Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции
Скачать 2.55 Mb.
|
Источники
Н.Ю. Маткина (г. Шадринск) «Сенситивная культура» Римской империи по роману Г. Сенкевича «Камо грядеши». В работе «Социальная и культурная динамика» П.А. Сорокин разработал оригинальную типологию культур («суперсистем»), циклично сменяющих друг друга: идеационная, сенситивная и идеалистическая. В качестве критерия для классификации типов культур Сорокин взял представление о природе реальности, которая бывает чувственной или сверхчувственной. В разные эпохи доминирует убежденность людей в существовании одной какой-либо реальности, и в зависимости от этого определяются ценности, цели, потребности, способы удовлетворения этих потребностей. Если подлинной реальностью считается нечто сверхъестественное, на первый план выходят духовные потребности, а удовлетворение их видится людям в трансформации личности, то речь идёт об идеационной культуре. Это время торжества религиозного мировоззрения. Если религиозный менталитет сменяется чувственным, потребности людей становятся в первую очередь материальными, а способы их удовлетворения начинают сводиться к трансформации только внешней среды, значит наступает время сенситивной (чувственной) культуры. В культуре идеалистического типа сочетаются черты идеациональной и чувственной культуры. Для подтверждения своей теории Сорокин обратился к анализу фактического материала истории культуры. Выяснилось, что общая картина культурно-исторического процесса в европейском регионе на протяжении 3-х тысячелетий выглядит следующим образом:
Из этих эпох нас будет интересовать эпоха Римской империи, в частности, время правления императора Нерона (37-68 гг.). Нам предстоит охарактеризовать эту эпоху как время сенситивного типа культуры, основываясь на материале романа Г. Сенкевича «Камо грядеши». Однако это время неоднозначно: сенситивная культура изживает себя, исчерпав свой творческий потенциал, и на смену ей приходит новая, активная, творческая, полная сил – идеационная. В романе ее носителями выступают христиане. Мы ограничимся описанием сенситивных черт Римской культуры. Действие романа развивается на протяжении последних четырех лет правления Нерона (64-68 гг.). Эпоха Нерона знаменательна, во-первых, политическими катаклизмами: злодействия этого императора привели к гибели династии Юлиев-Клавдиев, способствовали возникновению гражданской войны. Во-вторых, эпоха Нерона – это время начала духовного противостояния язычников и христиан, а оно, как свидетельствуют исторические источники, проходило в очень изощренной и кровавой форме. Христианство только начинало «завоевывать» территории Римской империи, и традиционная языческая культура упорно доживала свое время. Именно характер этой культуры и будет предметом нашего внимания. Мы рассмотрим Римскую культуру с точки зрения особенностей мировоззрения, системы истины, форм искусства и эстетических ценностей, этических ценностей, правовой системы, социальных отношений. Эти основания выделил П.Сорокин при анализе фактического материала истории культур. 1. Мировоззрение культуры Римской империи определяется мировоззрением ее творцов и носителей. В романе Сенкевича их роль выполняют представители двух направлений – язычества и христианства. Система взглядов на мир язычников ориентирует людей, прежде всего, на достижение благосостояния, благополучия в этом мире. Это подтверждается нижеследующим анализом различных сфер культуры. Воззрения на мир христиан отличает вера в сверхчувственное начало бытия. Нам показан расцвет и начало гибели сенситивного мировоззрения Древнего Рима и зарождение идеационного. 2. Система истины. «Чувственная истина суть истина чувств, постигаемая органами чувственного восприятия» (5, 463). Основным источником познания реальности здесь являются органы чувств, «они становятся верховными судьями достоверности опыта, их показания решают, что истинно, а что нет» (5, 466). Если обратиться к образам героев романа Сенкевича, то вышесказанное утверждение проявит себя во всей полноте. Конечно, речь идет только о язычниках: Петроний, Хилон, Виниций (в первой части романа), Поппеи, Нерона. Рассмотрим представления об истине Петрония, Хилона и Виниция. Как эстет, Петроний верит только в красоту (причем исключительно внешнюю, ибо все, что прекрасно не внешне, а внутренне не осязается с помощью органов чувств), она является для него мерилом всего – истинности, моральности, нравственности, духовности. Красивое не может быть не истинным, так же, как оно не может быть дурным: «Ведь мой поступок красив, а раз он красив, он не может быть дурным» (5; 41). «Арбитр изящества» ценит красоту поступков, движений, одежд, лица, тела, речи, предметов интерьера, ароматов. Истина Петрония проверяется с помощью зрения, слуха и обоняния. У Хилона тоже своя истина, ее источником становится осязание. Заключена эта истина в деньгах и материальных благах, которые можно приобрести на них. Жизнь Хилону