Первая лекция дорнах, 10 октября 1915 г
Скачать 2.16 Mb.
|
ШЕСТАЯ ЛЕКЦИЯ Дорнах, 19 октября 1915 г. Если вы еще раз предпримите своего рода душевно-моральный обзор — причем я имею в виду нечто итоговое, не вдающееся в детали, — если вы, таким образом, охватите то, что я позволил себе в последних лекциях предложить вам, вы увидите, что ход развития, который должен быть принят в духовнонаучном мировоззренческом течении со стороны тех, кто чувствует себя ответственным за духовнонаучное. как раз и возлагает на них определенную ответственность, весьма строгую ответственность. Ибо уже из рассмотрений последнего времени вы можете заключить: встречаются препятствия, возрастающие по силе, чтобы человек мог осмотреться и выбрать правильный, прямой путь, причем характер этих трудностей другой, нежели в обычной жизни. Не правда ли, в жизни на физическом плане мы во многих отношениях защищены от того, чтобы сбиться в ту или другую сторону. Я ведь вам уже много лет назад указывал на эту защиту, когда давал отдельные описания в связи с проблемой Стража Порога, которые в ходе времени были дополнены. Уже в старых статьях, впоследствии собранных в книге "Как достигнуть познания высших миров?", можно увидеть, как человек на физическом плане защищен от малейших отклонений в ту или иную сторону в интеллектуальном и моральном отношении. Мы входим в жизнь таким образом, что в детском возрасте нам придаются определенные направляющие силы для жизни, не так ли? Нам достаточно известно: к свободному употреблению силы суждения мы пробуждаемся, в сущности, только в более поздние годы. Понаблюдайте как-нибудь за ребенком и сравните его душевную жизнь с душевной жизнью взрослого. Тогда вы увидите, что вам придется признать определенный спектр изменений от детской жизни до жизни взрослого, так что вы сможете сказать: человек вырастает из определенного смутного переживания свойственного его детству, до свободного употребления силы своего суждения в более позднем возрасте. Все сводится к тому, чтобы действительно ощутить этот жизненный спектр. Когда наблюдаешь ход человеческой жизни от рождения до смерти на примере ребенка, то эту метаморфозу внутренней жизни души трудно заметить. Но очень важно как раз провести такое наблюдение на примере ребенка, ибо в то время, когда наша сила суждения еще не полностью пробуждена, именно тогда мы встречаем то, что нас ведет и направляет в более позднюю жизнь. Мы должны ради собственной свободной силы суждения в первые годы жизни в известной степени пребывать в смутном сознании, чтобы в наш интеллект, в наши моральные импульсы могли вступить определенные направляющие силы — силы, которые не должны слишком рано выкристаллизоваться, которые экипируют нас для жизни, которые одушевляют наше существо, не хочу сказать, воплощают наше существо. Благодаря этому мы получаем нечто на всю жизнь — благодаря этому мы реально ориентируемся всю жизнь по таким вживленным в нас интеллектуальным и моральным импульсам. В определенном отношении мы становимся свободнее, когда обращаемся к понятиям духовных миров. Об этом часто говорится и должно часто говориться, что и такое вступление в духовные миры есть опять-таки в некотором роде пробуждение из обычного жизненного состояния, из обычных жизненных отношений; так что имеет место сходная нюансировка жизненной метаморфозы, подобная тому, как от детского состояния мы переходим к способности суждения о жизни. Но благодаря тому, что на деле мы очень легко попадаем в такое положение, когда понятийным образом как оно и должно быть, принимаем духовнонаучное мировоззрение, предшествующие твердые жизненные устремления, которые у нас были до того, приходят в разброд. Поэтому дело в том, чтобы всего человека, посеянного в нас, взять с собой, когда мы вступаем в постижение духовного мира, ибо нам тем более необходим тот жизненный капитал, который посеян в нас, он воодушевляет нас благодаря детству, когда мы приступаем к вещам, которые должны нам открыться из этого мира по ту сторону порога жизни. И я показал вам, как легко под различными влияниями разных современных течений отклониться в ту или другую сторону. Ибо отклонение, какое, к примеру, имеет место в "Эзотерическом буддизме" Синнетта, возникает по той причине, что на душу человека может подействовать, подчеркиваю, может подействовать импульс материализма. Но как под влиянием восточных течений возможно отклонение в том направлении, которое начисто отрицает природу нынешней Луны, клевещет на нее, так же возможно отклонение в другую сторону — мы усматриваем возможность такого отклонения в том, что определенные люди заинтересованы не дать выйти в мир истине о повторных земных жизнях. Те — и в этом случае не сам г-н Синнетт, а те, кто стояли за ним, — кто заинтересован так сформировать земную жизнь людей, чтобы материализм как можно сильнее гипертрофировать, вносят что-то наподобие такого учения о Луне, но в остальном правильную систему, чтобы тем самым дать этой системе вполне определенный уклон. Но нам ведь известно, что западная культура со своим американским придатком последние столетия стоит под сильным влиянием христианства. Я сам достаточно потрудился, чтобы показать, что под христианством может пониматься не только то, что понимается сегодня. Многое будет впервые понято в будущем, да и мы сами многое относящееся к Мистерии