Андрей Белый Начало века Воспоминания в 3-х книгах
Скачать 10.22 Mb.
|
схватить за фалды); отстранив негра, пустился за негра по сцене выплясывать: под звуки барабана; публика недоумевала; вдруг пришла она в восторженный раж; сняли с эстрады: подкидывали на воздух; на другой день - Эллису посыпались письма: "Дорогой Лев Львович, правда ли, что вы, литератор, плясали в шантане..." Или: "Как не стыдно..." Или: "Левушка - остановитесь!" Урезонивали "семью семь" нянек. Вся его жизнь в это время - какое-то сплошное радение: смесь из рыданий и хохотов; действовал, заражал, вредил; узнав, что одна барышня хочет идти в монастырь, - зачастил к ней, доказывая: жизнь - ужас; в монастыре - спасение: таки упек! Безо всякого основания в уме повенчал своего друга с барышней, к которой сам был неравнодушен; у нее явился настоящий жених; Эллис кидался на него: как смеет-де он отнимать у друга суженую; и все это - наперекор: другу, барышне, жениху! Бывало, - взрыв гнева: - "Ну и дела... Подать Эллиса!" Отовсюду кидаются в "Дон"; комната - пуста; след - простыл; Эллис где-то за чертой досягаемости; оттуда зажаривает пудовыми письмами, в которых рвет с нами; руки сжимаются в кулаки; достать - невозможно. Так и открывали убежище это - у Рубановича, Сени; родители Рубановича, как и многие, души не чаяли в "Леве"; там прятался он: его мыли, кормили, причесывали; он, зажив припеваючи, - письма строчил; отдохнувши, со всеми порвав, являлся: мириться до... следующего скандала, под шумок созревавшего и тушимого - с величайшим усилием; в экстренных случаях вызывалися братья Астровы: П. И. или Н. И.; нажимались педали, чтобы разобрать путаницу как "музейскую", в которую чудак впутал министра Кассо, профессора Цветаева, прокуратуру, Муромцева, Астровых, прессу, "Весы", "Скорпион", всех нас; инцидент вскрыл вонь тогдашней прессы; его коснусь ниже;107 не хвалю чудака: тоже хорош! Но следовало бы его венчать лаврами за "вор", над ним грянувшее: во всерусском масштабе; делали вид, что - "вор": "Весам" досадить; полтора года длилось поганое обвинение, едва снятое усилиями нас, Астровых, Муромцева; прокуратура покончила с "делом", которого не было, отказываясь обвинять; в либеральных редакциях - шепот стоял: - "Вырезал страницы из книг в Румянцевской библиотеке". В шесть утра он являлся в убогую комнату, выпустив где-нибудь фейерверк слов, чтоб строчить перевод: в два часа - десять стихотворений откатано, к ужасу нашему: что делать с ними? Отдав блеск таланта салонам, садился работать, как выкачанный, к восьми утра - валился в постель; все же было бельишко: какая-нибудь дама-нянька. Спал, выставив бородку из драного одеялишки. Пробуд - тот же: кто-нибудь, в пальто, в шляпе, в калошах, садился, войдя, на постель: пинал не желающий проявить жизнь труп: лицо "трупа" - в морщинах; опухи глазных мешков; трясясь, "труп" протирал глаза кулаками, приподымался из гроба, вникая в то, что ему говорилось. - "Лев Львович, - бубнил сидящий в ногах Сергей Бобров, - Тристан Корбьер пишет..." Или: - "Левушка, - доказывал сидящий в ногах Николай Иванович Астров, - вы должны извиниться". Или: - "Вы меня не знаете, а я знаю вас", - доказывает, бывало, неизвестная личность, отдавливая полуспящему ноги. Эллис, прижав подбородок к коленям, придя в себя, тряс из постели пальцами, часов до пяти; вокруг постели - нарастала группа; пускала дым; не постель - каша: фуражка, носок, пепел, галстук, манжетка, босая нога; тут и рабочий, и "аргонавт", и сноб, свидетельствующий уваженье сотруднику журнала "Весы", и неизвестный, подобный юноше, утиснувшему "золотые часы". Эллис же в драной сорочке, горбя широкие плечи, тряс пальцем, кропя всех слюною: Бодлер, Роденбах, Брюгге!108 Не оторвешься: "Бакунин"! Поехало: до шести утра! Спохватившись, что где-нибудь его ждут, он выпрыгивал из одеяла: схватив губку, морщась от ужаса перед холодной водой, растирал ей нос, не трогая глаз, лысины, щек; напяливался закапанный соком дюшесов сюртучок с неоторванной обормоткой, с гвоздикой в петлице; схватывались пятилетние манжеты; ни чая, ни хлеба. С постели - на улицу: в "Весы"; а то - расхлебывать какой-нибудь инцидент. Где-то застрянет, чтобы оттуда уже - ко мне, к Метнеру, к Христофоровой, к мадам