Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции
Скачать 2.55 Mb.
|
Источники 1. Славянские древности: Этимологический словарь в 5 т. Под ред. Н.И. Толстого. Т.2. – М.: Международные отношения, 1999. – С. 124. 2. Щепанская Т.Б. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX – XX вв. – М., 2003. – С.49. 3. Трегубов В. Повесть дивная. Рукопись хранится в Отделе редких книг Сибирского отделения Российской Академии наук. 4. Моление Даниила Заточника // Литература Древней Руси: Хрестоматия / Сост. Л.А. Дмитриев. – М., 1990. – С. 199. 5. Успенский Б.А. Анти-поведение в культуре Древней Руси // Избранные труды. Т.1. Семиотика культуры. – М., 1996. – С. 467. 6. Славянские древности… Т.1. – С. 86, 88. 7. Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М., 1974. – С. 339. 8. Арутюнова Н.Д. Путь по дороге и бездорожью. – Дубна, 1999. – С. 11. В.И. Струнин (г. Шадринск) В глубине строки стихотворения Н. Клюева «Где рай финифтяный и Сирин…» Конец ХХ столетия в поэзии сомкнулся с его началом. Прорыв идеологических плотин обернулся для нее возвращением ранее созданного. Поэзия снова оказалась лакмусовым определителем духовной жизни общества. Появившееся в эмигрантской печати метафорическое определение «поэзия серебряного века» становится расхожим термином. В основном он по-прежнему соотносится с творчеством тех поэтов, кто оказался по другую сторону баррикад революционной эпохи. Однако творческий потенциал той поры был так велик, что активизировал эстетическое сознание представителей всех слоев общества. Обретало свой голос в поэзии многомиллионное крестьянство России в творчестве Н. Клюева, С. Есенина, С. Клычкова, П. Орешина. Их судьба оказалась покруче многих тех, кто оказался вне России. С позиций пролетарской идеологии они были объявлены «кулацкими поэтами», и их участь была предрешена. С. Есенина спасла от забвения масштабность его поэтического дарования. Даже в те десятилетия, когда его издавали редко и крайне выборочно, стихи поэта жили в сознании народа. С годами становилось все яснее, что его голос в поэзии – выражение общенациональных чувств и устремлений. А судьба его «старшего брата» Н. Клюева до сих пор невольно вызывает в памяти некрасовское стихотворение «Несжатая полоса»; своей трагичностью, действительно, «грустные думы наводят она». Нельзя сказать, что на поэтической ниве начала ХХ века «полоска» Н. Клюева остается забытой. В основном она скошена, обмолочена и прибрана в закрома, хотя и не до последнего зернышка. Рачительные литературные хозяева все еще скребут по «сусекам» архивов и других потаенных мест. Время от времени в периодике появляются публикации неизданных произведений и материалов, восстанавливающих жизненный и творческий путь поэта. Они сразу же оказываются на столе литературоведа-профессионала. А школьному учителю литературы добраться до них по разным причинам порой бывает нелегко. Между тем он первым приобщает вступающих в жизнь молодых людей к миру отечественной поэзии, становится проводником по ее лабиринтам, порой странным и загадочным. Поэтому в первую очередь на школьного учителя ориентированы наблюдения автора предлагаемой статьи. Учитель должен дать представление учащимся о многообразии школ и направлений в поэзии начала ХХ века, о творчестве их крупнейших представителей. Обилие материала при дефиците времени заставляет искать различные приемы для решения этих задач. Один из них, наш взгляд, – «монографическое» прочтение одного стихотворения. Всякий большой художник создает свою вселенную, где все взаимосвязано и взаимообусловлено. Глубина содержания отдельного произведения полнее раскрывается в контексте всего творчества, и, наоборот, наиболее значительные из них могут стать ключом к пониманию своеобразия поэтического мира автора. Наиболее благодатными в этом смысле оказываются произведения исповедального характера, в которых художник размышляет о своих путях и перепутьях в поэзии, приоткрывает некоторые творческие секреты. Одним из таких созданий у Н. Клюева видится нам стихотворение (по первой строке) «Где рай финифтяный и Сирин…». Написано оно уже зрелым автором и ретроспективно воссоздает духовно-нравственную коллизию, относящуюся к периоду становления поэта. Первое обстоятельство дает возможность показать особенности поэтики Клюева, а второе – по известной пословице «лиха беда – начало». Первые две строфы стихотворения – своего рода экспозиция, вступление: Где рай финифтяный и Сирин Поет на ветке расписной, Где Пушкин голосом просвирен Питает дух