Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 4.55 Mb.
|
Тер-Геворкян Н.А. К ВОПРОСУ О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ Прошло или проходит время бурных дискуссий и сопротивления авантюрному реформированию всей отечественной системы образования. Пришло время, анализируя уже результаты 20-летнего действа на этой жизненно важной ниве, не открещиваться от объективных данных и, не отвлекаясь на вечный поиск «кто виноват?», намечать более важное – «что делать?» Поскольку мы подобострастно копировали европейскую систему образования, то к некоторым европейским данным я и обращусь. Ещё в 50-е годы прошлого века, как известно, самые экономически развитые страны с самым высоким ВВП на душу населения оказались в лидерах по цифрам суицида, в том числе среди молодёжи. Хотя сам факт самоубийства анализировался и в более ранние времена, но объективные данные по экономически благополучным странам давали дополнительный материал для понимания этого грустного явления. На поверхность выходили уже не проблемы материального неблагополучия, а скорее проблемы этического характера. Как сообщал австрийский психоаналитик Виктор Франкл в своей работе «Человек в поисках смысла», из опрошенных в США 189 тысяч студентов 360 университетов 73% на вопрос о цели их жизни ответили: «придти к мировоззрению, которое сделало бы жизнь осмысленной». Что вопрос был далеко не праздный, подтверждали и цифры, полученные исследователем уже в Австрии: из 1500 молодых людей 87% сказали, что без идеала жизнь теряет смысл. Это отсутствие смысла В. Франкл назовёт «экзистенциальным вакуумом» и объяснит на его основе многие отрицательные явления общественной жизни – от наркомании до половой неразборчивости, убийств и самоубийств.(1). Чуть позже, в 60-е годы, анализируя эти же процессы, немецкий канцлер Вилли Брандт обозначит их как ПРОБЛЕМУ ОБРАЗА ЖИЗНИ. Означенную проблему подвергли скрупулёзному исследованию учёные в обоих противоборствующих лагерях. Наши статистические показатели тогда оказались в разы меньше. Даже если отвести в сторону идеологический момент, который особенно муссировался, объективное основание такого результата всё же было определено верно: всеобщая занятость, работа по специальности, провозглашённые высокие общественные идеалы, достижение которых требовало серьёзных усилий, то есть наличие того, чего не доставало европейской молодёжи. Всё это были факторы, выполнявшие роль привязки к жизни, сохранения безусловного интереса к ней. Обратимся теперь к некоторым современным цифрам. По данным Всемирной организации здравоохранения за 2011 год, Россия относится к странам с высоким и очень высоким уровнем самоубийств – свыше 20 человек на 100 тысяч населения. Число самоубийств среди молодёжи за последнее десятилетие выросло в 3 раза, показатель тот же: 20 на 100 тысяч молодых людей, что превышает средний мировой уровень в 2,7 раза. (Для сравнения: данные по США – 11,8 на 100 тысяч, Германии – 9,5, Израилю – 5,8). Мы, действительно, сегодня не имеем того основания, на котором прежде основывались оптимистические показатели: ни всеобщей занятости молодёжи, ни работы по полученной специальности (в довольно распространённом варианте!), ни тем более высоких идеалов, если не принимать за них ориентир на «цивилизованные страны». Понимая значимость смысла жизни, наше преподавательское сообщество может кое-что сделать, не ожидая высших указаний. Хотя к этому смыслу человек приходит самостоятельно, но подводят к нему всё-таки добрые руки и образованность воспитателей, учителей, вузовских преподавателей. Наша задача: начиная с детсадовского возраста и до студенчества способствовать формированию таких привязок к жизни, которые в трудный момент всё-таки удержат юного человека от опасного шага. Вероятно, уже в подростковом возрасте можно ребят знакомить с результатами исследования нашего блестящего учёного И.И. Мечникова. Ещё в конце Х1Х века, анализируя данные по молодёжному суициду, в замечательной работе «Этюды оптимизма» он указал на важнейшую объективную особенность: не одновременность развития ТЕЛА и ДУШИ. «Я убеждён, - писал Илья Ильич в Предисловии к третьему изданию «Этюдов оптимизма», - что трагическое решению столь многих молодых сил… зависит в значительной степени от их незнания того основного закона душевного развития, по которому смысл и цель жизни познаются не в ранней молодости, а в более позднем возрасте» (2). Итак, тело и душа имеют свои этапы развития. Потому Мечников предупреждает о естественной дисгармонии в развитии высших психических функций. «Молодые люди, - отмечает он, - формулируют свои требования от жизни рано, когда ещё не способны судить о реальном соотношении явлений; они не понимают, что силы их далеко не достаточны для осуществления их стремлений, так как воля есть одна из наиболее поздно развивающихся способностей человека (3, - Выделено мною – Н.