Маруся Светлова Искусство быть родителем Светлые книги 0
Скачать 2.99 Mb.
|
Глава 3. Мы получаем результатПослушание Именно это мы хотим получить как результат. Именно это мы говорим детям постоянно слушайся маму, слушайся бабушку, слушайся воспитателя… Это одна из главных осознанных или неосознанных задач, которую ставят перед собой родители. Именно об этом результате осознанно или неосознанно мечтают все родители. Послушный ребенок. Понимающий взрослых, которых он слушается. Удобный ребенок. Удобный для взрослых. Но удобный ли для себя? Для своей сегодняшней и дальнейшей жизни? Однажды ко мне пришла молодая женщина с жалобами на дочь. Спать ее сразу не уложишь «Мамочка, я еще поиграю!» Есть она не хочет, когда я хочу ее накормить. Зубы почистить это целое дело! Игрушки убирает после того, как я на нее рявкну! Она все время пытается делать так, как хочет, не слушая того, что я ей говорю! А как должно быть? спросила я. Как бы вы хотели? Чтобы слушалась! Если ей сказали: «Иди есть» чтобы шла и ела. Вы поймите, сказала мама, ей шесть лет, и она меня уже не слушается! А что я буду с ней делать в тринадцать лет? В пятнадцать? Ребенок должен слушаться взрослых! произнесла она категорично. Откуда вы это знаете? задала я ей неожиданный для нее вопрос. И она растерялась. Ну, знаю… Ну а как еще? Вы сами были послушной девочкой? спросила я ее. Конечно! горячо ответила она. Мама была для меня авторитетом. Я всегда ее слушалась! Всегда. Потому что она была взрослым человеком, она лучше меня все знала. Да, я ее слушалась… Расскажите мне, как вы ее слушались? Вспомните какой нибудь пример из своей детской жизни… И женщина рассказала, как однажды они с мамой пошли в магазин покупать ей туфельки. Ей было лет пять, она помнила себя очень маленькой, видящей маму снизу, держащейся за мамину руку. Мне очень понравились красные туфельки с бантиками, рассказывала женщина, они были такие красивые! Но мама сказала, что надо брать синие туфельки с пуговичками. Мама же лучше знала, что мне нужно. И мы купили синие туфельки с пуговичками. Когда я их мерила, они немного жали в пальчиках. Но мама сказала, что это ничего, что они растянутся. И поскольку мама лучше меня знала, я не стала с ней спорить. И я пошла домой в новых синих туфельках. И пока я шла мне было очень больно, потому что туфли мне жали и натирали пальцы, но я молчала мама же сказала, что это ничего, что они растянутся… Женщина замолчала, чувствовалось, что ей неприятно было вспоминать об этом. Чем закончилась эта история? спросила я. Когда я пришла домой, после паузы сказала женщина, мои пальчики были стерты в кровь. Но мама сказала, это ничего, не страшно, это заживет… И вы хотите, сказала я ей, чтобы ваша девочка тоже была такой вот послушной и беспрекословно делала то, что сказала мама? И она ответила мне быстро, горячо, искренно: Нет, так я не хочу! и повторила: Так не хочу! Пусть лучше спорит, пусть не соглашается, пусть делает по своему, но только не так, как я! Я же потом полжизни из себя эту девочку, молчаливую и послушную, изживала. Сколько я боли получила оттого, что стоять за себя не могла… Нет! И опять горячо сказала: Только не так! Я не хочу, чтобы она стала такой, какой была я… Но многие родители именно этого и хотят послушных, молчаливых детей. Удобных для родителей. Но неудобных для своей жизни, в которой надо стоять за себя , иметь свое мнение, отстаивать свои убеждения, идти своим путем. Но мы, родители, всеми способами стараемся делать ребенка послушным другим , подчиняющимся другим , удобным для других . И они, послушные нам, потом проживают свои жизни для других, ради других, либо мучительно освобождаются от послушания, изгоняя из себя маленького раба, который в них живет. Как ты думаешь будут ли они нам за это благодарны? Беспомощность Его привела в купе вагона пожилая женщина. Освободите наше место, строго сказала она мне, сидящей у окна, ему надо сесть. Я посмотрела на женщину. На него. И даже растерялась, так неожиданны были ее слова. И не сдвинулась с места. Посмотрела на женщину с удивлением что она имела в виду?! Женщина, сказала она мне еще строже, освободите наше место! Эта нижняя полка наша. Простите, а я где должна сидеть, по вашему мнению, на своей верхней полке? придя в себя, спросила я ее. Но она, не услышав в моих словах никакой иронии, все так же строго сказала: Освободите место! Пусть он сядет у окна! «Он» мужчина лет сорока, с небольшим чемоданчиком, стоял молча, ожидая, пока ему освободят