Российской федерации

Учебная цель: выяснить сущность и основные направления социальной политики государства.

После изучения этой темы Вы должны уметь:

• 
  объяснить, как соотносятся между собой экономическая и социальная политика;
  
• 
  раскрыть причины усиления социальных функций государства во второй половине ХХ века;
  

• 
  охарактеризовать сущность государственной социальной политики;
  
• 
  увязать с теорией актуальные проблемы российской экономики.
  

План семинарского занятия

1.Социальная политика государства: сущность, цели и задачи.

2. Модели социальной политики в разных странах.

3. Механизм реализации социальной политики государства.

Примерная тематика рефератов и сообщений

1.Программы борьбы с бедностью в разных странах.

2.Генезис и эволюция системы социальной защиты населения.

3. «Новые русские» и «новые бедные» в России.

4.Проблемы реформирования социальной сферы России.

5.Сравнительный анализ социальной политики в России и за рубежом.

6.Новая европейская бедность.

7. Экономика высшего образования — смена модели.

8.Дифференциация доходов населения – стимул трудовой активности.

Сочините экономическое эссе на тему

• 
  «В стране, которой хорошо правят, стыдятся бедности. В стране, которой правят плохо, стыдятся богатства». (Конфуций, V век до н. э.).
  
• 
  « В коем царстве люди богаты, то и царство то богато, а в коем будут убоги, то и царству тому не можно слыть богатому» (И.Т. Посошков)
  
• 
  «Равный раздел состояний и земель привел бы к общей нищете».
  (П. Буаст)
  
• 
  Что такое бедность в моем понимании?
  
• 
  Надо ли помогать бедным и почему?
  
• 
  Бедность в Российской Федерации.
  
• 
  Основные меры, которые могут помочь бедным.
  
• 
  Влияние мер социальной защиты на бедность в Российской Федерации.
  
• 
  Оценка эффективности мер социальной политики.
  

Выполните самостоятельно

Задание 1. На основе статистических данных:

• 
  выявите степень социально-экономического расслоения населения и уровень бедности в России;
  
• 
  определите динамику величины прожиточного минимума;
  
• 
  проанализируйте закономерности в изменении численности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума и дефицитом денежного дохода.
  

Задание 2. Прокомментируйте цитату.

2.1. «На протяжении многих поколений экономическая наука всё быстрее приближалась к убеждению, что нет никакой реальной необходимости и поэтому морального оправдания для существования крайней нищеты бок о бок с огромным богатством. Неравномерность богатства, хотя она и меньше, чем её часто представляют, - серьёзный дефект в нашем экономическом устройстве». (Маршалл П. Принципы экономической науки).

Подумайте, какими экономическими средствами можно сократить поляризацию общества. Поможет ли этому процесс глобализации?

2.2. «Рыночное хозяйство в состоянии предоставить людям экономическую обеспеченность только тогда, когда оно функционирует без перебоев». (Ойкен В. Основные принципы экономической политики. С. 409)

Задание 3. Что произойдет, если правительство, добиваясь политической популярности, увеличивает размеры социальных выплат населению в условиях, когда объём социальных программ:

А) превышает уровень налоговых поступлений в государственный бюджет;

Б) согласуется с объёмом получаемых государством доходов, но уровень налогообложения таков, что сокращаются доходы владельцев факторов производства?

Задание 4. Работа малыми группами.

4.1. Система социальной защиты населения призвана обеспечивать социальную защищенность граждан и должна включать в себя набор социальных гарантий, формы и способы социальной помощи, систему социального страхования. В свою очередь социальная защищенность граждан зависит от уровня экономического развития общества и от лежащих в ее основе принципов и механизмов их реализации.

ЗАДАНИЕ: Разделитесь на несколько групп, представляющих определенные социальные слои: дети, инвалиды, пенсионеры, лица без определенного места жительства, беженцы и вынужденные переселенцы.

От лица представителей соответствующей социальной группы разработайте программу мероприятий, позволяющих, с учетом имеющихся в регионе возможностей, обеспечить защиту данной социальной группы.

4.2. После Второй мировой войны официальной доктриной правительств многих стран стала концепция «государства всеобщего благосостояния», которая провозгласила необходимость широких мер социальной защиты для бедных и программ социального страхования всех слоев населения, т.е. более справедливого распределения доходов в обществе. Эта концепция воплотилась в жизнь благодаря активности профсоюзов и осознанию государством своей социальной ответственности. В то же время, начиная с 70-х годов постепенно на смену концепции «государства всеобщего благосостояния» приходит концепция «эффективного государства» (политика М.Тэтчер в Великобритании и Р.Рейгана в США).

ЗАДАНИЕ: Разделитесь на сторонников теории «государства всеобщего благосостояния» и теории «эффективного государства».

1) Приведите аргументы в пользу необходимости активных мер государства по перераспределению личных доходов граждан в стране. Покажите отрицательные последствия для экономики увеличения числа бедных в стране.

2) Как Вы объясните, почему начиная с 70-х годов постепенно на смену концепции «государства всеобщего благосостояния» приходит концепция «эффективного государства». Приведите аргументы против широкого использования программ перераспределения доходов.

3) Как, на Ваш взгляд, все-таки, должно действовать в настоящих условиях государство, учитывая современный уровень развития производительных сил и производственных отношений: усиливать или снижать свою ответственность за состояние и уровень социальной сферы?

(Леонтьева А. Г., Шишкина Н.Р.. Экономическая и социальная политика: Практикум. Тюмень: Издательство Тюменского университета, 2007. с. 83-84).

Задание 5. Кейс. Бедность.

Прочитайте отрывки из статей журнала «Эксперт» за 13-19 декабря 2010 года, № 49 и ответьте на вопросы:

1.Почему относительная бедность более разрушительна чем абсолютная?

