Агамехти Мамед-оглы Русскоязычное книгоиздание в межэтническом взаимодействии государств Центральной Азии (последнее десятилетие XХ начало XXI вв.)
Скачать 7.72 Mb.
|
1.2. Концептуальные модели социокультурного взаимодействия В советские годы, по существу, был наложен запрет на изучение большой части русской эмигрантской печати, которая едва ли не сплошь рассматривалась как антиреволюционная, антисоветская; ее существование замалчивалось, хотя продукция эмигрантских типографий и издательств, так или иначе доходила до читателя, что само по себе было небезопасно, чревато различного рода репрессиями. Положение начало меняться с середины 80-х гг. нашего века. Эмигрантская печать, диссидентская литература были легализованы; открылись спецхраны библиотек и архивов. Запретные недавно издания появились на внутреннем книжном рынке. Все это, как и ликвидация, практически цензуры, сделало русскую зарубежную книгу объектом изучения, представляющим интерес для многих исследователей. Появилась также возможность изучать историю русской зарубежной книги, эмигрантской печати с книговедческих позиций. Работа в этом направлении только начинается, при этом главное внимание исследователей привлекает русская европейская и американская печать, точнее печать США, по преимуществу после 1917 г. Можно ожидать появления и первых масштабных работ такого рода. Но если интерес ученых к русской книге и книжному делу на Западе можно квалифицировать как достаточно традиционный, связанный с «европоцентризмом» вообще, то этого нельзя сказать о странах Азии и Дальнего Востока. Одним из первых историков книги, который обратился к названной теме, стал С.А. Пайчадзе, давно и целенаправленно изучающий книгу и книжное дело Дальнего Востока. Хорошо известны его публикации, посвященные развитию книжного дела дальневосточного региона, среди которых заметное место занимает монография «Книжное дело на Дальнем Востоке: дооктябрьский период» (Новосибирск, 1991)139. Вместе с тем уже в 1995 г. С.А. Пайчадзе обратил внимание исследователей о стоящих проблемах изучения русской книги в азиатских республиках СНГ и о влиянии восточных мотивов (религиозных, литературных и др.) на русскую книгу140. По-видимому, закономерно расширение круга исследовательских интересов его соратников и учеников, их стремление воссоздать картину издания и распространения русской книги не только на территории России, но и за ее пределами в странах Центрально-Азиатского региона. Исследовательскому почерку С. А. Пайчадзе свойственно умение обобщать, видеть за отдельными, частными, порой разрозненными фактами их глубинную связь с теми процессами политического, экономического и культурного характера, которые протекают и обществе. Книга и книжное дело предстают перед нами и как результат и как – одновременно – катализатор этих процессов, либо непосредственно, либо опосредованно реагирующих на складывающиеся обстоятельства, отражающих их и вместе с тем формирующих сознание общества, его менталитет. Для ученого книга – «часть национальной жизни», которая живет и развивается, прежде всего, по ее законам141. Комплексные исследования межкультурных взаимодействий в социально-гуманитарном знании не новы, но целостный категориальный аппарат все еще не разработан, поэтому формирование системы категорий происходит путем заимствований из социологии, философии, лингвистики, психологии и других смежных наук. Представители различных направлений исследования культуры разрабатывали и использовали свои специализированные комплексы категорий, но они еще не делали «погоды», не являлись результатом целенаправленной, осмысленной работы по изучению этого феномена. Исходя из того, что русскоязычное книгоиздание развивается в контексте социокультурного пространства Центральной Азии, автор посчитал целесообразно обратиться к социально-культурологическим и регионоведческим концепциям. Русскоязычная книга – составная часть книжной культуры, она включена в контекст развития историко-культурной и социальной среды региона и мировой культуры в целом, поскольку способствует созданию, сохранению и воспроизводству культурных ценностей на протяжении всего цивилизационного развития, то есть она является культурно-цивилизационным феноменом. Центральная Азия как регион, в этой связи, обладая специфическими характеристиками, может выступать в качестве особой социокультурной системы, приобретающей черты локальной цивилизации, в историческом контексте которой развивается русскоязычное книгоиздание. Применение цивилизационного подхода при изучении эволюции русскоязычного книгоиздания конкретного региона позволит системно подойти к освещению вопроса: воссоздать картину развития русскоязычного книгоиздания в последовательно сменяющиеся хронологические периоды в условиях историко-культурных и социальных трансформаций. Русскоязычное книгоиздание не существует само по себе, параметры его функционирования и динамику развития определяют пространственно-временные характеристики. Пространство и время – это контуры формирования любой деятельности, в том числе книгоиздательской. Природа основных процессов формирования и развития русскоязычного книгоиздания, их архитектоника, выраженная через контент пространства и времени, позволяет соотнести все элементы, порождаемые культурой (смыслы, ценности и нормы), с компонентами регионального русскоязычного книгоиздания; то есть пространственно-временной континуум является методологическим основанием для исследования регионального русскоязычного книгоиздания. События, происходящие в региональном пространстве в определенные периоды истории, несомненно, оказывают влияние на развитие социально-культурного ландшафта и соответственно русскоязычного книгоиздания. Являясь открытой социальной системой, взаимодействуя с внешней средой, русскоязычное книгоиздание закономерно адаптируется в среде функционирования и в то же время оказывает на нее воздействие, изменяя набор и сочетание своих функций и структурных элементов. Наиболее кардинальные изменения внешнего пространства русскоязычного книгоиздания происходят в период активных трансформаций социума. В это время особенно заметными становятся контрасты между экономическим и социокультурным потенциалом центральных и периферийных территорий, усиливается асимметрия регионов преимущественно с русским населением и этническими районами. В результате образуется множество модификаций единого прежде пространства, что определяет разную скорость проведения реформ, различные экономические и социальные результаты, неоднородность институциональных условий существования культурных потенциалов территорий, в том числе и русскоязычного книгоиздания. Временные характеристики Центрально-Азиатского региона определяются ходом истории, в рамках которой происходит экономическое и социокультурное развитие. Исторический опыт Центральной Азии уникален. Известно, что название «Центральная Азия» стало общеупотребительным после появления одноименного сочинения А. Гумбольта L’Asie Centrale (Berlin, 1844. T. 1). В этом фундаментальном труде территории к югу от Алтая вплоть до северного склона Гималаев были отнесены к Центральной Азии (с. 610). Ф. Рихтгофен в книге «Китай» дал определение Центральной Азии как «континентальной области древних водных бассейнов, не имеющих стока в океан», он же наметил