2. Дуат Антареса
Экран Перископа, как и Шар, не способен к отражению. Он – не зеркало, и не гладкая поверхность. Это известно всем, имеющим малейшее отношение к «Арете».
Капитан Сибирцев увидел отражение, нечеткое, чуть колеблющееся, но распознаваемое. Люк, ведущий на нижнюю палубу, медленно исчезал. Затягивался, как живая мембрана. Началась трансформация.
Тотчас по рубке разнесся крик Джино:
– Моя каюта рассечена! Холодильник с едой! Его нет!
Ему тут же ответил голос Агуары:
– Что ты орешь, как девка перед свадьбой? Зачем тебе еда? Если чего не видишь, это не значит, что этого нет.
Люк вернулся. Но уже в другом месте, на метр в стороне. Капитан сделал к нему шаг, но его остановил голосок Белого Йога:
– Ты куда, капитан?
Алекс сбавил темп, осторожно дотронулся рукой до ручки блокировки люка. Так и есть, дверь ложная. Но ни рядом, ни где еще не удалось нащупать истинного выхода.
Это – хаос. В хаос черный
Нас влечет, как в срыв, стезя
Спорим мы иль мы покорны,
Нам сойти с пути нельзя!
В. Брюсов Лик медузы.
–––- *** –––-
Встреча с Агуарой принесла скорые плоды.
Деформация пришла и ушла, напугав лишь Джино.
А Перископ заработал как никогда. Тем не менее, кроме как у Агуары, радости это не вызвало. Интересно: Пан стал вести себя надменно, строил издевательские мины, задирал спутников, пару раз ущипнул за мягкие места Джину.
Шхуну выбросило в четырехмерность. Да так, что заскрежетали все переборки, заскрипели палубные снасти. Мозг «Ареты» занялся вычислением координат места всплытия.
Экипаж собрался в рубке. Мне сразу стало тесно и душно. Не обрадовало и сообщение Путевого Шара:
– Друзья мои! Не исключено, что мы дома. Почти. Отдыхайте, развлекайтесь. Все равно вы бесполезны.
Родная Галактика выглядела неузнаваемо. Ракурс непривычный. Надо научиться делать мысленную объемную модель Млечного Пути. Неуважение Шара настораживало. Хотелось бы иметь хоть видимость управления.
Похмельный Агуара понес околесицу. Радость пытается скрыть, что ли?
– По какой причине поблекли, странники? Не верите в спасение? В совместимость с собой иных миров разочаровались?
Полупьяные глаза его сверкали близостью торжества.
Неужели его так скрутила длань Пустоты?
Между тем Путевой Шар справился с арифметикой, и Перископ представил увеличенный кусочек галактического объема. С Земли мы проецировались на созвездие Скорпиона; указатель целился в центр Галактики. Я начал догадываться. И пока не наступила ясность, решил «допросить» Агуару.
– Штурман!
– Я, капитан! – он отозвался бодро и весело.
– Ты как думаешь, мы расстались с Пустотой?
– Как можно расстаться с самим собой, капитан Алекс!
Ах ты, Пан большой, Пан хитроумный! Я перевел взгляд на копию «Ареты». Подарок из Пустоты вынырнул вместе с нами, обезьянки чувствовали себя вполне комфортно.
– Но мы в своей Галактике, - успокоил Агуара и присоединился к остальным, прямо прикипевшим к экрану.
Догадка моя перерастала в уверенность. Что и прочитал каким-то образом на моем лице Агуара. И жестким тоном сказал:
– Китайскому художнику полагалось рисовать так, чтобы «на пространстве размером с палец за далью открывалась новая даль». Ты способен так рисовать, капитан?
Пылающий взгляд нацелился мне в переносицу. В носу засвербило, потянуло к чиханию. Белый Йог приблизился к Пану и принял боевую стойку. Умница, да враг не там… Что и подтвердил тот, кто поселился в Агуара-Тунпе.
– Реальность – тень Пустоты. Но человек способен подняться не выше теней реальности. Чтобы иметь уверенность, путешествуй в одиночку, капитан… Возможно, не заблудишься.
