Гибель парохода "Титаник", его история и уроки
Скачать 2.05 Mb.
|
Глава VIIВозвращение «Карпатии» в Нью-Йорк Плавание «Карпатии» с момента приема сигнала «C.Q.D.» от «Титаника» в понедельник около 12.30 ночи, когда быстро развернувшееся судно устремилось на спасение, до прихода в Нью-Йорк в четверг в 8.30 вечера потребовало от капитана, офицеров и экипажа корабля точных навигационных знаний, исключительного внимания всех судовых служб – как до спасательной операции, так и после нее, – а также организации, выдерживавшей иной раз исключительные нагрузки. Уровень всех этих качеств и способ их проявления таковы, что оставляют нас в вечном долгу перед компанией «Кунард Лайн» и ее людьми, служившими на «Карпатии». Велика доля участия в этом капитана Рострона, и она не может быть утаена в его благородной скромности. Его роль, выдающаяся даже для него самого, является образцом работы, сделанной отлично и бесстрашно. Как только «Титаник» призвал на помощь, известив о своем местоположении, «Карпатия» развернулась и взяла курс на север. Трудиться пришлось всему экипажу, была поставлена свежая вахта кочегаров, и механики вели судно на предельной скорости. В результате, 58 миль между кораблями были пройдены за три с половиной часа, то есть необыкновенно быстро. Все три судовые доктора обслуживали кают-компанию, готовые оказать помощь любому нуждавшемуся. Стюарды и повара отвечали за горячие напитки и еду, а интендантская команда заблаговременно приготовила одеяла и койки для пострадавших. Палубные матросы готовили спасательные шлюпки, вываливая их за борт подвешенными к шлюпталям, и стояли рядом, ожидая начала спуска экипажей. Они крепили веревочные лестницы, кресла-люльки, петли и мешки для детей, обеспечивающие прием спасенных на борт. Капитан и офицеры стояли на мостике, напряженно высматривая в темноте признаки бедствующего «Титаника», надеясь, невзирая на ее последнее отчаянное послание: «Тонем с дифферентом на нос», увидеть корабль в ожидаемом месте все еще на плаву. Удвоение вахты впередсмотрящих оправдывалось тем, что ночью время от времени наблюдались также иные объекты кроме «Титаника». Как свидетельствовал капитан Рострон, между 2.45 и 4 ч. ночи по обе стороны виделись айсберги (миновали двадцать крупных, сто вышиной до двухсот футов и множество более мелких), и «часто приходилось маневрировать, избегая их». Здесь пригодились все имевшиеся возможности, насколько хватало сил их употреблять. Ввиду того, что огромный корабль, считавшийся непотопляемым, столкнулся с айсбергом и быстро тонул, а также считая зловещим эхом «Титаника» крики впередсмотрящих: «айсберги по правому борту» и «айсберги по левому борту», они необыкновенно смело и решительно вели судно вперед, «маневрируя вблизи айсбергов». Согласно капитану Рострону, «рискованное движение на полной скорости отвечало его желанию спасти жизни, хотя, возможно, некоторые люди могут осуждать его за это». Однако члены Сенатского Комитета убеждали его, что они отнюдь не осуждают, равно как и мы, бывшие в спасательных шлюпках. В 4 часа ночи корабль наконец остановился перед айсбергом (тем, несомненно, который мы в шлюпке № 13 огибали на пути к «Карпатии»), почти одновременно с нахождением первой шлюпки. Снова пришлось маневрировать, чтобы взять одну из шлюпок г-на Боксхолла. От него капитан узнал о гибели «Титаника», и что ему уже слишком поздно было спасать кого-либо кроме людей в шлюпках, приближение которых теперь виделось со всех сторон. Между тем пассажиры «Карпатии» – из которых одних встревожила необычная вибрация гребного винта, других топот матросов, вываливавших шлюпки, готовивших тросы и спусковые устройства – начинали при утреннем свете выходить на палубу. И здесь их взорам открывалась удивительная картина – насколько хватало зрения, на север и запад расстилалось нетронутое ледовое поле, где айсберги еще соединялись с плавучими льдами, придавая всей массе возвышенный вид таким же образом, каким холмы неожиданно возвышаются на ровной почве. Впереди, южнее и восточнее из рассеивавшейся темноты проступали огромные плавучие монстры, множившиеся в утреннем свете, от которого розовел горизонт. Необыкновенно «оживленным» казалось море со всеми этими айсбергами: вечером были только море и небо, а теперь с палубы виделись многочисленные объекты, изменившие прежний образ. На море скучились