Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 3.4 Mb.
|
| сентября у Константинополя появилось множество судов под российским (Андреевским) флагом. Когда-то их далекие предки подходили к Царьграду и угрожали Оттоманской Империи, выступали, как надежда всех порабощенных христианских народов Востока. На всех судах верхние палубы забиты до отказа. Глаза людей устремлены на берег Золотого Рога, великолепный силуэт города, на купола Святой СоФии. Щемящее чувство охватывало этих людей, будущее их горемычное. На берег выслана делегация. Великолепное здание с колоннами, дворец русского посольства, переполнено беженцами. Часть его комнат отведена под лазарет, в других, с портретами российских императоров - люди, люди, на диванах, стульях, на полу, как на биваке. Надо принимать решения. На крейсере «Вальдек Руссо» собрались командиры корпусов, дивизий, штабные работники, члены правительства. Решения были приняты при полном согласии по реорганизации армии и дальнейшем порядке подчинения. Здесь же договорились о местах размещение войск: - 1-й армейский корпус (добровольцы) генерала Кутепова. в районе города Галлиполи. - Донской корпус генерала Абрамова в Чаталджи, что в 6 километрах от Константинополя. - Кубанский корпус генерала Фостикова на острове Лемнос. Генерал Врангель согласился остаться командующим всей армии и руководителем правительства. Совещание носило отпечаток, если не полного упадничества, то тяжелых переживаний, горечи, потери надежд, как бы напрасных трехлетних испытаний, лишений. Такие мысли теперь мучили всех - добровольцев, донцов, кубанцев, всех русских людей, оказавшихся на чужбине. Особенно тяжелы были те первые дни на рейде. Шли морем от Крыма до Босфора семь дней. Слава Богу море было спокойным. Все каюты, трюмы, палубы битком забиты людьми. Тяжело было везде. В трюмах духота, дышать нечем, на палубах холодно, особенно по ночам. Не хватало воды, продовольствия. Большая часть кораблей – это сверх старые розвальни, были перегружены, шли медленно с постоянным креном. Уже через сутки возникла нехватка угля, часть судов пришлось тянуть на буксирах, на ходу проводилась перегрузка угля. Но наконец-то приплыли, встали на рейде. В заливе тихо, кругом голубая вода, вдали берега с зелеными холмами. И вот в этой тишине раздается песня черноморских казаков, вначале громкая, удалая, а потом грустная, заунывная, берущая каждого за живое, песня была слышна на всех судах, песня - плач русского человека, кубанского казака. Даже турецкие лодочники, услышав песню, прекратили свой гомон и крики. Пять дней русские корабли растаскивались с рейда Мода к местам высадки войск. Огромные массы русских людей прошли через Константинополь. Частично оседали здесь же, частично рассасывались по другим странам. Это были беженцы, а потом русские эмигранты. Кого только небыло среди них. Это и торговцы, земледельцы, крестьяне из южной России, промышленники, интелигенция, Европа никогда, еще не испытывала такой массовой эмиграции. Считалось, что до двух миллионов человек в те годы покинуло свою родину. Россия лишилась лучшей своей части общества. Трагедия этих людей была в том, что они считали, что отечество покинули временно, они рвались домой с чувством долга служения России. Но обстоятельства были выше этих людей, войска размещались в указанных местах, беженцы разбредались по Европе. Наступило время тяжелого их существования. Тогда, часто можно было видеть старых заслуженных людей с бывшими отличиями, торгующими разными безделушками по Пере, русских девушек в ресторанах, бродячих детей, говорящих только по-русски, солдат в серых, рванных шенелях, забравшихся во двор пустой мечети. Много бродило их по улицам, пряталось от дождя под карнизами домов. Трудно было наблюдать сцену, когда русская женщина была в кампании пьяных английских матросов в кабачке Галате. Какая :же тоска находила, когда русская песня раздавалась в исполнении наших людей под шарманку. Люди были в отчаянии, готовы были на все, лишь бы выжить. Они оказались по сути бесправными, не имея никакого подданства. А ко всему этому, из Москвы, вслед этим людям, неслись