2. Что такое «европейская бедность»?

3. Каковы причины бедности в Европейских странах? Сравните с причинами бедности в России.

4. Каковы последствия бедности в Европейских странах?

5. Какими методами государства Европы снижают уровень бедности в странах? Каковы меры борьбы с бедностью в Европейских странах, отличные от российских?

6. Может ли быть Европа примером для России в решении проблем бедности?
Кокшаров А., Сумленный С. Новая европейская бедность.

Европейские бедные не похожи на бедняков из развивающихся стран, тем не менее их жизнь тяжела и унизительна, и всерьез ей может позавидовать разве что африканский бездомный. Чтобы понять, что такое европейская бедность, корреспонденты «Эксперта» объехали самые разные страны Евросоюза.

Британия

В целом по стране в бедности живет более 13 млн человек, или почти каждый пятый. «Серьезной проблемой бедности в Британии, да и в Европе в целом, является то, что сам факт рождения в бедности влияет очень на многое — от шансов на получение работы до продолжительности жизни», — рассказывает Питер Кенуэй, экономист лондонского Нового института экономической политики (NPI). Например, по британской статистике, вероятность того, что родившиеся в бедности мужчины так и не найдут работу, в три раза выше, чем у тех, кто родился и рос в семьях со средним или высоким достатком.

Человек, появившийся на свет в небогатом районе шотландского Глазго, проживет в среднем 54 года. Родившийся же в более богатом районе Лензи-Норт в том же городе доживет до 82 лет

К школьному возрасту дети из бедных семей начинают отставать в успеваемости по сравнению с детьми среднего класса. По статистике фонда Oxfam, ребенок, родившийся в небогатом районе шотландского Глазго, проживет в среднем до 54 лет. В то время как родившийся в более богатом районе Лензи-Норт в том же городе доживет до 82 лет. И прожитые годы у последнего окажутся счастливее: почти 7% британских семей не может себе позволить отмечать Рождество, самый главный праздник в Британии. Родители в бедных семьях жалуются, что они разрываются между необходимостью балансировать семейный бюджет и покупать детям подарки.

Еще одна группа населения, наиболее подверженная бедности, — безработные. Хотя безработица в целом по Британии сегодня составляет 7,7%, около трети этих людей оказываются безработными очень надолго, на них не сказываются циклы экономической активности. «Экономические реформы правительства Тэтчер оставили очень суровое наследие во многих бывших промышленных центрах страны — от Ньюкасла и Бирмингема до Манчестера и Шеффилда. Ожидания, что потерявшие работу сталевары, шахтеры или машиностроители найдут новые рабочие места, не оправдались. Наши исследования показывают, что 40–45 процентов людей, потерявших работу в 1980-х, так и не вернулись на рынок труда, оставшись на соцобеспечении, часто за счет выплат для инвалидов. Уровень их доходов позволяет выживать, однако помещает их в условия бедности. Ведь в отличие от ряда других стран Европы, например Германии или скандинавских государств, социальная система Британии не столь щедра», — рассказал «Эксперту» сотрудник отделения New Policy Institute в Ливерпуле Том Макиннесс.

Самые очевидные жертвы бедности в Британии — получатели социальных пособий, финансовые перспективы которых под большим вопросом из-за проводимого в стране сокращения госрасходов. Однако бедны не только они, но и имеющие работу. Минимальная зарплата в Британии (которую ввели лишь в 1999 году) составляет сейчас 9,4 доллара в час (до выплаты налогов). При 40-часовой рабочей неделе это 1,34 тыс. долларов чистого дохода в месяц. С учетом цен (прежде всего на жилье) такая зарплата означает бедность.

Латвия

Латвия, страна с двухмиллионным населением, очень сильно пострадала от кризиса. Но даже и до кризиса доля бедных в населении этой страны была самой большой в Евросоюзе — 23%, и это с учетом всех социальных трансферов.

«Нищие — это люди без работы. А бедные — это люди работающие. Например, учитель получает 200 латов. При этом он весь день работает, у него высшее образование — но он бедный. 200 латов хватит ему, чтобы заплатить за квартиру и скромно питаться. Для него, конечно, и речи не идет об отпуске, одежде и так далее. Или полицейский: он тоже может получать от 200 до 300 латов, если только не перерабатывает, не берет полторы ставки. То же самое с врачами, медсестрами. У нас был вообще вопиющий случай. Начальник дорожной полиции крупного города Лиепая каждый год в отпуск ездил в Данию на пушную ферму, чтобы подработать на неквалифицированной работе — сдирал шкуры с пушных зверей. Все люди стараются подработать: учитель — репетитором, полицейский — сторожем», — эмоционально рассказывает Юрий Соколовский, политик из латвийской партии «ЗаПЧЕЛ» («За права человека в единой Латвии»).

«Если вы теряете работу, то первые два месяца получаете 70 процентов от своей зарплаты, потом от двух до пяти месяцев, в зависимости от стажа работы, — 50 процентов, а затем только 45 латов в месяц. Это около 65 евро. При этом одни только платежи за двухкомнатную квартиру зимой могут легко составлять до 100 латов. Недавно из фондов ЕС была оплачена программа полугодовой занятости безработных на уборке улиц — с зарплатой 100 латов. Так улицы городов мгновенно стали чистыми», — усмехается г-н Соколовский.

