Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции
Скачать 2.55 Mb.
|
Источники
Н.Е. Украинцева (г. Курган) О художественной интерпретации фольклора в прозе В.Ф. Потанина В прозе В.Ф. Потанина нами выявлено разнообразие способов художественной интерпретации фольклора, в частности, использование фольклорной аллюзии и реминисценции. Известно, что аллюзия определяется как «стилистическая фигура в художественной литературе, упоминание общественного реального политического или литературного факта, события, произведения» (1, 8) в качестве намека. При помощи аллюзий (тонких намеков) ведется политическая и литературная полемика, маскируются обстоятельства личной жизни автора. Иногда аллюзии пронизывают весь текст произведения. Большую роль играют аллюзии сюжетные (писатели классицизма черпали сюжеты из античной мифологии и драмы). Д.М. Медриш, размышляя о явлении фольклорной аллюзии, отмечал, что «фольклор общеизвестен, узнаваем, для аллюзии служат благодатным материалом активно бытующие фольклорные жанры: песни, пословицы, поговорки» (2, 129). Ученый относил аллюзию к фольклорной цитации на «внефабульном» (2, 124) уровне. Примером такой цитации Д.М. Медриш счел приведенную Пушкиным в «Сказке о царе Салтане» строку из народной песни («Во саду ли в огороде…»). Эту песню распевает затейница-белка в волшебном царстве-государстве гонимого царя Гвидона. Цитата в фабуле не участвует, но «град на острове» (3, 301) становится с ее помощью похожим на столичный Петербург, где в эпоху написания сказки (1836) было весьма популярно музыкальное переложение народной песни «Во саду ли в огороде…». Современники поэта это прекрасно понимали. Кроме того, «строчка-цитата как ритмо-мелодическая единица сказки указывала на то, что размер стиха для своего произведения Пушкин взял в русской фольклорной традиции» (2, 127). Обратимся к рассказу В. Потанина «Лунные поляны» (1982), где на фольклорной аллюзии выстраивается кольцевая композиция, причем используется цитация как на фабульном, так и на внефабульном уровне. Герой рассказа (хирург Афанасий) едет к отцу в деревню, которая находится за полями, за лесами и является вдруг, «как в сказке: тепленькая, светлая, в обрамлении берез» (4, 397). Афанасий, раздраженный телеграммой отца, вызвавшего его в деревню, услышал из приемника, как «кто-то пел тяжелым басом: «Бродяга к Байкалу подходит…» (4, 397). Герой рассказа «выключил звук», но в читательском воображении остался отпечаток образа «бродяги». И тут же Потанин изобразил старика-отца: «Отец смотрел теперь серьезно, не улыбался. Вместо правой ноги - деревяшка, пиджачок старый, залитый краской, да и лицо давно все запущено – в какой-то сивой щетине…» (4, 397). Далее писатель замечает, что в доме дочери у старика нет своего угла, на вопрос сына «где койку помещают», «он отмахнулся» (4, 398). Однако постепенно Потанин поворачивает образ «бродяги» другой стороной, показывая, как он любуется сыном и гордится им, что он хочет верить в него как в профессионального хирурга и просит прооперировать своего лучшего друга, однополчанина в прошлом. Разобщенность, обособленность героев сменяется постепенно теплотой и пониманием. Писатель тщательно выстраивает «антиобраз» в противовес «бродяге». Афанасий, после ссоры с отцом, невольно став свидетелем разговора старых друзей возле памятных им смолоду «лунных полян», у озера, исполнился не только любовью и жалостью к старикам-инвалидам, но и ощутил уважение к их дружбе и достоинству. Старики уверенно запевают «По Дону гуляет казак молодой…» (4, 418). Эта лирическая песня, повествующая о драматической ситуации, как известно, исполняется в народе всегда сильными, волевыми голосами, которые подчеркивают не трагический финал, а волевой характер, полноту переживаний героини. Образы бывших фронтовиков, поддерживающих друг друга в беде и в радости, оставляют такое же впечатление. Так писатель соотносит концовку с зачином о «бродяге», замыкая кольцо композиции, развенчивая первоначальное впечатление о героях, утверждая их любовь к жизни. На это же работает народная мудрость в речи стариков: («Вот живешь, живешь – и все мало, и все не хватило»; «Господи, кто же это все придумал да на землю поставил!» - о соловьиной ночи) (4, 417). В текстах произведений В.Ф. Потанина встречаются также фольклорные вкрапления в виде реминисценций. Реминисценция в художественном произведении несет черты, наводящие на воспоминание о другом произведении. Заимствованные элементы, намекающие на творчество другого автора, вызывают у читателя сложные ассоциации, обогащают восприятие произведения. В рассказе В.