Голгофы только начинаем понимать. Но импульсы христианства реальны, они действуют даже тогда, когда люди их еще не понимают. Однако в прошедших столетиях они должны были действовать так, чтобы была исключена часть всеобщей мировой Истины, прекрасно согласующейся с христианством. При этом не было достаточного прозрения, чтобы ясно понять возможность такого согласования. Вышло так, что все, связанное с повторными земными, жизнями было исключено из христианства. Так и возникла западная культура с ее американским придатком при таком христианстве, которое исключало из себя определенную составляющую истины, вроде учения о повторных земных жизнях. Я уже показал, как некоторые оккультисты старались со своей стороны продвинуть эти вещи дальше, как они односторонним образом хотели это однажды принесенное воззрение спасти от христианских импульсов: воззрение, исключавшее истину о повторных земных жизнях. Я указывал на определенные оккультные направления, которые, в частности, находились в известном отношении к высшим церковным кругам. Речь идет о вполне просвещенных людях . Да, можно сказать, что они в оккультном смысле были гораздо более образованны, чем ведущие деятели Теософского общества. Но их всех обуревало желание как можно больше ограничить учение о повторных земных жизнях; и это связано с тем, что они отрицали, что человек — как я это представил в "Тайноведении" — в ходе своего земного развития вступал-таки в отношение с другими планетами нашей Солнечной системы. Те силы, которые были тогда укоренены в человеческой душе, имели дело в основном с человеческим участием во внеземном космосе; и связанное с этим участием человеческой души во внеземном космосе, они хотели с этой стороны оставить для человека неясным. Они хотели удалить из сознания, что душа связана не только с земным существом и с земными событиями, но также с тем, что имеется во внешнем космосе, с тем, что нас, к примеру, просвещает с других планет нашей Солнечной системы. Импульсы, исходящие от других планет нашей Солнечной системы, когда они воздействуют на человека, имеют главным образом силу вырывать душу, живую душу, из объятий физической смерти. В этом состоит их приоритетная задача, как вам это известно из описаний жизни между смертью и новым рождением, которые я в разных взаимосвязях и с разных точек зрения уже давал. Но если вы обращаетесь к развитию человечества, тогда вы видите, что именно в те времена, когда атавистическое познание, ясновидческое познание еще наличествовало как составная часть наследия более старых времен, люди направляли свой взор на другие планеты нашей Солнечной системы; и то, что стало для нашего времени столь сомнительной наукой, как астрология, в древние времена играло необыкновенно важную роль. Почему же, можем мы спросить, астрология перестала играть такую роль? Потому что, дабы дать время христианству вжиться в земное, взор души должен был быть отведен. Как ясновидческий взор должен был быть отведен от имагинативного мира, так же он должен был быть отведен от импульсов, исходящих от планет нашей Солнечной системы. От астрологии остались лишь старые традиции. Об этом я часто говорил. В известном смысле, можно сказать: древнее ясновидение, а также старое восприятие и знание импульсов, исходящих от планет нашей Солнечной системы — все это было ограничено. Человек был оттеснен в наш мир простого восприятия, в котором его внешние органы чувств должны были воспринимать то, что происходит на Земле, дабы импульсы Мистерии Голгофы могли окрепнуть, дабы он мог погрузиться в свою душу, в чувство веры, дабы человек мог углубить свое внутреннее. Ибо ясновидение было в древние времена внешней способностью. Его не надо было завоевывать, его получали по наследству. Как современный человек имеет глаза и уши, так тогда имели ясновидение. Но пришли времена, когда приходилось все больше и больше его завоевывать. Человеку нужно было быть однажды отрезанным от духовного мира и ограниченным внешним минеральным миром, дабы все заново выстроить изнутри. Таким образом, изнутри нужно было построить то, что раньше он видел извне. Я хотел бы это вам изобразить схематически.  Представим себе человека с древним ясновидческим взором. Он направляет свой взор — глаз на моем рисунке будет представлять его ясновидческий взор, хотя ясновидческий взор не привязан к глазу, — к планетным сферам и видит там разные духовные импульсы, нисходящие к нему. Затем, в ходе времени, этот ясновидческии взор угас, и взгяд человека стал ограничен земной жизнью. На место прежнего ясновидения должно было вступить нечто другое. И то, что должно было вступить, мы можем нарисовать так. Мы можем сказать: то, что раньше приходило снаружи вовнутрь, теперь должно направляться изнутри наружу. Человек как бы должен снова учиться проецировать наружу то, что в нем насадило небо, дабы снова обрести связь с небесными явлениями.  