высокий свой, Где Мей яровчатый, Никитин, Велесов первенец Кольцов, Туда бреду я, ликом скрытен Под ношей варварских стихов. (1) Высказывание несет мысль о творческом ориентире автора. Его составляющие формально разнесены на две строфы, но синтаксически оформлены как единое целое: сложно-подчиненное предложение с тремя придаточными. Цель движения определена подчеркнуто четко и почти декларативно: Пушкин, крестьянские поэты 19 века – «туда бреду я…». Но эти многоводные реки поэзии вытекают, по мысли автора, из вечных морей народной «молвы», как писал он в другом стихотворении: «Умрут Кольцовы – одиночки, / Но не лесов и рек молва». (II, 206). Этот мотив, как вполне разумеющийся для Клюева, звучит здесь несколько приглушенно, и связан он с фольклорным образом райской птицы-девы Сирин, чей вещий голос всегда был спасительным для поэта. Полунамеком намечена и вторая особенность поэтики Клюева, связанная с его религиозными воззрениями: «рай финифтяный». Финифть – это роспись эмалью по металлу – удовольствие дорогое, скажем, для лубочных поделок, широко распространенных тогда в быту крестьянства. Ею пользовались мастера при изготовлении преимущественно окладов икон. Намеченный здесь мотив прорвется в полную меру в третьей строфе стихотворения. И, наконец, о самом сокровенном для Клюева: «..Иду я, ликом скрытен…». Ореол таинственности, скрытности, не отрывен от личности поэта, который в другом случае писал о себе: «По Заонежью бродят сказки, / Что я женат на Красоте». (II, 206) Много и других легенд и сказок связано с именем поэта. Причем, в появлении их во многом повинен сам Клюев, осознанно всю свою жизнь создававший миф о себе, подчеркивая глубинную народность своего творчества. Многие сведения о его жизни известны с его же слов и не имеют документальных подтверждений. В литературу о поэте вошли, например, такие сведения, как пребывание в юности на Соловках, скитания по России и Востоку и многое другое, в чем невозможно разобраться, что правда, а что – из области фантазий. Первой серьезной попыткой приоткрыть флёр таинственности стала книга К. Азадовского, построенная, как подчеркивал автор, «от начала до конца» на документальной основе. Она стала итогом многолетней и кропотливой работы исследователя, но при всем богатстве собранных материалов автор вынужден был констатировать: «Что касается первых двадцати лет жизни Клюева, покрыто туманом, сомнительно, неопеделенно» (2). Но многое становится и бесспорным. Детство, да и вся последующая жизнь Клюева с перерывами была связана с Олонией (Олонецкой губернией), ныне входящей в Вологодскую область: «Есть на свете край обширный, / Где растут сосна да ель, / Неисследный и пустынный, – / Русской скорби колыбель» (I, 36), – писал он в одном из ранних стихотворений. Суровый северный край, конечно, не райские кущи, но знакомы ему были не только безысходность и скорбь. Начиная с XVІІ века, этот край становился спасительным укрытием для староверов-раскольников с их обостренным религиозным чувством и обособленным образом жизни. Клюев будет последовательно обосновывать родословную связь с «праотцами»-староверцами и даже с самим протопопом Аввакумом. Его стоическая верность заветам раскола для Клюева – духовный подвиг высшей пробы. Теми же чертами в советский период поэт из лучших побуждений будет наделять и вождя революции: «Есть в Ленине Керженский дух, / Игуменский окрик в декретах, / Как будто истоки разрух / Он ищет в Поморских Ответах». Тем самым он вызовет на себя огонь большевистской критики. Семья Клюевых действительно принадлежала к древнему роду старообрядцев, и ближайшим звеном для будущего поэта была его мать, Прасковья Дмитриевна. Большую роль сыграла она в зарождении и развитии его поэтического дарования. Клюев называл ее «былинщицей» и «песельницей». Она обучила его «грамоте, песельному складу и всякой словесной мудрости» «Прилепилась родительница моя, – писал он, – ко всякой речи, в которой звон цветет знаменный, крюковой, скрытный, столбовой… Памятовала она несколько тысяч гнезд стихами и полууставно, огненные письмена протопопа Аввкакума и много другого, что потайно осоляет народную душу, - слово, сон, молитву, что осолило и меня до костей, до преисподних глубин моего духа и песни…» (КА, 19-20). Дальнее обучение Клюева продолжилось в церковно-приходской школе, в двуклассном училище и фельдшерской школе в Петрозаводске. В годы первой русской революции (ему уже 21 год) принимает участие в пропагандисткой работе среди крестьянства. Активная жизненная