Ф. Потанина «Инспектор Чирков» (1989) наблюдается явление двойной реминисценции: в нем содержится намек и на литературное произведение, и на произведение фольклора, хотя ни то и ни другое автором намеренно не называются с целью заставить работать память читателя. Инспектор Чирков, «маленький, пухленький», с «реденькими крепкими зубками» (4, 462), с правильными взглядами на преподавание русского языка, своим поведением напоминает известного чеховского «человека в футляре». Единственным его «слабым» местом (у Беликова отсутствовавшим) является любовь к народной песне, к игре на гармони. Наверное, поэтому у Чиркова нет настоящего футляра для очков – он аккуратно пакует их в бумагу. Наперекор своему собственному поучению о том, что гармонь – «это плохо» (4, 466), Чирков высватал исполнительницу народных песен, заведующую сельским клубом. (У героев Чехова подобный брак разных по характеру и взглядам людей не состоялся). Однако не так легко оставить футлярный образ жизни («человек в футляре» - страшащийся сложностей жизни человек), и отклонения от такового (рыбалкa с лодки!) окончились гибелью Чиркова. Вероятно, дальнейшее отсутствие «футлярных» запретов отца позволило его дочери стать известной певицей. Лирический герой рассказа не называет народную песню, исполняемую ею на сцене. Но читатель «слышит» и «видит» эту песню (и каждый читатель – свою, любимую) – то есть, снова начинает работать реминисценция, теперь уже фольклорная: «Запела громко, уверенно, точно в горле что-то освободилось, оттаяло – и все звуки вышли теперь на простор, полетели. Иногда она помогала голосу жестами – взмахивала рукой, приподнималась на каблуках, крутила весело тоненькой шейкой, - в это время она походила на какую-то знакомую зимнюю птичку…» (4, 458). Действительно, у дочери Чиркова радостное, полнокровное ощущение жизни (как у веселой «зимней птички»), доставшееся от певуньи-матери. Девушка впитала любовь к народной песне, которой не страшны никакие футляры, народная песня всегда была воплощением идеи вольности, свободы, выпускала на волю лучшие чувства человека. Авторское развенчание «футлярного образа жизни» основано на реминисценции. Сопоставляя рассказ Потанина, рассказ Чехова и припоминаемый текст задорной народной песни, читатель легко поймет главную авторскую мысль. Таким образом, работа фольклорной аллюзии и реминисценции помогает писателю В.Ф. Потанину в осуществлении сюжетно-композиционного замысла. Источники
Литературный процесс: история и современность Ю.А. Шуплецова (г. Шадринск) Образ Федры в европейской и русской литературе (Еврипид, Ж. Расин, М. И. Цветаева) На протяжении нескольких тысяч лет античная литература является образцовой, интерес к ней не иссякает до сих пор. Едва ли удастся перечислить количество заимствованных из античной литературы сюжетов и образов. Но каждая эпоха, каждое поколение, обращающее свой взор к прошлому, берет из него тот материал, который способен не только в полной мере раскрыть для него исторические реалии, но и существующую действительность, помогая понять и принять ее, а для этого материал дополняется современным колоритом и перерабатывается в соответствии с представлениями своего времени. Ярчайшим примером может служить образ Федры, созданный Еврипидом в V в. до н. э. в трагедии «Ипполит». Еврипид затрагивает вечную тему любви, интерес к которой не угаснет никогда. Его интересуют только переживания героев, «душой зараженных», отягощенные «ужасным роком», проявляющемся в этой трагедии в мести богини Афродиты непокорному Ипполиту. В еврипидовской Федре вырисованы те качества, которые не позволяют читателю лишь осудить ее: с одной стороны, безграничная, всепоглощающая, запретная любовь-страсть к пасынку, с другой стороны, душевное благородство, борьба с этим «тяжким бременем» - любовью ради детей, ради мужа. Кроме того, трагедия совершается не самой царицей, а ее кормилицей, Федра после обнажения души перед ней превращается в абсолютную жертву, она не виновна в своей любви, не виновна и в гибели пасынка, ведь не раскрыла свои истинные чувства перед Ипполитом и не она оклеветала его перед мужем. С момента признания в своем грехе Федра превращается в стороннего наблюдателя, вплоть до того момента, когда «повесилась Тесеева царица». В страдающей Федре встречается лишь одно желание – умереть, не опозоренной и не опозорившей свою семью, детей и мужа. И эта Федра, такая слабая и вместе с тем, такая сильная, не может не вызывать восхищение. Федра, этот «человек – обреченный страданью», раскрывающийся через конфликт чести и чувства не мог не привлечь внимания классицистов. В 1677 году в свет вышла трагедия Ж. Расина «Федра». Обращение Жана Расина к античности не было случайностью, т.