Гибель парохода "Титаник", его история и уроки
Скачать 2.05 Mb.
|
Глава VIЗатопление «Титаника», наблюдаемое с палубы Две предыдущие главы были большей частью рассказом одного очевидца и отчетом о спасении только одной шлюпки, спущенной с борта «Титаника». Теперь мы вернемся и воссоздадим полную картину событий из наблюдений множества людей с разных точек корабля. Большинство этих наблюдений автору поведали непосредственно спасенные люди на борту «Карпатии» и в иных условиях. За достоверность данных, взятых из других источников, можно почти в такой же степени поручиться. Иные сведения, по виду кажущиеся достоверными, были отклонены как итоги нескольких пересказов. В некоторых случаях отклонялись показания даже очевидцев, если они противоречили многим другим свидетельствам или наиболее вероятному в тех обстоятельствах течению событий. Таковы показания о взрывах на тонущем «Титанике», о переламывании корабля надвое, о самоубийствах офицеров. Следует заметить, что южный маршрут «Титаника» был правильным, учитывая обычные для этого времени года правила безопасности. Точнее, корабль был в шестнадцати милях к югу от регулярного летнего пути, которого держатся все компании с января по август. Реализация катастрофы начинается с воскресного полудня, когда на «Титаник» пришли радиограммы от кораблей впереди по курсу с предостережением о ледовой опасности. В связи с чем знаменательно всеми отмеченное падение температуры воздуха днем и вечером, равно как охлаждение воды. По общему мнению, если это бесспорный признак близости айсбергов, то на капитана и помощников ложились тяжкие обвинения за беспечное отношение к перемене погоды. Однако здесь нужна осторожность. Едва ли могут быть сомнения в том, что наблюдаемое снижение температуры может предшествовать айсбергам и ледяным полям, но моряки сталкивались с тем же явлением и вдалеке от айсбергов. Холодное Лабрадорское течение у Ньюфаундленда пересекает трассу атлантических лайнеров, и не обязательно несет айсберги. Холодные ветры дуют от Гренландии и Лабрадора, и не всегда от айсбергов и ледовых полей. Так что снижение температуры моря и воздуха не есть очевидное свидетельство близости айсбергов. С другой стороны, удалившийся от своих собратьев одинокий айсберг может потопить корабль, но, разумеется, не вызывая падение температуры воздуха или воды. Кроме того, при встрече Лабрадора с теплым Гольфстримом, текущим от Мексиканского залива к Европе, они не обязательно смешиваются, и не всегда движутся рядом или одно над другим, но всегда переплетаясь словно пальцы руки. И когда корабль идет через этот район, термометр в границах нескольких миль покажет температуры: 34°, 58°, 35°, 59° и т.д. Неудивительно, что моряки обычно мало доверяют оценкам вероятности приближения льдов, когда об этом судят по изменению температуры. Один опытный моряк сказал мне, что всего труднее определяется присутствие айсбергов, и ясное подтверждение этому можно найти в официальном руководстве для мореплавания, выпущенном Гидрографическим Департаментом Британского Адмиралтейства: «Морякам не следует воспринимать падение температуры моря либо воздуха за свидетельства приближения льда. Иной раз может быть установлено некоторое снижение температуры, но обычно ничего не наблюдается». Однако совершенно иное дело радиограмма, сообщающая точное местоположение айсбергов. Я вспоминаю глубокое впечатление, произведенное этой информацией, когда на борту «Карпатии» она впервые стала общеизвестной. Слухи о ней пошли с утра в среду, к полудню обрели внятность, и были подтверждены одним из офицеров «Титаника», назвавшим их верными в ответ на прямой вопрос. Незабываемо чувство полного бессилия, когда стало точно известно о предостережениях. Итак, катастрофа не была неминуемой, как до сих пор мы считали: якобы неожиданное попадание в район сосредоточения айсбергов, которого не мог избежать ни один моряк, каким бы опытным он ни был! Смертельное ранение прекрасного «Титаника», еще слышимые нами крики утопающих, и тысячи домов, где оплакивают эти несчастья – все это не было неотвратимым! Уместно сказать, что люди, сдержанно пережившие столкновение и спасение, а также последующие сцены на набережной в Нью-Йорке, были совершенно подавлены этим сообщением и разошлись, утратив дар речи. Так случилось со мной и с другими, испытавшими это же самое. Все же, думается, наши суждения изменятся ввиду общих условий транс-Атлантической навигации. Обсуждением личной ответственности за небрежность к предостережениям лучше заняться в следующей главе. Одно из таких предостережений было передано г-ну Исмею капитаном Смитом в 5 ч. дня и вернулось последнему по его просьбе в 7 ч., чтобы поставить в известность офицеров; вследствие этих сообщений они получили команду обеспечить специальное ледовое наблюдение. Так, второй помощник Лайтоллер в 10 часов передал свой пост вместе с инструкциями четвертому помощнику Мэрдоку. Во время вахты Лайтоллера, около 9 ч., он на мостике обсуждал с капитаном «время подхода к району льдов, и как следовало распознать их появление, а также средства усиления бдительности». Очевидно также, что офицеры обсуждали между собой расстояние до льда, и Лайтоллер заметил, что они приближались к точке, где во время его вахты ожидался лед. Аналогично были осведомлены наблюдатели, но