РУБИН САЙФУЛЛИН
доцент кафедры истории Камской государственной инженерно-экономической академии
кандидат политических наук
Набережные Челны, Россия
ВЛИЯНИЕ ПОПУЛЯЦИОННОГО ФАКТОРА НА ГЕНЕЗИС ПОЛИТИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ
Важной частью этнополитических исследований является выяснение генезиса этнополитических конфликтов. Сегодня все большее признание получает подход, согласно которому конфликт вообще и этнополитический конфликт, в частности, рассматривается как многоуровневое и многофакторное явление. Такой подход характерен для концепции Д. Сэндоула1, привлекающего для изучения конфликтов, в том числе, социобиологические методы исследования. Фактически это означает, что Сэндоул использует междисциплинарный и полипарадигмальный подходы. Важность использования для исследования политических конфликтов социобиологических методов и полипарадигмального подхода подчеркивается отечественными специалистами2.
Социобиология и выделившаяся в ее рамках биополитика, основываясь на двойственной биосоциальной природе человека, изучают биологические основы социального поведения живых существ и на этой основе широко используют биологические модели для объяснения поведения человека. Однако за рамками внимания этих дисциплин остается исследование влияния на социально-политические процессы, в том числе, на возникновение и развитие конфликтов, биологической составляющей некоторых человеческих общностей, прежде всего, этнических. Сегодня все больше исследователей склоняется к мнению, что этнические общности также обладают двуединой биосоциальной природой. Биологическая часть природы этноса проявляется, например, в его популяционной структуре, расово-антропологическом составе составляющих этнос популяций и других характеристиках. Есть основания полагать, что динамика изменения популяционной структуры этносов, их расово-антропологическая структура (далее эту динамику и эту структуру для краткости мы будем называть популяционным фактором) влияет как на возникновение и развитие политических конфликтов, так и в целом на социально-политические процессы. Правомерно в этой связи поставить вопрос о конкретных механизмах этого влияния, что важно для выяснения генезиса конфликтов и их прогнозирования. Однако такая исследовательская задача в рамках социобиологии, биополитики и этноконфликтологии пока даже не ставилась.
По-видимому, во многом это объясняется господством в современных западных обществоведческих науках конструктивистского и инструменталистского подходов к этническому феномену. Согласно этим подходам, этническая общность реально не существует, а носит «сконструированный» или функциональный характер. Л.Т. Яблонский объясняет отрицание реальности существования этносов и рас «реакцией на попытки неоправданно вольного установления причинных взаимосвязей между популяцией и этносом, что может быть использовано расистами»1. Разумеется, исследование влияния популяционного фактора на возникновение и развитие конфликтов предполагает установление таких причинных взаимосвязей. И при справедливости мнения Яблонского можно думать, что на Западе такие исследования не ведутся из-за боязни возможного расистского истолкования их результатов.
В отечественной этнографии исследованию популяционной структуры этносов уделялось достаточно большое внимание на страницах периодической печати2. Также эта проблематика затрагивалась в ряде монографий3. Однако почти все авторы предпочитали придерживаться мнения об этносе как о сугубо социальной общности, по-видимому, из-за боязни быть обвиненными в «биологизаторстве». Вероятно, в этом состояла одна из главных причин, из-за которой вопросы влияния популяционного фактора на социально-политические процессы в этих работах почти не затрагивались.
Рассматривал этнос как биосоциальную общность, на развитие которой влияют как социальные, так и природные (в том числе биологические) факторы, Л.Н. Гумилев, создатель пассионарной теории этногенеза. Одно из основных положений этой теории формулируется следующим образом: «… Этносы являются биофизическими реальностями, всегда облеченными в ту или иную социальную оболочку»4. В своих работах Гумилев исследовал влияние этногенетических факторов (одним из которых является популяционный фактор) на политические процессы, в том числе и в их конфликтологическом конспекте1. Как справедливо пишет К.Э. Аксенов, «теория этногенеза во многом базируется на анализе (и попытках объяснения. – Р.С.) именно политических явлений и процессов: войн, переворотов, государственного строительства, господства и подчинения и т.п.»2. И в поисках ответа на поставленный нами вопрос было бы логично обратиться к этой концепции.
Необходимо, однако, признать, что Л.Н. Гумилеву не удалось убедительно обосновать положения своей теории, что вызвало ее обоснованную критику3. Наибольшие возражения вызывает гипотеза Гумилева о мутационном генезисе пассионарности. Как пишет, например, П.В. Турчин, детали этой гипотезы «... основаны на явлениях, неизвестных или категорически противоречащих современной науке»4. Задача, очевидно, заключается в том, чтобы связать феномен пассионарности с хорошо известными современной науке явлениями.
По нашему мнению, в основе этого феномена лежит явление гетерозиса или гибридной силы. Как известно, гетерозис – это свойство гибридов первого поколения превосходить по жизнестойкости, плодовитости и другим признакам лучшую из родительских форм; у животных гетерозис наблюдается, например, при межпородном скрещивании. По-видимому, именно понятие жизнестойкость (жизнеспособность), определяемое как способность организма выживать и давать потомство при неблагоприятных условиях внешней среды, составляет биологическую основу понятия пассионарность. В человеческом обществе жизнеспособность приобретает социальный смысл. Жизнеспособный в социальном смысле человек и является пассионарием, способным достигать поставленных целей, стойко преодолевая возникающие при этом трудности.