В центральном офисе латышского профсоюза работников науки и образования LIZDA на двери огромный плакат: тугой ремень, стягивающий группу людей. «Это символизирует удушающую политику экономии», — поясняет мне одна из сотрудниц. Бюджетники, в том числе учителя, — одни из главных кандидатов в бедное население Латвии. «Начиная с 2009 года в образовательном секторе произошло резкое сокращение расходов. Бюджеты образовательных учреждений были сокращены: на 40 процентов для школ, на 50 процентов для вузов и на 60 процентов для исследовательских центров. Я сама преподаю в вузе и получаю сегодня лишь треть от того, что получала два года назад, потому что сначала мне сократили зарплату, а потом уменьшили количество часов преподавания. Прежде всего сокращению подвергаются женщины, не имеющие профессорской должности», — говорит «Эксперту» один из лидеров LIZDA Ильзе Трапанциере.

Хуже всего, однако, приходится ученым — для них сокращение финансирования означает полный крах всех надежд сделать карьеру в исследовательской сфере. «Денег на исследования нет. Нет исследований — нет публикаций, нет цитирования, и мы становимся неконкурентоспособными на европейском рынке. Многие наши фармакологические и химические исследовательские центры вынуждены продавать свои услуги шведским компаниям. Такие исследователи востребованы, но все результаты забирают шведы, они публикуют их, получают патенты и даже не называют имен наших исследователей. А наши ученые не имеют права писать статьи об этом. Это современные рабы: им нельзя говорить, они могут только работать. Даже на европейских конференциях им запрещено об этом говорить. Один наш исследователь был на такой конференции, там он сидел рядом с нобелевским лауреатом, и тот спросил его: “А вы чем занимаетесь?” Но ему нельзя было говорить о своих исследованиях!» — возмущается г-жа Трапанциере.

Греция

Образование становится одной из первых жертв бедности — не только в Латвии или Германии, но и в Южной Греции. Один из самых старых членов Евросоюза (с 1981 года), Греция до сих пор во многом остается неразвитой страной с архаичным аграрным сознанием. Как и сто лет назад, бедные граждане пытаются повышать эффективность семейного бизнеса за счет бесплатного детского труда — в ущерб образованию.

«Один из самых важных факторов воспроизведения бедности — это уход детей из школы. В сельскохозяйственных и туристических регионах дети бросают школу еще до девятого класса, чтобы работать. Доля таких детей выросла с 10 тысяч в год в 2007 году до 17 тысяч в нынешнем. И это трагедия. Эти дети оказываются не просто низкоквалифицированными, они не образованны вовсе. Многие из них не могут даже написать свое имя. Они говорят: “Моей семье нужны деньги”. Но это неверный путь. В итоге бедность наследуется точно так же, как наследуется богатство», — говорит Никос Бузас, аналитик греческого национального центра социальных исследований EKKE.

Никос Бузас — один из ведущих исследователей проблемы бедности в сельских регионах Греции. По его подсчетам, в отдельных регионах доля бедных существенно превышает 30%. Это вызвано особенностями социальной системы Греции, зачастую игнорирующей проблемы женщин в сельской провинции, а также низким образовательным уровнем населения.

Одна из проблем бедности в Греции в том, что для бедных слоев населения семья — это и опора, и система, подавляющая любые попытки социального восхождения, объясняют греки. «Семья — это единственная поддержка для людей, это скала, на которой все держится, — но при этом она же и обуза. Большинство живет с родителями — лет до тридцати и даже дольше», — говорит Иоаннис Скандалис, молодой грек из Янины.

Идея вынужденного возвращения к сельскому хозяйству популярна в бедном регионе Янины. «Мы — сельскохозяйственный регион, здесь масса фермеров. Но если это семья, то фермером числится только муж, а жена — формально помощник. Ее не существует для государства, у нее нет прав на больницу, лекарства и так далее. Раньше фермеры не были бедными, а сейчас — бедные. Из-за политики Евросоюза в регионе прекратили выращивать апельсины, мы закупаем их в Бразилии! Масса фермеров уничтожили апельсиновые деревья, потому что Евросоюз потребовал сделать это. Смотрите дальше: сегодня мы производим 350 тысяч тонн пшеницы в год, а нужно миллион тонн. Но в 1980 году мы производили два миллиона тонн. Тогда мы могли прокормить себя, сегодня — нет», — возмущается активист коммунистической партии в Янине Фотини Цолу.

«Проблема бедности в Греции очень остра. По официальным данным, бедных больше 20 процентов населения, то есть свыше двух миллионов человек», — рассказывает член ЦК КПГ Макис Пападопулос. «Например, согласно исследованию профсоюза трудящихся частного сектора (это проправительственный профсоюз, это не коммунисты), человеку нужно 800 евро при наличии собственного жилья и 1100 при аренде жилья. Один из важных показателей роста бедности — рост заявок на получение кредитов. 60 процентов греков имеют кредиты, 20 процентов затрудняются их выплачивать, почти 3 процента вообще прекратили выплаты. Если в 2007 году 3,7 процента кредитов по ипотеке обслуживалось нерегулярно, то в 2010 году — 8 процентов. По потребительским кредитам эти цифры выросли с 6 до 20 процентов. Каждый десятый грек сокращает расходы на одежду, каждый двадцатый — на продукты питания», — говорит г-н Пападопулос.

Северная Европа

В отличие от юга Европы на севере бедность распространена куда меньше. Бедность практически не заметна на улицах скандинавских городов, и это подтверждают цифры. В состоянии «риска бедности» живет лишь 10–12% населения Швеции или Дании, а доля тех, кто живет за гранью бедности, оказывается еще ниже — 7–8%.

«Низкий уровень бедности достигается за счет социальной модели, которая построена в Северной Европе и подразумевает перераспределение доходов от богатых к бедным. В Дании, например, через налоговую систему перераспределяется две трети ВВП. Существующий в скандинавских странах социальный контракт предусматривает, что богатые соглашаются платить за то, чтобы не видеть вокруг себя бедность. В условиях небольших по населению Скандинавских стран такая модель работает — бедность действительно оказывается на низком уровне по сравнению с другими странами Европы», — рассказала Лисбет Педерсен, экономист Датского национального центра социальных исследований в Копенгагене.

