Эмотивно-событийный концепт «горе, беда, несчастье» в русской языковой картине мира
Скачать 389.46 Kb.
|
1 2
На правах рукописиМАЛЬЦЕВА Людмила ВалерьевнаЭМОТИВНО-СОБЫТИЙНЫЙ КОНЦЕПТ«ГОРЕ, БЕДА, НЕСЧАСТЬЕ»В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРАСпециальность 10.02.01 – русский язык (филологические науки) АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степеникандидата филологических наукНовосибирск2009Работа выполнена на кафедре современного русского языка государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет» Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Трипольская Татьяна Александровна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент Орлова Наталья Васильевна; кандидат филологических наук, доцент Мишанкина Наталья Александровна Ведущая организация: ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена» Защита состоится 24 марта 2009 года в __ часов на заседании диссертационного совета Д 212.172.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Новосибирском государственном педагогическом университете по адресу: 630126, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» Автореферат разослан « » февраля 2009 г. Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Е.Ю. Булыгина Общая характеристика работы Диссертационное исследование посвящено лингвокогнитивному анализу эмотивно-событийного концепта «горе, беда, несчастье» и лексикографической интерпретации его ключевых слов в словаре синонимов активного типа. Актуальность работы в первую очередь определяется научным контекстом: исследование базируется на принципе антропоцентризма и выполнено в русле таких актуальных направлений как когнитивная лингвистика, лингвистика эмоций и активная лексикография. Когнитивная лингвистика является направлением, во многом определяющим лицо современной мировой науки о языке (М. Минский; Дж. Лакофф; Ч. Филлмор; Р. Джакендофф; Ю.Н. Караулов; Р.И. Павиленис; Е.С. Кубрякова; Б.А. Серебренников, В.И. Постовалова, В.Н. Телия, А.А. Уфимцева; А. Вежбицкая; Д.С. Лихачев; В.З. Демьянков; Р.М. Фрумкина; А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский; А. Ченки; Е.В. Рахилина; Ю.С. Степанов; З.Д. Попова, И.А. Стернин; А.П. Бабушкин и др.). Когнитивный подход в языкознании основан на представлении о том, что язык является основной формой фиксации наших знаний о мире; одной из важнейших задач когнитивистов является исследование концептов – единиц, “квантов” этих знаний. Изучение и описание одного из таких “квантов” и является целью настоящей работы. Актуальность работы обусловлена также тем, что она посвящена отражению в языке эмотивного-событийного концепта. Исследование языковой интерпретации эмоций относится к приоритетным исследованиям современной антропоцентрической лингвистики, ведь, как отмечает В.И. Шаховский, “с тех пор, как начали зарождаться контуры новой лингвистической парадигмы – гуманистической с пристальным вниманием к создателю, носителю и пользователю языком, к его психологии, лингвисты уже не могли обойти сферу эмоций как самый человеческий фактор в языке” [Шаховский 1995: 3]. Создан серьезный фундамент разноаспектных эмотивных исследований в рамках структурно-семантического и функционального подходов (Н.Д. Арутюнова, В.Н. Телия, С.Н. Цейтлин, И.Э.Романовская, Ю.Н.Караулов, В.И. Шаховский, Л.М. Васильев, Л.Г.Бабенко, Т.А. Трипольская, И.П. Матханова и др.). Эти работы являются базой когнитивных исследований эмотивной семантики. Внимание исследователей не раз привлекали как отдельные концепты эмоций: счастье [Воркачев 2001], удивление [Дорофеева 2002], стыд [Арутюнова 1976], страх [Апресян 1995, Валиева 2005], гнев, злость [Лакофф 2004, Маркина 2003, Крылов 2007], страх [Зайкина 2004], любовь [Кузнецова 2005], обида [Эмих 2005], так и целые области эмотивной картины мира [Красавский 2001, Антипенко 1995, Валиева 2003]. Отдельные аспекты концептуализации чувства горя также исследовались с когнитивно-лингвистических [Иорданская 1970, 1972; Вежбицкая 1996; Антипенко 1995; Валиева 2003] и философско-культурологических [Базылев 1999] позиций. Работы, раскрывающие семантические особенности событийной лексики, не так многочисленны [Романова 1979, Радзиевская 1981, Демьянков 1983, Арутюнова 1999], когнитивные исследования событийных концептов пока единичны. Так, концепт «несчастье» в рамках оппозиции счастье – несчастье на материале пословиц был описан И.Б. Русаковой [Русакова 2007], концепт «беда» лишь отмечен в словаре Н.Ф. Алефиренко [Алефиренко 2008]. Настоящее исследование исходит из гипотезы о том, что синонимы горе, беда, несчастье репрезентируют в языке единый сложный концепт. Этот концепт до сих пор не был предметом специального лингвистического изучения в единстве его эмотивной и событийной сторон. Результаты семантического и когнитивного анализа позволили нам обратиться к словарной интерпретации ядерных средств репрезентации концепта с позиций активной лексикографии (Л.