Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей итоговой научно-практической конференции (г. Казань, 24-25 июня 2012 г.)
Скачать 5.03 Mb.
|
Р.М.Валеев, Р.Г.Федорченко Казанское университетское востоковедение и научное путешествие В.П.Васильева в Китай (первая половина XIX в.)1 На рубеже ХVIII – начале ХIХ вв. Казань являлась крупным социополитическим, торгово-экономическим и культурным центром востока империи. Занимая важный стратегический рубеж между Западом-Россией-Востоком, в Казани сформировались основные условия для развития востоковедения. В первой половине XIX в. ключевым центром российского и мирового университетского востоковедения стал Казанский университет. Особенно в XIX – начале XX вв. Казань как место встречи и свидания двух миров – западного и восточного (А.Герцен) стала центром российского и мирового востоковедения. Попечитель Казанского учебного округа М.Н.Мусин-Пушкин писал: «Казань, соединяя Европейскую Россию с Азиатскою, служа складочным местом для товаров восточных, привлекая обширною торговлею своею азиатцев, заключая много татар, а в числе их довольно образованных, обучавшихся в Бухарии, – есть... то место, где весьма легко соединено быть может без больших издержек теоретическое и практическое изучение языков восточных»1. В целом, в XVIII – начале XX вв. в России формировалась и развивалась система организации ориенталистики, углублялись научные и мировоззренческие принципы научно-исследовательской работы востоковедов – ученых и практиков. Знания и наука о Востоке являлись органической частью отечественных гуманитарных исследований. В XIX веке востоковедное знание приобретает подлинно научный и мировоззренческий характер. Зарождение востоковедения в России было связано, прежде всего, с государственными интересами и общественными потребностями. В генезисе российского востоковедения, научного направления изучения азиатских государств и народов, научная революция произошла в конце XVIII – первой половине XIX в. В этом процессе важную роль сыграли университеты России, в том числе Казанский университет. Во второй половине XIX – начале XX вв. особенно заметно развитие филологической и исторической мысли в ориенталистике, новых методик и приемов исследования. Научное и общественное значение российского востоковедения, его уровень определялся накоплением объективных знаний о народах и странах Востока и интересом государства и общества к их осмыслению. В XIX – начале XX в. в академии и университетах развивается классическое востоковедение, связанное с восточными языками, литературой и историческими памятниками, древней и средневековой историей и культурой народов зарубежного Востока, азиатских территорий и народов Российской империи. В основе российского востоковедения лежали разнообразные внешнеполитические, торгово-экономические и научно-культурные связи со странами Востока, масштабные задачи социокультурного освоения Востока России, европейское ориентальное образование и наука и, в особенности, самобытные национальные научные школы и культуры восточных народов России. Казань и Казанский университет сыграли исключительную роль в формировании и развитии образования и науки о Востоке. В первой половине XIX в. «восточная словесность и древность» олицетворяли природу востоковедения в России. В последней четверти XIX в. ведущими учеными-ориенталистами была сформулирована более широкая социокультурная задача отечественного востоковедения – передавать студентам и обобщать «все знания относительно Востока, добываемые наукой, а не одни только языки его».1 В начале XX в. востоковедение в России представляло особую систему знаний об истории и культуре народов Востока. Стержнем сформировавшегося классического востоковедения в России в начале XX в. стали восточное языкознание и исследования памятников традиционной восточной письменности и материальной культуры. Знание и использование классических и живых восточных языков, письменных текстов или памятников материальной культуры народов Востока – ключевые черты российского университетского и академического востоковедения. В XIX-XX вв. академическое и университетское направления отечественного востоковедения характеризуются взаимодействием с государством и обществом, обновлением тематики и изменением роли региональных научных дисциплин, появлением новых форм организации исследований и объединения ученых-востоковедов, международными научными и культурными контактами с Азией и Европой. В истории востоковедения в России в XIX-XX вв. прослеживаются научные школы, имеющие