Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2.28 Mb.
|
2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Прежде чем перейти к рассмотрению основных исторических работ Д. И. Багалея, необходимо определить, какие философские и теоретико-методологические идеи лежали в основе его творчества. В советской исторической литературе наиболее распространенным является мнение о том, что Д. И. Багалей стоял на позициях позитивизма 10в. Однако эта правильная в своей основе мысль осталась не подтвержденной конкретным анализом, вследствие чего некоторые исследователи склонны относить Д. И. Багалея к неокантианцам. Именно в таком контексте говорится о нем в монографии Л. Н. Хмы-лева «Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX — начала XX вв.», хотя в другом месте той же работы Д. И. Багалей упоминается уже в ряду историков, «не относящихся непосредственно к неокантианцам» 107. Очевидно, такие противоречивые выводы являются следствием того, что никто из исследователей, затраги 32 вавших данную проблему, не ставил задачи специально изучить теоретические основы взглядов Д. И. Багалея н связи с общим уровнем историографии его эпохи. Д. И. Багалей, получивший образование в одном из крупнейших научных центров страны под руководством видных ученых, не стоял в стороне от основных направлений развития исторической и философской мысли своего времени. Опубликованные работы ученого, его многочисленные высказывания, сохранившиеся материалы личного архива свидетельствуют о том, что ему были известны произведения основоположников позитивизма О. Конта и Г. Спенсера, экономистов Д._С. Милля, Д. Рикардо, а также исторические произведения Г. Бок-ля, Ф. Гизо, О. Тьерри, И. Тэна, Л. Ранке. Однако научные и познавательные интересы ученого были сосредоточены в сфере изучения конкретных проблем отечественной истории. В его личной библиотеке находились едва ли не все произведения наиболее видных представителей отечественной историографии России. В немалой степени его осведомленности в области изучения отечественной истории способствовало личное знакомство со многими крупнейшими современными историками России и Украины — К. Н. Бестужевым-Рюминым, А. Я. Ефименко, В. С. Иконниковым, В. О. Ключевским, Н. И. Костомаровым, А. М. Лазаревским и др.108 Глубокое влияние на формирование исторических взглядов Д. И. Багалея оказывала современная ему отечественная историография, которая во второй половине XIX в. базировалась на идеях наиболее распространенного в то время философского течения — позитивизма 109. Вместе с тем знакомство с трудами современных философов и историков не перерастало у Д. И. Багалея в интерес к теоретическим, философским проблемам исторической науки. Более того, ему свойственно стремление уйти от любой теории в область сугубо конкретного фактологического исследования. В большом творческом наследии ученого нет ни одной специальной работы теоретического, методологического содержания. Максимум критически осмысленных фактов, занимающих иногда 60—70% объема текста, и минимум их теоретического обобщения, при этом собственные взгляды историка скрыты за массой выписок, цитат из работ других авторов — таковы характерные черты творчества Д. И. Багалея, ставящие его в этом плане в один ряд с В. Б. Антоновичем, В. С. Иконниковым, К- Н. Бестужевым-Рюминым, труды которых оказывали на него 33 большое влияние в 70-х—80-х гг. XIX в. Основным источником такого подхода следует считать воздействие позитивистской философии с ее стремлением свести теорию философии к «теории фактов», то есть к конкретным выводам, полученным научно-исследовательским путем110. С другой стороны, подобная позиция многих прогрессивных историков в России объяснялась условиями внутриполитической жизни в стране: так, видный ученый М. М. Ковалевский считал, что политика самодержавия в отношении ученых вынуждала их «...