Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 1.79 Mb.
|
Вертит очками так и сяк… Плутовка к дереву на цыпочках подходит; Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит… (Крылов) Попрыгунья стрекоза… Как зима катит в глаза… (Крылов) Вот ваши сестры как хотят, Но ведь ворон ни жарят, ни варят (Крылов) Печной горшок тебе дороже: Кропит водой, курит кадилом (Державин) Своих, чужих сердца пленит. Я слышу плеск ему сугубый: Он вольность пленника дарит, Героям шьет коты да шубы (державин) Ты пищу в нем варишь (Пушкин) Она шумит в дубравах опустелых; Там день и ночь кружится желтый лист (Пушкин) Нет! Он с подданным мирится; Виноватому вину Отпуская, веселится (Пушкин) Сидят наездник беспечно, Курят турецкий свой табак… (Лермонтов) Не часто к нам слетает вдохновенье, И краткий миг в душе оно горит; Но этот миг любимец муз ценит, Как мученик с землею разлученье (Дельвиг) Попы мне честь воздать хотят, Мне ладан под носом курят (Дельвиг) Дни селского святого торжества! Овины весело дымятся, И цеп стучит, и с шумом жернова Ожившей мельницы крутятся (Баратынский) Конь кипит под седоком, Сабля свищет, враг валится… Бой умолк, и вечерком Снова ковшик шевелится (Давыдов) Полнеба в улице далекой Болото зорь заволокло, Лишь конкобежец одинокий Чертит озерное стекло (Кузьмин) На старой башне у реки Тень рыцаря стоит И, лишь завидя челноки, Приветом их дарит (Тютчев) Целый день на фабриках колеса Мы вертим – вертим – вертим! Колесо чугунное вертится, И шумит и ветром обдает, Голова пылает и кружится, Сердце бьется, все кругом идет (Некрасов) Аммирал-вдовец на столе лежит, Дальний родственник хоронить катит (Некрасов) Вот старый глухарь с облинялым крылом В кусту завозился… ну, бедному плохо! Живого в деревню тащат с торжеством… (Некрасов) С вечера все спится… Лист сухой валится Да стучит в окно (Фет) Перенос ударения начался в XIX в. (особенно интенсивно во второй пол.) и в словарях уже давалось два ударения: на корне и окончании. Одним из первых глаголов, переживших смену ударения, был глагол трубить: Тебя никто, никто не любит Хотя ты знатен и велик; Твои дела не слава трубит, Но купленный бродяг язык. (Долгоруков) Молва напрасно трубит, Что мужа своего Кокеткина не любит (Измайлов). Сейчас ясно, что победило ударение на корне, оно является более перспективным. Хотя еще в 50-е годы XX в некоторые говорили: дружишь, клеишь, грузишь и под. Белый снег пушистый В воздухе кружится И на землю тихо Падает, ложится (И.Суриков) У некоторых глаголов до сих пор сохраняется двоякое ударение, но одно из них – на окончании – выглядит явно архаичным, например: манит, видоизменит. Ср.: Хороши эти майские грёзы… К безудержному буйству манят… (Саянов) Но: Я вижу в сумерках осенних Приютом манят огоньки (Твардовский) Наиболее яркий пример связан с глаголом звонить. Установлено, что наконечное ударение, более архаичное по своей природе, было свойственно северновеликорусским говором, из которых и попало в литературный язык. Ударение на корне или основе – это черта южнорусских говоров. Во второй половине усиливается влияние (очередное) южных говоров на литературный язык через городское просторечие. Это же влияние отразилось и в словах с частицей –ся, которая была ударной, а теперь теряет свое ударение: брался – брался. Некоторые глаголы сохраняют старое наконечное ударение по нормам русского языка, которые постоянно нарушаются: принялся, начался, нанялся и нек. др. Колебания в ударении наблюдаются у некоторых глаголов на -ировать,. В словаре 1847 года ударение на последнем слоге: абонировать, блокировать и др. Любопытный пример из К.Пруткова: Бал дает бригадный поп – Посмотри, как вальсируют Глазенап и Бутенап… В словаре Ушакова, составлявшемся по данным конца XIX – начала XX вв., даются два варианта ударения, а в словаре Ожегова нормой является только одно ударение на начальном гласном суффикса. У существительных женского рода заметный процесс происходит на протяженнии XIX в. во флексиях 1-го склонения, где исконное ударение на флексиях косвенных падежей во множественном числе переходит на основу. Как полагают, это является результатом аналогического выравнивания и влиянием прямых падежей, где ударение всегда было на корне. Ср.: И что ж это за рожи! Все в лентах и звездах. Глядеть, так, право, страх! (Измайлов) Ты лети, мой соловей, Хоть за тридевять земель, Хоть за синие моря, На чужие берега, Побывай во всех странах, В деревнях и в городах (Дельвиг) Не человечьими руками Жемчужный разноцветный мост Из вод построен над водами Чудесный вид! Огромный рост! (Жуковский) Мелькает, вьется первый снег, Звездами падая на брег (Пушкин) И долго сбурными волнами Боролся опытный гребец…(Пушкин) Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам…(Некрасов) А у кратких прилагательных наоборот происходит массовая экспансия наконечного ударения во множественном числе, где оно всегда было на основе, на 1-ом слоге: близки, верны, полны, просты