определенное географическое положение – петербургская, московская, казанская школы и др. В этих востоковедческих центрах заметны традиции и новации в систематизации преподавания восточных предметов и организации знания о народах и территориях Азии. Востоковедение, как сформировавшееся специальное гуманитарное образование и наука, структурировалось с образованием восточных кафедр, с появлением соответствующих программ и учебных пособий, организацией научных путешествий из академических и университетских центров. Углубление востоковедческого знания и науки о Востоке в XIX – начале XX вв. характеризуется возрастающей специализацией отдельных филологических и исторических дисциплин и усилением процесса дифференциации. Заметно возрастание взаимозависимости различных отраслей и дисциплин востоковедения. В ориенталистике получили развитие вспомогательные дисциплины – нумизматика, источниковедение, палеография, эпиграфика, археография, сфрагистика, геральдика и т.д. Востоковедческое образование и наука о Востоке приобрели системный, комплексный и интегрированный характер. В XIX – начале XX вв. петербургский, московский, казанский и другие центры востоковедения оказали решающее влияние на развитие отечественной науки, культуры, литературы и искусства. Отечественная наука о Востоке существенно влияла на социокультурные процессы в обществе – ослабевал «варварский образ» Азии, утверждались научные знания об истории и культуре восточных народов, расширялись и углублялись представления об окружающих азиатских странах, усиливались историко-культурные связи народов России с Востоком. Она утверждала в российском обществе уважение к чужой культуре и самостоятельную ценность традиционных культур Востока. Принципы гуманизма, равноправия и равнозначности цивилизаций и культур выделяются в деятельности отечественных востоковедов. Стремление к познанию и признанию культур народов и цивилизаций Востока превращалось в осознанную потребность общества и государства. Образование и наука о Востоке стали важным элементом и продуктом культуры народов, проживающих в России. Геополитическое и географическое положение России между Европой и Азией, между Востоком и Западом способствовало развитию феномена научного и практического ориентализма. Синтез историко-географических, этнических зон, культур и религий играл в прошлом и настоящем востоковедения огромную роль. Университетское востоковедение в Казани занимает важное место в истории отечественной и мировой ориенталистики XIX-XX вв. Преподавание восточных языков и научные востоковедческие исследования в университете и в других образовательных и научных центрах представляются феноменом отечественной культуры и науки. Научная и педагогическая деятельность востоковедов значительно способствовали дальнейшему становлению и развитию востоковедения как гуманитарного образования и науки. Их труды до сих пор представляют собой ценнейшие источники научных исследований и истории российского востоковедения. Разряд восточной словесности университета в Казани положил начало систематическому и комплексному востоковедческому образованию в России. Университетское востоковедческое образование и наука о Востоке в России в XIX – начале ХХ вв. становятся основой и формой развития науки о Востоке и в целом социально-политической и общекультурной деятельности во всех сферах общества и государства. На протяжении XIX – начала XX вв. в казанском университетском востоковедении произошли организационные, научно-исследовательские и социокультурные изменения. Этот период, несмотря на переломные вехи истории востоковедении в Казанском университете, характеризуется поступательностью и непрерывностью развития образования и науки. Университетское востоковедение в Казани в первой половине XIX в. формировалось и развивалось на основе организации научных путешествий в страны мусульманского Востока, Центральной и Восточной Азии. Наряду с практическими занятиями воспитанников с природными носителями живых азиатских языков непосредственное знакомство с историей, языками, культурой, бытом и нравами во время научных командировок и путешествий стали особенной чертой казанской школы востоковедов XIX – начала XIX вв. В архивных фондах гг. Казани, С.-Петербурга и в отечественной историографии представлен огромный материал, посвященный научным путешествиям воспитанников разряда восточной словесности Казанского университета – О.Ковалевского и А.Попова в Центральную Азию (1828–1833 гг.), В.Васильева в Китай (1840–1850 гг.) и И.Березина и В.