Т.-Г.). Наконец, его окончательный вывод: «Душевная эволюция в старости совершает значительный шаг вперёд. Даже не принимая гипотезы инстинкта естественной смерти, завершающего нормальную жизнь, нельзя отрицать того, что молодость только подготовительная ступень и что лишь в известном возрасте душа достигает своего полного развития. Признание это должно составлять основной принцип науки жизни и руководить педагогией и практической философией» (4). Из приведённых высказываний великого учёного выделим 3 понятия: цель жизни, смысл жизни и воля к жизни, содержание которых практика и теория ХХ века смогли основательно дополнить. ВОЗ называет главную причину молодёжных суицидов – депрессию, как результат неразделённой любви, конфликта с родителями, сверстниками, одиночество и т.д. Здесь, действительно, абсолютно необходима педагогическая роль старшего поколения, которое само должно быть достаточно информировано в этом вопросе. Иными словами, сам процесс и характер развития тела и души юные должны узнать от нас. Такое знание в критический момент может оказаться полезным. Значит, именно в этот детский, подростковый и ранний юношеский период встаёт во всю свою огромную значимость задача воспитания души, чтобы, по возможности, сократить разрыв в развитии двух частей – тела и души, не дать человеку остаться только телом, а душу заменить чувствами. (Как у Казановы в описании Ст. Цвейга: «У него, счастливца, есть лишь чувственность и нет души» (5). И здесь постараемся не упустить очень важный момент: естественное развитие тела и чувств может в лучшем случае – с помощью образования – определить цель жизни. Надо признаться, довольно часто юное поколение именно на этот момент ставит основной акцент. Это подсказывают и результаты наших опросов, проводимых на протяжении ряда лет. Не буду останавливаться на ответах, которые однозначно подтверждают мысль Ф.М.Достоевского о том, что «народ переделать очень трудно…Развитие народа совершается веками, уничтожение добытого им может быть задачей тоже одних только веков…»(6). Достаточно сказать в этой связи, что на вопрос об идеале («должен ли быть у человека идеал?») 80-90% отвечали утвердительно (как и у В. Франкла более полувека назад), но само понимание идеала скорее не доходило до уровня смысла жизни, оставаясь в границах цели жизни. Так, отвечая на вопрос «зачем человек живёт?» абсолютное большинство студентов первые места определили следующим образом: «оставить после себя потомство; получать радость от жизни; принести благо близким». Последние 4 места, с небольшими вариациями в процентах, отдавались идеям: «прославиться; принести благо Родине; испытать радость творчества; сделать профессиональную карьеру». Нельзя не согласиться с утверждением нашего кубанского автора М.А. Беляловой о том, что «цель всегда имела в основе синтетическое мышление, т.е. синтез – анализ, синтез – обобщение в сфере взаимосвязи индивида с окружающим миром. В вузе, естественно, взаимодействуют три подцели – соединение ценностей Я с ценностями профессии, ценностей образования и жизненного самоопределения, ценностей личной жизни и гражданского служения делу»(7). Иными словами, уже к студенческому возрасту должна душа постепенно вырасти до того уровня, когда будет происходить слияние цели и смысла жизни, когда не смысл опустится до цели («оставить после себя потомство…»), а именно смысл станет определяющим моментом в целевом движении человека (быть хорошим врачом, педагогом, инженером, чтобы принести как можно больше блага людям и своей Родине). В этой связи невольно вспоминается всем хорошо известная притча о трёх каменщиках, делавших одно общее дело и давших три разных ответа на вопрос, что они делают: один сказал: «кирпичи кладу»; другой: «деньги зарабатываю, чтоб семью прокормить»; а третий: «я людям дом строю». Хотя момент истины можно обнаружить в каждом ответе, но именно последний вобрал в себя не только объяснение процесса, не только желание блага малому кругу – семье, но и желание добра как можно большему количеству людей. Именно здесь можно ожидать и добротно выполненную работу, и творческое начало. Здесь происходят два самых важных явления: соединение собственного Я с многозначным, многовариантным Мы и, соответственно, переход от цели жизни, вершиной и пределом которой остаётся второй ответ, к смыслу жизни, который поднимает человека до собственно человеческой