2, 3, 4 санкт-петербург 2004
Скачать 7.19 Mb.
|
ОСР-Б: Прв.* 1. Тождество и различие ПРЕДИСЛОВИЕ Закон тождества передает без изменения текст доклада, прочитанного 27 июня 1957 г. на Дне факультетов, организованном к пятисотлетнему юбилею университета г. Фрайбурга (Брейсгау). Онто-тео-логическое строение метафизики воспроизводит частично переработанное рассуждение, которое завершает семинарское занятие зимнего семестра 1956/57 г., посвященное «Науке логики» Гегеля ... ... Закон тождества бросает взгляд вперед и оглядывается назад: вперед – в область, из которой сказано то, о чем ведет речь доклад «Вещь» (см. указания); и назад – в область сущностного происхождения метафизики, строение которой определено различием. Сопринадлежность тождества и различия показана в настоящей публикации как то, что требует от нас мысли. В какой мере различие вырастает из существа тождества – это читатель должен узнать сам, прислушавшись к согласию, царящему между событием и ладом (Austrag). Доказать здесь нельзя ничего, но показать кое-что все же можно. ЗАКОН ТОЖДЕСТВА Привычная формула закона тождества гласит: А=А. Закон этот считается высшим принципом мышления. Об этом законе мы попытаемся сейчас немного поразмыслить. Ибо из него мы хотим узнать, что есть тождество. Когда мышление, призванное своим делом, углубляется в него, то в пути ему случается меняться. Поэтому в дальнейшем внимание желательно обращать более на п у т ь, чем на с о д е р- ж а н и е (В.П.) К тому же останавливаться на содержании дольше не даст нам уже само движение доклада. О чем говорит формула А=А, а которой обычно выражают закон тождества? Формула именует равенства (Gleichheit) А и А. Для уравнения нужны, по меньшей мере, две вещи. Одно А равно другому. Но разве это хочет выразить закон тождества? Конечно нет. Тождественное, идентичное, по-латыни idem, зовется по-гречески όαύτό. Β переводе на наш немецкий язык όαύτό означает то же самое (das Selbe). Если кто-то постоянно говорит одно и то же, например, растение есть растение, то он выражается тавтологически. Чтобы нечто могло быть тем же самым, всегда довольно одной вещи. Здесь нет нужды в двух, как в случае с равенством. Формула А=А говорит о равенстве. Она не именует А как одно и то же. И поэтому привычная формула Закона тождества скрывает именно то, что стремится сказать закон: А есть А, т.е. каждое А само по себе есть то же самое ... ... Посему более подобающая формула закона тождества – А есть А – не просто говорит: каждое А само по себе есть то же самое, скорее, она говорит: каждое А по отношению к себе самому есть то же самое, каждое А тождественно с самим собой. В тождестве (Selbigkeit) заключено отношение [передаваемое словом] «с», а значит – некое опосредование, некая связь, некий синтез: единение в некое единство. Именно поэтому во всей истории европейского мышления тождество являет себя в качестве (Charakter) единства. Такое единство – совсем не бледная пустота того, что, само по себе будучи лишено всех [внутренних] различий и отношений, вечно упорствует в каком-то единообразии. Но прежде чем это царящее в тождестве и уже давно давшее о себе знать отношение одного и того же с самим собой решительно и с чеканной ясностью выйдет на свет, а тем более – прежде чем для этого проблеска опосредования внутри тождества будет найден кров, пройдет больше двух тысяч лет европейского мышления. Ибо только философия немецкого идеализма, подготовленная Лейбницем и Кантом, в лице Фихте, Шеллинга и Гегеля впервые дала кров синтетической в себе сущности тождества. Здесь мы не можем показать, каков он. Лишь одно следует иметь в виду: начиная с эпохи спекулятивного идеализма мышление уже не вправе представлять единство тождества как пустое единообразие и отвлекаться от царящего в единстве опосредования. Там, где это происходит, тождество предстает перед нами лишь абстрактно. Даже в улучшенной формулировке «А есть А» на свет выходит только абстрактное тождество. Но выходит ли? Говорит ли закон тождества о самом тождестве? Нет, по крайней мере, не непосредственно. Скорее, этот закон предполагает [что нам уже известно], что зовется тождеством и где его место. Как нам больше узнать об этом предположении? Закон тождества дает нам это знание, если мы внимательно вслушаемся в его основной тон, вникнем в его смысл, вместо того, чтобы бессмысленно повторять формулу «А есть А». Ведь на деле она гласит: А есть А. Что мы слышим? В этом «есть» закон высказывает то, как всякое сущего есть, а именно: оно само – то же самое, тождественно с самим собой. Закон тождества говорит о бытии сущего. Как закон мышления он значим только потому, что он – закон бытия, который гласит: каждому сущему как таковому присуще тождество, единство с самим собой. То, о