Диттеля на Ближний Восток (1842–1845 гг.).1 Традиция научных путешествий в зарубежные страны Востока сохранялась и развивалась в казанском востоковедении во второй половине XIX – начале XX вв. Особенно с 20-х годов XIX в. Совет Казанского университета для более глубокого изучения восточных языков, всестороннего знакомства с историей, культурой, бытом и нравами восточных народов обращает внимание на необходимость организации научных путешествий по Поволжью, Приуралью, Кавказу и Сибири и в страны зарубежного Востока. Такие мероприятия рассматривались как основа для подготовки научных кадров востоковедения1. Активными организаторами научных командировок были ректор университета Н.И.Лобачевский и попечитель Казанского учебного округа М.Н.Мусин-Пушкин. Заграничные стажировки в Министерстве народного просвещения рассматривались как возможность подготовки университетских преподавателей из бывших университетских студентов. В своем письме граф С.С.Уваров, исполнявший должность министра народного просвещения, писал М.Н.Мусину-Пушкину: «Озабочивая замещением в университете вакансий преподателей, остающихся ко вреду учащихся не малое время праздными, я полагаю испросить Высочайшего соизволения на отправление некоторого числа молодых людей в чужие края, для усовершенствования по разным частям университетского преподавания»1. Попечитель Казанского учебного округа не меньшее внимание уделял подготовке новых профессорско-преподавательских кадров и их научному росту, также считая, что лучшим средством этого является научная командировка и экспедиция. В период с 1827 по 1843 гг. профессора и преподаватели университета совершили около 30 научных экспедиций и заграничных командировок, не считая их частых поездок в Петербург, Москву, Дерпт1. В отечественном востоковедении ХVIII – ХIХ вв. огромный интерес вызывал Китай и особую роль в развитии российско-китайских связей и становлении российского китаеведения сыграла Пекинская духовная миссия, куда также стали отправляться представители университетских центров1. В истории казанского университетского востоковедения первой половины ХIХ в. важное место занимают монголовед О.М.Ковалевский (1800–1878)1 и китаевед В.П.Васильев (1818-1900 гг.). История академического и университетского отечественного китаеведения ХIХ в. представлена яркими и выдающимися именами ученых-синологов и их бесценным наследием, посвященным истории и культуре великого соседа России – Китая. Среди них особо выделю лишь следующие имена – это Н.Я.Бичурин (1777-1853), П.И.Каменский (1765-1845), С.В.Липовцев (1770-1841), П.И.Кафаров (1817-1878) и В.П.Васильев (1818-1900). Все они в разные годы жили и учились в Казани, и их тернистый путь в науку о Китае был связан с Российской духовной миссией в Пекине. Особенно жизнь и наследие Бичурина, Кафарова и Васильева составили эпоху в российском китаеведении ХIХ в. – науке о Востоке, изучающем Китай, его народ, язык, историю и культуру. Их биографии и судьбы тесно сплетены и в целом раскрывают величие и трагедию научного творчества и поиска первых российских ученых-китаеведов, заложивших основы классической синологии в России. Формирование университетского китаеведения в Казани связано со следующими событиями и именами. 11 мая 1837 г. впервые в России была открыта кафедра китайского языка и словесности, в 1844 г. преобразованная в китайско-маньчжурскую кафедру. Первым профессором китайского языка в Казанском университете стал архимандрит Даниил (Д.П.Сивиллов, 1798–1871), который преподавал в 1837–1844 гг. Преемником архимандрита Даниила в Казанском университете стал И.П.Войцеховский (1793–1850), заложивший основы научного маньчжуроведения в Казани в 1844–1850 гг. В 1851–1855 гг. кафедру возглавлял В.П.Васильев (1818–1900)1, который только что приехал из Пекина. Страницы формирования казанского университетского китаеведения и подготовки для отправки в состав Пекинской духовной миссии связаны со следующими фактами. 