная экономическая система в условиях рыночной конкуренции может стабильно существовать только при постоянном вливании дополнительных ресурсов извне. То есть для стабильного существования такой системы необходимо наличие периферии, из которой можно черпать дешевые ресурсы.
В этих условиях современное НАТО является инструментом поддержания устойчивости системы «центр-периферия», в которой только и может существовать Западный мир. В этом и состоят новые функции альянса. Фактически НАТО есть объединение государств Западного мира, составляющих центр Мир-системы, для военного обеспечения эксплуатации периферии. Однако выполнять свои функции альянсу придется в изменяющихся условиях формирования нового баланса сил в военной области, возникновения условия, которое многие аналитики уже определяют концептом «восставшая Азия» /46/.
В четвертых, существенно обостряются негативные мировые процессы, связанные с циклическими тенденциями.
Как показывают исследования динамики глобальных процессов наиболее сложным для России в геополитическом плане, если руководствоваться структурным подобием с предшествовавшими циклами, скорее всего станет период 2014 – 2025 гг. /2…4, 31..33/. К потрясениям этого периода необходимо готовиться уже сейчас. И в первую очередь готовить адекватные средства направленного воздействия на участников межгосударственных конфликтов, в том числе потенциал стратегического и регионального сдерживания и деэскалации конфликтов.
В пятых, происходит явное ослабление роли Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), которое объективно отражает состояние кризиса системы международно-правового регулирования, возникшего в результате распада Версальско-Вашингтонской модели мировой политической системы (завершившегося Второй мировой войной), а затем и началом демонтажа Западом Ялтинско - Постдамской системы.
В шестых, в настоящее время мы переживаем ситуацию, когда слабеющий доминант (США), рассчитывая сохранить свою позицию на мировой арене, всё чаще прибегает к непосредственной военной силе и организовывает зоны нестабильности. Финансовое доминирование США самими американскими стратегами всё чаще увязывается с необходимостью иметь подавляющую военную мощь. Напомним, что в последние годы военный бюджет США сравним с совокупным военным бюджетом всех остальных стран мира.
Американские исследователи Л.Г. Бадалян и В.Ф. Криворотов [54], разработавшие теорию техноценозов, приводят ряд убедительных аргументов в пользу того, что нынешнее положение дел, мировая система и уровень глобализации очень близки к тем, которые имели место в начале XX века, когда слабеющий доминант (Великобритания), чтобы удержать лидерство, осуществляла жесткое милитаристскую политику, стравливая своих конкурентов и тем самым ведя дело к мировой войне.
В меняющемся мире Россия оказалась втянута в «Большую геополитическую игру», где ядерный фактор объективно играет роль «тяжелой фигуры». Это обусловлено в том числе и тем, что ядерное оружие и особенно стратегические ядерные силы (СЯС) являются «дисциплинирующим» фактором конфликтов, препятствующим переходу к крупномасштабной войне. Обладание таким инструментом дает не только высокий геополитический статус, но и возможность эффективного управления конфликтами.
Может ли Росси, находясь в бессубъектном состоянии, если не выиграть, то хотя бы свести матч вничью? Сегодня в аффективный компонент общественного сознания, в том числе в основные базовые элементы системы принятия военно-политических решений вводится положение о том, что для игры в «геополитические шахматы» в США создана «программа чемпионского уровня», обеспечивающая Америке эффективную победу, а также, что «противостоять такой программе никто не захочет и не сможет».
А так ли универсально указанное положение? Ведь достаточно очевидно, что даже если Россия по каким-либо причинам и не смогла бы сыграть с США геополитический «гроссмейстерский матч» как равный соперник, всегда остается возможность играть по другим правилам, например, устроив США «турнир в Васюках», или «сменив игру». Вместо «великой шахматной партии» (по З. Бжезинскому) Россия может сыграть в «политический покер». И серьезный ядерный потенциал при его рациональном использовании может фундировать данную поведенческую стратегию.
Вместе с тем, складывается впечатление, что в «великой шахматной партии США» Российская сторона входит в состояние «политического цугцванга» (когда все ходы плохие). Этот вывод можно сделать, например, из анализа процесса подготовки заключенного Договора о сокращении наступательных вооружений (ДСНВ) и хода обсуждения соответствующего ратификационного закона в Госдуме.