непрекращающиеся угрозы. На беду этих людей к лживым словам большевиков в Европе стали прислушиваться. Непросто было разместить, обустроить такое количество людей, но еще более трудно их накормить. С самого начала наиболее щедро помогал американский красный крест, надо сказать, что не французы, а тем более англичане, как наиболее близкие союзники, протянули первыми рукy помощи Русской армии. Участие проявили американцы, снабдившие на первых порах не только продовольствием, но и медикаментами, санитарным оборудованием в самых широких масштабах. Высадка 1-го армейского добровольческого корпуса началась за Мраморным морем, на берегу Дарданельского залива, на полуострове Галлиполи. Высадка проводилась с высокой организованностью, под личным влиянием генерала Кутепова поддерживался порядок и дисциплина. Основная масса Донского корпуса вначале была размещена в Чаталджи. Французы, постепенно уступая англичанам, и в конце концов приняв их сторону, стали открыто призывать войска к возвращению в Совдепию. Так Донцам было предложено, не выгружаясь, на этих же пароходах возвращаться в Россию. Немало нашлось таких, кто поддался этой агитаций, проявили неуверенность, сникли и пали духом. Тех, кто давал согласие на возвращение, окружали охраной. Казаки стали догадываться, что их пытаются обмануть, в России их ожидала неминуемая расправа. К этому времени стали доходить слухи о зверствах над теми, кто попал в плен. Казаки стали отказываться возвращаться назад в Россию. Многие в отчаянии стали прыгать с пароходов в море и вплавь добираться до берега. Генерал Абрамов, командир Донского корпуса, стоя на мостике парохода и видя эту картину, обратился к казакам не поддаваться француз ским уговорам. Донцы более или менее сносно устроились под Чаталджи, расселились в палатках, землянках, стали обживаться, как, вдруг, французы потребовали от них перебираться к кубанцам, на остров Лемнос. Но донцы заупрямились и только по приказу Врангеля в полном порядке переехали на остров. В наиболее худших условиях оказались кубанцы. Вряд ли кто из казаков когда-либо слышал о существовании такого острова Лемнос. Тем более никто из них и предположить не мог, что на этом острове кому-то придется влачить скорбную жизнь в изгнании. «Владимир», на котором размещалось корпусное начальство во главе с генералом Фостиковым, штаб 1-й Кубанской казачьей дивизии генерала Дейнеги, медленно подходил к пристани Мудрос (Кастрон). Все больше вырисовывались скалистые берега, пустынные без единого деревца. Дул холодный норд-ост. Константин со своим взводом продолжал оставаться в конвойной сотне по охране Знамени дивизии. Редко ему и его казакам удавалось выбраться на палубу. Чем ближе был остров, тем тише было на палубе. Глаза всех были устремлены туда, где им предстояло неизвестно сколько находиться. Константин с несколькими казаками вышел на палубу, безотрадная картина дикого, почти безлюдного, острова, повергла всех в уныние. Можно ли здесь создать сильную Кубанскую армию, способную освободить родную землю, вернуть утраченную свободу. Казак оставил где-то в Крыму своего коня, потерял свою землю, далеко остались батьки, родные и близкие. Чем ближе подплывали к голому острову, окруженному водой, откуда вряд-ли придется выбраться, тоска еще больше усиливалась. Что потеряли и что нашли. Остров, который выделили союзники для кубанцев, в полном смысле оказался для них водяной тюрьмой. Безлесый, с голыми каменистыми берегами, открытый для всех ветров, с редким колючим кустарником, -таким предстал перед глазами казаков, привыкшим к зеленым станицам, утопающим в садах и зеленой, наполненной жизнью степи, - этот остров. Высадка, прошла организованно под руководством штаба корпуса в течение одних суток. Войска пешим порядком начали движение на полуостров Колоераки, где им было определено место для лагерей. Впереди шла 1-я Кубанская, за нею - 2-я, а между ними штаб корпуса. Шагали казаки по самому большому острову Эгейского моря. Вскоре перед глазами казаков открылась цветущая, плодородная долина. Несмотря на осень, солнце палило по-летнему. Настроение казаков стало