История Великий Шелковый путь. Его важнейшая роль в истории Казахстана Абдибек А. С
Скачать 12.45 Mb.
|
Использованные источники
Галла Плацидия: традиция и реальность Лященко Т.И. Белгородский государственный университет, Россия (исторический факультет, 4 курс) Науч. рук.: Н.Н. Болгов, д. ист. н., профессор В настоящее время в среде представителей исторической науки складывается мнение, что в рамках традиционной историографии с её приоритетным изучением политического и экономического развития стран и регионов, истории конфликтов и боевых действий, роль женщины остаётся минимальной. Как отмечают исследователи, почти каждая женщина, так или иначе выдвигавшаяся из ряда личностей, является таким хорошо отполированным историческим реликтом, в котором можно видеть если не всю современную ей эпоху, то, по малой мере, самые характерные её стороны, потребности, стремления. В Римской империи женщины не занимались публичной политикой, но их влияние на внутреннюю и внешнюю политику зачастую превосходило влияние императора, царствовавшего в это время. Многие из этих женщин сами участвовали в придворных интригах с целью сосредоточения власти в собственных руках, например, посредством регентского правления (Фульвия, Агриппина Младшая, Луцилла Ания и многие другие), либо пали жертвами интриг, служа разменной монетой при заключении политических сделок и династических браков (Октавия Младшая, Гонория Юста Грата и другие). Но среди этого немногочисленного ряда выделяется женщина, чья драматическая и насыщенная событиями жизнь олицетворяет, на наш взгляд, очень непростое время внутренних противоречий и внешних вторжений и последующего упадка и крушения Римской империи. Это дочь Феодосия I и сестра императоров Аркадия и Гонория – Галла Плацидия. Информация о Галле Плацидии, зафиксированная в ряде источников (Марцеллин Комит, Олимпиодор, Филосторгий и др.), дошла до нас благодаря вполне конкретному эпизоду истории позднего Рима, непосредственной участницей которых она оказалась. События августа 410 года, когда пал, захваченный и разграбленный вестготами, «вечный город» Рим, были столь значимыми для современников, что появилось большое множество произведений, как в среде языческих, так и христианских авторов, в которых они пытались дать своё объяснение случившемуся. Существует целый комплекс проблем, связанных с жизнью и деятельностью Галлы Плацидии. Одной из них является отсутствие однозначной оценки в источниках времени её «пленения» варварами. Ряд современников тех событий сообщает, что двадцатилетняя Плацидия была уведена пленницей из Рима в 410 году варварами Аллариха. Как сообщает Олимпиодор, вместе с неисчислимым количеством денег он взял в плен сестру Гонория - Плацидию, что давало в руки Аллариха особенную, чрезвычайно ценную добычу и было унизительным для императорского двора (Olympiod. Historia. § 3). Ему вторят Филосторгий (Philost. Hist. Eccl. XII. 4) и Марцеллин Комит (Marcell. Comit. Chron., 410). Готский же историк Иордан сообщает, что после смерти Алариха в 410 году королевская власть над вестготами была передана Атаульфу, «…кровному родичу Алариха, выдающемуся и внешностью, и умом <…> Атаульф, приняв власть, вернулся в Рим и, наподобие саранчи, сбрил там всё, что ещё оставалось <…> Его (Гонория) сестру Плацидию, дочь императора Феодосия от второй жены, он увёл из столицы пленницей» (Iord. Get., 158). Имеется и третья точка зрения. Например, в хронике, автором которой является Идаций, вышеупомянутое событие стоит под 409 годом. Опираясь на труд Зосимы, в котором говорится, что Плацидия попала в руки варваров ещё до того, как они взяли Рим в 410 году, исследователь Х. Вольфрам говорит о возможности появления сообщения в работах Олимпиодора, Марцеллина Комита и Исидора Севильского уже задним числом, на основании того, что она стала женой Атаульфа [2, c.228]. Как это не парадоксально в источниках нет ни одного упоминания об оказании Плацидией сопротивления варварам, выражении недовольства и т.п, что способствует определённой идеализации возникших взаимоотношений, вследствие чего ряд исслдователей представляет пленение как добровольный шаг. Примером таких перегибов может служить монументальный труд Э. Гиббона, в котором отношения, возникшие между Галлой Плацидией и Атаульфом, предстают просто идиллическими: «…дочь Феодосия без сопротивления подчинилась желаниям победителя», который впоследствии стал её «…нежно любящим супругом <…> которого она любила и о котором горевала» после его гибели [3]. В данной работе мы попытаемся проанализировать и доказать несостоятельность выдвигаемых исследователями причин, заставивших Плацидию «безропотно подчиниться варварам», а также факторы, способствовавшие именно такой интерпретации рассматриваемых событий авторами нарративной традиции. Я. В. Чеснов, например, выделяет смирение и пассивность как ментальную особенность, характерную для имперского общества на грани упадка [4]. Бороться с тем, кто тебя завоевал – для этого требуется представление о том, что выгоды высвобождения из-под текущей власти превышают тяготы нового завоевания. Но в наличии таких представлений у Галлы Плацидии приходится сомневаться, ведь она смогла не только стать женой выдающегося вестготского вождя и родить ему наследника, но и добиться признания со стороны варварского сообщества, стать «вестготской принцессой». Пассивность формируется на протяжении длительного времени и передается как культура. Непоследняя роль здесь отводится христианству, с его эсхатологическими ожиданиями и склонностью к апатии и пораженческим настроениям. Сама Плацидия, выросшая на Востоке, с детства находилась под сильным религиозным влиянием своего отца Феодосия Великого, активно занимавшегося церковными делами. А по свидетельству христианского историка Созомена Галла Плацидия была «почти столько же внимательная к вере и Церкви» (Sozom. Hist. Eccl. IX. 16). Известно, что она в течение всей своей жизни и, особенно, в последние годы активно жертвовала большие средства не только на восстановление, но и строительство церквей в Равенне. Но всё это лишь внешнее проявление и не стоит забывать, что её жизнь была насыщена разнообразными политическими интригами и просто откровенной борьбой за власть, посредством регентства над малолетним сыном Валентинианом и приближением в свой круг влиятельных военачальников. В данным отношении интересен пассаж из «Истории» Олимпиодора, в котором Плацидия всеми силами, вплоть до угроз собственному мужу, борется с неким Ливанием – «великим чудодеем» из Азии. Но не религиозные убеждения, отрицающие веру во всё магическое, а политические взгляды заставляют её действовать столь агрессивно, ведь «чудодей» «…обещал без войска разбить варваров» (Olympiod. Historia. § 38). Именно своей проповедью, выражавшей враждебное отношение к варварскому элементу в армии и при дворе, он возбудил неудовольствие проварварской партии в Равенне, будучи, очевидно, одним из глашатаев противоположной партии – римской. Ещё один эпизод связан с беспрекословным согласием на смерть своей двоюродной сестры Серены, что, безусловно, не свидетельствует о её христианском благочестии, а может говорить либо об удивительном жестокосердии, либо о собственных политических интересах. И всё же не стоит расценивать такое поведение как атипичное: Галла Плацидия находилась в обществе, где за власть привыкли бороться любыми средствами. Таким образом, мы можем говорить скорее о формальном проявлении исповедуемой религии, нежели об искренней и глубокой религиозности Плацидии. Христианство через апатию и смирение не стало движущей силой её поступков. Но могли ли в качестве таковых выступить собственные политические интересы? Ряд исследователей отмечает, что сложившаяся ситуация могла принести выгоды не только вестготам, но и самой Римской империи, которая уже не могла оказать достойное сопротивление многочисленным варварам и стремилась к мирному сосуществованию. На изменение настроений вестготского вождя не в последнюю очередь могла повлиять сестра императоров, как своеобразный проводник имперской политики [2, c.233]. Но сама Галла Плацидии, не лишённая политического чутья, понимала всю шаткость своего положения, зависевшего от малейшего изменения вектора