В. Щерба, В.Г. Гак, П.Н. Денисов, В.В. Морковкин, И.А. Мельчук, А.К. Жолковский, Ю.Д. Апресян и др.). Создание словарей активного типа, предназначенных “не столько для справок, сколько для того, чтобы быть средством овладения навыками богатой и гибкой речи на русском языке” [Апресян 1992: 23], – актуальное, быстро развивающееся направление современной лексикографии. В данной работе предпринимается попытка лексикографического описания двух синонимических рядов, которые еще не нашли отражения в «Новом объяснительном словаре синонимов» под ред. Ю.Д. Апресяна: это ряд синонимичных имен эмоций горе1, скорбь, горесть1, а также ряд существительных, относящихся к общесобытийным именам смешанного типа беда1, несчастье, горе 2, бедствие, горесть 2, невзгода, напасть, злоключение. Когнитивный подход к лексикографированию позволяет отразить в словаре фрагмент наивной картины действительности, выявленный в результате концептуального анализа. Объектом исследования являются лексемы горе, беда, несчастье и семантически связанные с ними единицы, выявленные в результате анализа толковых (БАС, МАС, ТСОШ, «Словарь живого великорусского языка» В.И.Даля,), системных (синонимических, антонимических, идеографических) и словообразовательных словарей. Предметом исследования является фрагмент языковой картины мира – эмотивно-событийный концепт «горе, беда, несчастье». Материалом для исследования послужили 2 картотеки: одна из них включает словарные дефиниции слов и фразеологических единиц, репрезентирующих концепт, извлеченные из разных типов словарей, и около 1500 паремиологических единиц, извлеченных из сборника В.И. Даля «Пословицы, поговорки и прибаутки русского народа». Вторая картотека содержит более 13000 текстовых фрагментов из источников различных жанров, преимущественно – художественной и публицистической литературы конца XIX – начала XXI века, основной объем которых собран путем поиска в Национальном корпусе русского языка www.ruscorpora.ru. Целью настоящего исследования является моделирование концепта, объективированного в русском языке словами-репрезентантами горе, беда, несчастье, а также лексикографическое описание ключевых слов в русле концепции активных словарей. В соответствии с целью исследования в работе ставятся следующие основные задачи: - проанализировать существующие подходы к понятию концепта, уточнить тип изучаемой ментальной структуры и ее место в типологии концептов; - определить методику исследования сложного эмотивно-событийного концепта «горе, беда, несчастье»; - описать на основе данных этимологических и исторических словарей, а также пословично-поговорочного материала историческую составляющую концепта; - выявить фрагмент поля эмоций, в центре которого находятся эмотивы горе, беда, несчастье, в его взаимодействии со смежными фрагментами словаря; - реконструировать концепт «горе, беда, несчастье» в современной русской языковой картине мира; - проанализировать лексикографическое представление исследуемого фрагмента синонимической системы языка в существующих толковых и синонимических словарях; - определить принципы лексикографического описания имен с эмотивно-событийной семантикой в синонимическом словаре активного типа, а также построить соответствующие словарные статьи. Методы исследования. Концептуальный анализ направлен на реконструкцию концепта и стоящего за ним фрагмента наивной языковой картины мира с помощью языковых и культурно-языковых данных. В диссертации используются традиционные методы и приемы семасиологического анализа (компонентный, контекстный и дефиниционный анализы, метод ступенчатой идентификации, прием полевых исследований, а также дискурсивный анализ), результаты применения которых подвергаются когнитивной интерпретации. Научная новизна работы определяется, во-первых, тем, что впервые выявлен и проанализирован фрагмент семантического поля, в центре которого находятся лексемы горе, беда, несчастье. Во-вторых, произведено моделирование концепта «горе, беда, несчастье», который представляет собой ментальную структуру особого типа, включающую разнородные смысловые компоненты (эмотивный и событийный). В его составе реконструированы образ и сценарий проживания горестных событий и чувств, выявлена их взаимосвязь. В-третьих, с опорой на когнитивный подход к лексикографированию и принципы словаря активного типа разработаны две словарные статьи для синонимического словаря активного типа, в которых произведено портретирование двух синонимических рядов, репрезентирующих