Маруся Светлова Искусство быть родителем Светлые книги 0
Скачать 2.99 Mb.
|
Безответственность Я слышу это постоянно на тренингах, на консультациях, в транспорте. Эти обвинения слышатся отовсюду столь массовый характер имеет наше руководство детьми и его последствия. Сам себе даже еду разогреть не хочет, вермишель одноразовую ест, ему, видите ли, лень даже в холодильник заглянуть и еду себе разогреть! Но если ты приучила его к тому, что сама для него готовишь, сама разогреваешь, сама стол накрываешь, еще и кормишь из ложечки до десяти лет, то когда же ему научиться это делать самому? И зачем, когда есть ты? А если тебя рядом нет, то, действительно, проще всего одноразовую вермишель кипятком залить. Ко всему остальному он не приучен, и это кажется ему таким трудным! Если бы я не стояла над душой он бы уже давно учебу бросил… Но если ты постоянно отвечаешь за его учебу, за его собранный портфель, за сделанные уроки, то это и становится делом твоей жизни. Не его. Это тебе нужна его учеба, ему она не нужна. Он же за нее не отвечал отвечала ты ! Ему ничего не надо! Он ничего не хочет! Но если ты все за него знаешь, если ты все за него решаешь, не спрашивая о его желаниях, то откуда вдруг возьмутся его желания, его интересы? Он не берет на себя никакой ответственности. Ни в чем! А ты эту ответственность ему давал? С первых лет жизни давал? Нет, не давал. А теперь, в его тринадцать или семнадцать лет ждешь, что в нем она вдруг появится? Ответственность умение отвечать за что то формируется с первых лет жизни ребенка, когда ему действительно дают возможность самому что то решать, что то делать и отвечать за результат. Живет ничем не озабоченный. Ничем не напрягается. Ничего его не волнует! А я за него постоянно напрягаюсь!… Но если ты постоянно «за него»… Он при вык, что ты все знаешь, что ты за все отвечаешь. Ты все решишь. Ты все устроишь. Чего ему то напрягаться! Мы получаем то, что создали сами, как это ни печально. Психологический инцест Сначала мы воспитываем его беспомощным, неопытным. Потом, глядя на такого вот, неприспособленного к жизни, говорим себе и ему: «Ну куда тебе одному идти в жизнь! Оставайся с нами!» И он остается. Потому что ему самому так проще. Так безопаснее. И взрослые уже дети продолжают жить с родителями. Под руководством родителей. Родители заменяют им партнеров по браку, которых у них нет. Даже если такие, привыкшие к руководству и опеке над ними дети, и выходят в мир, пытаются построить свою семью, родители живут в их семье, живут их семьей, руководя и опекая теперь уже семью взрослых людей. Опекают, руководят, контролируют так, как делали это с ребенком, когда он был маленьким. Без родителей не принимается ни одно решение. Без их одобрения не совершается ни одно дело. Это брак, в котором не два человека, а три, или четыре, или шесть. Я услышала этот разговор на улице, просто обходя пару маму с дочкой. Так похожи они были друг на друга, что можно было, не ошибаясь, сказать, что они мама и дочь. Они были похожи уже знакомой мне не просто родственной похожестью, как похожи близкие по крови люди. Нет, была в них та «похожесть», которая свойственна людям, живущим вместе, когда они как то незаметно начинают копировать движения, жесты, интонации, как бы потеряв свою индивидуальность, став одним усредненным целым. Давай мы скажем твоему мужу, говорила мама своей взрослой дочери, что мы эти деньги уже истратили… А если он спросит на что? А мы ему скажем, говорит женщина, что то платье, что мы купили, стоит дороже… И что всякие там женские твои штучки стоят дорого… А если он не поверит?… А мы ему скажем, что муж не должен лезть в женские покупки… «Давай мы ему скажем!» меня просто поразила эта фраза. И весь их разговор: «Мы скажем… Мы истратили… Мы купили…» Сколько раз встречала я таких вот мам, живущих со своими детьми, сующих свой «все знающий» нос во все: и во сколько пришел домой муж, и что сказал, и сколько получил. Мама советует куда им тратить деньги и где отдыхать. Мама обсуждает как отметить день свадьбы и сама его организует, не оставляя молодой семье пространства для своих решений и поступков. Мама участвует в обсуждении пора или не пора им заводить ребенка, как будто она будет его рожать! Как будто зять будет зачинать его вместе с ней! Мама же потом будет воспитывать внука отодвинув и дочь и зятя, потому что она то лучше знает, как надо воспитывать детей. И этот брак, в котором родители продолжают жить с детьми, так распространен! Но еще удобнее и безопаснее беспомощному, неопытному взрослому ребенку вообще никуда не уходить из родительской семьи. А жить как жили. И родители действительно заменят ребенку все и семью, и жену или мужа. И начинается психологический инцест брак между ребенком и родителями. Я наблюдала жизнь одной такой «супружеской пары». Мама и дочь, живущие вместе. Маме было уже за шестьдесят, дочери за сорок. И всегда я видела их вместе, ходящих под руку. Как раньше они вместе ходили в детский сад, потом в школу, так теперь они вместе ходили в магазин или в химчистку, в собес или в сберкассу. Меня всегда поражал их размытый, какой то стертый возраст. Они были так похожи осанкой и прической, какой то стариковской походкой, лицами безо всяких следов косметики. Одинаковая одежда серые бесформенные плащи немаркие, в которых не было никакой женственности и сексуальности, потому что маме сексуальность не нужна, как не нужны были и мужчины. Поэтому и дочери мужчины были не нужны, мама давно объяснила ей, что всем им надо только одно, что лучше и спокойнее жить одной, с мамой. Так никто ее не обманет и не предаст, не оставит с ребенком на руках. Вот женщина и жила с мамой без мужчины и без ребенка, которого просто некому было ей дать. Они, действительно, жили как супруги. Вместе завтракали и ужинали, вместе смотрели телевизор, вместе ездили на дачу, варили варенье, пили чай. Дочь