Должен быть пройден как раз противоположный путь. Поистине, человеческая природа в настоящий момент времени подступила к некоей реорганизации. Пункт внешнего затемнения, можно сказать, пройден, и одним из выражений этого является то, что именуется взлетом материализма в XIX столетии. Но для человечества уже готовится новый прорыв. Если мы хотим это охарактеризовать оккультно, мы можем сказать: раньше люди не просто воспринимали и думали своим физическим телом, но воспринимали и думали эфирным телом. Воспринятое эфирным телом осознавалось в астральном теле астрологически; в наше время в астрономии все подлежит вычислению. Но теперь эфирное тело должно быть снова оживлено, и это связано с эфирным пришествием Христа. Когда эфирное тело будет снова оживлено, вы увидите Христа. Но должно иметь место некое оживление, некая витализация эфирного тела. Когда по-настоящему вникаешь в эти вещи, можно делать поразительные открытия. Само чувство того, что человек имеет эфирное тело, исчезло; вместо него всплыло чувство, как если бы человек имел только физическое тело. Но вы бы составили совершенно ложное суждение, если бы посчитали мнение, согласно которому человек имеет только физическое тело, очень старым. Оно совсем не такое старое. Если действительно это ограничение одним только физическим телом вызвало взлет материализма XIX века, то вы можете сказать: люди должны были перед этим нечто предчувствовать относительно эфирного тела, которое затем погрузилось вниз, а теперь снова всплывает. Ну, доказательств тому, что люди действительно что-то знали относительно эфирного тела, располагали знанием, которое тогда было, а теперь постепенно исчезло из поля зрения, я могу привести великое множество. Я мог бы привести вам много отрывков из старых книг. Но я прочитаю вам только одно место из книги, появившейся в 1827 году. Там, на странице 208, вы найдете примечательное место. Я его прочитаю очень медленно, чтобы вы во время чтения обратили внимание на то, как по-другому в наше время пишут о таких вещах под влиянием ставшего совершенно материалистическим воззрения. "Совершенно ошибочно человек связывает понятие питания с простым принятием пищи и питья и их переработкой в органах переваривания. Кровь, а не еда и питье, питает организм и поддерживает органическую жизнь, да и кровь (нейтрализующий земной и эфирный жизненный принцип)..." — таким образом, он указывает, что говорит не о физической крови, а об эфирном жизненном принципе, лежащем в основе крови, — "... да и кровь поддерживает его не раньше, чем он в пластической кожице возвысится до животворящего и формообразующего дыхания (Aura vitalis) и как бы сублимируется". Что, собственно, этим сказано? Внешнее питание нe является, собственно, основным феноменом, а все сводится к тому, что в процессе внешнего питания пища посылает в кровь определенные экстракты, так что весь процесс происходит на уровне эфиризующего жизненного принципа, лежащего в основе крови. Это было написано в 1827 году. Автор даже сделал скобки, где говорит: ".. .пока он в пластической кожице не возвысится до животворящего и формообразующего дыхания (Aura vitalis) и как бы сублимируется". Слово "пластическое" значит то же самое, что "имагинативное". Я мог бы с тем же успехом прочесть: ".. .не раньше, чем он возвысится в имагинативных формообразующих мембранах до животворящего и формообразующего дыхания (Aura vitalis) и как бы сублимируется". В скобках стоит: "Aura vitalis". Это нельзя перевести иначе, нежели: эфирное тело*. Человек, написавший это, был профессором психиатрии в Лейпцигском университете и врачом в доме св. Георгия**. Это доктор Иоганн Кристиан Аугуст Хейнрот, о котором я уже однажды говорил в связи с Гёте. [* Из книги "Психология как учение о самопознании", кн. 2, гл. 2: "Тело в его деятельности для себя и для души, или органическая жизнь", примеч. на стр. 208.] [* См.также:"Мировоззрение Гёте" (GA 6). ] Из этого вы можете предощутить — а примеры можно приводить сотнями — насколько другим был тон, что наличествовала струя познания в материалистическом мировоззрении, незадолго до этого еще существовавшего. Можно сказать, наличествовал некий поток знания. Схематически это можно нарисовать так:  Поток погружается здесь, а материалистическое познание всплывает. Но под потоком материализма, так сказать, в качестве субпотока, в природе человека развивается то, о чем я говорил: изнутри наружу заново выстраивается связь с Космосом. Вы могли бы опять-таки сказать: докажи нам, что существовали люди, имевшие понятие об этом; ведь если, с одной стороны, знание о старом значении эфирного тела, получающего впечатления извне, погрузилось вниз, то, с другой стороны, все еще существовали люди, знавшие о том, что эфирное тело снова оживотворяется изнутри наружу. В связи со сказанным я хотел бы вам прочитать одно место из книги, появившейся еще раньше, и из нее вы сможете усмотреть, что уже существовали люди, замечавшие, каким образом конституция человека в будущем изменится. Вообще-то рассказ ведется очень в завуалированной форме, но так делалось всегда. В этой книге выведена одна женская фигура. Большинство из вас знает, что я читаю, откуда это взято. Эта женщина находится, как там сказано, по отношению к нашей Солнечной системе "в некоей связи, которую мы едва осмеливаемся определить словами. Дело не только в том, что дух, душа и воображение Макарии заключают в себе Солнечную систему, которую она постоянно созерцает, сама Макария есть как бы часть этой системы, она зримо для себя особым образом движется по небесным кругам, вращаясь с самого детства вокруг Солнца, причем, как открыли недавно, по спиральной орбите, которая несет ее все дальше от средоточия к внешним сферам". То есть здесь рассказывается, что в женском теле имеется некая душа, соучаствующая