шлюпки, люди из которых взбирались на борт – большей частью женщины в ночных рубашках и халатах, покрывалах и шалях, в чем угодно, только не в обычной одежде! Впереди и со всех сторон на несколько мгновений зажигались и угасали маленькие факелы, отовсюду слышались крики и ободрительные возгласы. Трудно вообразить более удивительное зрелище, нежели открылось пассажирам «Карпатии», стоявшим по бортам судна тем ранним утром. Ни один писатель не мог бы изобразить те погодные и климатические условия, – розовый восход, утреннюю звезду, луну над горизонтом, красоту вытянувшейся до самого неба морской глади. На море обозначается арктическое ледяное поле со скоплениями айсбергов тут и там – белых, розовеющих и смертельно холодных, – между которыми маневрируют маленькие шлюпки, внезапно явившиеся посреди океана, и в них пассажиры, спасшиеся с самого изумительного корабля, какой только являлся миру. Ни один художник не создаст такую картину: ибо, исполненная крайнего драматизма, она заставила бы отступиться писателя и художника, пытайся они вообразить всю гамму событий. Столпившиеся у ограждения пассажиры смотрели сверху на тех, кто рано поутру сближался с ними на веслах. Они стояли тихо в стороне, покуда экипаж на сходнях принимал нас на борт, и наблюдали за нами, как будто корабль был в порту, а мы пришли на посадку этим довольно необычным путем. Некоторые говорили, что мы вели себя очень спокойно при посадке – совершенно верно, но и они были такими же. Обе стороны проявляли едва заметное возбуждение: такими спокойными бывают люди в присутствии чего-то слишком большого для того, чтобы постигнуть это, и даже только обсуждать. Они любезно предлагали нам горячий кофе, и мы соглашались. На предложение пищи, как правило, отвечали отказом – мы не были голодны – и вначале они совсем мало спрашивали об утрате «Титаника» и о наших ночных приключениях. Написано много преувеличений и неправды о душевном состоянии спасенных пассажиров. В таких описаниях нас изображали слишком шокированными, чтобы осознать случившееся, слишком сокрушенными, чтобы разговаривать, смотрящими «неподвижным взором», «отягощенными впечатлением от ужасного события». Всего этого, конечно, большинство людей ожидает в таких обстоятельствах, но я знаю, что многие известия о нашем прибытии далеки от истины, или попросту ложны. Как уже замечалось выше, в описании такого рода событий есть одна безусловная истина, насколько человеческому разуму под силу вместить ее. Я считаю, мы переполнялись благодарностью и чувством облегчения ввиду возможности снова стать на крепкую корабельную палубу. Разумеется, восприятие событий различается от одной шлюпки к другой, по крайней мере большую тревогу испытывали люди, озабоченные судьбой своих родственников и друзей. Нельзя видеть и читать мысли, но душевное состояние передается выражениями человеческих лиц и тел. Доминировали радость, облегчение и благодарность, соответственно выражениям лиц тех, кто взбирался по веревочным лестницам, и кого поднимали в люльках. Следует помнить, что не были известны спасенные в других шлюпках. Также лишь некоторые знали число шлюпок и сколько людей они могли вместить. Тогда считалось возможным, что друзья последуют за ними на «Карпатию», найдутся на других судах, либо даже у портового причала. Описанные истерические сцены довольно наиграны; действительно, одна женщина, едва поднявшись на борт, наполнила кают-компанию криками, но ей не было известно точное число утраченных друзей. Вероятно, она испытала слишком сильное чувство облегчения после нескольких часов блужданий по морю. Едва ли не тотчас мы столпились вокруг стюарда с ворохом телеграфных бланков. Он приветствовал нас новостью о том, что пассажиры могут послать бесплатные радиограммы своим родственникам, и уже скоро радисту была вручена первая кипа спешно написанных посланий. Стопка радиограмм все росла, вплоть до момента, когда на борт приняли людей из последней шлюпки. Впоследствии мы узнали, что многие из посланий не достигли мест назначения. Что не удивляет ввиду одного только радиста – Коттама – на борту, и хотя он позднее вел радиопередачи вместе с отдохнувшим Брайдом с «Титаника», от чрезмерной нагрузки он уснул на рабочем месте в ночь на четверг после трех дней безотрывных занятий. Однако мы не знали, что сообщения задерживались, и считали своих друзей