У такой социальной модели глубокие исторические корни. Во-первых, переход к демократической форме правления в Северной Европе произошел еще в конце XIX века, в отличие стран на юге, которые опоздали почти на столетие. Во-вторых, небольшое и однородное по своему происхождению население создавало ощущение общности, которая привела к идеям взаимопомощи. В-третьих, на севере наследственные классы никогда не играли такой роли, как в остальной Европе, что способствовало развитию бесклассовой сплоченности. Сочетание этих факторов привело к построению «сети безопасности», которая подразумевает достойный уровень жизни для всех членов общества, включая гарантию от бедности.

«Социальные трансферы ведут к тому, что бедность невелика. Около 20 процентов населения трудоспособного возраста в Скандинавских странах живет за счет разного рода пособий по безработице, включая пособия по нетрудоспособности. Если бы их не было, то здесь, в Швеции, отмечался бы столь же высокий уровень бедности, как и в других частях Европы», — рассказал «Эксперту» Ян Эдлинг, экономист Стокгольмского университета.

При этом работающие скандинавы практически гарантированно зарабатывают достаточно, чтобы не скатиться в бедность. Например, в Дании минимальная зарплата установлена на уровне 21,4 доллара в час. «В Швеции нет понятия минимальной зарплаты, но сильные профсоюзы обеспечивают уровень оплаты труда, который позволяет работающим шведам не оказаться в условиях бедности. Особенно если речь идет о долгосрочной бедности, которая совсем не типична для скандинавских стран», — рассказал «Эксперту» Эрик Бихайен, научный сотрудник Шведского института социальных исследований в Стокгольме.

Невысокому уровню бедности способствует и инклюзивный характер рынка труда в Скандинавских странах, где работает около 80% женщин, и многие люди, достигшие пенсионного возраста, предпочитают продолжать работать. «Бедность становится характерной лишь для тех групп, которые маргинализованы или недостаточно интегрированы в скандинавские общества. Например, это иммигранты, участие которых в рынке труда значительно меньше, чем населения страны в среднем. Очевидно, их перспективы найти работу гораздо хуже из-за недостаточного знания языка и отсутствия навыков и квалификации», — отмечает Лисбет Педерсен.

В Дании лишь 1,1% пенсионеров — этнических датчан живет в условиях бедности, тогда как среди пенсионеров-иммигрантов эта доля составляет 27,4%

Дания и Швеция в последние десятилетия испытали серьезный приток беженцев из стран с вооруженными конфликтами — Сомали, Боснии, Ирака, Афганистана и т. д. Сегодня около 10% населения этих стран составляют жители с иностранными корнями. В отличие от экономических мигрантов иммигранты-беженцы не пытаются включиться в местный рынок труда. Имеющиеся у них навыки (обычно сельскохозяйственные или ремесленные), привезенные из Сомали или Пакистана, не востребованы, поэтому они предпочитают жить на социальные пособия. А их хватает, чтобы не голодать, но совершенно недостаточно, чтобы выйти из бедности. «Результатом становится формирование нового низшего класса. И этот низший класс самых бедных быстро меняет свой цвет. Львиная доля бедных в Дании — недавние иммигранты. И лишь меньшинство составляют датчане, в основном из маргинализованных групп, таких как наркоманы», — рассказал «Эксперту» Йонас Юуль, сотрудник Экономического совета движения труда в Копенгагене.

Растущие в иммигрантских районах скандинавских городов дети могут оказаться «заключены в бедность» из-за своего происхождения, недостаточного знания языка и отсутствия навыков, востребованных в новом для них обществе. «Многие дети иммигрантов не мотивированы на учебу, поскольку их родители не считают это важным. Для поколения родителей переезд в Швецию оказался серьезным скачком в уровне жизни. И хотя здесь они оказываются внизу социальной лестницы, они часто не видят необходимости повышать свой уровень, в частности путем включения в рынок труда. Как следствие, многие дети иммигрантов здесь, в Мальме, обычно заканчивают школу с небольшим набором навыков, что не позволяет им получать высшее образование или делать карьеру. Как и их родители, они выбирают жизнь на социальные пособия», — рассказала «Эксперту» Коринна Мальстрем, социолог Высшей школы Мальме. В Мальме, третьем крупнейшем городе Швеции, 30% населения имеет иммигрантское происхождение и 20% детей живет в условиях бедности.

Но в отличие от своих родителей дети мигрантов не знали абсолютной бедности Сомали и Афганистана, что ведет к совершенно иному психологическому восприятию бедности. «Психологически они переживают свою бедность совсем иначе, поскольку видят лишь довольно благополучную жизнь на севере Европы, — печально рассказывает Ян Эдлинг. — Как результат, бедная иммигрантская молодежь фрустрирована. И некоторых это ведет к радикальным идеологиям, например к фундаментальному исламизму, а некоторых — к мелкой или даже организованной преступности».

Германия

Германия — один из ярких примеров богатой страны с большим количеством бедных. По официальной методике, принятой Евросоюзом, бедными являются 13% немцев (черта бедности в Германии — 781 евро в месяц). Другие методики дают еще более неутешительные цифры: рейтинг, высчитываемый уважаемым немецким экономическим институтом DIW и базирующийся на ценовой структуре потребительских товаров в Германии, говорит о границе бедности в 880 евро в месяц и относит к бедным 18% населения ФРГ.

Один из самых дорогих городов Германии, Франкфурт, нагляднее всего показывает, насколько взаимосвязаны порой нищета и богатство.