Как представляется, не в последнюю очередь сей прискорбный результат может быть объяснен значительным содержанием в нашем так называемом «экспертном сообществе» лиц, полагающих целью и смыслом своей деятельности «профессиональную любовь» к Западу. К сожалению, усматривается наличие свидетельств, что им зачастую удается «посадить на интеллектуальную иглу» определенную часть «базовых элементов» российской системы принятия решений в военно-политической сфере.
При этом в основе «концептуального мэйнстрима», в который «заталкивается» российская внешняя (оборонная) политика, лежит либо примитивная маниловщина, либо своеобразный вариант «неотроцкизма», задающий «демобилизационную» поведенческую стратегию («ни мира, ни войны, а армию распустить – читай, Россию «денуклеаризовать»).
Даже самый поверхностный анализ позиции «перезагрузчиков», которая, как представляется, в определенной мере определяет принимаемые решения в ядерной сфере, позволяет сделать вывод о том, что выдвинутые в 1960 году Т. Шеллингом (в ожидании самолета в Вашингтонском аэропорту) критерии эффективности политики США в области контроля над вооружениями до сих пор задают направление политической мысли не только в самих США, но и у их «друзей» за рубежом.
Невозможно избавиться от впечатления, что все так называемые «новые подходы к контролю над ядерными вооружениями» (см., например, /48/) за всей словесной «дымовой завесой», их сопровождаемой, имеют свою конечную цель - реализацию устремлений и установок (в том числе и приписываемых одному из бывших Президентов США) о необходимости «вырвать у России «ядерные зубы» и действовать в этом направлении до тех пор, пока ядерного оружия у нее больше не останется», ибо: «Нет лучшей возможности направить средства на национальную безопасность, чем способствовать уничтожению ядерного оружия, науки и промышленности бывшего врага. Нет ничего менее разумного и глупого для США, чем упустить эту возможность».
Проводить подробный анализ аргументации сторонников «ядерного нуля» или существенных ограничений российских СЯС и тактического ядерного оружия (ТЯО) довольно скучное и бесполезное дело. Уже продолжительный период времени ими как мантры повторяется один и тот же набор положений о бесполезности и ненужности для России обладания мощным потенциалом СЯС и ТЯО.
В целом, при изучении работ многих «экспертов» (из ИСКАН, ИМЭМО, ИНСОР и др.) приходит на ум мысль, высказанная С. Клеменсом в рассказе «Старые времена на Миссисипи»: «В науке есть что-то захватывающее, какие далеко идущие выводы она может сделать, опираясь на самые ничтожные основания» /47/.
Трудно не заметить, что задействуемые «денуклеаризаторами» механизмы управления целевыми аудиториями основаны на применении техник обмана и манипуляции сознанием.
Необходимо отметить, что сторонники ядерного разоружения особо не обременяют себя выработкой системы достаточных оснований, полагаемых в основу вырабатываемых информационных фреймов для организации воздействия на когнитивную и аффективную компоненты сознания основных российских «базовых элементов» системы принятия военно – политических решений, да и общества в целом. И, самое удивительное, это у них часто «срабатывает».
Если пропустить все «квазигуманитарные» рассуждения «сторонников ядерного разоружения» через «концептуальное сито», то большинство из них сводится к отказу от стратегии «сдерживания» и переходу к стратегии «умиротворения» противостоящих «акторов» межгосударственных конфликтов (см., например, /48/).
При этом скрытым (скрываемым) параметром предлагаемой поведенческой стратегии является ЦЕНА такого умиротворения. А цена начинает постепенно озвучиваться. От России требуют мол «делиться надо». Это может показаться невероятным, но претензии М.Олбрайт и Д.Чейни уже поддерживаются Российскими «либералами», публично рассуждающими о возможности совместного управления (с развитыми мировыми державами) ресурсами Сибири. И если кому то данный сценарий покажется невозможным, в том числе и с международно-правовой точки зрения, то напомним, что Российская Федерация есть правопреемница Российской Империи. А та в 1884 г. подписала соответствующую международную конвенцию, содержащую «принцип эффективной оккупации». Из него следует, что если какая-либо страна не способна эффективно управлять своими ресурсами, то может быть введено внешнее управление. В те времена он легитимизировал колониальную систему, завтра может обосновать правомерность изъятия у России исключительных прав на управление ее собственными ресурсами.