Любой суперэтнос состоит из людей, относящихся к разным антропологическим, а иногда и расовым, типам. Можно думать, что пассионариями является некоторая часть детей, рожденных в смешанных в расово-антропологическом смысле браках. Таким образом, источником пассионарности служит биологическая энергия гетерозиса, имеющая своей основой расово-антропологическую неоднородность суперэтноса.
П.В. Турчин отмечает и положительные стороны теории Л.Н. Гумилева. Среди них наиболее плодотворной он считает гипотезу о существовании тесной связи между судьбой государства и его этнического ядра. То есть этния и полития, возможно, составляют одно динамическое целое. Это позволяет рассматривать формирование государства и этногенез как два аспекта единого динамического процесса1. Можно назвать этот единый процесс этнополитогенезом, подразумевая под этим термином коррелированность процессов этно- и политогенеза.
Гипотеза о существовании единого процесса этнополитогенеза позволяет по-новому взглянуть на генезис масштабных этнополитических и вообще социально-политических конфликтов. Согласно Л.Н. Гумилеву, фазы этногенеза переходят одна в другую через так называемые фазовые переходы, которые всегда являются глубоким кризисом2, для которого характерно обострение всех внутренних конфликтов, часто принимающих вооруженный характер. Также «этнос, меняющий фазу развития, легко уязвим, и может стать жертвой соседа, если тот достаточно пассионарен»3. Принимая во внимание сформулированную выше гипотезу, глубокий кризис и уязвимость по отношению к внешним ударам структурообразующего этноса означают ослабление его государства, которое в период фазовых переходов также находится в глубоком кризисе. Но почему наступает фазовый переход? Гумилев в своих работах не дает исчерпывающего ответа на этот вопрос.
Кроме пассионариев он выделяет в структуре этноса еще два энергетических типа – гармоничных людей и субпассионариев. Согласно Гумилеву, этническая система становится восприимчивой к ударам извне, когда во время смены фаз нарушается оптимальное соотношение между энергетическими типами членов этноса4. При наличии же этого оптимального соотношения, что, очевидно, характерно для фаз этногенеза, «система почти неодолима»5. Это означает, что фазы этногенеза, в отличие от фазовых переходов, являются устойчивыми состояниями, для которых характерно отсутствие масштабных внутренних смут и успешная внешняя экспансия государства. Итак, сформулированный выше вопрос перешел в следующий: почему нарушается оптимальное соотношение энергетических типов в структуре суперэтноса, что и ведет к началу фазового перехода?
В конце каждой фазы антропологическая гомогенность (однородность) большей части составляющих суперэтнос этнических общностей достигает максимальной величины (в особенности, это справедливо для входящих в одну этническую общность пространственно близких популяций). Связано это с тем, что браки на протяжении фазы заключаются в основном в пределах этих общностей. Сказанное, хотя, видимо, и в существенно меньшей степени, справедливо и в отношении различных социальных слоев и групп (в особенности, для правящего слоя). Сравнительно малая проницаемость генетических барьеров, разделяющих различные этнические общности, способствует увеличению степени антропологической гетерогенности части составляющих эти общности популяций. Можно думать, что в конце фазы антропологическая гетерогенность популяций, занимающих противоположные края суперэтнического ареала, а также антропологическая гетерогенность различных социальных групп (прежде всего, правящей элиты и маргинальных слоев) становятся максимальными.
Характерное для конца фазы заключение браков преимущественно внутри этнических общностей и социальных групп при максимальной степени их антропологической гомогенности ведет к тому, что в конце фазы доля пассионариев среди новорожденных детей достигает минимального значения. Соответственно, доли гармоничников и, вероятно, субпассионариев увеличиваются. В определенном этническом возрасте суперэтноса, соответствующем окончанию фазы (началу фазового перехода), доля пассионариев в целом по суперэтносу становится ниже оптимального значения, доля субпассионариев – выше оптимального значения. Это означает начало фазового перехода и связанного с ним «глубокого кризиса».
Как отмечает Н.Н. Чебоксаров, в периоды социально-политических катаклизмов происходят усиление миграционной активности населения, социальная и этническая перетасовка населения, изменение политических границ, возрастают межэтнические и межрасовые контакты, рушатся генетические барьеры1. Усиление миграционной активности населения и разрушение генетических барьеров ведут к резкому росту числа брачных и случайных половых связей между представителями разных этнических общностей и социальных групп, различающихся между собой в расово-антропологическом плане значительнее, чем члены одной этнической общности или одной социальной группы. Вследствие явления гетерозиса это приводит к тому, что в суперэтносе в этот период увеличивается число родившихся детей-пассионариев. Можно думать, что через поколение (18-19 лет), когда эти пассионарии становятся взрослыми и вступают в социальную жизнь, доля пассионариев не только достигает оптимального для следующей фазы уровня, но и начинает его превышать. Возникший излишек пассионариев приводит к началу новых смут.
Описанный механизм лежит, по-видимому, в основе существования в мировой истории так называемых пассионарных волн – однопоколенных (18-19-летних) циклов эскалации политических конфликтов2.
Таким образом, влияние популяционного фактора на генезис и течение политических конфликтов имеет место быть. Разумеется, было бы недопустимым редукционизмом видеть генезис политических конфликтов в действии только популяционного фактора. Однако и не учитывать его нельзя. По нашему мнению, конфликт вообще и этнополитический конфликт, в частности, есть результат сложного взаимодействия социально-политических и популяционного факторов.
|