чем говорит закон тождества, услышанный из своего основного тона, есть именно то, о чем мыслит все западное, европейское мышление: единство тождества образует основную черту бытия сущего. Повсюду, где бы и как бы ни обращались мы к сущему того или иного рода, тождество затрагивает нас своим запросом. Без этого запроса сущее никогда не смогло бы явить себя в своем бытии. Не было бы тогда и никакой науки. Ведь если бы не было бы у нее заведомого ручательства в тождестве ее предмета, то наука не была бы тем, что она есть. Этим ручательством исследование обеспечивает себе возможность своей работы. И все же ведущее представление о т о ж д е с т в е предмета никогда не приносит наукам какой-то ощутимой пользы. А поэтому успешность и плодотворность научного познания повсюду покоятся на чем-то бесполезном (В.П.). Запрос тождества предмета говорит о себе независимо от того, слышат науки эту речь или нет, пропускают услышанное мимо ушей или же дают ему себя озадачить. Запрос тождества говорит о себе из бытия сущего. Однако там, где бытие сущего впервые и поистине берет слово в европейском мышлении, а именно, у Парменида, там όαύτό тождественное, говорит о себе с какой-то почти непомерной силой. Однако изречение Парменида гласит: «Ибо одно и то же – как внимать (мыслить), так и быть». Здесь различное, мышление и бытие, мыслятся как одно и то же. О чем это говорит? О чем-то совсем ином в сравнении с тем, что обыкновенно считается учением метафизики, согласно которому тождество принадлежит к бытию. Парменид говорит: бытие принадлежит к некому тождеству. Что означает здесь тождество? О чем в речении Парменида говорит слово όαύτό, одно и то же? На этот вопрос Парменид не дает нам отвага. Он ставит нас перед загадкой, отворачиваться от которой мы не вправе. Мы должны признать: в раннюю эпоху мышления, задолго до того как оно приходит к закону тождества, само тождество речёт о себе, речёт в таком речении, которое предрешает: мышление и бытие вместе принадлежат одному и тому же и как раз благодаря ему сопринадлежны. И вот όαύτό незаметно уже получило толкование. Мы истолковали тождество как сопринадлежность. Эту сопринадлежность мы склонны представлять себе по образцу домысленного позднее и знакомого всем тождества. Да и что может нас от этого удержать? Не что иное как само изречение, которое мы находим у Парменида. Ибо оно говорит о другом, а именно: бытие – вместе с мышлением – принадлежит тому же самому. Бытие определено из тождества как черта этого тождества. Напротив, тождество, домысленное позднее в метафизике, предстает как черта бытия. Почему исходя из этого метафизически представленного тождества мы не сможем определить то тождество, которое именует Парменид. Исток тождества мышления и бытия, которое говорит о себе в положении Парменида, лежит дальше, чем исток идентичности, которую метафизика определяет как его черту. Ключевое слово в положении Парменида, όαύτό, то же самое, остается темным. Мы позволяем ему оставаться таким. Но себе мы в то же время позволяем воспринять некий намек из речения, в начале которого оно стоит. Мы, однако, уже закрепили за тождеством мышления и бытия значение их сопринадлежности. Это было преждевременным, быть может – вынужденным. Преждевременное мы должны обратить вспять. И мы можем сделать это, коль скоро названную сопринадлежность мы не считаем ни окончательным, ни даже единственно определяющим истолкованием тождества мышления и бытия. Когда мы мыслим сопринадлежность по привычке, смысл принадлежности, как намекает уже ударение в этом слове, определяется из совместности, т.е. из ее единства. В этом случае «принадлежность» означает быть устроенным и встроенным в строй некой совместности, быть включенным в единство некой множественности, связанным в единство системы, опосредованной единящим средоточанием, которое задает меру синтеза. Философия представляет эту сопринадлежность как nexus и connexio, как необходимую связь одного с другим. Между тем, сопринадлежность можно мыслить и как сопринадлежность. Это значит: совместность определяется теперь из принадлежности. Здесь, конечно, нужно еще спросить, что же тогда означает «принадлежность» и как из нее впервые определяется присущая ей совместность. Ответ на эти вопросы лежит к нам ближе, чем мы думаем, но он все же не лежит на поверхности ... ... Когда мы понимаем мышление как отличительный признак человека, мы задумываемся о некой сопринадлежности, затрагивающей человека и бытие. И тотчас же нас обступают вопросы: Что значит бытие? Кто или что есть человек? Любому ясно, что без удовлетворительных ответов на них мы лишены почвы, на которой можно установить надежное о сопринадлежности человека и бытия. Но пока мы ставим вопросы таким образом, мы остаемся