и под. Пр.: Настали веки бедны (Нахимов) Когда поэты будут скромны, При счастье глупость не горда, Красавицы не вероломны, И дружба в бедствиях тверда? (Вяземский) Твои поэмы бестолковы Твои элегии не новы (Некрасов) Сейчас такое ударение может встретиться только в речи старых московских актеров или просто пожилых москвичей. Получается, что в употреблении кратких прилагательных устарело одно из правил, которое гласило: «Ударение в краткой форме множ. числа прилагательных должно соответствовать форме среднего рода». ГРАММАТИКА. МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ НОРМЫ В ИСТОРИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ Лекция 8. Проблема нормы и варианта с исторической точки зрения. Колебания в словоформах и неустойчивость морфологических норм, их вариантность, объясняются различными причинами, одни из которых восходят к историческому прошлому языка, другие представляют собой абсолютные закономерности живого, развивающегося языка. Познавательные задачи могут касаться как вариантных форм, так и трудных случаев грамматики. Например, сравнение и сопоставление форм на -а во мн.ч. существительных в хронологии и определение перспектив новых форм, не вошедших пока в норму; пары плечи - плеча и подобные им; вариантность флексий в Р. ед. и в П. ед. слов мужского рода. Что касается форм П.п., то в школьной практике вообще не учитывается окончание -у, несмотря на то, что за ним закреплено самостоятельное значение места. Интересна для исторического комментирования и проблемных заданий категория одушевленности, состояние которой отражает как системные явления, так и архаизмы, остатки прежних грамматических отношений. Категория одушевленности родилась на базе частной категории лица и на основе синтаксического противопоставления субъекта (В.) и объекта (И.) высказывания в конструкциях с прямым дополнением. Исключения и отклонения от последовательного выражения категории одушевленности/неодушевленности связаны как с иными конструкциями, так и с другими частными моментами развития русского языка. Задания могут быть выстроены от частного к общему, или от анализа конкретных примеров к выводам о специфичности категории. Почему эту категорию называют лексико-грамматической? Почему категорией одушевленности не обладают слова женского рода? (Или обладают не в полной мере). Наука, изучающая нормы, называется ортология. Достоверность представлений о норме обычно устанавливается по отношению этих представлений к системе языка, к традиции употребления и к практике современного употребления. Другими словами, нормативная оценка исходит из того, что может быть (соответствует системе), что было (традиция) и что есть (узус). При этом системе языка могут соответствовать две и больше возможностей, а языковая традиция и современное употребление часто противоречат друг другу. При оценке вариантных форм с позиций литературной нормы необходимо учитывать тенденции языкового развития. Т.е. «именно в плане научной теории о закономерностях развития системы того или иного живого языка и должны оцениваться новые явления в языке и отклонения от установленных норм» (В.В.Виноградов). Нормы литературного языка основываются на научном осмыслении языка как объективного и непрерывно развивающегося феномена. Школьное восприятие языка как статичного и неизменного явления, а его норм как вечных и нерушимых - неправильно. Следует учитывать, что эволюция языка непреложна, и, исходя из теории языковой эволюции, нельзя огульно осуждать языковые новшества, как нельзя не считаться с прошлым, не уважать и не беречь литературно-языковые традиции. Для понимания настоящего необходимо изучение прошлого состояния языка, так как все, что когда-то было в языке, так или иначе оставило в нем свой след. Поэтому понять современное состояние языка и уловить тенденции его развития невозможно без исследования и установления внутренних и внешних причин, воздействующих на его структуру. При этом изучение прошлого помогает выявить будущее в развитии языка. Изменения в языке обусловлены действием определенных тенденций, среди которых можно выделить основные: действие внутренней и внешней аналогии; стремление к системности; преодоление избыточности (тенденция к экономии средств); приведение формы в соответствие с содержанием; усиление различительных признаков языковых единиц. Исторический подход к анализу современных грамматических норм, учитывающий названные тенденции, позволяет проспективно оценить существующие в языке варианты. Эти варианты возникают вследствие развития языка и отражают временное сосуществование старого и нового качества. При этом старое не всегда устаревшее, регрессивное. Как говорил И.И.Срезневский: «Считай прошедшим то, что удерживается силой, искусственно; считай будущим то, что все более пробивается в жизнь языка, хоть иногда частями, по мелочам». А Л.В.