работала, занимая какую то незначимую должность, но была на хорошем счету, как исполнительный и скромный работник. Она зарабатывала не много, но мама давно объяснила ей, что деньги это не главное, главное брать на себя поменьше ответственности, а то не дай бог чего. Так они и жили неприметной, серой, как их плащи, жизнью и обе очень любили сериалы. Там, в сериалах, бурлила жизнь. Там была страсть, любовь, там были интриги и чувства, все то, чего не было в этом «супружестве». И каждый вечер они две женщины какого то усредненного возраста надолго садились к телевизору, смотря сериалы. Однажды случилось несчастье, и мама попала в больницу. Жизнь дочери сразу опустела. Она одна ходила в магазин и в аптеку. Она приходила домой с работы в пустую квартиру, ужинала в одиночестве. Одна сидела вечерами у телевизора. И конспектировала каждый сериал, чтобы можно было, придя в больницу, рассказать маме, что в них происходит, потому что мама должна же была знать, что в «Рабыне страсти» дон Хосе сказал донье Валенсии, что знает о ее тайне, а муж доньи Валенсии подслушал разговор… А в «Обреченных на любовь» Эммануэль похитил ребенка сеньора Вольдемара и обвинил его жену в том, что она изменила ему… А в «Клоне» Жади ушла от мужа, а муж не отдает ей ребенка… И заботливая дочь приносила маме в больницу подробный конспект пяти шести сериалов. Каждый раз, когда я встречала их, общалась с ними, я думала эта девочка могла бы иметь свою семью, детей. Она могла бы любить, может быть пережить несчастную, безответную любовь. Она могла бы страдать или наслаждаться жизнью, радоваться, быть счастливой, быть несчастной. Но живой. Она могла бы жить . А она сплелась воедино в каком то паразитирующем симбиозе с мамой. И симбиоз этот как что то вялотекущее, серое, безжизненное. И жаль мне было ее непрожитую собственную жизнь. Мы прорастаем иногда в наших детей. Мы врастаем в них корнями. Но как только мы прорастаем, влипаем в ребенка, соединяясь с ним в одно целое, мы заполняем собой его жизнь. И уже нет ребенка с его уникальной жизнью, с его уникальным путем, сценарием своей жизни. Есть маленькая наивная беспомощная мушка, укутанная моей паутиночкой. Есть мой маленький ребеночек, завернутый, запеленутый моей любовью и заботой. И все его попытки вылезти из этих пеленок, из паутины заканчиваются плачевно. У него нет сил вырваться он такой маленький, такой беспомощный. И я, заботливая мама, видя, какой он неприспособленный и беспомощный, говорю: «Оставайся с мамой… Тут такая мягкая паутинка, тут так привычно…» Паучья любовь так можно назвать нашу опекающую, разрушающую, лишающую ребенка всех его жизненных соков любовь. Если это вообще можно назвать любовью… Усталость Если вы хотите научить своих детей воровать, заставьте их подольше выпрашивать все, что вы им даете. Генри Уиллер Шоу Нас так много в жизни детей, так много нашего руководства и контроля, что они устают от нас. Они пытаются закрыться, отгородиться от нас. Создать свое пространство, свою жизнь. Моя пятилетняя дочь повесила на двери своей комнаты листок с надписью: «Прашу ни биспакоить», говорила одна мама на тренинге. А у моей дочери висит карточка на одной стороне написано: «Можно входить», на другой: «Нельзя входить», она меняет их в зависимости от желания или нежелания общаться. У моего сына подростка, говорит третья мама, на двери нарисован череп с костями и надпись: «Не входить убьет!» Мы смеемся. Хотя чему тут смеяться? Наши дети устали от нас. От нашего постоянного всевидящего ока. От нашего любопытствующего носа. От наших ушей, которые все слышат. Они устали. И устают все больше и больше. И рано или поздно эта усталость начинает прорываться уже не только в наивном: «Прашу ни биспакоить». Раньше у меня был образцовый сын. Ел вилкой и ножом, пользовался салфеткой, у нас всегда была красивая скатерть, сервировка. Сейчас ему пятнадцать лет, он ест одной вилкой или руками. Кружку демонстративно берет не так, как все. Постель не убирает. Вещи разбрасывает. Просто ужас! А чего ты хочешь, говорит ей кто то из участников тренинга. Он был послушным пятнадцать лет. Он пятнадцать лет жил по твоим правилам. Сколько можно! Он хочет жить по своим правилам!… Он хочет жить по своим правилам… Именно так рано или поздно и случается с детьми, до сих пор живущими по нашим правилам. Под нашим руководством, когда мы знаем , что нужно делать ребенку, как ему нужно жить. Нам, взрослым, не нравится, что наши дети в какой то момент устают от жизни по нашим правилам и начинают жить по своим . Нам эти правила не нравятся! Ну а почему им должны были нравиться наши правила? И почему им должно нравиться жить по нашим правилам? Они действительно устают от нашего постоянного контроля и опеки. От нашего постоянного «знания» за них. Я чувствую себя в прозрачной банке, говорила мне семнадцатилетняя девочка. Я как подопытный кролик, которого разглядывают. Я не могу остаться наедине с собой. Где бы я ни была, куда бы ни пошла родители тут как тут: «Зачем ты туда идешь? Зачем тебе это надо?» Постоянные советы. Постоянные запреты. Я как птица в клетке. «Все это делается ради твоего счастья», говорят мне родители. Но я несчастлива! «Ты еще не знаешь жизни», говорит мама. Но я хочу ее узнать, а мне не дают!