западную и восточную границы края, включив в него земли от водоразделов Памира на западе до водоразделов исполинских рек Китая и Большого Хингана на востоке» (China. Berlin, 1887. S. 7—8). С тех пор русские географы под Центральной Азией понимали регион, простирающийся к востоку от Памира. Со времени основания Русского географического общества в 1845 г. и многочисленных экспедиций на Дальний Восток, в Среднюю и Центральную Азию, – регионы, находившиеся в сфере экономических и политических интересов Российской империи, был накоплен обильный фактический материал, сделаны важные географические открытия и обобщения. Так, в книге «От Кяхты на истоки Желтой реки» (СПб., 1888) Н. М. Пржевальский проводит границы Центральной Азии по Гималаям, Памиру, Западному Тянь-Шаню, на востоке – по Большому Хингану и пограничным хребтам Китая. В разное время на формирование культурного облика региона оказывало воздействие и активное использование региона правительством России как места ссылки уголовных и политических преступников, деформации в принципах федерализма и национальной политики. Все эти характеристики в условиях историко-культурных преобразований определяют социокультурный ландшафт территории, в который включены современные издательства и издающие организации. Пространственные характеристики: удаленность региона от административного центра страны, способствующая изолированному развитию; огромная площадь; низкая плотность населения и дисперсный характер его расселения – усиливают отличительные черты Центральной Азии от других территорий СНГ и так же влияют на формирование социокультурного ландшафта. Проживание на территории автохтонов142 с самобытной культурой, этническими и религиозными традициями, представителей многих национальностей, имеющих в своей психологии и культуре много общего и не меньше особенного, обладающих разными ценностно-нормативными установками; их взаимодействие – все это изначально способствовало формированию многослойной культуры. Важно учитывать и то, что Центральной Азии в конкретные исторические периоды испытывала особое влияние близлежащих территорий, в частности Казанской губернии; и это оказывало воздействие на социокультурный облик региона. Определяет развитие региона и его административно-территориальное деление, меняющееся на разных этапах истории. Центры административно-территориальных образований, по сути, всегда являлись культурными центрами – своеобразными «культурными гнездами», которые, вкупе с их деятелями, имели уникальную местную специфику и играли главную роль в развитии региона (Н. К. Пиксанов143). Таким образом, пространственно-временные характеристики, определяя социокультурное пространство региона, оказывают воздействие и на русскоязычное книгоиздание. Межэтническое взаимодействие – фактор, не только во многом определяющий собственно этнические процессы, но и активно связанный с такими сферами жизнедеятельности как политика, экономика, социальные отношения, культура и др. В современных условиях формирования единого экономического и информационного пространства проблемы регулирования межэтнических отношений, межкультурных контактов, защиты национальных традиций приобретают особую актуальность в свете выработки и поисков адаптационных механизмов. В современных условиях формирования единого экономического и информационного пространства проблемы регулирования межэтнических отношений, межкультурных контактов, защиты национальных традиций приобретают особую актуальность в свете выработки и поисков адаптационных механизмов. Длительный период межэтнического общения и контактов народов привел к высокой степени интеграции и значительным культурным взаимовлияниям. Накоплен огромный исторический опыт сотрудничества народов, сформировался общий пласт культуры, который, в свою очередь, выступает сегодня фактором относительной межэтнической стабильности в данном регионе. Тем не менее, следует учитывать и то, что сфера культуры может трансформировать и аккумулировать различные виды противоречий в отдельных сферах общественной жизни. Развитие диалога национальных культур, прежде всего в условиях тесных языковых контактов в пределах одного или даже группы многонациональных государств, занимает сейчас одно из центральных мест в процессе формирования цивилизованных норм взаимопонимания и сотрудничества народов, связанных давними традициями совместного проживания, взаимодействием в духовной, социальной и экономической сферах. Исключительная важность научного анализа проблемы межэтнического взаимодействия определяется тем, что именно посредством взаимодействия планируется, организуется деятельность многоэтничного сообщества. От совершенствования процессов межэтнического взаимодействия во многом зависит и будущее самого общества, уровень его целостности и степень прогрессивности. Философский подход. Наиболее общий, универсальный вид дефиниция имеет в философии. В философской трактовке термин «взаимодействие» обозначает категорию, отражающую «процессы воздействия объектов друг на друга, их взаимную обусловленность и порождение одним объектом другого. Взаимодействие – универсальная форма движения, развития, определяет существование и структурную организацию любой материальной системы»144. Взаимодействие, с точки зрения философии, – это глобальная, всеобщая связь явлений, их взаимообусловленность; это отношение, в котором причина и следствие постоянно меняются местами. Связи делят на непосредственные и косвенные, постоянные и временные, существенные и несущественные, случайные и необходимые, а также функциональные, при которых изменение одних явлений вызывает вполне определенные изменения других. Взаимодействие как материальный процесс сопровождается передачей материи, движения и информации. Оно относительно, осуществляется с определенной скоростью и в определенном пространстве-времени. Социологический подход. В большинстве своем социологи считают этничность категорией вторичной по отношению к социальному. Видимо, поэтому в социологической литературе не встречается понятие «межэтническое взаимодействие», но есть определение социального взаимодействия. «Взаимодействие» как ключевое понятие социологии и социальной психологии наиболее разработано в микроуровневых теориях. Обращение к данным теориям оправданно тем, что понимание микроуровневого взаимодействия способствует осмыслению этого процесса на макроуровне. Оговорим лишь то, что мы в анализе не претендуем на полноту охвата существующих теорий взаимодействия, для нас важно выделить некоторые модели взаимодействия. Подходы к определению термина «взаимодействие» детально проработаны П. А. Сорокиным. Как и многие другие исследователи, он считал, что предметом социологии выступает межчеловеческое взаимодействие, отличное от взаимодействия в неорганической и органической природе. Социология, по его мнению, есть наука о поведении людей, находящихся в процессе социального взаимодействия. Основываясь на этом, П. А. Сорокин выделяет специфику и структуру межчеловеческого взаимодействия. «Под «взаимодействием» понимается любое событие, с помощью которого один человек полуосязаемым путем влияет на открытые действия или состояние ума другого человека»145. Именно влияние (одностороннее или взаимное) является основой любого социокультурного явления. П. А. Сорокин