в языке ядерные признаки рассматриваемого концепта: беда, несчастье, горе2, бедствие, горесть2, напасть, злоключение, и горе1, скорбь, горесть1. Теоретическая значимость настоящего исследования определяется следующими моментами: во-первых, в работе предпринято описание сложного концепта особого типа с эмотивно-событийной семантикой, что позволило внести уточнение в типологию концептов, а также наметить соотношение эмотивного и событийного фрагментов русской картины мира. Во-вторых, разработана методика моделирования такого концепта. В-третьих, результаты исследования вносят вклад в осмысление и уточнение способов лексикографирования эмотивной лексики как одного из «проблемных» для семантизации фрагментов словаря. Также в работе предлагаются принципы лексикографического описания эмотивно-событийной лексики в синонимическом словаре активного типа с учетом когнитивной специфики языкового материала. Практическая значимость заключается в возможности использования полученных результатов в словаре синонимов активного типа, а также в теоретических курсах по лексикологии и фразеологии, в спецкурсах по лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, лексикографии и на занятиях по русскому языку как иностранному. Положения, выносимые на защиту: 1. Синонимы горе, беда, несчастье репрезентируют в русском языке концепт, который находится на пересечении двух важнейших областей языковой картины мира – внешних явлений и внутреннего мира человека. С одной стороны, «горестные события» являются воплощениями макроконцепта «событие», и включаются в концептуальные структуры более высокого уровня – в субъективную картину жизненного пути человека, в концепты «действующая извне необходимость», «недоля», «судьба». С другой стороны, имена «черных ликов судьбы» входят в эмотивную картину мира, поскольку отражают эмоциональную интерпретацию происходящих событий. 2. Концепт «горе, беда, несчастье» представляет собой сложное ментальное образование, содержательная структура которого включает в себя три основных компонента: событийный, оценочный и эмотивный. Событийный компонент содержит информацию о фрагменте объективной действительности, событии человеческой жизни, на первый план этот компонент выходит в событийных значениях синонимов горе, беда, несчастье. Предикативное употребление этих слов актуализирует оценочный компонент, представляющий собой оценку субъектом внешних жизненных обстоятельств с точки зрения их будущих последствий. Эмотивный компонент концепта объективирует представление о душевном страдании, вызванном горестным событием, он актуализируется в эмотивном значении слова горе. Компоненты связаны между собой сложными отношениями каузации и характеризации. 3. Исследование концепта в динамическом аспекте выявляет уменьшение актуальности в современном сознании когнитивных слоев «тяжелая жизнь» (несчастье как жизнь в нужде и горе) и «противная судьба» (несчастье как несчастная доля, судьба, неудача), которые, по данным паремиологического материала, чрезвычайно значимы в народной культуре. 4. Моделирование концепта позволило выявить в его структуре сценарную и образную составляющие. Сценарная составляющая состоит из двух подсценариев: эмотивного и событийного, в основе которых лежит схема ситуации, включающая представление о некотором событии или явлении действительности, его оценке субъектом и состоянии души субъекта, каузированном этой оценкой. Событийный сценарий содержит информацию о влиянии события на жизнь человека и способах преодоления его последствий, а эмотивный – о протекании переживания горя и выходе из него. Сценарии пресекаются и дополняют друг друга. 5. Концепт-образ представляет собой сложный комплекс, репрезентированный как метафорами, характерными в целом для эмоциональных концептов (образы жара, холода, тьмы, жидкости, порыва ветра, тяжкого бремени, острого предмета), так и обусловленными событийными признаками (образы ловушки, препятствия, запаха, падающего сверху тяжелого предмета). Образное осмысление чувства горя и его причин во многом пересекается (персонификация чувства и события и др.). 6. Полное портретирование двух синонимических рядов, члены которых связаны отношениями каузации и характеризации, позволяет отразить в словаре активного типа разные грани эмотивно-событийного концепта «горе, беда, несчастье». Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены на Третьих, Четвертых и Восьмых Филологических чтениях (ноябрь 2002, ноябрь 2003, октябрь 2007, Новосибирск), на Всероссийской научной филологической конференции «Язык и культура» (Новосибирск, 2003). Содержание работы отражено в 6 публикациях, в том числе одна в издании, рекомендованном ВАК. Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Основное содержание работы Во Введении устанавливается предмет и цель исследования, формируются конкретные задачи диссертации, обосновывается актуальность темы исследования и определяется новизна работы, перечисляются методы исследования, характеризуется теоретическая и практическая значимость работы. В первой главе «Определение основных понятий и методика лингвокогнитивного исследования» рассматриваются основные особенности лингвокогнитивного подхода к языку. По определению Е.С. Кубряковой, когнитивная наука – это «наука о знании и познании, о результатах восприятия мира и предметно-познавательной деятельности людей, накопленных в виде осмысленных и приведенных в определенную систему данных, которые каким-то образом репрезентированы нашему сознанию и составляют основу ментальных, или когнитивных процессов» [Кубрякова 1994: 34]. Обратим внимание на то, что в данном определении присутствует один неопределенный компонент – слово «каким-то». Вопросы о том, каким же образом знания репрезентированы нашему сознанию, из каких единиц состоит эта система данных, какими единицами оперирует человек в процессе мышления, являются актуальнейшими на данный момент для исследования в различных областях науки. И самым очевидным доступом к ответам на них обладает человеческий язык, ведь именно с помощью языка человек может закодировать информацию, сохранить ее на каком-либо носителе или передать другому человеку. Поэтому одной из дисциплин когнитивного цикла является когнитивная лингвистика, «направление, в центре внимания которого находится язык как общий когнитивный механизм» [Демьянков 1994: 21]. В зарубежных исследованиях выдвинуто несколько гипотез относительно того, как организованы знания: схема, фрейм, сценарий, гештальт и др. Термином, призванным объединить различные теории репрезентации знаний, является концепт, который понимается как «единица картины мира, отраженной в человеческой психике», «квант знания», содержащий информацию, которая «может включать как сведения об объективном положении дел в мире, так и сведения о воображаемых мирах и возможном положении дел в этих мирах» [Кубрякова 1996: 90]. Он обладает абсолютной антропоцентричностью [Демьянков 1994, Кубрякова 1996, 2004 и др.] и является результатом субъективного познания, обобщения и категоризации [Фрумкина 1995], ядро индивидуального концепта содержит культурно-исторические представления. Концепт как единица ментальности имеет способность к развитию, он накапливает знание об объекте на протяжении многих эпох, постоянно попадает под влияние смежных и рядоположенных концептов и может быть подвержен множественным интерпретациям [Степанов 1997, Никитин 2004 и др.]. С другой стороны, отмечают активную динамическую роль концепта в процессе мышления – он все время функционирует, актуализируется в разных своих составных частях и аспектах, соединяется с другими концептами и отталкивается от них [Стернин 2001]. Существует множество классификаций концептов. Для нашего исследования наибольший интерес представляют структурные классификации. Представители семантико-когнитивного подхода в зависимости от способа представления подразделяют концепты на лексические и фразеологические, а также концепты-лакуны, с точки зрения структуры различают концепты одноуровневые, многоуровневые и сегментные, с точки зрения способа концептуализации выделяют концепты-представления, схемы, инсайты, фреймы, сценарии, гештальты, и так называемые «калейдоскопические концепты» [Бабушкин 1996, Попова 2007]. Абстрактный характер ключевых слов, репрезентирующих рассматриваемый концепт «горе, беда, несчастье», позволяет отнести его к «калейдоскопическим концептам», которые отличаются «текучестью», способностью представляться то в виде сценария, то в виде образа или гештальта. Еще одним основанием классификации концептов является их тематика. Как показывает анализ языкового материала, способы языковой концептуализации явлений, отражающих какой-либо один аспект бытия, сходны. С данной точки зрения выделяют эмоциональные (или эмотивные), этические, эстетические, пространственные, временные и др. концепты. Особенный интерес, по нашему мнению, представляет изучение концептов, включенных в разные сферы бытия, поскольку это позволяет пролить свет на их пересечение и взаимодействие в языковой картине мира. Именно к таким концептам относится концепт «горе, беда, несчастье», который включает как информацию о сфере явлений объективного мира, так и о сфере человеческих эмоций. Нами выбран следующий путь описания концепта: 1) этимологический и исторический анализ ключевых слов концепта с целью выявления идеи-прообраза, «зародыша смысла» концепта, 2) дефиниционный анализ значений основных средств репрезентации концепта с целью установления основных смысловых слоев концепта, 3) полевый анализ языковых средств вербализации концепта с целью расширить содержание концепта, 4) анализ современного дискурса с целью описания сценария и образа концепта. Таким образом, настоящее исследование направлено на реконструкцию сложного «калейдоскопического» концепта со смешанной эмотивно-событийной семантикой на основе анализа словарного материала и современного дискурса. Особенностью описания концепта со сложной семантикой является выявление на каждом этапе признаков, обусловленных эмотивным и событийным компонентами концепта, с указанием областей их пересечения. Вторая глава «Концепт «горе, беда, несчастье» в русской языковой картине мира» посвящена описанию концепта, представленного в русском языке ключевыми словами горе, беда, несчастье. Гипотезой исследования является предположение о том, что синонимы горе, беда, несчастье, имеющие сложную эмотивно-событийную семантику, репрезентируют в языке единый концепт со сложной гетерогенной структурой. Специфика изучения этого концепта определяется разнородностью составляющих его компонентов, с одной стороны, и их комплексностью, взаимообусловленностью, с другой. Историко-этимологический анализ ключевых слов концепта позволяет выявить мотивирующие признаки концепта. Имена «горестных событий» объективируют в языке представления об отрицательной, «черной» стороне судьбы и являются частью одного из древнейших противопоставлений счастье (доля) – несчастье (недоля). Истоки, корни имен доли восходят к представлениям о том, что на свете существует определенное количество счастья и несчастья, и судьба человека – это отведенная ему доля, часть. Так, слово несчастье, «не-с-частью», этимологически связано с понятием доли, части, участи, как жизненном пути, судьбе человека, предназначенной ему богами (Фасмер). В слове беда судьба предстает как «внешнее принуждение, извне действующая необходимость» [Степанов 2001: 378-379], а в слове лихо – как решение, принятое судьбою о жизни человека [Потебня 2000: 361]. Также значение «счастья – несчастья» получают слова с семантикой соединения, столкновения (срећа (собственно то же, что встреча), случай, притка), времени (время – безвременье, также рок как время, срок, либо как нечто решенное, определенное верховным существом), гонения (нужа (нуда, нужда) есть гонение, состояние гонимого, или то, что гонит), нападения (напасть), разрушения (поруха), «кривизны, неправды», которые нарушают жизнь и направляет ее в неправильном направлении (злыдни, злосчастье, злоключение, злополучие). Заметим также, что названия злой доли, темной стороны судьбы представлены в языке многообразнее, чем имена доли доброй. Анализ исторических словарей показал, что в древнерусскую эпоху семантика внешнего принуждения, каузатором которого является высшая сила (судьба, бог, случай), также относится к ядерным признакам концепта, поскольку представления о предначертанности «горестных событий» сохраняются еще в отдельных значениях ключевых слов. Так, беда в значении «кара, наказание» и слово несчастье в значении «грех», указывают на каузатор – ‘судьба, бог’, беда как «нужда, необходимость» и горе как «нужа» актуализируют признаки ‘безличное внешнее принуждение’, ‘тяжелая жизнь’, а несчастье в значении «притка» – признак ‘случайность’. Древнейшие представления о внутреннем переживании «внешнего принуждения» связаны с болью. В древнерусском языке горестное чувство могло обозначаться достаточно обширным рядом существительных: печаль, скорбь, туга, горе, горесть, уныние, кручина (с ХVI в.), тоска, грущение, труд, жалоба, жалость, жаль, желя, болезнь, сокрушение, скорбение, тужение, тужевание, огорчевание (А.В. Алексеев). Этимологический анализ показывает, что лексика «горестных переживаний» производна от лексики мучения, физического страдания. Так, кручина – это ‘то, что сгибает, крутит: спазм, болезнь’, скорбь исторически ассоциируется с представлением о боли, причиняемой острым предметом, грусть (грущение) «грызет» человека, туга (тужение, тужевание, тужить) представляет боль от стеснения, давления; томление душит, мучит человека; жаль несет исходную семантику острой, жестокой боли, как от укола, укуса. Древнейшее представление о горе и печали ассоциируется с болью, которую человеку причиняет огонь: происхождение этих слов исследователи связывают с глаголами гореть и печь соответственно. Ассоциация с огнем обуславливает также такие концептуальные признаки, как «стихийность», «разрушительность». В древнерусскую эпоху (ХI-XVII в.) основным значением слова горе было событийное: «1. Горе, несчастье, беда; 2. Печаль, скорбь». И только в ХVIII веке на первый план выходит значение душевного страдания: «1. Душевное страдание, скорбь. 