место. Был он какой то поникший, зажатый. Никакой говорят о таких людях. Я отодвинулась от окна, чтобы он сел. Так, вот тебе пятьдесят рублей на постель, сказала женщина. Вот пакет с едой. На станции не выходи, а то отстанешь от поезда. По вагону не ходи. Куртку сними… Да что уж вы с ним так, как с маленьким, не выдержала старушка, сидящая у окна напротив, которая тоже с интересом наблюдала эту сцену. Строгая пожилая женщина, не обратив никакого внимания на ее слова, продолжала: Я позвоню маме, что я тебя посадила. Приедешь домой, пусть мама позвонит мне, что ты доехал. Мы со старушкой только переглянулись и глаза опустили, так нелепа была вся эта ситуация, когда взрослого уже мужчину приводит, как маленького, пожилая женщина, которой, наверное, делать больше нечего, как только ехать в переполненном метро на вокзал, чтобы проводить такого вот «мальчика». «Больной, что ли?» подумала я. Подумала, пожалуй, даже с надеждой и сама себе поразилась: ничего себе надеюсь, что человек этот болен. Но так, по крайней мере, мне была бы понятна вся ситуация. Ведь если он здоров, то почему он такой беспомощный, что сам в вагон сесть не может, что его надо с рук на руки передавать. Он не был больным. Обычный, ничем не примечательный, действительно «никакой» мужчина так и сидел весь вечер у окна, выполняя инструкцию по вагону не ходить. Сдержанно, неохотно, как то очень уж смущаясь, отвечал на вопросы словоохотливой старушки. Так же робко, просто не умея, наверное, общаться, что то отвечал соседу, пытавшемуся поговорить с ним о политике. Я, сидя с ним рядом, просто наблюдала, слушала и жалко мне его было. Таким робким, таким запуганным, что ли, он был. Вы мне скажите, когда вы захотите стелить постель, сказала я ему, и он даже как то дернулся от моих слов, как будто в них была угроза. Чтобы я вам не мешала, мягко сказала я ему, если вы захотите спать… Он только головой кивнул. А я подумала: он, конечно, не больной, он нормальный. Но он в то же время ненормальный. Разве можно назвать нормальным мужчину лет сорока, боящегося мира, несамостоятельного, забитого какого то?! Я встречала в жизни таких людей и слышала на тренингах много историй о таких вот больших детях, которые выросли, но так и не стали взрослыми. И поражала меня во всех этих случаях одинаковость их жизненных сценариев. Можно было только менять имена события, факты были одни и те же. Хороший, милый, но незаметный, робкий человек. Прекрасный исполнитель, на котором все, что называется, «воду возят». Живет под контролем уже пожилых родителей: «Ты поел? Когда домой придешь? Почему задерживаешься?» Одинокий, так и не нашедший себе партнера в силу своей робости. Или живущий в тисках такого же, как родители, авторитарного партнера, который так же контролирует каждый его шаг. А если вдруг родители или партнер, которые вели его по жизни, исчезнут человек испытает беспомощность и непонимание: как жить дальше? Дальше депрессия, постоянная депрессия. Часто алкоголизм как попытка спрятаться, уйти от этой страшной и непонятной жизни. Иногда самоубийство, как основной возможный способ уйти из жизни. Каждый раз слушая об очередном вот таком сценарии, я думала грустно: а ведь начинаются такие сценарии всегда с одного и того же: «Деточка, давай я тебе гольфики надену…», а ребенку уже пять лет. «Деточка, давай я тебе косички заплету…», а ребенку уже восемь лет. Или: «Слушайся маму. Делай, как говорит мама. Мама знает, что тебе надо!» И, наблюдая это в жизни, я иногда хотела крикнуть: «Уберите руки от ребенка! Дайте ему жить! Дайте ему самому проживать его жизнь!» Меня некому устроить на работу, сказал мне один сорокалетний мужчина, объясняя, почему уже более года сидит без работы. Как это некому? А кто тебя должен устраивать? с недоумением спросила я. Ну, кто то должен… отвечал он мне. А у меня ни связей, ни родственников… Устраивайся сам! сказала я ему то, что сказал бы ему любой человек. Как же я сам устроюсь? Он даже обиделся. Как это я вот так приду с улицы и устроюсь? Именно так. Как делает большинство людей. Приходят «с улицы» и устраивают себя сами. Ну, я так не могу. Меня на прежние работы устраивали… Он так привык, что его «устраивали», что сейчас никак не может встроиться в эту жизнь… Его так долго водили за руку, что без чужой ведущей руки он уже не может обойтись. Ты мне дала несладкий чай, сказала мне одна двенадцатилетняя девочка, оказавшаяся у меня в гостях. Девочку воспитывал папа опекающий, контролирующий, просто