исключать из своих лекций все то, что не является простым изложением фактов»111. Единственной попыткой теоретико-методологического осмысления основ исторической науки в творчестве Д. И. Багалея является небольшой очерк, который предваряет опубликованные в 1909 и 1914 гг. курсы лекций по русской истории112. В какой же мере этот очерк может служить основанием для определения философско-исторических взглядов Д. И. Багалея? Известно, что большинство научных работ ученого посвящено истории Украины второй половины Х\Ш — начала XIX вв. Курсы лекций Д. И. Багалея по русской истории опирались не на его научные исследования, как это было, например, у С. М. Соловьева и В. О. Ключевского, а с чисто учебной целью подытоживали последние достижения академической историографии того времени. Так рассматривал курсы своих лекций сам Д. И. Багалей113, так оценивала их и современная критика114. Аналогичный характер имеет и упомянутое теоретико-методологическое введение к курсам: Д. И. Багалей изложил здесь то, что, по его мнению, уже прочно утвердилось в этой области. В основу очерка легли теоретико-методологические и историографические произведения таких авторитетных ученых, как Н. И. Киреев и В. С. Иконников. Взгляды этих крупных либеральных историков отражали основные этапы развития позитивистской философии в России второй половины XIX в. Естественно, что в теоретическом очерке Д. И. Багалея присутствуют характерные черты российской либеральной позитивистской историографии этого времени: эволюционизм, отрицание исторических законов и подмена их выяснением причинно-следственной связи событий, приверженность плюралистической теории факторов, вера в прогресс, просветительские и гуманистические идеалы и, наконец, требование свободы научного исследования115. Как и всей либеральной историографии в России начала XX в., очерку Д. И. Бага 34 лея было свойственно негативное отношение к марксизму. И в этом отношении он был не самостоятелен, а следовал взглядам «критиков» марксизма Н. И. Киреева и Д. М. Петрушевского И6. Отпечаток такой же зависимости лежит и на историко-социологических представлениях Д. И. Багалея. Поскольку они сформулированы ученым попутно, при освещении отдельных вопросов отечественной истории, то и их краткий анализ, необходимый для правильного понимания исторических взглядов ученого, будет по необходимости иметь фрагментарный характер. В основе представлений Д. И. Багалея об историческом процессе лежала идея прогресса, которая сближала его взгляды с просветительскими идеалами общественной и исторической мысли России пореформенного периода. Вера в прогресс для ученого — это вера в лучшее будущее человечества, в «золотой век» впереди. Вот, например, как он характеризовал лучшие черты в мировоззрении своей ученицы Е. П. Радаковой: «В ней жила вера в человека будущего, надежда на близкую победу человеческого гения над природой, уверенность в развитии человеческой личности в умственном и нравственном ni ношении, любовь к красоте будущего, более совершенного человечества»117. Эти слова могут быть полностью отнесены к самому Д. И. Багалею и указывают на его сияй, с теми элементами буржуазного просветительства в России (вера в общественное развитие, стремление поддержать и облегчить его, расчистить ему путь и т. д.), которые В. И. Ленин называл историческим оптимизмом в противовес историческому пессимизму либерального народничества "8. Однако само истолкование прогресса у Д. И. Багалея оставалось по существу идеалистическим: в его представлении это было абстрактно понимаемое развитие культуры, цивилизации, а также совершенствование человеческой личности, осуществляемые эволюционным путем естественного накопления запасов культуры, образованности, научных знаний. 11 хотя ученый признавал наличие борьбы в ходе развития, но лишь как борьбы нового со старым, либо борьбы человека с природой, не учитывая социальных антагонизмов. Вместе с тем всему творчеству Д. И. Багалея была присуща мысль о необходимости не терять «...исторической нити творческого процесса жизни...»119, пользоваться культурным наследием прошлого, хранить живую преемственность между поколениями 120, оценивать явле- 35 ния прошлого с позиций соответствующего им времени 121. «Жизнь-,— писал Д. И. Багалей,— отличается единством, цельностью и, так сказать, неделимостью — и только мы для удобства ее понимания стараемся расчленить ее на отдельные сферы» 122. Эти слова прямо перекликаются с известным высказыванием С. М. Соловьева: «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений... не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии...»123. Такой взгляд, по мнению советских историков, является высшим достижением буржуазного историзма в отечественной науке 124. Важнейшее место в системе исторических взглядов Д. И. Багалея занимал географический фактор. В этом отношении он следовал традициям современной ему историографии: известно, сколь большое место