… Как бы мы ни контролировали ребенка, как бы ни следили за его жизнью, обязательно наступит момент, когда ребенок, уставший от опеки и контроля, попытается вырваться. Если он, конечно, не задавлен в первые годы жизни. Мертвые, послушные чинные куклы, которыми делают некоторых детей уже не пытаются вырваться. Просто живут, руководимые, водимые родителями. Живые, еще не задавленные родителями дети, пытаются вырваться. Пытаются сбросить оковы родительского контроля. Я водила своего сына в школу. Я водила его в музыкальную школу. Я до семнадцати лет ходила с ним в поликлинику, говорила одна мама. Я устроила его в институт. Теперь ему двадцать один год. Он ничего не хочет. Он связался с панками. Я боюсь, он станет алкоголиком или наркоманом… Меня так любили, так контролировали, что в какой то момент я поняла, что не могу не только на одной улице в одном городе жить с моей матерью, говорила взрослая женщина. Я уехала в другой город. Но и сейчас моя мать пытается контролировать мою жизнь телефонными звонками. «Почему так много тратите денег… Почему ремонт не делаете… Почему тебя дома не было, когда я звонила…» Я уехала в другой город, потрясенно говорила эта женщина, но меня и тут пытаются достать! Взрыв Видел ли ты когда нибудь бешеных детей? Я часто. Я видела их в школе на переменах, когда какие то озверевшие толпы вываливались в школьный коридор и начинали носиться, как будто их годами держали на привязи. Я видела их, когда ездила с ними на экскурсии, в походы особенно, когда группа детей была большой, и учителя просто не в состоянии были контролировать каждого ребенка. Они зверели. Они орали. Или кривлялись, или ржали, как умалишенные, или бегали, или дрались. Они делали то, что им запрещали в жизни. То, что нельзя было делать под постоянным надзором родителей или учителей. Они постоянно должны соответствовать требованиям, которые им предъявляли. Они вынуждены жить в несвободе. Как животные, которых вырвали из естественных для них условий и поместили в клетки, в зоопарк. Они и живут в клетках в рамках наших требований, долженствований, ожидания от них каких то действий, поступков, достижения каких то результатов, запланированных родителями. Они все время должны быть такими, какими нам нужно. Нам все знающим и все решающим родителям. Как же можно не взорваться когда нибудь, чтобы хоть на миг ощутить свободу быть собой и жить так, как хочешь! Все мы рождаемся милыми, чистыми и непосредственными, поэтому мы должны быть воспитаны, прежде чем станем полноценными членами общества. Джудит Мартин Я была знакома с одной очень интеллигентной, очень приличной, правильной семьей. Папа, деловой и очень ответственный человек, нес на себе ответственность за содержание семьи. Мама милая, очень порядочная женщина была занята домашним хозяйством и воспитанием детей. Две девочки погодки были хорошо воспитаны, вежливы, культурны. Я помню, как впервые, находясь у них в гостях, испытала настоящие угрызения совести и чувство вины я совсем не была такой хорошей мамой, как эта женщина. Ее дети прекрасно вели себя за столом. Они сидели с хорошей осанкой, пользовались ножом и вилкой, ели чинно, не разговаривали. Они питались диетической пищей, которую готовила мама, бульончиками и паровыми котлетками. Они пили какие то гомеопатические таблеточки для улучшения пищеварения. Я рядом с такой заботливой и занимающейся своими детьми мамой была просто чудовищем. У нас в доме и в помине не было никаких паровых котлеток или полезных таблеток. Моя дочь могла болтать или хохотать за столом и ножом она не пользовалась, потому что я ее к этому не приучила. Я радовалась тогда, что моя дочь дружит с такими хорошими девочками. Они были развиты. Они посещали музыкальную школу и по несколько часов в день упражнялись в игре на фортепиано. В их комнате был идеальный порядок. Они казались мне просто идеальными детьми. Но однажды все иллюзии по поводу этих девочек рухнули. Рухнули, что называется, в одну минуту. Дочь пришла от них потрясенная и веселая. Мам, ты не представляешь, что я сегодня видела, сказала она мне, смеясь. Я видела, как сестры взбесились! Как это взбесились? По настоящему, взбесились. Я, мама, даже испугалась сначала, думала, они точно взбесились… И дочь, уже спокойнее, стала мне рассказывать. Она была в гостях у этих правильных и воспитанных девочек, когда их мама ушла из квартиры, оставив их одних без присмотра. И как только дверь за ней захлопнулась и загудел лифт, то есть стало понятно, что она уехала, они, как бешеные, стали бегать по коридору и орать. Они бегали и орали, они носились как бешеные, потом влетели на кухню, распахнули холодильник и стали есть, хватать все, что им не разрешали, пить прямо из банки майонез, заедать его маринованным огурцом. Они как с цепи сорвались! Потом они стали прыгать по мягкой мебели, потом громыхать по клавишам пианино, потом поставили смотреть видеокассету, которую им не разрешали смотреть… Мам, ну они вообще… потрясенно говорила дочь. Я прям обалдела… Они как озверели… Когда ребенка заставляют идти одним путем, другой путь кажется ему привлекательнее. Неизвестный автор Потом, работая в школе психологом, я сама часто наблюдала это бешенство, этот взрыв. Но однажды наблюдала ситуацию такого жесткого взрыва, такого в настоящем смысле слова бешенства ребенка, которого больше никогда не видела. Мне уже поздно вечером позвонил папа, который так заботился и опекал дочь, что она сама не могла себе косы заплести и не знала, сколько ложек сахара надо положить в чай. Он, действительно, просто жизни не давал ребенку везде и всюду заменяя ее жизнь собой. Я много раз предупреждала его, что это кончится очень грустно для девочки и для него самого. Что рано или поздно дочь взорвется, и накопленная агрессия направится против него же все решающего, запрещающего, контролирующего отца. Но он не хотел, не готов был услышать мои предупреждения. Пожалуйста, приезжай, сказал он мне, мне очень нужна твоя помощь. У меня с дочерью что то случилось… Что случилось? спросила я. Почему такая срочность? Она, замялся папа, как бы не решаясь что то сказать. Потом отвлекся на что то и я только слышала в телефонной трубке какую то возню, приглушенные крики. Она бьет меня! сказал он уже с каким то отчаянием в голосе. И я даже не знала, что сказать так неожиданны были его слова. Его, здорового крепкого мужика, бьет девочка подросток! Я приехала к нему спустя почти час. Она все еще била его. И было страшно видеть, как маленькая, худенькая девочка бьет своего отца. Бьет с ненавистью. Бьет, находясь в состоянии невменяемости, просто бешенства. Просто тупо мычит и бьет! И такая сила в ней открылась! И сколько же было накоплено в ней обид! Сколько было спрятано в ней за ее послушанием и образом милой девочки, которая подчиняется папе, который всегда все про нее и за нее знает негативных эмоций, несогласия, чтобы столько времени, с такой с ненавистью бить здорового мужчину! Я долго сама была под впечатлением от увиденного. И часто рассказывала родителям об этом случае. Не дай нам Бог довести до такого наших детей! Не дай нам Бог!