сущности, до истинно человеческого Я, кем бы по своим генетическим задаткам не было это Я – то ли великим художником Тицианом, умершим в 99 лет с кистью в руках, то ли тем самым третьим каменщиком, который для людей, не разделяя их по национальным, религиозным или ещё каким признакам, строил дом. Иными словами, этика любви и добра, ставшая основанием человеческого деяния только и может наполнить жизнь человека смыслом, спасти от суеты и бессмыслицы жизни. Современные данные по суициду ведут к одному: без воспитания души, которая вместе с развитием интеллекта помогает определить смысл собственной жизни, с этой бедой не справиться. Именно душа делает человека ответственным перед другими людьми, перед землёй, на которой рождён, душа выводит добро за пределы материальной ценности, делает его ценностью духовной. Имеющиеся на сегодня данные показывают: подготовка «квалифицированного потребителя» современной системой образования, начиная с программ детских садов вкупе с тем, что детям предлагают современные «сказочники» и кончая куцей гуманитарной составляющей школьной программы есть движение в НИКУДА, в бессмыслицу жизни, какую бы буйность спортивного или «музыкально»-развлекательного характера нам не демонстрировали. Чтобы сформировать в человеке творческое начало, ориентированное на поиск гармонии, тот самый один из основных компонентов живой души, надо, начиная с младенчества, пройти все этапы обучения и воспитания, где будут и определённые требования, доведение выполнения этих требований – через усилие! – до навыка, выполнения с удовольствием и, наконец, желания выполнять ту или иную работу, будь то забота о птичках или кошечках, живущих в доме, помощь взрослым, необходимость сделать уроки и т.д., до высшей стадии – желания, той самой воле, о которой писал Илья Ильич Мечников, всё сделать хорошо. Так постепенно и постоянно выдвигаемые и выполняемые требования, становясь требованиями не с чьей-то стороны, а самотребованием способствуют формированию живой души. Взращенные на такой добротной почве интересы становятся смыслом жизни, безусловным желанием принести в этот прекрасный мир как можно больше добра. Этот найденный смысл и может оказаться той важнейшей привязкой к жизни, которая удержит юного человека в трудный момент от опасного шага. Список литературы: 1. В. Франкл. Человек в поисках смысла. – М., 1990. С. 28, 66, 308. 2. И.И.Мечников. Этюды оптимизма. – М., 1988. С.16. 3. Там же. С.226. 4. Там же. С. 265. 5. Ст. Цвейг. Три певца своей жизни. Казанова – Стендаль - Толстой. // Собр. соч. Т.УП. Л., 1929. С.52. 6. Ф.М.Достоевский. Искания и размышления. – М., 1983. С.127. 7. Белялова М.А. Формирование профессионально-исследовательской культуры студента. – Краснодар, 2011. С.7. Билалов М.И. РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ, ПЛЮРАЛИЗАЦИЯ И ИНДИВИДУАЛИЗАЦИЯ ЦЕННОСТЕЙ КАК АЛЬТЕРНАТИВА КУЛЬТУРНЫМ УГРОЗАМ ГЛОБАЛИЗАЦИИ Глобализация резко обострила противоречия, веками и тысячелетиями сопровождавшие человечество, она вывела их на качественно и количественно иной уровень, превратив некогда региональные проблемы во всемирные, и в тоже время породив принципиально новые, никогда прежде не существовавшие проблемы и разногласия. Основным противоречием формирующегося нового глобального информационного общества, основанного на сетевых информационных структурах, является противоречие между глобализацией мира и самобытностью (идентичностью) конкретного социума. «В значительной степени острота современных противоречий обусловлена столкновением двух тенденций – процессом интеграции, в том числе и в области культуры, и стремлением национальных, локальных культур отстоять свою самобытность и независимость» [13,12]. И. Лисеев обращает внимание на процессы глокализации (сочетание глобальных процессов с местными локальными особенностями, традициями национальной культуры), «которые, оказывая все возрастающее влияние на мировоззрение людей, вызывают серьезное беспокойство и, прежде всего, у представителей слаборазвитых и развивающихся государств, которые полагают, что результатом глобализации является растворение их самобытных культур в новых экономических и торговых процессах, которые они по этой причине отвергают, считая их опасными для себя» [8,15]. М.