называет три компонента значимого человеческого взаимодействия. К ним относятся: 1) мыслящие, действующие и реагирующие люди, являющиеся субъектами взаимодействия; 2) значения, ценности и нормы, благодаря которым индивиды взаимодействуют, осознавая их и обмениваясь ими; 3) открытые действия и материальные артефакты как двигатели или проводники, с помощью которых объективируются и социализируются нематериальные значения, ценности и нормы. Во взаимодействии могут действовать от двух индивидов до большого количества людей. Взаимодействие может осуществляться между одним индивидом и многими (ведущий радио и его слушатели, артист и зрители); между многими и многими (продавец и покупатели определенного товара, которые не организованы и раздроблены). Последний тип, отмечает П. А. Сорокин, принимает форму взаимодействия между организованными группами. Безусловно, количество взаимодействующих субъектов во многом определяет специфические характеристики процесса. Для нашего исследования особый интерес представляет такой компонент социокультурного взаимодействия как «проводник» или его средство, поскольку «взаимодействие происходит между людьми, разделенными тысячами миль (посредством газет, телеграмм, радио и т. д.)». К числу важных «проводников» П. А. Сорокин относит письменность. По мнению П. А. Сорокина книга является наиболее широко используемой формой «световых проводников». В свою очередь «световые вместе с цветовыми и звуковыми проводниками образуют самый распространенный и важный метод объективации и передачи значений или ценностей»146. Поскольку общество представляет собой сложную систему взаимодействия и поведения людей, то П. Сорокин пытается дать классификацию типов и форм социального взаимодействия. По его мнению, критериями классификации могут выступать количество и качество самих элементов взаимодействия. Так, в зависимости от количества людей, участвующих во взаимодействии, он выделяет: 1) взаимодействия между двумя индивидами; 2) взаимодействия между одним индивидом и многими индивидами; 3) взаимодействие между многими индивидами или между двумя группами индивидов И хотя известный социолог имел в виду значимое социокультурное взаимодействие между индивидами и группами в рамках одного общества, изложенные подходы можно использовать в исследовании взаимодействия представителей разных культур. В других работах он отмечал тенденцию взаимного проникновения и объединения западных и восточных социокультурных ценностей и задавался вопросом: «К чему это приведет?». Современное ему состояние последствий взаимодействия он называет «возрастающей смесью в форме эклектичных скоплений из элементов восточных и западных цивилизаций»3447. Рассматривая качественные характеристики взаимодействующих индивидов или групп индивидов, он выделяет следующие взаимодействия: а) односторонние и двусторонние; б) длительные и временные; в) антагонистические и неантагонистические; г) шаблонные и нешаблонные; д) сознательные и бессознательные; е) интеллектуальные, чувственно-эмоциональные или волевые. Дальнейший анализ социального взаимодействия П. Сорокин связывает с причинно-функциональной зависимостью, которая ведет к коллективному единству или коллективной индивидуальности. Он ищет пути или критерии интеграции на основе космическо-географических, биолого-физиологических и социально-психологических факторов. Построение всей системы социальных взаимодействий завершается трехуровневой иерархией. Первый уровень взаимодействия – это межиндивидуальные отношения. Эти отношения становятся социальными в «элементарных» группах, которые представляют собой единение людей по какому-либо одному из общих признаков (например, по признаку пола, возраста, дохода, профессии и т.д.). Второй уровень – это различные комбинации «элементарных» групп, образующих коллективное единство. Третий уровень – это отношения между «кумулятивными» группами, объединенными вокруг нескольких признаков. Например, классы, нации, элиты и т.д. Таким образом, общество как сложный социальный агрегат – есть совокупность «элементарных» и «кумулятивных» групп. Анализ и положение социальных групп в обществе П. Сорокин связывает с социальной структурой общества. Социогрупповая динамика изучается им в тесной взаимосвязи с теорией стратификацией. Стратификация – это способ измерения статуса той или иной социальной группы в социальном пространстве. Изучение и классификация социальных групп позволили П. Сорокину сделать важнейший вывод о том, что как в группе, так и в обществе существует расслоение и неравенство людей. Значительное внимание в социогрупповой динамике автор отводит социальной мобильности, которая, согласно ему, бывает двух видов – горизонтальная и вертикальная. Согласно П. Сорокину, общество существует благодаря организованным типам взаимоотношений между людьми в обществе. Изучая их, он выделяет следующие основные типы интеракции: а) семейный тип; б) договорный тип; в) принудительный тип и г) смешанный. Завершает свою теорию социального взаимодействия П. Сорокин учением о «социокультурной динамике». Он считал, что социальная структура общества должна включать в себя не только социальные группы, но и институты. Социальные институты отличаются от групп тем, что они представляют собой такие образования (организации), которые характеризуются: 1) наличием нескольких социальных групп, имеющих общие ценности и удовлетворяющие их потребности; 2) единым этносом (духовной культурой); 3) наличием материальной культуры; 4) специальными социальными действиями в рамках данного института. Таким образом, социокультурное взаимодействие состоит из следующих взаимосвязанных элементов: совокупности нематериальных значений, идей, ценностей, стандартов, содержащих сознание индивида или группы; совокупности материализованных ценностей общественной жизни; совокупности взаимодействующих индивидов и групп. Определив элементы социокультурного взаимодействия, П. Сорокин раскрывает его структуру. Она состоит их трех аспектов, неотделимых друг от друга: а) личность как субъект взаимодействия; б) общество как совокупность взаимодействующих индивидов с его социокультурными отношениями и процессами и 3) культура как совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица, и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения. Личность, общество и культура между собой тесно взаимосвязаны и не могут существовать друг без друга. Ценностным подходом П. Сорокин пытался обосновать законы статики и динамики общественного развития. С учетом социокультурного (ценностного) содержания общая социальная структура общества выглядит следующим образом: 1) главнейшие формы неорганизованных и полуорганизованных групп; 2) «односторонние» группы, построенные лишь на одном ряде основных ценностей (биосоциальные и социокультурные группы) и 3) «многосторонние» группы, построенные вокруг комбинации многоуровневых ценностей. Таким образом, Питирим Сорокин раскрывал понятие «социальное взаимодействие» через уровни взаимодействия, условия взаимодействия и структуру взаимодействия148. Он выделял три уровня взаимодействия: между двумя индивидами; между одним индивидом и многими индивидами; между многими индивидами, или между двумя группами индивидов. В качестве условий, необходимых для социального взаимодействия, он выделял