живущий ее жизнью. Ну сама положи себе сахар, сказала я ей. И она ответила неожиданное: А я не знаю, сколько надо сахара класть. А как же ты пьешь чай? удивилась я. А мне папа всегда его дает сладким. И я не знаю, сколько ложек надо положить… Я даже не смогла сразу ответить ей, сколько ложек сахара ей надо положить в чашку, так была поражена. Заплети мне косы, попросила она утром. И я, занятая делами, ответила: Мне сейчас некогда, заплети сама! Ответ ее меня опять поразил: Я не умею заплетать косы. Мне папа всегда косы заплетает. Но, детка, удивленно сказала я, ты уже такая большая девочка, и ты не умеешь заплетать косы! Учись! Прямо сейчас бери и учись! И видя ее растерянность, я сказала: Может быть, тебе стоит остричь волосы, тогда ты будешь просто их расчесывать? Нет, мой папа говорит, что у девочки должны быть длинные волосы, что это красиво, когда девочка ходит с косами… Папа только почему то не говорил девочке, что косы эти она должна заплетать сама, что он не всегда будет рядом с ней, чтобы заплетать ей косы. Хотя, думаю, именно на это и надеялся всегда быть с ней рядом. Всегда быть ей нужным. Чуть позже, придя к ним в гости, я увидела в ванной валяющиеся трусики со следами месячных. Девочка становилась взрослой. Ты чего свои трусики испачканные разбрасываешь? спросила я ее. Я не разбрасываю, я положила, чтобы папа постирал, ответила она мне. И я в очередной раз просто не знала, что и сказать в ответ. Я сказала потом все, что я думаю, самому папе. Но его позиция опекающего, контролирующего, «необходимого для дочери» отца, была непробиваемой: она еще маленькая и ему совсем не трудно о ней заботиться… Ты не заботишься о ней, ты лишаешь ее самостоятельности. Ты делаешь ее беспомощной в жизни, говорила я ему. Но он не хотел этого слышать. Неопытность Я мало была знакома с этой женщиной. Она сразу понравилась мне своим энтузиазмом, радостным настроением, легкостью. Только при более близком знакомстве с ней стало понятно, что все это было в ней как то слишком по детски наивным. Чувствовалось, что она совершенно не знает жизни, живет в каких то розовых мечтах, строит свои замки на песке не видя, не зная реальности. А давай купим какой нибудь дом и сделаем в нем центр личностного роста, сказала она мне однажды, когда мы ехали по городу на машине. Давай, смеясь, ответила я. У тебя есть на это деньги? Ну, у меня нет, но мы можем занять… Ты понимаешь, о каких деньгах идет речь, когда хотят купить даже не квартиру, а дом для центра личностного роста? Ну, не знаю… Смотри, сказала она мне, вон на доме растяжка «продается»… Мы проезжали мимо двухэтажного особняка, в котором еще недавно был шикарный ресторан. Ой, смотри, всего триста тысяч, можно у пяти людей занять по шестьдесят тысяч и купить этот дом. Смотри, какое место хорошее, почти в центре, уже воодушевленно щебетала она. А я только головой покачала дом этот стоил триста тысяч евро, и занимать нужно было бы у пяти человек по шестьдесят тысяч евро, но ее такие мелочи не волновали, она, как ребенок, на них просто внимания не обратила. Такой она была переполненной планами, проектами, идеями, светлыми, хорошими, но в большинстве своем просто оторванными от реальной жизни, которой она не знала. Спустя неделю, когда она была участницей моего тренинга, я узнала ее ближе. Маленькую девочку, наивную и неопытную, растерянную перед большой жизнью, которой она вроде бы и не жила. Хотя уже успела выйти замуж и развестись. И родить ребенка. Но все это было как будто бы и не с ней. Рядом всегда была мама. Она все подсказывала. Она одобрила выбор мужа. Она же потом его и забраковала. Она воспитывала маленькую внучку, пока женщина много работала, чтобы соответствовать тем высоким планкам, которые всегда ставила ей мама: она должна быть лучшей во всем и в учебе, и в работе. И когда я после тренинга писала ей пожелание, я написала невольно: «Я буду молиться за тебя!» Я написала эту фразу и задумалась почему я это написала? И почему это я буду молиться за нее? Я вспоминаю в своих молитвах своих родителей, дочь, внука, вообще всех людей, желая им света и любви. Но за нее то «персонально» я почему буду молиться? Но фраза написалась у меня так естественно, что я не стала ничего менять, просто пожала плечами, удивляясь себе. Еще через неделю она пришла ко мне на консультацию, чтобы поговорить об отношениях с мамой. Она везде, говорила она мне. Я так больше просто не могу. Что бы я ни говорила, она влезает со своим советом, она всегда