уже не столько в земной жизни, сколько в солнечной, что она в ходе жизни описывает как бы расширяющиеся орбиты, настоящее обстоятельство можно истолковать так, что это существо, тянущееся к центру в той мере, в какой оно является телесным, устремлено к периферии в меру своей духовности. Значит, описывается душа, участвующая в жизни Космоса: "Между Макарией и нашей Солнечной системой существует некая связь, которую мы едва осмеливаемся определить словами. Дело не только в том, что дух, душа и воображение Макарии заключают в себе Солнечную систему, которую она постоянно созерцает, — сама Макария есть как бы часть этой системы, она зримо для себя особым образом движется по небесным кругам, вращаясь с самого детства вокруг Солнца, причем, как открыли недавно, по спиральной орбите, которая несет ее все дальше от средоточия к внешним сферам. Если допустить, что всякое существо как существо телесное стремится к центру, а как существо духовное — к внешней окружности, то Макарию должно отнести к числу самых духовных натур: она кажется рожденной только для того, чтобы сбросить земную оболочку и проникнуть во все ближние и дальние области бытия. Это свойство, сколь оно ни дивно, сама Макария с малых лет воспринимала как возложенный на нее тяжкий долг. Как она помнит, ее внутреннее "я" всегда было пронизано некоей светящейся субстанцией, озарено светом, не уступавшим яркостью солнечному сиянию. Часто она созерцала два Солнца — одно внутри себя и одно на небе — и две Луны, причем Луна вне ее во всех фазах сохраняла одинаковую величину, а Луна внутри непрестанно уменьшалась. Этот дар отвлекал Макарию от безразличной ей обыденности, однако ее родители, люди незаурядные, сделали все для ее воспитания, так что ни одна ее способность не осталась втуне, ни одно умение — праздным, и хотя сердце и дух у ней были полны неземными видениями, она имела довольно сил, чтобы справляться с внешними обязательствами, а все ее дела и поступки неизменно отвечали требованиям самой возвышенной нравственности, так она и росла, безотказная в помощи, готовая служить ближним в большом и малом, подобная Ангелу Господню на земле, между тем, как духовное ее существо, вращаясь вокруг освещающего наш мир Солнца, двигалось по все расширяющимся кругам к надмирным пределам. Это состояние отчасти умерялось и смягчалось тем, что и в ней, по-видимому, происходила смена дня и ночи, и когда внутренний свет мерк, она старалась неукоснительно выполнять внешние обязанности, а когда внутри у ней вновь разгоралось сияние, она предавалась блаженному покою. По ее словам, она заметила, что порой вокруг нее сгущается некое подобье облаков, которые на время мешают ей видеть свет ее небесных спутников: такие периоды она всегда умела использовать на благо и на радость своим близким. Пока она таила свои прозрения, ей было нелегко переносить их, а то, что она о них рассказывала, не получало веры, либо неверно истолковывалось, поэтому всю свою долгую жизнь она соглашалась на то, чтобы посторонние считали ее состояние болезнью, как в семействе говорят о нем и поныне. Но в конце концов счастливый случай свел ее с человеком, которого вы уже встречали здесь; равно искушенный в медицине, математике и астрономии, к тому же отличавшийся высоким благородством, он сначала сблизился с ней только ради любопытства. Но когда она, проникнувшись доверием, постепенно описала ему свои состояния, связала настоящее с прошедшим и показала взаимосвязь событий, необычайное явление настолько его увлекло, что он уже не мог с нею расстаться и день за днем старался глубже проникнуть в эту тайну. Он сам недвусмысленно дал понять, что вначале считал все лишь самообманом, так как Макария не отрицала, что с юности звездословие всегда занимало ее и она, став весьма в нем сведущей, все же не упускала возможности с помощью книг и приборов еще наглядней представить себе строение вселенной. Поэтому его никак нельзя было убедить, что все это отнюдь не просто затвержено. Он упорно предполагал здесь влияние памяти и ни на что другое не отвлекаемого воображения, которым содействует сильный ум и особенно скрытые способности к счислению. Как математик он упрям, как человек трезвого ума недоверчив, поэтому сопротивление его было долгим; однако он тщательно примечал все, что она сообщала, старался постичь последовательность происшедшего за много лет, обращая особое внимание на последнее время, когда все сообщаемое Макарией согласовалось с истинным расположением светил, и наконец воскликнул: "Почему бы и вправду Богу и природе не создать живую армиллярную сферу, не построить одушевленный человеческий механизм, который мог бы на свой лад делать то же, что ежедневно и ежеминутно делают часы, — следить за ходом небесных тел?" На этом, однако, мы и остановимся: ведь невероятное теряет всякую цену, если хотят рассмотреть его во всех подробностях. Скажем только, что все вычисления основывались вот на чем: наше Солнце казалось ясновидящей в ее прозрениях меньше того, каким она видела его днем; также и необычное положение этого духовного светила в круге Зодиака позволяло сделать некоторые выводы. С другой стороны, путаница и сомнения возникали оттого, что Макария указывала на одновременное появление в одном из зодиакальных созвездий двух светил, между тем как заметить это на небе не удавалось. Возможно, то были