отводилось географической среде в теоретических построениях крупнейших прогрессивных историков пореформенной России 125. В своих лекциях по русской истории Д. И. Багалей утверждал: «Природа всегда играла выдающуюся роль в жизни человечества. Взаимоотношении природы и человека характеризуются тем, что или человек подчиняется в той или иной мере природе, или наоборот, он подчиняет себе в той или иной степени природу. Вся эволюция в истории человечества... заключается в постоянном увеличении власти человека над природой» 126. Почти в каждой крупной своей исследовательской работе Д. И. Багалей начинал изложение с выяснения природных условий местности, подробно прослеживая затем их влияние на процесс заселения территории, жизнь и быт населявших ее жителей. В целом трактовка Д. И. Багалеем взаимоотношений человека и природы приближалась к материалистической. В своих работах он говорил о влиянии географической среды на хозяйство, занятия населения, выступая, однако, против точки зрения С. М. Соловьева о воздействии природы на политическую жизнь и человеческую психику127. В то же /время ему не удалось полностью избежать проявлений географического детерминизма: историк иногда преувеличивал роль природной среды в развитии экономики 128 и даже предполагал ее влияние на общественное устройство. Для характеристики исторических воззрений Д. И. Багалея большое значение имеет его отношение к национальному вопросу. Д. И. Багалей не делал раз- 36 личий между нациями и народностями, употребляя понятия «племя», «народ», «народность» как синонимы. Но в его отношении к роли национального фактора в истории содержался ряд положительных моментов. Прежде всего, Д. И. Багалей стремился исторически подойти к самому понятию нации, считая, что нации возникают на определенном этапе исторического развития под воздействием природы и «исторических обстоятельств жизни» 130. Мировоззрению Д. И. Багалея была чужда национальная ограниченность. В отличие, например, от С. М. Соловьева он выступал против разделения народов на исторические и неисторические131. Д. И. Багалей был принципиальным противником ненаучных теорий чистоты рас или «чистых» в этническом смысле народов. «Вообще трудно допустить,— говорил он, существование какой бы то ни было народности в ее чистом виде без примеси других» 132. В этом Д. И. Багалей, по его собственному признанию, был сторонником прогрессивных взглядов выдающегося языковеда и мыслителя А. А. По-тебни 133. Исторически подходя к понятию нации и национальной психологии, Д. И. Багалей отказался от попыток придать им роль определяющих факторов исторического развития. Важнейшим положительным следствием такой позиции было то, что Д. И. Багалей расценивал взаимовлияние, взаимодействие различных народов как позитивное явление, ускоряющее исторический прогресс 134. Этим его взгляды коренным образом отличались от убеждений буржуазно-националистических авторов. Однако в своей трактовке понятия нации Д. И. Багалей не был до конца последователен. Ученому случалось, как это было характерно для подавляющего большинства историков того времени, и преувеличивать роль национального фактора в истории, принимая его, к примеру, за основу при- сравнительной характеристике отдельных элементов общественной и политической жизни некоторых народов. При этом им не учитывалось влияние экономического фактора на образование как самих наций, так и их признаков. С позиций буржуазного либерализма Д. И. Багалей трактовал государство и социальную структуру общества. Государство рассматривалось им как надклассовый институт, призванный обеспечить гармонию сословных, общественных и личных интересов. Он считал, как это явствует из его политических выступлений, что правительство «...могло стать на ту точку зрения, которая 37 является неклассовой точкой зрения, а точкой зрения государственного интереса, оно могло возвыситься над этими классовыми интересами...135 Употребляя понятие «класс», «сословие», Д. И. Багалей вкладывал в них содержание, противоположное марксистскому пониманию, которое в конце XIX в. уже было достаточно хорошо утсзвестно научной общественности России. Д. И. Багалею было чуждо понимание классовых антагонизмов, борьбы классов как движущей силы исторического развития. Наряду с этим в своих исторических работах Д. И. Багалей был далек от преувеличения роли государства в истории. Негативно относясь к так называемой «государственной» школе в отечественной историографии 136, он всячески стремился подчеркнуть, что эффективность действий государства достигалась лишь в тех случаях, когда оно действовало в контакте с обществом. Поэтому в своих исследованиях ученый уделял большое внимание деятельности выборных, представительных учреждений и общественных организаций. Как истый либерал Д. И. Багалей призывал к классовому сотрудничеству, а не к классовой борьбе; он стремился выделить и подчеркнуть то, что, по его мнению, должно сплачивать различные социальные группы: просветительскую, культурную работу, развитие науки, культуры. Именно этим объясняется тот факт, что Д. И. Багалей в своем творчестве избегал освещения классовых антагонизмов. В тех же случаях, когда скрупулезно воспроизводивший факты историк был вынужден упоминать о проявлениях классовой борьбы, он не давал им должной оценки. Таковы в наиболее общих чертах теоретико-методологические воззрения Д. И. Багалея, не представлявшие собой единого целого, но отражавшие в известной степени исторические и общественно-политические взгляды. Очерк теоретико-методологических основ творчества Д. И. Багалея в дооктябрьский период был бы не полным без характеристики его отношения к проблемам исследовательской методики исторической науки. С позиций передовой исторической науки в России конца XIX в. Д. И. Багалей широко понимал ее предмет, считая основным объектом внимания историка не политические события, а внутренние, социально-экономические и культурные проблемы 137. Убежденный в познавательных возможностях исторической науки, Д. И. Багалей не сомневался в том, что основной гарантией объекуивности и достоверности на- учного исследования является исторический источник. Первостепенное значение в своей научной работе он придавал письменным источникам, в первую очередь архивным материалам. Археографические публикации предшествовали появлению почти каждого крупного его исследования. Не довольствуясь этим, ученый щедрой рукой целиком вводил архивные документы в текст своих произведений, что было вызвано как сугубо археографическими целями, так и стремлением добиться максимальной объективности в изложении. Письменные источники занимали важное, но далеко не единственное место в исследованиях Д. И. Багалея. Он много и плодотворно занимался археологией, широко используя полученные в результате собственных раскопок данные в лекциях, научных работах. Одним из наиболее значительных результатов деятельности ученого в этой области стало составление первой археологической карты Харьковской губернии138. В дооктябрьский период Д. И. Багалей был непременным участником всероссийских археологических съездов, одним из главных организаторов XII археологического съезда в Харькове в 1902 г. Значительный интерес Д. И. Багалей проявлял к теоретическим вопросам историко-географической науки, читал в Харьковском университете специальный курс лекций по этой теме 139. В своих исследованиях историк широко использовал данные топонимики и топографии, картографические материалы, сведения историко-демографического характера. Не случайно с его именем связывается целый этап в развитии исторической географии на Украине140. И наконец, Д. И. Багалей уделял пристальное внимание этнографии, устному народному творчеству украинского народа. Быт и нравы различных слоев общества — объект постоянного внимания ученого. В результате обращения к этнографическим и фольклорным источникам в процессе научных исследований Д. И. Багалей стал одним из основателей этнографического музея при Харьковском университете. Творчеству Д. И. Багалея, находившегося под влиянием позитивистской историографии, был присущ определенный диссонанс между выявлением, установлением строгих исторических фактов и их теоретическим обобщением. Но было бы грубым упрощением утверждать, что в своих многочисленных работах ученый стремился лишь к констатации фактов. Известного уровня теоре- 39 тического обобщения требовало, в частности, использование историко-сравнительного метода, составлявшего характерную черту произведений Д. И. Багалея, его стремление рассматривать исторические явления в связи с конкретно-историческими условиями их возникновения. Обращаясь к социально-экономической проблематике, Д. И. Багалей нередко прибегал к статистическому методу обработки источников, хотя и ограничивался, как правило, только определением средних