14 марта 1838 г. профессором китайского языка архимандритом Даниилом было получено письмо от попечителя казанского учебного округа, в котором тот просил оценить знания студента Рушко. Аналогичное письмо, касающееся кандидата Васильева и студента Навроцкого, было получено профессором монгольского языка Осипом Ковалевским. Попечитель просил оценить знания студентов, намереваясь впоследствии Рушко «отправить в Пекин для усовершенствования в языке китайском», Васильева для «усовершенствования в языке Тибетском», а студента Навроцкого «для усовершенствования в языке Монгольском, изучения языка Манчжурского»1. Отправка студентов в Китай планировалась в составе духовной миссии, представлявшей на тот момент одну из немногих официальных возможностей посетить Срединную империю. С ХVII в. миссия являлась единственным центром для подготовки в России знатоков китайского и маньчжурского языков1. В задачи членов Пекинской духовной миссии входило изучение маньчжурского, китайского и монгольского языков, а также истории, культуры и религии народов Цинской империи. До 60х годов XIX в. миссия была для правительства одним из важнейших источников информации о положении дел в Срединной империи. В ответных письмах в марте 1838 года преподаватели китайского и монгольского языков, архимандрит Даниил и Осип Ковалевский, положительно оценивали успехи вышеупомянутых студентов и соглашались, что отправление их на стажировку заграницу «послужит единственным средством доставить им все возможные способы к приобретению основательных познаний в восточных языках»1. Касаясь изучения тибетского языка, ординарный профессор Осип Ковалевский, посещавший в 1831 г. Пекин в составе II-й Пекинской духовной миссии, отмечал, что «в Китайской столице, сколько мне известно находятся тысячи лам из природных Тибетцев, а в том числе и таких, которые знают язык Санскритский и разные Индийские наречия». Получив положительные отзывы о студентах от преподавателей, М.Н.Мусин-Пушкин отправил запрос в Министерство народного просвещения, с просьбой включить их в число казеннокоштных студентов XII духовной миссии в Пекин, планируемой к отправке из Москвы в 1840 году. Однако, ограниченное количество мест, выделенных для светских членов миссии (всего пять человек), не позволило включить всех предполагаемых студентов Казанского университета. В связи с предполагаемым открытием при Казанском университете кафедры тибетского языка было принято решение направить в Пекин в составе духовной миссии В.Васильева, выдержавшего испытания на степень магистра1. С отъездом В.Васильева из Казани 20 января 1840 г. в составе ХII духовной миссии в далекое путешествие в Китай открывалась новая страница в жизни молодого ученого, где, по его словам, родились «многие его мысли и взгляды». Уникальная образовательная и научная командировка В.П.Васильева в Пекин (с января 1840 г. по сентябрь 1850 г.), продолжавшая традиции казанского университетского востоковедения ХIХ в., сыграла исключительную роль в его научной судьбе. В своем путевом дневнике В.Васильев написал: «В душе моей пробегали тысячи разнородных ощущений, радость и грусть изменялись попеременно: то передавался я пылким надеждам, предо мной стоял новый мир, с которого, мне казалось, надобно сорвать завесу, то сердце сжималось, когда я бросал взгляд на все, что оставлял за собой; там мои милые родные, друзья, там – она, со своими светлыми взорами, она, с которой я простился так холодно и между тем сердце горело адским пламенем, она, о которой мне не удастся, может быть, услышать более и десяти лет, которой я, может быть, никогда не увижу».(9) Эта научная поездка — переломное событие в истории университетской синологии ХIХ в. В истории Российской духовной миссии в Пекине (1715-1864) впервые был прикомандирован выпускник российского университета и магистр восточной словесности. В Пекине он развил наблюдательность, память и удивительную способность научной работы над оригинальными текстами. Именно в этот период сформировались особенные черты характера личности – скептицизм, упорство, настойчивость и твердость. В основном сформировался основательный научный фундамент разносторонних знаний об истории и культуре Китая. По поручению Совета университета профессором О.М.Ковалевским в июне 1839 г. была составлена программа для студента Казанского университета, направляемого в Пекин1. Программа была представлена министру народного просвещения, который направил ее на рассмотрение Академии наук. Санкт-Петербургская академия наук, одобрив ее, просила разрешения у министра народного просвещения о назначении В.Васильева своим представителем и выделила в его распоряжение 2200 руб. для приобретения восточных сочинений1. «Руководительное наставление» О.М.Ковалевского основных направлений занятий В.П.Васильева в Пекине стала оригинальной университетской образовательной и научной программой комплексной подготовки востоковеда-синолога, буддолога и маньчжуроведа. В нем он наиболее полно осуществил идею и принципы: «университетское образование…, не ограничиваясь одною теориею языков, руководствует своих питомцев к практическому их употреблению, а объясняя историю и литературу важнейших азиатских народов, открывает путь к дальнейшей разработке богатейших рудников восточной учености, для пользы и славы нашего Отечества»1. В программе занятий основное внимание обращалось изучению тибетского и санскритского языков, «истории Тибета, его литературы и древностей», сбору сведений о Китае, Индии и Монголии, приобретению книг и рукописей и др. Будущий ординарный академик В.