Muttersprache und geistesbildung
Скачать 2.7 Mb.
|
Следует еще подробнее проанализировать этот процесс, как с опорой на языковые обозначения и вместе с ними формируются соответствующие понятия. Здесь мы сталкиваемся с тем обстоятельством: которое постоянно обращало на себя внимание в ходе исследований духовной жизни человека и привело к самым разным толкованиям. Для первобытного мышления знать имя означало обладать властью над предметом, поэтому имя следовало держать в тайне и пр.; таким образом, здесь понимание того, что знание имени предоставляет знающему духовную власть, понятийное обладание предметами, преломляется в представление о магическом воздействии. Отзвуки античной мудрости слышатся в словах Исидора, подхваченных и Линнеем: "nisi erim nomen scieris, cognitio rerum perit" [Orig., 1,7, 1], то есть "если ты не знаешь названия, то исчезнет и знание предмета", - слова, которые следовало бы предпослать наблюдениям за амнестической афазией. Ортодоксальный номинализм пришел к той точке зрения, что предметы вообще существуют лишь потому, что (и в той степени, в какой) они осмыслены (в понятийно-языковом отношении) . Попытаемся извлечь крупицу истины из этих воззрений. Обратимся вновь к примеру с цветами. Бели с учетом вышеизложенных результатов изучения детского мышления задать вопрос, как мы сами обрели цветовые понятия и основанное на них поведение, то этот путь можно довольно хорошо проследить на ходе последующего развития детского языка. Штерн указывает в отношении своей дочери: "В три с половиной года у нее проснулся специфический интерес к цветам, и такой сильный, что она постоянно спрашивала, каков цвет того или иного предмета. С этого момента ее развитие пошло в быстром темпе" [114, с.258 ]. О чем говорит это наблюдение? Очевидно, о моменте перехода от предметного рассмотрения к понятийному обзору и о том, что этот путь ведет через языковые обозначения. Первые названия цветов ребенок подхватывает у своего языкового окружения, но он не знает поначалу, что с ними делать; (я опускаю то несущественное для вашего анализа обстоятельство, что такое обозначение должно быть вначале присвоено целому факту, например, первые "слова" ребенка). Со временем вырабатывается ощущение, что эти звуковые знаки как-то связаны с цветовыми впечатлениями, но каждый а отдельности остается неопределенным. Так, однажды при мне ребенок двух лет шести месяцев сказал, что небо на закате чудесного "зеленого" цвета. В какой-то момент название цвета соединяется с определенным чувственным впечатлением; это означает, что ребенок обладает теперь определенным названием цвета для определенного впечатления, которое одновременно закрепляется этим обозначением, - Опять-таки под влиянием языкового окружения рушится ограничение одного звукового знака одним содержанием. Бели красным для ребенка до сих пор был только его мяч, то он узнает, что и его платье, цветок и пр. тоже красные; быть может, о» поначалу сопротивляется этому:" нет, это же не красное", однако в конце концов в результате повторения этого опыта он поймет, что не у всех предметов есть свои особые названия, но что некоторые названия повторяются постоянно. Теперь созрели языковые и мыслительные предпосылки для пробуждения "специфического интереса к цветам"; теперь ребенок спрашивает о цвете предметов; если бы он уже располагал понятиями цветов, то подобные вопросы были бы неразумны, после того как усвоены названия типа красный, синий и т д. На самом деле только теперь и начинается понятийное членение цветового ряда. Там, где да сих пор находились тысячи бессвязных единичных впечатлений, возникают классы, а отдельные цветовые тона становятся представителями целых групп. А связуют эти группы именно языковыми обозначениями. Вследствие того, что ребенок слышит по отношению к одному цветовому тону; это зеленый и т.д., у него формируется мыслительная величина, которая все быстрее обособляется от единичного впечатления, все более «охватывает»' несвязанные до тех пор ощущения, - у него формируется более высокая категория, понятие. И то, что мы особенно очевидно можем наблюдать на этом примере с цветами, повторяется постоянно; везде мы видим, что выход за пределы непосредственного, предметно-связанного переживания неразрывно связан с языковым знаком. Это часто игнорировавшееся обстоятельство имеет ввиду Б. Дельбрюк, говоря: "Мне кажется, что проводившиеся до сих пор исследования показали, что понятия не формируются до языка во внутреннем мире, проскальзывая затем в словесные оболочка, а развиваются вместе со звучаниями слов и вокруг них медленно и с трудом" [16.