осведомленными о нашем спасении. Между тем в понедельник в кают-компании «Карпатии» была перекличка спасенных, о чем радиостанция передала без промедления. Можно было бы надеяться, следовательно, что оставленные дома друзья успокоились, если бы радиограмма с первым списком не содержала ошибок. Согласно отзывам моих друзей, написанные мной радиограммы не были получены в Англии. Мое имя также отсутствовало в списках спасенных (даже через неделю после высадки в Нью-Йорке я видел его в обрамленном черной рамкой «окончательном» списке пропавших людей), как будто я остался за бортом «Карпатии». Когда пишутся эти строки, я вижу перед собой некрологические заметки из британских газет с кратким описанием моей жизни в Англии. Прибыв в Нью-Йорк и ознакомившись через одного репортера со списком спасенных, я убедился, что после крушения «Титаника» в понедельник до этой ночи (четверг, 9 часов) мои друзья не получали новостей. Сразу же я телеграфировал в Англию (поскольку с «Титаника» я вынес только два шиллинга, компания «Уайт Стар Лайн» оплатила мои телеграммы), но эти послания были доставлены только к 8 ч. 20 мин. следующего утра. В 9 ч. утра мои друзья читали в газетах мой краткий отчет о катастрофе, так что они почти одновременно узнали о моем спасении и подробности крушения. Я с благодарностью вспоминаю о том, что многие мои друзья в Лондоне отказывались включать меня в число погибших, несмотря на трехдневные сообщения такого рода. У этой истории о переданных новостях есть еще одна сторона – огорчительная, конечно. Я снова хотел бы избежать рассказа о таких вещах, но поскольку они касаются особенностей связи на транс-Атлантических линиях – мощных станций Маркони, передач операторов и т.д. – лучше огласить их. Имя американского господина – того, который сидел напротив меня в библиотеке в воскресенье, и который позднее оказался фотографом – постоянно упоминалось в списках спасенных «Карпатией». Его сын, радовавшийся спасению отца, приехал в Нью-Йорк на встречу с ним, и никого не нашел. Когда через несколько дней я встретился с его семьей и смог рассказать кое-что о его жизни на борту, мне казался почти жестоким рассказ о противоположных чувствах, испытанных моими друзьями у себя дома. Возвращаюсь к плаванию «Карпатии» – оставшихся пассажиров взяли на борт в 8.30 утра, спасательные шлюпки собрали на палубе (складные оставили в море), и «Карпатия» продолжила идти в надежде подобрать на месте кораблекрушения кого-нибудь, плывущего на обломках. Прежде чем сделать это, в кают-компании капитан устроил богослужение, насколько могла быть установлена точка затопления «Титаника», – служба, как он сказал, в память о погибших и с благодарностью от спасенных. Судно снова и снова обходило сцену трагедии, но надежда найти больше пассажиров не могла исполниться. Поскольку появился «Калифорниан», а вскоре и русский трамповый пароход «Бирма», капитан Рострон решил оставить дальнейшие поиски им, чтобы как можно скорее показать спасенным землю. Когда мы искали, находилось удивительно мало обломков: только деревянные палубные кресла и небольшие куски дерева других пород. Море, однако, покрывалось огромными лоскутами красно-желтых «морских водорослей», как мы их решили называть. Говорили, что это пробка, но более точное название мне не известно. Место нашей высадки было определенной проблемой. «Карпатия» направлялась к Гибралтару, и капитан мог продолжать плавание туда, высадив нас по пути на Азорских островах. Однако ему понадобилось бы больше постельного белья и продовольствия, а пассажирами были в основном женщины и дети, плохо одетые, растрепанные, нуждавшиеся в большем внимании, чем он мог обеспечить. К тому же, поскольку с маломощной радиостанцией на борту мы скоро вышли бы из зоны надежной связи, он решил изменить курс. Ближайшим портом был Галифакс, но это означало бы движение через льды, которых, как он думал, его пассажиры не хотели больше видеть. Поэтому он взял обратный курс на Нью-Йорк, из которого они вышли в минувший четверг, двигаясь весь день по краю ледяного поля, протянувшегося на север, насколько можно было видеть невооруженным глазом. Я подумал, что если бы мы знали о нем, то высадили бы пассажиров из шлюпок на это ледяное поле и вернулись для спасения плававших в море. Думается, что это было возможно. Удивительно было с палубы наблюдать море, покрытое