П.Васильев был назначен агентом-корреспондентом Академии наук с целью приобретения тибетских и монгольских книг, а также для выполнения других академических научных поручений. В дополнение к наставлению университета и Академии наук1 попечитель распорядился, чтобы были даны дополнительные задания по сбору для Казанского университета редких предметов для обогащения зоологического музея, гербария и т.д.1 В инструкции путешественнику, составленной О.Ковалевским, отмечается, что Казанский университет, отправляя В.Васильева в Пекин при Российской духовной миссии сроком на десять лет, надеется со временем приобрести в его лице отличного преподавателя тибетского языка и глубокого исследователя географии, истории, религии и древностей народов, населяющих «восточную полосу Азии»1. Основательное изучение тибетского языка, а также его наречий, как подчеркивалось, являлось первым и главнейшим занятием и основною целью будущего ученого1. Для этих целей В.Васильеву предлагали обратить внимание на составление «лексикона» на основе тибетских сочинений разных периодов. После изучения языка и составления учебных пособий основное внимание должно было быть уделено изучению истории Тибета, его литературы и древностей наравне с историей, литературой и древностями народов, имевших влияние на судьбу Тибета или находившихся с ним в контакте. Было отмечено, что «Индия, Китай, Монголия и другие страны должны необходимо войти в круг любознательности г. Васильева»1. При изучении истории необходимо было «определить индийско-тибетскую и китайскую хронологию, равно как и географическое положение государства в разные периоды их жизни, не придерживаясь тех систем придуманных некоторыми ориенталистами, оставив в стороне доводы и догадки ученых европейцев». В.Васильеву было поручено «стараться самому изыскивать истинное значение географических наименований», не обращая внимания на системы, придуманные «некоторыми ориенталистами»1. Предполагалось, что он, получивший в университете достаточные сведения о буддизме, ламской иерархии и философии буддизма, сумеет в Пекине «пополнить и совершенствовать приобретенные познания»1. Важным предметом наблюдений Васильева должна была стать экономика страны пребывания. «Земли и жители, как основание силы государства…, государственные постановления и управление; предметы народного хозяйства и народная образованность во всех отношениях», по мнению Ковалевского должны занимать внимание г. Васильева. Китайский язык и литература не являлись главным занятием, однако считались важнейшим средством достижения цели1. В обязанности В.Васильева также входило приобретение для университетской библиотеки книг на санскритском, китайском, тибетском и монгольском языках1. В качестве пожелания высказывались мысли о необходимости иметь собрание тибетских и монгольских летописей, «о которых Европа чрезвычайно мало имеет сведений». Он, как и предшествующие путешественники, обязан был вести подробный дневник о своих занятиях и наблюдениях как в пути, так и во время всего периода пребывания в Пекине. В дневнике предполагалось помещать ежедневные записи о происшествиях в китайской столице, постановления правительства «и все что знаменует характер места и народа». Присоединившись к Пекинской миссии в Казани, находящейся здесь проездом из Санкт-Петербурга в Пекин, Васильев в январе 1840 г. начал свое путешествие в Китай1. Ежегодно, в последующие десять лет, как члену миссии Васильеву была назначена сумма в 500 руб. серебром и 700 руб. на учителей и приобретение книг для университетской библиотеки. Нахождение его при миссии считалось действительною службой, и в дальнейшем он даже был представлен к чину коллежского асессора1. Во время нахождения в пути и в Пекине Васильев вел обстоятельный дневник. В.П.Васильев отмечает, что в дневник были внесены больше официальные известия, почерпнутые из Пекинской газеты, нежели собственные впечатления и переживания. Другим важным оригинальным источником этой научной командировки являются его письма, направляемые М.Н.