Кертис воззрился на Агуару, как на объект кровной мести. Но того это нимало не смутило.
– И не думай! Ты безвозвратно стар, обученный грек. Или хочешь расстаться с Цехом Гора?
Я отошел и занял свое кресло. Разговор ушел от намеченной мной линии. Во мне утвердилась аксиома: сознание в Пустоте, - действующий фактор. В нашем случае сработала интегральная составляющая, Агуара сам по себе ничего не определяет. Скорее всего, способности, подкрепленные вакуумом, остались с нами, в нас. И Агуара на Земле может стать подобным обозленному божеству Олимпа. Земля не сможет контролировать нашу творческую энергию. За далью даль… Что откроется-то?
И зверюшки засуетились. Не к добру. Эх, пару-тройку лет бы назад отмотать. И выйти с Илоной на бесплатную пенсию, устроиться в таежном уголочке, да спокойными вечерами разглядывать эту хитрую зеркальную игрушку. Да не выйдет, игрушка насмерть привязана к «Арете» и ее экипажу. И еще: почему-то я пытаюсь найти в модели шхуны еще кого-то, шестого. Шестую обезьянку? Или не обезьянку?
Ого! Седой крепко ухватил серенькой ручкой копию огнетушителя и хватил им по эксклюзивным рожкам Пана. Хвостик Пана судорожно дернулся, из носа брызнули капельки крови. И кровь у них есть!
Я резко обернулся. Губы и подбородок Агуары залила алая струйка. Кертиса держал за руки Андрий. Я сделал шаг поближе: нет, хвостика у Агуары нет. Как и рожек. Мне что, жаль их отсутствия?
– Образ всех образов, присутствие недостижимости!
Это принял эстафету от раненого штурмана Путевой Шар. Сказал так, словно гостя представил. Думаю, просто решил насолить своему опекуну, Кертису. В цветной трехмерности выделились две точки. Зеленая – Солнце, голубая – «Арета». Межзвездную пыль и темную материю Шар не демонстрировал. Рядом с голубой точкой мерцает яркая красная звездочка.
Все дело в этой звездочке. Случайно рядом с красным гигантом из небытия не всплывают. Я кое-что имею по теме Красной звезды. И это кое-что требует скорейшего переосмысления.
В глубине сердца я убежден: идеология воспитавшего меня Цеха – сочинение досужего предка. Но вот, смотрю на пульсирующую красную звездочку и начинаю думать, что хитро завернутая и перевязанная завлекающими бантиками религия Розы Мира обретает объективность.
Антикосмос! Мои учителя утверждали: центр антимира в нашей Вселенной–Энрофе находится в точке, занятой альфой Скорпиона, красным супергигантом Антаресом. Двойная звезда с набором планет, движущихся по сложнейшим орбитам, - цитадель галактического зла?
Перископ изменил фокус: оба глаза Антареса удерживают внимание цепко, по-звериному. Планет пока не видно, и, - мне они не нужны! Но кто на этом корабле спрашивает мнение капитана!? Путевой Шар доложил: «Арету» притягивает к гравитационному центру системы.
Итак, нас задержали и принудительно зовут в гости. Агуара радостно похихикивает. Впрочем, мы все сейчас достаточно ненормальны. Оснований для сохранения душевного равновесия маловато. «Арету» манит, тянет, притягивает, затаскивает… Невесомая деревянная скорлупка шхуны, - капкан для пятерых. Антикосмос, если коротко, - антирай. Разливанных рек с чистым вином там гостям не предлагают.
Агуара-Тунпа! В недрах Цеха Гора-Сфинкса имеется заговор!? И Агуара, - его острие. Как красиво они обвели всех! Видимо, в цеховых верхах люди не от сего мира. То есть, точнее, не от мира земного. А от сего, что приближается, - может быть.
Принцип Лагранжа распространим и на социально организованную материю. Устойчивое равновесие характеризуется наименьшей величиной потенциальной энергии. Я покинул спокойную планету? Разве можно так обмануться?
Мы, пятеро, представляем основные действующие силы земного бытия. Как известные, так и закамуфлированные. О своих спутниках я почти ничего не знаю. Но знакомиться поздно.