Кастельс приводит основные группы сообществ, которые, по его мнению, могут через самобытность сопротивления перейти к самобытности, устремленной в будущее и направленной на преобразование общества в целом с одновременным сохранением ценностей сопротивления доминирующим интересам глобальных потоков капитала и информации. Это, прежде всего, религиозные, национальные и территориальные сообщества. Кастельс подчеркивает особую важность учета этнического фактора, который выступает в качестве ведущего фактора как угнетения, так и освобождения и привлекается в поддержку других форм самобытности сообществ [См.:3]. Настоящая конференция имеет своим предметом вопросы этической культуры. Перспективы сохранения нравственных ценностей неразрывны с сохранением этнонациональных и религиозных ценностей. В своем докладе хочу сослаться на видение этих проблем в основательном обсуждении весьма компетентных специалистов – на Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.) «Этнонациональные ценности в условиях глобализации», на которой многие связывали проблему с гражданскими обществами, строящимися с разной степенью успешности строятся в российских национальных регионах. Но можно согласиться с М.Даниловой: в государствах, строящих гражданское общество по западной модели, ни парламентаризм, ни независимая пресса, ни многочисленные негосударственные организации, ни частная собственность и развитие предпринимательства не означают, что общество действительно восприняло «западную» модель государственного устройства. Она может действовать обособленно, но в случае ее конфликта с «западной» моделью последняя будет обречена [6,17]. Такую угрозу отметили и другие, подчеркивая пагубность глобализации и западного типа гражданских обществ для этноконфессиональных ценностей. «Отсутствие общей идеологической платформы для полиэтнического и поликонфессионального российского общества – важнейший фактор его слабости, открытости для экспансии западных ценностей, представляющих угрозу для целостности государства» [2,26]. Другой автор свою озабоченность самобытностю российских ценностей связывает с европоцентризмом: «стремительные процессы трансформации ценностных оснований современного российского общества имеют своим следствием, с одной стороны, европеизацию (или американизацию), с другой стороны, заметную архаизацию массового сознания. Конечно, при общей тенденции современной культуры к постмодернистской мозаичности и полистилистичности, наивно ожидать возрождения ценностно-смыслового единообразия. Однако и существующая ныне поляризация – явление весьма опасное. Стремление же консолидировать общество на основе одной из этих полярных установок – также вряд ли может иметь перспективу» [11,211 ]. Современные российские философы считают, что в цивилизационных истоках русской национальной традиции есть серьезные основания для выработки такого пути развития, основной ценностью которого являлась бы ориентация не на всевозрастающее материальное производство и потребительство, а на аскетическую умеренность, основанную на приоритете духовных ценностей. Среди духовных же ценностей на первом плане должны быть религиозные ценности, бессердечному рационализму должны противостоять теплота человеческих отношений и христианское самопожертвование, индивидуализму - братская взаимопомощь и коллективизм. Как известно, Н. Бердяев был глубоко убежден, что русский народ не является народом культуры, основанной на упорядоченных, рациональных началах, а предстает как народ откровений и вдохновений. Несочетаемая, негармонизируемая противоречивость и двойственность (с доминированием восточного) пронизывают все основные характеристики русского духа: деспотизм, гипертрофию государства и анархизм, склонность к насилию и доброте, индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм, национализм и всечеловечность, искание Бога и воинствующее безбожие, смирение и наглость, рабство и бунт. Эти противоречивые цивилизационные черты русского национального характера и предопределили всю сложность и катаклизмы российской истории, в том числе в сфере духовности и политики. Нетрудно заметить, что глубинные истоки своеобразия ценностей народов лежат в противостоянии рационального и иррационального в национальной ментальности. Выдвигая духовные основы жизни на первый план (своеобразный средневековый вариант социального бытия), ныне постмодернизм заостряет внимание на иррационализации человеческого духа. Тенденция эта, универсальная и вечная для человеческого духа (наряду с рационализацией), набирает новое дыхание еще с конца XIX века. Фрейд, Фромм, Маркузе, Кьеркегор, Хайдеггер, Ясперс и другие выдающиеся философы дают резко отличающееся от традиционно рационалистического представление о природе мышления. Вместе с этой тенденцией в политике, культуре и духовной жизни развитых стран Запада в конце XIX и в ХХ веке происходит качественный поворот в науке – появляется неклассический ее этап и уже просматриваются признаки постнеклассического знания. Но самое главное следствие поворота науки к неклассике и постнеклассике – это иррационализация культуры. Таким образом, понимание сущности человека видными философами ХХ века как иррациональной, ориентированной на удовлетворение психологических потребностей, на рубеже веков и тысячелетий усиливается иррационализацией человеческого мышления и поведения как мировой тенденцией глобализации. Отход от прежнего рационализма, так называемого целерационализма (М.