знает, как мне надо поступить. И я ее всегда слушалась. Она убедила меня, что мне надо развестись. Сейчас муж хочет вернуться, и я чувствую, я знаю, что хочу быть с ним, но она говорит не нужен он нам… Она рассказывала и рассказывала, как мама всегда была с ней рядом. Всегда оберегала от жизни. Всегда во всем помогала. Как они вместе с ней писали рефераты и читали книги. Вместе занимались рукоделием. Вместе ходили на дискотеку одну ее мама просто не пускала. Мама приходила и стояла в сторонке, наблюдая, чтобы ее никто не обидел. Как мама выбирала ее подруг. Как мама испугалась, когда она однажды в море нахлебалась воды, и после этого вообще к воде ее не подпускала. Она и плавать поэтому не научилась. Эта молодая женщина утонула несколько дней спустя. Утонула, что называется, на наших глазах. Просто бегала по песчаной косе по колено в воде. Бегала, как бегают радостные щенки, которые резвятся на свободе. Мамы не было рядом, и никто не запретил ей войти в воду. Ей так хотелось купаться в этот жаркий день, но, поскольку воды она боялась и плавать не умела, она и бегала, плескалась. Ей хватило нескольких шагов в сторону от мели, чтобы попасть в яму и уйти на дно. И сколько ни ныряли, чтобы спасти ее, ничего не получилось. Пришлось вызывать водолазов, которые приехали спустя несколько часов и долго искали ее. Нашли. Ее тело водолазы положили на мели, под водой. Я стояла над ее телом, перекатываемом волнами, так, что лицо постоянно оказывалось опущенным вниз, и зачем то поворачивала ее, чтобы она смотрела вверх. И она смотрела вверх, и ее длинные волосы красиво шевелились в воде, играли с волнами. И так дика была эта картинка еще недавно живая красивая молодая женщина лежала передо мной под водой. И так противоестественно это было, что человек лежит под водой. Но водолазы сказали пусть лежит в воде, так она лучше сохранится. И я от беспомощности, от ужаса всей этой ситуации стояла над ней, лежащей передо мной под водой, молитвенно сложив руки, и молилась: «Господи! Прими душу этой девочки!… Господи, прими душу этой девочки!…» И подумала с ужасом, что вот, обещала, что буду молиться за нее и молюсь! Потом, пораженная этой смертью, я много думала о случившемся. О своей мистически предсказанной молитве. О том, что на самом деле ничего мистического не было в том, что я знала, что буду молиться за нее. Такой беспомощной, такой неопытной она была, какой то отчаянно, по детски наивной, неприспособленной, что где то подсознательно я уже тогда понимала, что добром это не кончится. Я много думала тогда об этой девочке, именно девочке, взрослой она так и не стала. Она осталась девочкой, чьей жизнью руководила мама. Мама строила ее жизнь. Мама создавала события ее жизни. Даже ее смерть, как бы безумно это ни звучало, была подготовлена мамой. Позже на тренинге одна мама рассказывала, как на ее глазах чуть не утонули два ее маленьких сына. Их, не умеющих плавать, стало уносить быстрое течение реки. Их начали затягивать водовороты. Они уже ушли под воду. Она пережила этот страшный момент осознания, что ее дети утонули. Но их спасли, откачали. Я тут же с детьми уехала домой, уехала с решением никогда в жизни их больше не подпускать к воде. Приехала, рассказала обо всем мужу. И уже на другой день муж отвел их в бассейн учиться плавать. Сейчас оба сына мастера спорта по плаванию. Мы, родители, готовим их к жизни. Даже когда мы не готовим их к жизни, закрывая от них собой всю жизнь, мы все равно программируем, создаем их будущую жизнь. Мы сейчас готовим наших детей к жизни с авторитарными, подавляющими и руководящими ими партнерами. Потому что, когда ты водишь ребенка до двадцати лет за руку, ему просто придется потом искать, кто его дальше поведет за руку. Мы сейчас программируем его возможную смерть, потому что не научили его обращаться со спичками или с ножницами, с газом или с электроприборами. Вся неопытность, неприспособленность, беспомощность детей результат нашего постоянного родительского контроля и опеки. У ребенка нет возможности строить отношения ни с кем: ни со сверстниками между ребенком и ими стою я и решаю, с кем, как, когда ему общаться. Ни с учителями тут тоже я, которая сглаживает, договаривается, создает с учителем отношения, чтобы ее ребеночка не обижали. Ни с миром между миром и ребенком тоже стою я, оберегая его от этого мира. Много лет назад я подобрала на улице очаровательного сиамского котенка. И он вырос в прекрасного крупного кота. Он стал по настоящему домашним