Невидимый Монстр
НОВИЧОК ПРИХОДИТ В SA. Хватается за Программу: «Какая чудесная программа; я ждал этого двадцать лет! Она была создана в Небесах, как раз для меня!» Начинает посещать собрания регулярно. Прекращает исполнять внешние действия. Чувствует прилив сил. Вовлекается. Становится образцовым членом SA. Довольно скоро его просят вести собрания. Может даже начать быть спонсором у людей. Его присутствие придает воодушевленные чувства другим членам.
ТОТ ЖЕ САМЫЙ ЧЛЕН НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ. Начинаются тонкие изменения. Тошнотворное замешательство омрачает выражение лица. Смущение взбалтывается под поверхностью. Возможно, он или она пропускает одно или два собрания, затем посещает нерегулярно. Честность и голод по Богу, столь привлекательные в начале, начинают угасать. Они прекращают впускать свет вовнутрь и открывать мысли и намерения своего сердца. Различные симптомы проявляются: эротические сны и высматривание и «выпивание рюмочек» возвращаются (может быть, они никогда и не уходили); они начинают интересоваться, когда они смогут иметь «значимые отношения». Возможно, имеется другое не сданное болезненное пристрастие в действии. Какое угодно. Следующим номером, как мы знаем, они оказываются там, откуда они и пришли. Паттерн, во всем слишком близко знакомый; специфика не имеет значения. Что случилось? Почему? Что происходит?
Когда я был юношей, в возрате семнадцати лет или около того, я переживал повторяющийся ночной кошмар. Я каждый раз находился в длинном темном узком тоннеле, пробивающийся мужественно по направлению к отдаленному свету и знающий, что ожидает меня там громадный невидимый монстр, который сожрет меня, как только я прорвусь в открытое пространство. Каждый шаг давался через принуждение; я знал, что я должен выйти наружу, но ужасался этого всем моим существом. Я каждый раз отправлялся в смертных муках вперед, зная, что я должен продолжать идти, только для того, чтобы проснуться пронзительно вопящим каждый раз перед ужасающим концом. Я не мог никогда ни увидеть, ни услышать или осязать, каким этот монстр был, но он был всемогущим и уничтожающим.
За прошедшие годы я выдвигал различные интерпретации этого, но мне понравилось использовать его как метафору для описания того, что случилось со мной и, как представляется, случается со многими другими в Программе. Я был одним из тех со свистом снаряда легкомысленно стартующих, которые вломились с сияющей улыбкой и настроением в стиле «Уау-Что-За-Программа!» И после полутора лет я отправился обратно, откуда я и пришел, и даже не имел представления, что же нанесло мне предательский удар. Я «натолкнулся на стену», как говорят спортсмены, доходя до предела моих собственных ресурсов. В действительности же я предстал перед невидимым монстром. Мною самим.
Я встретил собственное Я, от которого я бежал всю мою жизнь – мое неприрученное Эго. Я думаю, все это происходило на подсознательном уровне. Интуитивно я начал ощущать, что жинь без моего наркотика была чем-то большим, чего я ожидал. Я встретился лицом к лицу с пустотой, которую ни я, ни другие люди не могли больше заполнить. Я ощущал, что жизнь без Эго была уничтожением, ибо то Эго и было моей жизнью. Я никогда не знал жизни без моего Эго, царящего на водительском сидении. И та стена, на которую я натолкнулся, была перспективой смерти моего Эго. Я инстинктивно знал, что для того, чтобы продолжать в Программе, я должен умереть. Но то означало бы, что просто никакого собственного Я не было бы оставлено. Но я должен был иметь мое собственное Я! Это все, что я из себя представляю, не так ли?
Это вселяющая ужас невидимая дилемма, с которой мы встречаемся лицом к лицу, когда мы ощущаем ту цену, которую мы должны заплатить за выздоровление. Мы не можем определенно распознать ее в то самое время. Она зачастую начинается с общего дискомфорта или ощущения внутренней напряженности и усиливающегося беспокойства. Она вызывает в нас желание свалить прочь. Мы испытываем массированную реакцию. Она как будто некая сила, которая сожрет или разрушит нас, если мы останемся. Обычно она выглядит «Я не могу выносить того человека!» Или, «Эта группа загибается!» Или, просто «Я просто вынужден свалить прочь; я не могу больше сюда ходить!» Или, «В моем распоряжении так много других Программ…!» Типично, мы обвиняем в этом внутреннем страдании других членов или SA как таковое.