представлялась настоящей только тогда, когда он мог ощущать в своих руках монеты. Это давало Хилону чувство значимости, состоятельности в жизни. Истина Виниция была не менее чувственной. Особенно ярко это проявилось в понимании Виницием чувства любви. Юный патриций - красивый юноша атлетического телосложения, страстный любовник, не знающий удержу ни в гневе, ни в любви, несмотря на все эти характеристики, имел чрезвычайно ограниченное представление о любви к женщине. Патриций говорил: «Хочу получить Лигию. Хочу, чтобы вот эти мои руки, которые сейчас обнимают только воздух, могли обнять ее и прижать к груди. Хочу дышать ее дыханием» (4, 14). «Хочу иметь ее у себя в моем доме до тех пор, пока голова моя не побелеет …» (4, 14). «Я хочу целовать ее уста до боли! Хочу слышать ее стон в моих объятиях» (4, 30). Основой этого признания Виниция в любви к Лигии служат следующие слова и словоформы: «руки», «обнимают», «обнять», «прижать», «целовать», «в объятиях». Любовь Виниция изначально телесна, «до животности» (3, 5). Виниций не понимал любви без физического наслаждения женщиной. То, что он не мог ощутить на физическом уровне, он не мог любить. По мнению Сорокина, из этой основной посылки вытекают черты, характерные для этого вида истины: А) система чувственной истины предполагает отрицание или равнодушное отношение к любой сверхчувственной реальности или ценности. Герои романа, такие, как Петроний, Виниций и Хилон считают истинным лишь то, что можно ощутить. «Сверхчувственное» же отношение к каким-либо явлениям жизни или людям не было для язычников вообще возможным, а значит истинным. Даже если мы отнесем к сфере сверхчувственного поклонение язычников таким божествам, как Венера, Юпитер, Марс и т.д., все равно будет иметь место рассматриваемая нами черта. Доказательством тому является описание автором романа действительного отношения героев-язычников к этим богам. Так, он с юмором говорит о языческом боге Гермесе: «А пока, слава тебе, Гермес, за то, что помог мне найти этого барсука… Я приношу тебе свою благодарность, а если ты предпочитаешь моей благодарности двух скотин, тогда ты сам - третья, и в лучшем случае тебе надо быть пастухом, а не богом. Берегись также, чтобы я как философ не доказал людям, что тебя нет …» (4;127). Петроний с не меньшим скептицизмом относится к языческим верованиям. Впрочем, как и Виниций, привыкший во всем полагаться на себя – свою силу и знатность. Несмотря на то, что язычество – это религия (а уже одно это слово относит мысль в сферу сверхчувственного, божественного), по описанию Сенкевича – это чувственное образование. В ней нет богооткровений, нет душевного переживания присутствия божественного, нет любви к предмету поклонения, но есть страх перед ним, есть жертвоприношения («жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная действительность» (3, 5). Б) «всесторонне развитая чувственная система истины и знания, рассматривающая все, будь то открыто или завуалировано, в материалистическом ракурсе неизбежно материалистична» (5, 469). Герои-язычники понимают и умеют творить только материальную культуру, потому что сознание их строго материалистично. Как пишет Сорокин, «человек становится рефлекторным организмом, многообразием отношений типа стимул-реакция, психоаналитическим «мешком», наполненным физиологическими стремлениями» (5, 469). У вышеназванных героев физиологические стремления являются «динамическим стереотипом» (прибегнем к термину знаменитого физиолога Павлова). Мир язычниками воспринимается как нечто наполненное материальными потребностями и цель жизни – их регулярное удовлетворение за счет преобразования окружающей действительности (не важно, как происходит это преобразование – по пути конструктивному или деструктивному). И действуют герои согласно выработанному мозгом способу поведения – удовлетворяют свои прихоти (в сексе, еде, псевдотворчестве и т.д.). А при всяком нарушении привычного стереотипа поведения они начинают испытывать тревогу и страх. Например, у Виниция, влюбившегося в Лигию и не получившего от нее наслаждения, развивается невротический страх. Что касается отношений «стимул-реакция», то картина такая: на каждый стимул, пришедший из внешней среды, следует реакция героя, часто инстинктивная, необдуманная, эгоистичная. Например, Виницию раб сообщил неутешительную новость, и Виниций среагировал молниеносно, подчиняясь своему раздражению, - убил раба. В) «Следующим следствием такой системы истины является развитие темпорального, релятивистского и нигилистического склада ума» (4, 470). Это значит, что чувственный мир не знает неизменного, он постоянно в движении. «Отсюда, - пишет Сорокин, – чувственный Carpe diem». «Ловит момент» каждый герой-язычник: Нерон захватывает власть, прибегая к убийству, Хилон совершает предательство ради спасения себя, Виниций желает овладеть Лигией прямо на пиру у императора. Никто из них не задумывается о последствиях своих Действий. Но, несмотря на то, что время бежит, оно готово остановиться для того, чтобы раздать каждому плоды, посеянные когда-то: Нерона убивают, Хилон и Виниций проходят через страдания. Релятивизм проявляется в том, что относительным в мире язычников все становится относительным. Герои действуют в соответствии с ситуацией. То, что сегодня для них истинно и ценно, назавтра теряет свой смысл, т.