цифр. . Связывая свои научные занятия с общественной деятельностью, Д. И. Багалей обнаружил крупный талант популяризатора науки. Стиль его специальных исследований прост, занимателен и доступен для самого широкого читателя. «Такой общественный характер ученой деятельности проф. Д. И. Багалея,— свидетельствовал современник,— составляет его особенную заслугу и много способствовал распространению исторических знаний в широких кругах общества, а это привлекло к занятиям историей и древностями разных лиц, не принадлежавших к числу историков-специалистов 141. Однако отсутствие единой историко-философской системы стало одной из причин того, что Д. И. Багалей не выдвинул собственной оригинальной-концепции истории Украины. Этому способствовала и общая историографическая ситуация: в отечественной историографии второй половины XIX в. еще продолжался процесс интенсивного накопления и осмысления фактического материала, I частью которого была научная деятельность Д. И. Багалея. Историк вполне мог сказать о себе словами М. А. Максимовича: «Я собирал лишь кирпичи к будущему зданию истории Украины». Утверждение права украинского народа на свою собственную историю и культуру было смыслом и основным содержанием всей многогранной научной и общественной деятельности Д. И. Багалея. Но для того чтобы продолжать ее в столь же широких масштабах, требовались большая осторожность и постоянная оглядка на подозрительную ко всему украинскому цензуру. С учетом всего вышесказанного следует, на наш взгляд, искать объяснений приверженности Д. И. Багалея так называемому областничеству, которое сам историк считал наиболее характерной особенностью своего творчества. «Светочем для меня в научных занятиях,— говорил он в речи на своем юбилее в 1910 г.,— была у мысль о том, что полная история России невозможна без истории отдельных областей. Эта идея одинаково 40 применима и к истории Южной Руси, и к истории Росши вообще...»142 Историком-областником называли Д. И. Багалея и его современники143. Действительно, если понимать под областничеством углубленное освещение региональной истории, интерес к прошлому отдельных исторически сложившихся областей государства, то именно этому кругу вопросов посвящены крупнейшие исследования Д. И. Багалея. Начав свою научную деятельность в 80-х годах XIX в. с изучения истории Чернигово-Северской земли, Д. И. Багалей впоследствии перешел к истории Левобережной, затем — Слободской и Южной областей Украины. Даже многочисленные работы историка по истории украинской культуры так или иначе связаны с историей Слобожанщины. Несомненно) что в таком понимании областничество, унаследованное Д. И. Багалеем от своего учителя В. Б. Антоновича, объективно противостояло нейтралистской, великодержавной, схеме официальной историографии. В то же время оно было приемлемо и для цензуры, поскольку Д. И. Багалей всегда стремился обосновать свою позицию ссылками на труды официальных историков — К- Н. Бестужева-Рюмина и Д. И. Иловайского. Д. И. Багалей не оставил нам синтетической работы по истории Украины в целом, хотя и выражал намерение создать такой труд 144. Основной материал, характеризующий его взгляды по данному вопросу, содержится в изданных им литографическим и типографским способами лекционных курсах по русской истории, куда включены фрагменты истории украинского народа, а также в энциклопедической статье по истории России, написанной им при участии О. Д. Багалей, В. А. Барвинского и Д. П. Миллера для «Народной энциклопедии научных и прикладных знаний» в 1912 г.145. К этому надо прибавить отдельные высказывания ученого по данному вопросу, рассеянные в его многочисленных публикациях учебного и исследовательского характера. Освещая проблему этногенеза украинского народа, Д. И. Багалей опирался в своих выводах на специальные труды выдающихся представителей отечественной науки А. Н. Пыпина, А. Е. Крымского, А. А. Шахматова, трактовавших само понятие «русский народ» как совокупность великорусской, украинской и белорусской народностей и излагавших историю каждого из них в тесном единстве с остальными. «Нельзя,— писал Д. И. Багалей в предисловии к курсу своих лекций 1914 г.,— ограничиваться в русской истории, как это сделано в блестящем, талантливом курсе проф. В. О. Ключевского, изложением судеб одной великорусской народности. Для воссоздания русского исторического процесса в полном его объеме, необходимо проследить