к. именно классицизм, направление в котором работал драматург, провозгласил античную литературу образцом для подражания, и образ еврипидовской Федры не был единственны заимствованием, но именно трагедия «Федра» явилась вершиной его творчества. «Драматург не копировал древней традиции, а осмыслял ее в свете представлений своего времени» (2, 200), во внутренние переживания героини активно проникает довлеющая теория классицизма. Борьба двух любовных сил: любви-страсти к Ипполиту и материнской любви заменяется у Расина борьбой между чувством и разумом, названным «совестью суровой». Страдая, Федра в трагедии Расина взвешивает все «за» и «против» прежде чем открыться Ипполиту в своем чувстве. Свое безумие она выдала только тогда, когда не осталось надежды на возвращение живого мужа, и она была убеждена, что «смерть мужа … ту разорвала связь, из-за которой, самой себя стыдясь», Федра хотела умереть. Трагедия Федры у Расина усилена, она встречает невзгоды лицом к лицу и не пытается избежать их как Федра Еврипида, за которую действует кормилица, когда открывает глаза Ипполиту. Расиновской героине приходится лично вынести всю силу презрения пасынка, униженно переносить его праведный гнев в ответ на откровенность и «корчиться, как от боли». За свою запретную любовь Федра заплатила сполна, при этом не после смерти, а еще при жизни. Это еврипидовская Федра вначале умерла, а затем в письме раскрыла скрываемую правду, у Расина царица «избрала не столь короткий путь», следуя доводам рассудка, и предпочла не «обрывать клинком свои мученья», а прежде «снять с невинного… подозренья». В период откровенного разврата и пошлости высшего света Расин, интересуясь внутренним миром, тесно связывает его с социальным положением героини, чего не было и не могло быть у Еврипида. М. И. Цветаеву, в отличие от Ж. Расина, мало интересовала идеология, ей гораздо ближе была она сама и ее внутренний мир. В этом плане цветаевская Федра гораздо ближе к античному прототипу, только гораздо трагичнее, гораздо болезненнее. Усиленную Расином трагедию Цветаева довела до безумия полного и абсолютного. Опираясь на античную литературу, Цветаева пыталась отразить душу современного человека, делая основной упор на боль, страдания, которое приносит героям и героиням любовь. Центральное место в галерее заимствованных образов по силе любовных переживаний занимает образ Федры, которой никогда не удастся воссоединиться со своим любимым Ипполитом. Этот сюжет возникает в творчестве Цветаевой не однажды: вначале в стихах, а позднее в крупном жанре – драме – он разрабатывается подробнее, объясняя условия, в которых оказалась Федра, и, показывая людей, повлиявших на судьбу героини, людей, вмешательство которых приводит к гибели героев. В стихотворениях “Жалоба” и “Послание”, посвященных Федре, любовь героини похожа на пытку, на одно, кажется, вечно длящееся страдание. Душевная боль Федры настолько мучительна, что превращается в физическую, уже не отделима от боли тела, она настолько реально ощущаема, что ее невозможно не чувствовать. Цветаева для усиления страдания героини и нагнетания обстановки использует прием градации: «в жару ланиты» - «опалена» - «брежу» - «воспаляется» - «вяну… Слепну…». Казалось бы уже не может быть больнее, но не для Цветаевой, которая, доведя Федру до изнеможения от страданий, вводит свой любимый образ «раны плещущей». Любовь доводит Федру до безумия, до исступленного крика: Ипполит! Ипполит! Болит!... Руки землю хотят – от плеч! Зубы щебень хотят – в опилки!… Чувство Федры к пасынку – рок, она не в силах бороться со своей всеохватывающей страстью, ничто не сможет остановить Федру, даже то, что “Олимп взропщет”. Единственное желание, побеждающее все сомнения, - быть рядом с любимым – “вместе плакать и вместе лечь” вопреки всему. И в конце болезненный стон исстрадавшегося сердца: “Ипполит, утоли…” Эти стихотворения, по мнению Елены Айзенштейн, не случайны в лирике М.И. Цветаевой, так как отражают ее борьбу с собой, результатом которой должно было стать истребление любви – страсти к Б. Пастернаку, которого Цветаева считала братом, поэтому для нее их связь была бы равносильна инцесту, как и для Федры, для которой любовь – “живодерня”, а Ипполит - “слепень в раскрытый плач раны”. В этих стихотворениях образ Федры не дает полной картины сюжета, взятого из античности. Из них ясно лишь то, что Федра любит, страдает от безответной любви. Здесь не видна история развития любви, просто дан ее пик, крайняя степень, а что было до и после этого эпизода? Кроме того, почему любовь Федры – это рок, которому нельзя противиться, вернее бесполезно. Все это Цветаева объяснила позднее в драме “Федра”, написанной в 1927 г., в которой любовь Федры дана несколько с иной стороны, здесь она наказание не Федры, а ее мужа Тезея, бросившего любившую его Ариадну. Любовь Федры – месть богини Афродиты старому мужу. В драме Федра – жертва богини и жертва кормилицы, ненавидящей Тезея и его сына. Первая вселяет в Федру безумную любовь к пасынку, вторая заставляет посмотреть этой любви в глаза, перестать ее прятать и открыться любимому. Образ кормилицы в пьесе очень важен, так как он сильно изменен по сравнению с античным образом в драме Еврипида, где кормилица, “услыхав признания Федры, приходит в ужас, однако… советует Федре уступить потоку