несколько. Во-первых, наличие двух и более индивидов, взаимодействующих друг с другом с целью удовлетворения различных потребностей. Во-вторых, наличие актов, посредством которых реализуются те или иные виды взаимодействия. В-третьих, наличие проводников, передающих действие от одного индивида к другому. К ним относятся язык и письменность, искусство, орудия труда и одежда, церемонии, памятники, предметы быта, деньги. В заключении следует отметить, что теория социального взаимодействия, разработанная П. Сорокиным, требует дальнейшего развития, поскольку она заложила лишь общий контур здания и наметила пути дальнейшего исследования данной проблемы. Процесс социального взаимодействия был подвергнут подробному анализу в рамках теории структурного функционализма. Надо отметить, что Т. Парсонс так же, как и П. А. Сорокин, рассматривает социальное взаимодействие применительно к ситуации, которая складывается в рамках общепризнанной системы культурных символов. Что касается сути структурно-функционального подхода, то Т. Парсонс рассматривает взаимодействие как социальную систему действия149. Он описывает следующую схему отношений: в ситуации некого множества действующих лиц выделяется «ориентация» одного или многих действующих лиц. С помощью этой схемы анализируются структура и процессы систем, состоящих из отношений таких элементов к их ситуациям, включающим другие элементы. Критерием ориентации конкретного субъекта действия является отношение к различным объектам и их классам, составляющим его ситуацию. С точки зрения действия Т. Парсонс классифицирует объекты на три класса: социальные, физические и культурные. В современной западной социологии под социальным взаимодействием понимается представление о том, что социальный индивид или общество всегда находятся в физическом или мысленном окружении других социальных индивидов и ведет себя сообразно этой социальной ситуации150. В подобном взаимодействии каждая из сторон стремится максимизировать вознаграждение своих действий и минимизировать затраты. Образуется система взаимных ожиданий, нарушение которых со стороны одного из участников влечет фрустрацию и агрессию. Если взаимодействуют группы, то регулирующую роль начинают играть общепринятые ценности и нормы (там же). В современной отечественной социологической литературе встречаются варианты следующего определения: социальное взаимодействие – система взаимообусловленных социальных действий, связанных циклической причинной зависимостью, при которых действия одного субъекта являются одновременной причиной и следствием ответных действий других субъектов. Предлагается различать виды и формы взаимодействия. К видам относят контакты (кратковременные связи) и социальные действия – действия человека, который вступает в осознанные и рациональные связи и ориентируется на действия других людей, пытаясь достичь собственных целей. Любому социальному действию предшествует социальный контакт, а до совершения социального действия в сознании должно возникнуть устойчивое побуждение к активности (мотивация). Среди основных форм социального взаимодействия выделяются: - кооперация – сотрудничество нескольких индивидов (групп) ради решения общей задачи. Кооперация возникает в том случае, когда становится очевидным преимущество объединенных усилий над индивидуальными; - конкуренция – индивидуальная или групповая борьба за обладание дефицитными ценностями; - конфликт – скрытое или открытое столкновение конфликтующих сторон. Типология социального взаимодействия включает 2 варианта. По видам деятельности социальное взаимодействие включает физическое, вербальное жестовое. По сферам жизнедеятельности или по статусным системам взаимодействие может быть экономическим, профессиональным, семейно-родственным, демографическим, политическим, религиозным, территориально-поселенческим. В этой типологии упоминается и межэтническая сфера в качестве одной из составляющих демографической сферы. С. Г. Ларченко и С. Н. Еремин исследуют один из аспектов межкультурного взаимодействия – межэтнический, содержанием которого служит изучение взаимодействия систем производства, а также формирования новых этнических общностей. Культура в их интерпретации это конкретно-историческое единство системы социальной деятельности. Оставаясь в рамках деятельностного подхода к сущности культуры, исследователи говорят об односторонней направленности межкультурных взаимодействий: передача накопленных культурных ценностей от высокоразвитой культуры к слаборазвитой. Все взаимодействия исследователи подразделяют на три типа: непосредственные межкультурные взаимодействия; взаимодействия посредничества; взаимодействия социальных организмов, находящихся на разных ступенях формационного развития. Отсюда вывод, что не социально- экономические основания лежат в основе своеобразия культур, их особенности надо искать не вовне, а внутри культур, исследуя процессы их складывания и функционирования151. Еще И. Гердер считал взаимодействие культур способом сохранения культурного многообразия. Культурная замкнутость ведет к гибели культуры. Однако изменения не должны затрагивать «ядра» культуры. По его мнению, культура формируется в результате многочисленного и длительного культурного взаимодействия3552. Между тем нетрудно заметить, что столь же логично включение межэтнической составляющей в любую из перечисленных сфер. В целом социологический подход в определении и интерпретации понятия «взаимодействие» претендует, как и философский, на всеобъемлющий характер, включающий все виды и типы взаимодействия, в том числе и межэтнического. С этим можно было бы согласиться, если бы не одно обстоятельство: в социологическом подходе слишком все объективировано и рационально, тогда как в межэтническом взаимодействии мотивация не всегда разумна, часто субъективна, подчинена эмоциям и бессознательна. Психологический подход. Современная психология весьма серьезно и обстоятельно подходит к проблемам межгруппового взаимодействия, изучая человеческие взаимоотношения как единство биологического и социального. Психологическая наука рассматривает взаимодействие как процесс влияния людей друг на друга, порождающий их взаимные связи, отношения, общение, совместные переживания, симпатии, антипатии. Именно причинная обусловленность составляет главную особенность взаимодействия, когда каждая из взаимодействующих сторон выступает как причина другой и, как следствие, одновременного обратного влияния противоположной стороны, что определяет развитие объектов и их структур. Если при взаимодействии обнаруживается противоречие, то оно выступает источником самодвижения и саморазвития явлений и процессов. Во взаимодействии реализуется отношение человека к другому человеку как к субъекту, у которого есть свой собственный мир. Взаимодействие человека с человеком в обществе – это и взаимодействие их внутренних миров: обмен мыслями, идеями, образами, влияние на цели и потребности, воздействие на оценки другого индивида, его эмоциональное состояние. Под взаимодействием в социальной психологии, кроме того, понимается не только влияние людей друг на друга, но и непосредственная организация их совместных действий, позволяющая группе реализовать общую для ее членов деятельность. Само же взаимодействие в этом случае выступает как систематическое, постоянное