к. меняется ситуация. Так, например, Хилон прямо говорит об этом: «Я всегда верю в то, во что мне выгодно верить, и в этом состоит моя философия» (4, 102). Или еще: «Я киник, потому что у меня дырявый плащ, я стоик, потому что терпеливо переношу бедствия, и перипатетик, потому что за неимением носилок хожу пешком от трактира к трактиру и по дороге поучаю тех, кто обещает заплатить за кувшин вина» (4, 92). «Сама граница между истинным и ложным, правильным и неправильным исчезает, а общество погружается в состояние настоящего морального, умственного и культурного хаоса» (5, 471). 3. Формы искусства и эстетические ценности. Основная задача искусства сенситивной эпохи – доставлять зрителю или читателю удовольствие. В искусстве этой культуры господствует визуализм. ПО П. Сорокину, цель искусства – «доставить тонкое чувственное наслаждение: расслабление, возбуждение усталых нервов, развлечение, увеселение» (5, 437). Особенно ярко эти характеристики искусства эстетических ценностей проявляются в описании интерьера и внешности обитателей дома Петрония (типичного представителя римской аристократии): бани были «украшены с необычайным вкусом», кипарисовый стол, «покрытый белоснежным египетским виссоном», мозаика с изображением Геры, «красивые рабыни, походившие на великолепные эбеновые статуи», стены, обделанные «радужным мрамором» и т.п. Что касается искусства слова, то оно тоже было призвано развлекать, разоблачая и высмеивая. Петроний, например, в своих прозаических опытах не щадил ни себя, ни других. 4. Этика. Этика Древнего Рима основана на постулате, нами уже упоминаемом выше, - «Carpe diem». Герои романа живут «здесь и сейчас». Этические нормы относительны, изменчивы в зависимости от людей и обстоятельств. Например, Хилон, когда ему выгодно с легкостью притворяется христианином, и с не меньшей легкостью сбрасывает эту роль в кругу язычников. Нормы этики рассматриваются как созданные человеком, именно поэтому герои романа без последствий для своей совести могут совершать преступления (Нерон убивает, Хилон лжесвидетельствует). Представители же идеационного типа культуры считают, что этические законы даны Богом, поэтому они так страшатся их нарушить. Этику сенситивной культуры можно назвать этикой пользы. Если она перестает служить утилитарным целям, то отвергается. 5. Система права. Сорокин пишет: «…право… рассматривается чувственным обществом как созданное человеком, в действительности же является инструментом подчинения и эксплуатации одной группы другой» (5; 497). Римское общество рассматриваемого нами времени яркий тому пример. Есть хозяева и есть рабы, есть элита и есть народ. Нормы права для каждой социальной группы различны. За убийство раба Виницию не грозило наказание, но если бы раб попытался убить хозяина, то картина была бы совершенно иной. Цель наказаний за правонарушение не представляет собой искупление, как в идеационном праве, а возмездие, перевоспитание, безопасность общества. Нерон приказал расправиться с христианами не потому, что хотел помочь им искупить свою «ошибку» (обращение в новую веру), а потому что боялся потерять контроль над обществом. 6. Социальные отношения. Они регулируются чувственным законом и «становятся предметом чувственных утилитарных соображений» (5, 498). Например, Нерон составляет свое окружение из людей, которые ему выгодны, а симпатии и прочее не являются решающими факторами. Еще одной чертой социальных отношений является светский характер правительства. Правительство Римской империи было основано в большей степени на богатстве или способностях, на физической силе. И для его избрания не требовалось божественных санкций. Сорокин утверждает, что когда один тип культуры исчерпывает свой творческий потенциал, и ее носители становятся неспособными к конструктивной деятельности, начинается время новой культуры. «Ни одно общество не может существовать при таких условиях. Оно или гибнет, или вырабатывает новую систему истины – более надежную и подходящую его запросам» (5, 471). И в романе Сенкевича отражен этот постепенный переход от одной системы истины, сдавшей свои позиции, к другой, новой, более конструктивной. Такой культурой в романе является христианская, подходящая по всем основаниям под сорокинский идеационный тип. Источники