с.191]. После того, как мы осознали это содействие языковых обозначений в процессе формирования понятий, мы можем попытаться дать более точный ответ на поставленный вначале вопрос о возможностях, которые словарь предоставляет своему обладателю. Стоят лишь сделать простые и логичные выводы. Язык детей демонстрирует, что понятия развиваются вокруг обозначений и с ними. Там, где процесс изучения языка проходит неравномерно, как у глухонемых, мы обнаруживаем также своеобразные черты мышления, которые обусловлены языковым отставанием. Болезненные расстройства, затрагивающие языковые обозначения, являются лишь внешними проявлениями более серьезного расстройства - потери соответствующих понятий. Так что для конкретного человека владение словом означает знание языкового знака и связанного с ним понятия. Это решающий вывод, который следует настоятельно подчеркнуть, который поможет по-новому осветить многие вопросы внутри и вне языковедения. В этом смысле стоит углубить общую точку зрения на слово. Конечно, принято признавать за кем-либо владение словом лишь в том случае, если он владеет звуковым обозначением и знает его значение. Но следует в конце концов четко отграничить, какие психические факты тем самым имеются ввиду. В то время как обычно слово отождествляют со звуковым обозначением, а под значением слова понимают только соединение данного языкового знака с психическим содержанием неясного происхождения, мы получаем, что лишь знание звукового знака вместе с владением связанным с ним понятием составляет слово. Или в виде краткой формулы: W= Nх В, где W - слово как психический элемент, N - психическое соответствие имени, то есть звуковой части слова, иначе называемой также картиной слова (Wortbild), В - понятие как духовный элемент; знак х должен означать, что соединение обеих составных частей не является внешним, ассоциативным, а что обе они неразрывно связаны и обусловливают друг друга. (Понятие значения, которому мы не отводим таким образом вовсе никакого места среди основополагающих частей слова, будет рассматриваться ниже). Схема W= Nх В предлагает нам в упрощенном виде то, что Вундт приводит в качестве составных частей компликации слова (Wortkomplikation): акустическая и моторная звуковая картина, оптическая и моторная графическая картина, понятие и эмоциональный той. - Элемент отношения, который как правило содержат наши слова (определенные формы существительного и т.п.) можно здесь спокойно опустить. Возможности слова проявляются в каждом случае использования имени и понятия, то есть, как обычно говорят, в назывании (Benennen) и способе видения (Auffassen); оба всегда идут рука об руку.- Если я таким образом называю некий предмет, например, стол, то это не просто применение имени в отношении определенного предмета, а использование слова. Иными словами, с помощью относящегося к данному звуковому знаку понятия этот предмет понятийно схватывается и может быть теперь назван звуковым знаком, связанным с этим понятием. Прибегая и здесь к формуле, получаем, что путь "предмет — (ощущение/представление) -слово" следует понимать как D-(E/V)- BxN (поскольку W=BxN). Так же, если я некое впечатление понимаю как красное,то это не реализация естественной психической возможности - здесь вступает в действие слово "красный'', здесь впечатление понятийно переработано при помощи неразрывно связанного с языковым именем понятия. Это обстоятельство имеет ввиду и Гуссерль, говоря; "Назвать красным - в актуальном смысле Называния, который предполагает лежащее в основании видение названного - и осознать как красное - это в сущности идентичные по значению выражения" (Lipps [71, S.23]).- Наши рассуждения по этому вопросу, казалось бы, подчеркивают то, что и так ясно. Но примечательно, что именно на эти решающие взаимосвязи как правило не обращают внимания при исследовании языковых фактов. В качестве разъяснения укажем на то, что это созидание языкового понятийного мира по всему своему происхождению вовсе не может быть осознано его носителем, человеком, в своих деталях и условиях. Ведь мы изучаем большую часть "содержаний слов" неосознанно, тем более не благодаря дефиниции; наоборот, то и является чудеснейшей возможностью языка, что под его влиянием это знание вырастает неосознанно, что он позволяет человеку объединить весь свой опыт в единую картину мира и заставляет его забыть о том, как раньше, до того как он изучил язык, он воспринимал окружающий мир. Это объясняет, почему человек, практически ежесекундно работая со своим языковым запасом, почти не осознает существующие возможности языка. И это естественное отношение человека к языку продолжает воздействовать и на научные исследования. Очень бросается в глаза то, что описанные выше тесные связи между словарем, мышлением и поступком почти не исследованы психологией; и это, должно быть, взаимосвязано с упомянутой неосознанностью языковых возможностей. Если существует огромное количество психологических исследований и справочников, которые даже не упоминают о языке, то можно себе представить, какой роковой пробел здесь имеет место. Ни ассоциативная психология, ни гештальтпсихология не способны решить проблему формирования понятия, не отводя должной роли языку. Во всяком случае мы можем относительно легко подкрепить и в психологическом отношении приведенную точку зрения на возможности, предоставляемые словарем каждому человеку, с помощью существующих трудов по психологии. Информативны, хотя и во многом нуждаются в дополнении, экспериментальные работы, неоднократно исследовавшие процесс формирования понятий, в особенности по образу и подобию Н.