осуществление действий, имеющих целью вызвать соответствующую реакцию со стороны других людей. Совместная жизнь и деятельность в отличие от индивидуальной имеет вместе с тем более жесткие ограничения любых проявлений активности-пассивности индивидов. Это вынуждает людей строить и согласовывать образы «я-он», «мы-они», координировать усилия между ними. В ходе реального взаимодействия формируются также адекватные представления человека о себе, других людях, их группах. Взаимодействие людей выступает ведущим фактором в регуляции самооценок и поведения в обществе. Психологи стараются не обходить понятия «этничность», напротив, выделяют межэтническое взаимодействие как важнейшую форму межгруппового взаимодействия («макроуровень», по B. C. Агееву)153, «вид межгрупповых отношений, исторически предшествовавший всем остальным видам»154. Теоретическая важность изучения межэтнического взаимодействия, как считает В. . Агеев, заключается в том, что оно является «рельефной демонстрацией взаимосвязи личности и социума (группы), личности и культуры, психологических и этнокультурных переменных. Практическая значимость такого взаимодействия заключается в возможности использовать последствия и результаты межэтнических контактов для последующего позитивного развития»155. В. С. Агеев – автор фундаментальных трудов по проблемам межгруппового взаимодействия, главным образом, в социально-психологических его аспектах156, – предлагает использовать следующие теоретические подходы: мотивационные, ситуационные, когнитивные и деятельностный подходы157. Мотивационные подходы исходят преимущественно из эмоциональной сферы психической деятельности. Эмоционально окрашенные мотивы приводят к доброжелательным, нейтральным или напряженным (вплоть до враждебных) отношениям. Среди мотивов, влияющих на межэтнические отношения выделяют аффилиативные (стремление к психологической общности со своей группой в поисках социальной защиты, устойчивости, возможности осуществления определенных видов деятельности), статусные (самоуважение), архетипические (адаптация в целях безопасности)158. В русле мотивационных подходов развивались на Западе концепции «фрустрации и агрессии» и относительной депривации. Исследователи полагали, что неустойчивое положение групп вызывало у них чувства неуверенности, страха, отчаяния, которые, развиваясь, выливались в агрессию. Катализировались эти процессы и относительной депривацией – пониманием своих трудностей при сравнении с более благополучными группами, психологической готовностью искать причины своих неудач не в собственной деятельности, а «на стороне». Как показали российские исследования, эти процессы неоднозначны: фрустрация не обязательно ведет к агрессии; состояние депривации вряд ли может быть массовым и чаще проявляется на индивидуальном уровне; фрустрации, как правило, изначально не связаны с другой этнической группой, появляются из-за экономических трудностей и лишь потом переносятся в сферу межэтнических отношений и т.д.159 Ситуативные подходы к объяснению межэтнического взаимодействия основываются на представлении, что взаимодействие зависит не от индивидуальных, мотивационных факторов, а от характеристик самой конкретной, объективной ситуации160. Различное стечение обстоятельств в экономической, политической, социальной сферах может создать конфликт интересов, который, в свою очередь, начнет предопределять и внутригрупповую солидарность, и углубление этнокультурных психологических границ (там же). Ситуативные факторы могут, напротив, способствовать благоприятным межэтническим отношениям в группах при условии совпадения интересов (в случаях, когда группы обладают в ситуации одинаковым статусом и преследуют общие цели, достижение которых зависит от сотрудничества друг с другом, а не соперничества; в случаях взаимодействия при позитивной поддержке властей, закона или обычая и т.п.161. Когнитивные (cognitio - знание, познание) подходы, сформулированные в зарубежной психологии (А. Теджфел, Дж. Тернер и др.), исходят из признания группы как психологической реальности, когда группа воспринимает себя как совокупность индивидов одной и той же категории, разделяющих эмоциональные последствия этого самоопределения и достигающих некоторой степени согласованности в оценке группы и их членства в ней162. Отечественные этносоциологи, признавая значимость когнитивных процессов, акцентируют внимание на объективных условиях, в которых существуют и взаимодействуют группы, на специфике деятельности групп. Деятельностный подход, сформировавшийся на основе идей Л. С. Выготского и А. Н. Леонтьева, предполагает соотношение внешнего (деятельности) и внутреннего (сознания); другими словами, психическая внутренняя деятельность субъекта зависит от (1) его внешней практической деятельности и (2) внешних социальных и культурно-исторических факторов163. При всем многообразии подходов, социальные психологи основной акцент делают на «отражении процессов взаимодействия групп, т.е. на когнитивной сфере»164, а в качестве психологических конструктов межэтнического взаимодействия выступают системы представлений, этнические образы, установки, ценностные ориентации165. Этнологический и этносоциологический подходы. В отечественной этнологии интерес к проблеме межгруппового (межэтнического) взаимодействия присутствовал всегда, чаще всего, выливаясь в исследования межкультурного взаимодействия (см., например, работы Е. П. Бусыгина о культурно-бытовых взаимовлияниях русских Поволжья с другими местными народами)166. Научная проблематика значительно расширилась с началом применения в этнографии социологических методов и формирования нового направления – этносоциологии, которая из чисто практической субдисциплины к настоящему моменту превратилась в самостоятельную смежную науку с собственным объектно-предметным полем, понятийным аппаратом, методами и научными проблемами. Трудно в связи с этим согласиться с авторами учебного пособия «Этносоциология» (несмотря на их колоссальный авторитет), что «Этническая социология – часть социологии, одно из ее направлений»167. В равной степени можно утверждать, что этносоциология – часть этнологии (как это было сделано авторами тома «Свод этнографических понятий и терминов. Этнография и смежные дисциплины»168, но и это весьма спорно. Представляется, что объектно-предметная область любой смежной дисциплины являет собой пересечение областей двух или более наук, на границах которых возникает. Со временем, эта область, усложняясь и модифицируясь, может дополниться автономной, специфической проблематикой. На наш взгляд, это вполне применимо к этносоциологии. В этнологии и этносоциологии понятие «межэтническое взаимодействие» имеет довольно много вариантов – межэтнические отношения, контакты, взаимовлияния, взаимосвязи, взаимоотношения, коммуникация и проч., которые почти всегда используются как синонимы. Однако это не совсем правомерно и требует уточнения. Авторы процитированного выше учебного пособия «Этносоциология» предлагают следующее определение: «Межэтнические отношения в широком смысле слова – взаимодействие народов в разных сферах (политика, культура и т.