позиция, готовность постоять за интересы народа, который всегда был для него кормильцем-земледельцем, станет отличительной чертой его поэзии. Поэзия по природе своей часто бывает своенравна. Она порой совершенно отказывается от очевидных логических связей, обходясь формальными. Ее мало прочитывать, в нее надо вчитываться, вовлекаясь в процесс сотворчества, и тогда открываются тайны, скрытые в глубине строки. Человека, как известно, ничто не волнует так, как тайна. Клюев, воспитанный на потаённой раскольничьей литературе, прекрасно это сознавал, когда писал: «Мы любим только то, чему названья нет, / Что, как полунамек загадочностью мучит…» (I, 56). Скрытность становится для него творческим принципом, в чем он неоднократно признавался: «Я Алконостную Россию / Запрятал в дедовский сусек». И в том же стихотворении почти уже на уровне загадки: «Что у меня в суставе – утка, / А в утке – песня-яицо…/ Сплелась с кометой незабудка / В бракоискусное кольцо» (II, 206) Не то что сближение, а слияние далеко отстоящих друг от друга понятий и явлений. Ещё один пример того – третья строфа анализируемого стихотворения: Когда сложу свою вязанку Сосновых слов, медвежьих дум? «К костру готовьтесь спозаранку!» Гремел мой прадед Аввакум. Два самостоятельных высказывания, которые скреплены ритмико-интонационными цепями и рифмовкой. Но какова между ними смысловая связь? Первые две строки представляют собой вопрос, и логично было бы предположить, что вторая часть строфы будет ответом на него. Так оно и есть, но ответ на столько «скрытен», что воспринимается именно как «полунамек». В границах стихотворения он частично проясниться, а полностью станет понятен в контексте начала творческой биографии поэта. Первая «вязанка сосновых слов» у Клюева сложилась не сразу. Его первые стихи появились в коллективном сборнике «Новые поэты» (СПб., 1904) для начинающих авторов. Но знаковым событием в творческой судьбе олонецкого поэта стала заочная встреча с А. Блоком. В журнале «Трудовой путь» (1907, № 5) его стихотворение «Холодное, как смерть…» оказалось рядом с блоковским «В час глухой разлуки с морем…». По странному совпадению стихотворения оказались созвучными по настроению смертельной безысходности. Кстати, стихи о холодном, «как смерть», болоте явилось для Клюева предчувствием величайшего духовного испытания. Осенью этого года он был призван на воинскую службу. Религиозные каноны запрещали брать в руки оружие, и новобранец пехотной роты всеми средствами пытался выдержать этот завет, что оборачивалось физической и духовной мукой. Думается, что выдержать ее помогало его религиозное чувство: «Христос терпел и нам велел». Не последнюю роль в этот сыграла установившаяся с осени 1907 года переписка Клюева с Блоком. Эпистолярное общение оказалось обоюдно необходимым для обоих. Блок мучительно искал в эти годы через преооление индивидуализма путь к народу. Письма Клюева открывали глаза Блока на многое, что волновало олонецкого поэта. Содержались в них и утверждения о талантливости народа, у которого недостает времени для творчества: «Простите мне мою дерзость, но мне кажется, что если бы у нашего брата было время для рождения образов, то они не уступали бы Вашим. Так много вмещает грудь строительных начал, так ярко чувствуется великое окрыление!...» (КА, 63). С помощью Блока стихи начинающего поэта стали печататься в столичных журналах. Блок искренне рекомендует их своим знакомым и близким. Деятельное участие в определении литературной судьбы Клюева принял и Л.Д. Семенов, известный в столичных кругах поэт. Живое общение с ним оказалось кратковременным: весной 1908 года Л.Д. Семенов окончательно порывает с городом и уходит «в народ». Однако, он успел свести Клюева с редактором «Журнала для всех» В.С. Миролюбовым. Высоко оценив поэтическое дарование Клюева, он и в последующие годы охотно публиковал не только стихи, но и положительные рецензии на них, укрепляя тем самым позиции молодого поэта в «большой» литературе. Между тем растущая «ноша варварских стихов» все больше тяготила автора. В 1908-1909 годах Клюев переживает духовно-нравственный кризис, который нашел отражение в следующей строфе стихотворения «Где рай финифтяный и Сирин…»: Сгореть в метельном Пустозерске Или в чернилах утонуть? Словопоклонник богомерзский, Не знаю я, где орлий путь. Вопрос, как видно, поставлен предельно остро (или-или), третьего пути не дано, а каждый из обозначенных – со смертельным исходом. Убеждая Блока обратиться к народу – «христоносцу», Клюев и сам укреплялся в