Аха; ср. N.Ach [11, A.Willwoll [131], наконец, H.Huper [59]. У Axa, впрочем, условия опытов от тачаются от естественных условий формирования понятий в одном, решающем, отношении. Предъявляемые им примеры с самого начала имеют (пусть и бессмысленное) имя, так что их комбинация закреплена заранее. Возможности участников экспериментов заключаются поэтому не в комбинации явлений, то есть в формировании понятий; наоборот, они поневоле [см. 1, с. ЗЗ и далее ] привносятся с помощью имени, и участник эксперимента должен лишь найти те моменты, которые лежат в основе данных одинаковых обозначений, и, наконец, возвести бессмысленные дотоле группы звуков в ранг обозначений. Значение имени для формирования понятия и так, вне всякого сомнения, становится понятным [ср. 1, особенно с. 307: "Имя... стало теперь для данного человека важнейшей особенностью этих предметов", и более того, С.308: "В силу того, что ряд предметов имеют одинаковые названия, общие признаки этих предметов рассматриваются, вследствие сукцессивности внимания, на фоне имени как tertium comparafionis, и таким образом осуществляется формирование новых представлений об объектах. Так, имя либо слово являются одновременно указателями для внимания и поводом к формированию новых представлений"]. Этот вывод, однако, еще не получил логической оценки, а точка зрения Axa достигает своего апогея в констатации того, что "имя становится путем слияния с идеальным объектом единым целым, и этим одновременно объясняется го большое значение, которое имеет имя как средство языкового общения большинства индивидуумов" [1, с.306]. На одно существенное обстоятельство, а именно то, как имя с самого начала задействовано в процессе формирования "идеального объекта", не обращается внимания (ср. [1, с.215и далее]). Правда, Ах упоминает, не придавая этому большого значения, то, что сущность ''функционального момента" в процессе формирования понятия вовсе невозможно объяснить без языка. А использование имени и слова без их различения мешает одновременно увидеть проблему со всей ясностью. Совершенно ясно и правильно было бы, если бы Ах понимал "гад словом слитое единство (Fusionseinheil), то есть результат слияния знака и идеального объекта [1, с.306]; ведь между идеальным объектом [1, с. 305] и психологическим понятием [1, с.321 и далее] нет большой разницы. Поскольку Ах в этом пункте недостаточно последователен, он вынужден оставить открытым тот вопрос, в какой степени идеальный объект как таковой, то есть независимо от имени, может играть какую-либо роль внутри мышления [1, с. 327 прим.]; отсюда и столь туманное указание на то, что "имя становится психологическим понятием, сливаясь с идеальным объектом" [1, с.327 ]. - Следует обратить особое внимание на это принципиальное различие между опытами Axa и становлением языковых понятий. И в трудах последователей Axa не заметно никакого прогресса в этом отношении. Логика также теоретически вполне признает тот факт, что имена обладают большими возможностями в ходе формирования понятий; ср., например, соответствующие высказывания у Ch. Siegwart [108], B.Erdmann [23], K.Ziehen [133], A. Drews [22] и др. Однако продолжает бытовать старое воззрение, что понятия возникают путем рефлексии, то есть путем осознания однородных составляющих содержания большинства восприятии, и абстракции, то есть отвлекаясь от неоднородных составляющих. Излишне опровергать это воззрение в силу вышесказанного-, рефлексия вступает в игру лишь тогда, когда речь идет об осознании понятия; абстракция есть следствие, но наверняка не осознанная первопричина формирования понятий; более того, этот процесс протекает неосознанно вместе с изучением языка. Неприемлемым кажется и мнение Гуссерля о познании понятий путем видения сути ОМезепвзспаи) (см. ниже с.87), и если Гай-зер и еще более Древе рассматривают соотнесение, сравнение, различение без учета языка, то они, вероятно, слишком поспешно обращаются к неосознанному. В некоторых отношениях среди новейших психологических воззрений только теория слоев сознания справляется с языковыми проблемами. Эта теория разрабатывается в трудах Кёльнского института психологии, ср. J. Saaaenfeld [94 ], W. Frohn [30], J. Lindworsky [70]. Суть этой теории такова: "Если наглядные предметы однажды уже восприняты, то их натуральная картина откладывается а одном (низшем) слое памяти. Если теперь воспринимается другой предмет, как-то связанный с одним из ранее воспринятых, то и его наглядная картина опускается на низший слой, однако одновременно она может репродуцировать картину того ранее воспринятого