Главный тезис прозападного лобби состоит в том, что де мол «демократический» Запад никогда не нападет на Россию, а, следовательно, ее усилия в сфере ЯО излишни (избыточны). Данный тезис представляет собой один из активно внедряемых в сознание Российского общества архетипов. Он ярко характеризует убогость концептуальной основы «либерального видения картины мира».
Достаточно очевидно и не требует никаких доказательств, что у Запада нет никаких «табу» по использованию военной мощи. И, наоборот, вся практика международных отношений за последние 20 лет свидетельствует:
а) о полном отходе Запада от Вестфальской системы к концепции ограниченного национального суверенитета, когда все решает Запад (Америка – мировой шериф);
б) об активным задействовании фактора военной мощи НАТО при решении внешнеполитических вопросов, вплоть до прямой вооруженной агрессии.
Хотелось бы узнать, действительно ли прозападные «эксперты» пользуются услугами «астрального мира» и до них доведено знание о том, что Запад всегда будет «белым и пушистым» и в будущем ограничит масштаб применения военной силы? И вообще, при чем тут непосредственное военное нападение на Россию? Согласно трактату «Сунь - Цзы», это «худшая из войн» /49/. Запад уже давно основывается на теориях Лиддал-Гарта о непрямых действиях /50/ и научился использовать силовой фактор опосредованно как один из элементов механизма «внешнего управления».
Действительно, зачем ему нападать (или даже оказывать прямое военное давление на Россию), если ею можно «мягко» управлять в рамках «Вашинтонского консенуса» через сформировавшуюся консорцию «агентов перемен», постоянно действующий либеральный блок правительства и др.
Но, если Россия выйдет из бессубъектного состояния, в ней сформируются мощные стратегические субъекты, Запад не задумываясь может задействовать «силовой фактор» как он это делал всегда.
Все эти факторы определяют для России объективные основания для сохранения и поддержания на соответствующем (количественном и качественном) уровне группировки СЯС и «нестратегического» ЯО (ЯО регионального сдерживания) в качестве наиболее важных составляющих системы средств «направленного воздействия» на участников межгосударственных конфликтов «высокой интенсивности».
Это тем более важно, поскольку уроки истории и особенно события последних десятилетий учат, что международное право как инструмент обеспечения интересов страны и, в том числе, ее безопасности не стоит и гроша, если нет вооруженных сил, способных его убедительно отстаивать.
Настойчивое стремление Запада к демонтажу Ялтинско-Потсдамской политической системы и развал (после распада СССР) сформировавшейся после второй мировой войны Мир-системы открывают «ящик Пандоры» с невиданными последствиями. В этой связи возникает очевидный вопрос – с чем мы их встретим? Вместе с тем, из анализа внешнеполитической деятельности России складывается впечатление, что наше руководство может стать жертвой «синдрома Сидония Апполинария», т.е. не увидеть нависшей над головой угрозы.
К такому выводу приводят, в том числе, и события последних лет, связанные с реализацией технологий внешнего «институционального» управления Россией по «втягиванию» ее в процесс «денуклеаризации» на основе неуклонного и поэтапного снижения своего ядерного потенциала.
В современных условиях для России целесообразно не снижение, а усиление потенциала стратегического и регионального сдерживания. Важно помнить высказывание Н. Макиавелли: «…то оружие священно, на которое единственная надежда». В противном случае России опять, как и в XIII веке, суждено стать «демпфером-поглотителем», в котором рассеется энергия натиска «восставшей Азии» на Европу.
В этой связи не демобилизация, а мобилизация сил, составляющих оборонный потенциал страны, может обеспечить невовлечение России в будущую «большую войну».
В свете вышесказанного интересно отметить исторический прецедент, связанный с одним из первых (из известных) фактов практической реализации стратегии сдерживания за счет демонстративного усиления военного потенциала государства. В XVII веке Арман Жан дю Плесси – герцог де Ришелье произвел первую в Европе широкую мобилизацию военных сил в мирное время (в то время войны в Европе велись в основном «силами постоянной готовности»). Это позволило ему избежать вовлечения Франции в тридцатилетнюю войну (в невыгодных для нее условиях) до 1635 г./34/.