Вебер) и сциентизма (абсолютизации роли науки), присущих классическим гражданским обществам, и переход со второй половины ХХ столетия в новую рациональность (ценностную рациональность – М.Вебер) сказались и в истории государственного управления, где модель Вебера-Вильсона, отражавшая классическую рациональность с признаками элементаризма, редукционизма и механицизма, постепенно сменяется «государственным менеджментом», ориентированным на «рациональность не столько как реализацию поставленной цели, сколько как процесс согласования целей различных акторов» - государства, социальных групп, общественности. В целом, новый рационализм, основу которых составляют эти новые рациональности, нацелен на диалог и полилог цивилизаций, умение быть толерантным и воспринимать позицию оппонентов. Он должен содействовать сближению Запада с Востоком [5,141]. Ключевой характер для понимания места России в мировой культуре и цивилизации обретает связка двух пар оппозиций: рационализм и иррационализм – индивидуализм и коллективизм. Это связано с тем, что в мировой политике становится массовым все более болезненное восприятие или даже неприятие таких незыблемых и приоритетных ценностей либеральной демократии, как права человека и свобода личности. Ведь одним из глубинных оснований человека является познавательное отношение человека к миру, о котором он волен в зависимости от среды духовного и природного обитания, индивидуальных и иных интересов составлять собственную систему взглядов, ценностей и т. п. Так оно и происходит, что уже закладывает основу для плюрализма. Множественность равноправных интерпретаций, к которой как факту люди должны относиться терпимо, порождает конфликт различных версий нравственного, политического, религиозного и т. п. поведения. Следовательно, рационализм и иррационализм обусловливают соперничество в другой паре ценностей – индивидуализме и коллективизме. При этом, теоретики либеральной демократии преподносят индивидуализм как естественное состояние человека, а коллективизм – как навязанную, неестественную жизненную позицию, поскольку он противоречит рациональности. Социализм, коллективизм, солидарность, делающие ставку на массовое движение и иррациональное, якобы несовместимы с рациональностью – таковы доводы апологетов либерального гражданского общества, представляющих его как систему, разумно функционирующую, благодаря не столько рациональным действиям руководителей государства, сколько рациональным действиям составляющих общество индивидов. Выходит, что рационалистический и иррационалистический подходы к миропониманию порождают также весьма заметные различия в выборе стратегий цивилизационного развития. Все же имеется единодушие в отечественном социальном познании в том, что «кризис культуры этноса в первую очередь означает слом прежних и формирование новых ценностей», и факторами ценностных изменений выступают принятие потребительского стандарта сегодняшнего Запада, изменения в институте нуклеарной семьи, возрастающий развлекательный характер искусства, свойственный массовый культуре, а также рост в пространстве культуры любого этноса числа бинарных оппозиций, что может привести к утрате синтезирующей основы культуры этноса [1, 36-37]. Ведь культура «пронизана разного рода границами». «В философии культуры и в культурологии довольно распространен взгляд на культуру как на систему границ, каждая из которых наделена своей избирательной и пропускной способностью отделять «свое» от «чужого», очищать пространство культуры от внешнего хаоса,«грязи», «шума».Функция культурной границы троякая: отделять свое от «чужого», помещать чужое в «карантин», и преобразовывать «чужое» в свое…Наиболее устойчивыми определителями таких границ являются государственная суверенность и функционирование национального языка. А вот пространства национальной культуры могут выходить сколь угодно далеко за пределы государственно-национального образования» [10, 20]. И в этой связи уместен аргумент регионализации территории России. Необходимо пересмотреть территориальное деление страны на исторически сложившиеся субъекты и перевести его на рельсы объединения и укрупнения с учетом общности или близости языка, традиций, религий и т.