2. Беда, несчастье». Это указывает на то, что осмысление самой психологической реакции произошло относительно поздно, первоначально чувство не мыслилось отдельно от его каузатора, в силу чего внутреннее состояние лица воспринималось как интериоризованное событие, то есть объективное событие, перенесенное «вовнутрь» человека [Калимуллина 2006: 147-148]. Тесная связь между событием-причиной и чувством-страданием определяет единство полисеманта горе и соответствующего ему концепта до сих пор. Структурно-семантический аспект исследования концепта Современная смысловая структура концепта «горе, беда, несчастье» выявленная с помощью дефиниционного анализа ключевых слов, репрезентирующих концепт, включает следующие семантические компоненты: 1) «событийный» (событие, внешние жизненные обстоятельства), 2) «оценочный» (оценка обстоятельств жизни с точки зрения будущих последствий) и 3) «эмотивный» (вызываемое рациональной оценкой эмоциональное переживание). Компоненты связаны между собой отношениями каузации и характеризации. Место и вес указанных компонентов в семантике конкретных единиц, репрезентирующих концепт, неодинаковы. «Событийный» компонент выходит на первый план в событийных значениях слов горе, беда, несчастье: несчастье – «горестное происшествие» (ТСОШ), «бедствие, горе, несчастный случай» (БАС); горе – «2. Событие, обстоятельство, вызывающее глубокое душевное страдание; несчастье, беда» (БАС), беда – «1. Несчастье, горе» (БАС). А в жизни случилось несчастье, которое я тяжело пережил, – мама умерла (Вяч. Фетисов. Овертайм). «Эмотивный» компонент находится в фокусе внимания говорящего в основном ЛСВ слова горе: «1. Глубокое душевное страдание, вызванное несчастьем, утратой и т. п. (противоп. радость)» (БАС). Горе охватило, когда вернулись домой с кладбища (Н. Амосов. Голоса времен). «Оценочный» компонент доминирует в отдельных синтаксически связанных значениях и предикативных употреблениях указанных лексем, а также фразеологизмах. В оценке можно выделить два аспекта: 1) характер влияния на жизнь субъекта: отрицательное влияние, напр. беда – «3. в функции сказ. Разг. О чем-л. плохом, скверном и т.п. 4. В знач. предикатива. О чем-л. нежелательном, тяжелом, неприятном» (БАС), горе – «в функции предиката: горе кому-/чему-л. Плохо, тяжело» (БАС). Судьба бежит, бежит, и горе тому, кто по лени или по глупости отстал от ее волшебного бега (А.И. Куприн. Колесо времени). 2) степень этого влияния: семантика чрезмерности, высокой степени проявления признака выходит на первый план в оборотах: Беда – «2. В функции сказ. Прост. Очень много». Беда как… «Разг. Очень». Беда сколько «Разг. Очень много». Беда какой… «Разг. Очень, чрезвычайно» (БАС). - Ни за что бы не пошла этим лесом ночью. Беда, какой страшенный (С. Никитин). На основе анализа лексикографических источников мы выявили основные средства вербализации концепта «горе, беда, несчастье», образующие одноименное семантическое поле, центром которого являются лексемы горе, беда, несчастье. Поле включает единицы, обозначающие события, ситуации и обстоятельства действительности (несчастье, беда1, горе2, бедствие, напасть (разг.), горесть2, невзгода, злоключение, лихо (прост. и нар.-поэт.), поруха (устар. и прост.), злосчастие (устар.), злополучие (устар.), бездолье (прост.) и др.), эмоциональные состояния (горе1, горюшко, горесть1, скорбь, горечь, печаль, огорчение, горевание (устар.) и др.), действия (горевать, пригорюниться, загоревать, изгореваться, нагореваться, погоревать, прогоревать, отгоревать, бедовать (прост.), набедствоваться (разг.), скорбеть, горюниться (прост., устар.) и др.), качества (горемычный (прост.,), горестный, бедовый, бедственный, несчастный I, злосчатный, злополучный, скорбный, горевой (прост., устар.) и др.), лиц (горемыка (прост.), несчастный II, несчастная, горюн (устар.), горюша (устар.) и др.). Лексикографический анализ данного поля позволил выделить концептуальные признаки, уточняющие и конкретизирующие компоненты концепта. К «событийным» признакам относятся: «отрицательная оценка события» (полбеды, полгоря, бедственный1, горевой, несчастный) «испытание», «помеха», «большой вред» (бедствие, поруха) «значительность события» (горе, несчастье, бедствие, невзгода, злополучие, бездолье, драма, трагедия, зарез, казнь египетская, катастрофа, пагуба), «неожиданность» (удар судьбы, напасть), «случайность» (беда, несчастье), «опасность» (бедственный 1), «причина страдания»: душевного (горесть2, бедствие, несчастный, горестный3) и физического (бедствие); «каузатор события» (набедить, набедовать). Эмотивный компонент концепта «душевное страдание» характеризуется