Мусину-Пушкину. В частности, из них мы можем узнать о сложностях, которые возникли с обучением тибетскому языку. Например, он отмечал, что учителя из местных лам, очень плохо владели языком и с трудом могли обучить ученика чему-либо новому, кроме изученного им в университете. Прежде чем удалось найти подходящего наставника, Васильеву несколько месяцев пришлось заниматься самостоятельно1. Впоследствии, вернувшись в Казань, в отчете для Совета университета, Васильев отмечал: «напрасно многие ожидают больших успехов от пользования природными учителями. Если учащиеся не знакомятся ни сколько наперед с методом по которым он должен заниматься известным языком востока, то уроженцы приведут его к познанию языка в такие лабиринты, что он долго будет блуждать напрасно тратя время… Можно сказать, что сведущий профессор в Европе научат ему (языку – Р.В., Р.Ф.) гораздо скорее нежели самый ученый китаец природного происхождения»1. «Краткий отчет во время десятилетнего пребывания в Пекине магистра Васильева», сохранившийся в Национальном архиве РТ, помогает лучше понять предмет и цели его научных и учебных занятий. «Изучая историю и культуру восточных стран», пишет Васильев, «я никогда не почитал занятий собственно китайским языком делом для меня второстепенным»1. Важной частью отчета В.П.Васильева является информация о его письменных работах. Автор отмечает, что «отчет о моих письменных трудах покажется не совсем удовлетворительным», он обращал больше внимания на сбор разнообразного материала для дальнейшей обработки по возвращении в Россию, также Васильев больше времени уделял поиску редких книг и общению с ламами1. На основе архивных материалов следует отметить, что в Пекине В.Васильев составил письменные конспекты по следующим направлениям – тибетская грамматика, история буддизма в Индии, география Тибета, литература буддизма, географические карты и др.1 В своей автобиографической записке профессор Санкт-Петербургского университета с горечью отмечал о своем унизительном положении и тяжелом душевном состоянии в Пекинской духовной миссии: «там все попавшие находились в полной зависимости от ее начальника»; «меня, конечно, тут уже не секли, не били, но бывает нечто худшее: притеснения, унижения!»; «и вот я десять лет горел внутренним огнем, меня все жгло, а нужно было казаться беззаботным, веселым… От усиленных занятий языками многие из состава Миссии болели, даже сам лекарь миссии долгое время пролежал и был безнадежен»1. Трудно переоценить значение десятилетия напряженной работы В.П.Васильева по сбору и изучению материалов по истории буддизма в Тибете и сопредельных с ним странах, настойчивых поисков и обработки данных китайских источников, раскрывающих сложные взаимосвязи китайской империи с соседними народами и племенами, скрупулезной работы над созданием исторических карт Китая со времен глубокой древности до позднего средневековья. Исследования Китая и стран Юго-Восточной Азии, начатые им во время пребывания в составе Духовной миссии, получили свое развитие в периоды научно-педагогической работы в Казанском (1851-1855) и Санкт-Петербургском университетах (1855-1900). Значимым итогом научной командировки в Пекин стало пополнение библиотеки Казанского университета китайскими, маньчжурскими, тибетскими, монгольскими книгами и рукописями. В 1850 г. В.П.Васильев привез собрание восточных фолиантов, состоящее из 2737 томов и 14447 тетрадей1. Собрания сочинений, прибывшие в Казань в пятьдесят одном ящике, охватывали все отрасли знаний: богословие, философия, правоведение, библиография и филологиия, история и география, изящная литература в стихах и прозе, земледелие и промышленность, астрономия и медицина1. Благодаря этой восточной коллекции, к середине XIX в. библиотека Казанского университета стала обладательницей «таких истинно редких произведений и собраний, которым, по справедливости, могло бы позавидовать любое книгохранилище в Европе»1. Осенью 1850 г. Васильев представил в историко-филологический факультет университета подробный отчет о своей деятельности в Китае1. Он добросовестно выполнил все наказы ученых университета, добившись исследовательских результатов, неустанно работал над совершенствованием своих знаний в монгольском, тибетском, китайском и маньчжурском языках, собрал ценный материал по истории, литературе, этнографии, географии, философии и религиям Китая и других стран Азии и выполнил огромную работу по изучению буддизма. Сегодня его научные, общественно-политические и просветительские идеи свидетельствуют о выдающемся прогрессивном ученом и мыслителе ХIХ в. Для него были органичны научный критицизм, размышления об общности Востока и Запада, критика