Щерба добавлял: «Разговорные формы, употребляемые младшим поколением, можно рассматривать как вероятные предтечи будущего состояния языка». Задачей нашего спецкурса является рассмотрение некоторых наиболее интересных и трудных для интерпретации фактов современного русского языка с точки зрения их истории, стремление показать, как складываются нормы, понять причины их колебаний, соответствие общему направлению развития русского литературного языка, т.е. внести «дыхание истории». Но прежде необходимо определить основные понятия, такие, как литературный язык, норма, вариантность. Литературным языком называют исторически сложившуюся высшую (образцовую, обработанную) форму национального языка, обладающую богатым лексическим фондом, упорядоченной грамматической структурой и развитой системой стилей. Основными признаками литературного языка являются: 1)наличие определенных норм, правил, соблюдение которых обязательно; 2)стремление к устойчивости (сохранение традиций); 3 Приспособленность для обозначения любой информации; 4)стилистическое богатство (функциональные варианты, синонимы). Кроме того, следует учитывать социальную обусловленность норм литературного языка, поскольку он обслуживает жизнь общества и его нормы создаются людьми. Основной, магистральный путь развития русского литературного языка состоит в сближении книжного и разговорного стилей. С исторической точки зрения соотношение письменной и устной речи не было одинаковым. Этапы расхождения книжного и разговорного языков сменялись их сближением и взаимопроникновением. В развитии норм русского литературного языка неоднократно происходила смена установок на «разговорность» (народность) или на «литературность» (книжность). При этом известно, что при конкуренции форм больше шансов на выживание имеет та, которая поддерживается письмом, литературно-книжной традицией. С другой стороны, письменный язык по отношению к живому вторичен, так как зависит от закономерностей его развития. Разговорная речь, по словам Л.В.Щербы, это кузница, в которой куются все изменения языка. Основным признаком литературного языка является норма. Норма не статична, она отражает поступательное развитие языка, хотя ее и не следует механически выводить из языковой эволюции. Динамическая теория нормы, опираясь на требование «гибкой стабильности», совмещает в себе и учет продуктивных и не зависящих от нашей воли теденций развития языка, и бережное отношение к капиталу унаследованных, литературно-традиционных речевых навыков. Проблемы нормы не существует вне вариантности. Варьирование форм - это неизбежное следствие языковой эволюции. «Языковая система всегда является продуктом длительного и сложного исторического развития ... Ее непрерывное изменение, сохранение старых и возникновение новых элементов, постоянное воздействие внеязыковых факторов и т.п. приводит к накоплению сосуществующих однозначных явлений, становящихся как бы «избыточными» и приходящих в противоречие друг с другом... Разумеется, не всякая вариантность средств языкового выражения «избыточна». Она становится «избыточной» только тогда, когда варианты не имеют никакой особой нагрузки (семантической, интонационной, стилистической, экспрессивной и т.д. и т.п.» (Ф.П.Филин). Вариантность в языке - это естественное состояние языка как конкретно-исторического явления, но именно существование вариантов вызывает лингвистические проблемы. Область варьирования норм - наиболее трудная и требующая исторического осмысления область литературного языка. (Примеры варьирования на разных уровнях: современный-современный, пойдёт-пойдет, дверями-дверьми, доктора, якоря но: лекторы, шофёры, в отпуске-в отпуску, торжествен—торжественен, исполненный отвагой—...отваги, спазма-спазм и др.) Поскольку язык развивается медленно, постепенно, постольку наличие вариативности, т.е. стадии сосуществования старого и нового качества, не только не вредно, но даже полезно, целесообразно. Варианты как бы помогают нам привыкнуть к новой форме, делают сдвиг нормы менее ощутимым и болезненным. Помимо того, что варианты как бы поддерживают преемственность норм, многие из них вовсе не тождественны. Хотя как только варианты теряют способность взаимозаменять друг друга, они перестают ими быть и становятся самостоятельными формами со своим специфическим значением. В современном русском языке многие ранее параллельные формы, употреблявшиеся безразлично, как полные дублеты, получили функциональную специализацию. Преобразование полных, избыточных вариантов в неполные, отличающиеся друг от друга со стилистической или иной стороны, является ярким показателем совершенствования литературного языка. Примечание. Есть ли прогресс (совершенствование) в языке? Прямой и прямолинейной связи между развитием культуры и языка не существует. Совершенствование языка можно видеть лишь в более рациональном использовании старых форм, преодолении старой избыточности, устранении тех остаточных явлений, которые вступают в противоречие с более общей и