Фольклор и фольклоризм в литературе А.Б. Григорьева (г. Курган) Вариативность песен обряда косокрашения в Среднем Притоболье Свадьба – это живой организм. В течение 100 лет (конец XIX – XX вв.) в структуре свадебного обряда Притоболья произошли значительные изменения, несмотря на которые сохранился небольшой круг песен. Песни закрепились в связи с бытованием определенных обрядов, имеющих откровенно ритуальный характер. Объектом нашего изучения является вариативность свадебных песен обряда косокрашения свадьбы Среднего Притоболья. Традиционные элементы в обряде свадьбы утрачиваются и в связи с изменением мировоззрения народа. Необходимость в некоторых магических действиях свадебного комплекса в позднее время уже не осознается, поэтому они постепенно исчезают. Вместе с ними исчезают и компоненты свадебной драматургии, включающие в себя песни. В исследуемом нами регионе в основном сохранились песни, связанные с обрядом косокрашения, бани и «бужения» невесты. Свадьба Среднего Притоболья относится к севернорусскому типу, который широко включал причитания. Они исполнялись на протяжении всего обряда, придавая общему тону драматизм. Н.О. Осипов, записавший свадьбу села Утяцкого и округи в конце ХIХв., подробно рассказал о сценарии свадьбы, но, к сожалению, не привел тексты песен, только лишь назвав их. В книге M.Г. Екимова дано описание драматургии обряда во взаимосвязи с поэзией. По записям М.Г. Екимова, некоторые песни представлены в ряде вариантов. Для исследования вариативности обратимся к песням обряда косокрашения. После бани начинались сборы невесты. «Главным в девушке был образ - символ девичьей свободы, воли, красоты и пригожести, чистоты и непорочности - так называемая «девья красота» (1, 214). «Девья красота» - это предметы невестиного туалета, символизирующие девичью волю в свадебный период: красная лента из невестиной косы, красные ленточки, раздаваемые невестой подругами, восковые белые цветы (5, 469). Одетую невесту особым образом нужно было причесать, раскрасить ей косу. По словарю В.Даля, коса - «это собранные у затылка и особо заплетенные долгие волосы» (3, 172). Косу плели рогожкой в пять сосенок или «во мельчато зернышко», вплетая алую ленту и втыкая множество гребенок. Песни, сопровождавшие сакральные обряды с волосами невесты, выполняли функцию оберега. «По народным представлениям волосы были средоточием жизненных сил человека. Волосы символизировали богатство, изобилие и счастье» (4, 35). Ученые говорят, что волосы соотносятся с Богом Волосом, а обряд с невестиной косой, украшение ее – это восхваление, гимн подземному Богу Волосу - хранителю богатств, благополучия. «На девичник созывают подружек невесты... Они как заступают на девичник, и сразу красные ленточки прикалывают к шалям. Тогда чуть куда надели шаль – у них уж тут «девъя красота». А у невесты не было этой ленточки, только девкам давала, разрежет – и на шали, а на волосы ведь не приткнешь. Называт свою подружку: «Вот тебе подарочек от меня – «девья красота». Когда невесте косу заплетали, пели: «Ой, недолго веночку на веточке висеть» (5, 65). Данная песня встречается у М.Г. Екимова в трех вариантах. Первый вариант исполнен Власовой Ф.И. (1915 г.р.) из села Галишова Кетовского района: Ой, недолго веночку На веточке висеть. И недолго у нас Аннушке Во девушках сидеть. Вечер вечереет ... Мамонька косоньку плела, Она всякими цветами усаживала, Мелким жемчугом она унизывала... (5, 112). Второй вариант спела Кокина A.M. (1907г.р.) из села Менщиково Кетовского района: Ох, недолго веночку На веточке висеть. Ох, недолго у нас Катиньке Во девушках сидеть, Да во девушках сидеть, Трубчату косу носить (5, 112). Третий вариант исполнен Е.Г. Карелиной (1914 г. р.) и К.И. Белозеровой (1910 г.р.) из д. Paзуевки Куртамышского района: Ой, недолго же ягодке На веточке висеть, Ой, недолго же Машеньке Во девушках сидеть, Ой, да вечер вечеряет, Маша косоньку плела, Она алымя лентами увязывала, Она белыми букетами усаживала, Она мелким-то жемчугом усыпала... (5,297). Сопоставление вариантов позволяет увидеть общее и разночтения. Общее, на наш взгляд, заключается в использовании в песнях обряда косокрашения поэтических символов: «веночек» и «ягодка», расшифровываемые как «девья красота», девичья свобода и чистота. Текстуальная перекличка сближает тексты: «Ой, недолго веночку на веточке висеть», «Ой, недолго же ягодке на веточке висеть» - это ожидание конца девичества невесты, «девьей воли». Во всех текстах означено: «И недолго у нас Аннушке во девушках сидеть». «Ох, недолго у нас Катиньке во девушках сидеть», «Ой недолго же Машеньке во девушках сидеть». Обратим внимание на то, что меняются лишь имена невест в текстах. Тексты сближает противопоставление того, что есть («девья красота») и того, что будет. Однако заметны и разночтения. Третий вариант более объемен: в нем 9 стихов, в первом - 8, во втором - 6. В первом и третьем вариантах есть указание на время суток: «Вечер вечереет», «Ой, да вечер вечеряет». Отличие наблюдаем лишь в произношении слова «вечереет». Есть и указание на того, кто совершает действие, и чем украшают косу невесты: в первом варианте косу плетет мать невесты: «Мамонька косоньку плела», она украшает косу цветами, жемчугом: «Она всякими цветами усаживала, мелким жемчугом она унизывала...», а в третьем варианте