внешней политики варваров: ведь стремление к сближению с Римской империей ещё не было официально признанной внешнеполитической доктриной и нередко к власти приходили вожди именно на волне антиримских настроений. В таком случае остаётся только удивляться степени её авантюрности, либо жертвенности на благо империи, хотя и то и другое выглядит маловероятным. В связи с этим кажется недостаточно аргументированным предположение В. Вегнера, согласно которому проримская позиция Атаульфа является результатом целенаправленного влияния Плацидии, якобы выставившей необходимым условием своего согласия на брак удачное окончание похода в Галлию, а затем и изменение вестготской политики [1]. Нам представляется, что внешнеполитические предпочтения варваров сформировалось ни в один момент и имели довольно длительную предысторию, которая была связана с процессами, происходившими внутри варварского сообщества. Однако это совершенно не исключает возможность влияния Плацидии на умонастроения варваров в целом и Атаульфа в частности. Таким образом, мы можем говорить об отсутствии как видимых, так и мировоззренческих причин смирения и непротивления Галлы Плацидии варварам. На наш взгляд, данная интерпретация связана с отсутствием в источниках каких-либо эмоциональных характеристик излагаемых событий, что, в свою очередь, обусловлено некоторой неадекватностью нарративной традиции в оценке роли Плацидии в политической жизни Римской империи. Определённую роль сыграло также отождествление Галлы Плацидии и вестготского вождя Атаульфа с героями различных мифических легенд и предсказаний: дочь короля юга и король севера у Исидора Севильского (Isidor von Sevilia. Historia Gothorum, 19) или человек глиняного поколения и, ведущий свой род от железа (Philost. Hist. Eccl. XII. 4) – что способствовало идеализации данных взаимоотношений, а, следовательно, и непризнания самого факта насильственного пленения как объективной реальности. Использованные источники
Из истории художественного образования в России: провинциальные художественные училища в 1910-1918гг. Мамонтова Ю. А. Московский педагогический государственный университет, Россия В России с петровских времен смена художественных стилей почти всегда связывается с изменением подхода к художественному обучению: петровские пенсионеры, открытие российской Академии художеств, расцвет и кризис академического образования – все это катализировало формирование новых тенденций изобразительного искусства. Творческие объединения, союзы, сформировавшиеся в студенческой среде в стенах художественных учебных заведений, часто являлись мощной силой и имели свое слово в развитии искусства. В первые десятилетия ХХ века события, происходившие в недрах русской художественной педагогики, обрели самостоятельную культурную значимость и встали в один ряд с важнейшими новациями в области искусства этого времени. Художественное образование в 1910-е гг. не ограничивалось столичными школами и студиями. В 1895 г. открылась Казанская художественная школа, ставшая в последствие одним из крупных российских художественных центров. В Казанской художественной школе учились Д. Бурлюк (в 1889 – 1899, 1901 гг.), В. Степанова (в 1910- 1913 гг.), А. Родченко. Торжественно открылось 2 (14) февраля 1898 г. Пензенское художественное училище им. Селиверстова (ныне им. К. А. Савицкого), где с 1898 г. по 1900 г. и в 1905 г. учился А. Лентулов, а с 1905 по 1910 гг. – В. Татлин. Одесское художественное училище им. Грекова было основано в 1865 г. и являлось филиалом Академии художеств, в нем в 1903-1907 учился Н. Альтман и его в 1905 г. окончил И. Школьник. В Киевском художественном училище в 1900 – 1904 гг. учился А. Лентулов, а в 1914 – 1917 гг. А. Тышлер. Харьковское реальное училище давало общеобразовательную подготовку с акцентом на естественные науки, но в нем художественные дисциплины преподавал Д. Бесперчий, ученик К. Брюллова. Три класса Харьковского реального училища окончил совсем еще юный В. Татлин, на момент поступления в училище ему было 11 лет. В 1910-х гг. провинциальные художественные училища представляли собой неоднородную