никакого льда не было видно за считанные минуты до столкновения, когда впередсмотрящий в «вороньем гнезде» увидел айсберг и трижды ударил в колокол, извещающий обычно о появлении чего-то прямо по курсу. По телефону он сообщил на мостик об айсберге, но Мэрдок уже скомандовал рулевому Хитченсу «право руля», и корабль начал поворачивать. Однако при той скорости было слишком поздно надеяться отвести огромный «Титаник» (длина около 1/6 мили) от опасности. Даже если бы айсберг увидели за полумилю, сомнительно, чтобы какая-нибудь часть огромного корпуса не была задета. И совершенно невероятно, чтобы впередсмотрящий увидел айсберг за полумилю в условиях той ночи даже в бинокль. Уже одной гладкости воды было достаточно, чтобы сильно затруднить обнаружение льда. В обычных условиях подножие айсберга, окруженное белыми завихрениями от волн, видится издали, задолго до самого айсберга; но маслянистое море обтекало смертельно опасного монстра, ничем не выдавая его. Несомненно, далее, что трудно считать «воронье гнездо» хорошим местом для наблюдения айсбергов. Как известно, оттуда по преимуществу воспринимается цвет окружающего пространства; а рассматриваемый под большим углом в черном море айсберг был почти невидим, пока он не сблизился с «Титаником». Меня весьма заинтересовало сообщение г-на Эрнеста Шеклтона о его методе обнаружения айсбергов – разместить впередсмотрящего так близко к ватерлинии, как далеко он сможет добраться. Вспоминая полностью освещенный «Титаник», ставший вертикально «огромным черным пальцем», по словам одного из свидетелей, и разглядев эту черноту лишь на фоне неба, я понял, насколько для выявления айсберга небо предпочтительнее черного моря. Итак, за мгновения, в течение которых «Титаник» касался айсберга (причем многие пассажиры не ощутили столь слабого удара) подводный лед рассек правый борт корабля в его самом уязвимом месте – днище. Согласно наиболее достоверным сведениям, начавшийся примерно от фок-мачты прорыв завершился ближе к корме. Сильнее всего пострадали передние листы, либо пробитые в обоих днищах, либо разорвалась только наружная оболочка, повлекшая отрыв некоторых внутренних листов. Затопление носа указывает на то, что скорее всего были пробиты насквозь только передние листы, а у кормы повреждена была лишь наружная оболочка. После столкновения Мэрдок сразу же дал задний ход машинам, и айсберг миновал останавливающееся судно. Хотя за счет огромной массы корабля удар был едва ощутим, на айсберге он сказался довольно заметно: переднюю палубу усыпали ледяные обломки. Ощутивший сотрясение капитан Смит поспешил из своей каюты на мостик, и в ответ на его озабоченность Мэрдок доложил, что после столкновения со льдом водонепроницаемые заслонки были немедленно закрыты. На палубу вышли разбуженные столкновением офицеры: одни тотчас пришли мостик, другие задержались, не ведая серьезности инцидента. Капитан Смит сразу отправил плотника в трюм для прослушивания судна, а четвертого помощника Боксхолла – смотреть повреждения в отделение третьего класса. Последний, найдя ситуацию весьма опасной, доложил капитану Смиту, и был направлен в почтовое отделение. Там также легко виделась чрезвычайная серьезность положения – почтовые мешки плавали, и вода быстро подымалась. Обо всем этом доложили капитану, который сразу приказал готовить шлюпки. Г-н Боксхол ушел в штурманскую рубку вычислять положение судна, переданное операторам Маркони для отправления ближайшим кораблям, способным оказать помощь. Тем временем, данные о повреждениях отовсюду шли к капитану: от главного инженера, от конструктора – г-на Эндрюса, – и крайне многозначительно от вырвавшейся на палубу толпы кочегаров из затоплявшихся топок и угольных бункеров. Им было приказано немедля вернуться к своим обязанностям. Осознавая необходимость экстренной помощи, капитан сам пришел в радиорубку и велел операторам связаться со всеми возможными кораблями и передать срочное сообщение. Помощник оператора Брайд спал, и узнал об инциденте только когда дежуривший в радиорубке Филипс рассказал ему о случившемся. Они начали передавать хорошо известный сигнал “C.Q.D”, означающий: C.Q. «внимание всем станциям» и D «бедствие,» давая следом координаты положения судна. В дальнейшем они передали “S.O.S.”, международно признанный кодовый сигнал. Сразу после столкновения капитан и главный инженер рассказали г-ну Исмею о характере происшествия. Выйдя одетым на палубу, он заговорил с офицерами, не имевшими еще достаточных сведений о повреждении корабля. К этому времени все, имевшие какое-либо отношение к управлению и навигации, должны были понять важность использования всех имевшихся средств обеспечения безопасности – и немедля. Сомнительно, что они могли предположить затопление «Титаника» сразу же; но, возможно, с уточнением ситуации они поняли, что корабль мог утонуть за считанные часы. С другой стороны, есть свидетельства о том, что некоторые офицеры, ответственные за шлюпки, считали это лишь мерой предосторожности и ждали после полудня возвращения к обычным занятиям. Конечно, первые данные о столкновении со льдом не дали им почувствовать тревожность ситуации: один офицер вернулся в свою каюту, другой советовал стюарду вернуться в постель за отсутствием какой-либо опасности. Итак, когда раздалась команда: «Все пассажиры