сплошным льдом, белым и сияющим на солнце, там и здесь отмеченным айсбергами. Мы быстро прошли навстречу плавучим льдам двести или триста ярдов, и поплыли параллельно им, пока они не закончились с наступлением темноты – безмерно удовлетворенными зрелищем последних айсбергов за кормой и этого теряющегося из виду поля. У многих спасенных не было желания снова видеть айсберги. Впоследствии мы узнали, что поле было около семидесяти миль длиной и двадцати миль шириной, и оно лежало между нами и «Бирмой», шедшей к терпящим бедствие. Г-н Боксхолл утверждал, что он многократно пересекал Большую отмель, но никогда не видел ледяного поля. То же самое свидетельствовали капитаны и офицеры пароходов, находившихся поблизости: они «не видели столько айсбергов в это время года» или «не видели таких опасных ледяных полей и угрожающих айсбергов». Несомненно, «Титаник» оказался в необычной и неожиданной ледовой обстановке: капитан не знал ее вполне, но он был извещен о ней. Увы, он не отнесся должным образом к сигналам опасности! Днем тела восьми членов экипажа были преданы морю: четверых взяли из шлюпок мертвыми, четверо умерли в течение дня. Машины были остановлены, и во время чтения короткой службы все пассажиры на палубе стояли с обнаженными головами; по окончании пароход продолжил доставку выживших на берег. Пассажиры «Карпатии» уже отыскивали для спасенных одежду, сумев добыть галстуки, воротники, заколоки, расчески и т.д. после набега на парикмахерскую, сделав порядочный запас на всякий случай. Один добрый Самаритянин обошел весь корабль с коробкой, полной зубных щеток, предлагая их всем подряд. Для нескольких женщин одежды не хватило, и они провели остаток времени на борту в тех халатах и накидках, которые были на них при эвакуации с «Титаника». Они даже спали в этой одежде, ибо, за недостатком коек, женщинам приходилось спать на соломенных матрасах на полу салонов и библиотеки, где невозможно было нормально раздеться. Мужчинам предоставили пол в курительной комнате с запасом одеял, но из-за ограниченности помещения некоторые избрали себе место на палубе. На полу туалетной комнаты я нашел стопку полотенец, приготовленных для купания следующим утром, и сделал из них весьма удобную постель. Позже, среди ночи, я ушел с человеком, предложившим мне койку в его четырехместной каюте. Другой обитатель каюты остался там из-за физического недомогания, отчего это помещение не отошло дамам. В четверг спасенные собрались в кают-компании, образовали комитет для сбора средств и общий фонд, проголосовав за возможно более щедрое денежное содействие нуждающимся пассажирам 3-го класса. Решили также удостоить капитана Рострона «кубка любви» и наградить медалями офицеров и экипаж «Карпатии», а также разделить любой избыток средств между членами экипажа «Титаника». Деятельность комитета еще не завершена (к 1 июля), но все решения выполнены – исключая последнее, которое еще выполняется. Награды капитану и экипажу вручались в день возвращения «Карпатии» из средиземноморского плавания в Нью-Йорк, и все спасенные с удовольствием узнали о решении Сената США поощрить капитана Рострона золотой памятной медалью. В четверг днем я и еще один пассажир встретились с пассажирами третьего класса, чтобы записать имена всех спасенных. Мы сгруппировали их по национальностям (большей частью англичане, ирландцы и шведы) и, зная имена и места жительства, выяснили их нужду в деньгах, а также наличие друзей в Америке. Ирландские девушки, лишившиеся при кораблекрушении почти все своих денег, направлялись к друзьям, живущим в Нью-Йорке и его окрестностях. У шведских же пассажиров, среди которых было много мужчин, осталось довольно много денег и, сверх того, железнодорожные билеты к разным местам назначения. Сбережение денег являлось курьезным культурным различием, которому я не нахожу объяснения: конечно, у ирландских девушек никогда не было много за душей, однако известную сумму денег они должны были иметь согласно иммиграционным законам. Случилось несколько затруднений у женщин с детьми, потерявших своих мужей; иной отец одного или двух детей был спасен, другие погибли; в одном случае погибла вся семья, и только их единственный друг мог рассказать о них. В ирландской компании была одна настоящая красавица, черноволосая с темно-голубыми глазами и длинными ресницами, с совершенной фигурой, и