картину в плане методов преподавания художественных дисциплин и организации учебного процесса. Говоря о художественном образовании в России, нужно учитывать большую географическую, культурную, иногда и религиозную удаленность друг от друга таких культурных центров как Казань, Пенза, Одесса, Киев, Харьков. В связи с этим атмосфера в художественных училищах крупных российских городов, с одной стороны, в каждом случае имела свои особенности. С другой стороны, обучение изобразительному искусству в российской провинции имело ряд характерных общих черт. Организующим и объединяющим началом большинства периферийных художественных школ было их подчинение Академии художеств. В большинстве случаев программы преподавания разрабатывались Академией, и сами преподаватели являлись ее выучениками. Таким образом, общий уровень овладения технической стороной художественного процесса был, вероятно, довольно высоким во всех крупных художественных училищах. Среди преподавателей академической выучки выделялись бывшие ученики П. Чистякова, основывающие собственную педагогическую работу на методических принципах своего учителя. Наиболее полно «чистяковским» требованиям соответствовало Одесское художественное училище. В то время как столичные училища стремились помимо технических изобразительных навыков сформировать мировоззрение будущего художника, в соответствие с основной принятой в школе концепцией искусства, в провинциальных училищах проблеме воспитания, а вместе с тем и идейного контроля отводилось более скромное место. Это давало учащимся большую свободу в выборе тематики своих творческих работ и манеры их исполнения. В конце XIX в. Чистяков говорил о необходимости создания единой системы художественного образования, в рамках которой средняя и высшая художественные школы должны основываться на единых методических принципах, являясь как бы последовательными ступенями единого учебного процесса. Так в предложенной Чистяковым системе в задачу художественных училищ входило обучение видеть и передавать натуру, в то время как высшая школа должна готовить художника именно к творческой деятельности. На практике программная деятельность провинциальных художественных училищ была направлена на сообщение учащимся необходимых знаний, умений и навыков для изображения с натуры, по памяти и представлению объектов окружающего мира. Однако, характерной особенностью художественной педагогики в первые десятилетия ХХ в. было то, что значительной степени инициатива овладения теми или иными изобразительными средствами и приемами, знакомства с культурными событиями и художественными открытиями исходила от самих учащихся. Почти повсеместно, как в столичных, так и в провинциальных училищах появлялись инициативные группы молодых людей, увлеченных некой творческой концепцией или обладающих высокими художественными способностями, увлекающих своими идеями сокурсников и приобретающие в их глазах статус художественного наставника. Художественная молодежь вносила юношеский задор в искусство Казани и знакомила общественность со столичными художественными экспериментами, создавая почву для формирования в Казанской Художественной Школе кружка молодых смелых художников, будущих творцов казанского авангарда. Так в 1914 г. в Казани состоялось выступление молодых «футуристов»: бывший ученик КХШ Д. Бурлюк, поэт В. Каменский и В. Маяковский устраивали «лекцию о живописи и литературе». Энергия молодежи разрушала замкнутую «национальную» традицию художественной жизни. Генерируя творческие идеи на всем обширном многонациональном российском пространстве, находясь, практически одновременно и в Москве, и в Казани, и в Харькове, Д. Бурлюк, подобно ветру, разносил семена идей, теорий, образов, настроений, которые, укореняясь и прорастая на определенной почве, обретали собственные очертания и особенности. Переход педагогического руководства художественным образованием в руки самих студентов был следствием с одной стороны не удовлетворяющего молодых художников уровня художественной и педагогической работы официальных руководителей. С другой стороны, даже под руководством сильного