и судьбу малорусской и белорусской народностей, ибо они составляют органическую часть целого и великоруссы только в совокупности с ними представляют русский народ» 146. Начало образования трех братских народностей Д. И. Багалей, опираясь на работы А. А. Шахматова ,47, относил к моменту расселения восточнославянских племен на территории Поднепровья; период существования Древнерусского государства рассматривался им как время формирования отличительных признаков трех народностей 148. Вместе с тем ученый считал Древнюю Русь общим этапом в истории русских, украинцев и белоруссов. В национальном самосознании и духовной культуре Древней Руси, как подчеркивал Д. И. Багалей, доминировала идея единства Русской земли ,49. Временем окончательного оформления трех народностей Д. И. Багалей, как и А. Н. Пыпин, считал XIII — начало XIV вв. (по другим источникам — XIII— XV вв.) 15°. Такая точка зрения близка современной, от носящей складывание украинской народности к XIV— XV вв. Позиция единства естественного исторического процесса, разделявшаяся также учениками Д. И. Багалея В. А. Барвинским и Д. П. Миллером, объективно противостояла в то время националистическим концепциям как русских, так и украинских историков и имела в целом прогрессивное значение. Периодизация, которую Д. И. Багалей использовал в своих лекциях, основывалась на территориально-политических факторах и выглядела следующим образом: 1) княжеская Русь (IX — середина XV вв.); 2) разделение Руси между Московским и Литовско-Польским государствами (середина XV — конец XVII вв.); 3) превращение Московского государства в империю, объединение русских земель (XVIII—XIX вв.) Щ Эта схема была подчинена основной задаче историка — включить в общий курс лекций по отечественной истории историю украинского народа. В остальном же Д. И. Багалей значительно отступал от нее, провозглашая своей целью дать представление о развитии национальной цивилизации от эпохи «дикости» до современности, проследить эволюцию культуры народа как результат его векового исторического творчества152. В соответствии с этим основным объектом внимания Д. И. Багалея при изложении истории Украины были социально-экономические и культурные проблемы: история колонизации, городов и сословий, братств и магдебургского права. Таким образом, его позиция существенно отличалась от точки зрения большинства крупнейших историков. Украины —М. С. Грушевского, А. Я. Ефименко, Н. П. Василенко, выдвигавших на первый план историю украинского казачества и казацко-крестьянских войн. Характернейшей особенностью лекционного курса Д. И. Багалея, выгодно отличавшей его от аналогичных курсов большинства современных историков, было широкое использование археологического материала.Поэтому Д. И. Багалей, отступая от принятой им периодизации, начинал свои курсы с глубокой древности, следуя укоренившейся в науке того .времени традиции деления «доисторического» прошлого человечества на каменный, бронзовый и железный век153. На основании анализа археологических источников Д. И. Багалей сделал очень важный вывод о сравнительно высоком уровне экономического, социального и культурного развития восточнославянских племен в период, предшествовавший образованию Древнерусского государства 154. Рассматривая проблему образования государства Древняя Русь, Д. И. Багалей занимал последовательно антинорманистские позиции. Этот факт тем более необходимо подчеркнуть, что норманизм являлся господствующей концепцией в исторической науке России начала XX в. 155 Сущность так называемой норманской проблемы Д. И. Багалей сводил не к национальности первых русских князей (он считал их славянами), а к определению норманского влияния на весь уклад древнерусской жизни 156. В таком аспекте Д. И. Багалей проследил норманское влияние на всю древнерусскую культуру и пришел к выводу о его малозначительности, второстепенности, отметив быстро наступившую ассимиляцию норманов со славянским населением 157. В тесной связи с норманской проблемой стоял вопрос о происхождении этнонима «Русь». В дооктябрьской историографии существовало несколько различных теорий, предлагавших то или иное его толкование с позиций антинорманизма 158. Не разделяя в полной мере 43 ни одной из них, Д. И. Багалей принадлежал к числу тех немногих историков, которые, наряду с общим значением этнонима «Русь», охватывавшим все восточное славянство, отмечали его узкое, частное