совсем молодая, не старше девятнадцати или двадцати лет. Мне кажется, она не потеряла родственников на «Титанике.» Следующее письмо в лондонскую «Таймс» воспроизводится ради напоминания о тех взглядах на катастрофу «Титаника», которые обсуждались на борту «Карпатии». Оно было написано вскоре после того, как в пятницу мы точно узнали, что «Титаник» был извещен о ледовой опасности; тогда мы все поняли необходимость пробуждения общественного мнения в связи с вопросом безопасности океанских плаваний. Мы, конечно, не могли оценить осведомленности внешнего мира, и казалось необходимым сделать что-нибудь как можно скорее для информирования английского общества о случившемся. Я не стал менять ни одного из суждений, заключенных в этом письме. Сэр, Как один из англичан, спасенных с парохода «Титаник», затонувшего в Атлантике в понедельник утром, я прошу ознакомить Ваших читателей с некоторыми фактами этой катастрофы. Надеюсь, в ближайшем будущем может быть что-то сделано для обеспечения безопасности путешественников, использующих Атлантическую линию в бизнесе или для развлечения. Я намерен совершенно дистанцироваться от любых сведений, которые возлагают ответственность на какого-нибудь человека, отдельных людей или группу. Я только обращаю внимание на факты, достоверность которых, мне кажется, не вызывает сомнений и может быть выяснена любым судом, и пусть Вашим читатели выработают свой ответ на вопрос об ответственности за столкновение. Во-первых, лица, командовавшие «Титаником», были извещены о том, что мы находились в зоне айсбергов; что атмосферные и температурные условия говорили о близости айсбергов; что было получено беспроволочное сообщение от судна впереди нас, предупреждавшее об айсбергах, видевшихся в области с известными координатами. Во-вторых, в момент столкновения «Титаник» шел на высокой скорости. В-третьих, совершенно недостаточным было число мест для спасения пассажиров и экипажа, всего лишь около 950. В случае катастрофы это позволяло, при наибольшем общем числе 3400, спастись меньше чем каждому третьему человеку. В-четвертых, то, что около 700 человек, принятых на борт «Карпатии», составили высокий процент от возможных 950, является веским доказательством смелости, энергичности и преданности делу со стороны офицеров и экипажа корабля. Мы видели много примеров их благородства и самоотверженности, и знаем, что они сделали все, что было в их силах. В-пятых, общепринято вождение почтовых и пассажирских судов в областях туманов и айсбергов на высокой скорости. Идущие почти со скоростью железнодорожного экспресса, они не могут, следовательно, замедлиться больше, чем на несколько узлов в случае опасности. Моих знаний и опыта недостаточно для указания на то, какие исправления следует ввести, однако следующие суждения могут быть полезны: Первое, ни один корабль не должен покидать британский порт без достаточного для всех пассажиров и членов экипажа количества мест в шлюпках и других средств жизнеобеспечения. При продаже билетов следует известить об этом пассажиров, сообщая также номера мест в шлюпках. Второе, каждый начавший плавание пассажир должен как можно скорее пройти обучение вместе с экипажем его шлюпки. Третье, каждому пассажирскому судну на Трансатлантической линии должно быть предписано замедление хода до нескольких узлов в области айсбергов. Судно также должно быть оборудовано прожектором достаточной силы. Искренне Ваш, Лоренс Бизли. На «Карпатии» также сочли целесообразным подготовить насколько можно более точный и удобный для печати отзыв о катастрофе, дабы успокоить общественное мнение и предотвратить ошибочные и панические отзывы – обычные для некоторых американских репортеров в подобных случаях. Зачастую первое впечатление является самым устойчивым, а при катастрофе такого масштаба, когда требуется особенная аккуратность сведений, подготовка отзыва была необходимостью. Написанный где придется на палубе и в кают-компании «Карпатии», он попал, к счастью, в руки репортера Ассошиэйтед Пресс, распорядившийся им наилучшим образом. Этот отзыв, насколько мне известно, появился первым и вызвал тот эффект, на который был рассчитан. Покуда «Карпатия» шла к Нью-Йорку, мы испытали почти все погодные условия: начиная с айсбергов, ледовых полей и пронизывающего холода; теплое солнечное сияние, гром и молнии в одну из ночей (и сильный