д.), в узком – межличностные отношения людей разных национальностей, которые тоже происходят в разных сферах общения – трудовое, семейно-бытовое, соседское, дружеское и другие виды неформального общения»169. Из этого определения, следует несколько выводов: во-первых, что есть два уровня межэтнических отношений – межгрупповое и межличностное; во-вторых, обозначены возможные сферы контактов. Для нас в данный момент важно то, что для авторов понятия «отношения» и «взаимодействие» синонимичны. С этим солидарно большинство исследователей. На наш взгляд, термин «взаимодействие» более точен, поскольку подразумевает не только определенные позиции явлений по отношению друг к другу, но и наличие между ними связей разной интенсивности и качества. Понятия «взаимодействия» и «взаимосвязь» различны по качеству: первое есть процесс, а второе – фиксированное состояние. «Взаимодействие» подчеркивает активное, интенсивное отношение между явлениями в процессе их развития, тогда как категория «взаимосвязь» имеет оттенок стабильности, статичности, поэтому она не в полной мере отражает все многообразие отношений170. «Взаимосвязь» фиксирует наличие отношений между явлениями, а «взаимодействие» отмечает активный процесс этого отношения. Методологическое значение категории «взаимодействие» заключается в том, что оно позволяет в полном объеме понять процесс развития. Категория «взаимодействия», очевидно, является родовой по отношению к «взаимовлияниям» и «взаимообогащению». Взаимодействие не обязательно ведет к взаимовлияниям, тогда как взаимовлияния без взаимодействия невозможны. Категория «взаимовлияние» может быть понята как одна сторона, один из результатов взаимодействия. В ней нет указания на характер воздействия одного явления на другое. «Взаимовлияние» включает в себя обращение к новому, практику освоения нового. Категория «взаимообогащение» уже категории «взаимовлияние», т.к. последняя включает в себя учет и отрицательного опыта. Взаимодействие – взаимообусловленный, двусторонний процесс: изменение состояния, содержания и функций одного явления обязательно должно сопровождаться изменениями в другом. Нередко понятие «взаимодействие» ассоциируется с понятием «диалог». Н. Кокшаров считает, что «сам процесс взаимодействия и есть диалог, а формы взаимодействия представляют собой различные виды диалогических отношений»171. Известно, что методология взаимодействия — диалога по отношению к культурам была разработана в трудах М. М. Бахтина. Диалог, по М. М. Бахтину, – это способность «вживания» в другую культуру. Через «вживание» в чужую культуру возможно ее понимание, взгляд на нее ее глазами. Диалог – это взаимопонимание участвующих в этом процессе и в то же время сохранение своего мнения: «проникновение в другого (слияние с ним) и сохранение дистанции (своего места). Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже»172. Более того, М. М. Бахтин считал, что любая культура не существует сама по себе, а лишь во взаимодействии с другими, «на границе». «Культура – это нечто, имеющее границы, но не имеющее за этими границами внутренней территории. Границы проходят повсюду. И каждый культурный акт живет, пока он пересекает границы. Отвлеченный от них, опустошается, вырождается и умирает... Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже»173. Несколько по иному трактуется взаимодействие культур в выдвинутой теории маргинальности в культуре, согласно которой взаимодействие происходит в общих для всех культур сфеpax. Иначе эта проблема интерпретируется как выявление ядра и периферии культуры174. Но, так или иначе, как отмечают авторы издания «Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России» (М., 1998), в понятии «граница» аккумулирован центральный принцип культурной антропологии: ни одна современная культура не развивается и не существует вне взаимодействия с другими культурами175. Н. Р. Маликова использовала термин «межнациональное общение», который, как следует из всего контекста ее работ, следует считать полным аналогом термина «межэтническое взаимодействие». «Пространственно-временная организация общения в этнической истории во многом определяла и продолжает детерминировать реальное этническое представительство участников взаимодействия, поэтому необходим ее анализ»176. Под межнациональным общением исследователь понимает «внутренне необходимый, самодостаточный, духовно богатый, целенаправленный и созидательный процесс, который, хотя и не существует в человеческой истории в чистом, рафинированном виде, но, тем не менее, присутствует как влиятельная общественная тенденция во всех видах и формах общественной жизни. Вместе с тем этот позитивный процесс может трансформироваться в реальных конкретно-исторических способах жизнедеятельности людей таким образом, что приобретает парадоксальный характер и существует в «превращенных формах», что отнюдь не случайно, а есть следствие исконной противоречивости общественного бытия» (там же). Другими словами, национальное сознание в зависимости от конкретных социально-этнических и социально-политических ситуаций может находиться в состояниях «нормы» и «экстремума», а также и в пограничном положении. К парадоксам межнационального общения автор относит «явления, характеризующие способы сохранения этнической целостности и этнической жизнеспособности»177; их не следует отождествлять с идеологией национализма, хотя всегда существует опасность возникновения последнего на изломах межэтнических противоречий. В последнем случае дилемма экстремума и нормы приобретает исключительное значение. Если до определенного уровня принцип этнической автономности обеспечивает механизм самосохранения, то абсолютизация автономности, стремление к полной изоляции может привести к стагнации, тупику в развитии, т.к. последовательное сужение межнационального общения формирует жестко стандартизированный тип мировосприятия с актуализацией традиционно-консервативных схем негативных этнических гетеростереотипов178 (там же, с.66). В конечном итоге, изоляция одной культуры от соседних, близких и далеких, добавляет Г. Кокшаров, всегда негативно сказывается на собственном национальном достоинстве и национальном престиже179. Опыт России – правоприемницы Советского Союза – отличается от зарубежного (прежде всего европейского), где утвердился этнический нейтралитет с отказом от сравнительных моральных оценок различных народов. Как отмечает Н. Р. Маликова, в СССР наблюдалось замещение универсальных оснований человеческого межнационального общения (обмен экономическими ценностями, где ведущую роль играют производство товаров и услуг, интернациональный рынок рабочей силы, деятельность СМИ, свободный характер миграции и трансмиссия мигрантами инонациональных культурных ценностей) жесткими идеологическими постулатами. В практике межэтнического общения народов СССР стало допустимым формирование негативных образов, противопоставление и политизация различий180. Между тем, как справедливо, на наш взгляд, полагает исследователь, реализация межнационального общения в парадоксальных формах есть, в первую очередь, результат собственного внутриэтнического развития. «Если одна из сторон (партнеров общения – А.