Конюс, к Кларе Борисовне Розенберг: где не бывал! Увидев прекрасно сервированный стол с вазой дюшесов, испытывал колики голода; мысль, что есть "проблема питания", озаряла его пред вазой с дюшесами; с жадностью бросался и пожирал, напоминая захудалого пса; голодный Эллис, не бравший сутками ничего в рот, набивал желудок дня на два дюшесами: ваза пустела, к ужасу хозяек; у Эллиса открывалось... желудочное расстройство. Эллис, заливаясь словами о Данте и соком дюшеса, которого половину откусывал, - картина десятилетия; пожиратель дюшесов, а не вырезыватель книжных страниц, - монстр того времени; желудочный кризис наступал тут же, за Данте; новый ужас хозяек: Эллис бросался надолго страдать в не столь удаленное место, откуда являлся с зеленым, сведенным лицом; надо бы судить Эллиса - за корзины дюшесов, похищенных у гостей К. П. Христофоровой; тайна дюшесов: только ими питался он; не успокаивался, пока оставался последний дюшес; тут же и тайна желудочного недомогания, открытая В. О. Нилендером; Нилендер урегулировал питание Эллиса отнятием у него гонорарика и покупкой на него абонемента на обеды в трактире с машиной, ревущей "Сон негра"; с тех пор Эллис стал полнеть и белеть (до этого ходил зеленый); машина бацала бубнами; желудок же - поправлялся. Появление В. О. Нилендера в "Дону" - революция быта жизни; Нилендер заставил Эллиса мыться; завел гребенку ему, урегулировал финансы; Эллис приходил в умиление: - "Владимир Оттоныч - обмыл, напоил, накормил!" Тем не менее шли пререкания: из-за "орфических гимнов", которые изучал Нилендер109, разложив в смежной комнатке огромные греческие словари; являлся Эллис, саркастически крутя усик и отпуская замечания по адресу древних греков: словари надо предать сожжению. Нилендер с плачущим криком кидался: - "Молчи, Лев!" И после бросался - ко мне, к Петровскому, к Соловьеву: - "Все кончено между мною и Львом!" Эллис бежал ночевать к Рубеновичу, Сене, откуда являлся: мириться с Нилендером. Друзья прибирали гроши Эллиса, чтобы он их бессмысленно не метал; личности с подбитым глазом и с усами в аршин являлись брать не Бодлера, а эти гроши; что оставалось - исчезало у будки с холерным лимонадом, который он лил в себя: в неимоверном количестве. На вечерних собраниях пересиживал всех, заводя с хозяевами часа в три ночи (для Эллиса - ранний час) удивительные беседы; их бы стенографировать; у хозяев слипались глаза; Эллиса... гнали; уходя, прихватывал меня или Шпета - в ночную чайную. Великолепно протекали журфиксы Эллиса; "паства", человек до тридцати, - гудела, сопела; с дикой решительностью пережигала она огромное количество папирос; окурки низвергались на пол; иной раз - вместе с... плевками; все - растаптывалось, ибо - Отречемся от старого мира, Отряхнем его прах с наших ног 110 - тональность бесед, с постановкой вместо революции - "святого костра" новой, Эллисом задумываемой инквизиции, ордена "безумцев", от которых должна была загореться вселенная; в дыме и в вони Табаков тонули силуэты "свергателей"; когда я сюда открывал дверь, - то отскакивал от густейших, стремительно выпираемых клубов; из них неслось: - "Га-га-га... Го-го-го... Шарль Бодлер... Гогого... У Тристана Корбьера... Гага!" Эллис под бюстом сурового Данта, с протянутым пальцем - сгорал, окруженный кольцом самогара: сжигалися ценности; даже сжигали себя в своем ветхом обличий; вообразите же негодование Эллиса, когда раз пошляк и циник положил на голову Данте нечто вполне непристойное, чтобы подшутить; он был мгновенно выгнан из клубов дыма. "Самосгорание" тянулось до четвертого часа ночи; потом шли, гудя, из распахнутой двери немым коридором: угрюмые люди и сизые клубы; Эллис, Нилендер с кем-нибудь - валили тоже в извозчичью чайную, открывавшуюся в час ночи; за желтою, пятнами, скатертью происходил обмен лозунгов; брались клятвы; и - нни-каких! Прислуживал спиногрудый горбун: половой; храпели кругом тяжкозадые ночные извозчики: в черных лаковых шапках; кому-нибудь из них приносился в огромном чайнике особый вид кипятка, именуемый "водой"; спиртные напитки запрещались; и их приносили в чайнике, под видом воды; позднее в чайную приводили - Бердяева, Вячеслава Иванова, Гершензона: с заседания Религиозно-философского общества, происходившего