Киприды” (3, 378). У Цветаевой же кормилица сама вытягивает из Федра признание: Кормилица Не царя, царица, нежишь! Федра Няня, по живому режешь! Кормилица Не царя, царица, любишь! Федра Няня, по живому рубишь! Всеми муками своими Няня, сроку! Кормилица Федра, имя! Кормилица, словно паучиха плетет свои сети вокруг Федры, ломая остатки сопротивления. Из этой сети яростно сопротивляющейся Федре не вырваться, поскольку кормилица вслух озвучивает желания Федры, которые хотелось бы спрятать как можно глубже, забыть о них и унести эту страшную тайну с собой в могилу, тайну, о которой кормилица лишь догадывается. Но, узнав правду, кормилица стягивает сети вокруг Федры все туже и туже. Разумные доводы ослабевающей под напором Федры оспариваются речами няни, взывающей к чувствам героини, и так готовым в любой момент вырваться наружу. Кормилица Чего Проще? Час возьми, все тлящий: Лоб – и стыд на нем, час – чащу, Гущу. Зарослям ночным Не впервой скрывать… Федра Я – с ним? В чащах? Кормилица уговаривает Федру пойти до конца, не осознавая, не предвидя, чем это закончится. Не могла знать кормилица (да и явно не хотела, ослепленная ненавистью к Тезею), что отвернется Ипполит от ее “выкормыша” и что не пережить будет Федре этого удара. Жан Расин, М. И. Цветаева не единственные писатели, которых заинтересовал образ Федры Еврипида, но всегда неизбежна, несмотря на всю разницу в его создании, роковая страсть, избавлением от которой может быть только смерть. Кочующая из века в век Федра навсегда осталась женщиной, страдающей от силы, с которой нельзя бороться, силы, которая из душевной превращается в физическую, высасывая из героини жизнь. Ведь не случайно везде первое, что узнает читатель о Федре – это то, что она «несчастная, мечты со стонами мешая, / … от Эрота жала сохнуть стала», «ложу скорби судьбою отдана, / Больше солнца не видит», «к царице смерть идет», «таинственный недуг ее лишает сна». Навсегда в сознании читателя Федра останется женщиной-жертвой. |
Похожие:
 | Материалы межрегиональной филологической конференции Шадринские чтения: Материалы межрегиональной филологической научной конференции / Отв ред. С. Б. Борисов. – Шадринск: шгпи, 2004.... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Современные проблемы борьбы с преступностью. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Изд-во: Томский цнти, 2011... |
| О проведении лингвистической межрегиональной научно-практической конференции школьников | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Психолого-педагогическое сопровождение процессов развития ребенка: материалы межрегиональной научно-практической конференции/ под... |
| I всероссийской научно-практической конференции Менеджмент и маркетинг: современные тенденции развития теории и практики: Материалы I всероссийской научно-практической конференции,... | | Тельная среда как фактор повышения качества образования материалы... Рекомендовано к изданию организационным комитетом международной научно-практической конференции |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... М. В. Козуб. Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы организации занятий физической культуры... | | Иокультурные процессы в современном мире материалы II международной... Современная культура коммуникации. Социокультурные процессы в современном мире: материалы II международной научно-практической конференции... |
| Отчет о проведении 2-ой межрегиональной научно-практической конференции «Информационно-мультимедийные технологии в современной библиотеке: вектор развития. Электронные библиотеки в контексте библиотечных... | | Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках... Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках: сборник материалов Межрегиональной научно-практической конференции... |
| В современном информационном пространстве материалы I международной... Язык и межкультурная коммуникация в современном информационном пространстве: Материалы I международной научно-практической конференции... | | Научно-практическая конференция Материалы Российской (заочной) научно-практической конференции. – Чебоксары: «Издательство», 2012. – 110 с |
| Урок музыки урок творчества Выступление на межрегиональной научно-практической конференции «Художественно-образный подход в стратегии развития целостной личности»... | | Методические разработки и доклады Методические разработки и доклады... Уткина Г. А. «Инновационные технологии в управлении образовательным учреждением» (материалы межрегиональной научно- практической... |
| Администрация орловской области орловский государственный технический университет Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... | | О проведении научно-практической конференции В соответствии с планом методической работы лицея, положением о научно-практической конференции, с целью развития творческих способностей... |