И.) не сумела развить свои внутренние возможности до соответствующего уровня, то межнациональное общение перерастает в соперничество, борьбу... Самодостаточное саморазвитие – объективная основа межнационального общения, при котором оно будет иметь прогрессивный характер, а не случайный, неупорядоченный, нецеленаправленный и неконструктивный»181. Н. Р. Маликова выделяет три принципа, обеспечивающие реальные механизмы социально-этнического развития; причем, эти механизмы обеспечивают одновременно и целостность этноса и его полноценное участие в интенсивном межэтническом взаимодействии. Принцип этнической амбициозности. Как считает исследователь, этнос всегда амбициозен, т.к. для того, чтобы выжить, он должен постоянно и непрерывно самоутверждаться как этнос, используя для этого абсолютно все средства, начиная с демографических и биосоциальных, и заканчивая войнами и идеологической борьбой. В то же время этнос должен приспосабливаться к окружающему миру, который всегда заведомо более могущественен, чем реальные возможности любого этноса. Следовательно, этнос должен одновременно «принижаться», чтобы органично включиться в объективные природные и социальные процессы. Принцип этнофункционального дистанцирования. Потребность в дистанцировании имеет объективный характер и выполняет важную стимулирующую роль в этнической жизнедеятельности, но для того, чтобы выжить и развиваться, этнос одновременно обречен на межнациональные отношения. С этой целью он культивирует механизмы взаимоуподобления. Таким образом, в данном отношении межнациональное общение как существенная сторона этнической жизнедеятельности имеет противоречивый характер: действуют взаимоисключающие стимулы к дистанцированию и к сближению этнических групп. Принцип этнической идентификации. Чтобы этнос сформировался как структурно устойчивая система в пространственно-временном континууме, он должен не просто отстоять себя как целостность, но и обеспечить самотождественность всех своих членов, что требует притока социальной и духовной энергии извне. В данной ситуации формируется две ведущие тенденции: путь либерально-демократический и путь насильственно-террористический. Парадоксально-противоречивый характер этнической идентификации состоит в том, что процесс формирования этнического самосознания вообще имеет амбивалентный характер и в реальной социальной среде всецело осуществиться не может. Поэтому современные проблемы межнационального общения развертываются в соответствии с этой их особенностью182. Наряду с термином «взаимодействие» в последнее время все большее распространение в социальных науках получил термин «коммуникация» как выражение процесса общения183. Наиболее активно процессы общения начали изучаться со второй половины XX в. Так, в 1950-60-е гг. наибольший интерес вызывали способы формализации сообщения, его кодирование и декодирование, передача информации от адресанта к адресату. Эти исследования шли в рамках новых тогда наук: кибернетики и информатики. Общение в них рассматривалось как односторонний информационный процесс, в котором наибольшее внимание уделялось способам формализации сообщения, а большая часть определений общения сводилась к идее передачи информации от автора к автору. В 1960-1970-е гг. различные аспекты общения заинтересовали психологов и лингвистов, которые сделали основной акцент на психологические и социальные аспекты общения, семантическую интерпретацию коммуникативных актов, правилах и особенностях речевого поведения. Общение теперь определяется как деловые и дружеские взаимоотношения, обмен мыслями при помощи языковых знаков. Свое внимание исследователи при этом сосредоточили на психологических характеристиках участников общения, особенностях речевой деятельности, правилах речевого поведения, но почти не обращались к анализу механизма общения. В 1980-е гг. различные способы общения стали изучаться социологами, занимавшимися анализом социальной сущности общения, которое понималось как следствие закономерностей функционирования общества, взаимодействия его членов, становления и развития личности, организаций, общественных институтов. Тогда же появился логико-семиотический и культурологический интерес к общению, который удовлетворялся в рамках социо- и психолингвистики. В рамках этих научных направлений стало возможным связать коммуникативный акт с личностью участника общения, понять общение как феномен того или иного типа культуры. При изучении процессов общения зарубежные исследователи давно стали использовать термин «коммуникация». Для лингвистов коммуникация и общение – синонимы. В психологической и социологической литературе общение и коммуникация – пересекающиеся, но не синонимические понятия. Коммуникация используется для обозначения средств связи любых объектов материального и духовного мира, процесса передачи информации от человека к человеку (обмен представлениями, идеями, установками, настроениями, чувствами и т.п. в человеческом общении), а также передачи и обмена информацией в обществе с целью воздействия на социальные процессы. Общение же рассматривается как межличностное взаимодействие людей при обмене информацией познавательного или аффективно-оценочного характера. В числе основных функций общения также выделяются контактная, призванная удовлетворить потребность человека в контакте с другими людьми, и воздейственная, проявляющаяся в постоянном стремлении человека определенным образом воздействовать на своего партнера. Поэтому общение означает воздействие, обмен мнениями, взглядами, влияниями, а также согласование или потенциальный (либо реальный) конфликт184. Существует точка зрения, что базовой категорией является коммуникация, которая между людьми протекает в форме общения как обмен знаковыми образованиями (сообщениями). Но существует и противоположная трактовка соотношения понятий, в которой основной категорией считается общение, а в структуре его выделяется коммуникация (обмен информацией), интеракция (организация взаимодействия и воздействия), перцепция (чувственное восприятие как основа взаимопонимания). При этом коммуникация выступает своего рода посредником между индивидуальной и общественно значимой информацией. Здесь в обоих случаях, несмотря на внешние различия, основной упор делается на механизм, который переводит индивидуальный процесс передачи и восприятия информации в социально значимый процесс персонального и массового воздействия. Таким образом, за общением в основном закрепляются характеристики межличностного взаимодействия, а за коммуникацией закрепляется дополнительное значение – информационный обмен в обществе. На этом основании общение представляет собой социально обусловленный процесс обмена мыслями и чувствами между людьми в различных сферах их познавательно-трудовой и творческой деятельности, реализуемый главным образом при помощи вербальных средств коммуникации. В отличие от него коммуникация - это социально обусловленный процесс передачи и восприятия информации, как в межличностном, так и в массовом общении по разным каналам при помощи различных вербальных и невербальных коммуникативных средств. Вполне естественно, что каждая научная дисциплина в выработке понятийного аппарата подходит со своих позиций, исходя из собственной объектно-предметной области, целей и задач. При наличии специфического для каждой науки блока глоссария имеются и универсальные термины, подобные «межэтническому взаимодействию», и наиболее продуктивным способом разработки таких понятий, как представляется, может выступать их междисциплинарный, комплексный характер. С точки зрения ряда социологов, культурологов