следующими признаками: глубина, интенсивность (высокая: горе1, скорбь, горесть1 – невысокая: печаль, огорчение), субъект (горюн, горюнья, горюнок, горюха), «темпоральные и количественные аспекты переживания горя»: начало (загоревать), нарастание интенсивности (разгореваться), длительность в течение более или менее продолжительного времени (горевание, прогоревать, погоревать) и завершение, когда горе пережито сполна или когда силы человека на исходе (изгореваться, нагореваться, перегоревать, отгоревать), «внешнее выражение горя»: горевать, пригорюниться, горевой, горестный2, горевание, несчастный; «сочувственное отношение к горюющему»: горюшко, горюшка, горюшица. Оценочный компонент реализуется в эмотивном и событийном слоях концепта, а также проявляется в двух смысловых слоях, объективирующих оценку всей жизни и судьбы человека: - «тяжелая жизнь»: горевой, горевать3, несчастный, безвременье, горемыка, горемыкать, горемычный, погоремыкать, горюн, горюха, горюшица, горюнок, горюнья. К этому слою относится также признак «нужда, недостаток в материальной сфере»: бедствовать, победствовать, бедовать, бедность, беднота, бедняк, беднеть, бедно и др.; - «противная судьба». Злосчастие, злополучие, бездолье, злосчастный. К этому слою относится признак «жалость, сочувствие» к неудачнику: бедняга, бедняжка, бедняжечка, бедолага, бедный, горемыка, горемычный, горестный, несчастный, бедственный2. Анализ поля позволяет выделить следующие особенности лексических средств репрезентации концепта: 1. К смысловым особенностям именных обозначений горестных эмоций относится совмещение в семантической структуре эмотивных и каузативных событийных значений (горе, горесть, скорбь, печаль). Адъективные и глагольные обозначения совмещают значения, указывающие на само эмоциональное состояние и внешнее обнаружение состояния (несчастный, горестный), оценку события и человеческой судьбы (злополучный, злосчастный), оценку события и жизни (бедственный), эмоцию и оценку жизни человека (горевать, горевой, горемыкать, горемычный). Это, по нашему мнению, свидетельствует о целостности концепта в современном языковом сознании. 2. На современном этапе развития языка можно отметить сохранение диффузности эмотивной семантики, проявляющееся в контаминации значений низкой и высокой степени интенсивности эмотивов горе, горевать, горесть, горестный. 3. Анализ семантического поля позволяет сделать некоторые выводы о развитии концепта. Существенное количество слов, репрезентирующих концепт (31 из 76), относится к периферийной лексике: просторечной и/или устаревшей. Так, из лексикона уходят слова, непосредственно обозначающие горюющего человека (горюн, горюнья, горюнок, горюха, горюшка, горюшица), состояние (горевание, гореваньице, горе-гореваньице), качество (горевой), и действия: глагол горюниться и его производные (горюниться, загорюниться, подгорюниться), производные слова горемыка (горемыкать, погоремыкать). Можно предположить, что в современном мире не принято горемыкать, горюниться и характеризовать человека с этой точки зрения, поскольку быть горюном или горюньей стало не престижно, напротив, принято демонстрировать успешность. Небольшое количество и периферийный характер средств репрезентации смысловых слоев «тяжелая жизнь» и «противная судьба» свидетельствует об их периферийности в современном русском языке. Анализ паремиологического материала, сохраняющего архаичные представления, позволяет говорить о большой ценности данных смысловых слоев для моделирования исторического измерения концепта. Пословицы и поговорки о несчастье как «противной судьбе» репрезентируют следующие признаки: предначертанность (Таков наш рок, что вилами в бок), фатализм (Кому повешену быть, тот не утонет), «близость» беды (Думы за горами, а беда (или: смерть) за плечами), чередование в жизни счастья и несчастья: При поре - в добре, в бессчастье - что в ненастье. Счастье с несчастьем двор обо двор живут (или: об межу). Чтобы узнать счастье, необходимо познать несчастье: Кто нужды не видал, и счастья не знает. Анализ паремий о несчастье – «горестной жизни» выявляет образ несчастного человека и отношение к нему. Несчастный беден, забыт богом и людьми, не хочет жить дальше, ничего ему не удается, все его обижают, ничего ему не дают: Он забыт богом и людьми. В землю б лег да укрылся, только б этого не видать. Его не бьет, кто не хочет. За что ни возьмется, все из рук валится. Несчастных жалеют: Горькому Кузеньке горькая песенка. Счастье обычно принадлежит другим, субъекту же достается несчастье (хорошо там, где нас нет?): Кто идет пировать, а мы горевать. Счастье притягивает удачу, несчастье – новые беды: У счастливого умирает недруг, у бессчастного друг. Дискурсный анализ имен горе, беда, несчастье, а также исследование пословично-поговорочного материала позволили реконструировать следующие типы ментальных структур в составе концепта: сценарий и образ. Сценарий «горя, беды, несчастья» разворачивается в двух направлениях: ретроспективные представления о предшествующем положении дел и проспективные ожидания об изменении поведения субъекта и ситуации в целом. Описание эмоциональных сценариев является одним из основных приемов экспликации эмоциональных концептов (Л.