России для того, чтобы в соответствии со стратагемой № 19 спокойно «наблюдать за пожаром с противоположенного берега» /35/, надо помнить уроки истории и иметь соответствующий военный потенциал, включая ядерный потенциал, фундирующий это естественное для ее народа желание. Тем более представляется важным в описанных выше условиях не дать Западу воспользоваться стратагемой № 20 /35/ «пожертвовать сливой (т. е. Россией), чтобы спасти персиковое дерево (западную цивилизацию)».
Достаточно очевидно (и об этом уже много говорилось), что мир без ядерного оружия не станет более безопасным. Без решения основных социальных, экономических, политических и гуманитарных проблем, которые являются центральными в международных конфликтах, подталкивающих государства к войнам, формирующийся мир без ядерного оружия вряд ли будет стабильным. В свое время по поводу предложений М.С. Горбачева по всеобщему ядерному разоружению к 2000г. З. Бжезинский сказал: «Этот план для устройства мира, удобного для ведения обычной войны».
В сегодняшнем состоянии Россия, в случае если она пойдет на то, чтобы разыграть «ядерный гамбит», т.е. согласившись на дальнейшие сокращения своих СЯС и на переговоры по сокращению своего ТЯО, рискует потерпеть поражение в «большой геополитической игре» и быть отброшенной на периферию мир-системы.
Исследования динамики глобальных процессов в Мир - системе, проводимые на основе математического моделирования, показывают, что сохранить свое лидерство Америка сможет лишь организовав новое радикальное изменение геополитических параметров ведущих стран. При этом «быстроту» такого изменения обеспечивает, как будет показано, только крупномасштабная война /36, 51, 52/.
Данные выводы согласуются с одной из концепций теории международных отношений – концепцией «перехода лидерства» (по оценкам специалистов, она наиболее адекватно объясняет «истинные первопричины» начала Первой мировой войны), согласно которой страна, теряющая лидерство, «обязана атаковать первой» /36, 51, 52/. Как нам представляется, в последние полтора десятилетия именно эту концепцию, только в модифицированном варианте, США и применяли на практике. При этом суть американский модификации заключается в том, что атаке подвергается не претендент, а другое государство, выбор которого определяется «ценой вопроса». Таким образом, если в свое время с помощью Югославии и Ирака американцы пытались решить более мелкие («субгеополитические») проблемы, то при данной, «большой ставке» нужен будет уже соответствующий «большой партнер». По нашему мнению, именно «денуклеаризованная» Россия более всего подходит на роль такого «невольного партнера» по новому переделу мира, который, естественно, реализуется за ее счет.
Следовательно, чтобы априори исключить такой сценарий, Россия должна сохранить свой ядерный потенциал, причем на уровне, который будет гарантированно, при любых условиях возможного ядерного конфликта с Америкой, обеспечивать потерю американского геополитического лидерства. Необходимо сохранить любой ценой наш постепенно слабеющий, но еще пока «геополитически эффективный» ядерный кулак. Обязательно сохранить. По крайне мере, до тех пор, пока у нас не появится соответствующий альтернативный, неядерный инструмент, гарантирующий бесперспективность, для США, нового «военного» передела мира за счет России.
Соответственно, России необходима полноценная оптимизированная ядерная деятельность, включая адекватную реакцию на различного вида разоруженческие инициативы.
Указанная адекватность подразумевает, в том числе и переход к невербальным основам принятия решений в военно-политической сфере. Вырабатываемые предложения (позиция) должны стать результатом междисциплинарных исследований и количественного анализа альтернатив позволяющих учесть влияние фактора обладания ЯО на совокупную мощь государства.
Это тем более актуально, поскольку становиться совершенно ясно, что предпринимаемые США сегодня и на перспективу меры по ограничению СЯС – всего лишь политическое отражение реального процесса обновления «технологически устаревших» видов оружия. Предлагаемые меры по разоружению и контролю над вооружениями имеют своей конечной целью не столько ограничение масштабов военно-технического соперничества, сколько переводят его в иные измерения военно-технологического пространства.