и философов, в основу интерпретации истории русскоязычного книгоиздания легла идея локальных цивилизаций, суть которой заключается в том, что история человечества рассматривается как пространство, заполненное самобытными регионально-культурными организмами или локальными цивилизациями. Локальная цивилизация – это система, соединяющая общецивилизационные, культурные, экономические, технологические, ценностные, коммуникативно-информационные, этнопсихологические, религиозно-этические основания. Они объединяют между собой людей, их общности (семьи, этносы) и культуры в нечто единое и неповторимое в многообразии человеческого мира. «Матрица» цивилизации имеет свое первоначально сформировавшееся ядро, в основе которого находится культура как самобытная творческая деятельность людей по созданию, пополнению и сохранению материальных и духовных ценностей (Р. П. Трофимова185). Именно культура, с точки зрения культурологов, является универсальной категорией в исследовании общества: 1) культура как основа интеграции или дифференциации общества; 2) культура как система создания, хранения, распространения, обмена, потребления духовных ценностей. Русскоязычное книгоиздание, будучи составной частью культуры общества, включено в эту систему непосредственно. При исследовании эволюции русскоязычного книгоиздания целесообразно учитывать следующие установки ученых: среди множества равноценных культур, существующих в пространстве и времени, имеет место и «русско-сибирская культура» (О. Шпенглер186); каждый тип культуры определяется социальной системой, культурными системами общества и самим человеком, носителем культурных значений (П. А. Сорокин187). В историческом изучении предмета важны две, не исключающие, а дополняющие одна другую точки зрения. Это – культурно-историческая и социологическая (В. О. Ключевский188); культуры и цивилизации (или культурно-исторические типы) при всем их несходстве и качественной несоизмеримости равноценны в рамках мирового исторического развития (Н. Я. Данилевский189, А. Тойнби190). Важной для любого исследования является идея «месторазвития», согласно которой, отдельные территории становятся носителями особенного, только им присущего типа культуры, духовные «параметры» каждого конкретного региона в значительной мере детерминированы природно-климатическими условиями и полиэтнофункциональными характеристиками населения, особенностями его территориальной организации (Н. С. Трубецкой3691, Г. В. Вернадский3792, Л. П. Карсавин3893). В настоящее время, когда речь идет об интеграции цивилизаций с сохранением и даже усилением всех локальных особенностей, современные ученые, основываясь на вышеназванных и других концепциях, считают, что любые проблемы региона необходимо представлять в историко-культурном ключе. Следует учитывать такие характеристики, как социальные связи, единая территория или пространственная локализация, особая форма хозяйствования, этническая культура и общий менталитет, система политической жизни (М. А. Орешина194, Ю. М. Беспалова195, А. В. Ремнёв196, В. Г. Рыженко, А. Г. Быкова3997, В. М. Розин198, Ч. К. Даргын-оол199). В то же время, по их мнению, культура – это один из основных факторов, определяющих самобытность территории. В своем историческом развитии культурный потенциал Центрально-Азиатского региона приобретает большую открытость и контактность с другими территориями и центром, чем социально-экономический потенциал, при различных трансформациях он отличается большей устойчивостью в силу более тесной привязки к месту, к локальному и региональному своеобразию. Таким образом, учеными высказываются суждения о перспективности использования социокультурного подхода при изучении проблем региона в ходе его исторического развития. Опираясь на научное знание и собственное понимание проблемы, мы называем данный подход цивилизационным. Появление интегративной категории «цивилизация» позволило исследованию выйти на новый уровень и показать многовариантность и отсутствие линейности развития русскоязычного книгоиздания отдельных территорий, представить особенности каждого региона в общецивилизационной и социокультурной структуре в контексте истории. Именно цивилизационный подход, по нашему мнению, лежит в основе парадигмы современного обществознания. |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Последнее десятилетие XX и начало XXI вв для России – время формирования гражданского общества и правового государства, перехода... | | Рекомендации по проведению единого урока, посвященного Содружеству... Независимых Государств, о символике каждого государства и законодательно-правовой базе, о роли СНГ на международной арене, об экономическом... |
| Загладин Н. В. Всеобщая история. Конец XIX начало XXI в.: учебник... Тематическое планирование составлено на основе рабочей программы по курсу «История. 2-я половина ХХ в начало XXI в.» для 12 классов... | | Рабочая программа дисциплины история стран Азии и Африки (середина... Азии к началу эпохи колониализма, реакции восточных стран на политику европейских государств, ранним буржуазным революциям в Иране,... |
| Электронная выставка В последнее десятилетие во все сферы деятельности человечества, в том числе и в культурологическую, стремительно ворвались компьютерные... |  | Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О введении визового... Введении визового (разрешительного) порядка въезда граждан стран Центральной Азии и Закавказья на территорию Российской Федерации... |
| Изменения в России и других странах Восточной Европы открыли новые... Мы, основатели Independent Training&Consultancy, уже провели несколько интенсивных курсов практической журналистики для 250 молодых... | | Программа история России. XX начало XXI века. 9 класс (68 ч) Рабочая программа составлена на основе Примерной программы по истории для 5-9 классов (М.: Просвещение, 2010) и адаптирована к учебнику:... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В последнее десятилетие XX века существенно изменились условия деятельности детских домов творчества | | Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Динамика добычи нефти и производства нефтепродуктов и спроса на них за последнее десятилетие 8 |
| Программа история России. XX начало XXI века. 9 класс (68 ч) Рабочая программа составлена на основе Примерной программы по истории для 5-9 классов (М.: Просвещение, 2010) и адаптирована к учебнику:... | | 1. Указать время жизни исторического деятеля и л и: десятилетие века... Назвать основные направления деятельности исторического деятеля ( не менее двух) |
| Программа учебной дисциплины Этнология Восточной Азии рабочая программа Восточной Азии, об их традиционных социальных институтах и культуре и их трансформациях в ХХ – начале XXI в.; научить студентов применять... | | Программа дисциплины дпп. Ф. 04 Новая и новейшая история зарубежных... Цель дисциплины «Новейшая история стран Азии и Африки» – познакомить студентов с основными закономерностями и спецификой политического... |
| Программа дисциплины дпп. Ф. 04 Новая и новейшая история зарубежных... Цель дисциплины «Новейшая история стран Азии и Африки» – познакомить студентов с основными закономерностями и спецификой политического... | | Доклад Руководителя Росприроднадзора В. В. Кириллова на Региональной... |