тогда еще не открытые малые планеты. Ведь из других указаний Макарии можно было заключить, что она давно уже вышла за орбиту Марса и приближалась к орбите Юпитера. Было очевидно, что она некоторое время с изумлением наблюдала — трудно сказать, с какого расстояния — эту планету во всем ее великолепии и созерцала игру движущихся вокруг нее лун; но — странное дело — видела она Юпитер подобным убывающей Луне, однако перевернутой, такой, какой она бывает, вырастая. Из этого заключили, что Макария видела планету сбоку и, следовательно, должна вот-вот выйти за его орбиту и устремиться в бесконечное пространство по направлению к Сатурну. Туда за нею не способно последовать ничье воображение, но мы надеемся, что такая энтелехия не покинет совсем нашу Солнечную систему, но, достигнув ее пределов, почувствует влечение вспять, чтобы возродиться к земной жизни и облагодетельствовать наших правнуков". Здесь нам представлен очень значительный вид воззрения на то, какой станет человеческая душа самой собою, как душа человека, исходя из внутреннего, снова возвратится к миру звезд. Я прочитал вам описание Макарии из книги "Годы странствия Вильгельма Мейстера" Гёте [* Гёте В. Собр. соч. В 10 т. Т. 8. Гл. 15 ], и тот при этом выразительно прибавляет, что он сказал далеко не все. Он намекает, что это эфирная поэма, в таких словах: "На этом мы, в надежде на то, что читатель простит нас, заканчиваем нашу эфирную поэму и возвращаемся к земной сказке, вскользь упомянутой нами выше". И прежде чем Гёте приступает к описанию Макарии, он говорит: "Добравшись до этого пункта, мы не можем противостоять искушению привести тут листок из нашего архива, где речь идет о Макарии и особом свойстве ее духа. К сожалению, написана эта бумага по памяти, спустя много времени после того, как содержащиеся в ней сведения были нам сообщены, и потому не может быть признана подлинным документом, как то было бы желательно в столь важном случае. Но на нет и суда нет, мы же надеемся, что сказанное здесь насторожит читателя и заставит его задуматься, не замечал ли он то же самое или хотя бы нечто подобное и не встречал ли записей об этом". Я хотел обратить ваше внимание на этот эпизод из книги "Годы странствия Вильгельма Мейстера", ибо вы можете отсюда узреть, как мы с нашей духовной наукой поистине идем навстречу требованиям времени. Человеческая природа изменяется таким образом, что снова рождает из себя то, что было ею потеряно из древнего наследия доземного мира. И людям следует знать, что им готовит грядущее, иначе наступит полная растерянность. Вот каким образом духовная наука должна вписаться в нашу эпоху. Но как только человек обращает внимание на указанное выше, он неизбежно должен прийти к учению о реинкарнации, ибо он должен себе сказать, что такая энтелехия из потустороннего мира — из сфер Юпитера, Сатурна и т.д. — должна опять-таки иметь что-то общее с Землей и должна к нам возвращаться. Вот почему, говорят вышеназванные оккультисты, которые хотят перегородить дорогу учению о реинкарнации, должны быть возведены баррикады против такого мировоззрения, и баррикады эти возводятся благодаря тому, что человека как можно сильнее отклоняют от взаимосвязи с мировыми телами Солнечной системы. Итак, мы видим, что как раз с этой стороны наличествует напряженная заинтересованность преградить дорогу определенным вещам. Я уже вчера говорил: если наличествует заинтересованность в одностороннем направлении, то она всегда находит определенную опору; истина в общем остается, но подвергается нападению и делается все возможное, чтобы истина так и не раскрылась. И к подлинному служению нашему духовному движению относится то, что мы полностью осознаем, что искомая истина со многих-многих сторон подвергается нападению. И нет ничего более насущного, чем вооружиться всесторонней ясностью мышления. Вы должны не упускать из виду, что враждебно выступающие против нашего движения — именно враждебно настроенные личности — на самом деле по большей части марионетки вражеских сил. Мы встречаем в них действие сверхчувственных сил. Эти сверхчувственные силы, к коим относятся Ариман и Люцифер, очевидно действуют в человеческой жизни посредством душ людей, попросту являющихся их орудием. Поэтому необходимо знать точно, о чем идет речь в том или другом случае; но самое настоятельное — насколько это возможно — применять совершенно прозрачное, точное мышление. Вам ведь известно, что в самой жизни много противоречивого, и Гегель всю свою философию построил на обнаружении противоречий бытия. Поэтому дело не в том, чтобы избегать противоречий в жизни, ибо там их место. А дело в том, чтобы познать противоречия и не упускать их из вида. Ариман и Люцифер только тогда могут что-то сделать, когда противоречие остается незамеченным, когда нам не хватает силы и воли, чтобы раскрыть противоречие. Повсеместно, где мы впадаем в противоречие, которое, однако, не распознаем как противоречие, а просто принимаем как истинное жизненное содержание, там всюду Люцифер и Ариман получают возможность овладевать нашей душой. Возьмем-ка то примечательное противоречие, которое нам встречалось последние недели. Факты понудили меня прочесть выдержку из письма одной дамы, которое содержит слова, что она, со своей стороны, хотела бы иметь не учение и не учителя, а человека. Итак, ищется не учение и не учитель, а