… Уход из семьи Они уходят от нас. Уходят, когда их терпению приходит конец. Когда уход является единственным способом освободиться от нас, от нашего назойливого участия или «педагогических» методов воспитания. Я ушла из дома в четырнадцать лет, когда уже не могла слышать: «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь это читать!» «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь так говорить!» «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь так учиться!» «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь дружить с такими детьми!» Я оставила их в этой интеллигентной семье, потому что просто задыхалась в ней. И решила, что сама буду жить так, как хочу, и ребенка своего буду воспитывать свободным, пусть сам выбирает, что ему читать и с кем дружить. И хоть мне было очень трудно в жизни и я много ошибок наделала и много боли испытала, пока училась жить, но я не жалею о том, что ушла. Иначе бы тоже была бы сейчас засушенной мумией и говорила бы своим детям: «У нас такая интеллигентная семья!» Несколько раз побывав в таких семьях, где контроль, опека, руководство детьми доведено до крайности, где ребенок заключен в рамки жестких правил и долженствования, как заключенный в тюрьме, я поражалась тяжелой, гнетущей атмосфере таких семей. Из такой семьи даже мне, постороннему человеку, попавшему туда на час другой, хотелось вырваться. Вырваться на свободу, на свежий воздух. Так, наверное, заключенные мечтают выйти на свободу из тюрьмы! Если семья становится тюрьмой для ребенка, он тоже мечтает уйти из нее. Я уехала из своей семьи в другой город. Чтобы даже название улиц не напоминало мне о том, что я тут жила, рассказывала на тренинге одна женщина. И до сих пор общение с матерью для меня просто геморрой, другим словом не скажешь. Даже сейчас она влезает во все, просто просачивается сквозь телефонную трубку с ее: «А он у тебя зарабатывает или на твоей шее сидит?» Или: «За дочерью лучше следи, а то не ровен час натворит чего нибудь»… Она всегда лезла в мою жизнь. И всегда говорила я твоя самая близкая подруга… Подруга! Я ее до сих пор ненавижу!… неожиданно, но так горячо сказала женщина. И чуть позже, на том же тренинге, когда одна из таких опекающих мам рассказывала, как они вместе с дочерью делают творческую работу, которую им задали, что они ходят на танцы и им преподаватель сказал, что у них хорошо получается, женщина эта сказала: Смотри, как бы и твоя дочь не сбежала от тебя в другой город. От такой вот лучшей подруги… И она была права… Чувство вины Я очень хорошо помню это чувство чувство вины. Много раз в детстве и юности я сама испытывала его, когда понимала, что не соответствую ожиданиям родителей. И дело было не только в достижении или, скорее, в недостижении каких то ими поставленных высоких планок. Я испытывала чувство вины за, казалось бы, такие незначительные поступки полученные в школе четверки, а не пятерки. Потому что я должна была быть только отличницей. И я так мучилась чувством вины, что я «не такая», неправильная, не такая, какой должна быть! Я поступила после школы в МГУ я просто не могла не поступить как можно было так разочаровать родителей! Но на втором курсе вышла замуж и долгое время мучилась чувством вины как разочаровала я родителей этим поступком! Ведь мне надо было сначала закончить МГУ, а потом уже думать о семье! Я ушла в декретный отпуск по беременности с третьего курса и опять терзалась чувством вины. Родители так гордились, что их дочь студентка МГУ, а эта студентка неизвестно когда еще закончит университет! Я развелась сразу после окончания университета и опять чувствовала себя такой виноватой: как расстроились родители оттого, что моя жизнь не сложилась. И когда узнавала о ссорах родителей, о том, что отец опять запил, обвиняла в этом себя: я была их надеждой, их гордостью, и если у меня все не сложилось как они страдают и переживают, как разочарованы в жизни! Сейчас я понимаю, что у моих родителей были их собственные жизни, ими они и должны были заниматься. Их они и должны были проживать, совершая в них свои поступки, достигая своих свершений, а не жить гордостью за ребенка и нагружать ребенка чувством вины, что он не оправдал их ожиданий. И сколько я за время работы психологом выслушала таких покаянных историй, полных чувства вины, от взрослых людей: Я не родила ребенка, а мои родители так хотят быть бабушкой и дедушкой. Меня мучает, что я лишаю их такого счастья. А ты хочешь родить ребенка? Я еще не готова к этому. И думаю, нам с мужем не стоит его сейчас заводить. Может, вообще его не стоит заводить с этим человеком, у нас очень сложные отношения. Тогда отчего ты так переживаешь, если ты не хочешь сейчас рожать ребенка? Но родители то хотят, чтобы я родила! Но жизнь то у тебя своя! говорила я. В своей то жизни ты сама должна решать, что тебе делать. Тем более, когда речь идет о таком важном событии, как рождение ребенка. Но попробуйте объяснить это моим родителям. Они заладили рожай, мы из за тебя переживаем. Мы из за тебя живем без внуков… Думаю, что то похожее переживал каждый из нас чувство вины, что ты что то делаешь неправильно, не то, чего от тебя ждут. Что родители разочарованы в тебе или обижены на тебя. Но ты только вдумайся, что это такое наше чувство вины? Нам стыдно, что мы поступаем так, как мы