женский возглас в салоне следом за вспышкой от пущенных ракет); почти всегда холодные ветры; туманы каждое утро и почти весь день под аккомпанемент туманного горна; дождь; море, волнующееся и брызжущее через борт в окна кают-компании; как мы говорили, испытано было все кроме жары и штормящих морей. Так что, когда утром в четверг нам сказали с мостика о появлении Нантакетского маяка, мы облегченно вздохнули в надежде достигнуть Нью-Йорк еще затемно. Бесспорно, многим это четырехдневное ожидание показалось утомительным. На переполненном судне явно недоставало комфорта, не хватало туалетных принадлежностей и одежды. Сверх того, встреча с родственниками в порту многими ожидалась с мыслью о том, что утраченные друзья уже не вернутся домой. Некоторые ждали встречи на пирсе со своими друзьями, оставленными на палубе «Титаника», куда их якобы доставило более скоростное судно или, по крайней мере, они слышали, что те следовали за нами на другом корабле. Таких, конечно, было мало, коль скоро сама возможность казалась невероятной после многочасового нахождения в ледяной воде. Однако мы их обнадеживали тем, что некоторых взяли на борт «Калифорниан» и «Бирма». Случались еще более удивительные вещи, и мы сами пережили такие события. Впрочем, несмотря на обилие переживаний, удивительным было отсутствие больных. Капитан Рострон свидетельствовал, что к четвергу доктор внес в истории болезней только записи о наружных обморожениях и нервных расстройствах. Не было заболеваний вследствие длительной холодной ночи – а многие, следует помнить, какое-то время плавали возле тонувшего «Титаника», и далее либо сидели часами в мокрой одежде, либо лежали на перевернутой шлюпке и, частично омываемые морем, ждали пересадки в другую шлюпку. Вопреки сообщениям прессы о происшествиях на «Карпатии», не было тянущихся часами сцен с женщинами, плачущими и скорбящими по своим утратам, покуда скорбящими не овладевало безумие. Эти женщины подавляли скорбь своим бесстрашием, они шли на палубу и лицом к лицу разговаривали с мужчинами и женщинами, не забывая при всех утратах радоваться в обществе тех, с кем они познакомились на палубе «Карпатии» или в шлюпке. Напрасно было на берегу именовать «Карпатию» кораблем смерти или посылать на пристань уголовных следователей и гробы. У пассажиров на борту было в общем хорошее состояние здоровья, и они не старались вести себя притворно. И вот показалась земля, которую так приятно было видеть снова – минуло восемь дней после ухода из Саутгемптона, но время как будто «затянулось до скончания века», продлившись вместо этого восемь недель. За последние несколько дней случилось так много драматических происшествий, что первые четыре – безмятежные, мало чем выдающиеся и чем-либо запоминающиеся дни – почти совсем стерлись в памяти. Лишь с усилием вспоминались Саутгемптон, Шербург и Квинстаун, словно речь шла о каком-то прошлогоднем событии. Я думаю, мы все признаем то, что время лучше измерять событиями, нежели секундами и минутами. То, что астроном назовет «2 часа 20 минут ночи 15 апреля 1912 года», спасенные назовут «затоплением «Титаника»», последующие «часы» окажутся «дрейфом в открытом море», и «4 часа 30 минут утра» станут «спасением на "Карпатии"». Хронометр был мысленным, а часы, минуты и секунды глубоко запечатлелись на нем чувствами – сильными и безмолвными. В окружении всевозможных буксиров, с которых (равно как с каждого удобного здания возле реки) сыпались магниевые бомбы фотографов, покуда репортеры криком спрашивали катастрофические новости и фотографии пассажиров, «Карпатия» со сходнями по бортам медленно шла на свою стоянку у пирса «Кунард». И наконец мы, исполненные чувства благодарности, ступили на американскую землю. Замечу еще раз, что оценки душевного и физического состояния людей, ступавших на берег, были крайне преувеличены – согласно одному описанию, мы были «полу-сознательными, полу-истерическими, на грани галлюцинации, лишь теперь начинавшими осознавать ужас». К сожалению, в таком виде мы должны были представляться миру. Было несколько трагических сцен встречи родственников погибших, и опять женщины обнаружили самообладание, удивительно спокойно пройдя через это душевное испытание. Знаменательное добавление к вышеупомянутому отзыву: «Довольно странно, что некоторые были спокойны и рассудительны» – если «некоторые» читать