Н. Иорданская, А. Вежбицкая, Ю.Д. Апресян, Е.В. Урысон, М.В. Пименова и др.). Особенностью настоящего исследования является то, что выделен не только сценарий переживания эмоции горя, но и событийный сценарий, анализ которого проводится впервые. Эмотивный сценарий переживания горя содержит информацию о непосредственных физических симптомах и долговременном влиянии горя на человека, а также способах преодоления этого эмоционального состояния и выхода из него. Сценарий осуществления события включает в себя такие элементы как: каузатор события, совершение события, способы изменения объективной ситуации или ее восприятия, и возможности выхода из нее. Эмотивный и событийный сценарии пересекаются и дополняют друг друга. Рассмотрим оба сценария в развитии, выделяя при этом как уникальные элементы сценариев, так и общие, с указанием их специфики. |
1 2
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Исследование Концепт "праздник" в культуре и языковой картине мира и народов России Охватывает многотысячную толпу. Люди кричат, поют, передают Благодатный огонь, через минуту весь храм в огне |  | Лингвокультурный концепт «МӘХӘББӘТ» (любовь) в татарской языковой... Обязательного минимума содержания образования по рус скому языку федерального компонента государственного образовательного стандарта... |
| Концепт «МОҢ» в татарской языковой картине мира «19» декабря 2008 в 10 часов на заседании диссертационного совета д 212. 078. 04 по присуждению ученой степени доктора филологических... | | К особенностям ассоциатов с географическим признаком, объективирующих... По мнению Ю. С. Степанова «концепт это форма воплощения культуры в сознании человека» [2] и, таким образом, являясь концептом культуры... |
| Актуализация концепта «компьютер» в немецкой языковой картине мира Охватывает однородный в структурно-семантическом отношении языковой материал. Второе направление учитывает все возможные разноструктурные... | | Лингвокультурологическое поле концепта «туй» в татарской языковой картине мира Защита состоится «19» декабря 2008 года в 10. 00 часов на заседании диссертационного совета д 212. 078. 03 по присуждению ученой... |
| Т. В. Романова эмотивно-оценочная картина мира в современной исповедально-автобиографической... Место проведения, организация, ответственная за проведение мероприятия (индекс, почтовый адрес, телефон, факс, e-mail) | | Здравствуй, мой неизвестный ровесник Ты не знал, что скоро придет беда и твоя жизнь перевернется навсегда. В ней надолго поселятся страх и горе, голод и холод, слезы... |
| Темы рефератов «Слово о полку Игореве» в древнерусской литературе... Традиции мировой и русской драматургии в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» («Недоросль Д. Фонвизина, «Гамлет» У. Шекспира, «Мизантроп»... | | Когнитивный аспект мотивированности языка (на примере отражения знаний... Теория государства и права: Программа по дисциплине. Вопросы для подготовки к государственному экзамену для выпускников специалитета... |
| Концепция «осевого времени» Карла Ясперса Немецкий философ-экзистенциалист Человек, утверждает он, всегда создает для себя картину целого: сначала в виде мифов, затем в картине божественных деяний, движущих... | | Конспект урока сочинение по картине > И. И. > Шишкина > «Утро в сосновом > лесу» фио (полностью) Знакомство с творчеством И. И. Шишкина, формировать умения строить текст в определенной композиционной форме, отбирать речевые средства,... |
| Муниципальное образовательное учреждение «Школа №14» В результате она становится все более адекватной природе, современной картине мира и современному мышлению. С новых позиций она способна... | | Контрольная работа по комедии «Горе от ума» Правильно соотнесите литературные направления и характерные для них черты, проявившиеся в комедии «Горе от ума» |
| Литература Софья, племянница Стародума из комедии «Недоросль», Софья Фамусова из пьесы «Горе от ума», Татьяна Ларина из романа «Евгений Онегин»... | | Программа для студентов. М.: Мпси, 2006 г. Составители: д ф. н., профессор Заманская В. В В результате она становится все более адекватной природе, современной картине мира и современному мышлению. С новых позиций она способна... |