косу плетет сама невеста: «Маша косоньку плела», и украшает она ее алыми лентами, белыми букетами, мелким жемчугом: «Она алымя лентами увязывала, она белыми букетами усаживала, она мелким-то жемчугом усыпала». Общим для первого и третьего вариантов является украшение косы невесты мелким жемчугом. Во втором варианте повторяется стих: «Во девушках сидеть» и нет указания на то, кто совершает действие, и чем украшают косу, просто говорится о уже заплетенной косе: «Трубчату косу носить». Таким образом, имеющиеся материалы позволяют говорить о том, что традиционная свадьба в Среднем Притоболье была достаточно устойчива, о чем свидетельствует наличие значительного количества вариантов поэтических текстов обряда косокрашения. Если бы не было варианта, не было бы бытования произведения. Варианты отличаются друг от друга, но они имеют гораздо больше существенного сходства, чем отличий в главных компонентах своего содержания и формы. «Каждая запись фольклорного произведения чем-то отличается от другой. Отличия появляются под влиянием разных обстоятельств: от кого произведена запись, насколько талантлив исполнитель, от кого и когда он перенял устное произведение, что при этой устной передаче поразило человека, что он запомнил, что опустил, чем дополнил свой текст» (1, 64). Исполнители являются не просто знатоками свадьбы. Их рассказы личностны и касаются их собственных судеб. Хорошо запоминается всегда то, что дорого человеку. Сюжет исследованных нами вариантов песен один и тот же. Он сохранился благодаря тому, что обряд косокрашения, по фиксации собирателей М.Г. Екимова, существовал до конца 30-х гг. Незначительные изменения в рамках сюжета касаются лишь частностей. Исследованные нами варианты песен обряда косокрашения возникали вследствие разрушения общего свадебного обряда, во-вторых, по причине несовершенства памяти людей. Источники 1. Аникин В.П. Русский фольклор. – М.: Высшая школа, 1987 – 285 с. 2. Балашов Д.М. Русская свадьба: Свадебный обряд на Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге (Тарног. р-н Вологодской области) / Д.М. Балашов, Ю.И. Марченко, Н.И. Калмыкова – М.: Современник, 1985. – 390 с. 3. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тт. – М.: Русский язык, 1978. 4. Демина Л.В. Свадебный обряд славян Тюменской области. – Тюмень: «Экспресс», 2005 – 242 с. 5. Екимов М.Г. Русская свадьба сибиряков Среднего Притоболья (Курганская область). – Курган, 2002. – 481 с. 6. Фёдорова В.П. Свадьба в системе календарных и семейных обычаев старообрядцев Южного Зауралья. – Курган, 1997 - 284 с. О.Д. Грибанова (г. Курган) Межжанровое сопряжение в несказочной прозе Основными критериями разграничения жанров несказочной прозы практически все исследователи считают функциональную установку жанра и зависящий от нее выбор определенного, специфического для каждого жанра аспекта действительности. Так, основной функцией преданий является отражение и оценка общественно значимых местных исторических событий. Следовательно, в преданиях будет отражаться локальная история. Быличка, как жанр, утверждает и доказывает те или иные языческие верования народа. Предметом ее изображения будут являться взаимоотношения человека и демонических существ, воплощающих те или иные стихии природы. В отличие от героев былички, героями легенд являются персонажи библии, которые вступают в отношения с человеком. Цель легенды – утверждать морально-этические нормы христианства. Каждый жанр, исходя из его функциональной установки, обладает собственной поэтикой, устойчивыми образами и мотивами. Но нередко произведения устной прозы включают элементы разных жанров, образуя пограничные, переходные формы, однозначное отнесение которых к какому-либо определенному жанру весьма затруднительно. Одной из таких переходных форм являются местные легенды о природных святынях. Имеются такие легенды и в зауральской фольклорной традиции. Это цикл легенд о Тарасьевом колодчике. Тарасьев колодчик – это реально существующий природный объект на карте Курганской области. Он расположен в Шатровском районе между селами Ильиным и Дружининым. Название колодчик получил в честь известной в наших краях исторической личности - инока Тарасия, сподвижника Авраамия («бывшего тобольского сына боярского Алексея Ивановича Венгерского») (7, 93). Авраамий и Тарасий являлись заметными лидерами зауральского старообрядческого движения в 17-18 веках. По инициативе Тарасия в 1823 году был созван «Собор» в селе Ильине, где решался вопрос об объединении старообрядцев. Жили Тарасий и Авраамий недалеко от села Ильина в землянке. Вели уединенный образ жизни (пустынножительство), который считался испытанием веры. Отстаивая интересы старообрядчества, они не раз подвергались притеснениям со стороны официальных властей. За праведный образ жизни и верное служение старой вере Тарасий и Авраамий возведены в ранг святых в среде старообрядцев Зауралья. Почитаются старообрядцами тот и другой святой. Но с именем Тарасия связаны