При этом американским военным не приходится беспокоиться в отношении того, не переусердствуют ли их политики в разоружении.
Для этого американской администрацией еще в начале 1990-х годов в качестве одного из основных принципов стратегии национальной безопасности была принята так называемая концепция «воссоздания», предусматривающая сохранение инфраструктуры стратегических наступательных сил (СНС) и оборонной индустриальной базы, обеспечение лидерства США в жизненно важных технологиях и накопление стратегических материалов /53/.
Анализируя последствия сокращения ядерной компоненты стратегических наступательных сил США, важно отметить, что США в значительной мере технически готовы к быстрому снижению своего ядерного потенциала. Несмотря на прогнозируемое (временное) сокращение «геополитической дистанции» с Китаем (вследствие ограничений своих СЯС), Америка имеет возможность сравнительно быстро восстановить свой «геополитический статус» и сделать «рывок» в военном потенциале за счет реализации результатов новой «микрореволюции» в военном деле, позволяющей существенно усилить неядерную компоненту стратегических наступательных и оборонительных сил, а также осуществить качественный (беспрецедентный) скачок в повышении потенциала сил общего назначения. Здесь Россия (да и Китай) отстает от США, скорее всего «навсегда».
Таким образом, рассматривая вопрос влияния ядерного разоружения на стратегическую стабильность, необходимо отметить следующее. Концепция силового устрашения глубоко укоренилась в системе политико-культурных ценностей Запада. Происходящий в настоящее время в США поиск функциональных эквивалентов ЯО за счет так называемых обычных вооружений в условиях сохранения традиционной парадигмы сдерживания путем устрашения носит наступательный характер и ведет к дестабилизации ситуации в мире.
Поэтому вновь встает вопрос о пользе нового Договора о СНВ для России, правильности выбранных ориентиров, то есть о целесообразности существенного сокращения ядерного оружия, представляющего собой достаточно эффективное средство направленного действия на участников межгосударственных конфликтов различной интенсивности.
Вместе с тем в процессе изучения представленных в нем (а также ратификационной «Резолюции о совете и согласии Сената…») концептуальных положений напрашивается вывод, что большую (если не основную) угрозу для российской системы стратегического сдерживания составляет опасность того, что современные российско-американские отношения опять, как и в 1990-х годах, могут представлять собой триумф «оптимизма» над разумом. Как известно из курса виктимологии (криминальной психологии), это положение составляет один из базовых архетипов мышления жертв мошенничества.
В свете вышесказанного авторы считают необходимым пояснить в предлагаемой работе ряд принципиальных моментов, связанных с новым разоруженческим соглашением, которые, по нашему мнению, скрыты не только от Российской общественности, но и от «лиц принимающих решения» в военно-политической сфере.
Кратко остановившись на указанном вопросе, необходимо отметить следующее.
Первая «тайна» нового Договора о СНВ состоит в том, что глубокие сокращения в сфере СЯС являются дестабилизирующим фактором системы стратегической стабильности.
Только специалистам известно, что одним из «парадоксов ядерного сдерживания», тщательно скрываемым не только от общества, но и от руководства страны, является тот факт, что объективно существует «ядерный порог стабильности». Он характеризуется тем, что понижение уровня ядерного потенциала ниже указанного порога снижает кризисную стабильность. Публично об этом было заявлено группой известных ученых РАН (А.И. Агеев, В.С. Курдюмов, Г.Г. Малинецкий) в работе «Проектирование будущего, кризис и идеи С.П. Курдюмова» /55/.
Приведем цитату из данной статьи, обосновывающую высказанное положение.
«В самом деле, паритет стратегических вооружений, обеспечивший полвека мира, основан на возможности каждой из сторон нанести другой сдерживающий ущерб на любой стадии конфликта. Это уберегает каждую из сторон от соблазна такой конфликт начать.
Однако предположим, что в процессе сокращения вооружений, пусть даже симметричных, взаимных и контролируемых, достигнут некоторый критический порог. При этом каждая из сторон может нанести неприемлемый ущерб в первом ударе. Но не может сделать это, нанося ответный удар. И тогда появляется соблазн нанести удар первыми…
В самом деле, возникает рефлексивная игра: «Я знаю, что противник знает, что я не смогу ответить, если он нападет первым. Поэтому он сочтет, естественно, что я сам, желая защитить свою страну, готовлюсь к первому удару. Значит, рационально рассуждая, он сам должен стремиться к такому удару или готовить «туза в рукаве» - неядерные средства противоборства, которые способны обеспечить решения тех же стратегических задач и т.д.»
