Жак лакан семинары
Скачать 1.95 Mb.
|
3 Важно понять, что возникает в дискурсе как следствие письма. Как вы, наверное, уже знаете — а вы это точно знаете, если читали когда-нибудь мои тексты — лингвистика не просто провела грань между означающим и означаемым. Различие между ними кажется вам, наверное, очевидным. Именно очевидность, однако, приводит к тому, что мы не видим того, что находится у нас на самом виду и касается, в данном случае, письма. Лингвистика не просто отличила означаемое и означающее друг от друга. Ввести в измерение письма как такового нас может одно простое наблюдение: означающее не имеет к слуху ни малейшего отношения — оно имеет отношение только к чтению, чтению рас- 43 Жак Лакан Ещё: глава III слышанного означающего. Означаемое — это не то, что мы слышим. То, что мы слышим — это означающее. Означаемое — это эффект означающего. Здесь различимо нечто такое, что не является эффектом дискурса, дискурса как такового, то есть чего-то такого, что уже выполняет функцию связи. Воспользуемся записью, которая сама является следствием дискурса, научного дискурса: обозначим заглавным S место означающего, а строчным s место означаемого — функция места порождена самим дискурсом, ибо только в дискурсе все расставлено по своим местам. Так вот, между тем и другим, S и s, пролегает черта (дробь). В качестве объяснения черта, казалось бы, ничего не дает. Слово объяснение я употребил не случайно — даже оговорив, что чертой обозначается отрицание, мы понимания не добьемся. Ведь понять, что такое отрицание, не так-то легко. Присмотревшись, мы обнаружим, что отрицания существует множество видов, которые в одно понятие никак не укладываются. Отрицать существование, скажем, и отрицать всеобщность — две совершенно разные вещи. Ещё яснее другое — черта в записи «S поверх s» избыточна, не нужна, поскольку то, на что она указывает, сама дистанция письма делает очевидным. Черта, как и все, что имеет отношение к письму, опирается на один простой факт - письмо не предназначено, чтобы его понимать. Именно поэтому вам необязательно понимать то, что написал я. Не понимаете моих текстов — что ж, тем лучше: лишний повод их объяснить. То же самое и черта. Черта и есть то, что при любом использовании языка подает повод к возникновению письма. Даже у самого Соссюра S располагается поверх s, над чертой, именно потому, что только на ней все эффекты бессознательного и держатся — что и удалось мне вам показать в Инстанции буквы, одном из текстов, вошедших в сборник Написанного, показать способом, который поддается записи, только и всего. Если бы не эта черта, лингвистика не в силах бы оказалась хоть что-либо в языке объяснить. Не будь черты, по- 44 Жак Лакан Ещё: глава III верх которой совершает свое течение означающее, вы не разглядели бы, что означаемое получает инъекцию означающего. Не будь аналитического дискурса, вы продолжали бы благополучно дискурлыкать, проигрывать без конца одну и ту же пластинку. А крутится эта пластинка лишь потому, что сексуальных отношений не существует — формула, которую только аналитический дискурс и позволяет артикулировать и которую я давно не устаю вам внушать. Но прежде чем внушать ее, стоит ее объяснить — все дело в письме: сексуальные отношения не могут записываться. Любая запись исходит из того факта, что сексуальные отношения записать невозможно. Отсюда и возникает как раз тот эффект дискурса, что зовется письмом. Никто не запретит нам, конечно, написать формулу xRy, пояснив, что х — это мужчина, у — женщина, a R — сексуальные отношения. Почему бы и нет? Беда в том, однако, что это полная чушь, ибо функционирующие как означающие и потому отсылающие друг к другу слова мужчина и женщина суть не более чем означающие — означающие, тесно связанные с дискурлыкающим использованием языка. Если существует дискурс, способный это продемонстрировать, то это, безусловно, дискурс аналитический — ведь только он отдает себе отчет в том, что женщиной овладевают не иначе, как quoad matrem. Что женщина, иными словами, вступает в сексуальные отношения исключительно в качестве матери. От этих истин никуда не уйти, но они поведут нас дальше. Благодаря чему? Благодаря письму. Письмо не противоречит этому первому приближению — ведь именно оно покажет, что перед нами здесь восполнение той «не всей», на которой как раз и зиждется наслаждение женщины. Этому наслаждению тем, что она «не вся», то есть наслаждению, благодаря которому она отсутствует каким-то образом в себе самой, отсутствует как субъект, и находит как раз женщина заглушку, а, в будущем своем ребенке. Что касается х, то есть того, что, будь у нас возможность записать сексуальные отношения основательно, фигурировало бы как мужчина, то это всего-навсего означающее, 45 Жак Лакан Ещё: глава III ибо, вступая в игру в качестве означающего, мужчина делает это не иначе, как quoad castrationem, то есть постольку, поскольку он связан с фаллическим наслаждением. Стоит, иными словами, дискурсу, аналитическому дискурсу, подойти к делу серьезно и признать, что условием письма является его опора на дискурс, как от формул не остается камня на камне и выясняется, что сексуальные отношения записать невозможно. Записать, я имею в виду, настоящим письмом — тем, что обусловлено в языке дискурсом. 