многочисленные легенды, широко бытующие в Шатровском районе. Несомненно, такому распространению легенд о святом Тарасии послужил реально существующий колодец. В архиве КГУ существует несколько вариантов легенд о Тарасьевом источнике. Наталья Савиновна Самсонова, уроженка села Ильина, Шатровского района, рассказывает: «Тарасьев колодчик – здесь могила Тарасия. Давно дело было. Жили, говорят, здесь Тарасий с Авраамием. Авраамий как бы святой. Тарасий ему прислужничал. Авраамий помер, а Тарасия мучили за веру. Тогда ведь сильно мучили. Место здесь тогда было безлюдное. Здесь его волочили по лесам, по полям. Это делали гонители на нашу веру. Он крови много потерял. От нее вода пошла, сделали колодчик. Службы Тарасию всегда были. Я с мальства ходила со всеми. Миру-то было, миру! Специальная есть служба Тарасию. Я ее не знаю, а кто сейчас служить будет? Некому. Одна Евдокия Максимьяновна знает, дак уж не все помнит»(5, 10). Вода из Тарасьего колодчика, по сведениям информантов, обладает чудодейственными свойствами, потому как образовалась из крови святого: «Тарасьев колодчик. Здесь инок жил. Тарасий… Потом его схватили и пытали. А кому он зло сделал? Молился, и все тут. За весь грешный мир молился. Сначала его просто пытали, а потом к лошади привязали и мотали по полям, по лугам. Кровь текла. Он мученик. От крови вода сделалась. Она лекарственная, лечит. Помогает ото всего: от припадков, от испуга, от урока. Что внутри болит, тоже помогает. Мучим был за веру» (4, 121). В легендах время жизни святого и появление источника относится к далекому прошлому («тогда ведь сильно мучили» – подразумевается время гонения на раскольников со стороны официальной церкви в 17-18 вв.), а чудеса, связанные с излечением, продолжаются и до наших дней. Легенда и в настоящее время дополняется и уточняется новыми эпизодами, связанными с чудесным избавлением от недугов. Структура ее остается открытой. Именно на это качество легенд о природных святынях указывает Ю.В. Шеваренкова: «…Они дают информацию об объекте, однако открыты для пополнения новыми текстами по уже сложившимся сюжетным схемам» (8,13). Каждый человек, относящийся к местному социуму, является потенциальным продолжателем легенды. Данные легенды имеют двухчастную композицию: 1 часть – этиологическая (объясняющая причину появления и названия источника), 2 часть – повествует о чудесах, связанных с целебными свойствами святыни, которые продолжаются до настоящего времени (12). Этиологическая часть легенды о Тарасьевом источнике – это топонимический мотив, объясняющий название природного объекта по имени человека. Если рассматривать данный мотив в преданиях, то здесь он «находит самое широкое распространение…, едва ли не вытесняя все другие» (6, 71). Предания с сюжетообразующим мотивом - происхождение названия от имени – небольшие по объему и не оформлены в отдельный сюжет, а часто передаются в виде отдельных кратких сообщений. Например, предание о названии деревни Перевалово: ««Деревня Перевалово имеет второе название Собачье. На вопрос, почему она так называется, Прасковья Васильевна, уроженка села Птичье, ответила: «Стало быть, первым там поселился Собакин. Вот и Собачье» (3). Как правило, такие предания не содержат поэтических подробностей и построены на реальных фактах, что подтверждается данными истории, этнографии, лингвистики. Зачастую они носят утилитарный характер (дают «действительное» объяснение тому или иному названию), чем резко противопоставлены, например, преданиям, основанным на народной этимологии и построенным на фантастическом сюжете с широким использованием изобразительно-выразительных средств. Топонимический мотив, связывающий название объекта с именем человека (первопоселенца, основателя), широко используется и в других типах преданий, например, исторических, связывая деятельность какого-либо выдающегося лица с конкретной местностью. Проникает мотив и в другие жанры, в нашем случае в легенду, где однообразный мотив получает новую жизнь. Здесь он разворачивается в целый сюжет, полный поэтического вымысла. На возможность повествовательного развития топонимических преданий указывает В.П. Аникин: «Сюжетная организация предания тяготеет к эмбриональным формам, которые таят в себе возможность повествовательного развития, но предания редко пользуются этой возможностью» (2, 10). Что же послужило развертыванию данного мотива в сюжет в легенде? Поэтизация топонимического мотива и развертывание его в сюжет связаны с жанровыми особенностями легенд. Основная функция легенды – «утверждать морально-этические нормы христианства или идеи, возникшие под влиянием одушевленного отношения к вере, хотя и понимаемой на мирской, житейски обыденный, порой даже совсем не на церковный манер» (1, 16). Топонимический мотив всецело подчиняется основной функциональной установке легенды, выбирая для этого приемы и изобразительно-выразительные средства из арсенала данного жанра. В легенде простое объяснение названия не удовлетворяет