на палубу в спасательных поясах», начали собираться толпы спешно одетых пассажиров на палубах соответствующих классов (кроме пассажиров третьего класса, которым разрешался выход через другие палубы), завязывающих свои пояса поверх одежды. Кое-где женщины отделялись от мужчин и собирались возле шлюпок, в иных местах все свободно находились вместе; мужья помогали размещаться в шлюпках своим женам, семьям, и наконец другим женщинам и детям. Офицеры разошлись по палубам управлять спуском шлюпок, и в трех случаях были направлены туда по распоряжению своих начальников. На этой стадии эвакуация женщин затруднялась настойчивым исполнением команды: «Только женщины и дети.» Женщины часто отказывались расставаться со своими мужьями, поэтому их силой отрывали и направляли в шлюпки. Они спорили с офицерами, требуя объяснений, и подчас, уже вынужденные разместиться в шлюпке, находили все это шуткой, либо предосторожностью, воспринимать которую серьезно было глупостью. Чему содействовали остающиеся на корабле мужчины, которые, будучи в таком же неведении, прощались со своими отбывавшими друзьями, добавляя, что за завтраком они снова увидятся. Хорошо иллюстрируют общую беспечность те, кто устремились на палубу первого класса, усыпанную ледяной крошкой. Они назначили наутро состязания по метанию снежков, а некоторые пассажиры даже спустились туда и вернулись с кусочками подобранного льда. Под палубами имелись другие признаки того, что никто не думал о серьезной опасности. Две дамы встретились в одном из коридоров с группой людей, собравшихся у двери, которую они тщетно старались открыть. Мужчина с той стороны громко требовал выпустить его. Дверь была либо закрыта, и ключ потерялся, или отказал заклиненный при столкновении замок. Дамы предположили, что человек чем-то был встревожен, если так шумит. Но один мужчина убеждал его, что совершенно излишне выходить, и что скоро придет его (наблюдателя) сын и выбьет дверь, если та еще не откроется. «Он сильнее меня,» было добавлено им. Скоро явился сын и быстро справился с дверью вышибанием ее вовнутрь, к его большому удовольствию и бурным изъявлениям благодарности вызволенного человека. Но одного из старших стюардов, пришедшего тогда, чрезвычайно рассердил ущерб, нанесенный собственности компании. Не ведая гораздо большего урона кораблю, он пригрозил арестом по прибытии в Нью-Йорк человеку, вызволившему узника. Важно понимать, что пассажирам была неведома суть случившегося. Для бывалых путешественников факта столкновения с айсбергом было достаточно для полной готовности к эвакуации. Но большинство людей не были способны оценить ущерб, ни даже понять, что именно произошло. Люди смутно осознавали столкновение с айсбергом, но здесь наши познания заканчивались, и из этого единственного факта не следовало больше ничего. Еще одним оправданием отказа людей идти в шлюпку было опасение удара об воду и путешествия по неведомому морю, представлявшемуся ужасной дорогой во тьму, к тому же море и ночь казались очень холодными и пустынными. А здесь был корабль, такой прочный, освещенный и теплый. Однако большинство решений остаться, скорее всего, вызвались твердым убеждением людей в непотопляемости «Титаника». Снова и снова повторялось: «Этот корабль не может утонуть, нужно лишь дождаться, пока нас заберет другой корабль». Мужья надеялись последовать за своими женами и присоединиться к ним в Нью Йорке, либо при переходе с одного парохода на другой. Как сообщают многие пассажиры, офицеры говорили, что корабль являлся непотопляемым спасательным средством. Согласно одной из женщин, капитан сказал ей, что «Титаник» удержится на плаву в течение одного-двух дней. Наверное, это было сразу после столкновения. Поэтому не удивительно, что многие остались, нарочно предпочтя палубу «Титаника» месту в спасательной шлюпке. Все же, шлюпки надо было спускать, и первые из них отходили полупустыми: этим достаточно объясняется то, что почему они были меньше заполнены, чем последние. Уместно также рассмотреть вопрос о том, насколько оправданно капитан скрывал от пассажиров имеющуюся у него информацию. Согласно одной точке зрения ему надлежало сказать: «корабль утонет через несколько часов, но к шлюпкам могут быть допущены только женщины и дети.» Имел ли он право на такую команду? Ведь с паникой и спешкой не могли совладать несколько офицеров, пусть даже вооруженных, когда иссякают умственные и физические силы даже самых смелых людей. С другой стороны, если бы он решил скрывать от пассажиров все данные об опасности, и в то же время увещевал (а если бы недостаточно, то настаивал) женщин и детей уплывать в шлюпках, это могло бы спасти их всех. Он не мог быть уверенным в их душевных силах: есть множество свидетельств тому, что он ушел с мостика после остановки судна и ходил среди пассажиров, категорически лишая доступа к шлюпкам всех, кроме женщин и детей. Некоторые отказались идти. Согласно помощнику капитана Лоу, на его вопрос: «Кто следующий в шлюпку?» ответа не последовало. Шлюпки отваливали частично заполненными – хотя и в этом случае опасались их опрокидывания в середине пути – но капитан, распоряжаясь небольшим количеством шлюпок, едва ли мог сделать больше, нежели увещевать и советовать в ужасных для него обстоятельствах. Как тягостна мысль о том, что если бы было