человек. Учение считается чем-то вроде приложения и добавлено, что главная ценность, это человек. Так представлено положение вещей. Затем появляется что-то другое, теперь все наоборот. Человека отбрасывают с максимальной силой, а про учение сказано, что оно признается истинным. Подумайте только: с одной стороны, утверждается, что ищут не учение и не учителя, а человека, а с другой — человека я ненавижу, человека я отклоняю, он обещает и не выполняет обещанного; но учение недурно, учение я принимаю. Что это, собственно, значит? Это значит: я стою какое-то время в определенном отношении к человеку; он интересует меня, а учение не очень. Потом я отворачиваюсь от него, и тогда я подчеркиваю, что он меня, собственно, не интересовал. То, что я раньше отклонял, теперь я приветствую; я не принимал учения, а теперь говорю: оно недурно. Очевидно, если я так выражаюсь, то нет предмета. Я говорю: я придерживаюсь того, что я не хочу принимать, что мне вовсе не нужно, ибо перед тем я отказался его принимать. Вот вам живой пример существующего в мире противоречия. Как можно в таком случае усомниться, что там, где проявляется такое противоречие, существует какое-то подлинное внутреннее отношение к нашему духовнонаучному движению? Как раз никакого внутреннего сродства с нашим духовнонаучным движением. Важно провести перед своими глазами такое настоящее противоречие. Ибо если мы не замечаем среди нас таких вещей, то никогда не найдем прямого пути к познанию духовного мира. Само собой, нам может повстречаться разное, но мы должны располагать доброй волей, дабы действительно замечать такие жизненные противоречия. Но, с другой стороны, можно такие противоречия использовать как раз для того, чтобы определенным образом выудить истину. Представьте себе, что, например, кто-то скажет: учение приносит человек, но ведь человек полон противоречий, даже полон аморальностей, даже водим силами зла; а вот учение и разное, с ним связанное, хорошо — и все это я принимаю. Но ведь учение, о котором идет речь, как раз в том и состоит, что тот, кто принимает это учение и связанное с ним движение, через это самое учение определяет свои отношения с другими людьми — то есть отношение между собой и другими выстраивает с помощью этого учения, — более того, учитель не хочет быть ничем иным, как носителем учения: как же можно при таких соотношениях прийти к тому, что учитель может быть чем-то другим, чем его ученик?! А когда требуют от учителя и его приверженцев одного, а по существу то, что дает учение, отвергают, то и говорят: учение хорошо, а вот человек плох! Поистине, можно в таком духе, если не чувствовать в себе силы, некоторым образом само учение принимать и вместе с тем противодействовать учению в лице тех, в ком находят приверженцев учения. Это лучший способ, когда не можешь опровергнуть учение, таким образом удобрить почву, дабы передать ее люциферически-ариманическим силам, как я вчера на это указывал. Сколько раз именно в нашем движении твердилось, что наше учение должно быть не просто теорией, а непосредственной жизнью. Когда его сводят к простой теории, его убивают; его передают Ариману, богу смерти. Это лучший метод передать Ариману учение и надлежащий способ изъять его из мира, и этот метод очень схож с тем, как мы видим, что употребляли определенные индивидуальности — те, скажем, что стояли позади мистера Синнетта. Они сделали ему определенные указания, которые были ложными, чтобы повести его в назначенном ложном направлении. Эти указания состояли в том, что как раз истинное было искажено. Луна, в качестве физической луны нейтрализующая влияние восьмой Сферы, сама объявлена восьмой Сферой. Тем самым восьмая Сфера вуалируется и затушевывается. Позднее это было подправлено у Е.П. Блаватской тем, что было сказано — так как Яхве на Луне сотворил лекарство против восьмой Сферы, — что Он сотворил только низшие жизненные сферы, сферы чувственного восприятия человека. Таким образом, этот метод состоит в том, что распространяют уничижающий туман над чем-то и тем самым выставляют в ложном свете. Если подробнее рассмотреть эти вещи, то вам станет ясно: то, что здесь у нас происходит, та же самая материя, только в меньшем масштабе. Это попытка оклеветать то, что, будучи Истиной, хочет вступить в мир. Не чувствуют сил опровергнуть само учение, поэтому нападают на тех, кто является его носителем. Это связано с тем, что сам человек слишком слаб, чтобы проникнуть в такое учение. Это необычайно важная проблема для тех, кто с серьезностью и достоинством находится в наших рядах, ибо эти вещи надо провидеть с некоей высшей точки зрения. Я хочу привести вам еще один пример. Я привожу этот пример, потому что он почерпнут из текущей жизни, потому что он должен вам показать, куда должен быть направлен наш взгляд и как с его помощью вещи из нашего окружения обозревать с высшей точки зрения. В нашем движении должно быть строго подчеркнуто — и так оно и делалось все годы, что я руководил нашим движением: атавистическое ясновидение должно быть правильно освещено, нельзя заблуждаться относительно древнего атавистического ясновидения. Что изобретается для того, чтобы то что мы делаем или хотим делать, капитальным образом опрокинуть? Тому есть один пример. Говорят: ясно, что это движение базируется на культивируемом в нем ясновидении. И стараются так повернуть