Путевой Шар выдвинул абсурдную идею. По его мнению, шхуну втягивает некая математическая ловушка, соответствующая по свойствам некоторым областям вакуума. Идею свою Шар окрестил «предельным циклом».
Некоторые аксиомы еще действуют. Я ухватился за одну из них: Сибрус умнее Шара. Разумнее даже. И его мнение, - математика в подобных условиях ненормальная степень абстракции, совершенно несовместимая с основами биологии. Короче: если нас кто-то посредством чего-то куда-то тянет, надо сначала выяснить, каким способом он это делает.
– Сделай себе лицо! – приказал я Шару.
Тот приступил к перебору вариантов, показывая каждый. Откуда в нем столь обширная бандитско-мордая коллекция? Взломал базу данных древнего острога? Наконец установилась физиономия, сочетающая черты Джино и Андрия. Какая-то девочка с усами. Но уже ближе к норме. Есть с кем поговорить.
– Предельный цикл.., - начал я формулировать проблему.
– Капитан! Ну зачем нам с вами колючая проза! Ведь есть и другие циклы. Дамские в том числе, - голос у физиономии звучал женственно, нежно, зовуще.
Дамские, не дамские… Возражать не хотелось. Чуть подождав, комби-лицо сморщилось, запорожские усы принялись стегать по румяным девичьим щечкам. Голос переключил регистр:
– Ты шо, собрат? Или я не в курсе сам, как сказать мяу?
Кто-то за моей спиной хмыкнул. И я очень возмутился:
– Шар, ты становишься бесполезным. Я могу обойтись одним Перископом.
Угроза подействовала. Мужская и женская составляющие пришли в равновесие. Лицо стало серьезным и основательным.
– Нас притягивает странный мир. Мир чистой математики, который в принципе невозможен. Мир небытия, - пока самое точное определение. Теперь к деталям. Двойная переменная Антарес, - объект Цеха Гора-Сфинкса. Все данные в его хранилищах. Сведения о Красной звезде за последние десять лет мне не представлены. Имеющаяся у меня информация полна противоречий и взаимоисключений. Комплексно объект не анализировался. Перечисляю наиболее ясные моменты. Первый: Антарес существует вне известных на Земле физических законов. Второй: математическое описание системы сводится к геометрии исключений и неоднородностей. Вывод: рядом с нами – особая точка в пространстве-времени. Замыкающие ее кривые ведут себя необычно.
Хмыкание позади прекратилось, я кожей ощутил, как напрягся Агуара-Тунпа. Шар выдавал то, что было необходимо и ему.
– Капитан Алекс, вам известны особые виды точек? Их четыре: седло, фокус, центр, узел. Наша судьба зависит от того, с каким видом мы встретились. Возможно, «Арету» завертит вокруг обеих звезд. Понесет либо по кругу, либо по спирали. Форму спирали не предугадать. Третий вариант, - нас поглотит воронка черной дыры. Она в центре масс двойной звезды. Четвертый вариант, - нас выбросит через «кротовую нору», связанную с Антаресом, в неизвестную область Галактики. Выбор варианта от вас не зависит. Все дело в кривых, капитан. Мой шеф Кертис знает побольше. Шарль Эрмит называл такие кривые «патологическими» и ненавидел их за то, что ни к одной точке их нельзя провести касательную. Такие миры он определил как «болото функций без производных». Подробности у Кертиса.
– Так… Подробностей не надо, - сказал я, - Главное понятно: область пространства, неспособная к рождению чего бы то ни было жизнеспособного. Анализ четырех видов точек добавит ясности?
– Не исключено. Может быть, - согласился Шар.
Обезьянки заверещали. С одобрением, показалось мне. Шар подробно рассказал об особенностях седла, узла, фокуса, центра и предельного цикла. Я быстренько понял, что из них если и есть выход, то в бесконечное никуда. В общем, безысходная математика. Мне стало совсем хорошо. Захотелось по-обезьяньи заверещать и немного попрыгать вокруг Путевого Шара. Лучше – с барабаном. Сибрус, - он что, знал, куда мы вляпаемся? «Предельный цикл» - замкнутая кривая… Недостижимая ни изнутри, ни снаружи. Еще чуть-чуть, и весь наш мир сожмется в мешок вокруг Антареса, и мы потеряемся во времени. К тому же может оказаться, что время тут, - вовсе и не время в нашем понимании. На небе останутся лишь два глаза Антареса, под ногами, если будет позволено, - чужая почва диких планет. Капкан, сплетенный у Красной звезды вездесущим вакуумом… Какая завидная участь.