сами хотим, а не так, как ждут от нас родители. Нам стыдно, что мы хотим жить своей жизнью. И мы живем под грузом этой вины. Иногда всю жизнь. Я виновата в смерти своего отца, сказала мне одна женщина. Я убила своего отца. И замолчала надолго. Чувствовалось, что чувство вины в ней так сильно, что даже говорить о нем она не может. Как ты это сделала? спросила я. Я хотела вечером поехать к своей подруге, которая позвонила мне и попросила приехать. Ей было очень плохо, от нее ушел муж, она переживала сильную депрессию. Но папа не пускал меня, сказал, нечего на ночь глядя куда то ездить. Я пыталась ему объяснить, что мне надо к ней поехать, но он и слышать ничего не хотел. Сколько тебе было тогда лет? прервала я ее. Мне было двадцать восемь лет. И папа запрещал тебе делать то, что ты, взрослый человек, считала нужным делать? Ну, он за меня всегда переживал. И в тот раз запретил ехать. И сказал, что если я поеду, то я ему не дочь!… Но я не могла не поехать. И я поехала. А у него потом случился инфаркт. И он умер. Я виновата в его смерти… сказала она обреченно. И как сложно мне было объяснить этой женщине, что в смерти отца виноват сам отец. Своей авторитарностью, своим непризнанием в ней, взрослой женщине, отдельной от него самостоятельной личности он создал ситуацию переживаний для себя, которая закончилась трагически. Мама говорила нам с братом: «Я жить начала в сорок лет, когда вы выросли. А до этого вообще не жила», рассказывала одна женщина. И мы все время ощущали это чувство вины она из за нас не жила! Она сорок лет мучилась! Мы все время чувствовали себя обузой. Чувствовали себя виноватыми в ее непрожитой жизни. Как будто мы на самом деле виноваты были, что она нас родила и «не жила»! Сейчас я думаю не дай бог так обвинять своих детей!… Мы, будучи детьми, пережили всю тяжесть чувства вины. Теперь наши дети растут с этим же чувством вины: тут они нам не нравятся, тут что то не то сделали. Тут не дотянули до планки. Тут разочаровали. Нам не нравится, когда наши дети хотят жить своей жизнью и поступать так, как хотят поступать сами! Последствия для нас Душа болит… Почему именно так я назвала этот раздел? Потому что, конечно же, у родителей, чьи дети были воспитаны в опеке и контроле, чьи дети получили такие вот естественные результаты этого стиля воспитания, всегда болит душа. Душа болит от жалости к ребенку. Видя его неприспособленность, беспомощность перед жизнью душа болит. И как часто родители таких детей, иногда уже престарелые, жалостно рассказывают друг другу о несчастьях и бедах их уже взрослых детей. То на работе его сократили и он никак не может устроиться, то денег ему не доплачивают, а он такой робкий, за себя постоять не может, то жена ему досталась такая вредная, нервы ему мотает, а он, бедный, терпит, с его то добрым характером… И сами родители в большинстве своем не осознают, что таким ребенка они сделали сами. Они этого действительно не осознают, только душа болит все время как он такой будет дальше жить? Душа болит, потому что сами родители живут в постоянном беспокойстве. Та покойная, счастливая старость, о которой может мечтать любой родитель не их удел. Их удел постоянные переживания, тяжелые думы. И все еще непрекращающаяся ответственность за своих детей. Удивительно, но это очень распространенный факт: дети, которые уже должны были бы взять на себя ответственность за своих престарелых родителей, но не подготовленные родителями к такой ответственности не берут ее на себя. И получается, что эти престарелые родители до сих пор все еще отвечают за своих детей. Все еще со своей пенсии подкидывают этакому несчастному чаду деньги на сигареты, или на квартплату, или на подарок его же ребенку ведь сам он, бедненький, заработать не может! И ходят к такой матери пенсионерке то дочь за подачкой, чтобы до получки дотянуть, то сын, у которого трудный период (который тянется иногда всю его жизнь!). Потом и внуки подтягиваются стрельнуть у бабушки денег на мороженое, на родителей то им рассчитывать не приходится. И покоя нет бедной бабушке. Ей, которая должна бы уже жить счастливо и спокойно, поддерживаемая детьми и внуками на старости лет. Но она получает совсем другой результат. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь… Душа болит и болит у большинства родителей, которые так заботились о своих детях, опекали их и служили им всей своей жизнью, от неблагодарности этих детей. Именно на это на их неблагодарность чаще всего жалуются родители. Потому что действительно же обидно: я столько времени и сил ему отдавал, я жил для него, ради него и не получаю теперь в ответ иногда элементарного уважения. Я говорила родителям, которые так сетуют на неблагодарность их детей: Представь себе, что ты нагрузила себя вязанкой дров и несешь их. А потом начинаешь злиться на эти дрова. Какие неблагодарные эти дрова, даже не благодарят меня за то, что я их несу, что я так стараюсь! Но это был твой собственный выбор нагружать себя дровами или нет. Выбор, иметь ребенка или не иметь ребенка, это твой собственный выбор. Наши дети в этом не виноваты. И это наш собственный выбор до какой степени себя нагружать. Брать на себя все обязанности, связанные с воспитанием детей, это тоже наш собственный выбор. Мы могли бы этого не делать, если бы ценили себя и заботились о том, чтобы привлечь к себе поддержку мужа, родственников, друзей. Но мы сами нагружали себя этими дровами, брали на себя огромное количество ответственности за наших детей, служили им, а теперь ждем от них благодарности. Мы растворялись в ребенке, полностью забыв о себе, забросив свою жизнь, абсолютно перестав себя ценить. А потом мы удивляемся почему они меня не ценят? А мы сами ценим себя? Как всегда, мы получаем тот результат, который сами и создавали. И нам некого в этом винить! Мало того, все наши методы воспитания, основанные на необходимости формировать удобного