в морозовском особняке (угол Смоленского и Глазовского). Из чайной, в пять с половиною, Эллис шел в "Дон": работать, то есть строчить перевод иль очередной манифест в "Весы", после которого валились от ярости - Стражев, Вячеслав Иванов, Борис Зайцев, а Иван Алексеевич Бунин испытывал сердечный припадок: - "Бесовская собака!.. Разбойник с большой дороги!.. Бездарность!.. Прихвостень Брюсова!" "Левушка", отстрочив, валился на жесткое и холодное ложе, чтоб прокошмарить: до следующего пробуда; не спал, а - "кошмарил", вскрикивая и катаясь под одеялом: являлись-де "монстры" - душить его; рассказы об этих кошмарах - лучшие страницы Эдгара По; но их не записывал он: все талантливое в себе отдавал он кончику языка; бездарное - кончику пера. Так жил годами Лев Кобылинский. ГОНЧАРОВА И БАТЮШКОВ В 901 году на моем горизонте являются два человека, которые ходят в друзьях; до 901 года они не имеют касания к символизму; и уже после 905 года - отходят от нас; но года четыре мы причисляем и их к "аргонавтам". "Аргонавтизм" - не был идеологией, ни кодексом правил или уставом;111 он был только импульсом оттолкнове-ния от старого быта, отплытием в море исканий, которых цель виделась в тумане будущего; потому-то не обращали внимания мы на догматические пережитки в Каждом из нас, надеясь склероз догмата растопить огнем энтузиазма в поисках нового быта и новой идеологии; пути, на которых блуждали мы до переворота, происходившего в каждом из нас, и до встречи друг с другом, - что общего между нами? Владимиров, Петровский, Челищев, Малафеев, Кобылинский - свободный художник, химик, математик и музыкант, народник, бывший экономист до потери волос; и все - "аргонавты": в простертости к еще неясному им будущему, в отказе от породившего их быта; Кобылинский хвалил жизнь, построенную на параллелизме; Владимиров мечтал о новых формах искусства, о новом восстании народного мифа; он волил коммуну символистов; Малафеев же сфантазировал по-своему новую крестьянскую общину. Наш коллектив силился обобществить стремления каждого, понять их как восставшие из точки кризиса, переживаемого каждым, поскольку он отказался от породившего его вчерашнего дня. Вставала проблема отнюдь не подтягивания тенденций каждого к своей тенденции, а гармонизация всех тенденций в искомом и еще не найденном, еще только загаданном социальном ритме. Такова была лично моя тенденция того времени: освободить каждого от узкого догматизма его "школьной истины"; и этим разглядом расширить свое "я" до "мы", и эта переоценка собственных сил и меня окружавших людей привела к краху этой установки; и в этих усилиях коренятся мои прегрешения этого периода; ими же объясняется неотчетливость и в выборе попутчиков. И всецело этим объясняется наше братание с двумя чудаками в этот период... Один был безвреден, благороден, но узок; другой и вреден, и неблагороден, но широк... до ужаса. Я разумею Батюшкова и Эртеля. Сперва о первом. Отец принял участие в судьбе П. Н. Батюшкова, оказавшегося сиротой, дав кузинам его, Гончаровым, план домашнего воспитания П. Н.; П. Н. - внучок поэта Батюшкова; с А. С. Гончаровой, родственницей жены Пушкина112, отец был связан приязнью, философией, отчасти судьбою П. Н., студента, являвшегося в день именин отца; П. Н. - длинноносый трепет в студенческом сюртучке и при шпаге, с белой перчаткой в руке и с испуганными вороньими глазками, с носом, достойным индусского мудреца Шанкараачария, издающим звуки, напоминающие крик слона издалека, - свирепо отшаркивал113. Он вызывал у одних представление о чудачливом существе; и у других - о герое Достоевского, Мышкине, готовом повергнуться в эпилепсию: от трепета идей в нем; П. Н. проходил естественный факультет; с пафосом говорил он, защищая позиции Льва Толстого; споры с П. Н. о Толстом я, ребенок, выслушивал, скорчась калачиком в кресле; П. Н., дергавший носом, подскакивал от избытка своих впечатлений; он мне виделся помесью грача с... марабу; прощаясь, перетряхивал руку матери; и казалося, что - оторвет; я любил его шарк, его щелк - каблучками: по каблучку каблучком; он, вцепившийся в руку, с пощелком летел: с середины комнаты в угол; и руку, которую рвал, отрывал. - "Ой, ой, ой, - оторвете!" - ему моя мать. - "Да-с, - Павел