художника академической школы, определенная часть начинающих художников так же искала пути освоения нового изобразительного языка. Таким образом, при участии педагога или силами студенчества, выпускники провинциальных художественных училищ отнюдь не представляли собой «чистый лист» в плане художественных вкусов, творческих стремлений и убеждений, опыта собственной творческой деятельности. Иногда вкусы, воспитанные в провинциальном училище, определяли направленность всей дальнейшей творческой деятельности художника. Так художник-иллюстратор В. Милашевский, описывая первый год обучения в петербургской Академии художеств, говорил, что «работа в искусстве движется в каком-то полярном, противоположном направлении по отношению к тем моим вкусам, мечтам и взглядам на искусство, которые успели выработаться в Харькове. Многое прославляемое, возвеличиваемое в Санкт-Петербурге мне или совсем не нравится, или я как-то примиряюсь с ним, впитываю его в себя»[1, с. 53]. В Харькове Милашевский окончил реальное училище, учился в мастерской Грота, где рисовали «обобщенно, как это принято в студии Мориса Дени в Париже» А. Н. Грот (1880 – 1965), учившийся в петербургской Академии художеств в 1903 – 1905 гг. и в мастерской А. Матисса в Париже в 1908 – 1910 гг., открывает в Харькове художественную студию вместе с живописцем и графиком Э. Штейнбергом. Грот, имел близкие отношения с харьковской творческой и учебной художественной студией Е. А. Агафонова «Голубая лилия» [2, с. 308]. Никаких методических основ преподавания рисунка в харьковской мастерской Грота не было, основной задачей всех учебных постановок была тренировка глаза начинающего художника. Студентов сразу начинали учить творчеству, подчеркивая ценность субъективного, эмоционального начала в художественном произведении: «Это рисунок ученика, говорили о рисунке точном, но неинтересном, - а совсем не мастера, нашедшего свою форму для выражения своих ощущений» [1, с. 13]. Пройдя обучение в провинциальном училище, начинающий художник имел возможность получить необходимый для овладения основой профессии и дальнейшего самостоятельного развития объем знаний, умений и навыков. В дальнейшем, направлявшиеся в Академию или продолжающие свое художественное образование в других столичных училищах или студиях выпускники провинциальных училищ имели в виду скорее работу под руководством определенного, привлекающего их мастера, чем простое пополнение пройденной программы по основам изобразительной грамоты [1, с. 161]. Художники, стремящиеся совершенствовать свое мастерство и постигать духовную глубину реалистического искусства стремились в мастерскую профессоров Академии Художеств, таких как И. Репин, В. Маковский или Д. Кардовский. Молодые люди, кого влекла бурлящая стихия нового искусства – интриговал символизм, удивлял и покорял зарождающийся авангард, а так же те, кто хотел найти свой собственный особый путь в искусстве, искали художественных наставников, способных если не поддержать их устремления, то хотя бы проявить к ним терпимость. В этих случаях молодежь стремилась в мастерские Я. Ционглинского, Л. Бакста, Ф. Рерберга, К. Юона, И. Машкова. Выпускники провинциальных училищ испытывали потребность в более глубоком изучении методов работы над композицией, создания художественного образа; в расширении художественного кругозора, в живом творческом общении, в увеличении информационного поля. В Москве и Петербурге эти потребности могли быть удовлетворены без посредничества художественного учебного заведения, посредством личной инициативы, воли и творческого потенциала начинающего художника. Поэтому, с годами появлялось все больше студентов провинциальных художественных школ, которые ограничиваются полученной подготовкой и обращаются сразу к самостоятельной работе, причем не ремесленного, а творческого характера[1, с. 161]. Так, несмотря на объективную сложность знакомства со столичной культурой для молодого человека из российской глубинки, в 1910-х гг в двух столицах (Москве и Санкт-Петербурге) учились приехавшие из г. Меленки Владимирской губернии О. Розанова; из села Ивановское