подниматься, стали сыпаться шутки, понеслись песни. Офицеры расказывали, что в древности остров был посвящен Гефесту (Вулкану), который упал как раз на то место от могучего взмаха руки Громовержца. Поэтому остров вулканического происхождения. В древние времена он принадлежал Византии, а потом Греции. Единственный на острове город Мудрос населен, как и весь остров, греками и турками. Разместились в палатках, которые были предоставлены французами. Здесь же вместе со штабом разместились члены Кубанской Краевой Рады, кому палаток не хватало, размещались на голой земле. Паек, который также предоставили французы, был скуден, люди были полуголодными. Каждому казаку выдавалось 500 грамм хлеба, немного картофеля и консервов. Сразу же вокруг лагеря была выставлена французская охрана, в основном из сенегальцев. За пределы лагеря выходить было запрещено. Позже стали поступать кровати и одеяла. В каждую палатку выдали печки, но топить было нечем. Вначале ходили за сухим бурьяном за пределы лагеря, а потом и это стало пресекаться. Три палатки знаменного караула стояли в средине лагеря. Обустройство их, мало чем отличалось от других. Теплые дни остались позади, начались почти непрекращающиеся дожди, постоянно дул холодный северо-восточный ветер. В конце ноября стал перепадать мокрый снег, с гор потекли потоки воды, лагерь был затоплен. На ночь укладывались, не раздеваясь. Не было бань, не менялось белье, казаки обовшивели, многие почувствовали недомогание. Константин решил для своего взвода вырыть землянки, но под первым же штыком лопаты была вода, пришлось от этого отказаться. Чтобы палатки не срывал ветер, обложили их камнями, но утеплять не было чем, а зима только начиналась. В Краевой Раде подняли вопрос о выборах Атамана Кубанского Войска. Живший Атаман генерал Букретов остался в России, неизвестно где находился глава правительства Иванис, который временно замещал Атамана. Так постепенно всех казаков втянули в кампанию предвыборной лихорадки, разгорелись страсти. Все это нарушало воинский порядок, среди казаков падала дисциплина. Бесконечные митинги, выступления неизвестно откуда выплыших вождей. Строевые командиры стремились прекратить эту вакханалию, снизить накал. Большинством голосов Атаманом был избран генерал Науменко. В начале декабря на остров приехал генерал Врангель. К этому времени казаки немного успокоились, хотя страсти еще не улеглись. Состоялся парад. Константин уже второй раз видит так близко этого генерала. Тогда в Северной Таврии, под Архиповкой, где Врангель принимал парад 1-й Кубанской казачьей дивизии. Константин с интересом смотрел на высокого, подтянутого генерала в походной серой кубанской черкеске. Ему тогда казалось, что сам Врангель и все казаки, во главе которых был их любимый начальник генерал Бабиев, вперед смотрели с надеждой и уверенностью. Сегодня все было по-другому. Чуть постаревший в форме генерала старой русской армии Врангель как-то сутулясь, медленно обходил выстроившиеся полки. Константин и его взвод были в почетном карауле у дивизионного Знамени. Всем остался доволен Главнокомандующий и внешним видом казаков, и их песнями. Но после обхода одного из полков к нему подошел полковник Винников, бывший помощник Войскового Атамана. Он был одним из претендентов на атаманскую булаву. Присутствующий при этом французский генерал, губернатор на острове Лемнос, высказался с неприязнью к этому человеку. Полковник Винников прямо заявил Врангелю, что в первую очередь надо уволить начальника Кубанского корпуса генерал Фостикова. Врангель был вынужден его оборвать, а когда тот продолжал настаивать, приказал убрать его и других недовольных офицеров из войск. Все дни казаки проводили на занятиях. Помимо строевых учений, казакам читались лекции, проводились беседы, часть казаков была вовлечена в церковные хоры, войсковые театры. Но все это не поднимало их духа, росло недовольство, уже не были исключением оскорбления и грубость. Все чаще в лагерь стали приходить французы. Они продолжали агитировать за возвращение в Совдепию. Но охотников ехать в Россию было мало. К казакам обратились три атамана: Донской-генерал Богаевский, Кубанский – генерал Науменко, и Терский – генерал Вдовенко с призывом не поддаваться на агитацию французов и не давать согласия на возвращение. Но французы настаивали и стали предлагать новые условия: переселяться на правах беженцев в Бразилию, опять таки возвращаться в Россию или же переходить на собственное иждивение. Казаков это еще больше возмущало, особенно настойчивые требования по возвращению в большевистскую Россию. - …Воювалы, воювалы, пораныни, покаличины, кровь свою пролывалы, булы союзныками ти же хранцузы, а тэпэр шо…, на зариз до большовыкив..., та за шо ж такэ? Все французские чины хорошо говорили по-русски, искали новые объяснения тому, что положение казаков на острове безвыходное, надо соглашаться на возвращение в Россию. Они старались отделить казаков от офицеров, каждый день обходили лагерь, зачитывали приказ генерала Буссо, коменданта острова, о распылении армии. Они пытались убедить казаков в том, что у кого личной вины перед болышевиками нет, то им и бояться нечего. Все же находились среди казаков такие, кто соглашался. Однажды к Константину подошел его станичник Иван Курило: - Як думаетэ, господин старший урядник, як ото я вырнусь до дому? - Та то твое дило, як можно тоби запрытыть, ны знаю, може й лучше. Як удастся добраться до станыци, то пырыдай нашим, шо я живый, може тоже колы-ныбудь вырнусь, я ж ны був в контрразведке, або карателем. С опущенной головой, ни на кого не глядя, будто стыдясь своего поступка, избегая взгляда остающихся, Иван медленно поплелся к группе тех, кто решил вернуться в Россию. Некоторые из них шли туда нерешительно, словно в раздумьи, другие бегом, точно бросаясь в воду. Всю эту группу вели под охраной к пристани, обратно никого не отпускали. Уже все привыкли к постоянным опросам, которые вел один и тот же французский капитан Мишле. В последние дни он вел себя оскорбительно, беззастенчиво отзывался о командовании Русской армии, поносил всячески офицеров и казачьих генералов. - Какие же вы казаки, если все время бегали от красных? Некоторые офицеры не выдерживали, пытались даже покончить с собой. В те дни на пристань ушло более 1500 казаков. Но французы продолжали агитировать за возвращение. Немногие изъявили желание ехать в Бразилию. В феврале 1921 года генерал Врангель вновь посетил остров Лемнос. Теперь здесь находились не только кубанцы, но и донцы во главе с генералом Абрамовым. Времена стали другими. Французы отказывались снабжать армию. Генерал-губернатор острова Буссо издал приказ, по которому казакам разрешалось принимать статус беженцев и покидать свои части, а при желании, возможность возврата в Россию. Страсти продолжали накаляться, хотя Главнокомандующий принимал всяческие меры по сохранению армии. Но французы все настойчивее добивались своего - распыления войск. Последние дни по казачьим полкам бродили агитаторы и предлагали записываться в «иностранный легион» казаков в возрасте от восемнадцати до сорока лет, ростом не ниже 1м 60 см сроком на пять лет. Сулили пособие в 500 франков, а затем ежемесячное жалование в 100 франков. Командиры полков и офицеры противились французам. Но остров всем так опостылел, что люди были согласны ехать куда угодно, лишь бы вырваться отсюда. Как-то пошел слух, что на службу вербует Кемаль-Паша, дает неплохие деньги, хорошо принимает и не имеет ничего общего с большевиками. Кое-кто согласился и уехал в Турцию. Жить на острове становилось все труднее. Скудный паек еле удерживал казаков на грани голода, нехватало воды. Лемнос-это одно из мест, где зимой постоянно сыро и холодно. Непрерывные дожди сменялись снегом и наооборот. Константин жил в землянке, сложенной из камней с тремя казаками из своей станицы. В землянке холодно, постоянно просачивается вода. Печку сложили из камней, но протопить ее нечем. На пустом острове не то, что дров, сухой травы не найдешь. Недалеко от лагеря, по направлению к французскому штабу, был дровяной склад, который охранялся здоровенными сенегальцами. Не подпускали они казаков к складу, хотя казаки сами туда мало ходили - не любили этих нехристей. Холод не теща |