значение, подразумевавшее под Русью полян и их территорию158. В данном вопросе Д. И. Багалей разошелся с ведущими авторитетами, стоящими на позициях антинорманизма, Д. И. Иловайским и С. А. Гедеоновым, отождествлявшими Русь, соответственно, с роксоланами и с балтийскими славянами. Их соображения о происхождении и этнической принадлежности понятия «Русь» Д. И. Багалей считал слабыми и неубедительными 160. В целом же антинорманистские взгляды Д. И. Багалея сыграли определенную положительную роль в развенчании концепций сторонников норманской теории. Лекционные курсы историка суммировали последние достижения отечественной исторической науки в этом вопросе, а тщательное изучение первоисточников, и в особенности археологического материала, придавало выводам ученого необходимую полноту и достоверность. Отвергая летописное предание о призвании варягов, Д. И. Багалей в то же время достаточно отвлеченно представлял себе процесс формирования Древнерусского государства. Правильно отмечая наличие ряда географических и экономических предпосылок для возвышения Киева 161, ученый в то же время считал образование Древней Руси естественным результатом роста культуры, цивилизации восточнославянских племен. Излагая историю Древнерусского государства, Д. И. Багалей уделял большое внимание его экономическому развитию. К вопросу о характере экономики Древней Руси он подходил с большой осторожностью. Отмечая наличие на Руси высокоразвитого земледелия, ремесел, промыслов и торговли, ученый не выделял ни одну из этих отраслей в качестве господствующей 162. Но сама группировка фактического материала, тот факт, что ученый заострял внимание на препятствиях для развития внешней торговли, а не на ее успехах, свидетельствуют о том, что он не разделял мнения В. О. Ключевского о преимущественно торговом характере Древнерусского государства, отдавая предпочтение земледелию. Социальная структура Древней Руси изображалась историком в отрыве от экономического развития, но основные тенденции ее эволюции получили в лекциях Д. И. Багалея объективное отражение. Полагая, что в 44 древнерусском обществе еще отсутствовали сословные перегородки, ученый отмечал, что со временем низшие слои утрачивали свои права, так что уже в XI—XIII вв. 1 ныделилась категория несвободного населения163. Подобная участь постигала смердов, попадавших в юридическую зависимость от богачей 164. Богатством фактического материала, красочностью отличается изображение Д. И. Багалеем духовной жизни Древней Руси, быта и нравов ее населения 165. Наряду с достоинствами лекционных курсов Д. И. Багалея, посвященных данному периоду отечественной истории, следует указать и на один из их основных, по нашему мнению, методологических недостатков. Подобно К- Н. Бестужеву-Рюмину, Д. И. Багалей подходил к различным сторонам прошлого с позиций теории факторов; государство и экономика, духовная культура и социальное устройство рассматривались как равноправные составляющие исторического процесса. Такое мозаичное изображение было лишено динамики и давало весьма слабое представление об эволюции общества. В связи с этим уместно вспомнить, что В. О. Ключевский, критикуя учебный курс по историй России К- Н. Бестужева-Рюмина, справедливо отмечал, что этот труд представляет собой «ряд культурных описаний России по периодам». Такой подход не давал представления о движущих силах исторического процесса и их иерархии 166. То же можно сказать и о лекционных курсах Д. И. Багалея. Период феодальной раздробленности Руси Д. И. Багалей рассматривал как следствие естественного процесса нараставшей обособленности отдельных земель-областей, углублявшейся под влиянием монголо-татарского нашествия. В этой связи он выступал против II. II. Паилона-Спльвапского, доказывавшего существование на Руси развитой социально-политической феодальной структуры. Подобно большинству российских буржуазных историков конца XIX — начала XX вв., Д. И. Багалей говорил о существовании на Руси только зародышей феодализма (в юридическом аспекте этого ( понятия) |67. Касаясь происхождения украинского казачества, Д. И. Багалей связывал его с действием объективных социально-экономических факторов, в первую очередь с торгово-промышленной колонизацией окраин Речи Пос-политой. Заслуга освоения громадных незаселенных степных территорий в XV—XVII вв., отмечал Д. И. Ба галей, принадлежала не польским магнатам, а массам простого