Другой симптом синдрома невидимого монстра – это когда мы никогда не совершаем тот прорыв само-раскрытия – тот, что Большая Книга АА называет «образ жизни, требующий неумолимой честности». Мы по-видимому не способны вынести секретную внутреннюю жизнь в свет. Это может быть обусловлено другим симптомом: отсутствием переживания истинной сдачи Первого-Второго-Третьего Шага. Для нас, чтобы пребывать в комфортном состоянии, Эго должно быть сдано. Но это непереносимая альтернатива, которой многие из нас, самодовольных людей, просто не могут смотреть в лицо без страха. Результатом является, что не зависимо от того, становимся ли мы «регулярными» членами SA, мы никогда не становимся частью единого целого. Эго в изоляции недосягаемо; свет просто не проникает.
Другой альтернативой, конечно же, является бегство обратно в наш наркотик снова, как многие из нас делают. Существует даже третья альтернатива, которую некоторые из нас пробуют: оставаться в SA, но утверждать Эго в увеличивающейся степени вмсето того, чтобы в уменьшающейся. Многие из нас ощущают это на себе. Многие из нас, находясь в позициях облеченных доверием служителей, пытаются стать «лидерами». (И гордость за продолжительность календарного срока трезвости может снабжать горючим это влечение Эго.) Не удивительно, что один человек говорит: «Когда люди приходят в SA, они берутся быть богами!» (А не всегда ли мы ими были?) Рано или поздно мы все открываем, куда это ведет – отсутствие роста, остлабление или разделение группы на части. В равной степени рискованно, мы можем делать богов из других людей, как зачастую мы по-видимому и поступаем. Затем мы обычно заканчиваем тем, что свергаем их с пьедестала, создавая множество боли для других людей и для самих себя.
Когда я столкнулся с монстром, я сделал то, что столь многие из нас типично делают; мне не удалось увидеть, что всякий раз, когда я серьезно расстроен, причина этого расстройства лежит внутри, не зависимо от того, кто или что, как я думаю, вызвали его. Эго является невидимым монстром – невидимым только для нас самих. Наша болезнь – это Эго-болезнь. Больше всего достойны жалости, как я убежден, те из нас, которые пытаются обрести или оставаться трезвыми без сдачи Эго. Мы заканчиваем тем, что сражаемся с самими собой. Один человек предположил, что наиболее отталкивающей и деструктивной вещью в Содружестве является не сданное Эго.
Здесь есть нечто еще, также. В то самое время, когда мы достигаем столкновения с невидимым Эго-монстром, мы предстаем перед Богом – тем Богом, который предъявляет требование к нам, требование сдачи и послушания. Ибо отрыв от фальшивого бога похоти или зависимости означает долженствование встретиться лицом к лицу с истинным Богом. Трезвость начинает раскрывать нас и впускать Свет вовнутрь. Но мы предпочитаем улепетывать от этого в слепой панике. Мы не хотим видеть самих себя такими, какие мы в реальности есть; в нашем сердце сердец мы знаем, что мы из себя в реальности представляем. Так не является ли реальным монстром наша собственная неправедность? Не начинаем ли мы видеть, что Программа несовместима с успокоенностью в нашей собственной правоте, и что мы не можем ввести в действие ничего нашими собственными руками? Не может ли это быть тем, почему мы либо вынуждены сваливать прочь, либо становиться богом?
Мы можем таким образом ощутить нашу основную нужду, не просто в неком лечебном средстве от нашего болезненного пристрастия. Мы нуждаемся в Лечебном Средстве для всего собственного Я в целом. Когда я в конце концов дошел до столкновения лицом к лицу с этим, после полутора лет физической трезвости, я не смог совершить этот переход. Я не смог предстать перед лицом правды о самом себе. Я сбежал обратно в комфортабельную темноту, только для того, чтобы обнаружить, что и она теперь была также непереосимой! Это довело меня до окончательного отчаяния, что я называю «суицидальным» насилием, которое должно быть применено к Эго, где в конечном счете всем, что я мог сделать, было предать самого себя любви Того, Кто видел мой мятеж и тем не менее, стоял на моей стороне до сих пор.
Падаем ли мы жертвой невидимого монстра? Если это так, то давайте пройдем через это переживание на новый уровень сдачи, которую мы призываемы совершить. Более того, да упасет нас от соскальзывания в позицию тех, которые «продолжают возвращаться обратно» только для того, чтобы получить поддержку своей болезни и почувствовать себя лучше относительно своего исполнения внешних действий!
Те из нас, которые проходят через этот ужасающий ночной кошмар, могут предложить сострадание и ободрение любому, кто может встретиться лицом к лицу с подобной дилеммой в своей трезвости или нетрезвости. Когда мы умерли для собственных эгоистических желаний, пришли к Богу и в группу, ничего не имея в наших руках, мы были выпущены на свободу. Темный страх перед монстром рассеялся, и на его месте были свет и невозможная радость.
29 Июня 1987, испр. 1/90
|