вещи, как если бы в этом движении всем вменялась обязанность пестовать ясновидение. Когда говорят такое, то распространяют над этим движением некий туман. Истина как раз в противоположном, хотя и верно, что ясновидение надо развивать. Но при такой подаче это хорошее средство разжигать ненависть людей против такого движения. Верно, что можно говорить: когда в наши дни появляется какое-то движение, оно не должно больше развивать старое атавистическое ясновидение. Но когда добавляют: а это движение как раз это и делает, то это означает, что его же собственный тезис оборачивают против него же, приписывая ему то, что оно само порицает. Выходит, меняют направление стрелы на противоположное. Такое встречается, к случаю сказать, непосредственно рядом. Непосредственно в нашем окружении проповедуется, говорится с кафедры, что собравшиеся вокруг меня, здесь, в Дорнахе, стимулируются к ясновидению. И дают понять, что это болезнетворное, атавистическое ясновидение. Само собой, тот, кто это говорит, понятия не имеет о чем он говорит. Само собой, это только марионетка, но мы должны глубже проникать во взаимосвязи. Мы должны отдавать себе отчет, что мы живем в такое время, когда подобные импульсы против нас особенно ценятся. Но может показаться особенно забавным, когда само наше учение обращают как орудие против нас же и нас опровергают нашим же собственным учением. И такое уже бывало. Вы знаете, как в одном памфлете против нас в последние недели цитатами из "Драм-Мистерий" и "Тайноведения" осуществлен выпад против того, на чем мы стоим. Таким образом, перед вами повсюду действие сил, желающих воспрепятствовать обнаружению истины. Что до Истины самой, о ней нам не надо вообще заботиться, особенно тогда, когда мы видим, что на наши собственные истины направлен удар вплоть до того, что сказанное нами обращается против нас, так что речь идет не об опровержении того, что мы, собственно, делаем. У нас не было нужды пускаться в какую-либо полемику до тех пор, пока на нас не был направлен удар. Отсюда также берет начало наш отказ от полемики, как это прежде часто подчеркивалось. Истина должна предстать перед миром только в позитивной окраске. Но в тот момент, когда в мир приходят утверждения, совершенно не касающиеся Истины, мы должны быть оснащены и знать, с какой точки зрения надо обсуждать такие вещи. Мы должны стоять на той точке зрения, когда мы не только размышляем над тем, что есть в книгах, но мы должны провести принципы нашего учения в жизнь. Это означает, что мы судим о жизни в соответствии с принципами нашего учения, что, стало быть, о каком-нибудь внешнем выпаде мы думаем не так, как если бы наше учение мы воспринимали только теоретически. Необходимость полемики начинается, только когда нам нанесен удар. Но тогда мы должны знать, что наше учение легко превратить в его противоположность, так что мы должны хранить его и остерегаться. Особенно мы должны остерегаться разных односторонностей. Например, в том, что здесь или там было сказано, может быть расслышан тот или иной обертон: обертон, имеющий свою причину, но легко переходящий в крайность. А такое легко опровергается. Примите во внимание, сколько слов нам понадобилось сказать из-за разных самомнений в связи с той или иной инкарнацией. Но если доходить в этом до крайностей, если высмеивать все такие вещи без исключения, то наши враги скажут: они столько теоретизируют, но стоит им коснуться чего-то конкретного, как они сами же начинают себя высмеивать! Естественно, у нас нет оснований отклонять душевные, ясновидческие переживания; с нашей стороны существует только обязательство ставить их с головы на ноги, когда дело идет к тому, что такие переживания ставятся на службу личному, тщеславию, либо же когда ход событий показывает, что эти душевные переживания неправильны. Так что мы должны, тривиально выражаясь, не выплескивать ребенка вместе с водой. И, конечно, наше Общество не должно склоняться только к научному теоретизированию. Вы видите, что такая опасность может легко возникнуть. Я уже упоминал, что известное сочинение, которое нам на днях прислали, написано весьма умело. Оно и вправду весьма умело, ибо невозможно нанести удар нашему движению правдоподобным образом, если не сказать следующим образом: они ведут себя так, как если б все нормальные отношения в чувственном мире отклонялись со стороны духовного мира, как если бы духовный мир все это должен был игнорировать. Но именно так написано в этом сочинении. В сопроводительной заметке стоит вообще что-то поразительное: почему бы в таком случае Матери Божией снова не перевоплотиться? И правда, можно сказать: почему бы и нет? Нет никакого основания, по которому этого не могло бы быть. Но наверняка могло бы быть, что экзотерическая жизнь этой Матери Божией была бы совсем другой, что перевоплощение происходило бы иначе, нежели это было тогда, когда она была воплощена не как личность, а в качестве своего рода "исполняющей обязанности". Поистине, речь идет о том, что я подчеркивал много лет, подчеркивал так, что счел необходимым ввести это в мое главное философское сочинение. Попробуйте почитать другие философии. В их теориях, в формах выражения вы найдете многое из того, что найдете и в моей "Философии свободы". Но там есть одна вещь — по меньшей мере, по тому способу, каким она используется в качестве этического