4 Буква — это в принципе эффект дискурса. То, о чем я рассказываю, обладает замечательным свойством — это всегда, по сути, одно и то же. Не то, чтобы я повторялся — дело не в этом. Дело в том, что слова мои приобретают смысл позже, задним числом. Когда я впервые, кажется, заговорил о букве — а было это лет пятнадцать назад, где-то в госпитале Святой Анны — мне случилось обратить внимание на тот известный всему читающему миру — то есть далеко не всем — факт, что буквы финикийского алфавита были обнаружены сэром Флиндерсом Петри на египетской глиняной посуде до-финикийской эпохи, для которой они служили своего рода фабричным клеймом. А это значит, что буква возникла первоначально на рынке, типичном продукте дискурса — возникла гораздо раньше, чем кому-то пришло в голову использовать ее для чего-то такого, что вовсе не является коннотацией означающего, но ее разрабатывает, ее совершенствует. Эти вещи следовало бы рассматривать для истории каждого языка по отдельности. Ясно, к примеру, что вызывающие у нас столь сильное раздражение буквы, которые мы неизвестно почему называем другим словом: charactere — я имею в виду китайские иероглифы, — возникли в древнем китайском дискурсе способом, ничуть не напоминающим гот, которым произошли наши собственные. Будучи продуктом аналитического дискурса, буквы, которыми я здесь пользуюсь, не равнозначны тем, что вышли, скажем, из тео- 46 Жак Лакан Ещё: глава III рии групп. Но хотя пользуются ими совершенно по-разному, все они — здесь-то и начинается самое интересное — в чем-то сходятся. Любой эффект дискурса хорош тем, что основан, так или иначе, на букве. Все это лишь набросок того, о чем у меня будет возможность поговорить подробней в дальнейшем, объясняя разницу между использованием буквы в алгебре и в теории групп. Сейчас же я просто хочу обратить ваше внимание вот на что — мир находится, слава Богу, в состоянии распада. Он рухнул на наших глазах — даже из научного дискурса ясно становится, что от него ничего не осталось. С момента, когда вы можете дополнить атом штуковиной, именуемой кварком, и научный дискурс начинает развиваться в этом русле, речь, сами понимаете, идет уже не о мире, а о чем-то другом. Вам надо обязательно почитать авторов — не современных вам, нет: я не посоветую вам читать Филиппа Соллерса, он не читаем, как, впрочем, и я сам — но вы можете почитать, скажем, Джойса. Вы сами убедитесь, как умение играть с письмом идет языку на пользу. Джойс, что ни говори, читается, да ещё как! А вот на китайский его не переведешь. Что происходит у Джойса? А то, что означаемое у него буквально начинено означающим. Почитайте Поминки по Финнегану — означающие вкладываются одно в другое подобно матрешке, выдвигаются друг из друга как секции телескопа, вступают друг с другом во всевозможные сочетания. В результате возникает нечто такое, что может, в качестве означаемого, показаться загадочным, но зато очень напоминает то, что нам, аналитикам, приходится в аналитическом дискурсе вычитывать ежедневно — описки, ляпсусы. Именно в качестве описки этот текст что-то значит — точнее, его можно прочесть бесчисленным множеством способов. Потому-то и читается этот текст с трудом, или читается превратно, а то и не читается вовсе. Но разве само то, что мы в данном случае говорим о чтении, не свидетельствует красноречиво о том, что мы находимся здесь в регистре аналитического дискурса? Признак аналитического дискурса неизменно один и тот же — задействованному в нем означающему материалу 47 Жак Лакан Ещё: глава III вы даете иное прочтение, не соответствующее его прямому значению. Чтобы вы меня лучше поняли, сошлюсь на книгу, которую вы все точно читаете — на великую книгу мира. Понаблюдайте за полетом пчелы. Она перелетает, собирая мед, с цветка на цветок. При этом она, обратите внимание, переносит на лапках пыльцу с одного цветка на пестик другого. Это и есть то, что вы в полете пчелы вычитываете. Когда стая птиц — мы говорим стая, хотя речь идет просто о небольшой группе их — летит низко, вы вычитываете в этом приближенье грозы. Но они, пчелы — разве они читают? Разве читает пчела, что она служит размножению явнобрачных растений? А птицы — разве читают они предзнаменования судьбы, предвестия бури? Весь вопрос в этом. Не исключено, конечно, что ласточка бурю прочитывает, но и поручиться за это тоже нельзя. В аналитическом дискурсе вы исходите из предположения, что субъект бессознательного умеет читать. Это и есть ваша история бессознательного, ничего больше. Но вы не просто предполагаете, что он умеет читать, вы предполагаете, что можете его чтению обучить. Однако вот беда: то, что вы обучаете его читать, никогда, ни при каких условиях, не имеет абсолютно ничего общего с тем, что вы об этом можете написать. 