котом. Весь его мир был заключен в рамках нашей квартиры. Он не был приучен сам добывать себе корм. Он не был приучен общаться с миром, который был за окнами нашей квартиры. Он был хорошим котом, который жил по правилам, которые мы ему установили. Вот тут была его тарелка. Тут место, на котором он спал. Тут его игрушки. Он был приучен к распорядку, с ним играли, им восхищались. Так было до того момента, когда он однажды просто вышел на улицу, проскользнув в дверь с уходящими гостями. Гости ушли, я мыла посуду на кухне и услышала собачий лай. Собак было много, лай они устроили сильный. Через несколько минут раздался звонок в дверь. Я открыла дверь. На руках моего соседа лежал окровавленный, просто растерзанный, порванный наш любимец кот. Хватило несколько минут, чтобы его, не подготовленного к жизни, не знакомого с миром, пор вали собаки. Он даже не бежал от них, сказал сосед. Даже не сопротивлялся. Не успел сопротивляться… добавил сосед горестно. Я часто вспоминала этого несчастного кота, общаясь с людьми, которые в детстве были заключены в рамки послушания и жили в постоянном конт роле и опеке родителей, не имея возможности получить собственный опыт. Потому что судьбы этих людей иногда очень походили на судьбу моего любимого домашнего кота. Рано или поздно они встречались с реальностью, с самостоятельностью, с необходимостью брать на себя ответственность. А ни к чему к этому они не были приучены, и, выходя в жизнь беспомощными и неопытными, они разбивали лоб о первый же угол, их кусала первая же встреченная на их пути собака, девушек совращал и портил первый же встреченный в их жизни мужчина. Не наученные самостоятельности, не чувствующие себя уверенными, сильными в сложных жизненных ситуациях такие люди терялись, не могли за себя постоять. Они доверялись людям, которым не стоило доверяться, так сильна была в них программа надо кого то слушаться. Им самим так сложно было принимать решения, что они неминуемо создавали в своей жизни серьезные проблемы, беды, одиночество, несчастья. Но разве мы хотим, чтобы такие жизни проживали наши дети? |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Быть родителем – самая тяжелая работа на свете. Быть хорошим родителем, казалось бы, просто невозможно. Но этому можно научиться |  | Дети всегда копия родителей, как стать родителями В наше время нельзя просто быть родителем – им нужно стать, пройдя родительские университеты |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Большие светлые классы, в три ряда парты, книги, тетради Школа Идут года, всё меняется вокруг, но школа и первый учитель навсегда... | | Уроки добра и красоты Национальное искусство – тот дом, из которого ребенок отправляется по дорогам мирового искусства, поэтому искусство своего народа... |
| В. К. Клюев // Библиотеки Москвы юношеству: практика работы, проекты,... Клюев, В. К. Библиотечная магистратура – это реальность / В. К. Клюев // Библиотеки Москвы юношеству: практика работы, проекты,... | | Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... |
| Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... | | Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... |
| Темы рефератов для студентов 5-го курса исторического факультета Реферат должен быть логически последователен (т е нельзя брать текст из книги или Интернета, вырезать лишнее и произвольно соединять... | | Учебно-методический комплекс Музыкальная культура и искусство Великобритании... Настоящая работа представляет собой сборник материалов для составления опорных лекций для учителей по теме Театральное искусство... |
| Рабочей программы дисциплины «философия» по направлению подготовки... Понимать роль науки в развитии цивилизации. Быть знакомыми с важнейшими областями и этапами развития философского и социально-гуманитарного... | | Как понять свою судьбу Все права защищены. Ни одна часть этой книги не может быть воспроизведена без письменного разрешения издателя |
| Владимир Львович леви искусство быть собой Перечень услуг, предоставляемых рынком и цены на них, утверждаются директором рынка | | Тема учебного занятия Писатели о роли книги в жизни человека и общества. Структурные элементы учебной книги |
| Владимир Леви Искусство быть другим Само ее появление было бы невозможно, если бы гуманистические принципы взаимоотношений между людьми, выработанные | | История книги и книгопечатания Цель занятия: познакомить детей с историей книги, дать установку на бережное отношение к книге |