Московской губернии Л. Попова; из далекого Киева К. Малевич; из деревни Большие Горки Владимирской губернии И. Клюн; из села Воронье Пензенской губернии А. Лентулов; из Нижнего Новгорода М. Матюшин; из Витебска М. Шагал, из Тифлиса Г. Якулов. Можно сказать, что дальнейшая судьба русского изобразительного искусства и художественной педагогики будет в руках провинциалов, чье покорение столицы началось на заре первого десятилетия ХХ века. В 1919г. О. Брик пишет статью “Наш долг” в газету “Художественная жизнь”, самим названием задавая меру ответственности перед зарождающейся советской культурой за сохранение и развитие художественной школы нового типа – “свободных мастерских, в основе которых лежит принцип свободы преподавания, свободы выбора руководителя, свободы одновременного сосуществования в стенах одного учебного заведения самых различных художественных групп и направлений…”[3, с. 338.] Определяя роль художественного образования в современном обществе, Брик не без доли революционного пафоса называет школу лучшим хранителем, двигателем и рассадником художественной культуры. |
Похожие:
 | Краткосрочное планирование с рефлективным размышлением по истории... Автор: Никитин Денис Анатольевич, учитель истории кгу «Зубовская средняя школа», г. Зыряновск | | Тематическое планирование. Рассказы по истории Казахстана. 5 класс Познакомить с понятием история, объяснить необходимость этого предмета. Показать, что история Казахстана часть истории мира, раскрыть... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Новая столица. Торговля византийских городов. Великий шелковый путь. Византийская империя в vi-viiв Христианская церковь |  | 1 «Новый шёлковый путь» Обзор по материалам экспертов из России, Китая и Казахстана На основании экспертных оценок дается характеристика новых международных транспортных и инфраструктурных проектов, в реализации которых... |
| Доахеменидский период Средней Азии с центром в низовьях Амударьи — область развитого ирригационного земледелия, ремесла и торговли. Через Хорезм проходил... | | Дипломная работа На тему: ”гатт/вто и его роль в развитии международной торговли” Абстрагирование Казахстана от участия в этом процессе способно лишь усугубить его и без того трудное положение. Поэтому в рамках... |
| Дистанционный курс изучения истории преподаватель: ковалева татьяна сергеевна электронная почта История России: познавательное, нравственное, культурное значение. Российская история как часть мировой и европейской истории. Закономерности... | | Муниципальная научно- практическая конференция «Фундаментальные и... Муниципальная научно- практическая конференция «Фундаментальные и прикладные исследования в области естественно – математических... |
| История Казахстана тестник 2012 Кенесары смогли захватить целый ряд кокандских крепостей на территории Казахстана: Жанакорган, Созак, Акмешит | | История Древнего Казахстана Самые ранние стоянки «человека умелого» найдены в Кении Первые люди, проникшие на территорию Казахстана были современниками питекантропа |
| Примерная тематика рефератов по истории Казахстана Карлукское государство: политическая история, военно-административное управление | | Внеклассное мероприятие, посвященное празднованию суверенитета Казахстана Какая из рек Казахстана пересекает в своем течении больше всего областей Казахстана? |
| Республики Казахстан Общеобразовательная Профильная Школа Модульного... Какова была его политика «лавирования», помогла ли она ханству, или наоборот поставила его на грань исчезновения. На все эти вопросы... | | Программа прикладного курса по истории Казахстана 10 класс История относится к важным разделам знания, потому что отражает весь опыт человечества |
| Новая и новейшая история Казахстана Казахстана возникли три основных этнотерриториальных объединения Старший, Средний и Младший Жузы. Существование жузов отразило сложность... | | Урок по теме: «Великий русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев и его учение о периодичности» А презентация учителя к уроку «Великий русский учёный Д. И. Менделеев и его учение о периодичности» |