народа, бежавшим сюда от панской неволи 168. Селившиеся на окраинах государства, обеспечивавшие свое существование охотой и рыбной ловлей поселенцы были вынуждены защищать себя от татарских набегов. Так, по мнению Д. И. Багалея, образовалось казачество. Ученый высоко оценивал промыслово-уходниче-скую теорию происхождения казачества, выдвинутую русским буржуазным историком М. К. Любавским169. В свою очередь, Д. И. Багалей проводил параллель между русским и украинским казачеством, подчеркивая, что их происхождение было связано с одними и теми же — промыслово-уходническими — причинами 170. В отличие от некоторых исследователей, изображавших украинское казачество исключительно разрушительным, - анархическим элементом (А. Яблоновский, Ф. Равита-Гавроньский), Д. И. Багалей отмечал преимущественно мирную, хозяйственно-культурную сторону жизни казачества. «Ошибаются те историки,— писал он,— которые рисовали украинского казака каким-то разбойником, который выходил только за добычей...; украинский казак был вместе с тем пахарем и промышленником» 171. С этих позиций осуждал он и взгляды С. М. Соловьева и П. А. Кулиша 172. Причины казацко-крестьянских восстаний Д. И. Багалей усматривал в первую очередь в объективных социально-экономических условиях, к которым он относил возникновение крупной земельной собственности польских магнатов и связанное с этим усиление социального гнета, религиозные притеснения, наличие в польском обществе анархических элементов в лице панских слуг и наемных солдат, наконец, различия в отношении к султанской Турции и Крымскому ханству со стороны польского правительства и украинского казачества 173. Не требует специального истолкования и негативная оценка Д. И. Багалеем Люблинской унии 1569 г. и Брестской церковной унии 1596 г. Следует лишь отметить, что в оценке этой последней Д. И. Багалей выступил против преувеличения роли так называемых внешних факторов (политического давления со стороны правительства) в ее введении и считал причиной возникновения ее слабость самой православной церкви на Украине ив Белоруссии в то время174. В отношении освободительной войны украинского народа 1648—1654 гг. Д. И. Багалей в дооктябрьский период своего творчества следовал, в основном, общепри нятым в буржуазной историографии истории Украины тглядам. Полагая, что восстание 1648 г. приобрело огромный размах только потому, что охватило широкие народные массы175, вместе с тем основной движущей силой его историк считал казачество, выразителем интересов которого называл Богдана Хмельницкого176. Верно указывая на то, что причины освободительной войны носили объективный характер, называя в их числе социальные, экономические и религиозные притеснения украинского народа со стороны магнатов, Д. И. Багалей и то же время трактовал ее как войну прежде всего национальную 177. По вопросу о воссоединении Украины с Россией в 1664 г. Д. И. Багалей разошелся во взглядах с В. Б. Ан-тоновичем. Он положительно оценил сам факт воссоединении, отметин, что «...низшие классы народа были довольны подданством Москвы, зато симпатии высших склонялись к аристократической Польше, господство которой сулило им большой простор для их личных интересов» 178. Резко отрицательно относился Д. И. Багалей к попыткам части казацкой старшины разорвать союз Украины с Россией во второй половине XVII — начале XVIII вв.; чтим объясняются его негативные высказывания об И. Выговском, 10. Хмельницком 179. Касаясь личное) и гетмана И. Мазепы, роль которого всячески преувеличивалась историками буржуазно-националистической ориентации, Д. И. Багалей писал: «Время гетманства Мазепы представляет одну из наиболее печальных страниц в истории малорусского народа» 180. «Это был очевидно,— отмечал ученый,— тип политика в худшем, наиболее низменном смысле этого слова, эгоиста, не пренебрегавшего никакими средствами. Эта же черта характера привела его и к измене Петру» ш. В то же , время исторические деятели, выражавшие волю широких народных масс и их отношение к союзу с Россией, М. Пушкарь, С. Палий вызывали сочувствие историка т. Приведенные выше характеристики взглядов Д. И. Багалея по некоторым из основных вопросов истрии Украины до ее воссоединения с Россией в середине XVII в. позволяют уяснить особенности его исторических воззрений в целом, прогрессивная направленность которых в полной мере проявилась в работах исследовательского характера/ |