вере. «Бунтарское» начало, в его представлениях, было преобладающим в «народной душе» и связывалось прежде всего со старообрядчеством, духовным пастырем которого для Клюева всегда был Аввакум. «Метельный Пустозерск» – последнее земное пристанище «огненного» протопопа. Обострение религиозного чувства Клюева подпитывалось настроениями в кругах столичной интеллигенции. События 1905 года пробудили у нее интерес к народу, правда, во многом односторонний. Еще в 90-е годы Д. Мережковский утверждал, что определяющей чертой души народа является его религиозное сознание. В 900-е годы христианская основа мироощущения народа оказалась в центре внимания. Причем, христианство в наиболее консервативных формах (староверчества и всякого рода сектантства), в которых дух «бунтарства» был наиболее силен. В конце 19 века о них писали Н. Лесков, П. Мельников (Андрей Печерский), в клюевскую Олонию «за волшебным колобком» уходит сейчас М. Пришвин, о расколе много пишут В. Бонч-Бруевич, А. Пругавин. «В народ» уходят герои романа А. Белого «Серебряный голубь». Были у Клюева и живые примеры «ухода», в частности, судьба А. Добролюбова, поэта раннего символизма. Пережив в конце 90-х годов нравственный кризис, он принял обет литературного «молчания» и занялся пропагандистской работой среди крестьян Самарской и Оренбургской губерний. Клюев не был с ним лично знаком, но многое о нем ему было известно от его сестры Е. Добролюбовой. Во многом повторил его путь и Л.Д. Семенов. Проблема «возвращения в народ» вряд ли вставала перед Клюевым. То, что было подвижничеством для А. Добролюбова и Л. Семенова, для него оставалось естественным состоянием; был опыт пропагандистской работы, тюремная отсидка за нее… Он шел в обратном направлении: из недр народной жизни в городскую, книжную, внося в нее богатства фольклорной культуры. Кризис носил скорее творческий характер. Называя свои стихи «варварскими», он не мог не сознавать их поэтическое несовершенство, хотя и был в том определении смысловой оттенок намеренного противопоставления их творчеству «книжных» поэтов. Поэтическое дарование Клюева находилось в стадии формирования. Лучшие слова еще не были сказаны. Начинающий поэт делал пока первые шаги к ним. Сомнения порождали соблазн заглушить в себе литературные амбиции. Осенью 1909 года он писал А. Блоку: «Буду молчать. Не знаю, верно ли, но думаю, что игра словами вредна, хоть и много копошится красивых слов, – позывы сказать, но лучше молчать. Бог сними, со словами-стихами» (КА, 76). Служение делу народа средствами поэтического слова казалось Клюеву недостаточно действенным. Преодолению его духовного кризиса способствовало сближение опять-таки при содействии А. Блока с И.П. Брихничевым, священником, лишенным «права священнослужения за пропаганду своих неортодоксальных, отчасти бунтарских идей» (КА, 81). Он издавал ряд журналов и газет, был организатором общины «голгофских христиан», главной целью которых было духовное просвещение народа. Единственным изданием общины стал журнал «Новая земля». С 1910 года Клюев становится его активным сотрудником. Параллельно шла подготовка к изданию первой книги стихов, которая вышла из печати в конце 1911 года и называлась «Сосен перезвон» – первая «вязанка сосновых слов», о которой мечтал Клюев. «Предисловие» к ней написал сам В. Брюсов, давно уже признанный мэтр российской поэзии. Он приветствовал приход в литературу интересного автора. В книгу вошли стихи, написанные в 1907-1910 годы и, естественно, в них нашли выражение разнообразные коллизии духовной жизни поэта. В книге отчетливо определилось и главное тематическое триединство: Народ – Россия – Бог. Из цензурных соображений для выражения своих настроений, преимущественно бунтарских, Клюеву приходилось прибегать к аллегориям и иносказаниям – по необходимости, но эти приемы отвечали и его творческому принципу «скрытности». Звучал в книге и мотив поиска своей жизненной «тропы»: «О матерь-отчизна, какими тропами / Бездольному сыну укажешь идти? / Разбойную ль удаль померить с врагами, /Иль робкой былинкой кивать при пути?» – задавался он вопросом в стихотворении «Весна отсияла» (I, 7). Книга «Сосен перезвон» вызвала большую и в основном доброжелательную критику. Пик духовного кризиса поэта миновал. В стихотворении «Где рай финифтяный и Сирин…» спасительным для автора оказывается вещий голос птицы-девы: Поет мне Сирин издалеча: «Люби, и звезды над тобой заполыхают красным вечем, где сердце – колокол живой». В некоторых стихотворениях Н. Клюева встречается «двойник» Сирина – сказочная птица Алконост. В стихотворении «Меня Распутным назвали…» она принимает характер поэтического символа: «У Алконоста перья – строчки, / Пушинки – звездные слова». (II, 206). Поэтому метафора «звезды над тобой Заполыхают красным вечем…» имеет расширительное смысловое содержание: не просто звезды на небосводы, а «звездные слова» твоей поэзии «Заполыхают красным (понимай – «призывным») вечем». Таким образом в финале стихотворения «Где рай финифтяный и Сирин…» снимается прозвучавшая ранее дилемма: «Сгореть в метельном Пустозерске Или в чернилах утонуть?». Бунтарское начало, связанное с судьбой Аввакума, включено в метафору. Любовь к ближнему – главный завет христианства, нравственная основа поэтического творчества народа и гуманизма поэзии А. Пушкина: «Набат сердечный чует Пушкин, / Предвечных сладостей поэт». Его поэзия была для Клюева и образцом художественного совершенства. Мысль об этом намечена во второй строке и развита в последующих: Как яблоновые макушки, Благоухает звукоцвет. Он в белой букве, в алой строчке В фазаньи – пестрой запятой. Моя душа, как мох на кочке, Пригрета пушкинской весной. Картина цветущего весеннего сада поэзии Пушкина завершается метафорой «И под лучом кудряво-смуглым…», в которой без труда угадывается другая»: «Пушкин – солнце русской поэзии». Под его лучами наполняется жизнью «дремуча глубь торфяников» самого Клюева, и как результат: «В мозгу же, росчерком округлым, / Станицы тянутся стихов» Будут новые книги, в которых поэт откроет читателям все богатства «алокностной России», скрываемые им до поры – до времени в «дедовском сусеке». |
Похожие:
 | Материалы межрегиональной филологической конференции Шадринские чтения: Материалы межрегиональной филологической научной конференции / Отв ред. С. Б. Борисов. – Шадринск: шгпи, 2004.... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Современные проблемы борьбы с преступностью. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Изд-во: Томский цнти, 2011... |
| О проведении лингвистической межрегиональной научно-практической конференции школьников | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Психолого-педагогическое сопровождение процессов развития ребенка: материалы межрегиональной научно-практической конференции/ под... |
| I всероссийской научно-практической конференции Менеджмент и маркетинг: современные тенденции развития теории и практики: Материалы I всероссийской научно-практической конференции,... | | Тельная среда как фактор повышения качества образования материалы... Рекомендовано к изданию организационным комитетом международной научно-практической конференции |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... М. В. Козуб. Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы организации занятий физической культуры... | | Иокультурные процессы в современном мире материалы II международной... Современная культура коммуникации. Социокультурные процессы в современном мире: материалы II международной научно-практической конференции... |
| Отчет о проведении 2-ой межрегиональной научно-практической конференции «Информационно-мультимедийные технологии в современной библиотеке: вектор развития. Электронные библиотеки в контексте библиотечных... | | Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках... Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках: сборник материалов Межрегиональной научно-практической конференции... |
| В современном информационном пространстве материалы I международной... Язык и межкультурная коммуникация в современном информационном пространстве: Материалы I международной научно-практической конференции... | | Научно-практическая конференция Материалы Российской (заочной) научно-практической конференции. – Чебоксары: «Издательство», 2012. – 110 с |
| Урок музыки урок творчества Выступление на межрегиональной научно-практической конференции «Художественно-образный подход в стратегии развития целостной личности»... | | Методические разработки и доклады Методические разработки и доклады... Уткина Г. А. «Инновационные технологии в управлении образовательным учреждением» (материалы межрегиональной научно- практической... |
| Администрация орловской области орловский государственный технический университет Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... | | О проведении научно-практической конференции В соответствии с планом методической работы лицея, положением о научно-практической конференции, с целью развития творческих способностей... |