нам самим, послушного ребенка, вызывали протест и несогласие детей. Вызывали их негативные эмоции. Где уж там взяться благодарности? В этом и заключается извечный и неразрешимый конфликт родителей и детей. Родители считают детей своей собственностью, а дети считают себя отдельными, свободными и независимыми. Родители стремятся подчинить детей своей власти, сделать их такими, какими они хотят их видеть. А дети стремятся отстоять свою свободу действовать, поступать, жить так, как они сами считают нужным. И если побеждают родители дети становятся несвободными и послушными, но неблагодарными, потому что еще ни один раб не был благодарен тому, кто сделал его рабом. А если дети побеждают и становятся независимыми от родителей они все равно остаются неблагодарными, потому что за что благодарить? За то, что тебя давили и с тобой всю жизнь воевали, не признавая твоего права быть собой? Как рассказывала одна молодая женщина: «Я тебе всю жизнь отдала!» говорит мне мать. «Я из за тебя ночей не спала. Я ради тебя своей работой пожертвовала. А ты неблагодарная! Ты неблагодарная!…» А меня трясет от одного ее вида! От одного ее недовольного выражения лица. Она мне всю жизнь отдала! Она мне дышать не давала! А теперь я ей что то должна! Ненавижу!… А я, слушая эту женщину, подумала, как чувствует сейчас себя эта несчастная мать (по другому не скажешь!), которая ждет от дочери уважения и благодарности, но получает ненависть! Как у нее душа болит!… Но как закономерна эта боль! У многих родителей, воспитавших таких вот беспомощных, несамостоятельных детей, душа болит от разочарования. «“Да неужели ты мой сын?” говорю я иногда своему сыну, сказала одна мама. Ну что ты за размазня получился! Ни стержня в тебе нет, ни позиции! Только и ноешь не могу, не знаю, не получится… Да мне прямо обидно, что у меня такой сын!…» Но только вот как у такой авторитарной мамы получился такой сын размазня? Кто его так размазывал, что он размазней получился? Кто ему стержень не сформировал? И я понимаю, как разочарованы такие родители сами властные, жесткие, «знающие», видя рядом с собой таких вот беспомощных размазней! Это так обидно! И душа болит… Душа болит и от одиночества, которое иногда просто обрушивается на опекающих и контролирующих родителей, когда их дети вырастают и все же отрываются от них, уходят в мир. Исчезает то, ради чего ты жил. И если ты больше ничем не жил исчезает сам смысл жизни. Душа болит от равнодушия. Они, ушедшие в мир, вырвавшиеся из под нашей опеки и контроля на свободу, иногда надолго забывают о нас, упиваясь свободой жить своей жизнью. Душа болит от непонимания. Теперь выросшие дети тоже все уже «знают» и понимают про жизнь. И с позиции этого своего «знания» они оценивают наши просьбы или желания, не учитывая, не ценя нас, как мы не учитывали и не ценили их в детстве. Теперь мы, как они в детстве, получаем такие же ответы: «Зачем тебе это надо?… Вечно ты что нибудь придумаешь! Некогда мне, ладно, потом…» И это «потом» растягивается на месяцы. Или годы… Мы получаем результат. Такой, какой создали сами… Жизнь в постоянном чувстве долга Наши представления о «маленькости», неумелости ребенка заставляли нас выбирать контролирующе опекающий стиль воспитания. Эти представления становились причиной целого ряда наших родительских долгов. В большинстве своем ложных. Но таких распространенных! Мы должны быть рядом с ними иначе они без нас пропадут! Начиная с первых дней жизни мы должны быть рядом, чтобы успеть заметить малейшее недомогание ребенка, чтобы успеть подхватить, если он упадет, чтобы что то показать, рассказать, чему то научить. Они такие маленькие и трогательно беспомощные в начале, что все мы попадаем в ловушку этого долга быть рядом, быть вместе . Я помню себя такой тревожной мамой, которая представить себе не могла, как можно ребенка отдать даже на минуту в другие руки! Ведь его могут уронить, ему могут нечаянно сделать больно. А как отдать его в ясли? Как там ему будет без меня? Мне казалось, что мой ребенок без меня просто не сможет жить. Вернее это я без него уже просто не могла жить! Дети вырастают, но этот долг быть рядом (на всякий случай, вдруг чего!) остается. И мы рядом, вместе ходим в школу и из школы, хотя ребенок уже может ходить один. И мы рядом, вместе ходим выбирать ткань на платье, вместе его кроим и вместе шьем. Хотя для этого есть подруги, но я как мама должна быть рядом, должна быть вместе с ребенком! Видя их неопытность и беспомощность (которую мы сами сформировали!), мы должны все взять на себя. Это тоже наш родительской долг. За все отвечать. Я делаю покупки, нужные ему для школы, я готовлю еду, я стираю и убираю, я разговариваю с учительницей, чтобы она помогла ребенку построить отношения со сверстниками. Все на мне. И я везде! Без меня ничто не обойдется. Я же все должна взять на себя! Нам задали творческую работу, говорила одна мама. Мы ее весь вечер делали. Кому задали творческую работу? спросила я. Нам, ответила мама. Ну, дочери, поправилась она, увидев удивление на моем лице. Но как это, к сожалению, привычно для родителей: «Мы проснулись! Мы покушали… Мы погуляли…» А потом будет: «Мы делали творческую работу…» А потом будет: «Давай мы скажем мужу…» Есть еще один очень распространенный родительский долг. Поскольку я управляю жизнью ребенка, я должна быть всегда в курсе всего , что с ним происходит. Я должна все знать: как он поговорил с другом, что сказала учительница, о чем он думал, чем занимался, куда ходил, что рисовал. И простое, необходимое внимание к ребенку, интерес к его жизни превращается в постоянное влезание в него, в его жизнь, в его мысли, в его чувства. Потому что я должна быть в курсе! Но как же я не должна быть в курсе всего, если ребенок смысл моей жизни? сказала одна мама на тренинге. И другая, которая была в детстве жертвой такой вот опекающей мамы, ответила ей резко: А у тебя что, своего смысла нет? Почему чужая жизнь стала смыслом твоей жизни?