Слишком часто роскошь дорогих гостиниц возможна лишь за счет всестороннего сокращения расходов, в том числе и в виде жестокой эксплуатации сервис-персонала. Все чаще и чаще и гостиницы, и другие компании в Германии прибегают к услугам так называемой одалживаемой рабочей силы. Суть схемы проста. Компании не спешат связывать себя с персоналом долгосрочными контрактами, которые к тому же часто подпадают под действие отраслевых профсоюзных договоров о минимальной зарплате. Они обращаются к фирмам-посредникам. Те, в свою очередь, имеют договоры с пулом низкоквалифицированных сотрудников, которых могут «сдавать в аренду» другим компаниям. Таким образом, занятый на конечном рабочем месте сотрудник связан контрактом не с компанией, на которую он фактически работает, а лишь с фирмой-посредником. В итоге пользующаяся трудом одолженного сотрудника компания — от супермаркета до гостиницы — может уволить его в течение дня, платить существенно меньше деньги и устанавливать более долгий рабочий день, чем позволяет договор с обычным работником.

Один из крупнейших профсоюзов Германии — Ver.di, объединяющий более 2 млн работников индустрии услуг, считает одалживаемый труд одной из главных причин бедности в стране.

Активное привлечение компаниями одолженных работников затрагивает далеко не только их, страдающих от избыточной нагрузки. Все чаще крупные компании пытаются использовать таких сотрудников как рычаг давления на постоянный персонал.

Временная работа — это рычаг давления на постоянных сотрудников, от них требуют отказаться от высокой зарплаты, отказаться от завоеванных привилегий: например, чтобы время обеда или время переодевания в раздевалке не засчитывалось как часть рабочего дня. Работодатель говорит: смотри, я могу нанять сотрудника на ту же работу за гораздо меньшие деньги!»

Безработица в Руре — одна из самых высоких в стране, а сам он является примером целого региона, провалившегося в своем благосостоянии на много лет назад. Региону так и не удалось перевести свою когда-то процветавшую сталелитейную и угольную промышленность на хайтек-рельсы. Массовое исчезновение компаний вызвало серьезные провалы в бюджетах городов, население обеднело на глазах.

«Практически ни один город в Руре не имеет свободы распоряжаться бюджетом, потому что у них слишком велик бюджетный дефицит. Это значит, что городские советы не могут поддерживать бедных. Сворачивается масса программ. Например, раньше многие города субсидировали скидки для детей в бассейны, в музыкальные школы, оплачивали бесплатные обеды в школах и так далее. Теперь такого нет. Разумеется, от этого страдает масса детей в семьях безработных. Это удар с двух сторон — родители теряют работу, а городские советы не могут помочь. А ведь речь идет об участии этих людей в жизни общества. Особенно тяжело детям: например, все друзья идут в бассейн, а один ребенок не идет», — говорит «Эксперту» Уве Форберг, член городского совета Бохума от партии «левых».

По официальным статистическим данным, все больше и больше работающих немцев оказываются бедными и вынуждены получать социальные трансферты — ситуация, о которой еще двадцать лет назад никто не мог и подумать. «От 1,2 до 1,3 миллиона человек из таких работающих — настоящие бедняки, вынужденные получать вдобавок к зарплате еще и социальное пособие по бедности, — констатирует Улленберг. — У нас одних только родителей-одиночек, находящихся за чертой бедности, 740 тысяч, и в первую очередь это матери-одиночки».

Еще больший сегмент — работающие, но балансирующие при этом на грани бедности граждане. От 5 до 6 млн немцев, или 20% работающего населения, заняты в так называемом секторе низкооплачиваемого труда, то есть зарабатывают менее 400 евро в месяц. Эта отметка — критическая, так как при такой зарплате работодатель выплачивает в социальные фонды существенно меньший объем страховых взносов. По мысли законодателей, такая система должна позволить работодателям сохранять рабочие места, а работников спасет от увольнения, длительной безработицы и потери социальных навыков.

Система «мини-работ» действительно способствовала сокращению числа безработных: к 2010 году оно упало до 3 млн человек по официальной версии и до 4,5 млн человек — по неофициальной, включающей в себя, например, формально занятых на курсах переквалификации. Однако богаче эти немцы не стали. Наоборот, существование низкооплачиваемой рабочей силы все чаще провоцирует работодателей на совершенно драконовские меры по отношению к работникам.

Низкие доходы работников в Германии обусловлены тремя причинами. Во-первых, был создан сектор мини-работ, на которых можно задействовать получателей социальной помощи. Во-вторых, был дерегулирован сектор одалживаемой рабочей силы. В-третьих, было законодательно установлено, что безработный обязан пойти на любую предложенную ему работу.

Служба занятости имеет право предложить безработному немцу любую должность, и он обязан принять ее, иначе его лишают пособия. Такой ситуацией пользуются работодатели, платящие сотрудникам минимальные зарплаты: служба занятости принуждает безработных к такой работе, а государственные фонды доплачивают работающим за минимальную зарплату немцам сумму, недостающую для превышения черты бедности.

Впрочем, главная проблема немецких бедных — это мультипликация и наследование бедности. Бедные районы притягивают бедняков, а дети бедных родителей зачастую обречены на бедность. Так, по данным опубликованного в октябре исследования фонда Генриха Белля, вероятность того, что ребенок родителей, получивших высшее образование, получит высокооплачиваемую должность, почти вдвое выше, чем вероятность того же для ребенка родителей, не закончивших школу. Особенно очевидны социальные разрывы на примере высшего образования. По данным немецкого федерального министерства социальных вопросов, университетское образование получают 83% детей родителей, имеющих его, и лишь 23% детей родителей, не окончивших вуз. На практике это означает, что дети, выросшие в бедных районах, например в берлинском Нойкельне, где в семьях на социальном пособии живет 60% детей, обречены на бедность. Эти дети не имеют возможности не только сходить в платный бассейн или музей, но и с очень большой вероятностью в будущем пополнят ряды живущих на пособие.