народное сознание, поскольку локус не обычный, а сакральный. Сакральность локуса выводится из идеи святости Тарасия, кровь которого дала начало ключу. Следовательно, по закону жанра легенд, нужно доказать и святость Тарасия. Необходимость доказательства святости Тарасия связана еще и с тем, что он святой старообрядческого толка. Возникновение легенд о местных святых в середе старообрядцев связано с острым противостоянием официальной церкви, когда важным было доказательство праведности и истинности старой веры. Воплощением истинности и праведности являются местные святые, и сакральные локусы, связанные с ними. Так, именно сакральность локуса и повлекла за собой развертывание топонимического мотива в сюжет. Чудо требует объяснения, поэтому на топонимический мотив постепенно нанизываются легендарные мотивы, в результате чего возникает произведение, полное поэтического вымысла. Таким образом, использование топонимического мотива в легенде позволяет не только придать локальный характер событиям, описываемым в произведении, но и расширяет границы народного творчества. Однообразный мотив преданий в легенде получает возможность развернуться в целый сюжет. В свою очередь введение топонимического мотива в структуру легенды расширяет тематический состав легенд, и наряду с классическими легендами появляются легенды местного характера, которые совмещают в себе признаки двух жанров – предания и легенды. Источники
Н.Е. Селина (г. Курган) Локус зеркала в гаданиях святочной обрядности Южного Зауралья 1920-1930-х годов Зеркало как реалия народного типа принадлежит к относительно позднему слою культуры, однако семантика и символика этого предмета, напротив, глубоко архаична. Главное свойство зеркала – отражение – получило осмысление уже в самых древних формах верований в связи с толкованием отражений в воде, растопленном воске, масле и т. п. В славянских народных представлениях зеркало воспринимается как граница между земным и потусторонним миром и подобно другим границам (межа, окно, порог, печная труба, колодец и т. д.) считается опасным предметом и локусом, обращение с которым требует особой осторожности и специального ритуального оформления. В 1920-1930 годы в Зауралье бытовали разнообразные гадания. Большинство гаданий были вне своего дома, в чужом пространстве. Свое пространство противопоставляется чужому. Гадания связаны с неведомой силой и поэтому, как и в селе Осиновке, Мальцево, так и в других зауральских селах считалось необходимым гадать за пределами своего дома. Относительно пространства соблюдался принцип бинарной оппозиции «свой-чужой». Ни в бане, ни в малушке, ни в подполье своего дома не гадали. В основе гадания лежит обычай смотреться в зеркало в специальном, обычно «нечистом» месте (в бане, на печи, в подполье и т.п.) и в специальное, обычно «нечистое» время (полночь, вечер), то есть смотреть как бы сквозь зеркало, прямо в тот свет в ожидании видения жениха или знака своей судьбы (смерти). Заслонение или отворачивание зеркала или ослабленный вариант этого действия – запрет смотреться в зеркало – касается определенного (наиболее опасного) времени и определенной (подверженной наибольшей опасности) категории лиц. В повседневной жизни особую опасность для людей зеркало представляет ночью (вечером), то есть в «нечистое», опасное время, принадлежащее потусторонним демоническим силам. В Мальцево существовал запрет «Кто вечером смотрится в зеркало, тот состарится раньше времени» (1, 13). К числу «страшных» гаданий двоеданская молодежь относила гадания с зеркалом и нитью. Между зеркалом и стаканом, наполненным водой, протягивалась нить и ставилась зажженная свеча. В стакан опускалось кольцо. Глядя в зеркало, напрягаясь до слез, девушки пытались увидеть суженого (4, 95). Считая, что гадания связаны с нечистым, они помнили наказ о необходимости разрезать нитку, как только в зеркале появится мужская фигура. Если не успеть сделать этого, то нечистый задушит («Широково – 88». С. 39). Верой в роль потусторонних сил при определении будущего продиктован выбор места гадания, дающего возможность контактов «с нечистой силой» (3, 140): баня, подполье, погреб. В Самохвалове наиболее «качественными» гаданиями считались те, которые совершались в погребе или в подполье в полночь, при свете лучины. Вглядываясь в зеркало, не мигая, пока «не прокапает три слезы, девушки старались увидеть будущего мужа» (4, 94). В Осиновке старались аналогично гадать в бане (1, 131). Гадающие осознавали связь с «неведомой и нечистой силой», о чем свидетельствует обращение к апотропею. Предохранительной мерой от преследования темных сил считалась кринка, надетая на голову после гадания («Самохвалово-91». С.69). Само гадание также считается делом нечистым и как таковое сопряжено с большой опасностью: как только покажется видение, нужно сразу же повернуть зеркало или набросить плат. С этим поверьем связан обычай после смерти кого-то из домашних закрывать зеркало, препятствуя душе умершего