всего несколькими шлюпками больше – а корабль оснащался шлюпбалками, позволявшими размещение большего числа шлюпок – решение такого рода было бы исключено! И тогда осталось бы произнести: «корабль утонет через несколько часов; мест в шлюпках хватит для всех пассажиров, начиная с женщин и детей». Бедный капитан Смит! Какая бы ни была его ответственность за высокую скорость движения навстречу айсбергу, любому человеку слишком трудно давались решения в тех условиях. Поэтому едва ли оправданы упреки капитану за сокрытие от пассажиров информации о неминуемой опасности. Читая прессу о неполных шлюпках, пришедших к «Карпатии», вначале кажется ужасным то, что этому позволили случиться Но после всего происшедшего слишком легко упрекать, слишком легко утверждать, что капитан Смит должен был каждому рассказать о состоянии корабля. Перед ним стояли задачи, совершенно неведомые упрекающим. Пусть здравомыслящие люди оценят хотя бы часть проблем, ставших перед капитаном – кораблю следовало утонуть через несколько часов; мест в шлюпках хватало всем женщинам и детям, и некоторым мужчинам; иных женщин нельзя было принудить к спасению без открытия им всей гибельности ситуации, и капитан предпочел избегнуть этого, считая также опасность крена перегруженных шлюпок. Его решение этих проблем, похоже, было следующим: спустить в неполных шлюпках согласных на это женщин, обязав их принять пассажиров из грузовых портов. Есть подтверждения тому, что это планировалось: я слышал команду офицера, отданную четырем шлюпкам, и дама из шлюпки №4 с левого борта сказала мне, что матросы так долго ждали возле порта, указанного им капитаном, что все едва не были засосаны под корабль. Мне неизвестна длительность операций поддержки возле портов: я не увидел ни одного из них открытым или какой-либо шлюпки у правого борта – тогда как опустившиеся полными шлюпки №9 и №15 начали грести, едва коснувшись моря. Похоже, капитан Смит надеялся заполнить шлюпки таким способом. Весь мир жалеет о неудачном исполнении этого намерения, но учтите также размеры корабля и поспешность решений, чтобы понять эти оплошности. Между тем, когда такая операция, как спуск шлюпок, не рассчитывается заранее, остается радоваться спасению семисот пятидесяти человек. Вопрос же об ответственности капитана, по-видимому, должен быть пересмотрен. Той ночью кто угодно совершенно тщетно пытался бы управлять кораблем, несмотря на исключительно благоприятные погодные условия. Реформа должна предусматривать введение ответственного за шлюпки, управление ими, погрузкой и спуском, чтобы капитан мог оставаться на мостике до последнего момента. Рассмотрим здесь способы привлечения внимания других кораблей. Операторы, установив беспроволочную связь с несколькими судами, взывали о скорейшей помощи, ибо вода неудержимо прибывала, и нос «Титаника» начинал утопать. Брайд удостоверил, что германский «Франкфурт» дал первый ответ, гласивший: «Хорошо, готовы оказать помощь,» но не сообщив своего положения. Сравнивая силу сигнала «Франкфурта» и других кораблей, операторы сочли, что это судно находилось ближе всех. События покажут ошибочность их оценки – «Франкфурт» находился за 140 миль и прибыл в 10.50 утра на место, откуда «Карпатия» уже ушла со спасенными. Следующей ответила шедшая в Средиземное море «Карпатия», удаленная на 58 миль – сигнал, быстрый, обнадеживающий и с указанием местоположения: «Идем на всех парах». Затем некоторое время связывались с «Олимпиком», но его удаление на 560 миль к югу исключало срочную помощь. На скорости 23 узла «Олимпик» мог прийти к 1 часу следующего дня, и это был примерно 13-й по счету корабль. В шлюпке нам всегда казалось, что кочегары получили эту информацию от одного офицера незадолго до отбытия. Однако, за неимением сведений от ближайшего судна, «Карпатии», они знали лишь вероятное, грубо рассчитанное положение «Олимпика». Другие бывшие на связи корабли: «Маунт Темпль», 50 миль; «Бирма», 100 миль; «Паризьен», 150 миль; «Вирджиниан», 150 миль, и «Болтик», 300 миль. Но ближе их всех – включая «Карпатию» – находились еще два корабля. На удалении до 20 миль был «Калифорниан», где ввиду бездействующего радиста исключался прием «C.Q.D.» – сигнала, наполнявшего эфир тревожным призывом о помощи. Призывом немедленно спасти сотни людей, стоявших на палубе «Титаника». Еще был небольшой пароход без радиостанции в нескольких милях справа по курсу, имя которого и курс еще неизвестны. Однако свидетельства его существовании слишком убедительны, чтобы пренебрегать ими. Г-н Боксхол заявляет, что они с капитаном Смитом ясно видели его на расстоянии пяти миль, разглядев топовые огни и красный огонь на левом борту. Тотчас были пущены ракеты и даны сигналы Морзе электрическим прожектором, ответа на которые г-н Боксхолл не увидел, но капитан Смит и стюарды утверждали, что они были. Сигнальный и навигационные огни видели второй и третий помощники – последний, будучи командиром шлюпки. Согласно матросу Хопкинсу, капитан сказал ему грести в направлении огней некоторое время; мы в шлюпке №13 также определенно видели то судно в указанном положении и гребли к нему какое-то время. Но, несмотря на все попытки привлечь его внимание, он медленно ушел, и его огни исчезли за горизонтом. Увы! Как близко находилось убежище для такого множества