Кем же населен замкнутый красный мир? Если нас зацепили, то они способны проникать в галактическую многомерность.
По рубке гуляет прохладный ветерок, играя палубным оснащением мини-«Ареты». В ушах позванивают мелкие колокольчики, звезды Антареса растут, прочие потихоньку гаснут, затушевываясь черно-бурым маркером.
Джино как-то скис. Вот-вот запузырится и забродит. Из последней лекции Шара он запомнил одну фразу и теперь тихонько повторяет ее, остановив взгляд на палубном выходе.
– Для полного решения задачи трех тел надо восемнадцать первых интегралов…
Я понимаю Джино. Взять столько интегралов не по нашим зубам. Да и чистая это теория, двигателей у «Ареты» нет, весел тоже.
Дверь, ведущая на палубу, украсилась яркой красной надписью «Запасный выход». Смешно. Особенно если учесть, что кусок пола перед ней исчез совсем, открыв доступ на трюмный этаж. Меня беспокоит вопрос: почему не возвращается зеленая тень «Шестого»? Мысль о незримом «Шестом» оптимизма не прибавила. Прямо хоть беги к рее и вешайся. Да яма перед выходом…
Кертис, пожалуй, выглядит спокойнее других. И голос его звучит по-земному.
– Алекс, приходит время, и все теории делаются недостаточными, лишними, неистинными, вредными. Требуется маленький сдвиг. Твое сознание – не мозги шхуны. Ты живой, ты можешь…
– Живой? – спросил я, - В игре что-то иное, чем законы физики или хромодинамики?
В диалог вмешивается Шар:
– Ну, вы уж… Скажем осторожнее: игра перешла за границы вакуума.
Я вздрогнул. Раздался хрип. Это был Андрий. Остановив лицезрение панорамы мира Антареса, он выдавил из себя одно слово:
– Антикосмос…
Почему он так напуган? Ведь прошел все нужные ступени подготовки в Славянском Цехе. И я спросил:
– Чего ты боишься, инженер звездного интеллекта? Анти, контр… И что? Мы еще не там.
Он прокашлялся и прохрипел слова из библии Розы Мира, написанной патриархом то ли в камере, то ли в келье. Места творческие, что и говорить.
– «Антикосмос – условное обозначение для совокупности всех миров, создаваемых демоническими началами и предполагаемое замещение Божественному космосу. К антикосмосу нашей брамфатуры принадлежат слои: Шог, Дигм, Гашшарва Суфэтх и Дно».
Я впервые подверг внутренней ревизии слова патриарха. «Создаваемых… Замещение…» Дурдом! Мир создается Одним и правит им Один. Два однопорядковых начала исключают порядок и саму жизнь. Эта библия просится в клозет. Я стал еретиком. Тут пришел в себя Джино и вежливо попросил:
– О брамфатуре можно поподробнее?
Андрий перелистал в себе цитатник.
– «…почти каждое небесное тело обладает рядом разноматериальных слоев, образующих взаимосвязанную и взаимообусловленную систему. Брамфатурами называют такие системы, объединенные общностью процессов в их слоях. В большинстве брамфатур Галактики основной процесс, объединяющий слои каждой из них, есть процесс борьбы провиденциальных и демонических сил. Имеются и такие, которые полностью подпали под демоническую власть, и которые полностью от нее освободились».
Тут я ударил себя кулаком в лоб. Да так, что экрана не стало видно. Как можно было не сообразить раньше! Да ведь мы еще не совсем всплыли! Ямы под ногами и все прочее… «Арета» работает через Перископ! Нам просто блокируют мозги! И еще есть возможность выбора, есть время для действия!