сразу уйти в мир мертвых: зеркало сохранялось завешенным в течение сорока дней. Опасность при гадании с зеркалом многократно увеличивалась потому, что гадающие должны были снять с себя все обереги – крест, пояс, кольцо, верхнюю одежду. Обязательным было и распускание волос (в соответствии с системой мифологических воззрений распущенные волосы были принадлежностью иного, неупорядоченного, мира – как известно, они были одной из характернейших особенностей внешнего облика русалок и ведьм, в то время как обычные женщины прятали волосы под головные уборы). Иной способ гадания – посредством зеркала – может исполняться и на столе, и в переднем углу, и на печи, и в других местах, осмысленных в качестве локусов домового. В обряде может фигурировать и определенная совокупность подобных локусов. Гадающая девушка, в одной сорочке, с непокрытой головой и распущенными волосами (знак исходящей от нее магической силы), в самую полночь (часто в сочельник) устанавливает зеркало на столе или на печи. В полночь она смотрит в него, не мигая. «Суженый-ряженый приди в зеркало посмотреться, себя показать и меня посмотреть». Считается, что в облике суженого гадающей показывается сам дух – «хозяин». Отражение будь оно в воде (стакане) или в зеркале, эквивалентно тени, осмысленной в народных верованиях как душа, дух, домовой, Вот почему в доме, где есть покойник, «чтобы не чудилось» закрывают полотенцем зеркало. Способность зеркала отражать не только видимый мир, но и невидимый и даже потусторонний, не только прошлое и настоящее, но и будущее, делает его предметом необыкновенным, наделенным сверхъестественной силой, обладающее признаком пограничности, двусторонней обращенности зеркала к земному и потустороннему миру. Источники 1. Архив научно-методического центра «Лад», Шадринск, коллекция «Мальцево 2003», «Осиновка 2004». 2. Архив КГУ. «Яутла-90», «Самохвалово – 91», «Широково – 88». 3. Славянские древности. Т. 3. Под ред. Толстого. – М., 2004. 4. Федорова В.П. Свадьба в системе календарных и семейных обычаев старообрядцев Южного Зауралья. – Курган, 1997. |
Похожие:
 | Материалы межрегиональной филологической конференции Шадринские чтения: Материалы межрегиональной филологической научной конференции / Отв ред. С. Б. Борисов. – Шадринск: шгпи, 2004.... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Современные проблемы борьбы с преступностью. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Изд-во: Томский цнти, 2011... |
| О проведении лингвистической межрегиональной научно-практической конференции школьников | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Психолого-педагогическое сопровождение процессов развития ребенка: материалы межрегиональной научно-практической конференции/ под... |
| I всероссийской научно-практической конференции Менеджмент и маркетинг: современные тенденции развития теории и практики: Материалы I всероссийской научно-практической конференции,... | | Тельная среда как фактор повышения качества образования материалы... Рекомендовано к изданию организационным комитетом международной научно-практической конференции |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... М. В. Козуб. Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы организации занятий физической культуры... | | Иокультурные процессы в современном мире материалы II международной... Современная культура коммуникации. Социокультурные процессы в современном мире: материалы II международной научно-практической конференции... |
| Отчет о проведении 2-ой межрегиональной научно-практической конференции «Информационно-мультимедийные технологии в современной библиотеке: вектор развития. Электронные библиотеки в контексте библиотечных... | | Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках... Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках: сборник материалов Межрегиональной научно-практической конференции... |
| В современном информационном пространстве материалы I международной... Язык и межкультурная коммуникация в современном информационном пространстве: Материалы I международной научно-практической конференции... | | Научно-практическая конференция Материалы Российской (заочной) научно-практической конференции. – Чебоксары: «Издательство», 2012. – 110 с |
| Урок музыки урок творчества Выступление на межрегиональной научно-практической конференции «Художественно-образный подход в стратегии развития целостной личности»... | | Методические разработки и доклады Методические разработки и доклады... Уткина Г. А. «Инновационные технологии в управлении образовательным учреждением» (материалы межрегиональной научно- практической... |
| Администрация орловской области орловский государственный технический университет Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... | | О проведении научно-практической конференции В соответствии с планом методической работы лицея, положением о научно-практической конференции, с целью развития творческих способностей... |