Рай с дырой

Для сотен миллионов жителей развивающихся стран Европа остается недостижимым раем. Каждый год в европейские государства — в основном через Средиземное море — прибывают от 400 до 800 тыс. нелегальных мигрантов. В одной только небогатой Греции с населением 10 млн человек проживает не менее 1 млн нелегальных мигрантов из стран Ближнего Востока, они прибыли сюда через Турцию. Ночующие в антисанитарных условиях временных лагерей, побирающиеся днем на улицах, эти люди, предпочитающие называть себя беженцами, жадными глазами смотрят на яркую жизнь европейцев. Вряд ли они могут поверить в статистику Евросоюза, утверждающую, что более 15% населения Европы остаются бедными даже после получения всех социальных трансфертов.

Согласно официальным данным ЕС, бедным считается человек, получающий менее 60% среднего дохода в его государстве. Таким образом, наличие бедных в той или иной стране зависит от того, насколько велик в ней разрыв между доходами граждан. Более или менее гомогенная структура доходов населения — даже при относительно низких доходах по сравнению с другими странами — означает сокращение бедности. И наоборот: в богатой стране низший класс вынужден страдать от бедности, если его доходы резко отличаются от среднего уровня.
Сумленный С. Социальному государству объявлена война.

Корреспондент «Эксперта» беседует с Кристофом Буттервегге — автором книги «Бедность в богатой стране», социологом, профессором Кёльнского университета.

— Господин профессор, насколько бедно население Германии?

— Говоря о теме бедности, важно различать абсолютную, или экзистенциальную, бедность и относительную бедность. Под абсолютной бедностью понимается существование за гранью физического выживания. Такой тип бедности доминирует в странах третьего мира — в первую очередь в Африке, хотя представлен и в благополучных странах Европы: например, среди бездомных, наркоманов, беспризорных детей. Таковые есть и в Германии — хотя и не в таких масштабах, как в странах Южной Америки или в Африке.

Для меня, однако, важна — и я пишу об этом в своей книге — вот какая вещь: в Германии мы постоянно успокаиваем себя тем, что у нас есть «только лишь» относительная бедность. Бедность, которая характеризуется тем, что люди могут позволить себе все меньше и меньше из того, что в обществе всеобщего благоденствия считается нормальным. Те вещи, которые сегодня есть у всех, например мобильные телефоны. А раньше — черно-белый телевизор. В Германии наличие этих вещей у человека — минимальный стандарт жизни. И политики, общество, даже ученые успокаивают друг друга, говоря: ну, у нас же нет такой бедности, как в Буркина-Фасо, в Бангладеш, в Нигерии. Мне это кажется в корне неправильным.

Богатство, наблюдаемое вокруг, делает бедность еще более невыносимой. В такой богатой стране, как Германия, бедность унижает куда сильнее, чем бедность в бедной стране. Если подросток растет в трущобах Найроби, другие дети вокруг него тоже бедны. Но если ребенок из бедной семьи живет в Дюссельдорфе или Мюнхене, где везде вокруг богатство, где он окружен дорогими магазинами, бедность ощущается острее. Да, люди живут не на грани физического выживания, но на грани социокультурного выживания. Они выпадают из уровня потребления — у детей не такая, как у одноклассников, одежда. Это разрушает чувство собственного достоинства, особенно у подростков.

— Но тех, кто говорит, что бедность в Германии несравнима с подлинной бедностью, можно понять. Даже самые бедные дети в Германии не продают себя на улице, как малолетние проститутки в Камбодже, и не должны воевать, как дети-солдаты в Африке. А от психологического дискомфорта еще никто не умирал.

— Да, это верно. Относительная бедность физическому выживанию не угрожает: у людей есть еда, крыша над головой и так далее. Тем не менее я считаю тему относительной бедности очень важной. В Германии относительная бедность мгновенно вызывает выпадение из общества. В Южной Америке бедняки сплачиваются, создают профсоюзы и пытаются защищать свои права на политическом уровне. А у нас бедняки прячутся, мучаются наедине с собой. У нас бедность разъединяет. Общество ограждается от бедняков, высмеивает их — особенно детей. Когда ребенок холодной зимой стоит на школьном дворе в сандалиях и летней одежде и одноклассники над ним смеются — это унизительно. Повторю еще раз: мы не имеем права успокаивать себя тем, что у нас никто не умирает с голоду, — в конце концов, это был бы скандал, если бы в такой богатой стране, где пара богатейших немцев владеет состоянием более 50 миллиардов долларов, люди умирали с голоду.

— Сколько вообще бедных живет в Германии?

— По статистке Евросоюза, 15 процентов населения Германии, 12,5 миллиона человек, − бедные. Это люди с доходом, составляющим менее 60 процентов среднего дохода по стране, — так ЕС понимает бедность. Но все эти данные недостаточно надежны. 60 процентов от среднего дохода сегодня — это 781 евро в месяц. Попробуйте прожить на эти деньги месяц в Мюнхене или в Кельне, где только аренда квартиры обойдется дороже. Далее. Если доход человека чуть больше, чем эта сумма, говорят уже не о бедности, а об «угрозе бедности». Для меня, однако, каждый, кто, живя в Германии, имеет менее 1000 евро дохода в месяц, однозначно беден. Существует еще одна важная граница — доход, при котором человек не может нести материальную ответственность по гражданским искам. Сегодня граница проходит на уровне 985 евро в месяц. Этот уровень был бы логичной чертой бедности, но при его введении доля бедных в Германии однозначно превысила бы 20 процентов, что, конечно, недопустимо для правительства.