И Агуара-Тунпа это знает! Давно знает. Один знает. И он давно знал, в какой участок Галактики мы высунемся. Выглянем. На языке Цеха Гора этот участок зовется коротким словом Дуат. Вот почему у него в каюте над формулой успеха красуется кружок со звездой внутри.
Это же эмблема, иероглиф Дуата, темной и мрачной преисподней, подвала миров. Хуже, чем погреб в чертоге. Кажется, в «Текстах пирамид» Дуат представлен мрачной дамой, прячущейся за зарей заката. Илона рассказывала о папирусе, в котором детально описывается путь по подземной реке, ведущий к той самой даме, по-матерински принимающей в свои объятия души умерших.
Однако!
Однако, виртуальность пока – форма нашей жизни. Пока мы такие, нас не ухватить. Мы непрерывно появляемся-исчезаем, нас больше нет, чем мы есть. Мы для Антареса пока ничто. И никто. Они там могут держать связь с Агуарой, но ничего более. И связь эта тоже «нет-есть». И тоже больше нет, чем есть.
И то, что мы наблюдаем, - мираж. Мир Антареса реален, объективен, он таков, каким нам представился. Но для нас его пока нет, он даже не тень. Зачем пугаться того, чего нет?
Вот если мыслепрограммы всего экипажа совпадут с Агуаровской, мираж станет явью.
Законы сохранения не предусматривают рождения человеческой личности из ничего. Но они же не запрещают квантового возрождения из Пустоты.
Я могу снизить мощность генератора пси-энергии. Просто, руками, Сибрус предусмотрел. И тогда шхуна с нами провалится еще глубже, в неизвестно какой слой. Но получится ли второе всплытие, вот в чем вопрос. Нет, надо собраться. Четверо против одного… Даже если трое против двух… Мы сможем переместить вектор всплытия.
Как бы то ни было, Вселенная едина и неделима, она единична по сути, как и ее Творец, и чего же мне страшиться? И все эти множественные миражи, - они внутри неделимой единицы. Какой надо, такой и выберем. А Цех Гора пусть строит свою шхуну и гребет к своему Антаресу самостоятельно.
Зеленая Тень Шестого проявилась в Путевом Шаре. Бестелесной рукой она чертила мировые линии нашего пути. Предполагаемые линии. Их множество, и я не в состоянии выделить какую-либо. Перископ переключился на показ созвездия Скорпиона. То есть на вид с Земли. Змееносец, Весы, Стрелец… Где-то тут направление на ядро Галактики.
Экипаж выглядит вполне адекватно, и я кратко объяснил свое понимание сути дела и его расклад.
– Что ж, я согласен, - заключил Андрий. К нему вернулась обычная сосредоточенность.
Агуара-Тунпа заговорил почти кротко, не противопоставляя себя моему плану:
– Шумеры в сказках о Гильгамеше упоминали скорпиона по имени Гиртаблили. Он выглядел человеком, но имел ядовитый хвост, и охранял ворота Солнца. Гильгамешу, чтобы пройти через ворота, понадобилась вавилонская трава бессмертия.
– Сказки несуществующего Вавилона, - с иронией заметил Кертис.
Я снова отметил эту странность: служители одного Цеха не должны противоречить друг другу. Они – братья. Агуара не обратил внимания на реплику брата.
– Созвездие Скорпиона боялись и уважали. Всегда и везде. Оно насмерть напугало Фаэтона, насылало на Египет вредных насекомых, погубило Ориона…
Кертис разорвал фразу:
– Но ведь ты сам рожден под знаком Скорпиона. Не страшно? Не тяготит ноша?
– Нормально! – спокойно отозвался Агуара, - Скорпион закаляет характер и волю. Как огонь железо. И мы привыкли наказывать обидчиков.
Ого! Агуару с Кертисом способен примирить разве что Джед. Если это не спектакль. Но есть надежда привлечь Кертиса на свою сторону и с дополнительной помощью Джино создать нужный перевес. Андрий пока неясен. Агуара, несомненно, подкреплен мощью Антареса. Или Скорпиона. Созвездие действительно любопытное. По хроникам, в том направлении зарегистрировано три вспышки новых и сверхновых. За две с небольшим тысячи лет на небольшом участке, - аномальная плотность.