регулярной языковой моделью. Наряду с вариантами существует и множество отклонений от нормы, речевых ошибок, которые иногда трудно отличить от вариантности (только с помощью нормативных справочников). Но и эти отклонения преимущественно не случайны, а обусловлены либо непоследовательностью и противоречиями во внутренней системе литературного языка, либо воздействием внешних факторов. Многие ошибки оказываются закономерными с точки зрения действия аналогии или других системных проявлений языка. Пример: кофе. Это неодушевленное существительное, заимствованное слово, отличается колебаниями в роде: муж. или ср. В подавляющем большинстве заимствованные неодушевленные сущ. с гласным на конце слова, несклоняемые (их около 300), имеют в русском языке Средний род: ателье, бра, гетто, ралли, желе, жюри, шоу, пенсне, радио, алоэ, тире и т.п. Слов муж. и жен. рода всего несколько десятков. При этом согласование по муж. или жен. роду обычно обусловливается влиянием близких по значению слов или общих названий определенных смысловых групп, например, авеню, шимпанзе и др. Слово кофе должно иметь ср. род, но имеет мужской под влиянием языка источника (фр.) и склоняемого варианта кофей. Основная языковая тенденция оказывает сильное влияние на кофе, поэтому есть основания признать допустимым вариантом согласование слова кофе по среднему роду. И если орфографические словари 80-х гг. еще дают один вариант - муж. род, то, например, 2Словарь-справочник по русскому языку» 1995 г. форму среднего рода предлагает как доп., а «Словарь трудностей русского языка» 1999 г. предлагает вариант ср. рода с пометой разг. Причины появления продуктивных вариантов и речевых ошибок часто совпадают, поэтому их трудно отличить друг от друга, так как сложно выделить критерии правильности нормы. Необходимо учитывать и общественно-эстетические взгляды на слово, и внутренние, независимые от вкуса и желания говорящих закономерности языковой системы в ее непрерывном развитии. Система охватывает «идеальные формы реализации определенного языка, т.е. технику и эталоны для соответствующей языковой деятельности» и как бы отвечает на вопрос, как можно сказать, используя потенциальные возможности данного языка. Например, лектора - лекторов правильно с точки зрения системы, но не входит в систему норм. Поэтому необходимо учитывать принцип целесообразности. Его склонны выдвигать как главный критерий правильности нормы. Язык должен быть удобным, эффективным средством общения, адекватным целям высказывания. Целесообразно, а следовательно, правильно то, что способствует пониманию высказывания. Правда, необходимо подчеркнуть, что в принцип целесообразности норы входят не только формально полезные свойства языковых единиц (облегчение произношения, упрощение парадигмы склонения и спряжения, устранение грамматической омонимии и под.), но также культурно-историческое содержание и эстетическая значимость данного способа выражения- Это заставляет нормализаторов при характеристике вариантов (договОр - дОговор, тракторы - трактора, вцехе - в цеху, сто граммов - сто грамм) несмотря на продуктивность образований, отдавать предпочтение традиционным вариантам (по крайней мере до какого-то предела). (См. примечание об ударении). Таким образом, норма литературного языка - сложное, динамичное явление. Норма - это не только социально одобряемое правило, но и правило, отражающее закономерности языковой системы и подтверждаемое словоупотреблением авторитетных писателей. А поскольку норма обращена и к языковому прошлому, ее изучение должно производиться с привлечением исторического метода. Исторический подход восполняет недостаточность общих представлений о месте каждого из вариантов в системе языка и расширяет объективные критерии при оценке языковых фактов в ходе кодификации нормы. Основная трудность изучения норм в морфологии заключается в обилии вариантов. Несмотря на стихийное и сознательное стремление к унификации и постепенное устранение неустойчивых форм, морфологическая вариантность распространяется еще на очень большое количество слов. Только в словаре-справочнике «Трудности словоупотребления» 1973 г. приведено более трех тысяч пар морфологических вариантов. Колебания в словоформах и неустойчивость морфологических норм русского литературного языка объясняется различными причинами, одни из которых восходят к историческому прошлому языка, а другие представляют собой абсолютны закономерности живого языка.
3. Предпосылками колебания морфологических норм могут служить и фонетические признаки слова. Например, колебания в грамматическом роде у слов типа стапель, шампунь; колебания в формах И. п. мн. ч. : тополи - тополя; в род. п. мн. ч.: косулей - косуль (объясняется конечным сонорным). Самым важным является действие грамматической аналогии, которое приводит к убыванию вариантности. Лекция 9. Следы древнего состояния и исторических изменений в системе склонения существительных |