— Бедных сейчас больше, чем раньше?

— Да, однозначно. Приведу лишь одно доказательство: двадцать лет назад один ребенок из 75 жил в семье, получавшей социальную помощь, а сегодня так живет каждый четвертый или пятый ребенок.

— Но, возможно, за эти годы просто изменились стандарты понимания бедности?

— Я бы не сказал. Уровень социальной помощи практически не изменился. Некоторые исследователи полагают даже, что социальная помощь сегодня покрывает меньший объем нужд, чем раньше, например в том, что касается одежды. До объединения Германии в 1990 году законодательно было установлено, что у людей есть право на определенный жизненный стандарт. Человек, даже долгое время остающийся безработным, не должен был бояться, что он окажется на дне общества. Он получал — исходя из его доходов по последнему месту работы — некоторую сумму. Она была ниже, чем его зарплата, но сохранялась до пенсии.

В 2005 году произошла большая социальная реформа, был принят так называемый пакет законов Hartz IV. По новым законам человек очень быстро скатывается на более низкий уровень жизни только за счет социальной помощи. Фактически под давлением работодателей для людей был введен жесткий режим бедности. В ходе кризиса режим еще сильнее ужесточился: из центра городов изгоняются попрошайки, бездомных выгоняют с улиц. Недавно в городе Гёттинген социальная служба стала наблюдать за попрошайками и протоколировать количество собранных ими денег — чтобы вычитать эту сумму из социальной помощи. После протестов общественности эта практика была прекращена, но в целом неолиберальное мировоззрение побеждает все чаще.

— И каков типичный немецкий путь к бедности? В США, например, таковым часто оказывается болезнь: даже если у гражданина есть медстраховка, он легко может утонуть в долгах.

— Это объясняется особенностями американской системы здравоохранения. В Германии главная причина бедности — безработица. Когда человек долгое время остается без работы, он теряет квалификацию и шансы вернуться на рынок труда. Вторая причина — развод. После развода, особенно если у женщины остаются дети, финансовое положение резко ухудшается. Именно поэтому бедность среди матерей-одиночек так высока: до 40 процентов из них получают социальную помощь по законам Hartz IV, то есть являются бедными. Наконец, третья группа — это многодетные семьи, от четырех детей. Дети остаются серьезным фактором, обусловливающим скатывание в социальные низы. Конечно, сильно затронуты и семьи мигрантов, в том числе потому, что у них обычно больше детей и меньше шансов получить хорошую работу.

— Есть ли разница между бедностью в крупных городах — Мюнхене, Берлине, Гамбурге — и бедностью в сельскохозяйственных регионах?

— Бедность в Германии — это городской феномен. Она концентрируется в крупных городах. В последние годы, однако, мы наблюдаем рост бедности и в сельской местности. Раньше было иначе: благодаря социальным сетям, благодаря взаимопомощи. Сегодня процессы разобщения происходят и там. Однако выглядит это по-другому. В крупных городах есть отчетливая тенденция к формированию бедных гетто. Бедные концентрируются в так называемых проблемных районах, создают параллельные сообщества. Кстати, богатые тоже делают это — в виде gated communities с частными охранными службами и высокими стенами. В Германии это еще не так развито, как в США или во Франции, но и здесь мы можем наблюдать нечто подобное.

— Насколько предопределено будущее детей, вырастающих в таких социальных гетто, посещающих школы в бедных районах?

— Это настоящий заколдованный круг бедности. Дети, вырастающие в горячих точках — или, как их эвфемистически называют в Германии, «округах с особой потребностью в развитии», — очень часто сами становятся бедняками. И в дальнейшем уже их дети обречены на бедность. Из этого круга очень трудно выйти — в первую очередь потому, что у людей нет денег на переезд в лучший район.

— Ваши оппоненты возразят, что на мобильные телефоны и плазменные панели деньги у бедняков находятся.

— Часто, покупая мобильные телефоны и другие подобные вещи, бедные семьи пытаются компенсировать голод в отношении культурных ценностей. Они покупают плазменную панель или другую электронику — и экономят при этом на еде, книгах или театре. Проблема в том, что бедность затрагивает все аспекты жизни семьи. Например, бедные не могут полностью раскрыть свои таланты, они не могут организовать свой досуг. И общество полностью игнорирует эти проблемы. Мало кто понимает, что, покупая плазменный телевизор, бедняк пытается найти себе обезболивающее. Бедняки бегут от бедности — с помощью наркотиков, или с помощью развлекательной электроники, или с помощью каких-то других покупок, которые могли бы сигнализировать обществу, что у них все в порядке. Вытеснение из общества — это главная проблема бедняков в Германии. Обеспеченные и богатые слои населения говорят беднякам: вы никчемные, вы нам не нужны. С помощью потребительских товаров, выставляемых напоказ, бедняк хочет купить пропуск обратно в социум, стремится замаскироваться. Фактически бедняки пытаются замаскироваться либо не показываясь на глаза людям, либо пытаясь притвориться обеспеченными.

— Связано ли происходящее сейчас с тем, что общество воспринимает себя как общество равных шансов — а значит, бедняки сами виноваты в своем положении?

— Это главный механизм дискриминации. С помощью перекладывания вины за бедность на самих бедняков общество меняет местами причину и следствие. Беднякам, например, вменяется в вину, что они целый день сидят в спортивных костюмах перед телевизором с пивом. Что они ленивы и не способны выбраться из затруднительного положения. Но в действительности все совершенно иначе: именно из-за того, что люди оказались в тупике, из которого нет выхода, они глушат свою боль пивом. Впрочем, такое отношение к бедным не новость. Так поступает современное общество, но так поступало и общество сотни лет назад: бедняков постоянно обвиняют в том, что они, а не общество, виноваты в бедности.