предмета, с которым она связана, например, сходством. Если воспринимающий схватывает эти отношения, то он получает в известном смысле вторую картину в памяти вновь воспринятого предмета, а именно схематическую... Это схематическое образование откладывается во втором слое, налагаясь на достоверные картины. Его схематичный характер и его удаление от непосредственного восприятия дают возможность самых разнообразных наглядных вариаций и повышают вероятность его воспроизводства, если теперь возникает третье впечатление, имеющее отношение к предыдущим. Теперь схематичная картина второго слоя опять-таки вовлекается в переработку впечатления, и тем самым приобретается еще более близкое и абстрактное знание предмета в третьем слое. Если продолжить эту систему, то следовало бы говорить о четвертом, пятом н тд. слое; так что долог путь от индивидуального представления до более высокого понятия, которое мы ежедневно используем (см. Frohn [30, с. 516 и далее]). - Это изложение, конечно, весьма схематично и недостаточно учитывает важные для процесса формирования понятия движущие силы, но основная идея верна, и картина слоев вполне подходит для того, чтобы проиллюстрировать начало реализации языковых возможностей. Этот путь от низшего до все более высокого слоя упорядочивается для человека, а во многом и вообще становится возможным с помощью языка. Там, где ребенок не стал бы задумываться о взаимосвязях, то есть о формировании более высоких слоев, язык его окружения вносит имя в различнейшие взаимосвязи, с которыми не совместима первоначальная картина (например, Garten (сад) становится известным ребенку поначалу как место посадки овощей, а затем и фруктов и цветов). Тем самым ребенка принуждают формировать более высокие слои сознания (Frohn, [30 ]). Это имя является в известной мере точкой кристаллизации, вокруг которой концентрируются восприятия, а это мы и имеем ввиду, говоря, что вместе с именами и на именах образуются понятия, что, таким образом, эти понятая суть нечто, остающееся без языка и вне его скрытым от человека. |
Похожие:
 | Тема урока: Wo und wie wohnen hier die Menschen? Где и как живут люди? У.: Guten Tag, liebe Freunde und Gäste. Ich freue mich euch zu begrüßen. Motiviert euch zur erfolgreichen Arbeit. Unser heutiges... |  | Неrr Dorn kommt und grüßt: "Guten Tag!" Der Unterricht beginnt. Wer fehlt heute? Неrr Dorn kommt und grüßt: "Guten Tag!" Der Unterricht beginnt. Wer fehlt heute? Heute sind аllе da, wie immer. Wir kommen sehr gern... |
| Тема урока: „Die bekannten deutschen und österreichischen Dichter und Schriftsteller“ Цели урока Тема урока: „Die bekannten deutschen und österreichischen Dichter und Schriftsteller“ | | Указатели новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии О доскональности изучения свидетельствует, например, реферат Лейбница в издававшемся им журнале «Monatlicher Auszug aus allerhand... |
| Конспект к уроку. Тема урока: Die deutsche Sprache. Bedeutung und... У.: Guten Tag, liebe Freunde und Gäste. Ich freue mich euch zu begrüßen. Motiviert euch zur erfolgreichen Arbeit. Unser heutiges... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... С 26 Informations- und Geoinformationssysteme und ihre Verwendung [Текст]: метод разработки по немецкому языку для студентов специальностей... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... П.: Guten Tag! Ich freue mich: niemand hat sich zur Stunde verspätet. Auf wie viel Uhr hast du den Wecker gestellt? Und du? Wann... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Конкурс проходит под девизом : „Wer keine Fremdsprache spricht, kennt seine Muttersprache nicht“ (J. W. Goethe) |
| Und verein „ehemaligen russisсhen mauthausen-häftlinge“ Fonds „erinnerung... Ф «поб» 17 ноября2002 г в письмах №№162 и163. Решение руководства ф «поб» о выделении средств для поддержки проекта с предложением... | | Конкурс: «Мой открытый урок в 5 классе» Тема : «Was wissen Sie über... ... |
| Тема урока : „Wohnen und Wohlfühlen“ Воспитание и развитие качеств личности, отвечающих требованиям информационного общества | | Презентация лингвострановедческого проекта. Задачи урока Тема: "Die Umweltprobleme im Vergleich in Deutschland und in Russland. Проблемы окружающей среды" |
| Развитие и критика учения о волеизъявлении Отрывок из книги: Manigk Alfred. Willenserklarung und Willensgeschaft. Berlin, 1907. S. 27 ff. Примеч перев | | Урок по теме: «Massenmedien Pro und Contra» Расширить кругозор и дать представление учащимся о видах и задачах сми в Германии, об их положительных и отрицательных сторонах |
| Урок развития умений диалогической речи по теме «Im Geschäft» Тема учебного занятия: «Obst und Gemüse. Im Geschäft» («Фрукты и овощи. В магазине») | | Конспект урока Тема: "Was wir schon wissen und können " Совершенствование ранее приобретённых обучающимися коммуникативных умений и навыков в лексике и грамматике по теме «Что нового в... |