колониальной политики Европы, гуманизм и вера в будущее народов Азии, оценки об экономическом, политическом и духовном прогрессе китайского народа, гуманистического характера китайской культуры, критика консерватизма и догматизма императорского Китая и др. В оценке Васильева: «человек, где бы он ни жил, все остается человеком, что везде видно его высокое призвание преобразовать самого себя, выработать окружающую его природу… Человек столько же заслуживает внимания на Востоке, как и на Западе». Патриотизм, любовь к Отечеству, неприятие цензуры и существующего общественного порядка, идеи просвещения народа и возвышения науки в России органичны в наследии ученого-китаеведа. Современный Восток и особенно Китай интересовал Васильева в неменьшей степени, чем средневековое азиатское государство и общество. В 1883 г. в университетской актовой речи «Современное положение Азии – китайский прогресс» профессор В.П.Васильев писал: «Китай имеет все данные, чтобы достигнуть самой высшей точки умственного, промышленного и вместе политического прогресса. Его принцип глубокого уважения к науке, стремление всего народа учиться с необыкновенным напряжением, не стесняясь количеством лет, показывает, что там может вырасти нация самая образованная в свете, что она может создать ученых, которые могут не только разрабатывать науку сообща с остальным миром, но даже не остановятся на общем уровне»1. Ученый и мыслитель В.П.Васильев активно критиковал европоцентрические подходы в оценке роли и наследия восточных государств и обществ – идеи неполноценности азиатских народов, умаления их культурного наследия, абсолютизации роли европейской цивилизации в мировой истории, невозможности возрождения народов Азии и Африки. |
Похожие:
 | Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей... История России и Татарстана: итоги и перспективы энциклопедических исследований: сборник статей итоговой научно-практической конференции... | | Школа би-би-си-екатеринбург общество востоковедов россии Программа и сборник тезисов VI международной научно-практической конференции. Казань, 12-14 декабря 2012 года. Казань: Издательство... |
| Современное образование: научные подходы, опыт, проблемы, перспективы сборник научных статей Сборник научных статей по итогам IX всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Артемовские чтения» (16-17... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Н 35 Национальные приоритеты современного российского образования: проблемы и перспективы: Сборник научных статей и докладов VII... |
 | Всероссийской научно-практической конференции «транспорт россии на рубеже веков» Сборник статей по итогам заседания Совета по образованию и науке при ктс снг, г. Минск, 19 апреля 2012 г. Под общей редакцией доктора... | | Отчет по ниокр № госрегистрации 01201264460 внтиц 1940009050386. М., 2012 104 с О. В. Развитие метакомпетентностей у будущих учителей технологии / О. В. Шатунова // Сборник научных трудов sworld. Материалы международной... |
| Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках... Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках: сборник материалов Межрегиональной научно-практической конференции... | | Компетентностный подход как концептуальная основа современного образования Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции (февраль 2010 г.) |
| Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции История и философия науки: Сборник статей по материалам Четвертой Всероссийской научной конференции (Ульяновск, 4-5 мая 2012) / Под... | | Проблемы компетентностного подхода в системе общего и профессионального образования Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции 3 декабря 2008 года |
| Ано «Центр социально-политических исследований и проектов» общесто и этнополитика Международной научно-практической Интернет-конференции 1 апреля – 15 июня 2009 года | | Итоги участия в V районной научно практической конференции ноу «Эврика»... |
| Количество публикаций педагогов, представляющих опыт инновационной,... Сборник материалов I международной научно-практической конференции «Педагогика и психология: актуальные проблемы исследований на... | | Итоги республиканской научно-практической интернет-конференции «Современное... Помощь родителей в приучении детей к выполнению режима дня и правил для учащихся |
| Итоги проведения научно-практической конференции членов ноу «Первые... | | Теория и практика современного образования Материалы международной научно-практической конференции 1-2 июня 2012 года г. Санкт-Петербург |