— То есть это такое протестантское представление о том, что богатство — это благословение Божье праведным, а бедность — наказание неправедным?

— Не только. Одним из главных мифов ФРГ является миф об усердии. В 1948 году в Западной Германии прошла валютная реформа, и каждый гражданин получил по 40 марок. Потом кто-то стал богатым, а кто-то остался бедным. То есть, говорит миф, был некий исходный «час ноль», а затем каждый получил столько, сколько смог заработать. Однако этот миф не упоминает о том, что у некоторых людей на руках были не только 40 марок. У кого-то были фабрики, земельные участки, ценности, товары — которые на следующий день были выложены на прилавки. Тем не менее миф о том, что усердные были вознаграждены, а ленивые не смогли сделать ничего, живет.

— Это что-то вроде американской мечты? Все приехали в США с одной рубашкой, но кто-то стал миллионером, а кто-то остался бедным.

— Такое представление есть во многих обществах, но выражается оно с разной интенсивностью — в США благодаря духу пионеров оно особенно сильно. Именно поэтому общественное благосостояние там настолько низко и система здравоохранения настолько развалена. Американцы говорят: каждый должен заботиться о себе. В Германии христианский социализм католиков побуждает смотреть на вещи иначе. Много лет было популярно представление, что государство должно заботиться о бедняках. В последние годы, однако, от этой идеи отходят. С момента объединения Германии в 1990 году все изменилось.

После победы над социализмом социальному государству была объявлена война. Уже не нужно соревноваться с ГДР, СССР и другими странами Восточного блока и показывать, насколько хорошо живется людям в капиталистической ФРГ. Давление, заставлявшее ФРГ быть витриной капитализма, ослабевает — и бедным в Германии приходится все тяжелее. Например, раньше в ФРГ было развито строительство социального жилья. Люди заботились о том, чтобы у бедных семей было достойное жилье. Сегодня такого строительства практически нет. Это изменение я бы тоже связал с крахом социализма — существовал он в реальности или нет, он был социальным вызовом для Германии, лежавшей на границе миров.

— Если число бедных, как вы говорите, растет, то это означает, что бедными становятся те, кто ими не был. Насколько силен в Германии страх стать бедным?

— Конечно, в обществе распространен страх социального падения и деградации. Социальное восхождение удается лишь немногим, средний класс размывается.

— А долгие годы семьи среднего класса, уверенные в том, что они будут жить в собственном доме, что будущее их детей и их собственная работа обеспечены, были опорой демократии…

— Да, и поэтому страх скатиться вниз может стать и политически опасным, поскольку он является хорошей почвой для праворадикального экстремизма. Демонтаж социального государства и социальная поляризация — несомненная угроза демократии. В ФРГ долгие годы базисом демократии была система социальной рыночной экономики и перераспределения благосостояния. Сегодня, когда капитализм упраздняет возможность социального подъема через упорство и одаренность, эта легитимация исчезает. Политическая система становится как минимум уязвимой — люди начинают выбирать экстремистов. В Германии ничего подобного пока не произошло, и мы успокаиваем себя этим. Но если посмотреть на другие страны — Бельгию, Голландию или Венгрию, — то там перемены уже случились. Я не уверен, что стабильность, существующая в Германии с момента основания ФРГ, сохранится.

— Если рассмотреть социальные реформы последних лет, можно ли говорить о тенденции демонетизации льгот, замены денег купонами, чип-картами и так далее? Не является ли это попыткой отчуждения у бедных права выбора и распоряжения социальной помощи?

— Да, существует идея замены детских пособий чип-картой, с помощью которой будут безналично оплачиваться определенные услуги. Раньше такая же система, только в виде купонов, применялась для выплат пособий беженцам. Это тоже часть ужесточения режима бедности. Интересно, что забрать у бедняков право голоса и увеличить давление на них пытается либеральная СвДП — партия, которая выступает за максимальную свободу. А ведь в потребительском обществе, которым является германское, гражданин должен располагать деньгами, чтобы иметь возможность выбора. По сути, богатство можно определить как полную свободу выбора: если человек богат, он не зависит от регулярного дохода. Даже если он просто живет на свое состояние, его уровень жизни признается обществом. Бедность же — это обратное состояние, состояние несвободы.

— Будет ли ситуация в Германии и ЕС меняться в ближайшее время?

— Я полагаю, что богатые будут богатеть. Бедные же будут становиться многочисленнее и беднее. Уже сегодня есть ученые, которые доказывают, что человек может нормально жить на 128 евро в месяц. Они говорят: пить можно одну воду, это еще лучше для здоровья. Есть можно только самые дешевые продукты, подсчитывая число калорий в них. Разнообразить еду тоже не нужно. То есть делается четкий упор на минимальнейшее покрытие нужд. В итоге бедные не будут умирать с голоду, но их будут все больше и больше вытеснять в сферу частной благотворительности. Государство будет говорить: от меня ты получишь только вот этот минимум. За остальным обращайся к частным благотворителям: в пункты раздачи одежды, суповые кухни и так далее.

Мы будем жить не в социальном и демократическом государстве, а в государстве суповых кухонь. О бедных должно заботиться государство, а не частные благотворители. Частный благотворитель в любой момент может закрыть свой проект. Частный благотворитель имеет право концентрироваться только на «симпатичных» бедных. Все сочувствуют детям — они считаются «невиновными» в том, что бедны. Но кто будет заботиться о взрослых?