п. Регионализация ценностей как позитивная тенденция глобализации в противовес американизации или вестернизации предполагает постоянное разумное обновление иерархии ценностей и в то же время избавляет общество от тщетной мобилизации экономических и политических усилий ради сохранения отжившего и не отвечающего времени – языковых диалектов, наречий, местнических традиций и т.п. локально-ограниченных основ этнического бытия. Прошли времена, когда человечество представляло собой единство самобытных этносов и цивилизаций. Глобализация привело человечество к подлинно целому, хотя и раздираемому противоречивыми тенденциями, в котором быстро сокращается число национальных культур, способных сопротивляться «кошмару» прогресса. При этом, вместе с В.Г.Федотовой, нам хотелось бы обратить внимание участников конференции на следующее. В последние два десятилетия в России проводится государственная политика на отход от фундаментальных ценностей ее народов, таких, как коллективизм, вера в авторитеты, недостаточная рациональность и т.п. «Идея смены духовной идентичности укоренилась во всех российских реформах» [12, 186]. В то же время, во всем мире уже осознано «усиление вариантности и плюрализма в выборе путей улучшения обществ» и «ценностные подходы и вненаучные представления, связанные с традициями и обычаями, и даже желание людей устроить все по своему произволу, сломав традиции, обычаи и навязываемые сверху научно или политически обоснованные модели, сегодня могут быть реализованы. Это одна из причин роста нестабильности и риска, связанная со стремлением либертаризма победить демократию и расширить возможности человека до пределов всяческих границ» [12,199]. Возможно, агрессивная активность новолибералов уравновесится лелеемой либертаризмом свободой ненасилия и нам удастся отстоять «жесткое ядро» фундаментальных ценностей отечественной культуры, но ручаться за сохранность его «предохранительного пояса» (И.Лакатос) из традиций и обычаев – вряд ли кто осмелится. Однако, на наш взгляд, наряду с размыванием границ культур, сближением Запада и Востока в трансформациях ценностей, нужны другие эффективные способы устранения конфликта ценностей в духовной жизни современного человека. Потому в гуманитарной научной литературе продолжаются поиски новых стратегий культурной политики. Одним из наиболее перспективных направлений, по мнению специалистов, является модель «индивидуальной свободы и культурного выбора», базовые принципы которой изложил лауреат Нобелевской премии по экономике А. Сен. Главная его идея состоит в постепенном ослаблении групповых форм идентификации и переходе к индивидуальному выбору. «Культурная свобода — это предоставление индивидам права жить и существовать в соответствии с собственным выбором, имея реальную возможность оценить другие варианты» [Цит.по: 9]. Этнические, религиозные и другие групповые культурные традиции по большей части не добровольны, они «аскриптивны», предписаны индивиду от рождения. Поэтому основная цель политики поощрения культурной свободы состоит в ослаблении этой предопределенности, в развитии индивидуального мультикультурализма. З. Иванова считает, что проблемы личностной и социальной идентичности особое значение приобретают в эпоху глобализации и усиливающейся миграции населения. Она уверена: «реализуемые на практике в мире модели «плавильного котла» (ассимиляции)и «крупнонарезанного салата» (мультикультурализма) себя пока не оправдали. Тем не менее, использование некоторых принципов мультикультурализма сегодня возможно и необходимо. Среди этих принципов: сохранение и поддержание существующего культурного плюрализма; признание и защита прав меньшинств; отказ от шовинизма, ксенофобии, этнической и религиозной предвзятости, воспитание уважения к культуре и нормам других народов; ориентация на интеграцию в единое политическое сообщество, отказ от этноцентризма и этнонигилизма в политических решениях и действиях» [7,70-71]. Нам представляется, что здесь движение возможно по пути формирования гражданской нации, которая предстает как здоровое противопоставление этнической нации, как определенное единство граждан страны, которых объединяет не столько общая кровь, сколько общее государство, общее дело. Гражданская нация подразумевает, что большая часть населения является политически активной и имеет возможность влиять на курс, которым следует правительство. Если рассматривать предпосылки для формирования гражданской нации, то их больше всего в крупных городах (Санкт-Петербург, Москва и т.п.). Многие приезжие довольно быстро вливаются в котел городской культуры, пропитанный духом свободомыслия и т.