как «большинство», описание высадки на пирсе «Кунард» в Нью-Йорке станет куда более верным. Едва ли можно объяснить, зачем репортаж о таком событии должен наполняться преимущественно описанием печали, зачем напоминать каждой частностью о мрачных и страшных влечениях человеческого разума. Вот первые вопросы, которые задавали возбужденные репортеры из окружавших нас толп: верно ли, что офицеры стреляли в пассажиров, а затем в себя; стреляли ли пассажиры друг в друга; наблюдались ли какие-нибудь ужасные сцены и что тогда делалось. Лучше было бы видеть прекрасное состояние здоровья большинства спасенных, их благодарность за свое избавление, разные другие источники радости. Несмотря на такое внимание к эксцессам, отдадим должное и нормальному поведению – и я рискнул бы утверждать, что именно такое поведение преобладало во время высадки на берег. В заключительной главе я попытаюсь истолковать то, почему во время катастрофы люди вели себя большей частью нормально. Правда, слишком удивительно было бы бездействие перед лицом опасности и несчастий, когда от людей ожидаются – и, добавлю я, им дружно приписываются поступки. Итак, отлично выполнив спасательную работу, славная «Карпатия» вернулась в Нью-Йорк. Каждый, кто плавал на ней, кто находился в порту, и кто слышал о ее плавании, согласится со словами из уст капитана Рострона: "Слава Богу, дистанция позволяла прием беспроволочных сигналов, и я вовремя смог помочь выжившим в кораблекрушении". |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Представьте себе, что Вы капитан парохода. Ранним августовским утром вы отправляетесь в рейс по маршруту Астрахань-Москва. В трюме... | | Гибель леса На Межведомственной комиссии Совета безопасности РФ по экологии обсуждался вопрос об угрозе, которую несет людям гибель леса |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Проведение нестандартных уроков: уроки-игры, уроки-дискуссии, уроки-соревнования, уроки с групповыми формами работы, уроки взаимообучения... | | 14. Уроки химии 8-9 классы. Кирилл и Мефодий Химия в школе. Углерод и его соединения. Углеводороды. Электронные уроки и и тесты. Новый диск |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Уроки чтения – это уроки постижения литературно-художественного произведения, уроки развития речи, уроки формирования читательских... | | История научного поиска и его результаты второе издание История науки – свидетельство хода познания человеком окружающего его мира. Она выявляет сложности в реализации его интеллектуальных... |
| Уроки всемирной истории. Новейшее время Уроки всемирной истории. Новая история Русский язык. Справочник школьника фраза. Обучающая программа-тренажер по русскому языку |  | «Употребление иноязычной лексики в современном русском языке» Многие пытаются представить современное состояние русского языка как катастрофу, гибель и даже как сознательное его «унижение» и... |
| Уроки геометрии в 9-м классе по теме " Решение треугольников" Определите вид треугольника, не вычисляя его углов, если известны его стороны (Презентация, слайд 1) | | Урок английского языка в 9 классе по теме «Путешествие способ познания мира» Оборудование: презентация к уроку, аудиозапись песни «Титаник», презентация учащихся |
| С. П. Капица, С. П. Курдюмов, Г. Г. Малинецкий Синергетика и прогнозы будущего Киплинга есть зловещая притча о сушеной обезьяньей лапке. Этот талисман выполняет любые желания. Так, как он их понял. Его обладатель... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Уроки Гражданственности, Уроки Мира, Уроки Государственности и иные тематические занятия |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Для выполнения учебного плана в течение 8 недель после окончания учебных занятий проводятся занятия в нетрадиционной форме (экскурсии,... | | Урока, урок 1 Тема урока : «Уроки французского» В. Распутина. Главный... Конспект урока в младших классах (на примере рассказа В. Распутина «Уроки французского») |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В первом классе ребенок привык делать уроки под присмотром взрослых. Но чем старше он становится, тем больше самостоятельности нужно... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Мойке, 12, в Петербурге, в старом доме, люди застывают в скорбном молчании. В последней квартире Пушкина идет скорбная панихида.... |