людей, которое легко могли дать палубы этого корабля. Едва ли возможно, что этот корабль как-либо реагировал на сигналы: утверждавшие это люди должны были обмануться. Сенатский Комитет США в своем отчете идентифицировал это неизвестное судно с «Калифорниан», а значит неоказание со стороны последнего помощи «Титанику» – преступная небрежность. Есть бесспорные свидетельства тому, что некоторые члены экипажа «Калифорниан» видели наши ракеты; но почти невозможно поверить в то, что капитан и помощники знали о нашем бедственном положении и сознательно игнорировали его. Суждения по этому вопросу лучше отложить до поступления новых известий. Один инженер, знакомый с транс-Атлантической навигацией, рассказал мне, что малые лодки обычно на целые мили удаляются от смэков [smack – одномачтовое рыболовное судно]; иногда они теряются и блуждают среди айсбергов, иной раз безвозвратно. В таких обстоятельствах со смэков пускают ракеты, указывающие лодкам обратный путь. Не похоже ли на то, что экипаж «Калифорниан», восприняв так наши ракеты, пренебрегли ими? Кстати, этот инженер с уверенностью добавил, что большой лайнер едва ли остановится ради маленького рыболовного судна, сигнализирующего о бедствии. И даже не повернет ради помощи судну, которое было разрезано в темноте. Он уверял, что такие вещи были общеизвестными для всех офицеров Транс-Атлантической службы. Что касается кораблей с беспроводной связью, только положение «Маунт Темпля» было достаточно обнадеживающим с точки зрения своевременной помощи, но между ним и «Титаником» лежало огромное поле плавучих льдов, не говоря о находившихся вблизи айсбергах. Получив сообщение, семь кораблей немедля устремились на помощь, но всех их (кроме «Бирмы») остановило беспроводное послание с «Карпатии» о судьбе «Титаника» и спасенных людей. Этим были глубоко тронуты капитаны названных кораблей, ведь им лучше, по сравнению с путешествующей публикой, было известно, что значит утрата такого прекрасного корабля в первом плавании. Теперь оставалось как можно скорее отправить спасательные шлюпки, и этой задаче офицеры посвящали себя полностью наряду с другими занятиями. Г-н Лайтоллер отправлял шлюпки одну за другой: в одну им были посажены двадцать четыре женщины и дети, в другую тридцать, в следующую тридцать пять; за недостатком матросов для шлюпочных экипажей в следующей он послал майора Пешана, опытного яхтсмена, оказывать содействие управлению. Наполняя эти шлюпки, едва нашлись женщины для пятой и шестой шлюпки по причинам, изложенным выше. Все это время пассажиры оставались – используя его собственное выражение – «такими тихими, как в церкви». Его руководство экипажами и посадка пассажиров в шесть шлюпок продолжались вплоть до затопления «Титаника», в среднем по двадцать минут на одну шлюпку. Вот его показание Сенатскому Комитету США: «Вы покинули корабль?» «Нет, сэр». «Покинул ли корабль вас?» «Да, сэр». Эта часть работы была выполнена прекрасно и чисто, отчего его спасение, одно из самых удивительных, выглядит наградой за верность своему долгу. Капитан Смит с помощниками Уайлдом и Мэрдоком решали подобные задачи в других частях корабля, уговаривая женщин идти в спасательные шлюпки. В одних случаях они командировали туда младших офицеров (помощников Питмана, Боксхолла и Лоу) в других – поручали управление членам экипажа. При спуске шлюпок криком указывались навигационные цели: одним было предписано исполнение дальнейших инструкций, другим – гребля к огням исчезающего судна. Тяжело вспоминать последствия спуска первых шлюпок, частично заполненных. Иногда мужчины в обществе своих жен действительно занимали места в шлюпках – молодые мужчины в свадебном путешествии, несколько недель как женившиеся, – поступившие так лишь поскольку больше не находилось женщин. Однако строгое истолкование офицером правила «Только женщины и дети» заставила их выйти. Некоторые из этих шлюпок спускались и достигали «Карпатии» с множеством свободных мест. Трудно вообразить страдание молодых жен в таких обстоятельствах, но если данное правило истолковывалось иначе, офицеры позволяли и даже звали мужчин размещаться в шлюпках (как в составе экипажа, так и на пассажирских местах). Конечно, это были первые шлюпки, где недоставало женщин. На «Карпатии» частым поводом горячих споров было различное понимание данного правила. Некоторые оспаривали справедливость принуждения – те, кто считал неправильным отделение мужей от жен и семей, оставлявшихся без средств к существованию. Притом разлучались новобрачные, жившие вместе лишь несколько недель, тогда как дамы без иждивенцев, с малым числом родственников и почти без каких-либо обязанностей, были спасены. Эту точку зрения разделяли большей частью именно такие дамы, и даже мужчины убедительно ее аргументировали. Хотя теоретически это возможно, на практике, я думаю, дело обстоит наоборот. Еще раз процитирую ответ г-на Лайтоллера Сенатскому Комитету США, спрошенному о том, является ли морским правилом спасение первыми женщин и детей. Он сказал: «Нет, это правило человеческой природы». Чем, конечно, оправдывается его существование. Однако этот дискриминационный порядок имел последствия, весьма болезненные для некоторых. Женщинам, лишившимся самого дорогого на свете, было невыносимо узнавать то, что в одной из шлюпок был кочегар, взятый