п. и переплавляются на ее лад. Крупный город- это площадка для высказывания различных непохожих мнений, для борьбы за свои права. Представляется, что для того, чтобы начать строить гражданскую нацию надо или полностью изолировать от этого процесса определенные национальные меньшинства (но это будет иметь в будущем трагические последствия) или хитрыми манипуляциями разрушать национальные диаспоры, сделать так, чтобы национальность не давала никаких преимуществ. Наше видение на поиск, нахождение и реализацию оптимального для сохранения этнокультуры набора региональных базовых ценностей гражданского общества эпохи глобализации и постмодерна заключается в отходе гражданских обществ от рационализма и индивидуализма…, что такие исконные ценности российских и дагестанских народов, как коллективизм, солидарность, чувственность, сердечность, потерявшие было свою значимость, вновь обретают новое значение в общественной жизни. По нашему мнению, необходимо решительно расстаться с такими исконно религиозными чертами дагестанской культуры, как провиденциализм, креационизм, телеологизм, эсхатологизм, трансцендентизм, имманентизм, фатализм, нетерпимость, фанатизм и т. п. и идти по пути формирования гражданского общества с региональными базовыми ценностями [См. об этом: 4; 5]. В совокупности экономических, политических, религиозных и т. п. параметров многогранной человеческой свободы на первый план выдвигается свобода коммуникации и доступа к информации. С такой свободой связан неограниченный плюрализм, означающий тотальный либерализм в выборе и творчестве духовных ценностей, еще точнее, признающий абсолютную свободу в выборе оригинальных и индивидуальных дискурсов – различных связных текстов в широком диапазоне – от теоретических открытий до конкретных жизненных кредо. Наряду с регионализацией ценностей как позитивной тенденции глобализации в противовес американизации или вестернизации, где предполагается постоянное разумное обновление иерархии ценностей, эффективно сохранение и поддержание существующего культурного плюрализма на основе вышеуказанной политики поощрения культурной свободы. Она, как было отмечено, состоит в развитии индивидуального мультикультурализма, возможно, и является наиболее оптимальной в нынешней России и ее регионах для диалектического развития общественной системы ценностей. Список литературы: 1. Абдулкадыров Ю.Н. Факторы ценностных изменений в условиях глобализации//Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред.М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. -234 с. 2. Акаев В.Х. Россия в контексте цивилизационных и национальных процессов //Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред. М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. -234 с. 3. Ачкасов В.А.,Чугунов А.В.Процессы глобализации и изменение места и роли национального государства и гражданского общества: точка зрения М. Кастельса.// http://rudocs.exdat.com/ docs/index-271586.html 4. Билалов М.И. Цивилизационные метаморфозы познавательной культуры. М., из-во Academia, 2008. 5. Билалов М.И. Дагестан в культуре и цивилизации. ГУ «Дагестанское книжное издательство». Махачкала, 2010. 6. Данилова М.И.Глобальные и национальные ценности: проблемы взаимодействия//Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред. М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. -234 с. 7. Иванова З. Формирование этнической идентичности в условиях массовой миграции//Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред. М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. -234 с. 8. ЛисеевИ.К. Россия: многообразие культур в условиях глобализации//Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред. М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008.-234 с. 9. Паин Э.К вопросу о «крахе политики мультикультурализма» в Европе//http://www.4cs.ru/materials/wp-id_1454/ 10. Сараф М. Национальное культурное пространство и его структура//Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред.М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. -234 с. 11.Сметанина Т. Европоцентризм и самобытность в ценностных исканиях рубежа веков//Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред.М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. -234 с. 12.Федотова В.Г. Хорошее общество. М., 2005. 13.Чумаков А.Н.Трансформация культуры в условиях глобализации. //Этнонациональные ценности в условиях глобализации.[Текст]:Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (г. Махачкала, 25-26 сентября 2008 г.)/ Ответ.ред. М.И.Билалов.-Махачкала, ИПЦ ДГУ, 2008. С.12. |