Несложная математическая модель Ланчестера, которую обычно излагают в курсах математического моделирования, дает критический порог примерно в 1600 боеголовок» /55/.
Таким образом, в новом Договоре о СНВ мы уже фактически достигли такого порога. И здесь возникает проблема устойчивости Российского потенциала сдерживания относительно дестабилизирующих факторов, которая совершенно неясно как учитывалась при заключении данного соглашения. По крайней мере, по нашему мнению, Российская сторона при заключении ДСНВ в конце - концов отошла от позиции, высказываемой нашим руководством в апреле 2009 г.
В указанном контексте устойчивости вторая «тайна» нового Договора о СНВ состоит в том, что вопреки заявлению, содержащемуся в преамбуле, предлагаемые в нем «меры по сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений и другие обязательства…» не укрепляют «предсказуемость и стабильность».
Поясним выдвинутое положение.
Специалисты выделяют в стратегической стабильности два понятия – кризисная стабильность и стабильность гонки вооружений. В первом случае подразумевается, что ситуация является стабильной, когда даже в кризисной ситуации у каждой из противостоящих сторон отсутствуют серьезные стимулы для нанесения первого ядерного удара. Во втором случае стабильность оценивается по наличию стимулов для резкого наращивания своего стратегического потенциала, причем не только за счет повышения потенциала СЯС, но и за счет усиления неядерной компоненты стратегических наступательных и оборонительных сил, а также потенциала сил общего назначения (СОН).
Механизм действия кризисной стабильности заключается в следующем. В случае, если стратегические силы какой-либо из противостоящих сторон обладают достаточно высоким контрценностным (контрсиловым) потенциалом, но при этом уязвимы для превентивного удара противника и, более того, «привлекательны» для нанесения по ним первого удара, стратегическая (кризисная) стабильность считается нарушенной.
Из сказанного выше вытекает, что на условия сохранения стратегической стабильности сильное влияние способны оказать «внешние» дестабилизирующие факторы, к которым в первую очередь относятся наличие ПРО территории страны, «доядерные» боевые действия с применением «обычных вооружений», в результате которых может быть причинен ущерб боевым и информационным управляющим средствам СЯС, технологические прорывы, позволяющие резко повысить контрсиловой потенциал одной из сторон, образование коалиций ядерных государств при использовании ими единого оперативного планирования и т.п.
В качестве дестабилизирующих факторов могут проявляться также «скрытые параметры» Договора, к наиболее существенным из которых относятся «возвратный потенциал», ряд нефундированных требований Протокола и приложений (таких как, например, требования по телеметрии) и др.
Возвращаясь к дестабилизирующим факторам, необходимо также отметить следующее.
В предлагаемой работе (помимо часто упоминаемых систем «стратегической» и так называемой «нестратегической» ПРО) в качестве основных дестабилизирующих факторов, представляющих собой угрозы системе стратегической стабильности на предполагаемый период действия нового ДСНВ, идентифицированы следующие:
Разрабатываемые в США базовые военные технологии создания высокоскоростных сверхзвуковых и гиперзвуковых высокоточных ударных средств большой дальности в «обычном оснащении».
Разрабатываемые и принимаемые на вооружение в США ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА) различного типа, включая платформы для противоракет.
Оценивая влияние дестабилизирующих факторов, важно понимать, что не только тяжелобомбардировочная и стратегическая авиация, но и «тактическая» авиационная компонента ВС США модернизируется под обеспечение возможности поражения «критичных по времени целей» и, таким образом, приобретает способность к нанесению эффективного, в том числе «экологически приемлемого», контрсилового удара по СЯС России.