из моря настолько пьяным, что он встал и размахивал руками, отчего дамам пришлось повалить буяна и сесть на него для усмирения. Если здесь уместно сравнивать, лучше было спасти образованного и культурного человека, нежели того, кто напился, невзирая на угрожающие обстоятельства. Спорившие иногда обращались к вечным вопросам – «Какой смысл во всем этом? Зачем эта катастрофа? Почему один человек спасен, а другой погиб? Кем уготовлено так, чтобы мой муж жил несколько счастливых лет в этом мире, и самым счастливым временем были эти последние недели со мной, чтобы потом отнять его у меня?» Я не слышал, чтобы кто-то винил в этом Всевышнего, направляющего и организующего человеческие жизни, и кто согласно божественному плану насылает такие бедствия и несчастья, чтобы очищать, учить и одухотворять. Я не отрицаю наличия людей, сподобившихся узреть во всем этом Божественную Волю, – так таинственно, что нельзя было догадаться. Во всяком случае, я этого не слышал, и эта книга притязает не более, чем на беглое изложение множества разнообразных представлений и убеждений. С другой стороны, были и те, кто категорически утверждал, что равнодушие к правам и чувствам ближнего, забвение долга перед нашими братьями и сестрами, были в конечном счете причиной большинства человеческих несчастий в этом мире. И это, несомненно, скорее должно было взывать к нашему чувству справедливости, чтобы случившееся объяснялось недостатком любви к ближнему, а не беспечностью Всевышнего, полагаемого существом Всеведущим и Вселюбящим. Все шлюпки были спущены и ушли около 2 часов ночи, и к этому времени судно настолько погрузилось в воду, что оказалась совершенно затопленной баковая палуба, и море постепенно достигало мостика, бывшего уже недалеко от воды. Никто уже не сомневался в судьбе корабля, и все же остававшиеся на борту тысяча пятьсот пассажиров и экипаж никак это не обнаруживали. Они спокойно и тихо стояли на палубах или исполняли свои обязанности в трюме. Это кажется невероятным, но если чувства оставались теми, какие имели место на палубе до начала спуска шлюпок – у меня в этом нет сомнения – объяснение видится основательным и понятным. В завершающей главе мы попытаемся объяснить это спокойное бесстрашие. Есть сообщения, рисующие картину, где охваченная ужасом бесчинствующая толпа несется по палубе, вопреки убедительным свидетельствам полковника Грейси и г-на Лайтоллера о том, что порядок и спокойствие сохранились. Оркестр еще играл, утешая окружавших его людей; техники и экипаж – не замечен хотя бы один техник на палубе – все еще обслуживали электрогенераторы далеко внизу, управляя ими до последней возможности, вплоть до срыва машин со своих мест из-за наклона судна. Свет погас лишь поскольку машины уже перестали вырабатывать энергию, а не из-за отсутствия обслуживающего персонала. Они находились в глубине корабля, далеко от палубы, где по крайней мере был шанс уплыть и, возможно, спастись. Они знали, что вследствие опрокидывания судна – и уже скоро – невозможно будет успеть выбраться к морю. Чтобы знать все это, и тем не менее сохранять палубы освещенными до последней секунды, требовалось исключительное бесстрашие. Однако смелость требуется от любого механика, и поэтому она зовется иначе – «долг». Исполняют свой долг те, кто остается у машин до последней секунды. Чтобы представить образцовое сочетание смелости и верности долгу, достаточно вспомнить о механиках, работавших в опрокидывавшемся «Титанике», и отброшенных машинами к самому концу корабля. Для их эпитафии хватило бы простого сообщения о том, что свет оставался гореть до конца, но здесь удивительно красноречивы слова, написанные Лоувеллом: Чем долее живем мы и нарочно Стараемся друг друга испытать, Оценивая ближнего непрочность И ветреность (бог ведает чему под стать), Тем более, наскучив попусту витать, Очароваться мы хотим надолго Обычной преданностью долгу. Хоть постоянству на земле дается перевес ничтожный, Вознаградить сторицей нужно Эту бесхитростную службу – Труд, исполняемый единственно как должно. (Джеймс Рассел Лоувелл. Под старым вязом.) Незадолго до затопления «Титаник» так явно кренился левым бортом, что шлюпка уже слишком далеко висела от него, затрудняя погрузку пассажиров. Крен все увеличивался, и полковник Грейси сообщает о том, что незадолго до гибели корабля г-н Лайтоллер своим низким и властным голосом направил пассажиров к правому борту. Едва они перешли, как выбравшаяся наверх толпа пассажиров третьего класса почти до отказа заполнила палубы. Следом за этим судно медленно повернулось кормой кверху, огни погасли, некоторые люди нырнули, а большинство держались за ограждение, края и крыши палубных надстроек, лежа на палубе. В этом положении они остались и спустя несколько минут, когда наклонившийся корпус огромного судна совсем ушел под воду. Наверное, многие еще держались за ограждения, но большинство людей спрыгнули, не дожидаясь погружения. В любом случае, поддавшаяся всасыванию человеческая масса через несколько мгновений опять всплыла, поражая слух людей в шлюпках агонизирующими криками. Один из спасенных рассказал, что он нырнул с кормы до того, как та поднялась, и проплыл под тремя огромными винтами, уже далеко вышедшими из воды. Ошеломленный невероятным зрелищем, он наблюдал их в воздухе, пока не догадался