9 января 1973 года 49 Жак Лакан Ещё: глава IV IV ЛЮБОВЬ И ОЗНАЧАЮЩЕЕ Другой пол. Случайность означающего и косность означаемого. Конец мира и бытие-на-стороне. Отсутствие сексуальных отношений восполняет любовь. Единицы. О чем ещё остается мне вам сказать теперь, когда, после многих лет Семинара слова мои так и не принесли долгожданного результата? Что ж, как раз поэтому в вещах, о которых предстоит рассказать, недостатка нет. Но поскольку все сказать невозможно, и на то есть причины, мне поневоле приходится вступить на ту узкую дорожку, где на каждом шагу подстерегает меня опасность соскользнуть в то, что, из сказанного, уже состоялось. Вот почему я попытаюсь сегодня проложить эту нелегкую тропу ещё раз: ведь перед нами, на горизонте, совершенно особая цель, которую недаром обозначил я в заглавии Семинара словом Ещё. 1 Уже на первом нашем занятии я высказал мысль, что наслаждение Другого, который, как я пояснил, символизирован телом, не является знаком любви. С этим, естественно, не согласиться нельзя — вы сами чувствуете, что это связано с тем, что я говорил раньше, и потому остается в силе. Но есть в этой формуле термины, которые заслуживают комментария. Наслаждение — это как раз то, что я попытался этим утверждением охарактеризовать. Зато Другой оказывается более, чем когда-либо, под вопросом. Чтобы Другой наполнился смыслом и заиграл всеми своими гранями, его необходимо заново выделать, отчеканить. С другой стороны, в основе использования этого термина должен лежать тот факт, что выговариваю его, пользуюсь 50 Жак Лакан Ещё: глава IV им именно я, я сам, и говорить я могу лишь с того места, которое, будучи означающим, занимаю. Мужчина и женщина, как говорил я вам в прошлый раз — это не более, чем означающие. Именно в этом, в высказывании как отчетливом воплощении пола, берет свое начало функция их обоих. Поэтому Другой, на моем языке, — это не что иное, как Другой пол. Что об этом Другом сказать? Что сказать о его позиции по отношению к тому возвращению, в силу которого сексуальные отношения реализуются — к тому наслаждению, иными словами, в котором аналитический дискурс выделил функцию фаллоса? Функцию, чья тайна по-прежнему не разгадана — только фактическое отсутствие сочленяет наслаждение с фаллосом. Значит ли это, что речь идет, как поспешили некоторые преждевременно заключить, об означающем того, чего в означающем не хватает? Именно это и предстоит нам в этом году установить окончательно — а заодно и функцию фаллоса в аналитическом дискурсе. Сразу скажу, что функцию черты, о которой у меня в прошлом году шла речь, безотносительно к фаллосу понять нельзя. Остается вторая часть фразы, связанная с первой выражением не является — не является знаком любви. Нам не обойтись в этом году без определения того, что лежит в центре всех выросших из аналитического опыта построений — без определения любви. Любовь — люди только и знают, что о ней говорить. Нужно ли напоминать, что именно она лежит в сердцевине философского дискурса? Одно это должно явно нас настораживать. В последний раз я уже дал вам понять, что философский дискурс — это лишь разновидность дискурса господина. Одновременно я счел возможным сказать, что любовь нацелена на бытие — то самое, что в языке наиболее завуалировано: бытие, которое, ещё немного, должно было сбыться, или, иначе, бытие, которое, сбывшись, застало врасплох. Я добавил также, что бытие это есть, возможно, в означающем маэстро {metre), господин, что бытие это, возможно, нами повелевает, и что в нем скрывается коварный подвох. Не велит ли оно нам, в частности, задуматься над 51 Жак Лакан Ещё: глава IV отличием знака от означающего? Итак, вот четыре исходных пункта — наслаждение, Другой, знак, любовь. Обратимся к написанному в те времена, когда любовь не стеснялась говорить от имени бытия — откроем книгу Ришара Де Сен-Виктора о Троице. Мы исходим здесь именно из бытия, понятого — простите мне это вкрапление письма в речь — как вестъчностъ (letrernel). Трактуется оно, впрочем, весьма осторожно, по Аристотелю — не без влияния, конечно, посторонней ему