Я попросил Шар дать характеристику альфе Скорпиона.
– Красный супергигант позднего спектрального класса М1, двойная переменная. Основная звезда больше Солнца в полтысячи раз. От Земли двести парсеков. Светимость превышает солнечную в пять тысяч раз. Антарес – Анти-Арес – АнтиМарс…
Вот как: антипод, - или заместитель? – древнего бога войны. Два глаза Скорпиона… И здесь, - вход в знаменитый Антикосмос?
Перископ показал: приближение к опасному входу приостановлено. В рубке тишина, и обезьянки молчат.
– Огненный мрак… И серой потягивает.
Это Андрий. Непонятно: то ли одобряет, то ли осуждает.
– Трубка мира раскуривается. У костра уминается место для гостей. Там тоже люди живут. А красное небо над головой… Ну и что?
Это Кертис. Тоже колеблется?
– Мы не гости желанные. Мы табак для трубки.
Это Джино. Он со мной. И не отойдет.
Дальше пошел ленивый обмен колкостями. Передышка… Нашли-таки мы внеземную цивилизацию! Но себе ли подобную? Или да? Они там посильнее землян. Они видят наш Перископ, фиксируют степень приближения, держат пси-связь… Очень немало.
Экран завораживает. Огонь Красных звезд проникает в наше подсознание. А с ним и чужие смыслы бытия. Мне бы хитроумие Одиссея…
Внезапно накатила глубокая печаль. Такая безысходная тоска, что слезы выступили на глазах. Как зов потерянной, недостижимой любви. Кто-то в красных мирах крепко переживает свое предназначение.
Но вот, - перемена! - меня накрыла волна зависти, злобы, ненависти. Завидующий всегда ненавидит. Этот ненавидит Землю. За что?
Одно ясно – они знают о нас, о Земле. Агуара? Нет, наверняка нет.
Вот снова наплыв тоски по утерянному раю. Захотелось рвануться навстречу, обнять, отдать все, лишь бы облегчить страдания зовущего в печали.
Нет! Это же психическая атака! Я с трудом освобождаюсь от наваждения. Помог Кертис, заговорив на странном здесь языке:
– Ibi deficit orbis!
– Что? – не поняв, спросил я.
– Геракл дошел до края людского мира и повелел выбить на скале у сада Гесперид надпись: «Там мир кончается». О чем я и сообщил. Мы как раз там, на краю.
Но я не Геракл. Как и не Одиссей. А Кертис – со мной!
– Андрий! – попросил я, посмотрев на «запасный выход»; буквы горели, яма оставалась на месте, - Я прошел школу Розы Мира. Я учился и тому, с чем мы встретились. Но что мои знания в сравнении с твоими!
Не верю я, что Андрий жаждет стать пленником красных миров. Он обязан помочь мне. Андрий пригладил усы жилистой рукой. Грустно улыбнулся, кивнул и сказал:
– Антарес, - глаза и сердце Скорпиона. Скопление зла и дьявольщины. Цех считает: именно тут цитадель ненавидящих ограничения и законы жизни. Ты из России… И мог видеть Антарес на юге в конце весны и летом. Три звездные вспышки означали гибель главной планеты-спутника Антареса. Но всякий раз место уничтоженной цитадели занимала другая. Их мир неустойчив, им требуется энергия другого населенного мира. Их главная планета – лицо Дна Шаданакара. А как сказал патриарх: «со Дна Шаданакара виден только неподвижный Антарес, в который Дно упирается одним концом».
«Точка-седло, что-ли?» – спросил я себя, продолжая слушать.
– «Дно Шаданакара – одномерное пространство и время. Подобным дном обладает всякая брамфатура нашей Галактики, кроме тех, которые свободны от демонических сил; следовательно, таких «днищ» в Галактике миллионы. И подобно тому, как двухмерные космические плоскости многих антикосмосов или гашшарв скрещиваются в общей линии, точно так же скрещиваются в единой точке схода все космические линии галактических днищ. Точка эта находится в системе звезды Антарес».
Да. Похоже, патриарх разбирался в геометрии лучше меня.
–––– |