… Я ехала однажды в поезде, когда моей соседке, женщине лет тридцати, постоянно звонил по телефону папа. Сначала, чтобы узнать села ли она? Потом поехал ли уже поезд? Потом взяла ли она постель? Потом узнать она уже отдыхает? Потом узнать, почему она ряженку не взяла? Потом поела ли? И покоя не было ни ей, ни нам, ни ему самому. Он же должен всегда быть с ребенком, должен быть в курсе всей ее жизни! Мы, взрослые люди, сейчас не очень то любим, когда наши родители продолжают нас так опекать и так выполнять родительский долг быть рядом, быть в курсе! Но сами только это и делаем! Одна женщина рассказывала: Когда мама приходит ко мне в гости и говорит мне, взрослой женщине: «А чего это ты плинтуса не протерла? А почему суп такой жидкий сварила? А почему дочери разрешаешь дома в хорошей кофте ходить?» я просто зеленею от злости и раздражения. Сколько можно! Она везде! А сейчас поняла: я сама точно такая же со своими постоянными: «А почему ты эту юбку надела? А почему ты с Наташей не дружишь? А почему тебя пересадили за другую парту?» Я везде! Это же какой то кошмар! Я помню, как развеселил меня мой пятилетний внук, когда однажды рано утром пришел ко мне в комнату, чтобы пообщаться. Я хотела спать, поэтому решила отправить его обратно, к маме. Пойди посмотри, сказала я, чем мама занимается. Ребенок не тронулся с места. Пойди узнай, собирается ли она ехать в торговый центр, сказала я ему. Он молча сидел на моей кровати. Узнай, возьмет ли тебя мама с собой, сказала я ему, зная, как он любит ездить с мамой в этот торговый центр. Ребенок никак не отреагировал. Так пойди и спроси возьмут ли тебя? Он молчал. Спроси маму купят ли тебе пиццу? Ребенок молчал. Узнай, какую пиццу тебе купят? Ребенок молчал. Пойди узнай, посадят ли тебя в тележку? сказала я ему. И видя, что он никак не реагирует на мои слова, добавила: Чего ты сидишь? Пойди все это узнай поедете ли вы, на чем вы поедете, покатают ли тебя на тележке, купят ли тебе пиццу, купят ли тебе сок… Сколько тебе всего интересного нужно узнать! сказала я ему. И он ответил мне: Маруся, все это тебя совершенно не должно волновать! Помолчал и добавил: Все это вообще не твое дело! И я расхохоталась. И смеялась долго, просто не могла остановиться так правильны были его слова. Все это меня действительно не должно волновать, потому что это имеет значение, смысл только в его жизни. И подумала, отсмеявшись: помнили бы родители, что многие вещи не имеют к ним никакого отношения! Они касаются жизни ребенка, его личного пространства, его свободы выбора, его чувств и мыслей. Его отдельной от нас личности! Но так сильны в нас эти мощные родительские долги, что мы уже не думаем а так ли нам надо поступать. Мы «знаем», что именно так надо любить и воспитывать ребенка. Только вот последствия наших «знаний» ты только что видел… Меня мама душила любовью, говорила одна женщина на тренинге. И сейчас душит. Мне уже тридцать семь лет, и она никак не может понять, что я выросла и хочу жить своей жизнью. Кому из вас хочется это про себя услышать: «Мама душит меня своей любовью»? спрашиваю я родителей. И никто не хочет, чтобы его ребенок так говорил. Как только увязать это с нашими долгами быть всегда вместе, рядом, быть в курсе всего, все брать на себя? Есть еще два родительских долга, как бы вытекающих их этих распространенных долгов. Мы должны отдать ребенку все время . И мы должны забыть о себе . Потому что где уж тут нам самим найдется место и время в этих постоянных «быть рядом», «быть вместе»… Мы должны поставить на себе крест так звучит иногда для родителей этот долг. Потому что он действительно лишает тебя твоей собственной жизни. Но только кто это все придумал? Кто придумал, что мы должны отказаться от своей жизни, принося ее в жертву ребенку? Все это ложные долги. Они действительно ложные, но мы попадаем в их ловушку. Уже ничего кроме ребенка не видим, ничем не живем. И было ли кому от этого хорошо?! Я наблюдала однажды как в парикмахерской женщина средних лет, сев в кресло, сказала парикмахеру как то торжественно обреченно: Стриги меня, Маша, покороче! А то скоро будет вообще не до этого! И я, сидя в соседнем кресле, удивленно подумала: «Что такого должно случиться в жизни этой женщины, что ей будет даже не до стрижки? Что такое так отвлечет ее, что она не найдет часа, чтобы постричь волосы?!» Когда вы его ждете? говорила ей Маша, остригая ее волосы действительно очень коротко. Через неделю должен появиться, отвечала женщина. Надеюсь, все в порядке будет, дочь в срок родит… «Ее дочь должна родить ребенка, потрясенно думала я, и она уже готовится полностью жить жизнью дочери и этого ребенка (не ее, кстати, ребенка, ребенка дочери, которая сама должна проходить этот родительский опыт!). Причем собирается жить так, что времени на свою жизнь уже не останется! Вот это ответственная бабушка!» Но думала не с восхищением, а с горечью. Сколько ошибок уже запланировано ею в этом самоотверженном служении! Вот так работают наши долги. Обременяя нас самих и не давая нашим детям проходить их собственный опыт жизни. И кому нужны такие долги?! Итог Я вспомнила этот случай, внешне смешной, но такой серьезный, если увидеть в нем нас родителей, которые знают, как надо заботиться о детях. Однажды я присутствовала на пробном уроке, который проводила студентка педучилища. Был урок по природоведению, посвященный растениям, уходу за ними. Молоденькая, очень ответственная студентка вела урок хорошо, очень доступным, простым языком говорила с детьми, была доброжелательна, внимательна к ним. Минут за пятнадцать до окончания урока дети приступили к практической работе. Каждому ребенку будущая учительница поставила на парту горшок с комнатным растением. Давайте поухаживаем за ним, сказала она детям. Давайте внимательно осмотрим растение нет ли у него