в плену попытки представить себе совместности человека и бытия как встроенность в строй – чтобы затем устроить и объяснить такую встроенность исходя либо из человека, либо из бытия. При этом именно традиционное понятие человека и бытия образуют опорные пункты для приведения их в соответствие в рамках некоего строя. Но что если прекратить все время представлять себе их со-устроенность в каком-то строе ради того, чтобы составлять их единство, и хоть раз обратить внимание на то, не стоит ли (и если да, то как) в этой совместности на первом месте некая взаимо-со-принадлежность? Ведь даже традиционные определения сущности человека и бытия позволяют уже в какой-то мере увидеть, пусть даже только издали, их сопринадлежность. Какова же эта мера? Ясно, что человек – нечто сущее. Как таковое он, подобно камню, дереву или орлу, принадлежит целому бытия. Здесь «принадлежит» все еще значит: «встроен в бытие». Но отличие человека покоится на том, что он как мыслящее существо открыт бытию поставлен перед ним, пребывает отнесенным к бытию и так ему соответствует. Человек, собственно, есть это отношение соответствия, и только оно. «Только» значит здесь совсем не ограниченность, но избыток. В человеке правит принадлежность к бытию, и эта принадлежность прилежна и послушна бытию, ибо предана ему. Ну а бытие? Будем мыслить бытие согласно его первоначальному смыслу как присутствие (В.П.). Бытие присутствует у человека отнюдь не мимоходом и не в виде исключения. Бытие пребывает и присутствует, лишь затрагивая своим запросом человека. Ибо только человек, открытый для бытия, дает ему прийти, появиться как при-сутствию. Такому присутствию нужна открытость просвета, и в этой нужде оно остается преданным человеческому существу. Это совсем не значит, что бытие полагается человеком и только им. Напротив, теперь становится ясно: Человек и бытие преданы друг другу. Они друг другу принадлежат. От этой, не продуманной яснее взаимо-сопринадлежности человек и бытие только и могли принять те сущностные определения, из которых они были метафизически поняты в философии. Эту властительную сопринадлежность человека и бытия мы упрямо не замечаем, пока продолжаем представлять все в виде устройств, порядков и опосредования, будь-то диалектически или же без всякой диалектики. Тогда мы везде находим только связи, которые завязаны либо со стороны бытия, либо со стороны человека, а сопринадлежность человека и бытия изображаем как какое-то сплетение. Мы все еще не вступили в эту сопринадлежность. Но как происходит такое вступление? Оно происходит, когда мы отступаем от установки представляющего мышления. Отступая, мы совершаем прыжок (В.П.). Прыжок отталкивается, удаляясь, от привычного представления о человеке как animal rationale, которое в Новое время сделалось субъектом для своих объектов. Этот прыжок отталкивается и от бытия, тем самым удаляясь от него. Но бытие, начиная с ранней эпохи западного мышления, истолковывается как основа, на которой основано всякое сущее как сущее. Так куда же направлен этот прыжок, если он отрывается от основы? Не прыжок ли это в безосновную бездну? Да, так и есть, если мы лишь представляем прыжок не выходя за пределы кругозора метафизического мышления, и совсем нет, если мы прыгаем и себя отпускаем. Куда же? В то, с чем мы всегда уже связаны: в принадлежность к бытию. Но ведь и само бытие принадлежит нам; ибо только при нас оно может бытийствовать как бытие, т.е. для того, чтобы поистине узнать сопринадлежность человека и бытия, нужен прыжок. Этот прыжок – внезапность мгновенного вступления в ту принадлежность, которая впервые должна высвободить взаимное человека и бытия и тем самым констелляцию обоих. Прыжок здесь – это внезапное вознесение в ту область, в которой человек и бытие всякий раз уже полностью достигли друг друга в своей сущности, поскольку оба из своей полноты друг другу преданы. Только вознесение в область этого предания на-страивает и вы-страивает опыт мышления. Диковинный прыжок. Он, как будто бы, позволяет нам увидеть, что мы еще не вполне находимся там, где мы, собственно, уже есть. Так где же мы? В какой констелляции бытия и человека? Сегодня – так, по крайней мере, кажется – нам уже нет нужды, как еще несколько лет назад, в пространных разьяснениях, чтобы заметить констелляцию, исходя из которой затрагивают друг друга человек и бытие. Достаточно произнести слово «эпоха атома», чтобы дать понять, как сегодня в техническом мире присутствует у нас бытие. Но можем ли мы без данных слов сказать, что технический мир и есть бытие? Конечно нет, даже если мы представляем этот мир как такое целое, в котором атомная энергия, исчисляющее планирование человека и автоматизация сомкнуты в один ряд. Почему же такого рода указание