удалиться как можно скорее. Изо всех сил он поплыл прочь, но винты погружавшегося корабля прошли рядом с его головой. Этот пример говорит о том, что кроме всасывания имела место волна, уносившая людей прочь от места затопления. Из пятнадцати сотен человек, упавших в море с тонувшего «Титаника» – невинных жертв бездумности и равнодушия тех, кто отвечал за их безопасность, – лишь считанные люди достигли «Карпатии». Излишне продолжать обзор сцены с беспомощными и изнемогающими мужчинами и женщинами. Все, читавшие об их беспомощности, наполнялись глубочайшими сочувствием и состраданием. Поэтому некоторое утешение дает то, что их агония в воде была в большинстве случаев краткой и безболезненной вследствие низкой температуры (обследование показало, как будто, небольшое число утонувших). Если под впечатлением от этих событий кто-то исполнится настолько деятельным сочувствием к жертвам, что наряду с экспертами примет участие в реформах, тогда он, бесспорно, поможет возместить утрату столь многих жизней. Теперь взглянем на тех, кто спасся в последний момент катастрофы. Во многом сходны два наблюдения – полковника Грейси и г-на Лайтоллера. Первый оказался в воде, держась за ограждение, второй бросился в воду до того, как корабль затонул, но был затянут вниз и прижат к вентилятору. Им казалось, что они пробыли под водой долго, но в итоге г-н Лайтоллер был выброшен обратно на поверхность «сильным взрывом» через вентилятор. Полковник Грейси вздохнул после очень долгой задержки дыхания, и они оба поплыли, держась за какие-то обломки. Наконец, увидев перевернутую складную шлюпку и взобравшись на нее, они составили компанию еще двадцати человекам, включая радиста Брайда. После нескольких часов пребывания там, омываемые морем до пояса, на рассвете они встали в два ряда, спина к спине, балансируя и избегая поворотов, чтобы не опрокинуться. Наконец, обнаруженные спасательной шлюпкой, они с большим трудом были отбуксированы к утру до «Карпатии». Мало кто изведал то, что досталось этим людям, лежавшим всю ночь на перевернутой, неустойчивой шлюпке, молившимся все это время о рассвете и спасении каким-нибудь кораблем. Я попробую рассказать о путешествии шлюпок к «Карпатии», насколько это позволяют расхождения между свидетельствами о нем. Согласно одним, не было ни айсбергов, ни недостатка гребцов-мужчин; фонари и продукты питания с водой обнаруживались спустя лишь несколько часов, и вообще неудобства были минимальными. Других людей всю ночь окружали айсберги, среди которых они маневрировали. У третьих на борту было так мало мужчин – иной раз только два или три – что дамам приходилось грести (в одном случае править), в шлюпках недоставало света, пищи и воды, и иной раз они были на плаву около восьми часов. На борт «Карпатии» первой поднялись люди из шлюпки, управлявшейся г-ном Боксхоллом, где кроме одного гребца-мужчины на веслах были женщины. К зеленому свету, всю ночь горевшему на этой шлюпке, обращалось внимание всех остальных, за неимением другого ориентира. Пусть он слабо питал надежду на спасение, все же нам было на что смотреть. Этот зеленый свет указал наше местоположение капитану Рострону, который направился к нему и принял на борт первых пассажиров. Г-на Питмана первый помощник Мэрдок направил командовать шлюпкой №5, где было сорок пассажиров и пять членов экипажа. Она бы вместила больше, но к моменту ее спуска не нашлось больше женщин. По словам г-на Питмана, вне корабля он ощутил уверенность в том, что судно останется на плаву, и все они вернутся. Один из пассажиров рассказал, что после затопления судна им уже нельзя было подняться на борт, поэтому они договорились сделать это следующим утром. К шлюпке №5 была привязана шлюпка №6, одна из наименее заполненных – несколько человек перешли туда из шлюпки №5, но еще осталось довольно места. Первый помощник Лоу командовал спасательной шлюпкой №14 с 55 женщинами, детьми, и экипажем из нескольких человек. Шлюпка была так заполнена, что перед ее спуском г-н Лоу вынужден был стрелять из револьвера вдоль корпуса судна, во избежание обрыва перегруженных тросов. Эта шлюпка, как и №13, не могла освободиться от тросов спусковой тали, которые пришлось резать на плаву. Г-н Лоу взял на себя управление еще четырьмя шлюпками, связав их веревками. Найдя некоторые шлюпки неполными, он распределил по ним пассажиров, насколько это позволяла темнота. Затем он вернулся к месту затопления «Титаника» и, взяв нескольких плававших людей, пришел назад к четырем шлюпкам. По пути к «Карпатии» ему встретилась одна из складных шлюпок, показавшаяся ему тонущей, и он забрал оттуда всех людей к себе на борт. Спасательная шлюпка №12 была одной из четырех, связанных вместе. Управлявший ею матрос свидетельствовал, что он пытался идти к тонувшим людям, но с одним только мужчиной на веслах при 40 женщинах и детях гребля к месту кораблекрушения была непосильной. Шлюпка №2 была малой корабельной шлюпкой с четырьмя или пятью пассажирами и экипажем из семи человек. Шлюпка №4 одной из последних отошла от левого борта, когда образовался такой крен, что промежуток между шлюпкой и палубой пришлось заполнять палубными креслами. Уже спущенная, она некоторое время оставалась привязанной к тросам, и казалось, что быстро тонувший «Титаник утащит ее за собой под воду. Шлюпку