принципа, нравственного импульса, — которая, будучи выраженной, поистине оригинальна: нравственный такт впервые подан так, что он постигается не просто силой суждения, но постигается всем строем души; согласно ему человек, если он чем-то слегка задет, не сразу впадает в крайность и берет на себя грех разбирательства с людьми, это и есть нравственный такт. Это я попытался как можно яснее обозначить именно в "Философии свободы". Сегодня необходимо подчеркнуть настоятельным образом, что мы должны противостоять другой опасности — опасности впадения в другую крайность, по той причине, что мы имеем дело с одной фатальной вещью. Вчера я указывал на разные опасности. Но как раз при этом я ощутил необходимость сегодня нечто прибавить, ибо я хотел предостеречь от другой крайности. Вся наша деятельность и все существо нашего движения должны покоиться на признании духовного мира, должны покоиться на ощущении и переживании совместности нашей собственной жизни и духовного мира. Но тогда ради того, что нам свято, мы должны тактичным образом отклонять все, что может быть привнесено из непосредственно личной жизни, из субъективно личной жизни. Это опять-таки не означает, что мы должны исключить исследование того, в какой степени мы сами являемся перевоплощением какой-то личности. Но тогда речь идет не о том, чтобы одно лицо выводить из другой личности. Это был бы удобный путь, но искать надо тем способом, какой я сам указывал в одной из лекций. [*См.: "Перевоплощение и Карма" (GA 135).] Искать надо так, что сначала мы приступаем, хотелось бы сказать, к прозрению определенных тайн нашей жизни. Только тогда мы можем двигаться дальше. В отношении этих вещей мы поистине стоим на бесконечно важном принципе: мы должны знать и соблюдать банальную поговорку: не надо выплескивать ребенка вместе с водой. Но, с другой стороны, надо со всей силой трудиться, чтобы не наступило то, что может в высочайшей степени повредить оккультному движению — а именно постепенное вживание в туманную сферу, в сферу неясностей. Ведь это же невероятная неясность, когда говорят, что ищут не учения и не учителя, а человека, а затем опять: ах, человек исходит от дурного, а учение недурно! Это и есть погружение в область неясности; а все дело в ясности и точности. С этих позиций мы должны рассматривать вещи, служа нашему движению. Могут быть даны практические указания, которые придадут модусу поведения нужную твердость. Это другая вещь. Но мы должны в нашем внутреннем никогда не упускать из вида, на какой почве мы стоим, мы должны всегда иметь в виду, что мы стоим на почве серьезного, достойного духовного движения. Таково многообразие точек зрения, которые могут привести нас к познанию жизненных условий нашего движения. Когда говорят, что внешняя действительность — это Майя, то Майю также надо по-настоящему изучать. Недостаточно только теоретически утверждать, что внешняя действительность — это Майя, а надо это положение применять таким образом, как если бы внешняя действительность была наиважнейшим, когда мы конкретно встречаемся с ней в мире. |
Похожие:
 | Первая лекция дорнах, 19 октября 1922 г Утвердить прилагаемую федеральную целевую программу «Культура России (2012 2018 годы)» (далее Программа) | | Первая лекция дорнах, 5 сентября 1924 г Полное наименование Общества в соответствии с Уставом: Закрытое акционерное общество «Морстрой» |
| Первая лекция дорнах, 17 февраля 1923 год Губарева Л. И., Мизирева О. М., Чурилова Т. М., Практикум по экологии человека (учебное пособие) / Под ред. Л. И. Губаревой. – М.:... | | Первая лекция дорнах, 4 ноября 1916г ... |
| Лекция первая дорнах, 29 ноября 1918 г Джеральд Р. Уикс, Лучиано Л'Абат. Психотехника парадокса. Практическое руководство по использованию парадоксов в психотерапии. Методические... | | Первая лекция берлин, 17 октября 1910 г Резервный день для прохождения гиа в новой форме в 9 классе по математике, истории России, биологии, физике |
| Лекция №1 Первая двухпартийная связка: федералисты-антифедералисты (республиканцы), 1789-1825 | | Лекция I и проблема языка и сознания лекция II 31 слово и его семантическое... Монография представляет собой изложение курса лекций, про* читанных автором на факультете психологии Московского государственного... |
| Лекция первая сфера бодисаттв Организационное. План работы на декабрь, анализ проведённых мероприятий за ноябрь | | Рождественский курс Лекция первая Приказ Министра транспорта и коммуникаций Республики Казахстан от 19 мая 2011 года №291 |
| Открытая лекция карлсруэ, 4 октября 1911 г «Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет “лэти” имени В. И. Ульянова (Ленина)» | | Первая лекция Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из 120 страниц текста, содержит введение, четыре главы, заключение, список литературы... |
| Значение околоземных небесных тел для жизни человека первая лекция ... | | I связи между космосом, землей, животными и человеком первая лекция Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... |
| Сотворение мира и человека первая лекция Омский институт водного транспорта (филиал) фбоу впо «Новосибирская государственная академия водного транспорта» | | Первая лекция Штутгарт, 22 августа 1906 г Россия, 197046, Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, 30; Тел.: (812) 232 59 15; Факс: (812) 232 33 76; e-mail |