на технический мир, сколь бы подробно оно его ни обрисовывало, еще далеко не дает увидеть констелляцию бытия и человека? Потому что всякий анализ этой ситуации оказывается слишком близоруким, если упомянутое целое технического мира заранее истолковывается исходя из человека как продукт его манипуляций. Техническое, представленное в самом широкой смысле и в самых разнообразных его проявлениях, считается тем планом, который набрасывает человек и который в конце концов принуждает человека принять решение, станет ли он рабом своего плана или же останется его господином. Посредством этого представления о целом технического мира люди все сводят к человеку, а затем, если дело заходит уже слишком далеко, выдвигают требование этики технического мира. Находясь у этого представления в плену, люди лишь укрепляются во мнении, что техника есть всего лишь дело человека. Люди не слышат запрос бытия, говорящий о себе в существе техники. Так прекратим же, наконец, представлять техническое технически, т.е. исходя из человека и его машин. Прислушаемся к запросу, которым в нашу техническую эпоху затронут в его бытии не только человек, но и все сущее, природа и история. О каком запросе мы говорим? Все наше существование (Dasein) повсюду поставлено перед требованием (как бы то ни воспринималось – как игра или как бедствие, как злоба дня или как долгий процесс) целиком отдаться планированию и исчислению всего. Что говорит в этом требовании? Быть может, оно всего лишь продукт какой-то своевольной причуды человека? Или здесь нас затрагивает уже самосущее, причем так, что оно запрашивает нас о своей планируемости и исчисляемости? Но тогда ведь и от бытия требовалось бы явить сущее в кругозоре исчислимости? Так и есть. Белее того. В той же мере, что и бытие, сам человек поставлен перед требованием надежно установить затрагивающее его сущее как состав своего планирования и исчисления и распространить этот устав до необозримости. |
Похожие:
 | Новые поступления 2 Сельское хозяйство 2 Общие вопросы сельского хозяйства 2 Агрофизический научно-исследовательский институт (Санкт-Петербург). Материалы координационного совещания Агрофизического института,... | | Специальная /коррекционная/ общеобразовательная школа (VII вида)... Субъект Российской Федерации Санкт-Петербург, в лице Комитета по Образованию Санкт-Петербурга. Место нахождения Учредитель -1: 190000,... |
| Экскурсионные туры в карелию Санкт- петербург приозерск – ладожское озеро валаам – сортавала – парк «рускеала» олонец александро-свирский монастырь старая ладога... | | Dhl открывает новое сервисное отделение в Санкт-Петербурге Санкт-Петербург, 20 марта 2008 г Санкт-Петербург, 20 марта 2008 г. Компания dhl, мировой лидер в области экспресс-доставки и логистики, расширяет свое присутствие... |
| Методическое пособие для врачей Санкт-Петербург 2007 В. Г. Беспалов, д м н., старший научный сотрудник, руководитель группы химиопрофилактики рака фгу "нии онкологии им. Н. Н. Петрова... | | Методические указания Направление «Экономика» Санкт-Петербург 2004... Ш14 Подготовка и защита магистерской диссертации /Методические указания. – Спб.: Издательство, 2004. – 41 С |
| Государственное и муниципальное управление Москва · Санкт-Петербург · Нижний Новгород ■ Воронеж Ростов-на-Дону · Екатеринбург · Самара · Новосибирск Киев · Харьков · Минск... | | Санкт-Петербург, 2004 Выходные данные: Дипломный проект. Требования... Учебное пособие для студентов, обучающихся по специальности 073500 Управление инновациями |
| Реферата «г. Санкт-Петербург, как символ новой культуры, великое... Актуальность темы. Санкт-Петербург один из основных смысловых образов русской культуры. Это город-программа, город-концепция, имеющий... | | Чуянова е. В. Уровень свободнорадикального окисления в ферментативной... |
| Патентам и товарным знакам (19) Санкт-Петербург, ул. Политехническая, 29, Санкт-Петербургский гту (цпи), С. В. Козыреву | | Реальное и виртуальноЕ в медиапространстве современности Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов, г. Санкт-Петербург, Россия |
| За 2011 год Санкт-Петербург 2011г Показатели административных правонарушений по районам Санкт-Петербурга в 2010 году 47 | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Адрес: 191187, Санкт-Петербург, ул. Гагаринская, 3, Европейский Университет в Санкт-Петербурге |
| Роберт Дилтс Коучинг с помощью нлп санкт-Петербург «прайм-еврознак»... Этнопсихология: Учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. — 4-е изд., испр и доп. — М.: Аспект Пресс, 2009.— 368 с | | Гбоу школа №619 Калининский район Санкт-Петербург Министерства образования и науки Российской Федерации, Комитета по образованию Санкт-Петербурга и школьным Положением «Об информационном... |