сухих листочков, засохших веточек. Такие листочки и веточки надо удалить, освободить растение от них… Дети с энтузиазмом начали удалять сухие веточки, листочки… Скоро все лишнее было удалено. А теперь давайте взрыхлим почву нашему растению, чтобы его корни могли свободно дышать… И каждый ребенок специальной палочкой стал рыхлить, вскапывать землю в горшке. А теперь давайте польем наше растение, чтобы его корни, ствол, листики получили необходимую влагу. И дети так же ответственно, с энтузиазмом полили свои растения. Все было сделано. Но до конца урока оставалось еще почти десять минут! Неопытная студентка неправильно рассчитала время. Вся практическая работа заняла лишь несколько минут. Но урок то надо было еще чем то заполнить! Давайте, бодрым голосом сказала будущая учительница, еще раз осмотрим наше растение. Может быть, мы пропустили какие то листики или веточки… Может быть, надо еще что то оборвать… Дети с сомнением посмотрели на горшки с растениями. Но поскольку была команда поискать что то еще, что можно было оборвать, то они, послушные дети, оборвали еще то, что, на их взгляд, можно было оборвать. Потом по просьбе учительницы они еще раз взрыхлили землю, и так уже взрыхленную, политую. Поэтому рыхление это было более глубоким кто то задел корни, кто то вообще нечаянно вырвал из горшка все растение. Но надо же было еще позаботиться о растении! Потом они еще раз его полили. Но до конца урока оставалось еще почти пять минут! Дети! звенящим от волнения голосом, почти со слезами, сказала будущая учительница, посмотрите, все ли мы сделали для наших растений? Может быть, можно еще о них позаботиться! Ответственные дети стали критическим взглядом осматривать растения и отрывать ненужные, на их взгляд листья или ветки. Потом еще рыхлить, еще поливать… К моменту, когда, наконец, прозвенел звонок, на партах перед детьми стояли измученные, оборванные, хилые, едва держащиеся в горшках растения! Результат повышенной заботы! Стояли какие то жалкие уродцы. Что называется, без слез не глянешь! Каждый раз, вспоминая эту историю, я думаю о родителях. Об их неустанной любви и заботе. Об их контроле и опеке. О рыхлении, искоренении недостатков. Об их неудержимом поливе, в котором захлебывается иногда ребенок. Об их рамках, правилах, системе долженствования, которые обрывают всю естественность, всю живость ребенка. И получается потом такой вот результат хилый, неприспособленный к жизни, иногда просто жалкий, беспомощный ребенок. Все, что мы описали в предыдущей главе: наши представления о самих себе, как о важных, значимых, знающих вершителях судьбы ребенка, наши представления о ребенке как о маленьком и беспомощном, и приводят к такому результату. К формированию маленьких, слабых, беспомощных людей. Приводят к печальным последствиям в жизни этих людей. Тогда нужны ли нам такие представления? Правильны ли они? И такие уж мы все знающие? Знаем ли мы вообще что то или сидим в иллюзиях своей правоты и ложных знаний? И так ли малы, глупы и беспомощны наши дети, так ли они нуждаются в нашем постоянном руководстве, контроле и опеке? Я бы очень хотела, чтобы мы, родители, стали немного сомневаться в своей «знающести». Чтобы мы перестали быть такими правильными и авторитарными. Только при этом условии, мы сможем пересмотреть наши представления и убеждения о самих себе и стиле нашего отношения к ребенку. Давай сделаем ревизию и переоценку наших «знаний» и представлений. Давай дадим себе возможность измениться к лучшему. |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Быть родителем – самая тяжелая работа на свете. Быть хорошим родителем, казалось бы, просто невозможно. Но этому можно научиться |  | Дети всегда копия родителей, как стать родителями В наше время нельзя просто быть родителем – им нужно стать, пройдя родительские университеты |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Большие светлые классы, в три ряда парты, книги, тетради Школа Идут года, всё меняется вокруг, но школа и первый учитель навсегда... | | Уроки добра и красоты Национальное искусство – тот дом, из которого ребенок отправляется по дорогам мирового искусства, поэтому искусство своего народа... |
| В. К. Клюев // Библиотеки Москвы юношеству: практика работы, проекты,... Клюев, В. К. Библиотечная магистратура – это реальность / В. К. Клюев // Библиотеки Москвы юношеству: практика работы, проекты,... | | Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... |
| Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... | | Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... |
| Темы рефератов для студентов 5-го курса исторического факультета Реферат должен быть логически последователен (т е нельзя брать текст из книги или Интернета, вырезать лишнее и произвольно соединять... | | Учебно-методический комплекс Музыкальная культура и искусство Великобритании... Настоящая работа представляет собой сборник материалов для составления опорных лекций для учителей по теме Театральное искусство... |
| Рабочей программы дисциплины «философия» по направлению подготовки... Понимать роль науки в развитии цивилизации. Быть знакомыми с важнейшими областями и этапами развития философского и социально-гуманитарного... | | Как понять свою судьбу Все права защищены. Ни одна часть этой книги не может быть воспроизведена без письменного разрешения издателя |
| Владимир Львович леви искусство быть собой Перечень услуг, предоставляемых рынком и цены на них, утверждаются директором рынка | | Тема учебного занятия Писатели о роли книги в жизни человека и общества. Структурные элементы учебной книги |
| Владимир Леви Искусство быть другим Само ее появление было бы невозможно, если бы гуманистические принципы взаимоотношений между людьми, выработанные | | История книги и книгопечатания Цель занятия: познакомить детей с историей книги, дать установку на бережное отношение к книге |