Интеграция технологий гиперзвуковых управляемых ракет (УР) «воздух-земля» с разрабатываемыми тактическими авиационными системами нового поколения, отличающимися сверхзвуковой скоростью полета, универсальностью базирования (морское, наземное, в том числе и с неподготовленных площадок), малой заметностью, большим радиусом действия и боевой нагрузкой, позволит США создать в так называемом «тактическом звене» своих ВС эффективную и, главное, не подпадающую под договорные ограничения контрсиловую компоненту. Технические характеристики разрабатываемых систем вооружения позволяют сделать вывод, что указанная компонента способна не только эффективно поражать объекты СЯС России в так называемый «безъядерный период» ведения боевых действий (на «нижних» ступенях эскалации военного конфликта), но будет представлять собой «тактическую» группировку, способную к нанесению внезапного контрсилового и «обезглавливающего» удара по объектам Российских СЯС и органам управления. Договорные ограничения на число стратегических носителей (т.е. потенциальных целей) могут еще больше обострить данную проблему.
Россия не имеет и в обозримом будущем не сможет иметь аналогичные по возможностям (включая приближенность к объектам США) «тактические» группировки ударных средств. Таким образом, возникает все более и более увеличивающийся дисбаланс в боевых возможностях СЯС России и США, связанный с неучетом влияния разрабатываемых базовых военных технологий, составляющих перспективу развития ударного авиационного и морского компонента сил общего назначения США. Это самым непосредственным образом влияет на обеспечение сдерживающих функций СЯС России при принятии решений на их глубокое сокращение, в том числе и сокращение числа носителей.
В связи с наличием и развитием «неядерной компоненты» cтратегических наступательных сил США и приобретением существенных контрсиловых возможностей американскими силами общего назначения (СОН) необходимо отметить следующее. Важной сдерживающей функцией ЯО является сдерживание технологической гонки вооружений.
Одним из следствий деградации СЯС России уже стал выход США из Договора по ПРО 1972 г. Дальнейшее снижение потенциала СЯС может активизировать создание и развертывание США новых контрсиловых систем.
Таким образом, в качестве безусловного императива в работе обоснован вывод о том, что снижение потенциала СЯС России и, в частности, снижение числа носителей, в условиях отсутствия ограничений на неядерную компоненту СНС (наступательную и оборонительную), а также на контрсиловые возможности СОН США, представляет собой дестабилизирующий фактор, может явиться источником новых вызовов и угроз для военной безопасности России и подтолкнуть США к «раскручиванию» нового витка гонки вооружений в сфере «неядерных» наступательных и оборонительных систем, обладающих контрсиловыми возможностями.
Третьей «тайной» нового Договора является то, что его заключение не может повлиять на нераспространение ядерного оружия. Борьба с «горизонтальным распространением» является попыткой борьбы со следствием, а не с причиной. Выход из «ядерного тупика» на пути создания все более совершенных механизмов контроля невозможен. Человечество должно измениться само, и в первую очередь это относится к ведущим странам мира.
Война - проблема не техническая, и она поэтому не может быть решена техническими средствами, как-то: сокращением вооружений, ограничением или даже уничтожением определенных их видов, запрещением применять какие-то средства. Сама история дает подтверждение выдвинутому положению.
В этой связи интересно отметить тот факт, что перед 2-й Мировой войной конференции по разоружению шли в Лиге наций почти непрерывно.
«Вашингтонские морские соглашения», будучи образцовым разоруженческим Договором, не помешали Японии в 1941 г атаковать Америку. То есть разоруженческие соглашения сами по себе не способны укрепить международную безопасность.
Необходимо также остановиться еще на одной проблеме, опосредованно связанной с рассматриваемой.
Ядерное оружие, с которым в настоящее время активно «борются», есть «экстремальный» вид вооружений 4-го технологического уклада. В наступающем шестом технологическом укладе вызовы и угрозы становятся масштабнее и приобретают новые формы.
В области разработок нанотехнологий и биотехнологий возрастают потенциальные возможности создания не только развитыми странами, но и малыми группами исследователей невиданного по силе оружия и передачи его в руки асоциальных элементов, способных уничтожить или поработить человечество. Реагирование на этот вызов не может быть эффективным только за счет создания механизмов контроля, куда нас усиленно ведут «денуклеаризаторы». Человечество должно измениться само и найти адекватные формы организации своей жизнедеятельности. И пока этого не произойдет, будут существовать в том числе и угрозы, связанные с наличием «ядерного фактора», которые невозможно парировать никакими Договорами, Саммитами и др.
|