наполняли женщины, просившие матросов удалиться от корабля, однако они подчинились приказу капитана оставаться у грузового порта. Удалившись слишком мало, они слышали, как разбивался фарфор, падавший с наклонившегося судна. Они едва избежали удара обломков, которые бросались в море офицерами и членами экипажа, чтобы служить плотами. Удалившись наконец на достаточное расстояние от тонущего корабля, они смогли взять в шлюпку нескольких державшихся на плаву мужчин. У этой шлюпки были ночные неприятности с айсбергами, которых и при свете с трудом удавалось обходить. Старшина-рулевой Хитченс отвечал за шлюпку №6, куда за отсутствием матросов был направлен для оказания помощи майор Пешан. Им дали приказ идти к свету на видевшемся слева пароходе, и они исполняли его, пока не исчез ориентир. Там было сорок женщин и детей. В шлюпке №8 был только один матрос, и так как капитан Смит настоятельно приказывал: «Только женщины и дети», дамам пришлось грести. Позже, убедившись в малой пользе от этого, матрос взялся за весло, а дама села к румпелю. Этой шлюпке также очень досаждали айсберги. Из четырех складных шлюпок – хотя термин «складная» не подходящий, т.к. складывается только малая часть, брезентовый край; их настоящее имя «прибрежные лодки» – одна была спущена толчками в последний момент частично готовой, когда море поднялось до уровня палубы. На нее и взобрались двадцать человек. Другую нашел г-н Лоу, взявший всех пассажиров, исключая трех захлебнувшихся мужчин. Шлюпку пустили дрейфовать, и спустя больше месяца ее в том же состоянии нашел «Селтик». Интересно то, как долго она, сочтенная негодной для использования, оставалась на плаву. Любопытно: моему брату случилось быть на «Селтике», где он глянул за борт и увидел плывшую в море шлюпку с «Титаника», на котором я потерпел крушение. Две другие складные шлюпки пришли к «Карпатии» полными пассажиров: в одной, передней по правому борту и спущенной одной из последних, находился г-н Исмей. Здесь же под ногами пассажиров прятались четыре китайца. Неизвестно, как они там оказались – и даже как они попали на «Титаник», поскольку, согласно законам Соединенных Штатов, им запрещено посещение американских портов. В заключение я присоединюсь к выражениям благодарность за то, что пассажиры всех шлюпок ступили на спасательное судно невредимыми. Этот факт легко было принять, будучи осведомленными о множестве вещей, представлявших опасность. |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Представьте себе, что Вы капитан парохода. Ранним августовским утром вы отправляетесь в рейс по маршруту Астрахань-Москва. В трюме... | | Гибель леса На Межведомственной комиссии Совета безопасности РФ по экологии обсуждался вопрос об угрозе, которую несет людям гибель леса |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Проведение нестандартных уроков: уроки-игры, уроки-дискуссии, уроки-соревнования, уроки с групповыми формами работы, уроки взаимообучения... | | 14. Уроки химии 8-9 классы. Кирилл и Мефодий Химия в школе. Углерод и его соединения. Углеводороды. Электронные уроки и и тесты. Новый диск |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Уроки чтения – это уроки постижения литературно-художественного произведения, уроки развития речи, уроки формирования читательских... | | История научного поиска и его результаты второе издание История науки – свидетельство хода познания человеком окружающего его мира. Она выявляет сложности в реализации его интеллектуальных... |
| Уроки всемирной истории. Новейшее время Уроки всемирной истории. Новая история Русский язык. Справочник школьника фраза. Обучающая программа-тренажер по русскому языку |  | «Употребление иноязычной лексики в современном русском языке» Многие пытаются представить современное состояние русского языка как катастрофу, гибель и даже как сознательное его «унижение» и... |
| Уроки геометрии в 9-м классе по теме " Решение треугольников" Определите вид треугольника, не вычисляя его углов, если известны его стороны (Презентация, слайд 1) | | Урок английского языка в 9 классе по теме «Путешествие способ познания мира» Оборудование: презентация к уроку, аудиозапись песни «Титаник», презентация учащихся |
| С. П. Капица, С. П. Курдюмов, Г. Г. Малинецкий Синергетика и прогнозы будущего Киплинга есть зловещая притча о сушеной обезьяньей лапке. Этот талисман выполняет любые желания. Так, как он их понял. Его обладатель... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Уроки Гражданственности, Уроки Мира, Уроки Государственности и иные тематические занятия |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Для выполнения учебного плана в течение 8 недель после окончания учебных занятий проводятся занятия в нетрадиционной форме (экскурсии,... | | Урока, урок 1 Тема урока : «Уроки французского» В. Распутина. Главный... Конспект урока в младших классах (на примере рассказа В. Распутина «Уроки французского») |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В первом классе ребенок привык делать уроки под присмотром взрослых. Но чем старше он становится, тем больше самостоятельности нужно... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Мойке, 12, в Петербурге, в старом доме, люди застывают в скорбном молчании. В последней квартире Пушкина идет скорбная панихида.... |