формулы я есмь то, что есмь: истины, провозглашенной иудаизмом. Когда бытие было провозглашено вечным и идея бытия — до тех пор затронутая лишь поверхностно, в первом приближении — оказалась таким образом, в этот кульминационный момент, насильственно из временного процесса изъята, это привело к странным последствиям. Имеется, говорит Ришар де Сен-Виктор, бытие, которое, будучи вечным, является таковым само по себе; бытие, которое, будучи вечным, не является таковым само по себе; и, наконец, бытие, которое, не будучи вечным, не обязано этим хрупким, почти исчезающим бытием себе самому. А вот бытия, которое, не будучи вечным, было бы таковым само по себе — такого бытия нет. Из четырех комбинаций, в которых сочетаются друг с другом путем утверждения или отрицания свойства самобытия и вечности, лишь одна, четвертая, Ришаром де Сен-Виктором решительно отвергается. Но не об означающем ли в этом случае идет речь? — Ведь никакое означающее в принципе не возникает как вечное. Именно это Соссюр и чувствовал, несомненно, потребность выразить, охарактеризовав означающее как произвольное — куда лучше было бы включить его в категорию случайного. Означающее, будучи несовместимо с вечностью, получает при этом, как ни странно, свое бытие от себя самого. Разве не ясно теперь, что означающее причастно, говоря по-платоновски, тому ничто, который имеют в виду креационисты, когда говорят, что нечто изначальное произошло ex nibilo? Не явлено ли вам то же самое — если какое-то явление 52 Жак Лакан Ещё: глава IV способно ещё вашу леность от летаргического сна пробудить — и Книгою Бытия! Она ведь как раз и рассказывает нам о творении — из чего? Из ничего, конечно — ничего иного, как означающего. Едва возникнув, творение немедленно артикулируется именованием того, что есть. Не в этом ли суть творения? В отличие от Аристотеля, который не обинуясь заявляет нам, что если что-то было когда-то, оно было всегда, креационизм говорит о творении из ничего — а значит, из означающего. Не это ли самое обнаруживаем мы в том, что, обернувшись картиной мира, предстало нам как коперниканский переворот? |
Похожие:
 | Программа фестиваля и расписание показов стоимость билета: в предпродаже... В ролях: Сандрин Боннер, Жак Гамблен, Изабель Канделье, Зинедин Суалем, Жак Буде и др |  | Программа дисциплины-семинары «Религиозно-философские традиции Востока» Программа предназначена для преподавателей, ведущих семинары, учебных ассистентов и студентов направления подготовки/ специальности... |
| Национальной академии наук беларуси К участию в форуме приглашаются выпускники вузов 2009 года, магистранты, студенты и учащиеся. Формат мероприятия предполагает секционные... | | Программа дисциплины-семинары «Религиозно-философские традиции Востока. Арабский Восток. Ислам» Программа предназначена для преподавателей, ведущих семинары, учебных ассистентов и студентов направления подготовки/ специальности... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Коичи Тохея и Кенджиро Иошигасаки. 5 дан Ки-Айкидо. Шеф-инструктор общества Ки Италии, помошник Иошигасаки-сенсея. Регулярно проводит... | | Жак-Ив Кусто Могучий властелин морей Научная консультация, примечания и послесловие доктора биологических наук А. В. Яблокова |
| Программа дисциплины-семинары Религиозно-философские традиции Востока... Программа предназначена для преподавателей, ведущих семинары, учебных ассистентов и студентов направления подготовки/ специальности... | | Анализ нравственного конфликта Хотя более 200 лет назад Жан Жак Руссо на вопрос "Способствует ли развитие наук укреплению нравов?" однозначно ответил : "Нет!" |
| Реферат родного края дар бесценный… Так живописал сады Жак Делиль. Я же хочу поведать Вам о том, что восхищает мой взгляд и душу мою веселит | | Статьи для докладов на семинарах Семинары 1 и 2 |
| Жак Блез. Перестать знать. Философия гештальт-терапии / под ред Дорогие гештальт-терапевты, уважаемые гештальт-супервизоры, почтенные ведущие обучающих программ! | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Эпиграф урока: «Как ни тонок, неприметен под землею корешок, но не может жить на свете без него любой цветок!» (В. Жак) |
| Практические семинары «Методическое обеспечение изучения и внедрения фгос ООО в оу г. Ухты» | | Самостоятельная работа 46 ч Общая трудоемкость дисциплины: 100 часов, в т ч лекции – 22 ч., семинары 32 ч |
| Жан-Жак Руссо Об общественном договоре Украину, а также наблюдатели от 110 cтран и 32 международных организаций, специализированных учреждений ООН и ее региональных экономических... | | Законодательство по бжд Общая трудоемкость дисциплины: 100 часов, в т ч лекции 36 ч., семинары – 18 ч., самостоятельная работа – 46 ч |