Николаевич", - бывало, отец, переживая смесь иронии с нежностью; тронь кто Батюшкова... - отец бросится: - "Нет-с, вы - оставьте-с!" Схватяся за нос, глядит строго: - "Он - очень не глуп-с!" М. С. Соловьев, встретив Батюшкова, наклонился испуганно к уху: - "Кто этот?" - "Да Батюшков". - "Страшный какой: совсем индус!" Батюшков и Гончарова сливались в моем представлении в эпоху 1888 - 1892 годов как что-то неделимое, напоминающее... двуглавого орла; "кузина" дарила книжки по естествознанию; "кузен" являл иллюстрацию птицы марабу; "кузина" первая из женщин взошла на Монблан; и первая из русских женщин стала доктором философии. С начала 1893 года исчезли: в Париж; и не являлись на нашем горизонте. Летом 1901 года отец сломал руку; мать и я, прочтя известие об этом, бросились в Москву, и - застали отца с забинтованной рукою, но в радостном споре с А. С. Гончаровой; она явилась из Франции; осенью из Парижа явился и Батюшков; он зачастил: сперва - к родителям, потом - ко мне. Он, как и прежде, боготворил "кузину", следуя за нею во всем; она увлекалась Шелли; и - он; она - работала у Рише; он - говорил о Рише; она - в эстетику; он - в эстетику; она - в теософию; он - в теософию. Но жизнь менялась: когда-то состоятельный "кузен" в 1900 году для "высших" интересов "кузины" совсем разорился; "кузина" прилетела в Россию: реализовать жалкие остатки денег и с ними уехать в Париж к "высшим" интересам, но - без Батюшкова, которого жестоко швырнула в Москве, сперва |
Похожие:
 | Андрей Белый Начало века Воспоминания в 3-х книгах | | Андрей Белый Между двух революций Воспоминания в 3-х книгах |
| Начало века Воспоминания охватывают период с 1901 по 1905 г. В них нарисованы портреты видных литераторов и художников, рассказано о зарождении... | | Программа история России. XX начало XXI века. 9 класс (68 ч) Рабочая программа составлена на основе Примерной программы по истории для 5-9 классов (М.: Просвещение, 2010) и адаптирована к учебнику:... |
| Программа история России. XX начало XXI века. 9 класс (68 ч) Рабочая программа составлена на основе Примерной программы по истории для 5-9 классов (М.: Просвещение, 2010) и адаптирована к учебнику:... | | Дипломный проект социальная ответственность как фактор повышения эффективности компании Охватывают три отрезка 70-е, 90-е годы прошлого века и начало 21 века (рис. 1) |
| Петрова Ю. А. История Отечества XX начало XXI века.: Учебник для... Данная программа на основе программы курсов «История Отечества. XX – начало XXI века. Программа курса и тематическое планирование... | | Исаева Оксана Николаевна 2012 г учебник: История России, XX начало... Учебник: История России, XX – начало XXI века, А. А. Данилов, Л. Г. Косулина., М. Ю. Брандт |
| Реферата: конец XIX начало XX века Благотворительность безвозмездная деятельность, направленная на общественную пользу. И тема моей работы: Развитие Благотворительности... |  | Данилов А. А., Косулина Л. Г., Брандт М. Ю. История России. XX начало XXI века. 9 класс А. А. Данилова, Л. Г. Косулиной 6-9 классы. – М.: Просвещение, 2011. и адаптирована к учебнику: Данилов А. А., Косулина Л. Г., Брандт... |
| Михляева Людмила Ивановна Учебник: А. А. Данилов «История России,... Учебник: А. А. Данилов «История России, XX – начало XX i века: 9 кл., М.: просвещение, 2005» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Это воспоминания, воспоминания и кое-какие размышления об Эвальде Ильенкове, о времени и немного о себе |
| Реферат написан на основании собственного опыта, а также по материалам... Микропроцессорный комплект Z80: Справочное пособие. В 7-ми книгах. Кн "Центральный процессор Z80cpu". Минск, укик "центр" 1991 г | | Урока Тема урока Планируемые результаты освоения Песни о Степане Разине. 20-е годы XVII века начало XVIII века. Солдатские песни XVIII –xix веков |
| Рабочая программа по учебному предмету «История России XX -начало XXI века» «Всеобщая история» Программа курса «История России 20-21 века» для учащихся 9 класса разработана на основе и соответствует требованиям | | История России с древнейших времен до конца XX века в 3-х книгах Омский институт водного транспорта (филиал) фбоу впо «Новосибирская государственная академия водного транспорта» |
